Детектив Замка Хэльдиборн (Сказки про домовых)

Сказка про то, как домовой с Луны вернулся

«Когда Брык-Брыкуш домчался до Луны, он еле-еле сумел вскарабкаться по ее гладкой отполированной поверхности до самого верха. Ведь Луна — она как серебряная монета, почти плоская — только чуть выгнутая. Если бы не липкая глина и ил на башмаках, то домовой, скорее всего, сорвался бы и свалился в воду. До сих пор вы, друзья мои, можете видеть следы этого ила и глины на лунном диске! Как ни пытается по сей день Луна их смыть, ныряя в моря, реки и озера — до сих ничего у нее не получается! Вы спросите: как же крохотный домовой мог так наследить на огромном светиле? Все очень просто! Небесный Мир отличается от земного, как суша от воды! Опустите руку в воду — вы сразу увидите, как она увеличивается в размерах! И, наоборот — когда вы извлекаете из воды на воздух любую вещь — корягу там или жука, то с удивлением замечаете, как сильно они уменьшились! Тоже самое происходит и с предметами, попавшими с Земли на Небо! Даже люди об этом знают: их астрологи утверждают, что едва заметные крохотные звезды на самом деле — огромные светила! Однако, когда какая-нибудь звезда падает с Неба на Землю, она тут-же превращается в крохотную звездочку, поймать которую — заветная мечта любого юноши и девушки! В момент, когда он вскакивал с Лунной Дорожки на Луну, Брыкуш очень сильно подрос! Окажись от в таких размерах на Земле, его тут же стали бы именовать великаном!

Впрочем, попав на лунный диск, Брыкуш смотрелся на нем примерно также, как мышонок на небольшом блюдце — с той лишь разницей, что Луна была размером немногим поменьше Земли, а Брык — ростом с самую высокую из гор. Поэтому, когда домовой забрался на верхнее ребро, Луна просто-напросто опрокинулась — как опрокидывается стоящая на ребре монетка, если по ней слегка щелкнуть ногтем. Наступило Лунное Затмение! Наверное, Луна пыталась сбросить с себя незваного гостя, однако Брык был очень ловок и, подтянувшись, сумел оказаться сверху. Теперь он плыл по ночному небу, словно по воде на слегка вогнутом круглом щите — тот покачивался и домовому приходилось передвигаться довольно осторожно — чтобы не перевернуть диск и не свалиться на землю с огромной высоты.

— «Брык-Брыкуш! Как ты посмел на меня забраться? Немедленно спрыгни!» — убедившись, что самостоятельно избавиться от пришельца у нее не получается, потребовала Луна.

— «Не могу, тетушка-Луна! Я же разобьюсь!» — вежливо ответил домовой.

— «А мне какое дело? Я тебя сюда не звала! На мне домов нету и домовые здесь не нужны! Мне одного Лунного Мальчика хватает по горло! Кстати, где он? Да ты и его стряхнул!!! Ладно, никуда не денется — наиграется внизу — завтра сам заскочит с горки или с ветки. А ты слезай!»

— «Ну уж нет, тетушка! Со всем уважением, не стану ни за что! У меня в моем Замке невеста имеется и, вообще, мне нравится плавать на Вас по небу!»

— «Во значит как? Ну, берегись! Больше с тобой разговаривать не стану! Вот вернутся с охоты за звездами мои Гончие Псы — и ты пожалеешь, что не сдался в плен своим врагам Пифф-Паффам!»

«Что за Гончие Псы?» — размышлял Брык-Брыкуш, расхаживая по своей лодке: «Что за звери такие? У нас их не водится! Наверное, раз Луна так на них надеется — очень страшные и злые, похожие на наших земных Драконов! Ну и ладно! Я теперь тоже не маленький, чтобы всех бояться! Во какой вымахал! Посмотрим — кто-кого одолеет!» — решив так, Брык-Брыкуш принялся с интересом осматриваться вокруг.

Приходилось ли Вам плыть по глади нашего пруда на лодке в ясную, но безлунную ночь? В чернильно-темной воде отражаются горящие ярким волшебным светом звезды, тихо плещется вода под килем; время от времени, сверкая брызгами, над поверхностью неожиданно появляется рыба и так же быстро исчезает. Покачиваясь на листьях кувшинок, расчесывают волосы и тихо поют молоденькие русалки… Посмотрите вокруг — черный бархат воды сливается с таким же бархатом неба и кажется, что можно, незаметно для себя, уплыть на лодке прямо к звездам! Говорят, некоторым людям такое удавалось…

Вот и на небе — очень похожая картинка. Только звезды намного ближе и намного ярче, а вместо рыб — выныривают ниоткуда и уносятся в неизвестность, блистая радужными хвостами, озорные кометы. Все они — звезды, кометы и планеты — с удивлением смотрели на Брык-Брыкуша и переговаривались между собой, обсуждая удивительный случай. Одни сочувствовали Луне, вынужденной уйти в Затмение не по расписанию, другие — подшучивали над неудачливой товаркой и подзадоривали Брыкуша: «Плыви к нам — красавчик-домовой! У нас тебе будет веселее! Только, сначала, получше ноги вытри!»

«И впрямь! А не попутешествовать ли мне по небу?» — подумал успокоившийся и пришедший в хорошее настроение Брыкуш: «Я ведь не раз наблюдал снизу, как Лунный Мальчик плавает на Месяце! Где-то у него здесь должен быть шест или весло! Правда, управлять Полной Луной, наверное, будет нелегко, но почему не попробовать? К тому-же, не вечно же мне сидеть здесь? Погостил — и будет! Ни домов, ни печек тут действительно нет и мне, домовому, делать особо нечего! Авось — причалю аккуратненько на закате к какой-нибудь горной вершине и сойду обратно на Землю!» — с этими мыслями Брыкуш принялся разыскивать снасти для управления Луной и, действительно, вскоре обнаружил длинный и тонкий Лунный Шест, отталкиваясь которым от Земли (которая для Неба — как дно для воды в пруду) можно было направлять Лунный Плотик в ту или иную сторону.

Обрадованный находкой, Брык некоторое время просто развлекался — гонялся за кометами, пытался причалить к другим планетам или доплыть до ближайших звезд. Но, по счастью, сделать этого не удалось и плавание ему быстро наскучило. Вдруг очень захотелось горячей каши за своей любимой теплой печкой! А какая каша на Луне? Решив, что «в гостях хорошо, а дома лучше», наметил Брык на Земле подходящий утес, к которому заходящая Луна могла бы пристать на пару мгновений, и принялся править в его сторону.

Однако, когда до намеченной в качестве причала горы оставалось совсем немного, Брыкуш вдруг ощутил беспокойство: в мягкую музыку Ночного Неба вдруг ворвались посторонние звонкие и отрывистые звуки. Домовой озабоченно завертел головой, Лунный Плот покачнуло и на его края, с разных сторон, одна за другой, выпрыгнули из темноты 40 огромных Лунных Собак — каждая со слона ростом. Собаки были все разные — одни были лохматые как современные сенбернары, другие — поджарые, как гончие, третьи — похожи на овчарок. А вожак — самый большой — размером он был больше морского кита — был почти неотличим от Волка. Но Брык еще ничего подобного не знал — на Земле собак в те времена не водилось и в помине! Он с удивлением и интересом разглядывал незнакомых зверей, вовсе не казавшихся ему такими страшными, как можно было ожидать, наслушавшись лунных угроз. Более того, Лунные Псы домовому понравились — он нашел их очень симпатичными, хотя и довольно вонючими. «Разве у злых зверей могут быть такие любознательные, веселые и умные глаза?» — подумал земной гость, а вслух сказал, вежливо поклонившись: «Привет! Вы и есть Лунные Псы? Я рад вас видеть — а то тут довольно одиноко!»

— «Зачем ты явился сюда, грязноногий чужестранец!?!» — угрожающе зарычал Вожак — Лунный Волк: «Почему тебе не сиделось на своей Земле? Разве ты не знаешь, что без спроса в гости ходят только воры и невежи?!?»

— «Я вынужден был спасаться от погони!» — все также вежливо поклонился Брык-Брыкуш, на всякий случай вытащив шест на поверхность Лунного Плотика и приготовившись использовать его в качестве орудия обороны (Лунные Собаки уже взяли его в кольцо): «Разве это не вполне извинительная причина?»

— «Вы слышали?» — радостно тявкнула Лунная Гончая: «Не он гнался! За ним гнались! Значит, он — добыча!?!»

— «Не обязательно!» — хмуро прорычала Лунная Овчарка, оценивающе оглядывая приготовившегося к схватке Брыкуша: «Он не выглядит дичью… И ты забыла, как недавно за нами гонялись Звездные Медведи? Мы ведь тоже вынуждены были убегать от них!»

— «Какая разница!?» — Волк-Вожак утробно ревел, уже готовясь к прыжку: «Он вторгся в наши владения! Перепачкал всю нашу прекрасную Луну грязными ножищами! Давайте разорвем его в клочки!»

«Вот попал!» — только и успел подумать наш герой, отбиваясь шестом от кинувшихся на него со всех сторон Лунных Собак: «Пожалуй, с Пифф-Паффами все-таки полегче было биться!»

