Десять уроков для ведьмы

Глава 12

Шарлотта остановившимся взглядом смотрела в закрытую створку двери, не замечая, как превращает в клочья подвернувшийся под руку платок.

Только что в очередной раз попробовала поговорить с дядюшкой, но попытка провалилась, даже толком не начавшись. Девушка обнаружила, что ее банально заперли. На стук и крики отозвалась только горничная и испуганным голосом сообщила, что «господин полковник сильно гневаться изволил и открывать не велел».

Девушка хотела возразить, попытаться убедить служанку проводить ее к дяде или хотя бы позвать сюда его самого, но за дверью уже слышались удаляющиеся шаги. Она напряглась, чтобы постучать снова, если потребуется, даже ногой, но новая мысль заставила ее замереть на месте.

Спальня Оливии находилась сразу за стенкой. Представив, как будет веселиться зловредная тетка, прислушиваясь к звукам униженного спора с прислугой, девушка отошла от двери.

Шарлотту часто называли наивной, но дурочкой ее не мог назвать никто. Во время вынужденного бездействия она вспомнила и злобные взгляды Оливии и предостережение в голосе Стефана, когда разговор зашел о тетке. Догадаться, кому Шарлотта обязана внезапным и совершенно беспричинным гневом дядюшки, не составило труда.

«Хотя почему беспричинным? – закусила губу Шарлотта, присев к столу. – Оливия заботливо придумала достаточно вескую причину. А то, что причина надуманная, дяде, конечно, неизвестно… Что же делать?!»

Она взяла перо, выдернула из письменного прибора почтовую карточку и тут же в сердцах швырнула ее обратно. Даже из комнаты выйти не удалось – как тут отправлять почту?

На глаза то и дело наворачивались слезы. Хотелось зарыться в подушки и разрыдаться. Или хотя бы, словно в детстве, спрятаться под одеялом и помечтать, как придет прекрасный принц и защитит от несправедливого мира. Вот только прекрасный принц никак не желал замечать своего счастья, и ждать от него помощи сейчас было по меньшей мере глупо.

– Оно и к лучшему, – покачала головой Шарлотта. – Еще только не хватало, чтобы Оливия поделилась своими лживыми россказнями с герцогом. Тогда мне даже Стефан не поможет вернуть его расположение. Хотя как было бы красиво…

Девушка попыталась отвлечься, представив себе такое спасение, но думать о герцоге почему-то не хотелось. Вместо этого в мыслях упорно всплывал образ Эдгертона: «Стефан… Он наверняка уже приходил… Но что ему сказали? Что он подумает?»

Шарлотта запустила пальцы в волосы, потирая ноющие виски и окончательно превращая в руины остатки прически.

«Стефан наверняка решит, что я опять о нем забыла. Или того хуже – передумала помогать с ритуалом. Как же он теперь…»

Кошмарные картины предстоящего поединка, куда Эдгертон отправится без дополнительной силы, снова выбили слезы из глаз. Шарлотта уже не думала, что без подсказок известного ловеласа ей будет сложно, а то и невозможно обратить на себя внимание герцога Лечовски. Не думала, как встретит ее родная матушка, получив послание с клеветой Оливии. Даже несправедливые обвинения, которые еще вчера заставляли девушку терять дар речи, словно отошли на второй план. Единственная мысль ледяной иглой засела в голове: Стефан на нее положился, а она его подвела. Она ничем не сможет ему помочь, сидя взаперти в дурацкой комнате, даже сообщить о случившемся не может.

Шарлотта зло провела по глазам, словно пыталась втереть обратно вновь набухшие на ресницах слезы. «Если бы только я могла отправить ему записку! – Девушка покосилась на окно. – Стефан уже забирался по этой стене. Зная, что случилось, он бы наверняка сумел попасть сюда снова. Но он не знает… Зато… Зато я знаю!»

Осененная внезапной идеей, она уже гораздо пристальнее посмотрела на полускрытую тяжелыми гардинами раму. Ей даже показалось, что с той стороны едва слышно постучали. Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение: кто может стучать в окна на третьем этаже? Разве что ветер играет листьями плюща. В лучшем случае какая-нибудь ночная птица заблудилась.

«Ага, летучая мышь. Та самая, которую Стефан тут разыскивал», – Шарлотта грустно улыбнулась.

