Девочка и гора

22 Яз

Яз висела, не в силах ни пошевелиться, ни даже моргнуть. Регулятор продолжал бодрствовать с тех пор, как она проснулась, и она молча боролась, чтобы противостоять влиянию красных звезд. Удивительное появление Эрриса зажгло жестокую надежду, что Квелл, Зин и Као, возможно, также пережили наводнение, но не смогли последовать за ней в красное свечение галереи. В отличие от Эрриса, им нужно было дышать. Она в ужасе наблюдала, как регулятор натравил звезды на Эрриса и существо, которое он привел с собой. Надежда снова вспыхнула, когда показалось, что Эррис победил жреца, но затем, в один ужасный момент, Казик призвал в себя Скрытого Бога, и Эррис был уничтожен непрямыми атаками Аргеса. Каким-то образом он разрушил механизм, при помощи которого Эррис контролировал тело, и проделал то же самое с его странной собакой.

Эррис лежал беспомощный. Надежда, которая, казалось, исчезла навсегда, и которая каким-то образом проснулась из пепла, когда он появился, вопреки всем ожиданиям, теперь исчезла, погасла в одно мгновение, оставив только ту же холодную уверенность, что это конец и что оставшееся ей будущее — быть игрушкой пустого бога.

Яз пыталась бушевать, пыталась бороться, но шепчущий свет окутал ее, отгородив время за морем тихих звуков. Ей больше не с чем было бороться. Ни одна из звезд больше ее не слышала. Только пыль в ее кармане, множество золотых зерен, которые она когда-то сплавила в один камень, хор, ставший единым голосом. Только они все еще слышали ее через связь, которую выковали время и забота. И теперь, зернышко за зернышком, она вытаскивала эту пыль из кармана и отправляла ее дрейфовать среди Сломанных.

Позади нее раздался глухой стук. Звук чего-то твердого, ударявшего о пол. Красная звезда покатилась у нее под ногами и остановилась в ярде перед ней. Скромная звезда, размером с ноготь большого пальца, похожая на ту, что была установлена там, где железные полосы пересекались над ее грудиной.

Позади нее раздались медленные хлопки:

— Великолепно! Что за чудовищем ты стал, маленький Аргес!

Яз знала этот голос. Он был глубоким, полным уверенности и злобы, с затаенным весельем. Несмотря на это, посреди шепчущего света, заполнившего ее разум, она изо всех сил пыталась определить его.

Аргес резко повернул изуродованную голову регулятора, устремив взгляд своего единственного темного глаза на что-то позади Яз и слева от нее.

— Субарти канит серад? — Голос произнес слова, которые не имели смысла.

— Я не буду говорить на этом языке, — прорычал Аргес. — Его время прошло.

— А это что за нелепая штуковина? — За этим последовал звон металла. — Ты возился с вещами, которых не понимаешь, Аргес. Совсем как тот мальчик на полу.

Черный глаз Аргеса нахмурился, его рот сначала отвис от удивления, а затем скривился в подозрении:

— Кто ты такой?

— Ты меня не узнал? Мне больно! Обидно! Вот он я, более чем наполовину целый, и меня не узнает ничтожный слуга. Я — твой хозяин, Аргес! Да, мы оба носим новые тела, но это не должно тебе мешать узнать меня.

По всей галерее свет менялся, быстро проходя через регистры цветов. Незакрепленные звезды поднялись, сосредотачивая свой свет на обладателе знакомого голоса.

— Что ты такое? Кто ты такой? — В вопросах холотура слышались нотки страха.

— Ты знаешь меня. Ты знаешь всех нас. Но я вижу, что с годами ты стал забывчивым. Я могу посочувствовать. Я тоже многое забыл, хотя многое вернулось ко мне, когда я собрал себя, и еще больше медленно восстанавливается в моей памяти. Очень долгое время я даже не помнил свое имя, хотя теперь это нить, которая связывает меня воедино.

