Девичье сердце [СИ]

Я лиловый цветок приколола к резинке чулка.

Лепестки, что опали, остались на коврике в ванной.

Предстоящая Ночь неизбежно привычно легка

Перед картою вин и дальнейших заманчивых планов…

И сольется Она в нескончаемый яркий поток –

Отражаясь в зрачках, в очарованной клеточке каждой…

Я к резинке чулка приколола лиловый цветок –

Это цвет одиночества и нерастраченной жажды.

Вечер. Каждый фонарь очертил свой магический круг.

Мы случились вдвоём тут. Прохожие нас не запомнят,

а мы — их. Взгляд темнеющей улицы был близорук,

провожая двоих в лабиринт полусумрачных комнат

коммуналки, в нём как светлячки папиросы и мгла…

Ты читала стихи мне, сбиваясь, по четверостишью,

полушёпотом, память в спиртном растворив, как могла…

И была, захлебнувшись прохладной предутренней тишью,

коммнунальная кухня похожа на горстку миров,

кем-то брошеных: чайник, халат на хромой табуретке,

недоеденной груши неясные контуры… Кров

мой убог, а случайные гостьи не так уж и редки.

Ты роняла ещё в беспорядке жемчужины рифм

из разорваных бус позабытого произведенья;

и я вдруг про себя удивился: мы всё говорим…

… а когда целоваться?

Приветствовал будущий день я

в холостяцкой постели разостланной прям на полу.

Дворник скрёб мостовую. Фонтанка лежала в граните.

Мне казалось, что вечер вчерашний подобен узлу,

что связал до утра наши судьбы легко будто нити.

И качнулась печаль невесомо как тени ветвей

на стене, притворившись внезапною грёзою пьяной:

мне лицо вдруг твоё показалось гораздо живей

примелькавшихся лиц тех, кто рядом со мной постоянно…

Мы с тобой не раскрыли секрет рокового узла

легковетрено свившихся жизненных ниточек длинных.

Ты оделась, стыдливо простилась и быстро ушла.

Я остался с небрежно оборваной ночью и джином.

В лунном свете стакан засверкал на столе как слюда,

мне казалась гораздо насущнее вечных вопросов

легковесная грусть, я курил и ещё наблюдал

как ты таяла в памяти словно дымок папиросы.

К недоеденной груше на кухне подкралась луна,

осветив её всю, с потемневшим разодраным боком…

и секунда была до краёв красотою полна -

город замер как инок в молитве от близости с Богом.