Недавние события казались такими далекими и нереальными, словно были плодом ее воображения. Давно ли господин Эдгертон бросал жаркие взгляды на Оливию и недовольно кривил губы, когда к нему обращалась Шарлотта? Давно ли сама девушка испытывала к нему нечто сильно напоминающее презрение, и только желание наконец завоевать герцога Лечовски заставило ее заговорить с вероломным дядюшкиным гостем?

А теперь она готова из кожи выпрыгнуть, лишь бы помочь этому самому гостю выжить на дуэли.

«Хотя зачем же из кожи, – возразила Шарлотта сама себе. – Достаточно только из окна. Дядюшка меня, конечно, убьет, но…»

Не позволяя себе додумать, что скрывалось за этим многозначительным «но», девушка вскочила, пересекла комнату и решительно распахнула тихо звякнувшую стеклами раму.

– Ох! – донеслось с улицы, и девушка встретилась глазами с ошарашенным Стефаном, который явно собирался свалиться с карниза.

– Ой! – воскликнула она, хватая мужчину за что придется и помогая восстановить равновесие.

– Боюсь представить, как ты открываешь двери гостям, – криво улыбнулся Эдгертон. – Они после такого выживают?

– А тебе все бы шутки шутить, – строго нахмурилась Шарлотта, но ее губы то и дело складывались в улыбку.

– А что остается, раз ты меня покинула?

– Я не покинула! – вскинулась девушка и поспешно прихлопнула рот ладошкой.

– Это правильно. Шуметь не стоит, – кивнул Стефан, чувствуя, как гудят напряженные руки. – Можно мне… вползти?

– Вползай, – прыснула девушка, пошире распахивая створки.

Стефан кое-как перебрался на подоконник и, ухватившись за раму, мягко спрыгнул в комнату. Шарлотта быстро выглянула наружу, убедилась, что этот маневр никто не видел, и закрыла окно, плотно задернув тяжелые гардины. Метнулась к двери, аккуратно задвинула задвижку и только тогда снова посмотрела на позднего гостя:

– Как ты здесь очутился?

– Так и знал, что ты не сбежала! – одновременно с ней вполголоса воскликнул Стефан.

Они испуганно умолкли, вслушиваясь в шорохи огромного особняка.

– Шуметь не стоит, – с улыбкой повторила его слова Шарлотта. – Рассказывай.

– Уже все сказал, – развел руками мужчина. – Я пришел в гости, но мне сообщили, что ты вдруг решила вернуться домой.

– Я решила?! – возмутилась девушка, с трудом заставив себя говорить тихо. – Да как ты мог поверить такому?

– Я как раз и не поверил, – качнул головой Стефан.

Он стоял, прислонившись к подоконнику и давая отдых натруженным мышцам. Какие-то объяснения стали вдруг абсолютно не важными. Она здесь, рядом. Никуда не уехала. Такая прекрасная в своем гневе: щеки порозовели, глаза мечут молнии, стан вытянулся в струну. Заметив, что на ресницах девушки набухают слезинки, Стефан осторожно подхватил ее под локоть и подтолкнул к креслу:

– Присядь. Не стоит волноваться. Сейчас мы во всем разберемся и найдем выход.

– Да какой уж тут выход? – обессиленно махнула рукой девушка и покорно села.

– Самый лучший. – Стефан пристроился на краю стола. – Что на самом деле случилось?

– Оливия! – Это имя она буквально выплюнула, предусмотрительно понизив голос до шепота. – Вот что случилось! Она сказала дяде, что твоя дуэль из-за меня!

– Что?.. Какой бред, – опешил Эдгертон. – При чем тут ты?

– Совершенно ни при чем! – констатировала очевидное Шарлотта, заламывая тонкие пальцы. – Но объясни это дядюшке! Оливия сказала, что я флиртовала с тобой и этим… твоим соперником. С вами обоими! И доигралась до того, что вы поссорились. Тогда я якобы потребовала, чтобы вы дрались на дуэли.

– И полковник поверил? – ошарашенно сморгнул Стефан. – Ты даже незнакома с моим противником, ни разу не разговаривала. Вряд ли вообще видела его после случая в парке.