После перерождения меня назвали Прометеусом, хотя теперь я использую только половину этого имени, так как я все еще только половина себя. Теус — так меня называли подо льдом. Я знаю, ты слышал, как они говорили обо мне, маленький Аргес. И вот где я нахожу тебя: ты прячешься здесь, в своей горе, и замышляешь войну. Но с какой целью?

Теус? Яз удалось дернуться, даже слегка повернуть голову. Она все еще не могла его видеть. Теус? Он умер. Раздавленный огромным обрушением скалы, одетый в тело геранта. Но его голос звучал так же, как и тогда, когда он исходил из горла Турина... Как это могло быть возможно? Турин был свободен от демона и в безопасности в ледяных пещерах со Сломанными.

— Теус? — В голосе Аргеса прозвучали смущение и ужас. — Ты не можешь быть здесь!

— И все таки я здесь. — Раздался щелчок защелки. — А. Вот она. — Еще один щелчок, и звук сапог, легко приземляющихся на камень. Железный обруч, окаймленный черной проволокой, покатился по полу. — Так-то лучше.

— Не подходи! — Аргес отступил к дверному проему, его звезды сгустились вокруг него, возвращаясь к малиновому цвету.

— У тебя здесь довольно маленькая армия. И ты планируешь отправить ее на юг. Что ты там хочешь найти, Аргес? Тоскуешь по деревьям и траве, по пению птиц? — Турин прошел мимо Яз, оттеснив Майю в сторону и оставив ее мягко покачиваться в его кильватере.

Яз попыталась заговорить. Все было ложью. Теус никогда не покидал Турина. Другой демон вселился в геранта и притворился Теусом. Трюк, чтобы оставаться рядом с ней. Всегда хитрости и обманы.

— Я — твой хозяин. Преклонись передо мной. — Теус развел руками, как будто его не волновали звезды или любая другая сила, которой мог обладать холотур.

Яз посмотрела между ними, ее глаза теперь были под контролем, когда страх Скрытого Бога заразил звезды, настроенные на него. Она видела, что, несмотря на его беззаботность, пот выступил на коже Турина, и она знала, что близость всех этих звезд, должно быть, причиняет боль демону внутри него.

Кожа регулятора не вспотела, но начала покрываться черными полосами, когда темная фигура Аргеса поднялась, чтобы окутать его. Вернее, то, что Яз приняла за его форму. Холотур мог быть где-то в другом месте, играя в свои собственные игры обмана. Его голос рычал среди безмолвных рядов, исходя отовсюду, хотя слова, казалось, произносили губы регулятора:

— Ты — только часть Прометеуса. Самые темные куски, сшитые вместе в какой-то пародии на его существо. Но я не был бы обязан верно служить тебе, даже если бы не собирался оторвать твой вид от их небес.

— Похоже, наши амбиции не так уж сильно отличаются, слуга. Но гордость была одной из первых частей меня, которую я восстановил, и она не позволит твоей дерзости остаться безнаказанной. Преклонись передо мной, и я позволю тебе жить, может быть, даже сохранить твое положение слуги Пропавшего.

Слабо сверкающая пылинка проплыла в воздухе между Теусом и Аргесом, не обращая внимания на напряжение, повисшее там.

— Уходи сейчас, и я не уничтожу тебя. — Аргес указал на дверь.

— Я могу уйти, но я заберу девушку. У нее есть таланты, которые пригодятся мне, когда дело дойдет до открытия ковчега. В моих стесненных обстоятельствах и при отсутствии приемлемого тела я использую ее в качестве ключа.

С рычанием Аргес бросился вперед, его когтистые руки были окутаны тьмой. Теус заставил его резко остановиться, вытянутые руки были всего в футе от его лица. Яз закричала, зная, что Теусу будет все равно, если Аргес превратит тело Турина в руины. Если Теус и ценил тело, то только потому, что оно давало в его распоряжение власть над льдом и огнем.

