Девочка и гора

34 Яз

Долгое мгновение две половинки разума Яз боролись на острие ножа. Половина Яз знала, что Майя мертва и что открывать стену — безумие. Другая половина не заботилась о фактах, только о правильном и неправильном. Эта часть не хотела ничего, кроме как броситься и спасти свою подругу, даже если это означало погибнуть самой.

— Она не могла уйти. — Турин стукнул кулаком по стене.

Куина промолчала. Она сидела, уставившись в никуда, и держалась так неподвижно, что, если бы не дрожь в руках, Яз подумал бы, что она одержима каким-то духом. Две слезинки скатились по ее осунувшемуся лицу.

Яз почувствовала, как внутри нее нарастает крик, непреодолимый, как чих. Она стояла лицом к черному городу перед ними, сложив руки по бокам.

— Яз? — начал Эррис.

Крик вырвался из нее, бессловесный рев ярости и потери, эхом разнесшийся по куполу, заставив звезду вспыхнуть горячим синим светом с малиновыми крапинками.

— Мы должны идти дальше. — Эррис потянулся к ней, но тут же опустил руку.

— Эйдолон сможет добраться до нас здесь, по-твоему? — Яз прорычала ответ, злясь на все, наполовину надеясь, что монстр найдет способ проникнуть внутрь, чтобы она могла заставить его съесть ее звезду.

Эррис развел руками:

— Я не знаю. В обычных обстоятельствах, нет, но с помощью Сеуса все возможно. Мы должны найти Стержень-корня, пока можем.

— Она не может быть мертва. Она зашла так далеко. — Куина произнесла эти слова так, словно разгадывала загадку, как будто ее логика могла исправить то, что произошло.

— Мы должны идти. — Турин отвернулся от стены и направился было к Эррису, но уклонился от ауры звезды.

— Дай нам немного времени. — Яз заговорила резче, чем намеревалась. — Разве она не заслуживает большего, чем несколько мгновений?

— Она заслужила пожизненное почитание. — Турин повернулся к ней лицом, и она растерянно заморгала. Казалось, что вокруг него вращаются крошечные звезды, но затем она поняла, что какой-то бессознательный аспект его лед-работы снял слезы с его лица и заставил их повиснуть в воздухе, где они поймали звездный свет. — Но она не дошла. Теперь мы здесь, и она хотела бы, чтобы мы выполнили нашу миссию.

Яз выдавила улыбку. Майя использовала бы эти слова. Выполняйте нашу миссию. Аксит до конца.

— Куина. — Яз протянула девушке руку и подняла ее на ноги. Она неуклюже поднялась, приволакивая левую ногу. Яз открыла рот, чтобы сказать что-то утешительное, но внезапно Куина уткнулась лицом в меха Яз, задыхаясь от рыданий. Яз нерешительно обняла ее, потрясенная хрупкостью Куины. Это был не путь Икта. Икта терпели: они не тратили энергию на горе. Но потом она вспомнила, как Квелл рассказал, что ее отец сломался после того, как она и Зин спустились в яму, и, как будто получив разрешение, что-то сломалось и в ней, и она присоединилась к Куине в ее горе.

Она не знала, как долго они так оставались, но в конце концов они расстались. Яз убрала мокрые от слез волосы с лица Куины и повернулась к Турину, который сидел на корточках на черном полу купола, изучая свои руки, как будто они были завалены его мыслями:

— Пошли.

Они двинулись дальше, вглубь купола. Яз послала свою звезду впереди них, и куда бы та ни летела, она просто стирала черные шпили, вырезая среди них движущуюся дыру, которая исчезала, когда звезда улетала дальше.

— Какой во всем этом смысл? — Турин махнул рукой в сторону башен. — А в тех, что снаружи?

— Интересно, что мы найдем в середине, — ответил Эррис. — Еще одна площадь и гораздо меньший купол? С крошечным городом внутри?