– Не видела, конечно, – подтвердила девушка. – Но дядя слушать ничего не стал. Оливия, разумеется, тоже. Не знаю, кто рассказал ей такую гадкую сплетню, но тетка тут же принесла ее домой. Когда я вчера вернулась, дядюшка уже был в бешенстве. Велел идти к себе и не выходить из комнаты.

– Шарлотта, дорогая, но почему ты не сказала, что все это глупости? Не предложила расспросить меня?

– Он мне и рта раскрыть не позволил! Не то чтобы я тогда могла сказать что-то связное, но он все равно не хотел слушать. Так кричал…

От неприятных воспоминаний на глаза навернулись слезы.

– Не надо, – попросил Стефан, чувствуя, как сжимается сердце. Он поднял руку и, не отдавая себе отчета, что делает, большим пальцем стер хрустальную каплю с округлой щеки. – Я все решу.

– Вряд ли тебе это удастся, – грустно покачала головой Шарлотта. – Дядя сказал, что через два дня и правда отправит меня домой. Один уже прошел. А завтра он, наверное, вновь уедет к арендаторам. Он всегда так делает, когда чем-то недоволен.

– Ничего, я все успею! – воскликнул Стефан. От одной мысли, что девушка так скоро исчезнет из его жизни, стало зябко и неуютно.

«Хотя, может, это к лучшему? – змеей проскользнула в мозгу осторожная мысль. – Она уедет домой. Там ни строгого дядюшки, ни мстительной Оливии… А я смогу как бы случайно приехать в ее городок. И никакого Лечовски в обозримом пространстве».

«Ага! Нужен ты ей без герцога!» – Осознав, что за идеи витают в его голове, Стефан отвесил себе мысленную оплеуху. Но даже не это соображение заставило гадкие мысли раствориться без следа – провернувший за свою жизнь не одну замысловатую комбинацию Стефан Эдгертон вдруг понял, что не хочет хитрить с сидящей напротив девушкой. Мало того – честно сделает все возможное, чтобы воплотить ее мечту в реальность, пусть с каждым днем эта мечта все сильнее расходилась с его собственными желаниями.

– Я поговорю с полковником, – твердо, хоть и тихо повторил он. – Если понадобится, покажу бумаги о поединке. Не совсем же он идиот!

– Дядя не идиот. Не говори так, – поморщилась Шарлотта. – Он просто очень любит Оливию и доверяет ей. А она… – Девушка запнулась и отвела взгляд. – Она, по-моему, меня ненавидит. Хоть я не понимаю почему.

– Зато я понимаю, – хмуро признался Стефан.

– Ты? – заметно опешила девушка. – Но при чем тут ты?

– Помнишь день, когда мы познакомились?

– Конечно.

– Я сказал Оливии, что не пришел к ней в комнату из-за тебя. Сказал так, что она начала ревновать. Мне и в голову не могло прийти, что это выльется в такое! Хотя… – Он запнулся, но все-таки заставил себя сказать все до конца: – Хотя тогда это вряд ли меня остановило бы. Прости, Шарлотта, иногда я настоящий подлец…

Стефан упорно смотрел в пол, не желая видеть в ярких зеленых глазах гнев и вполне законное презрение. Но вдруг почувствовал, как его пальцы накрыла маленькая теплая ладошка.

– Эй, я вовсе не сержусь, – мягко проговорила Шарлотта. – Конечно, это было не очень красиво, но я ведь тоже не слыву образцом честности. Кроме того, ты так забавно висел на этой стене в тот день…

– Ничего забавного! – невольно ухмыльнулся Стефан, поднимая голову. – Я чувствовал себя идиотом. Впрочем, опыт оказался не лишним, сегодня я хотя бы знал, куда взбираться.

– Да, если бы ты ошибся окном, получилось бы не смешно. – Шарлотта поежилась, но вопреки собственным словам улыбнулась.

Ободренный этой улыбкой, Эдгертон расслабился.

– Да уж. Вряд ли полковник Матсус оценил бы мое появление в своей спальне. Тогда об утреннем поединке можно было бы не переживать. Твой дядя убил бы меня на месте.

– Неправда! Дядюшка добрый!

– Не думаю, что он был бы добрым в этом случае.

– Ну уж точно он не стал бы тебя убивать! Дядюшка вообще хороший. Раньше он часто приезжал к нам и всегда привозил конфеты, кукол из столицы, забавные безделушки. Никогда не забывал, даже если оказывался у нас всего лишь проездом.

