Десантный вариант

Воин наркокартеля

Автоматная очередь в ночи сбросила солдат-наемников с кроватей. Не зажигая света, за пару минут они натянули на себя камуфляжную одежду и снаряжение. В полной тишине слышалось лишь клацанье затворов.

— Александр и Курт, за мной! Остальным не высовываться. Будьте наготове! — раздался негромкий голос Юзефа.

«Дикие гуси» в считаные секунды взяли под прицел все выделяющиеся деревья и кустарники. Юзеф, Курт и Александр бесшумно растворились в ночи. На расстоянии прямой видимости, держа пальцы на спусковых крючках автоматов, они продвигались в сторону бунгало шефа безопасности.

Сразу в нескольких местах вокруг невидимой границы базы зазвучали выстрелы, треск автоматных очередей. С ревом пронеслась ракета из гранатомета и ударила в бунгало Альмейдо, озарив пламенем окрестности.

— Вперед! — закричал Юзеф, и они, уже не скрываясь, в полный рост понеслись к горевшему строению.

Срезая листву и ветки, со всех сторон летели пули. Звуки перестрелки слились в один оглушающий грохот. В ночи невозможно было понять, кто откуда стреляет и где противник.

Орлов первым вбежал в горящую резиденцию шефа безопасности. Огонь, треща сухим деревом, с аппетитом пожирал невысокое бунгало. В углу одной из комнат на полу сидела Долорес. Полные страха глаза и мелкая дрожь по всему телу говорили о том, что девушка очень испугана. Альмейдо, напротив, был собран и деловит, рассовывая магазины от «узи» по карманам камуфляжного комбинезона. Он кивнул Юзефу на два плотно набитых рюкзака:

— Это надо взять с собой.

— О’кей, босс! — американец поднял с пола кейс спутниковой связи.

Курт и Александр молча натянули на себя рюкзаки и подогнали лямки под рост.

— Уходим! — Альмейдо поднял с пола Долорес, встряхнул ее, приводя в чувство. — Не бойся. Я же рядом.

Он посмотрел на трех готовых ко всему солдат-наемников и пояснил:

— Наши тропы наверняка перекрыты. Нас поведет Долорес своей тропой до горной деревни чибча.

Ривейра не был храбрецом, и, когда их отряд НОА[76] готовился к нападению на лагерь наркокартеля дона Карлоса, командир дал ему простейшее задание: перекрыть еле заметную трону. Ривейра обрадовался. Кому охота в ночи лезть под пули? Тем более что наемники дона Карлоса — не желторотые юнцы из колумбийских деревушек.

Командиры групп, получив боевые задачи, повели повстанцев занимать позиции перед атакой. Наступали сумерки. Командир группы партизан показал Ривейре на отдаленно стоящее высокое дерево:

— Там найдешь тропу. Она еле видна. Возможно, по ней будут отходить люди Карлоса. Никто не должен уйти. Понятно?

Ривейра кивнул и, забросив автомат за спину, полез сквозь сплошную стену кустарников и деревьев. Спотыкаясь на каждом шагу и чертыхаясь под нос, он местами прорубал себе дорогу мачете. Ленивый от природы, Ривейра был недоволен. «Что здесь рубить кустарник, что сахарный тростник в своей деревне. Какая разница?» — ворчал он. Идеология повстанцев, замешанная на Мао-марксизме[77] пополам с идеей Че Гевары, освобождения народа от капиталистов его совсем не занимала. Главным для него было — вкусно поесть, всласть поспать и, конечно, поменьше работать. Даже к женщинам он был равнодушен, потому что за ними надо сначала ухаживать, прежде чем овладеть, а это тоже труд.

Усталый и покрытый паутиной поверх пота, Ривейра с трудом дошел до указанного места засады и с огромным удовольствием залег в кустах выше тропы. Обзор был великолепен. Он видел тропу метров на двадцать и со своей позиции мог перестрелять целый взвод. Ривейра достал из кармана куртки вареный кукурузный початок и стал медленно жевать. Злость от того, что пришлось проделать такой нелегкий путь, стала быстро проходить, потому что внизу, где находилась база наркокартеля, раздались автоматные очереди, взрывы гранат, вспыхнули огни пожаров. Ривейра, не переставая жевать, время от времени вглядывался в темноту, но тропа оставалась пуста.