— Разве должен быть смысл? — спросила Яз. — Есть ли у Зокса смысл или у других, подобных ему? Разве это не просто работа разума брошенного города, разума, предоставленного самому себе и медленно сходящего с ума?

Здания закончились раньше, чем ожидалось. Площадь в этом городе была в сотне ярдов в каждую сторону, черный пол был усеян десятками кругов; все они были одинаковыми и достаточно широкими, чтобы Яз могла лежать с вытянутыми руками и все еще быть в нескольких футах от прикосновения к краям. Все их периметры были около фута в ширину, шесть дюймов в толщину и усеяны сигилами.

— Туман-врата, — выдохнул Турин. — Как и те, которые я видел.

— Их следовало бы назвать вода-вратами, — сказала Яз. — Ты чуть не утонул. Что в этом было туманного?

— Тумз-врата, — раздался слегка раздраженный голос позади них. — Уотергейт[2] — совсем другое дело.

Они развернулись, и там, в бледном свете, как в одном из снов Турина, нарисованных на тумане, стоял Элиас Стержень-корень.

— Что? — За долгие недели их путешествия Яз много думала о том, что скажет Стержень-корню, когда они, наконец, снова встретятся. «Что?» в них не было.

— Тумз-врата не имеют ничего общего с туманами. Они названы в честь своего создателя. Я встречался с ним однажды, знаешь об этом? Профессор Тумз. К тому времени он, конечно, был уже старше, и я только что закончил учебу, но он все еще был самым блестящим человеком, которого я когда-либо встречал. — Стержень-корень, прищурившись, посмотрел на Турина. — И как его имя оказалось на губах дикаря на краю света? — Он оглядел остальных. — И вообще, кто вы такие? И чего вы хотите? — Он не сводил с них глаз, вытянув длинную руку, а затем длинный палец, чтобы указать прямо на парящую звезду. — А откуда у вас сердце-камень? — Подозрение промелькнуло на узких углах его лица.

— Мы пришли из города Веста, — сказал Эррис.

— И нас сюда послал ты, — добавила Яз.

Стержень-корень приподнял бровь.

— За пределами купола за нами охотится эйдолон, — продолжила Яз. — Я думаю, его послал Сеус.

Стержень-корень поморщился, услышав это имя.

— Никто не может послать эйдолона. Может быть, он направил его сюда или привел. Но то, что Сеус охотится за тобой, объяснило бы все это. — Он махнул рукой в сторону площади, и в одно мгновение все Тумз-врата осветились, стали окном в какое-то другое место. Яз могла ясно видеть только ближайшую горстку врат, сосредоточенных на монстрах. Ближе всех был огромный охотник, источающий звезда-свет и тащивший по льду свое сочлененное тело на хаотически двигающихся конечностях. В другом круге серебряное существо неслось вперед на размытых движениях того, что могло быть ногами, все его тело было острым, как у хищной рыбы. Еще одни показывали что-то более похожее на катящийся сгусток жира, но с тревожными формами, смутно видимыми внутри, похожими на человеческие кости.

— Кто они? — выдохнула Куина.

— Неправильный вопрос. Вопрос, который ты должна были задать: Куда они направляются? — сказал Стержень-корень. — И ответ: сюда. Они все направляются сюда.

Турин взглянул на черную крышу над ними, словно ожидая, что она содрогнется от мощного удара:

— Когда?..

— А это, — перебил его Стержень-корень, — возвращает меня к моему вопросу: кто вы такие и чего хотите?

Яз все еще слышала последний крик Майи и была не в настроении кланяться и расшаркиваться перед ложным богом. Или даже быть вежливой:

— Ты послал нас сюда. Один из вас. И я не собиралась приходить, потому что я хочу только одного — добраться до юга и увидеть зеленый мир.

Стержень-корень покачал головой.

— Это невозможно. До Коридора тысячи миль, а по дороге нет ничего, кроме льда. В настоящее время... — Он посмотрел в сторону, как будто мог видеть что-то, чего они не могли видеть. — Господи Иисусе. Снаружи минус восемьдесят шесть.[3] И это не считая сильного ветра. Все, что на вас надето, — кусочки мертвого животного. Как вы вообще живы?