Впрочем, за счет своего огромного роста (ведь по сравнению с горой даже кит или слон не выглядят особенно крупными), он сначала отбивался от агрессоров довольно успешно — визг побитых Лунных Собак был слышен, как рассказывают, даже на Земле! Однако, потерпев неудачу в первых атаках, Стая начала действовать слаженно и деловито: одни отвлекали домового ложными наскоками, другие пытались проскочить ему под ноги, чтобы укусить за икры, третьи — выжидали возможности прыгнуть на спину и добраться до шеи. Уже через короткое время Брыкушу пришлось туговато — его несколько раз весьма чувствительно укусили. Попытки отбиться от стаи с помощью волшебства успеха не принесли — на Луне домашние колдовские приемы не действовали! «Эдак они меня и впрямь одолеют и разорвут!» — испугался домовой, но присутствия духа не потерял: улучив момент, он применил хитрость — резко отпрыгнул с середины Лунного Диска прямо на край!

Попробуйте проделать такой же прием на воде! Ваш плотик мгновенно перевернется, стряхнув всех, находящихся на поверхности, в прохладную воду! Того же самого ожидал и Брык (сам он крепко уцепился одной рукой за ребро Луны). Но каково же было удивление домового, когда на Лунных Псов его ловкий маневр не произвел ожидаемого эффекта: лишь немногие из них, действительно, кувырком слетели с лунной поверхности и, визжа, затерялись где-то среди окружающих звезд. Большинство же, словно приклеенные лапами к диску, остались на месте и теперь снизу вверх яростно смотрели на усевшегося на ребре Полной Луны домовика. Единственным преимуществом стала для Брыкуша его теперешняя позиция: Собаки, словно мухи по стене, ползли вверх, а он их достаточно легко отпихивал ногами или подцеплял шестом, отправив, таким образом, в межзвездное плавание еще несколько не особенно крупных членов Стаи. Остальные, злобно рыча, теперь старались держаться в отдалении. Лишь Вожак, ловко уклоняясь от ударов, свирепо урчал: «Ур-р-р-р-ничего-р-р-р-р! Скор-р-р-р-ро твой запас сил иссякнет и мы тебя пор-р-р-рвем!»

И верно: Брык-Брыкуш и сам начал чувствовать, что очень-очень устал. Его Дом, придающий домовому силы, остался далеко-далеко, без него дух скоро ослабеет и станет жертвой клыков Лунных Гончих. Но, между тем, Луна в ту достопамятную ночь уже склонилась к своему закату и повисла точнехонько над водой нашего Озера — только, на этот раз, с другой стороны.

Еще немного — и она нырнет в воду, а потом — вовсе исчезнет — перейдет на Темную Сторону Неба, где спят днем все его ночные обитатели. Но, внизу, прямо на глазах росла и раскатывалась к берегу новенькая Лунная Дорожка — такая яркая и гостеприимная, она словно приглашала домовика: «Прыгай на меня! Пробегись по мне!». Сообразив, что теперь у него возник еще один превосходный шанс, Брыкуш обрадовался настолько, что даже принялся дразнить Лунных Псов:

— «Ну, что?!? Взяли?!? Да какие вы гончие? Вы и охотиться то, как следует, не умеете! Непонятно — как вам вообще удается кого-то поймать с такими способностями! А, может, вы и не охотники вовсе? Может, вы всех на Небе только пугаете, чтобы вас боялись и не трогали, а сами питаетесь одной лунной пылью?»

Громкий захлебывающийся лай стал ему ответом: «Как?!? Гак!?! ГАВ!?! Да мы!!! Мы-гав!!! Мгав!!!» — собаки все вместе, не думая уже об осторожности, полезли к Брыкушу, норовя цапнуть за пятки и стащить с ребра Луны. Не обращая на них никакого внимания, Брык начал раскачивать Лунный Диск, словно качели и, даже не дождавшись, когда нижний край Луны окончательно коснется воды, соскочил точнехонько на дожидавшуюся его Лунную Дорожку, мягко спружинившую под пятками — ведь переходя с Неба на Землю, домовик мгновенно обрел свои природные вес и размер.

— «За ним-м-м-м-м! Лов-в-в-в-ви-и-и-и-и!!!» — взвыл Лунный Волк-Вожак, ослепленный яростью, ни о чем больше не думая, кроме как догнать, поймать и растерзать нагло удирающую добычу. За ним, с лаем и воем, ринулась вся остальная стая.

Говорят, даже люди видели это захватывающее зрелище: часовые на стенах Замка клялись и божились, что прямо с неба на поверхность Озера вывалилась орда гигантских страшных зверей, но, едва они касались поверхности воды, как резко уменьшались в размерах. Они мчались по Лунной Дорожке, догоняя кого-то очень маленького — со стен не разглядеть. А потом Луна зашла и тут же на поверхности Озера остались только мокрые головы с трудом плывущих к берегу незнакомых существ, которых люди позже назовут: одних — волками, других — собаками…

С тех пор Лунные Псы навсегда поселились на Земле. Сначала они очень хотели вернуться на Небо, где был их родной дом и где они могли охотиться не за зайцами и косулями, а за звездами и кометами… Много ночей собиралась Стая у берега озера, дожидаясь, когда взойдет Луна и по Лунной Дорожке они смогут добежать до своего логова… Но тут, на их несчастье, осень вступила в свои права — зарядили холодные дожди, потом наступило Новолуние, потом — снегопады… В тот год так сложилось, что до глубокой зимы Луна больше не вставала на Хэльдборнским озером. Постепенно собаки перессорились, свергли своего вожака, объявив ему войну не на жизнь, а насмерть — ведь именно по его вине они стали изгоями. Потом, в заботе о пище и продолжении рода, измельчавшие Лунные Псы стали забывать о своих Звездных Охотах: на Земле они нашли новую добычу, а потом и вовсе подружились с Людьми, стали им служить и больше не мыслили своего существования без этой Службы. Но до сих пор, когда в ночном небе восходит Месяц (и, тем более, Полная Луна) любая Собака с глубокой тоской вспоминает о счастливой Вольной Жизни на Небе, и изливает ее в протяжном заунывном вое…

Кром-Кубош замолчал, с удовлетворением оглядывая на замерших вокруг слушателей

— «А Брыкуш — то что? Успел он добежать до берега?» — спросила, наконец, Старая Липа.

— «Конечно! А то как бы я смог рассказать Вам эту историю?» — улыбнулся домохранитель: «Всё закончилось замечательно! Вскоре и рыцари Хэльдиборны пришли из похода. Они сняли с Замка осаду — враги были разгромлены и сдались на милость победителей. Но, после этого, Брык-Брыкуш, хоть и стал великой знаменитостью, предпочел уехать за Море с одним из рыцарей и больше в Замок не возвращался. Луна на него была страшно обижена, да и Собаки, даже прирученные, виновника своего «приземления», мягко говоря, не сильно жаловали. Помириться с собачьим племенем домовым удалось много позже. Но это уже другая Сказка…

Сидя на скамеечке у берега пруда и отмахиваясь веером от назойливого комарья, Талантика спрашивала себя: ну зачем она согласилась придти сюда с этим сумасшедшим писателем? Неужели возможно хотя бы в глубине души надеяться, что непонятный тубус в ее руках действительно содержит не какие-нибудь рисунки или карты — их как раз хранят, обычно, в подобных футлярах, а мифическую «Лунную Дорожку»? Ведь она — уже взрослая, хорошо образованная девушка, достоверно знающая, согласно каким законам оптики и физики образуется отражение лунного света на воде! Вот совсем скоро взойдет Луна и ей придется утешать несчастного Витиеватуса, больная голова которого родила столь бессмысленный, но все же такой красивый и романтичный бред! — Красавица вдруг поймала себя на мысли, что, когда неизбежное разочарование наступит, ей, пожалуй, будет жаль не только и не столько поэта, сколько саму-себя…

Между тем, Витиеватус, в лихорадочном возбуждении прохаживался взад-вперед по дорожке, извивавшейся вдоль берегов и, каждый раз, проходя мимо своей дамы, начинал горячо убеждать ее: «Вот сейчас Вы увидите! Только Вы одна смогли поверить в чудо! Добрая Талантика, я Вас не разочарую! Ну, где же эта Луна? Ах, осталось всего полминуты!» — поэт нервно взглянул на часы и обернулся к пруду.

Как всегда в рациональном Мире Людей, Луна взошла в строго предписанное ей астрономами время. Есть правда, мнение, что Селена, будучи дамой очень совестливой и обязательной, и рада бы, иной раз, нарушить расписание, но очень боится «подводить» своих почитателей и приверженцев из ученого сословия, всю жизнь посвятивших ее изучению и описанию. Разве не расстроятся они, если все их безупречные расчеты и построения вдруг рухнут, или если люди на Земле воочию увидят, как расшалившийся Лунный Мальчик раскачивается верхом на Молодом Месяце, словно на игрушечном коньке?