«Может, по ней никто и не пойдет?» — подумал он и тут же увидел силуэты людей.

Те двигались бесшумно, как тени. От неожиданности Ривейра запаниковал, лихорадочно ища в темноте брошенный автомат. Наконец руки нащупали холодный металл оружия. Он, не целясь, выпустил длинную очередь по фигурам, шедшим прямо на него.

Долорес шла первой и, будто споткнувшись, рухнула всем телом на тропу. «Дикие гуси», едва услышав вой пуль, летевших на них, отпрыгнули в разные стороны и залегли в траве. Альмейдо опустился перед дочерью на колени и, бессмысленно теребя ее платье, шептал, не переставая:

— Долорес… Долорес… Долорес…

К нему бесшумно подползли Юзеф и Александр. Курт прикрывал своих товарищей, держа палец на спусковом крючке. Американец прикоснулся к шее девушки — пульса не было.

— Она мертва, босс, — сказал он шепотом и потянул Альмейдо за рукав, пытаясь поскорее убраться с опасного места.

Но шеф безопасности не мог прийти в себя. Шок от внезапной смерти дочери сковал его. Орлов, взяв мертвое тело девушки под мышки, пригибаясь к земле как можно ниже, скрылся в кустах. Юзеф, подталкивая бесчувственного ко всему Альмейдо, последовал за ним.

Через несколько минут четверо мужчин сидели молча, стараясь отводить взгляд от трупа девушки. Каждый пытался найти выход из неясного положения, в котором они оказались. Тишину прервал Орлов, взяв инициативу в свои руки.

— Юзеф, давай атакуем или возьмем «языка», смотря сколько их там, — Саня показал в сторону, откуда раздалась автоматная очередь.

— О’кей, — согласился американец. — Пойдем вдвоем, ты — слева, я — справа. Курт, босс, прикройте нас.

Едва они отошли от своих спутников, Орлов остановил Юзефа:

— Старшой, они или он — мои! Я зайду к ним с тыла. Как только увижу их, моргну фонариком, а ты отвлеки их любым шумом. Годится план?

— О’кей, — одобрил американец. — Гранаты есть?

— Обижаешь, начальник, — усмехнулся Саня.

Александр сделал большой крюк, чтобы зайти примерно сзади того места, откуда стрелял автомат. Идти было трудно, потому что приходилось соблюдать полную тишину, чтобы неожиданно не столкнуться лоб в лоб с противником, невидимым в темноте.

Ривейра не был профессиональным солдатом, поэтому не сменил позицию, а только долго вглядывался в темноту. Но силуэтов людей больше не было видно. Стояла тишина, лишь изредка из лагеря доносились короткие автоматные очереди. Ривейра с удовлетворением подумал: «Наверное, положил всех, если не убил, то ранил — точно. Рассветет, погляжу. Теперь и меня в отряде станут уважать. Я тоже воевать умею». Идти в темноту ему было страшно. Он посчитал, что свое дело сделал, и с удовольствием принялся грызть лепешку.

Когда сильный удар сзади обрушился на его затылок, сознание оборвалось и упало в темноту. Связав руки пленника за спиной, Орлов мигнул фонариком, усмехнулся и с удовольствием закурил, пряча сигарету в рукаве куртки…

Лицо Ривейры превратилось в сплошное кровавое месиво от ударов Луиса Альмейдо. Но шеф безопасности продолжал бить пленника, стараясь ударить как можно сильнее.

— Хватит, босс, — Юзеф попытался остановить Альмейдо. — А то он мертвый вряд ли что расскажет.

— Хорошо, — Альмейдо еле сдерживал себя. — Я сам допрошу! — Он надавил концом длинного ножа на горло еле живого пленника. — Ты, кусок дерьма, говори, кто напал на нас? Как вы узнали место нашей базы? Цель нападения? Говори или сдохнешь в страшных муках.

Ривейра готов был рассказать все, чтобы только его не били больше.