Теус мог бы найти способ остановить нынешнее тело Аргеса лед-работой там, где, как предполагала Яз, сам Турин не смог бы, но звезды, проносящиеся мимо Аргеса, были совсем другим делом. Несмотря на это, Теус, казалось, мог замедлить и отклонить их. Однако, несмотря на все его усилия, одна из них все же нанесла ему скользящий удар в висок, а другая больно ударила в плечо. Он упал с криком гневного удивления, и Аргес, освобожденный из его невидимой хватки, тоже упал на пол.

Пыль теперь выходила из кармана Яз узкой золотой струйкой, рассеиваясь в редеющее облако. Когда каждое зернышко проходило рядом со звездой на груди или лбу любого заключенного, оно падало к звезде, как любой камень падает на Абет.

Яз обнаружила, что к ней возвращается контроль над руками. Все звезды пульсировали и тускнели, когда Аргес призывал их силу, отвлекая их от собственной задачи.

Теус и Аргес боролись на полу, совершенно не беспокоясь о телах, которые носили, каждый сосредоточился на том, чтобы причинить вред другому. Волны ужаса исходили от Аргеса, наполняя Яз необходимостью бежать, но страх за Турина затмевал любой другой, и даже магия холотура не могла сделать его сильнее. Теус, со своей стороны, казалось, не боялся эманаций своего врага и яростно ревел, колотя кулаками по уже разрушенным глазам жреца.

Теус, казалось, выигрывал битву кулаков, ног, зубов и локтей, но алые звезды все еще кружились вокруг, и каждый раз, когда Аргес наносил удар, несколько звезд летели вслед, их удары — которые в противном случае были бы смертельными — притуплялись ментальным отклонением Теуса.

Вслед за особенно мощным ударом Аргеса полетела одна большая звезда, ударившая Теуса в голову и оставившая его ошеломленным. Аргес откатился в сторону и поднялся на ноги.

— Ты? Мой хозяин? — Он нанес тяжелый удар по ребрам Теуса. — Ты — никто. — Удар ногой в голову, защищенную только предплечьями Теуса. — Развалины, как и город. Постыдные, дряхлые обломки. — Он попытался наступить Теусу на горло, но не попал. — Выброшенные отходы. — Еще один удар, маленький промах. — Нравственное загрязнение!

Аргесу точно и сильно ударил ногой, и Теус откатился назад, потеряв сознание. Аргес наклонился, чтобы поднять длинный нож, который потерял в схватке. Тот же нож, которым регулятор совсем недавно собирался убить Яз в ее камере. Он с рычанием посмотрел на Теуса.

— Нет! — Яз удалось поднять руку, хотя, даже если бы она полностью вытянулась, Аргес был бы на длину меча вне ее досягаемости.

Аргес повернул к ней голову.

— Нет? — Он оскалил зубы. — Ты уже оплакала этого друга? А теперь я собираюсь перерезать ему горло у тебя на глазах. Так грустно. — Он опустился на колени рядом с Турином, взял его за волосы и повернул окровавленное лицо так, чтобы Яз могла его видеть. Теус был виден — черное пятно на залитом кровью лице, зловещий синяк, который тянулся от горла Турина до лба, заполняя один глаз алым. — Когда я убью тело, мерзости внутри него некуда будет деваться, и она будет изгнана на границу смерти. Возможно, пройдут столетия, прежде чем она найдет путь назад. Или, может быть, никогда.

— Не убивай его, — взмолилась Яз.

— Я убью не только его. — Аргес наблюдал за ней своим темным глазом, на его лице был странный голод. — Ты боролась с моим контролем. В тебе осталось слишком много надежды, вот в чем проблема. Так что я убью другого твоего друга, который висит у тебя за спиной, мальчика из Икта. А потом этих девочек по обе стороны от тебя. Этого должно быть достаточно, чтобы подчинить тебя моей воле. Четыре трупа — цена, которую стоит заплатить за девочку, командующую звездами.

Одним быстрым движением он перерезал Турину горло, прежде чем Яз успела закричать. Фонтаном хлынула кровь, черная в багровом свете.