Пристально присмотревшись к Хэльдиборнскому Пруду, ночное светило даже вздрогнуло от недоумения: что ему делать? С одной стороны, на берегу стоят и ждут два человека: один из них — посвящён лунному волшебству от рождения, верит в Лунную Магию, но вторая! Что она подумает, если сейчас не увидит в воде лунного отражения? Может произойти конфуз! Несчастная девушка может повредиться рассудком — такие случаи бывали! Но, с другой точки зрения, если нарушить многовековую традицию и создать сейчас «обычную» Лунную Дорожку, не дожидаясь, когда развернут сохраняемую волшебную, то что случится с Витиеватусом? Он может не выдержать позора! Может, просто лучше скрыться в тучу? Но, как назло, хитрые домовые своей магией разогнали все сколько-нибудь приличные облака на сотни верст от Замка! «А! Будь что будет!» — решила Луна и сделала вид, что не замечает внизу ни пруда, ни ожидающих людей и вообще ничего стоящего ее внимания. С великолепно-равнодушным видом она оторвалась от воды, оставшейся совершенно темной и, безмятежно сияя, поплыла по хорошо знакомому и выверенному маршруту.

— «Вы видите! Вы видите??!! Луна взошла, а Лунной Дорожки нет!!!» — Витиеватус прямо приплясывал от восторга: «Но не будем дальше испытывать терпение домовых!» —

Поэт осторожно принял тубус из рук совершенно потрясенной Талантики, поднял его над головой и провозгласил: «Господа хэльдиборские домовые! Я Витиевтус Хэльдиборн, прошу у вас прощения и возвращаю похищенный волшебный артефакт! Примите его и помогите мне, умолю Вас, развернуть плод вашего волшебного мастерства на глади нашего общего родового пруда!» — сумасшедший литератор присел у самой воды, как-то странно повернул в разные стороны концы футляра… И, словно во сне, пораженная до глубины души Талантика увидела, как по водной глади стремительно (не от Луны к берегу — а от берега — к Луне!) побежало, разворачиваясь, серебристое, волшебно сверкающее полотно Лунной Дорожки! Чудо длилось долю мгновения. Поднимая руки, чтобы в изумлении протереть глаза, юная красавица уже увидела, как краешек Дорожки достиг Луны и уперся в ее нижний край…

— «С Вами все в порядке?» — обеспокоенный Витиеватус обмахивал веером застывшую на скамейке, словно статуя, спутницу.

— «Да, спасибо! Я пришла в себя… Или, вернее всего, тоже тронулась рассудком…» — пролепетала милая учительница: «Не обращайте внимания! Если уж сходить с ума, то полностью! Подскажите, а когда Вы соберетесь бегать по Лунной дорожке, я смогу Вас увидеть?»

— «Наверное, да!» — несколько неуверенно произнес поэт: «Я ведь буду спать только душой — тело-то мое останется в реальном мире и оно будет Вам видно не хуже, чем сейчас! Кстати, я уже собираюсь засыпать — я специально бодрствовал всю прошлую ночь, чтобы сегодня возбуждение не помешало мне поскорее погрузить себя во власть Лунной Магии! Очень скоро я увижу домовых и русалок, и вместе с ними побегу по этой волшебной глади!!!»

— «А я? Я их увижу? Я же не страдаю лунатизмом… Вы мне не сможете помочь?!?» — в голосе девушки звучала такая неприкрытая мольба, что ее собеседник прямо опешил. Помедлив, он с сожалением признался:

— «Нет, милая леди! Я ведь не волшебник! И иного способа попасть в Волшебный Мир, кроме как заснуть под лунным светом, не знаю…»

— «Милый! Ты просто обязан помочь этой прелестной девушке!» — ласково, но твердо произнесла Флорентика, положив мужу на грудь обе крохотные ладошки.

— «Закон запрещает вовлекать в волшебство людей, не имеющих к нему достаточного таланта!» — упрямо наклонил голову Кром-Кубош: «Я и так нарушил правила, позволив ей увидеть, как на самом деле разворачивается Лунная Дорожка!»

— «Дорогой! Мы очень многим обязаны этой леди!» — продолжала настаивать берегиня: «Не смотря на всю твою самоуверенность, именно она сумела выявить истинного виновника похищения!»

— «Она такая рациональная и, в тоже время, безумно романтичная!!! Ты представляешь, что уже сейчас творится в ее прелестной головке? Пять минут назад там было все абсолютно логично! А сейчас — в ней полная сумятица, в которой сухие практические знания перемешались с детской сказкой! Если все оставить как есть, то завтра утром, после здорового сна, все придет в норму: девочка убедит себя, что ей приснился странный сон, или что она после ужина слегка злоупотребила кальяном… А если сейчас ввести ее в Волшебный Мир — то кто завтра поручится за ее душевное здоровье?!?»

— «Мой Кром! Заботу о ее душевном здоровья предоставь мне! Я все-таки дипломированная берегиня! Уверена, что никакого вреда девушке один вечер в Волшебном Мире не нанесет!»

— «Нет, нет и нет!» — уперся Мессир:: «Я обожаю тебя, Флорентика, но не могу даже ради нашей любви пойти на столь безрассудный поступок!»

— «Кто-то здесь, кажется, совсем недавно клялся, что мне что-то должен? И что выполнит любое мое желание, каким бы сумасбродным оно не было?» — послышался скрипучий голос. Кубош в отчаянии схватился за голову — да-да, снова Тетка-Липа!: «Так вот, я желаю, чтобы со следующей минуты и до завтрашнего утра добрая девочка смогла видеть волшебство также, как видите его Вы, домовые! А уж каким образом в дальнейшем озаботиться о ее рассудке — ваши проблемы! Я все сказала!» — Липа гордо замолчала.

— «Хорошо, тетя! Пусть, на этот раз, будет по-Вашему!» — после минутного раздумья обреченно обронил Кром-Кубош и взмахнул волшебной тростью…

Миновало всего полчаса, как всё перевернулось в глазах Талантики. В первые минуты, она, потрясенная, не могла вместить органами чувств внезапно изменившегося Мира. Поменялось всё: внешность и содержание, краски и звуки, пространство и время… В воздухе вокруг скользили прозрачные духи — злые, добрые и просто равнодушные, в лунном свете играли в прятки маленькие привидения птиц и животных. Где-то далеко на лесном болоте ухал одинокий тролль, в глубине земли звенели крохотными молоточками трудолюбивые гномы, в толще вод мелькали светящиеся тени водяных. А на Лунной Дорожке! — Там бегали, играли, пели и весело танцевали десятки русалок, домовых и еще множества существ, незнакомых пораженной зрительнице даже по сказкам.

— «К-гхм!» — девушка повела глазами в сторону, откуда донесся осторожный кашель, явно нацеленный на привлечение внимания. На спинке скамейки, заложив ногу на ногу, расположился крохотный человечек в зеленой курточке, красных штанишках, шляпе с пышным плюмажем, туфельках с золотыми пряжками и с золотой же тросточкой в руках. Убедившись, что его видят, человечек вскочил на ножки, снял шляпу, вежливо и низко поклонился:

— «Позвольте представиться! Домохранитель Замка Хэльдиборн Кром-Кубош фон Ист-Лимес!»

— «Талантика Хэльдиборн! Наставница Императорского Дворцового лицея!» — девушка присела в положенном придворным этикетом книксене. («Ничему не удивляйся! Делай вид, что все вокруг так и должно быть! Если ты сошла с ума, постарайся внести логику хотя бы в свой бред!» — такие мысли вертелись под высокой прической)

— «Очень приятно, милая леди! Давно Вас знаю, но случай представиться возник только сейчас! Я буду Вас сопровождать по Волшебному Замку и его окрестностям, пока Вы не соизволите отойти к сну! Вы можете идти куда угодно в пределах усадьбы и задавать любые вопросы — я немедленно на них отвечу! Итак, что Вас интересует больше всего?»

— «Это вы организовали похищение клада?» — на языке девушки вертелись тысячи вопросов, но спросила она именно то, что должна была, исходя из своего долга следователя.

— «О нет, что Вы! Зачем мне похищать собственное родовое имущество? (Оно у нас, между прочим, с Хэльдиборнами общее!) Это сделал один из младших домовых-смотрителей! Он уже наказан и пытается загладить свою тяжкую вину! Что касается клада — то он, как Вы уже сами выяснили — где-то тут — в пруду! Но как его достать, мы тоже пока не знаем!»

— «Отчего так?» — нахмурила высокий лоб красавица: «Как я поняла — Вы здесь главный домовой! Неужели найти сокровища в пруду Вам не по силам?»

— «Так получилось!» — смущенно развел ручками Кубош: «Власть домовых не распространяется на воду — в ней живут свои хозяева — Водяные. Они очень своенравны и часто даже зловредны. Не любят ни людей, ни нас — домовых. Сейчас ситуация еще хуже — здешний Водяной вероломно нарушил мирный договор и организовал это ужасное похищение…»

— «И что теперь делать? Никак с ним не справиться?»