Яз не поняла вопроса и отмахнулась от него:

— Но у нас кончается еда, и нам нужна была помощь. И цена, которую мы заплатили за это, — друг, убитый, пока мы пытались пробиться сквозь твои стены.

Стержень-корень сжал губы. Его изображение замерцало, и на долю секунды Яз показалось, что вместо раздражения на его лице появилось страдальческое выражение. Может быть, сочувствие.

— Я не знал, что там кто-то есть. Я не видел ни вас, ни эйдолона. Стены держатся крепко. Врата — мои единственные глаза на внешний мир.

— Сейчас я хочу продолжить наше путешествие, — продолжала Яз, — и пусть Сеус оставит нас в покое. — Она начала ходить между вратами, заглядывая в каждые, когда проходила мимо. По какой-то причине они напомнили ей озеро, которое показывал ей Эулар, то, которое было слишком идеально, чтобы вода в нем замерзла. Некоторые показывали чудовищ в движении; некоторые просто смотрели на огромные белые пустыни, не давая ощущения масштаба. Она могла смотреть на несколько квадратных ярдов льда или на сотню квадратных миль.

Она ожидала, что Стержень-корень последует за ней или потребует, чтобы она остановилась. Вместо этого он просто наблюдал за ней, как и другие, и поэтому она ходила, надеясь сдержать свой гнев и горе, договориться со Стержень-корнем и не высказать свое мнение настолько ясно, что он просто выбросит их наружу, где их прикончит эйдолон.

Дважды она видела врата, открытые на идущие кланы; одни были видны издалека на уровне земли, другие — гораздо ближе, но сверху. Вид стольких людей, собравшихся в одном месте и двигавшихся с одной целью, заставил ее тосковать по Икта и уверенности в этой жизни.

Яз остановилась, чтобы изучить клан, видимый сверху. Все ворота излучали холод, и хотя она не могла слышать или чувствовать ветер, она подумала, что, возможно, если бы она вошла в одни из них, она могла бы оказаться внутри сцены, показанной ей. Она сопротивлялась искушению. Она двинулась дальше и увидела еще одного охотника, бороздящего лед. Мысль о том, что врата могут позволить контакт, заставила ее отойти подальше от этого озера и от следующего на случай, если один из ужасов, которые выслеживали Стержень-корня, мог вытянуть руку и схватить ее.

— И что этот другой я хотел, чтобы ты сделала, когда пришла сюда? — крикнул Стержень-корень, теряя терпение. — Он передал тебе сообщение?

— Вот все, что он мне дал. — Яз вытащила иглу из мехов над ключицей и начала возвращаться к остальным.

— А, это то, что ты использовала, чтобы открыть купол, — сказал Стержень-корень, как будто какая-то загадка была решена.

— Нет... — Мысль о том, что купол мог бы просто лопнуть как пузырь, используй она иглу, привела Яз в ужас. Если бы она додумалась до этого, Майя была бы жива. Глупость Яз убила ее подругу. — Я использовала звезду.

— Звезду? О, сердце-камень? — Взгляд Стержень-корня метнулся к плывущей звезде. — Но звезда такого размера не должна быть способна... — Его глаза расширились. — С ней что-то сделали! Она была каким-то образом заряжена. — Он нахмурился. — Ее дал тебе другой Стержень-корень?

— Я... — Яз печально покачала головой. — Я...

— Мы взяли его из автоматона, построенного из деталей Пропавших, — сказал Эррис. — Яз разбила ее на куски, а потом собрала обратно.

— Замечательно! — Стержень-корень хлопнул в ладоши, но они не издали ни звука. — И ты тоже, молодой человек. Тебя разбили на части и каким-то образом собрали заново.

— Я упал...

Еще один хлопок узких рук с длинными пальцами.