— Нет... — Голос Яз подвел ее. Этого не может быть. Только не Турин! Его вообще не должно было здесь быть. Неужели Теус вынудил его последовать за ней? Или, что еще хуже, он сбежал из-подо льда по собственному желанию только из-за Яз? Из-за того хрупкого, почти волшебного... чего-то... что выросло между ними?

Аргес поднял регулятора на ноги и, оставив Турина, быстро подошел к Майе.

— Что-нибудь менее грязное для этой, я думаю. — Он держал острие своего ножа на волосок от ее невидящего глаза, рука напряглась для удара.

— Не надо! — Яз боролась в своей упряжи, ноги брыкались, но не могли коснуться земли. — Пожалуйста! Я сделаю все, что ты захочешь! — Онемевшими и неуклюжими пальцами она искала застежку, которую так легко нашел Теус, зная, что у нее нет времени спасти Майю, даже если бы она была свободна.

— Ты сделаешь именно то, что я хочу, после того, как я убью их, и это будет верность, которой я могу доверять.

Вне времени и возможностей, Яз могла только выкрикнуть имя Майи и потянуться к ней через пропасть, слишком широкую, чтобы преодолеть ее.

Без предупреждения рука Майи дернулась вверх, пальцы поймали руку Яз. Она резко дернулась к Яз, и удар ножа регулятора прорезал линию вдоль ее головы, а не вонзился в череп через глаз. Временная передышка: Аргес схватил ее за затылок и отвел нож для нового удара. Каким-то образом Майя повернулась в упряжи и ухитрилась укусить запястье руки, удерживающей ее. Зубы впились в мясо и вены. Второй удар прошел мимо ее шеи и прочертил линию на другой стороне головы, царапнув по кости.

Не обращая внимания ни на боль от укуса, ни на то, что другая рука Майи рвала его лицо, Аргес приставил лезвие к ее горлу. Движением, которое заставило бы ее клан гордиться, девочка-Аксит вцепилась пальцами в одну из его глазниц и ударила его головой, толкнув вниз. Он порезал ее, но, хотя кровь текла из раны на шее, она не била струей и не брызгала.

— Ублюдок! — крикнула Майя сквозь рычание, полное окровавленных зубов. — Я убью тебя!

— Возьми его! — раздался ободряющий крик. Голос Квелла. Яз узнал бы его где угодно.

Аргесу удалось вырваться. Майя отпустила Яз и начала раскачиваться, все еще выкрикивая угрозы. Аргес тоже раскачивался взад-вперед, рассчитывая свое движение, затем вонзил нож ей в ребра, нацелившись в сердце. Майя взмахнула руками и ударила ногой, но упряжь мешала ей защищаться, и удар попал в цель. Вопреки рассудку остановился, дрожа, как только его острие коснулось ее кожи.

— Металл или камень, мне все равно! — Гулкий крик исходил от мускулистого мужчины с бледной кожей и густой черной бородой, висевшего в упряжи недалеко от Майи. — Аксит! Аксит! Не сдаваться!

— Убей его, Кретар, — снова раздался голос Квелла. Каким-то образом он знал этого человека.

Кретар прищурился, и клинок медленно двинулся к горлу Аргеса. Яз могла видеть всевозможные контрмагические волны, пробегающие по почти невидимым нитям, соединяющим Аргеса с его ножом. Нити связывают все со всем остальным, но в пространстве нитей эти немногие горели ярче всего, освещенные состязанием воли. Нож придвинулся еще ближе, почти касаясь шеи Аргеса, волоча за собой побелевшую руку с костяшками пальцев, обхватившую рукоять.

Яз тихонько выполнила свою работу, решив использовать против Аргеса его собственные методы. Швыряние в него грубой силы в любой форме, казалось, не работало. Холотур каким-то образом уклонялся от таких атак только для того, чтобы подойти к ней под другого угла.