— «Да справиться то можно… Но не легко и, что самое печальное, совсем не быстро! Да и не нужно, в общем-то. Главное сейчас — не наказать негодяя, а вернуть клад! Иначе уже завтра в полдень Хэльдиборны могут лишиться всего своего родового имущества! В гостиной Дома сейчас перебирает бумаги самый гадкий из когда-либо виденных мною людей — банкир Бачайс Пучежад. Он намерен любыми способами прибрать к рукам наши земли и прочие богатства! Если это произойдет, то уже через пару лет вместо нашего прекрасного Леса останется голый пустырь, на месте полей и угодий — заброшенный песчаный карьер и огромная свалка отходов, Пруд превратится в сливной резервуар для какой-нибудь грязной фабрики, а Дом — в гнусное увеселительное заведение для алчных, бессовестных, неряшливых и отчаянно тупых столичных обывателей…»

— «Так что же Вы, Мессир, в таком случае, делаете здесь у Пруда?!?» — жестко и требовательно вопросила Талантика: «Почему теряете время?!? Необходимо немедленно принимать меры, чтобы разрушить замыслы Пучежада! Если я смогу оказать Вам хоть какую-нибудь помощь, то давайте не станем мешкать!»

— «А ведь верно…» — задумчиво почесал затылок Кубош: «Я как-то и не сообразил, что живая девушка, наделенная магическим видением, может очень пригодиться! Что ж! Не будем терять времени! Только обещайте мне, что в этом деле будете во всем слушаться меня!»

(«Все мужчины одинаковы!» — с легкой печалью подумала красавица: «Даже домовому обязательно необходимо считать себя «главным»! Просто так, на равных, они не могут….»).

— «Странно! Бучайс покинул гостиную и направляется сюда — к пруду!» — прервал ее мысли домохранитель: «Подойдите и познакомьтесь с ним! А я скрытно прослежу за вами. Что-то неправильное есть в поведении этого мерзкого человека!»

Банкир и вельможа Бучайс Пучежад, пожалуй, действительно являлся известнейшим во всей Империи негодяем. Никто не мог понять: как удается этому человеку, замешанному практически во все грязные и неблаговидные финансовые аферы, не только «выходить сухим из воды», но и непрерывно богатеть и процветать. Еще более странным указанное обстоятельство представлялось в связи с манерами поведения в обществе, практикуемыми указанным лицом. Он не был ни обаятельным «пронырой», ни «светским львом», ни даже просто располагающей к себе персоной. Высокий, сутулый мужчина с неприятно-рыжей шевелюрой, мелкими чертами лица, маленькими, «поросячьими», постоянно бегающими глазками — в обществе Бучайс держался крайне высокомерно, всем своим видом выражая презрение к подавляющему большинству окружающих. Предупредителен и угодлив сей господин бывал крайне редко — и только перед людьми, однозначно более богатыми или обладавшими огромной властью. Банкира ненавидели буквально все, но он, казалось, только упивался всеобщей ненавистью… О его состоянии ходили легенды и в данной связи Кром-Кубоша остро беспокоил вопрос: «зачем столь богатому вельможе тратить свое время и силы на захват «копеечной» по его меркам собственности?». Ведь Пучежад мог бы легко, ничуть не напрягаясь, купить 10 таких усадеб, как Хэльдиборн…

И вот теперь, сутулясь и смешно подпрыгивая на ходу (за что еще в детстве товарищи прозвали его «кривым страусом»), Бучайс, сохраняя на лице неизменное надменно-презрительное выражение, в одиночку двигался к Хэльдиборнскому пруду. Вышедшую ему на встречу Талантику он внимательно ощупал глазками с головы до ног, скабрезно усмехнулся и процедил:

— «Что, леди? Желаете поближе познакомиться с состоятельным господином?»

Девушка, поперхнувшись от оскорбления, не смогла вымолвить ни слова. По-своему поняв ее молчание, Пучежад опять усмехнулся, легонько дотронулся до подбородка красавицы холодными и липкими пальцами правой руки (на указательном пальце блеснул огромный бриллиант), повернул голову девушки вправо-влево и добавил:

— «Что ж! Мила! Очень мила! Вполне годишься для небольшой интрижки! Но, пока я занят! Можешь подождать меня здесь или пойти со мной — как хочешь!» — с этими словами банкир, помахивая обильно украшенной драгоценностями тростью, направился дальше к берегу водоема, а ошеломленная столь отвратительной наглостью Талантика, чуть задержавшись, все же двинулась следом.

«Только не сорваться! Этот гадкий паук не стоит моих эмоций! Спокойно! Главное — понять, что он замышляет!» — настраивала себя она, на ходу изучая ауру, словно плащ окутавшую тело банкира. Грязная, рваная и дырявая серая тряпка с разводами ядовито-зеленого и мертвенно-синего оттенков, вся в мутно-белесых (даже на взгляд липких) пятнах, духовная оболочка негодяя, однако, вызывала не только омерзение, но и жуткий страх. А все потому, что изнутри, то почти затухая, то резко вспыхивая, ее подсвечивал зловещий багровый огонь… «Он не простой человек!» — догадалась Талантика: «Почему домовой не предупредил меня об этом? Или не знает?»

Между тем, добравшись до кромки воды, Бучайс внимательно осмотрелся по сторонам. По Талантике его взгляд скользнул вполне равнодушно, не задержавшись ни на миг. Гораздо внимательнее банкир, криво и злобно усмехаясь, рассматривал пляшущих на Лунной Дорожке волшебных существ. «Веселитесь-веселитесь!» — прошипел он злорадно: «Недолго вам осталось!», после чего взмахнул тростью, словно очерчивая круг и сквозь зубы пробормотал неразборчивое заклинание — девушка увидела, как с губ Колдуна (а в том, что перед ней Злой Волшебник — она теперь ни капельки не сомневалась) сорвалось и шлепнулось в воду сплошь покрытое шевелящимися щупальцами черное существо, почти сразу исчезнувшее с поверхности…

Через секунду вода забурлила и среди расходившихся во все стороны волн возникла огромная фигура, напоминавшая то ли рыбу, неудачно пытающуюся превратиться в человека, то ли, наоборот — человека, подражающего рыбе: на огромной голове сома, украшенной длинными рыбьими усами, над широкой зубастой пастью красовался длиннющий тонкий нос, посаженный между большими, почти человеческими глазами. Две пары рук-клешней, огромный хвост, как и большая часть слабо светящегося полупрозрачного тела, оставались в воде….

— «Счастлив приветствовать Вас в наших краях, могущественнейший господин Бучайс Наижаднейший!» — льстивым голосом пробулькала полурыба.

— «И тебе привет, Водяной Глухобуль!» — надменно бросил банкир-колдун и фамильярно уткнул кончик трости прямо в нос собеседнику: «Докладывай!»

— «Все сделано, как мы договорились!» — заторопился Водяной, потом беспокойно повертел глазками во все стороны и осторожно осведомился: «Нас никто не подслушивает?»

— «Не беспокойся!» — презрительно улыбнулся Колдун: «Всем этим мелким сельским домовым и духам, мнящим себя волшебниками, я отвел глаза! Они сейчас увлеченно следят за моим фантомом, расположившимся на скамейке в 100 шагах отсюда…»

— «А эта девушка? Она из Вашей свиты?»

— «Она не может ни видеть тебя, ни слышать нашей беседы! Абсолютное отсутствие магических способностей! Я проверял ее, как и всех людей-обитателей Замка, буквально сегодня вечером! Так, забавная игрушка на предстоящую ночь… Продолжай!»

— «Не смею возражать Великому!» — угодливо-подобострастно поклонился Водяной: «Клад надежно спрятан на самом дне Пруда — его тщательно охраняют. Домовые готовят отряд вторжения, но полагаю, мы их атаку отобьем без особого труда. Пока же ведем ни к чему не обязывающие переговоры, тянем время… У Хэльдиборнов и их прислужников нет ни одного шанса вернуть сокровища до завтрашнего полудня!»

— «Вот и хорошо. Ну тогда все!» — подвел итог Бучайс и уже начал поворачиваться, чтобы уйти, но Водяной его задержал:

— «Великий! Осмелюсь спросить: наш договор будет выполнен?!?» — в бульканье водного духа звучала униженная мольба.

— «А? Какой договор? Ах, да…. Ну, вероятно!» — равнодушно обернулся Колдун: «Так и быть — я отменю постройку бумагоделательной фабрики выше по течению реки, питающей твой пруд! Твои рыбки, лягушки и пиявки могут спать спокойно — им пока не придется плыть до самого моря кверху брюхом… гы-гы!»

— «Я преисполнен благодарности к Вашей Милости!» — Водяной аж извивался от страха и почтения: «А дозволено ли мне будет задать вопрос о мотивах Вашего стремления захватить эту маленькую усадьбу! Меня он мучает уже давно — с самой прошлой осени! Вы так могущественны! Зачем Вам какой-то жалкий Дом?»