— Ты здорово упал! Ха! Настоящий Шалтай-Болтай. Но на этот раз вся королевская конница и вся королевская рать смогли тебя собрать. — Он снова повернулся к Яз, которая спросила себя, не могла ли изоляция свести этого Стержень-корня с ума. — Признаюсь, я сам нуждаюсь в некоторой... реинтеграции, скажем так? Все мы сломанные вещи. Возможно, у нас действительно есть общие интересы. Иглу, пожалуйста, молодая женщина. — Он протянул руку.

Яз направилась к нему, но ее внимание было приковано к левому краю, где в одних из ворот виднелся еще один ледяной пейзаж. Этот, однако, не был ни пустым, ни заполненным монстрами или племенами. Вместо этого он показал группу из четырех фигур в незнакомой одежде, не мехах или шкурах, а длинных пальто, больше похожих на то, что мог бы носить Эррис. Двое из них свернулись калачиком на льду, третья сидела рядом, а четвертая лежала у нее на коленях. Никто не сидит и не лежит на льду, если только он не мертв или близок к смерти. Трое из них, судя по длинным волосам, были женщинами. Больше всего внимание Яз привлекла сидящая фигура. Ее кожа была даже темнее, чем у Эрриса, переходя от коричневого к черному, а волосы были так же туго завиты, подстрижены близко к голове, как и у него. Мальчик или девочка. Яз могла сказать, что они были молодыми, возможно, возраста Майи.

— Где это? — Яз указала на сцену.

Стержень-корень поднял обе брови, все еще протягивая руку за иглой.

— Первый вопрос всегда должен звучать так: «Когда?» — Опустив руку, он подошел к ней, шагая быстро, как хунска, его ноги не издавали ни звука. — А, — он посмотрел мимо Яз, изучая сцену. — Это сейчас, и очень далеко отсюда, в тысячах миль к югу. Выжившая — один из потенциалов, которые я изучал. — Он оглянулся на Яз. — Иглу, пожалуйста.

— Потенциалов? — Яз протянула ему иглу.

Стержень-корень взял иглу, каким-то образом ухитрившись удержать ее, хотя его пальцы были сделаны из света. Легкая дрожь пробежала по нему, когда он вошел в контакт, рябь, как будто он был отражением на воде, которую потревожили. Долгое время после этого он оставался неподвижным, даже глаза его не подергивались, он ничего не говорил.

— Ах! — У него перехватило дыхание, как будто он вынырнул на поверхность после долгого погружения. — Прости меня. Это всегда так, когда я интегрирую потерянную часть себя. — Темные глаза с новым интересом уставились на Яз. — Теперь я понимаю, почему я послал тебя!

— Стержень-корень, которого я встретила, был в игле? — Яз нахмурилась. Этот процесс напомнил ей о Теусе, собирающем рассеянное зло, которое составляло его темную половину.

— Его копия. — Стержень-корень отмахнулся от вопроса. — Он был небольшим фрагментом, но мы были разделены в течение многих лет, и было много новых данных, которые нужно было усвоить. — Он с отвращением уронил иглу. — Дело дошло до того, что... Мы должны хранить нашу информацию в физических объектах, как дикари, и переносить их туда и сюда пешком. Но пока Сеус не будет вычищен из сетей, другого выбора нет.

— А как насчет этого? — Яз указала на сцену у их ног. Эррис, Куина и Турин присоединились к ним, чтобы посмотреть на мертвых и умирающих детей. Эррис двигался лучше, как будто простое пребывание в куполе каким-то образом восстанавливало его силы. — Кто эта девушка?

— Как я и сказал. — Стержень-корень сунул верхнюю губу под нижнюю, размышляя. —Потенциал. Сеус работает над тем, чтобы взломать один из оставшихся ковчегов. Если он получит контроль, то обрушит луну. Это закроет Коридор и оставит весь Абет покрытым льдом.

Яз покачала головой:

— Аргес сказал, что они собираются открыть ковчег, чтобы следовать за Пропавшими в...