– И тем не менее поверил жене, обвинил тебя черт знает в какой нелепости, собирается отправить домой и даже не соизволил выслушать, – напомнил Стефан.

– И тем не менее он не виноват! – запальчиво возразила девушка.

– Ну хорошо, хорошо. Не виноват. Я же не спорю.

– Иногда мне жаль его, – глухо призналась Шарлотта. – Такую гадюку пригрел на груди. Наверняка ты для Оливии не первое увлечение, а дядюшка ее любит. И верит ей. Хотя вряд ли он счастлив. Раньше, до этой женитьбы, он был куда веселее, часто шутил, смеялся. Теперь гораздо реже. Только и разговоров, что про арендаторов, вклады, ренты.

«Неудивительно, – подумал Стефан. – Такая, как Оливия, наверняка обходится в кругленькую сумму. И аппетиты изо дня в день только растут. Не удивлюсь, если в конце концов она пустит бравого полковника по миру и упорхнет к другому дураку».

– Не понимаю я этого, – продолжала между тем Шарлотта, не подозревая о его мыслях. – Она вечно недовольна, все эти праздники, визиты и приемы. Скучно ей, видите ли! Она же его просто не любит. А если так, то зачем было замуж выходить? Зачем жить вместе? Разведись и ищи себе того, с кем не скучно.

Девушка нахмурилась, показывая, как она относится к тетушкиной жизни.

«Сказал бы я тебе зачем, – вздохнул про себя Эдгертон, скользнув взглядом по богатой отделке обычной комнаты для гостей. Какая роскошь царила в хозяйских покоях, можно было только догадываться. Полковник явно не бедствовал, по крайней мере пока. – Может, стоит внести некоторую ясность? Открыть старику глаза, так сказать?»

Подлая выходка Оливии не на шутку обозлила Стефана. Излишним милосердием он никогда не страдал и прощать вздорной бабе ни свой безумный забег по городу, ни ночное восхождение на стену не собирался. И уж тем более он не желал, чтобы слезы Шарлотты, которую тетка нагло оболгала ни за что ни про что, просто так сошли Оливии с рук.

Мало того, несмотря на заверения Шарлотты, сейчас Стефан и полковника Матсуса не считал хорошим человеком. Мог бы попытаться, усатый болван, что-нибудь выяснить или хотя бы выслушать племянницу, а не слепо доверять подлой женушке.

На этом фоне мысль вывести Оливию на чистую воду, продемонстрировав ее истинное лицо всем желающим и в первую очередь глупцу-мужу, выглядела по меньшей мере привлекательно.

Разумеется, Шарлотте о таких идеях Стефан рассказывать не стал. Не хотелось пачкать светлую душу девушки отголосками своего прежнего «я». Кроме того, слишком добрая и жалостливая, рыжеволосое чудо, она могла попытаться помешать торжеству справедливости, да и вообще вряд ли оценила бы по достоинству те методы, какими Стефан эту самую справедливость вознамерился восстанавливать.

Поэтому он молчал, любуясь девушкой, вслушиваясь в ее голос и просто наслаждаясь близостью. Наверное, Стефан мог бы просидеть так бесконечно долго, но тут где-то за стеной громко пробили часы.

– Ой! – всполошилась Шарлотта. – Уже два часа ночи! У тебя же завтра дуэль. Утром? Вечером?

– Утром, – отозвался Стефан, поморщившись при воспоминании о проклятом поединке. – Через час после восхода.

– Кошмар! Совсем я тебя заболтала. А ведь надо выспаться и подготовиться. А я тут…

– Спокойнее. – Он поймал суетящуюся девушку за тонкие запястья и заставил остановиться. – Мы все успеем, если, конечно, ты не передумала.

– Я не передумала!

– Шарлотта, – мягко проговорил Стефан. – Ты не обязана…

– Я знаю, что не обязана. – Строго сдвинув брови, она демонстративно покосилась на свои руки. – И если ты меня отпустишь, сделаю именно то, что сама хочу. Хорошо?

– Хорошо, – сдался он. – Что мне нужно делать?

– Для начала сдвинь в сторону этот стол. И ковер тоже. Только тихо.

