Дети закрытого города

Пролог

Ранним утром город светился желтыми фонарями над трассой. Вета плотно закрыла за собой кухонную дверь и поставила на плиту чайник. Заглянула в холодильник — там нашлась только початая банка сгущёнки.

Не включая свет, она уселась на холодный табурет, ждать, когда закипит вода. Поджала замёрзшие ноги и натянула на колени подол ночной рубашки, а теплее всё равно не стало. Остывший за ночь город безразлично смотрел на неё через забрызганное дождём стекло. С ровным стуком двигались стрелки часов, им тоже было всё равно.

Забулькала вода в чайнике, Вета выключила газ и налила кипяток в кружку. Очередная кружка чая очередным утром. Здравствуй, Петербург-69.

Открылась дверь, и на пороге возник Антон — всклокоченный после сна, в расстёгнутой рубашке и мятых брюках. Опустился на второй табурет и ничего не спросил. Обжигая губы, Вета отпила из кружки. Дождь — или уже мокрый снег — бился в окно и оседал на распахнутой форточке.

— Всё равно ничего нельзя было изменить, — сказала она самой себе. — Правильного ответа не было. Было два неправильных.

На столе заветривались остатки сгущёнки и стыла воткнутая в них чайная ложка. Антон пошевелился за спиной Веты. Наверное, как обычно, подпёр рукой щёку, зевнул.

— Жалеешь?

Она молча пожала плечами. Холодный ветер дул по поджатым ногам. По трассе изредка проносились машины, освещая жёлтыми фарами сырой асфальт. Светлело на востоке небо, будто бы разбавляли водой густую серую краску. Из утреннего тумана выплывали новостройки — высотки за кленовой рощей.

— Какая разница, — отозвалась, наконец, Вета. — Я уже выбрала.

За окном просыпался Петербург, закрытый город, странно распорядившийся судьбами своих жителей.

— Мой любимый город, который сломал мне жизнь, — сказала Вета, бултыхая в кружке последним глотком чая.