— Что? Нет. Сеус говорит людям то, что они хотят услышать, чтобы заставить их делать то, что он хочет. — Стержень-корень отверг эту идею. — Чтобы иметь хоть какой-то шанс остановить его, мне нужен кто-то, кто проведет меня в ковчег, на который нацелился Сеус, прежде, чем это сделает он, а для этого требуется человек, обладающий очень редкими талантами. На самом деле такими редкими, что многие поколения могут пройти, не увидев ни одного родившегося человека, который соответствует этой отметке. Возможно, девушка и могла бы подойти, но сейчас вопрос спорный. Ты здесь, и ты уже доказала свои таланты.

Яз нахмурилась:

— Но... ты же не собираешься позволить им умереть?

— Смотри на меня, а не на нее. — Стержень-корень повернулся и пошел прочь.

— Подожди! — крикнула ему вслед Яз, внезапно разозлившись. Она только что видела, как умерла девочка, и одной было более, чем достаточно. — Это неправильно!

Стержень-корень повернулся со слегка виноватым видом:

— Люди все время умирают. Тысячи каждый год. Я мог бы заполнить эти врата образами больничных коек и катастроф. Я не могу спасти их всех. На самом деле я не могу спасти ни одного из них.

Турин подошел и встал плечом к плечу с Яз.

— Но это же врата. Мне сказали, что я могу пройти через одни из них и пойти куда угодно. В результате через них прошел морской поток и попытался меня утопить. Так почему бы тебе просто не открыть их и не позволить им прийти сюда? Ты не можешь спасти всех. Чтобы спасти тех, кто на больничных койках или попал в катастрофу, нужны лекарства или чудеса. Но эти девушки, — особенно та, что держит другую, — могли бы прийти сюда, где тепло, и они были бы... — Казалось, он хотел сказать «быть в безопасности», но передумал. — Мы могли бы им помочь.

Стержень-корень, казалось, впервые заметил Турина. Он сжал губы в ровную линию.

— Если вы хотите использовать Тумз-врата, чтобы перейти из одного места в другое, вам нужны врата с обоих концов. Если вы хотите использовать их, чтобы увидеть удаленное местоположение, это другое дело: вам просто нужно умное управление и немного временной орбитальной механики. — Видя их непонимание, он повторил важную часть. — Вам нужны врата с обоих концов.

— Если не... — сказал Эррис.

— Ты знаешь о Тумз-вратах что-то, чего не знаю я? — Стержень-корень снова выгнул бровь.

— Сомневаюсь. — Эррис оглядел десятки врат, лежащих на полу купола. — Насколько я знаю, у Весты были только одни, и я не знал о них, пока Турин мне не рассказал. Но я знаю, что есть и другие способы передвижения по городам Пропавших. Есть пути сквозь стены, пути через сотни ярдов камня, по которым могут пройти только кванталы. Город сказала мне, что, если на обоих концах таких маршрутов есть кванталы путь-работники, они могут открыть проход, по которому может пройти один из них.

Стержень-корень кивнул и переплел свои длинные пальцы. Его руки никогда не были неподвижны, всегда теребили друг друга, как будто были заняты, когда они не подчеркивали его слова.

— Итак, — продолжил Эррис, — я думаю, что эта девушка должна быть полн-кровкой кванталом, чтобы ты заинтересовался ею, поскольку ты ищешь способности, которыми владеет Яз. И если это так, то нет ли какого-нибудь способа, чтобы они вдвоем могли увеличить связь, которая позволяет нам видеть это изображение, в связь, которая позволит пройти? По крайней мере, оттуда сюда?

— Нет.

Однако Стержень-корень сказал это слишком быстро, и обе его руки остались неподвижными — единственный раз, когда Яз видела, как он говорил без их участия.

— Я тебе не верю, — сказала Яз.

Стержень-корень широко раскрыл оба глаза от удивления:

— На каком основании? Ты девушка, воспитанная кочевниками на льду. Я — эксперт. Ученый с тысячелетним опытом. Я тот, кто...

