Дети Индии

Сиярамшаран Гупта БУМАЖНЫЙ ЗМЕЙ

На рассвете, когда Шья́му только что открыл глаза, весь дом был уже полон воплей и шума. Его тетя Ума, накрытая до подбородка каким-то полотном, лежала на земляном полу, а все домашние скорбно причитали, стоя около нее.

Шьяму был относительно спокоен, пока тетя лежала тут, дома. Но, едва ее стали поднимать на носилки, чтобы нести к месту сожжения, Шьяму взбунтовался. Вырвавшись из рук взрослых, он ничком упал на покойницу, ухватился за нее ручонками, крича:

— Моя тетя спит, куда вы ее тащите? Не дам уносить тетю!

С трудом удалось оторвать его от тела. Его не пустили и туда, куда унесли тетю. Какая-то старушка осталась с ним дома.

Малышу сказали, что тетя ушла в гости, но вскоре он узнал всю правду от соседских мальчишек. Оказывается, тетя не в гости ушла, а «улетела на небо, к самому богу». Он горько плакал несколько дней подряд, но потом успокоился.

Все же печаль подобно дождевой воде, которая, испарившись с поверхности, долго еще задерживается в земле, засела где-то глубоко в его маленьком сердце. Усевшись где-нибудь в одиночестве, он теперь подолгу пристально смотрел на небо.

Однажды он увидел вверху бумажного змея. Неизвестно, что за мысль пришла ему в голову, но только он побежал к Вишвешва́ру и стал просить его:

— Дядя, сделай мне змея. Сделай сейчас же, немедленно!

После смерти жены Вишвешвар все еще не мог прийти в себя.

— Хорошо, хорошо, сделаю, — рассеянно ответил он и печальный побрел куда-то.

Что делать? Шьяму не терпелось сейчас же исполнить свое желание. Увидев на вешалке пиджак Вишвешвара, мальчик подтащил туда табуретку и, взобравшись на нее, ощупал карманы пиджака. Отыскав в одном монетку в четыре анны, он спрыгнул с табуретки и выбежал во двор.

Там он увидел своего лучшего друга — сына няньки Бхо́лу. Отдав ему монетку, Шьяму сказал:

— Сбегай быстро к своей сестре, пусть она потихоньку принесет мне змея и бечевку. Только смотри, чтобы никто не знал об этом.

Не прошло и часа, как змей был в руках у мальчика. Спрятавшись в какой-то темной, заброшенной хижине, Шьяму принялся привязывать к нему бечевку.

— Если ты никому не проболтаешься, я тебе расскажу кое-что, — сказал он другу.

Бхола кивнул головой:

— Будь спокоен.

И Шьяму открыл ему свою тайну:

— Я запущу этого змея до самого неба, и моя тетя спустится по нему вниз. Только жаль, что я не умею писать, а то бы я написал на змее ее имя.

Но Бхола был еще сообразительнее Шьяму. Он сказал:

— Ты хорошую штуку придумал, Шьяму, только одно плохо — бечевка тонкая. Как бы она не порвалась, когда твоя тетка начнет спускаться вниз… Если бы привязать толстую веревку, то было бы в самый раз…

Шьяму задумался. Пожалуй, Бхола прав, но где взять толстую бечеву? Из похищенных у дяди денег у него не осталось ни пайсы, а домашние, которые так безжалостно сожгли тетю, конечно, ничего не дадут на это дело. До самой полуночи Шьяму не мог уснуть. Где взять денег?..

Наутро, как и в прошлый раз, он обшарил карманы дядиного пиджака и вытащил попавшуюся ему под руку рупию. Отдав ее Бхоле, он сказал:

— Смотри, Бхола, чтоб никто ничего не знал. Купи две хорошие бечевы, одна будет запасная. Я попрошу Джаваха́ра, он напишет на змее имя тети… И змей полетит прямо к ней.

Спустя два часа, когда Шьяму и Бхола, сидя в темной комнате, с увлечением прилаживали к змею бечеву, в комнату быстро вошел дядя Вишвешвар и грозно спросил у растерявшихся мальчиков:

— Вы стащили у меня рупию?

Бхола, струхнув, сразу же предал:

— Это Шьяму. Ему нужны были деньги, чтобы купить змея и бечеву.

Вишвешвар, не раздумывая, отпустил Шьяму пару затрещин.

— Воровать научился? — крикнул он. — В тюрьму захотел? Вот тебе за это! Вот тебе!..

Наградив Шьяму еще несколькими подзатыльниками и отодрав его за уши, Вишвешвар порвал змей. Сматывая длинные бечевки, он сердито приговаривал:

— И на что вам только понадобилось столько бечевы?..

— Это все он, — опять выскочил Бхола. — По ней, говорит, тетка с неба на землю спустится.

Вишвешвар, растерявшись, так и застыл на месте. Потом нагнулся и поднял с полу порванный змей. На листке, приклеенном к змею, было написано: «Тете Уме».