«Командные нотки она явно унаследовала от дядюшки», – ухмыльнулся Эдгертон и взялся за перестановку.

То и дело заглядывая в толстую книгу с описанием ритуала, Шарлотта принялась чертить на полу многолучевую звезду. Мелок тихо поскрипывал, выписывая четкие линии и замысловатые знаки. Отойдя к окну, чтобы не попасть под руку, Стефан смотрел, как девушка сосредоточенно покусывает губы и, переходя от одного луча к другому, что-то проговаривает про себя. Несмотря на наплевательское отношение к собственному дару, она явно знала, что делает, и умела это.

Эдгертон мимолетно удивился, откуда такое несоответствие, почему, умея пользоваться, девушка совершенно не ценит подаренную ей природой силу. Не сдержавшись, он даже произнес этот вопрос вслух.

Шарлотта подняла голову, несколько секунд непонимающе смотрела на мужчину, словно пыталась вникнуть, что за тумбочка вдруг заговорила рядом. Стефан уже собирался извиниться за неуместное любопытство, когда она все-таки ответила:

– Наверное, потому, что это единственное, что во мне всегда ценили окружающие.

– В каком смысле? – опешил Стефан.

– От отца я то и дело слышала: «Твой дар достоин лучшего применения, Шарлотта. Я разочарован». И матушка вечно качала головой, когда подбирала мне платья: «Ты, конечно, не красавица, дорогая, но будущий супруг наверняка оценит твой магический потенциал». Мне же хотелось, чтобы отец гордился мной, потому что я его дочь. А будущий супруг не потенциал во мне увидел, а лично меня. Настоящую! Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Стефан.

Он хотел было добавить, что в ней куда больше достоинств, чем пресловутая магическая сила, и только слепец или дурак может этого не замечать. Но, вспомнив об обстоятельствах их знакомства да и причинах сегодняшней встречи, прикусил язык. Сейчас такие уверения прозвучали бы насквозь фальшиво.

Шарлота не обратила на микроскопическую заминку никакого внимания и снова склонилась над звездой. «Когда-нибудь я ей это скажу, – пообещал себе Стефан, не отводя взгляда от испачканных мелом тонких пальцев девушки. – В более подходящий момент».

В комнате повисла тишина, нарушаемая только поскрипыванием мелка и тихим бормотанием. Мужчина завороженно наблюдал, как белоснежные линии наливаются тусклым свечением, где-то едва заметным желтым, а где-то ярким голубым. Присмотревшись, он различил и другие оттенки: сложный узор наполнялся силой, превращаясь из простого рисунка в средоточие волшебства.

Эдгертон даже дышать старался тише, чтобы не отвлекать напряженную девушку. Сейчас происходило то, что никогда не было доступно ему самому: творилась магия высшего порядка.

Когда-то он злился и мечтал о том, чтобы обладать таким даром. Позже, раз за разом одерживая победы на любовном фронте, он смотрел в глаза разгоряченных женщин, одаренные мужья которых задевали рогами потолки, и считал, что знает, кто в этой жизни в итоге вышел победителем.

Теперь же Стефан банально растерялся. Шарлотта, сама того не подозревая, показала ему, что ни сильный магический дар, ни умение взбудоражить кровь любой красотке ничего не значат. Вот она перед ним – ведьма, одаренная сверх всякой меры, но это не помогло ей стать счастливой. Вот он сам – известный дамский угодник, помогает девушке, которая нравится ему, выйти замуж за другого. Тогда что же надо, чтобы иметь право на счастье просто потому, что ты – это ты?

– Готово! – воскликнула Шарлотта, сбив его с минорной ноты, и тут же испуганно прикрыла рот ладошкой.

С минуту они судорожно вслушивались в дыхание спящего дома, но никто не спешил потревожить их уединение. Стефан перевел дух и напомнил:

– Лучше не шуметь.

– Без сомнения, – согласилась она едва слышно и поманила его к себе. – Подойди. Заговор надо читать, когда объект, то есть ты, близко.

– Как близко? – уточнил Стефан, осторожно переступая налитые магическим свечением линии.

– Очень близко. Совсем, – покраснев, как маков цвет, сказала Шарлотта и, окончательно смутившись, ткнула пальцем в сторону подпертого подушкой фолианта на своей кровати.