— Ты не умеешь врать.

Это, по крайней мере, заставило Стержень-корня замолчать.

— Ладно! — наконец рявкнул он. — Возможно, в твоей идее передачи данных есть смысл, но это чрезвычайно опасно и чрезвычайно трудно осуществить и требует двух кванталов замечательных способностей, сердце-камня значительного размера и может привести сюда только удаленную сторону. Кроме того, это не позволит пройти пассажирам, а я наблюдал за этой молодой леди достаточно долго и знаю, что она не собирается оставлять своих друзей там умирать.

— Они уже выглядят мертвыми, — заметила Куина. — В любом случае они все умрут до наступления ночи.

— Что... что ты делаешь? — Стержень-корень подошел к тому месту, где Яз опустилась на колени рядом с кольцом, и приложила руки к символам, выгравированным по бокам. — Когда я сказал «опасно», я имел в виду не только для тебя...

Яз взглянул на остальных троих и велела им отойти от нее подальше. Турин, наоборот, подошел и встал рядом с ней, одной рукой нащупав ее плечо.

— Я имел в виду опасность для города. И я имел в виду не только этот или ледяной снаружи. Я имел в виду тот, что подо льдом. Так что, если твои друзья не смогут быстро выйти за пределы радиуса взрыва, я советую тебе остановиться.

Лицо Турина посуровело, когда он отвернулся от ворот и посмотрел на Стержень-корня:

— Если бы ты когда-нибудь подходил к краю смерти на льду, ты бы тоже не смог оставить там кого-то.

Чувство вины Яз за долгий поход к морю вспыхнуло при этом, и она решила быть достойной неуместной веры Турина. Именно Эррис спас Турина, Куину и Майю. Тогда Яз погрузилась в себя и пошла дальше, бросив их. Но эту девушку, эту девочку, она не бросит.

Она принесла свою пылающую звезду и села в центре врат, разбудив все сигилы периметра. Образ обрел новую реальность. От него веяло холодом; она слышала эхо ветра. Предельно сосредоточившись, Яз мысленно потянулась к вратам и расфокусировала взгляд, чтобы увидеть нить-пейзаж. Врата были ядром нитей, они напрямую связывали нити, находившиеся в отдаленном месте, с теми, что текли из Яз, ее друзей и черного города внутри купола. Кроме того, сложность была умопомрачительной. Врата сплетали нити так, как Яз не могла себе представить раньше и не могла понять сейчас, даже имея перед собой пример. Однако использовать что-то и понимать, как это работает, — две разные вещи.

Яз уже пользовалась Путем не более получаса назад, так что прикоснуться к нему сейчас было выше ее сил, но она все еще могла увидеть его, если бы попыталась. Он лежал вне пределов ее досягаемости, тонкая полоска, далекая, но горящая так ярко, что исчезала из поля зрения так же верно, как солнце прогоняет звезды с неба.

Голова все еще болела после восстановления звезды, но она попыталась сосредоточиться на следовании за нитями, которые вели через врата. Они создавали истинную связь с показанной сценой — не просто наблюдение за движущимся изображением и глубже, чем прикосновение. Внезапно она полностью осознала это далекое место, холод льда, боль девушки, ее горе и отсутствие каких-либо других эмоций или каких-либо других мыслей. Только одно сердце все еще билось там. Подруга, которую девушка баюкала, была мертва и остывала, две другие уже замерзли в том месте, в той части льда, которая в конечном итоге поглотит их и удержит до конца дней.

Ты меня слышишь? Яз попыталась заставить свой голос двигаться по связующей их нити. — Ты меня слышишь? — Она произнесла эти слова вслух.

— Ее зовут Малиайя, — сказал Стержень-корень, явно смирившийся с перспективой того, что на месте его дома возникнет огромный кратер, даже бо́льший, чем образовала бы падающая звезда. — Это может помочь привлечь ее внимание.