— «А не много ли ты хочешь?» — холодно осведомился Бучайс, но потом передумал: «Так и быть — ты мне еще понадобишься, наверное, поэтому потешу твое жалкое любопытство. Ты же не хуже меня знаешь, что Хэльдиборн — это не просто дом с усадьбой — это Волшебный Замок! Один из немногих, сохранивших своё изначальное предназначение — оставаться опорой Добра, Красоты, Чести и Порядка. Тьфу! Мне даже произносить эти слова противно! Всю свою жизнь я поклоняюсь Темным Силам, давшим мне власть и богатство… Но и они требуют от меня службы. Каждый раз, проезжая мимо этих мест, я с ненавистью наблюдаю людей, чьи души не захвачены страстями, жаждой наживы и безграничным себялюбием. И их опорным пунктом является этот Замок! Лишив Хэльдиборнскую крепость ее законных хозяев, мы сможем в несколько лет разрушить все, что строилось веками! Превратить цветущий сад в зловонную выгребную яму, до краев наполненную самыми мерзкими пороками!»

«Погоди-ка!..Что-то не так!» — Колдун, мановением руки отпустивший Водяного и повернувшийся к Талантике, вдруг принялся нервно потирать руки…: «Я что-то упустил?» — он принялся разглядывать перстень на правой руке: бриллиант светился изнутри зловещим багровым светом: «Неужели меня подслушали? Кто?? Она!?!» — в голосе Бучайса послышалось искренне изумление. Испуганная Талантика застыла… Не в силах сдвинуться с места, она наблюдала, как гримаса бешеной злобы внезапно исказила физиономию Злого Волшебника.

— «Ты все слышала?!? Тебя подослали ко мне?!!» — мутноватые глазки Бучайса теперь тоже горели злым темным огнем: «Ну что ж! Я еще никого не убивал собственными руками! Это противоречит моим принципам — ведь куда приятнее извести миллионы людей и прочих существ, но сделать это через безмозглых исполнителей! Но для тебя сделаю исключение — у меня слишком мало времени!» — трость в его руке вдруг превратилась в подобие черной шпаги и нацелилась прямо в грудь ошеломленной девушки.

— «Что здесь происходит!?! Господин Бучайс! Мне кажется, Вы оскорбили даму?!?» — голос ротмистра Разнодрака дрожал от ярости.

— «Не просто оскорбил, а угрожал смертью!» — граф Эксклюзивус, не теряя времени, уже натянул боевые кожаные перчатки и вытащил из ножен старинную широкую шпагу, которой одинаково удобно и рубить, и колоть: «Я сражусь с ним первым!»

— «Охо-хохохо! ОХОХО-ХО!» — зловещий хохот Бучайса услышали не только люди, но и все волшебные существа. Танцы на Лунной Дорожке мигом прекратились — все собравшееся там многочисленное общество, включая только что выскочившего на волшебное полотно Витиеватуса, замерло и напряженно наблюдало за разворачивающимися событиями.

— «Да я вас обоих прямо сейчас в порошок сотру!» — прекратив хохот, прошипел банкир-колдун, сделав своей тростью-шпагой движение, как будто рисовал в воздухе какой-то сложный иероглиф. Ничего не произошло — оба кавалера, с обнаженными клинками по-прежнему приближались к негодяю: «Что? Почему вы еще тут? Кто против меня колдует? Ого! Да тут вся Ассамблея домовых!» — Пучежад злобно ощерился, увидав на ветках ближайших деревьев три с лишним десятка домовых, изготовившихся к волшебной схватке и более не считавших необходимым маскироваться.

— «Хватит изображать сумасшедшего, Бучайс! Защищайся, а то я тебя проткну без всякой дуэли!» — воскликнул граф и бросился в на противника. Клинки скрестились и зазвенели, а потом колдун отскочил на шаг, положил на эфес своей шпаги вторую кисть, а когда оторвал — Черные Шпаги были у него уже в обеих руках.

— «Да он дьявол!» — с изумлением воскликнул граф Эксклюзивус.

— «Раз так, то я тоже атакую!» — радостно ответил ротмистр Залихватский и взмахнул своей длинной кавалерийской саблей.

— «Глухобуль! Немедленно отвлеки домовых на себя, чтобы я смог расправиться с этими людьми-идиотами! А потом — вместе покончим и с волшебными тварями!» — взвыл Злой Волшебник, с трудом отбиваясь от наседавших рыцарей.

— «Ага… чтобы ты потом превратил мой чистый Пруд в отстойник фабричных отходов?» — голос прозвучал глухо, но вполне отчетливо, хотя над поверхностью воды были видны лишь глаза водяного чудища: «Нет уж! Больше я тебе не помощник!»

— «Предатель!» — взвыл Колдун.

— «Сам такой!» — холодно парировал Водяной и нырнул на дно.

«Итак, мы продолжаем свой репортаж с места фехтовального сражения Злого Волшебника Бачайса Пучежада с храбрыми соперниками-рыцарями: графом Эксклюзивусом и ротмистром Разнодраком!» — уже с головой погруженная в гущу волшебных событий, Талантика почти не удивилась, разглядев в воздухе рядом с собой крохотную (размером с пчелу), парящую на прозрачных ярко сияющих крылышках девочку-фею. Миниатюрная волшебница вертела перед личиком едва видимой волшебной палочкой и возбужденно щебетала тонким мелодичным голоском:

«Вот граф делает ловкий финт! Какой удар! В тело Колдуна вошло полтора вершка отличной благородной стали! Это уже пятое его ранение!.. Разнодрак замахивается! Нет! Неудача! Бучайс переходит в контратаку! Когда же он начнет терять силы? Ой, граф ранен в бедро! Будем надеяться, что его секунданты-домовые не дадут Черному Яду, сплошь покрывающему клинок Пучежада, распространиться по крови рыцаря! Пользуясь ограниченной подвижностью противника, Бучайс совершает скачок в сторону! Ах! Блестящая атака! Как жаль, что такой талант достался такому негодяю! Ротмистр тоже ранен — лоб рассечен прямо по середине. Впрочем, для славного кавалериста очередное ранение в голову — не больше чем царапина! Видите — он словно не заметил удара! Как ловко фехтует! Определенно — в Императорской Легкой Кавалерии никого нет сильнее на саблях! Бучайса теснят к воде! Вы только взгляните — его вот-вот загонят на Лунную Дорожку! Да-да! Колдун уже на ней! Но что это? Люди, не замечая, что сошли с берега, атакуют врага и на воде! Что значит благородная ярость! Она способна творить чудеса! Схватка постепенно перемещается все дальше по Дорожке… Но Луна садится… Скоро участники окажутся в воде! Все домовые уже давно на берегу! На поверхности чуда волшебного мастерства Ист-Лимесов, кроме дуэлянтов, остался только спящий «лунным сном» бедняжка-поэт Витиеватус (Ах! Я в восторге от его стихов! Всем рекомендую!) У него нет оружия, но, кажется, от тоже решил вмешаться….. Какой неожиданный поворот событий! Бучайс развернулся и бежит прямо навстречу поэту! Вот это скорость! Не всякая летучая фея сможет так мчаться при попутном ветре! Преследователи сразу отстали… Сейчас будет столкновение с Витиеватусом…. Ох! От удара локтем бедняга кубарем летит в воду! Туча брызг…. Кажется, он не умеет плавать! Куда же бежит Колдун? Неужели на Луну?!? Он хочет повторить приключение Брык-Брыкуша?!? Ни один человек-волшебник еще не достигал Селены таким образом!!! Осталось совсем чуть-чуть! Луна почти зашла…. Неужели успевает?…. Еще мгновение… НЕТ! Лунный Мальчик! Вот это удар! Лунным Шестом — да прямо по голове! Вы видели?! Искры из глаз Бучайса посыпались во все стороны! Русалки, словно рыбки, метнулись их ловить с поверхности! Какое замечательное волшебное событие!! Домовые поспешно сматывают Лунную Дорожку и теперь в воде оказались уже все участники сражения! В водном волшебстве лучше разбираются русалки и на этом я заканчиваю свой репортаж! С вами была эфирная фея Говорлица Скороболтушская, первый канал волшебных новостей!» — фея послала Талантике воздушный поцелуй и, взмахнув палочкой, пропала.

Некоторое время на Пруду царила суматоха — одинаково бестолковая и суетливая как в Мире Людей, так и в Волшебном Мире. Чувствуя, что понемногу сходит с ума, Талантика некоторое время потерянно наблюдала, как по водной глади в разные стороны мечутся лодки и русалки, а на суше, свободно проходя друг сквозь друга, бегают люди и домовые… Вот до берега самостоятельно доплыли, ругаясь и отплевываясь, израненные дуэлянты Разнодрак и Эксклюзивус, совершенно не осознающие — как они вообще угодили в воду… Вот обнаружили бедного Витиеватуса — он, уже проснувшийся (а вы бы не очнулись от любого сна, если бы вас сбросили в холодную воду?), по шею в воде стоит прямо посредине Пруда… А вот Бучайса никак найти не могут — его многочисленные мрачные охранники и слуги мечутся по суше и воде с совершенно безумными глазами.

— «Милая леди Талантика! Вам необходимо срочно отдохнуть! Я — супруга домохранителя Кром-Кубоша — берегиня Флорентика! Я провожу Вас до Вашей комнаты!» — изящная маленькая дама в зеленом платье и легком коротком плаще, верхом на летучей мыши, парила в воздухе перед лицом наставницы Императорского Лицея.