— К нам пришли индейцы из деревни под Ярумальо и рассказали, что к ним нагрянули двое вооруженных белых и изнасиловали двух девушек. Командир отряда послал группу на перехват. Им устроили засаду, ранили обоих и взяли в плен. Потом они рассказали про ваш лагерь. Командир решил атаковать вашу базу: нужен кокаин, нужны деньги, оружие…

— Как выглядели эти белые? — спросил Альмейдо, закуривая сигарету. Гримаса гнева пропала с его лица. Он снова стал невозмутим и отрешен от мира.

Ривейра вытер кровь с подбородка и умоляюще посмотрел на Альмейдо. У повстанца мелькнула искорка надежды, что он останется жить. Ривейра продолжал:

— Я видел этих белых. Один чернявый такой, кучерявый, худой. Другой — толстый, с коротким белым волосом.

— Где они теперь? — заинтересовался Юзеф.

— Их расстреляли… — испуганно ответил Ривейра.

Сплюнув с досады себе под ноги, американец пояснил Альмейдо:

— Это Давид и Бешеный Майк. Они были в секрете у дальней деревни.

— Отлично! — бесстрастно подвел итог допроса шеф безопасности. — Кончайте с этим… партизаном. — Он ножом показал на Ривейру.

«Дикие гуси» переглянулись. Американец ухмыльнулся:

— Александр, он — твой. Ты же сам говорил. Давай!

Орлову была противна сама мысль казнить этого избитого, окровавленного пленника. «Одно дело — убить врага в бою, — подумал он, — другое — вот так… пленного. Но делать нечего. Сам сказал — он мой. За Долорес надо отомстить». Не размышляя больше ни секунды, он схватил сзади за волосы убийцу Долорес, чтобы не видеть его полные страха глаза, и полоснул ножом по горлу. Кровь за кровь.

Когда Альмейдо закончил свой рассказ, дон Карлос по привычке долго тер тыльной стороной ладони подбородок. Наркобарон думал.

— Ну что ж, — наконец проговорил он, — мы долго не замечали эти мелкие шайки повстанцев разных так называемых народных движений. Но теперь они стали нам поперек дороги. Надо кончать с ними. — Дон Карлос с чувством ударил кулаком по резному из черного дерева столу.

— Дон, — четко выговаривая каждое слово, как давно продуманное, отчеканил Альмейдо, — у нас мало сил. Надо поднять все картели. И всем вместе, одновременно, нанести удар.

— Это долго. И не все могут согласиться. Многие поддерживают этих партизан, — возразил помощнику Карлос.

— Надо собрать баронов и убедить их. Сегодня беда у нас, завтра может быть у них. Насчет поддержки партизан, тут проще. В бизнесе друзей не бывает. Или партнеры, или враги-конкуренты. Третьего не дано, — гнул свое Альмейдо.

— Что ж, в твоих словах есть зерно истины, — согласился наркобарон. — Где ты их хочешь собрать?

Альмейдо подошел к карте Колумбии и, взяв авторучку, показал барону:

— Вот здесь. Милое местечко, дикое. Сегодня же пошлю связных во все картели и назначу время. Пусть берут минимум охраны. Два-три человека, я думаю, достаточно.

— Незачем излишне засвечиваться. — Дон Карлос налил виски в два высоких стакана, подвинул один Альмейдо. — Что ж, действуй, Луис. Кто поедет с нами из охраны, ты тоже подумал? — В глазах барона мелькнула веселая искорка.

— Да, конечно, — Луис Альмейдо сделал несколько глотков виски. — Моя троица.

— А… Проверенные парни. Юзеф, Александр и Курт.

— Prosit![78] — пьяный Курт поднял бокал с джином.

— Prosit! — поддержали его Юзеф и Александр.

Троица второй день пьянствовала в одном из тихих одноэтажных домов на окраине Медельина. Приказ Альмейдо был прост, как маисовая лепешка: сидеть в доме и не высовывать носа до особого распоряжения.

Сегодня днем он заехал, поглядел на веселую компанию и на несколько минут отозвал Юзефа. Когда шеф безопасности уехал, американец вернулся к приятелям расстроенный, выругался.