Малиайя? Ты меня слышишь? Яз попробовала другой, менее используемый мускул в своем сознании и послала свою мысль дрожащими нитями, которые связывали ее с девушкой.

Малиайя напряглась.

— Нина? — Одна рука крепче сжала мертвую девушку, пока она пыталась сдвинуть ее с места; другая рука бесполезно висела. — Нина? Сиа маслета! Че конко туа меа флеа!

— Нина? О Предок! Я думала, ты меня бросила! — Слова, произнесенные без интонации, голосом Стержень-корня, прозвучали как раз в тот момент, когда Яз поняла, что девушка говорит не так, как говорят племена. Мысль о том, что кто-то может быть настолько чужым, чтобы не использовать те же слова, что и она, никогда не приходила в голову Яз. Она никогда раньше не слышала ни о чем подобном, за исключением Зокса. Казалось чудом, что Стержень-корень мог понять девушку и заменить ее слова правильными. Но Яз напомнила себе, что Турин может летать, и сосредоточилась.

Малиайя, ты меня слышишь?

— Я слышу тебя, Нина. — Голос Стержень-корня сменил голос девушки, когда она склонилась над трупом подруги, изучая ее неподвижное, белое как кость лицо. — Я не понимаю... Мы теперь мертвы? — Слезы застыли, прежде чем они успели пролиться.

Яз понимала замешательство девушки. Холод проник в ее мысли. Конец слишком близок. Я не Нина, передала Яз. Но я хочу помочь тебе. Но я смогу это сделать только в том случае, если ты тоже поможешь мне, Малиайя.

Малиайя огляделась, пытаясь потуже натянуть капюшон, чтобы защититься от порывов ветра и острого льда, который он нес.

— Я тебя не вижу.

Я вижу тебя, Малиайя. Я в другом месте. В безопасном месте. Мне нужно, чтобы ты помогла мне открыть Путь между нами. Ты понимаешь, когда я говорю Путь? Яз спросила себя, должна ли она назвать это Путем или рекой, которая течет через все вещи, и только начала задаваться вопросом, как девушка понимает какие-либо слова, когда поняла, что не навязывала ей ни одно из описаний, а вместо этого послала образ и идею. Каким-то образом это средство коммуникации обходило необходимость в словах любого типа.

Малиайя?

Внезапно Путь ярко вспыхнул перед Яз, бесконечность извивающихся морских змей, мечущихся в пространствах и углах за пределами воображения. Каким-то образом Малиайя, не согнутая холодом, встала на него и пошла, энергия потрескивала у ее ног, вспыхивала вокруг нее, затопляла ее. Путь пытался сбить ее с толку на каждом из своих бесконечных поворотов, множество из них вставало между каждым шагом, и все же с грацией танцовщицы и пугающей целеустремленностью девушка продолжала идти. Но долго она не протянет — никто не сможет; через несколько мгновений сила захлестнет ее, поглотит, разорвет на части, не оставив даже клочка дыма, который мог бы унести ветер.

Яз знала, что должна действовать. Путь был слишком далеко, чтобы она могла дотронуться до него, но девушка казалась ближе. Яз потянулась к Пути, как делала это много раз до этого. На этот раз одна из ее протянутых рук встретилась с плотью. Пальцы сомкнулись вокруг ее пальцев. Ужасная сила Пути нахлынула на нее мгновением позже — она никогда не думала, что сила бывает такой большой. Яз закричала, желая только отпустить силу, но образ Майи горел в глазах, ослепленных блеском Пути, и Яз вцепилась в Малиайю, словно она держала Майю, словно на этот раз, если она только удержит ее, девушка освободится от эйдолона и пройдет сквозь стену невредимой. Ей казалось, что она превратилась в пепел и искореженную кость, как будто рука, которой она сжимала девушку, была почерневшим когтем. Ничто не могло пережить то, что наполняло их, и все же, даже когда сила разрывала Яз на части, она потянула. Малиайя выскочила из ворот, словно вынырнула из глубокого бассейна. Яз упала назад, вытаскивая ее, обе они горели светом и огнем, заставив остальных броситься врассыпную и заставив проекцию Стержень-корня исчезнуть — словно ветер разорвал туман.