Вместо Яз использовали то немногое, что осталось ей. Она посылала звездную пыль из кармана, одно зерно за раз, видоизменив их так, что они должны были тянуться к бо́льшей звезде и объединять с ними свою энергию. Однако крошечные звезды Яз рассказывали свою историю, не ложь, которую большие красные звезды шептали снова и снова столько раз, что она стала ревом, написа́вшим себя в умы жертв.

Зерна пыли Яз говорили правду, хотя и в гораздо более тихим голосом. И они посылали ее по тем же черным проводам в мозги Сломанных, которые висели здесь — в мозги армии рабов Аргеса.

Попытка Яз подорвать подрывную деятельность, казалось, принесла свои плоды. Она надеялась, что, хотя ее послание было шепотом в шепоте, это будет голос, говорящий правду о людях, живших так же как она. Яз боролась за жизнь как на льду, так и в пещерах под ним. Она разделяла связь с пленниками и молилась, чтобы, хотя ее голос был самым тихим, он резонировал с теми, с кем она говорила, пока не стал бы самым громким. За дни, проведенные со Сломанными, она узнала о других кланах больше, чем за все годы, проведенные с Икта. Она узнала Квинкс, Аксит, Голин, Шаа, Кас-Кантор, Травин и многие другие, и, хотя у каждого из них были свои обычаи и свои пути, все они были сильнее связаны истинами голода, ветра и холода, чем разделены небольшими различиями, отличавшие их друг от друга.

Яз говорила, что им нечего делать в долгом походе на какую-нибудь южную войну. Она напомнила, что отвлечь их внимание от того, чтобы остаться в живых, означало умереть. И что выживание на льду зиждется на сотрудничестве, а не на конфликте. Вспомнив об этом, армия холотура начала слышать ложь, звучащую в более громком сообщении. Приложив достаточно силы, можно что-то повернуть с его естественного курса, но склонность к возвращению сохранится, и даже маленький толчок может привести в движение последовательность событий, которая вернет существующее положение дел.

Икта умели читать лед. Вокруг вершин утесов, с которых открывался вид на Горячее Море, существовали огромные напряжения во льду, которые проявлялись в торосах, в полосах пятнисто-белого цвета в прозрачной основе и в длинных глубоких трещинах. В некоторых местах опытный глаз Икта мог видеть, где нужно установить железный клин, чтобы несколько ударов молотка запустили трещину. Трещину, за которую ухватились бы скрытые силы, воюющие внутри льда, влили бы в нее свою сдерживаемую энергию и сделали бы ее широкой и глубокой с такой же скоростью, с какой человек падает с вершины утеса. И в этом действии, одновременно ослепительно быстром и грациозно медленном, огромный кусок утеса высотой в несколько миль мог отделиться от льда и обрушить вес десяти тысяч китов в море внизу. И все от ударов одного крошечного молотка.

Яз из Икта нанесла такой удар, одновременно мельчайший и огромный. По всей галерее широко раскрытые, слепые глаза Сломанных, порабощенных внутри вневременной лжи Аргеса, теперь начали фокусироваться и, впервые за многие годы или десятилетия, видеть.

Некоторые, имеющие влияние на воздух, воду и камень, придали свою силу атаке Кретара из Аксит. Яростные порывы ветра отбросили Аргеса назад, ледяная магия подхватила воду в его плоти и швырнула его к потолку, и все это время нож все ближе приближался к его горлу.

— Убейте его! — закричала Яз, и в этот момент, опустошенная горем по Турину, лежащему разбитым в собственной крови, она этого хотела.

Тут и там под шумом ветра раздавались щелчки, похожие на град по льду, когда горстка Сломанных справлялась с пряжками на своей железной упряжи.

Аргес врезался в землю, приняв удар на свои плечи. Обе руки напряглись на рукояти ножа, острие которого находилось всего в дюйме от его горла. Яз видела невидимую битву, развернувшуюся по всему пространству нитей, Аргес рубил магию Кретара и других, когда они пытались проткнуть его собственным клинком.