— «Но как же клад? И что с Колдуном?» — попыталась слабо воспротивиться девушка: «Нет-нет! Мне надо досмотреть все до конца!»

— «Простите, но это очень опасно для Вашего здоровья и потому невозможно!» — в мягком тембре Флоретики звучала непреклонная настойчивость: «Ведь Вы давно уже спите! Долго ходить во сне нельзя! Сейчас мы ляжем на кроватку. Накроемся теплым одеяльцем… а утром — утром Вы все узнаете!»

Талантика и сама не поняла как, но она вдруг очутилась в собственной постели, глаза ее закрывались сами собой… Шум, крики и топот бегавших по лестницам обитателей Дома быстро стихали и удалялись… и даже громкий радостный крик — «НАШЛИ!» не сумел вытащить красавицу из глубин окутавшего ее обычного человеческого сна. «Интересно, что нашли?» — лишь вяло подумала она и крепко уснула…

Когда три лодки с разных сторон приблизились к торчащей из воды голове Витиеватуса, последний встретил помощь весьма странным образом. Игнорируя протянутые со всех сторон руки помощи, литератор принялся громко вопить: «Хэльд! Позовите Хэльда! Я не вылезу из воды, пока он не появится!»

— «Да здесь я, здесь, друг мой!» — отвечал Хозяин Замка, правивший рулем одной из лодок: «Какая удача, что здесь, так далеко от берегу, вдруг оказалось столь мелко! Вы ведь не умеете плавать, как я помню!»

— «Тут вовсе не мелко!» — отвечал поэт, по-прежнему не торопясь вылезать из воды: Просто я стою точнехонько на огромной дубовой бочке, которую стерегут четверо водяных!»

— «Друг мой! Вы, наверное, сильно выпили, прежде чем лезть в воду! Ну, с Вами такое бывает…, вылезайте уже!» — забеспокоился Хэльд Хэльдиборн и сам протянул несостоявшемуся утопленнику обе руки.

— «Не вылезу, пока не нырнете и не подцепите эту тяжелую бочку!» — помотал головой Витиеватус: «Она доверху набита золотом и серебром! Я видел! Уверен — в ней и спрятан похищенный клад! Нет!!! Не тащите меня!!! Иначе я сойду с бочки и утону!!!»

— «Ну хорошо…» — устало вздохнул рыцарь: «Вольрик, а ну-ка, нырни и посмотри — на чем там стоит наш несчастный гость!»

Молодой лесничий не заставил приказывать дважды. Лишь брызги полетели во все стороны, когда он с бросился прямо с лодки в черную, подсвеченную огнем пылающих фонарей и факелов воду. Но, спустя всего несколько мгновений, голова парня показалась на поверхности рядом с белым лицом Витиеватуса:

— «Милорд! Там и вправду что-то есть! Смотрите — я достал это из бочки» — сжатый кулак ныряльщика протянулся к подставленной ладони рыцаря и оставил на ней горсть круглых маленьких предметов.

— «Гляди-ка! Да это же золотые монеты!» — пораженный слуга-гребец опередил своего господина, заглянув ему через плечо: «Настоящее чудо!»

Пока лодка шла к берегу, замотанный в два пледа, но всё равно трясущийся от холода Витиеватус, «зуб на зуб не попадая», тем не менее продолжал сбивчиво рассказывать сочувственно слушавшему его Хэльду свою невероятную историю. Послушаем и мы:

«Когда на берегу Эксклюзивус и Разнодрак атаковали Бучайса, я уже пару минут стоял как вкопанный на самой середине Лунной Дорожки и смотрел в воду… Вообще то я собирался побежать к Луне, но, сначала, меня затащили в свой хоровод молодые русалки, а едва сумев из него вырваться, я заметил в глубине маленького домового… Что он там делает? — подумал я: ведь домовые не живут в прудах! А домовик, заметив мой интерес, начал мне что-то показывать ручками, как будто просил идти за ним. И смотрел с такой мольбой, что я не устоял и пошел… тем более, что мне было по пути — человечек шел по дну прямо под полотном Дорожки… Как я его увидел в темной воде? Не знаю… но Луна освещала его не хуже, чем русалок на поверхности… наверное, это какое-то волшебство… Пройдя расстояние примерно в сотню моих шагов, мой проводник остановился, приложил палец ко рту, как будто просил «тише!» и стал показывать ручкой на что-то большое и темное, видневшееся в глубине вод… Чтобы было лучше видно, я лег на Лунную Дорожку, как на деревянный мостик и стал внимательно вглядываться в предмет… Он возвышался на дне, словно круглая крепостная башня… и я даже не сразу понял, что вижу огромную бочку, похожую на те, что стоят у Вас в Винном Подвале. А потом я разглядел вокруг четверых водяных — каждый с собаку ростом. Такое впечатление, что они, никуда не уходя, стерегли содержимое. Что же там такое, интересно? — подумал я, а мой провожатый, видимо, угадав мои мысли, неожиданно всплыл до самого края бочки и пустил над ее поверхностью светящийся шарик. Я не люблю золото, но его блеск трудно с чем-то спутать! Как и сверкание драгоценных камней! Бочка набита сокровищами больше, чем наполовину… Но прежде чем, зачарованный, я успел что-нибудь разглядеть подробнее, водяные духи метнулись к домовому, окружили беднягу и утащили куда-то в непроглядные глубины…. Потом? Потом я увидел, что прямо на меня бежит с искаженным лицом гадкий Бучайс… Нельзя, чтобы он забрал сокровища! — подумал я и попытался скинуть негодяя с Дорожки. Но он оказался ловчее и в воду полетел я сам… Тут я очнулся от «лунного сна»… Плавать я, действительно, совсем не умею и очень повезло, что сумел, по пути ко дну, ухватиться руками за край бочки, а потом, собравшись с силами, оттолкнутся, всплыть и встать на нее обеими ногами. Вот так дождался Вас…

— «Витиеватус! Успокойтесь и постарайтесь согреться!» — грустно вздохнул Хэльд: «Не знаю уж, волшебством ли, или волей случая, но Вы нас спасли! То, что уже вытащили из Вашей бочки, частично принадлежит к похищенному кладу! Но далеко не все! Кроме драгоценностей, там, похоже, вдесятеро больше золота и серебра, чем утащил из моего кабинета лунатик-Вольрик! Такое впечатление, что бочку наполняли похищенными кладами не одну сотню лет… Некоторые монеты — тысячелетней давности! Но, признаться, если потребуется отдать их все за восстановление Вашего рассудка, я сделаю это не задумываясь…. Только отдам долги Бучайсу…»

— «Вряд ли Вы его теперь найдете…» — стуча зубами, прокомментировал поэт: «Сегодня «лунный сон» меня долго не отпускал даже наяву… Я лично видел, как Лунный Мальчик со всего размаха треснул подлеца какой-то дубиной по голове, а когда тот мешком рухнул в воду, так и не успев зацепиться за край Луны даже пальцем, услыхал истошный подводный крик: «Хватайте его! Вяжите! Трость отобрать! Все перстни и амулеты сорвать! Превратить в лягушку, запихнуть в самую мутную бутылку и покрепче запечатать!!! Не бывать моему Пруду сливной ямой!!!»

Предутренние сумерки застали людское население Замка Хэльдиборн поголовно спящим… Измотанные ночными волнениями дамы и господа, хозяева и гости, слуги и работники, прикорнули кто-где смог и видели сны в зависимости от собственного характера и темперамента… Леди Фиеста играла в прятки с будущими правнуками, Витиеватус сочинял очередную Сказку, а сиделка у его кровати (в своем собственном сне) ее слушала; Талантике снился ее класс и потрясающе старательные, умные и послушные дети; охранники пропавшего Бучайса (само-собой, столь же злые и жадные, как их господин) в своих кошмарах предчувствовали, как их выкинут с позором на улицу, а потом рассадят по тюрьмам за совершенные преступления…

А вот у домовых их трудовая ночь далеко не закончилась… На нейтральной территории — в глубоком колодце на заднем дворе усадьбы — который час тянулись напряженные переговоры между домовыми Замка Хэльдиборн и водяными Хэльдиборнского пруда… Позади осталась истерика, устроенная Глухобулем в самом начале («Разорили! Ограбили дочиста! Опозорили! Пустили по Миру!»): прижатый фактами в угол, Водяной был вынужден признать свое участие в злоумышлении против Хозяев Замка, в преступном сговоре с Колдуном Бучайсом, в покушении на ограбление… И теперь Кром-Кубош, неумолимый, словно сама Судьба, кирпичик за кирпичиком выкладывал перед противником непробиваемую стену своих аргументов… С показным равнодушием он вещал:

— «А дальше, любезный Глухобуль 32-й, у нас с Вами получается следующая картина: завтра я во сне сумею убедить Хозяина, что незначительную часть чудесно найденных денег стоит истратить на чистку Пруда… Плотину постепенно разберут и воду тихонечко спустят… оставят ровно столько, чтобы рыба не передохла… Я обязательно воспользуюсь случаем, чтобы отыскать посуху все, что еще у вас там осталось ценного и выдать моему Благородному Господину! Когда воды останется мало, Ваши силы сильно уменьшатся… Вы потеряете многие волшебные умения и приобретете облик гигантского сома — Вашего отдаленного предка… Люди Вас на мелководье поймают, выпотрошат и высушат (затхлое от старости рыбье мясо их вряд ли заинтересует) — чтобы выставить как диковинку — сом размером больше морской белой акулы — это вам не шутка! И будете Вы стоять в виде чучела, все еще живой в Волшебном Мире, но совершенно мертвый — в мире обычном, где-нибудь под стеклом в гимназическом музее… Что-что?!? Водяное Сообщество такого не допустит? Еще как допустит! Мы легко и быстро сможем доказать нарушение Вами вечного мирного договора с домовыми Замка в любом суде! Даже Ваши покровители вынуждены будут объявить Вас «вне закона» и «высушить плавники» (как говорят у вас в Подводном Мире)… А со следующим Водяным, наученным на Вашем горьком опыте, мы заключим новый договор — куда выгоднее ранее действовавшего…»

— «Что вы хотите??» — безнадежно-мрачным тоном булькнул Водяной со дна колодца: «Ваша взяла! Диктуйте условия!»