— В чем дело, Юзеф? Чем тебя шеф так озадачил? — спросил его Орлов.

— Шеф приказал нам с завтрашнего дня завязывать с пьянкой, — буркнул американец. Он обвел приятелей пьяным мутным взором и продолжил: — Мы втроем будем охранять самого барона. На очень важной встрече. Где, когда — не сказал. Шеф безопасности, одним словом.

Курт моргал остекленевшими от пьянки глазами, не понимая. Пришлось Юзефу повторить по-английски. Немец, соглашаясь, кивнул головой, разлил джин в фужеры и крикнул: «Prosit!»

— А что, он прав! — засмеялся Юзеф, беря бокал. — Завтра — это завтра, а сегодня добьем до конца.

Два дня пьянки убьют и слона. К шести часам вечера троица лежала пластом. Орлов с трудом поднялся, посмотрел на спящих товарищей и, тяжело волоча ноги, направился в ванную. Залезая под струю холодной воды, он внутренне содрогнулся. Через несколько минут мокрый и слегка посвежевший, Саня прошлепал на кухню, зажег газовую плиту, поставил турку с водой на огонь, открыл холодильник. Давясь, съел без сахара огромный лимон. В голове перестали стучать молотки. Саня сполоснул огромную чашку, засыпал ее до половины чаем и залил кипятком из турки. Накрыв чашку тарелкой, он сидел несколько минут с закрытыми глазами.

«Вперед, десантник!» — приказал себе Орлов и глотнул обжигающую коричневую муть чифиря. С трудом допив его и почувствовав себя человеком, он посмотрел на стенные часы. Те показывали 19:00. «Отлично! — подумал Орлов и начал одеваться. Перед уходом он посмотрел на спящих товарищей. — Спят, как богатыри. В запасе минимум часа три есть».

В баре «Серебряная звезда» ничего не изменилось: та же полусумрачная обстановка, та же богатая публика, та же негромкая музыка.

«Как будто и не уходил отсюда, — подумал Александр, закурив сигарету. — Только нет Долорес и никогда уже не будет…»

Внимательно оглядев официантов, он не обнаружил своего связного. Орлов сделал скромный заказ. «Что делать? Буду ждать, — решил он. — Больше ничего не остается».

Стайка прилично одетых проституток впорхнула в бар и, оживленно щебеча, принялась попивать пиво за стойкой. Но и за этим безобидным занятием они продолжали выполнять свой профессиональный долг, выглядывая в посетителях потенциальных клиентов. То одна, то другая из представительниц древнейшей профессии покидала свою веселую компанию, а через некоторое время вновь присоединялась к ней. «Плохой клев», — усмехнулся про себя Саня, наблюдая за девицами.

Миниатюрная брюнетка, грациозно покачивая бедрами, как танцовщица, прошлась мимо его столика и неожиданно, не спрашивая разрешения, на правах хозяйки уселась за него.

— Парень, ты из Боготы? — спросила она по-английски и достала из пачки с верблюдом сигарету.

Орлов щелкнул зажигалкой, протянул огонек юной жрице любви, улыбнулся и ответил пароль:

— Нет, я из Сан-Франциско.

— Тогда я ошиблась, — пробормотала она себе под нос, стремительно встала и, по-прежнему виляя задницей, ушла на свой трудовой фронт.

«Интересное кино! — сказал себе Орлов. — Вышел на связь, а связь смылась». На краю стола он заметил пачку сигарет, забытую девицей. «Или не забыла?» — подумал Александр и стал рассматривать сигареты. Мелким женским почерком на пачке оказалось написано: «Отель „Хилтон“, номер 227».

Непонятное волнение охватило Орлова, странное предчувствие поворота в судьбе вышло из глубин сознания и пульсировало, било по мозгам, когда он шел длинным коридором «Хилтона», мимо череды белых дверей с цифрами… У него возникло неприятное ощущение, что он уже был здесь когда-то и сейчас в тысячный раз проходит снова…

Номер 227. Орлов постучал. Через несколько секунд дверь открылась. На него с улыбкой смотрел… отец, только моложе и сплошь седой.