Яз изо всех сил пыталась овладеть силой внутри себя, но это было выше ее сил. Она чувствовала, что сила сейчас вырвется из нее, неконтролируемая, и взрыв уничтожит все вокруг, на большом расстоянии. Белый жар этого затуманил ее разум, не оставив места ни страху, ни печали. Ей хотелось только одного — освободиться.

И вдруг огромное давление всей этой энергии... исчезло. Малиайя каким-то образом взяла ее под контроль и отправила обратно, через ворота. Сцена на дальней стороне исчезла, сменившись белым. В ней не осталось ничего, кроме белого. Плотный туман испарившегося льда скрывал кратер неизвестных размеров.

Малиайя стояла среди них, потрясающе реальная, первая новая личность из плоти и крови, которую Яз увидела за целую вечность. Она казалась ошеломленной, ее глаза ничего не видели, она нетвердо держалась на ногах. Эррис протянул руку, чтобы поддержать ее, но в одно мгновение она схватила его за руку и использовала свое тело, чтобы подрезать его и бросить в ворота, несмотря на вес. Она двигалась так же, как Эррис, когда тот сражался, но часть силы Пути должна была задержаться в ней, чтобы бросить его так. Она шагнула к Яз, все еще в боевой стойке, нахмурив брови. Куина вмешалась, двигаясь быстрее мысли, и Малиайя, отреагировав почти так же быстро, нанесла ей серию ударов, используя только здоровую руку. Куина увертывалась от них, одного за другим, но девушка выбила из-под нее ноги ударом своей ноги, которого Куина не ожидала. Яз и Турин сомкнулись вместе, чтобы защитить Куину и не навредить новоприбывшей, но, удивительно плавно извиваясь и нанося удары ногами, Малиайя уложила их обоих на землю.

Эррис вырос позади девушки, стоя на поверхности ворот. Она, казалось, не видела его и не проявляла никакого интереса к Яз или двум другим на полу, но он все равно осторожно приблизился.

— Нина? — Малиайя чуть не всхлипнула, дико озираясь по сторонам. — Где ты? — Она начала неуверенно поворачиваться, а затем без предупреждения рухнула бескостной кучей.

Яз встала на четвереньки, хватая ртом воздух. Девушка вогнала пятку в центр ее туловища и каким-то образом лишила ее воздуха. Казалось немыслимым, что Малиайя была так близка к смерти и в то же время так смертельно опасна. Но, протащив ее через ворота, Яз связал их так крепко, что они почти разделяли сердцебиение — она знала, что, несмотря на все произошедшее, незнакомка цеплялась за жизнь кончиками пальцев.

— Как... как она может так драться? — Турин медленно поднялся, потирая шею и морщась.

— Она такая маленькая... — Куина, прихрамывая, подошла поближе. Яз подумала, что Малиайя не намного моложе Куины, возможно, четырнадцать, но она была ближе к росту Майи.

Яз опустилась на колени рядом с девушкой и начала снимать с нее перчатки. Как и ее длинное пальто, они были слишком тонкими, слишком непрочными. Они напомнили то, что носил Эррис в мирах памяти, где впервые гулял с ней.

Куина присела, чтобы помочь. Единственная — помимо Яз — член лед-племени в группе, она точно знала, что нужно делать. Они проверили конечности Малиайи. Ее очень темная кожа затрудняла определение причиненного ущерба, но все было плохо. Обе руки и обе ноги были сильно обморожены, но ее правая рука, та, которой она не пользовалась во время боя, определенно была самой худшей, пальцы были твердыми и неподвижными, кровь внутри превратилась в красный лед. Яз и Куина обменялись мрачными взглядами. Они держали ледяные пальцы между ладонями и вдыхали в них тепло, но обе знали, что уже слишком поздно.