Стефан прищурился, вчитываясь в старинную буквицу, хмыкнул и шагнул вперед, бережно обвивая руками тонкий стан девушки. Та застыла, словно на мгновенье превратившись в статую. Но кожей Стефан чувствовал, как быстро бьется ее сердце, а узкая спина под его ладонями едва заметно поднимается в такт дыханию. Он заключал в объятия множество женщин в куда менее целомудренных ситуациях. Но то, как доверчиво Шарлотта позволила до себя дотронуться, как мягко положила ладошки ему на грудь, оказалось гораздо интимнее, чем все, что было раньше.

Мужчина понял, что еще немного – и он плюнет на самоконтроль, прижмет ее к себе, скажет, что чувствует, или сделает еще какую-нибудь глупость! Но не время… Пока не время.

Скрипнув зубами, Стефан заставил себя спросить:

– Что дальше?

– Дальше? – Шарлотта вздрогнула, словно проснувшись, покраснела еще сильнее, хотя, казалось бы, это уже невозможно, и проговорила: – Заговор. Конечно же, заговор. А потом…

– Я помню, что потом, – мягко продолжил он, уже успев пробежать глазами текст до конца страницы.

Девушка не ответила. Только улыбнулась с благодарностью и принялась торжественно, хоть и тихо, проговаривать витиеватые старинные фразы.

Краем сознания Стефан отметил, что в книгу она даже не подглядывает, явно выучив замысловатую тарабарщину наизусть. К счастью, составитель ритуала не был склонен к излишнему словоблудию. По сути, девушка лишь недвусмысленно подтверждала, что действительно хочет напитать партнера своей силой и делает это добровольно, безо всякого принуждения.

Когда прозвучало последнее слово, Стефан чуть наклонился и осторожно коснулся приоткрытых розовых губ своими губами. Рука словно сама собой скользнула по спине, вверх к затылку. Пальцы запутались в рассыпанных золотых локонах, подсвеченных яркими всполохами окружившей их магии. Шарлотта откинула голову, неосознанно воспользовавшись этой опорой, и подалась вперед.

Ее дыхание едва заметно отдавало яблоком и корицей. Магическое свечение давно погасло, но Стефан этого даже не заметил, неожиданно для себя потерявшись в сладком аромате. Наслаждаясь целомудренным и в то же время возбуждающим прикосновением, он неспешно ласкал мягкие податливые уста, то поглаживая, а то едва заметно прикусывая нежную кожу. Медленно прошелся языком по белоснежной кромке зубов и почувствовал, как, стиснутые раньше, они разомкнулись, открывая ему новые области. Тихий стон девушки ударил по напряженным нервам, обжигая ранее неизведанной негой.

Стефан осознал, что еще немного – и он точно натворит глупостей. Через силу он заставил себя прервать поцелуй и отстраниться.

Но Шарлотта вдруг качнулась следом, требуя продолжения. Отзывчивая, нежная, манящая…

Понимая, что если позволит ей вновь оказаться так близко, то глупости станут неизбежны, а одурманенная то ли откатом от ритуала, то ли самой ситуацией Шарлотта потом ему этого никогда не простит, Стефан шагнул назад. Ткнулся спиной в какой-то столик, и тишину разорвал хруст бьющегося фарфора.

– Прости, – машинально выдавил он.

Шарлотта подняла на него затянутые мутной дымкой глаза:

– Поцелуй меня еще раз, и можешь разнести все остальное.

– Что ты просишь? – недоверчиво нахмурился Стефан.

Девушка вздрогнула, словно очнувшись от глубокого сна. Ее испуганный взгляд метнулся к его лицу и тут же ушел в сторону.

– Я говорю, ничего страшного. Я все равно терпеть не могла эту штуку.

– А… – кивнул Стефан, решив, что возбужденное сознание сыграло с ним дурную шутку. – Мне жаль. Давай я куплю новую… новое… Эм-м… А что это вообще было?

Шарлотта уже осмысленным взглядом посмотрела на черепки под его ногами и наконец хихикнула:

– Понятия не имею!

Стефан приложил палец к губам, умоляя не шуметь, но девушка снова прыснула и расхохоталась. Еще секунду мужчина боролся с собой, но напряжение этого безумного дня требовало хоть толики отдыха, и он присоединился к хохоту, напрочь забыв о столь необходимой тишине.