— «Ну что ж… хоть Вы и предатель, я сторонник соблюдения традиций…» — выдержав приличную ситуации паузу, продолжил Кубош: «В течение многих поколений Водяные уплывали из нашего Пруда исключительно по истечении положенного им срока… Не хочется вносить сумятицу в естественный ход истории! К тому же, Ассамблея заканчивается… нашим гостям куда приятнее праздновать и веселиться, чем составлять прошения в Высший Волшебный Суд и обеспечивать безопасность земляных работ на плотине…. Список наших притязаний не слишком обширен:

Во-первых — немедленное освобождение всех без исключения пленников домового звания! Без выкупа и особых условий! Кроме того, мой родич Топ-Тош, захваченный при исполнении боевого задания в ваших водах, вправе потребовать и получить от Вас отдельное вознаграждение. Какое — Вы должны догадываться сами!»

— «Но…»

— «Никаких «но»! Не обсуждается!

Во-вторых: потомки домо-водяных Пифф-Паффов получают двойное подданство — Пруда и Замка Хэльдиборн. При чем, последнее — является приоритетным при решении спорных вопросов! Соответственно, они могут жить там, где пожелают (в Пруду или в усадьбе, или — там и тут одновременно), устраивать свои семейные, имущественные и иные дела на суше без Вашего согласия… В воде такое право остается за Вами… Впрочем, мелкие детали мы уточним и согласуем позже — почтенный Тик-Тиш за этим проследит…

В-третьих: пруд мы все-таки немного почистим, облагородим и даже значительно расширим — без какого-либо согласия со стороны водяных. При чем, за Ваш счет! Пара-тройка корзинок отборного жемчуга у Вас, уверен, на это найдется! Если водяные не готовы заботиться о престиже Хэльдиборнского пруда, то домовые сделают это за них! Имя обязывает!

И, наконец, в четвертых: Флаг-капитан Великор Саморадский, обдумав свою непутевую жизнь, решительно собрался в отставку и намерен поселиться поблизости — он приобретет свободный участок земли у дальней оконечности Пруда (который пока не входит в наши родовые владения). Там он намеревается построить пристань и организовать небольшой яхт-клуб, члены которого будут не только путешествовать по внутренним рекам и озерам Империи, но и, временами, выходить в открытое море… Мне все равно — как Вы этого добьетесь, но безопасность яхтсменов в любой точке Мирового Океана отныне и навеки станет обязанностью водяных Хэльдиборнского пруда!

— «Тяжкие условия! Особенно последнее… Но, зная Вас, Кром-Кубош, я так понимаю — это ультиматум, да?»

— «Да, Глухобуль! Не отступлю ни на шаг!» — прозвучал твердый ответ: «И еще одно! Не забудьте с сегодняшнего дня именовать меня не иначе, как «Мессир Кром-Кубош!» Война Вами проиграна и Вы теперь — не только вассал Замка, но и мой личный вассал!»

— «Да, Мессир!» — светящееся существо в глубине колодца с трудом, но покорно склонило огромную рыбью голову…

Ночной проливной дождь уже отшумел, но тень от постепенно расползающихся облаков пока еще скрывала усадьбу от горячих солнечных лучей. Приятная прохлада царила в парке. Утро воскресного дня — последнего дня Ассамблеи Хэльдиборнов — наставница Талантика встречала в легком плетеном кресле, установленном на открытой веранде. Чашечка ароматного кофе, аккуратные кругляшки печенья в вазочке на столе, букет перевязанных алой ленточкой белых роз, почти незаметный ласкающий ветерок, мелодичное пение птиц — все вещи, звуки и краски, казалось, сговорились создать для девушки отменно беззаботное настроение. Недавние события, промелькнувшие, словно волшебный сон, остались где-то далеко-далеко. Они больше не тревожили ни ума, ни сердца и лишь придавали окружающему миру немного прелестной доброй таинственности. Не хотелось думать ни о чем: как все-таки здорово одновременно наслаждаться звуками и запахами цветов, ароматом кофе, блаженным отдыхом и предвкушением скорого возвращения домой!

Всего полчасика продолжалось безмятежное счастье, но оно завершилось как раз вовремя, чтобы не перейти в легкую скуку. Едва мысль о том, что неплохо с кем-нибудь поболтать успела прийти в прелестную девичью головку, как от желающих составить компанию не стало отбоя. Посетители один за другим прибывали на террасу.

Первым явился флаг-капитан Великор. В летней белой форменной тужурке, при кортике и до синевы выбритый, бравый моряк был совершенно трезв. Осторожно поклонившись он постоял у раздвижных дверей, чтобы убедиться — не помешал ли уединению дамы. Едва заметным кивком и поощрительной улыбкой Таланика пригласила капитана присоединиться.

— «Доброе утро, леди!» — моряк щелкнул каблуками: «Я пришел попрощаться! Мой экипаж уже ждет на заднем дворе, чтобы доставить к ближайшей пристани».

— «Счастливого Вам пути, господин Великор! Я слышала, что Вы собрались в отставку? И хотите поселиться здесь, возглавив яхт-клуб?»

— «Да, леди Таланика! Морская служба мне наскучила. Хочется насладиться покоем, к которому я, признаться, с самого детства испытывал непреодолимое влечение!»

— «Как?!?» — удивилась собеседница: «А для чего же Вы, вообще, отправились в Морской Корпус? И, кроме того, позвольте узнать — если Вам настолько надоело море, зачем тогда яхт-клуб? К чему снова ходить на яхтах по рекам и прибрежным заливам?»

— «Ну» — Великор сморщился: «Допустим, в Корпус меня отдали еще мальчиком родители. Моими мнением и желанием они, при этом, интересовались менее всего. Вернее — вообще не интересовались. Традиции семьи — и точка!» — капитан грустно вздохнул: «Что же касается яхт-клуба, то я вовсе не собираюсь ходить на этих суденышках сам… Моих знаний хватит, чтобы проследить за их постройкой, обучить (не покидая окрестностей данного спокойного пруда) всех желающих благородного сословия, набрать профессиональных матросов и работников, оборудовать причалы и прочие сооружения. А потом… а потом я намерен как следует отдохнуть. Лет этак 10, как минимум. К воде вообще не стану приближаться! Разве что — ловить рыбу удочкой с берега. Председательство на ежегодных собраниях клуба меня вполне устроит. Вот если бы..» — капитан вдруг запнулся, густо покраснел и застенчиво опустил голову.

— «Что — «если бы»? — заинтересовалась Таланика.

— «Если бы рядом со мной была женщина, подобная Вам, леди….» — еще более смущенно промямлил почти шепотом моряк: «Я был бы совершенно счастлив!»

— «Но, капитан, мы ведь с Вами едва знакомы!» — спокойно улыбнулась Таланика: «С чего Вы взяли, что такая девушка, как я, может сделать Вас счастливым?» — увидев как погрустнело лицо собеседника, красавица сочла нужным сгладить ситуацию: «Вы ведь все равно приедете в Столицу, чтобы закончить там свои дела? Буду рада увидеться с Вами при Дворе… Наверное, я смогу услышать от Вас множество интересных рассказов о морях и дальних плаваниях! Это так интересно и романтично!»

— «Буду счастлив служить Вам!» — просиял обнадеженный вояка и, опасаясь услышать что-нибудь менее приятное, поспешно раскланялся и пушечным ядром вылетел с веранды.

Едва белый флотский китель исчез за стеклянными дверями, как ему на смену явились сразу двое посетителей. Опирающийся на костыль, с уложенной в медицинский лоток левой рукой, бледный как полотно граф Эксклюзивус и, также заметно прихрамывающий, похожий на мумию в сплошь покрывающих голову бинтах ротмистр Разнодрак. Некоторое время соперники потоптались у входа, вежливо пропуская друг-друга, потом, одновременно попытались пройти вместе, дружно охнули от боли, но на веранду протиснулись. Глядя на них, Талантике одновременно захотелось засмеяться и заплакать — недавние дуэлянты выглядели крайне несчастными, но вели себя очень забавно. Первым заговорил Разнодрак (он сильно шепелявил — в самом конце схватки Бучайс эфесом шпаги вышиб кавалеристу почти все передние зубы):

— «Прекрашная Талантика! Мы тоше пришли попрошатша! И шообшить Вам…» — ротмистр обреченно махнул рукой соседу — «Ты говори!»