Из ниоткуда по воздуху пронеслась маленькая темная фигура. Майя приземлилась всем весом на руки, пытавшиеся удержать нож. Мгновение спустя острие клинка вышло из затылка Аргеса, высекая искры из камня. Где-то один из Сломанных с властью над огнем воспользовался своим шансом и превратил искру в пламя, которое хлынуло через труп регулятора, даже когда Майя откатилась в сторону.

Майя встала, кровь сочилась алыми струйками из двух порезов на ее голове. Она посмотрела на Аргеса и плюнула в темноту его глаз. Чернота улетучилась то же мгновение, уносимая дикими ветрами, стремительным порывом холодного страха, исчезнувшего, как дым.

— Прочь с дороги! Прочь с дороги! — Квелл пронесся мимо Яз, заставив ее раскачиваться. Одна рука вытянулась за его спиной, таща кого-то, все еще нетвердо стоящего на ногах. Темноволосая женщина, Икта. — Спаси его, Квелла. Ты можешь это сделать. Спаси его! — Квелл толкнул женщину на колени рядом с Турином, который лежал в багровом озере собственной крови, бледный за пределом бледности, свет исчез из его глаз.

Квелла склонилась над Турином, положив руки ему на шею:

— Он зашел слишком далеко.

— Он спас мне жизнь. Я бы утонул... — Голос Квелла прервался. — Пожалуйста...

— Пожалуйста! — эхом отозвалась Яз, пытаясь освободиться.

Квелла вздохнула.

— Я пытаюсь. Я пытаюсь. — Яз слышала напряжение в ее голосе. — У меня нет силы. Даже здесь, среди звезд.

Яз выпала из упряжи. Ноги едва не подкосились под ней. Даже здесь, среди звезд. Что сказал Эулар? Звезды давали свою силу всем тем, кто принадлежал к старой крови, оттачивая их навыки, ускоряя рост их сил, позволяя выковать новую силу в напряжении бесконечных сражений подо льдом.

— Помоги ему. — Она снова позаимствовала слова Квелла, наполненнив их собственной страстью. — Он спас всех нас. — И она протянула руку с силой, рожденной страхом, что Турин уже мертв. Она ухватилась за созвездие звезд вокруг себя, снова оказавшись в его центре, соединившись с каждой светящейся сферой, будь она маленькой, как пылинка, или больше ее кулака.

С криком, в котором смешалась боль от усилий с ужасом потери, она вырвала каждый алый камень из его железного корпуса и принесла их всех со скоростью стрелы к себе, а затем и к Квелле. Алый кокон света, прижатый так близко, как только она могла, пока Квелла не закричала, словно сияние обжигало ее. Но, верная призванию целителя, Квелла поддерживала контакт со своим пациентом, наполняя его огнем, который теперь струился через нее.

Квелла смогла выдержать давление звезд всего несколько мгновений. Когда Сломанные, которые могли свободно двигаться, отступили в стороны, она рухнула на Турина.

Яз притушила звезды и рассеяла их во всех направлениях. В мягком полумраке Квелл вернулся к Турину и осторожно снял с него Квеллу. Там, где ее руки соскользнули с шеи Турина, не осталось раны, только красная линия, напоминающая о жестоком пути клинка Аргеса.

Щелчки расстегиваемых ремней раздавались по всей галерее. Эррис, дрожа, вернулся к жизни, пес тоже, его продолговатая голова поднялась из куба, в который он был сложен. Майя и Куина присоединились к Яз, все они стояли над бледным телом Турина. Зин протиснулся локтями сквозь растущую толпу только для того, чтобы быть остановленным открывшимся перед ним зрелищем.

— Неужели он...

Пес оттолкнул удивленного Эрриса в сторону и ткнулся носом в Турина, подтолкнув его в бок тупой мордой. Когда контакт с Турином прервался, пес поднял голову и посмотрел на Яз своими непроницаемыми черными глазами; и под его подбородком Турин сделал долгий, шипящий вдох.