— «Милая Талантика!» — зубы графа не пострадали, но голос его был весьма слаб: «Мы пришли сообщить Вам, что помирились и поклялись никогда более не поднимать оружие друг против друга! Совместная битва с негодяем позволила нам по другому взглянуть на ситуацию. Мы оба счастливы, что смогли защитить Вас и решили, что Вы сможете сами, если будет на то Ваша воля, выбрать того из нас, кто покажется более достоин в качестве постоянного кавалера! Мы оба с нетерпением ждем решения!» — граф с трудом поклонился, пошатнулся и, если бы Разнодрак вовремя не подхватил его под локоть, наверняка упал бы носом вниз.

— «Милые мои друзья!» — немного печально, но очень ласково ответила Талантика: «Вы оба — замечательные кавалеры и благородные рыцари! Я очень-очень благодарна Вам за свое спасение! Но вы очень спешите! Как я могу выбрать кого-то из Вас прямо сейчас? Опрометчивость вовсе не свойственна моему характеру. Вы граф — умны, благородны, отважны! А ротмистр — он словно воплощение доблести! Я мечтаю видеть вас обоих среди своих друзей. Быть может, через какое-то время я сумею сделать свой выбор, а пока умоляю об одном — будьте осторожны в дороге и поскорее выздоравливайте! Надеюсь, как можно скорее, увидеть вас обоих у себя в гостях!»

Переглянувшись, рыцари молча откланялись и, поддерживая друг-друга, вышли. И каждый из них уносил в душе собственную надежду. А по деревянной лесенке, ведущей к веранде из парка, уже скрипели новенькие туфли Витиеватуса, второпях скакавшего через ступеньки, спеша увидеться со Своей Музой, как он теперь во всеуслышание именовал Таланику.

«Чудесней нет минуты нашей встречи

Играет ветер прядью золотой!

Цветы цветут! И домовой за печью

Шуршит, забавник, прошлогоднею листвой!»

— «Как Вам рифма? Нравится? Только что пришло в голову!» — затараторил сияющий во весь рот литератор, с поклоном протягивая девушке букет белых астр. Не дожидаясь ответа, ветреный бегун по Лунной Дорожке присел на краешек кресла напротив девушки, поставил локти на стол, положил подбородок на подставленные ладони и с обожанием уставился на Талантику:

— «Я пришел Вам сказать, что мечтаю быть все время рядом с Вами, леди Талантика! Все мои мысли, стихи и чувства отдать служению Вам одной! Теперь, когда я богат (благородный Хэльд выделил мне немалую долю извлеченных из воды сокровищ и, что еще лучше, — взял на себя управление моими делами!), у меня появилась надежда на Счастье! И, я уверен, Счастье — это именно Вы, несравненная, прекраснейшая Талантика!»

— «Ах, Витиеватус! Ну когда же Вы повзрослеете?! Недели нет, как мы знакомы! Вы всем знакомым девушкам делаете предложения после нескольких дней общения?» — пожала плечами красавица.

— «В общем, да…» — литератор задумался и приложил ладонь ко лбу: «Иногда даже быстрее… Но ведь ни одна до сих пор не согласилась!»

— «А Вы полагаете, что девушки, зная Вашу прославленную ветреность, должны прямо таять от счастья и спешить кричать «да!» на подобные признания? Быть может, Вам стоит продемонстрировать не только пылкость увлечения, но и способность доказать его стойкость в течение хотя бы нескольких месяцев?»

— «Ах! Я все понял, леди Талантика! Я докажу, что вовсе не ветрен! Если понадобится, я буду ухаживать за Вами не месяцы, а годы! Верность моя не будет знать границ и расстояний! Ах, как я счастлив, что Вы не отказали мне сразу! Цветы надежды распускаются в моей душе! Как я Вам благодарен!»

Когда закончивший изливать свои возвышенные чувства поэт, наконец, покинул веранду, немного утомленная столь бурным ливнем признаний Талантика подумала: «Ну, кажется всё! Такого я не ожидала! Даже в Столице у меня не было столько кавалеров, претендующих на мои руку и сердце! Теперь есть время спокойно собраться. Мне ведь тоже сегодня уезжать…»

Едва в ее прелестной белокурой головке пронеслась эта мысли, как через перила веранды перелетел и шлепнулся на столик прямо рядом с кофейной чашкой букетик великолепных лесных фиалок, распространяющих чудесный аромат свежести, леса и собственного нектара. «Ну да! Про Вольрика то я и забыла!» — вновь улыбнулась красавица, погрузив носик в благоухающие лепестки: «Теперь точно всё! Больше на поклонников можно не отвлекаться!» — она легко поднялась из кресла, вошла в Дом и спустилась по лестнице в Оружейную, через которую пролегал путь в собственную комнатку.

Оружейная, глухие каменные своды которой, находившиеся ниже уровня земли, не имели внешнего источника света, тонула в полумраке, освещенная всего парой масляных ламп и пламенем постоянно пылающего (по случаю Ассамблеи) камина. Оружие и трофеи на стенах отражали блики огня, глаза кабаньих, медвежьих и драконьих голов загадочно сверкали… в зале не было никого…

«А здесь так волшебно!» — вслух произнесла девушка: «Все-таки жаль, что тот чудесный сон так быстро кончился и вряд ли уже повторится! До сих пор не могу понять — наяву со мной все произошло, или фантазии Витиеватуса, соединившись с моими, так повлияли на рассудок? Много бы я дала, чтобы знать определенно!»

— «Что ж, моя леди! Ваше желание будет исполнено!» — Рыцарь-с-Гобелена, оставив Закладной Камень, привстал и вежливо поклонился.

«Ой!» — невольно вскрикнула Таланика и отшатнулась. Расширенными глазами она уставилась на гобелен, с которого за ней столь же пристально наблюдала ожившая фигура в доспехах. А рыцарь, повторно поклонившись, как ни в чем не бывало, продолжил:

«Кстати, Вы несколько поторопились, сочтя, что в Замке более не осталось существ мужского пола, до потери сна и покоя очарованных Вашей красотой и, еще больше, несравненным обаянием! Добавьте в Ваш список поклонников и меня — Духа Замка! Вручить Вам собственноручно собранный букет я, к сожалению, не в силах, но у меня тоже есть для Вас маленький подарок! И, пожалуй, даже не один! С радостью сообщаю, что каждый раз, когда Вы будете посещать Замок Хэльдиборн, один час будет для Вас столь же волшебным, каким во время ночного приключения на Хэльдиборнском пруду! Это мой личный презент!

А второй… Второй приготовили для Вас, в благодарность за помощь в освобождении из тысячелетней неволи, домовые Пифф-Паффы… Они попросили у меня право лично рассказать Вам волшебную Сказку. Вы уже успокоились? Вы готовы к приключениям? Тогда присядьте вон в то глубокое кресло перед камином и посмотрите на каминную полку… Вы видите там трех стареньких домовых? Да? Вот и отлично! Ваши волшебные способности растут не по дням, а по часам! Не беспокойтесь о вещах — слуги, под надзором домохранителя и берегини, соберут их предельно аккуратно! А теперь — я предоставляю слово домовым!»

— «Я — бывший Главный домохранитель Замка Вуффензиг (до нынешних времен от него, увы, дошли одни развалины) Супон-Клысон фон Пифф-Пафф» — поклонился самый крупный и самый древний на вид домовой: «А это мои младшие братья: Улюк-Кулюк и Кылыш-Пыкыш!» (оба брата, почти такие же сморщенные, но с чуть более короткими седыми бородами, одновременно и еще ниже поклонились).

«Мы все очень обязаны Вам, прекрасная принцесса, за помощь, оказанную в нашем освобождении из тысячелетнего водяного плена! И долго не знали, чем отблагодарить Вас! Ведь у нас почти ничего нет! Потерпев поражение в магической войне, мы потеряли все имущество до последнего камушка! Но наш нынешний повелитель, Рыцарь-с-Гобелена (последовал тройной одновременный поклон в сторону столь волшебно ожившей серой фигуры на стене), подсказал нам, что не обязательно дарить что-то материальное! Ведь наша память уникальна для ныне живущих — тем более — для людей. Нам есть, что рассказать такого, о чем Вы никогда не слышали и больше ни от кого, кроме нас, не услышите вовеки! Мы посовещались и приготовили для Вас, принцесса, отдельную Сказку. Может быть, она не такая уж и веселая, но очень назидательная… Надеемся, она Вам немножко поможет принять правильные решения на жизненном пути. Ее нам рассказывал еще пра-пра-дедушка нынешнего Хозяина Пруда и клялся, что все в ней — до самого последнего слова — совершеннейшая правда. Впрочем, с Вашего позволения, мы начнем.