Девочка и гора

30 Яз

С сетью, установленной для более глубокого лова, они смогли вытащить десятки сельдей и зеленобоков из быстро замерзающего моря.

К тому времени, когда солнце коснулось края кратера, их лодка была на треть полна рыбы, и весло Эрриса ломало лед толщиной в палец, когда он тащил их обратно к берегу.

Поскольку большая часть воды теперь была покрыта льдом, туман в значительной степени рассеялся, и белое небо поглотило то немногое тепло, которое все еще висело вокруг от огромных сил, затраченных в этом месте несколько дней назад.

После нескольких часов в относительном тепле Куина и Майя достаточно оправились, чтобы съесть столько сырой рыбы, сколько могли выдержать их желудки, и оба смогли сойти на берег, прежде чем Эррис вытащил лодка-сани из воды. Он присел рядом с ними, не задыхаясь от усилий, как сделал бы любой другой человек, но, как он объяснил, ожидая, пока энергия из его уменьшившегося ядра распределится по запасам в его мышцах.

Яз заставила Эрриса перевернуть лодку на бок, чтобы укрыться от ветра, который в миле и более под поверхностью ледяного покрова был тенью его истинного «я». Она взяла тепло-горшок, который был прижат к Турину, отдавая столько тепла, сколько тот мог вынести, и подняла его за обуглившиеся костяные ручки на доску рядом. Затем она вызвала один из глаз Наблюдателя с того места, где оставила большие звезды на берегу, и положила его в горшок, заставив испускать экстравагантное количество тепла.

— Нам нужно его покормить. — Майя многозначительно посмотрела на Турина, все еще свернувшегося под мехами. Предыдущие попытки не увенчались успехом, холодная рыба не хотела протискиваться между посиневшими губами.

— Нам всем нужно обсохнуть. — Куина придвинулась к горшку так близко, как только позволяла звезда — намного ближе, чем тогда, когда она не была защищена сигилами тепла. Ее шкуры начали дымиться, добавляя свой пар к туману, прилетавшему из закрывающегося моря.

Яз достала сковороду, скользкую от рыбьего жира, положила в нее три селедки и поднесла на расстоянии вытянутой руки к горшку:

— Попробуем дать приготовленную еду. Сломанные к ней привыкли.

— Я думаю, он приходит в себя, — сказал Эррис. — Или, по крайней мере, он начал видеть сны.

Яз, нахмурившись, уставился на Турина:

— По-моему, он выглядит так же.

Куина потянула Яз за локоть, пряча улыбку. Она кивнула в сторону вечернего сумрака, где сияние тепло-горшка играло в тумане, который шевелил ветер.

— Что? — спросила Яз. Но потом она увидела это, очертания в тумане, их путаницу, а затем из ниоткуда появилось ее собственное лицо, пойманное в тот момент, когда оно было освещено звездами. В следующее мгновение ветер разорвал его в клочья, только для того, чтобы через несколько мгновений оно снова сформировалось. — Я не понимаю... — Но она поняла. Спящий разум Турина протягивал руку и использовал свою власть над водой, чтобы нарисовать свои сны на тумане.

Яз почувствовала, как жар приливает к ее щекам, когда туман извивался в медленно движущихся изгибах, требующих лишь небольшого воображения, чтобы увидеть сплетенные конечности, выпуклую грудь, полные губы, все это в томном движении. Яз не чувствовала себя такой незащищенной с тех пор, как разделась до кротовьих шкур в сушильной пещере в тот день, когда прыгнула в Яму Пропавших.

Оглянувшись, она увидела, что все остальные сидят вместе в укрытии саней, подтянув колени, наблюдая за шоу с широкими улыбками, как будто это было развлечением. Яз яростно нахмурилась и сосредоточилась на сковороде и рыбе, которую она готовила.

Вскоре, к большому облегчению Яз, ветер посвежел и унес образы вместе с остатками тумана. Она рискнула еще раз взглянуть на остальных.

— Я думаю, это была я, — сказала Куина, ее широкая улыбка показала все зубы — две белые линии.

Эррис и Майя расхохотались.

Яз попыталась нахмуриться, но не смогла сдержать улыбку.

— Заткнитесь. Все! — Она снова принялась ковырять содержимое сковородки ножом.

Это заняло несколько минут, но вскоре воздух наполнился запахом жареной рыбы. Яз поразило, что она ела рыбу каждый день своей жизни и никогда не знала, как хорошо она пахнет, пока ей не показали Сломанные. Привлеченные запахом, Майя и Куина присоединились к ней, прижавшись друг к другу за ее спиной и уставившись на шипящую селедку. Их одежда дымилась, рты наполнились слюной.

Наконец Турин понюхал воздух и открыл глаза:

— Г... голодный.

Эррис усмехнулся:

— Хорошо, что ты опять с нами.

Они накормили Турина и высушили его меха, безрассудно сжигая звезду Наблюдателя. Все проверили свои пальцы на руках и ногах. У Куины и Майи были признаки обморожения на самых маленьких и больших пальцах ног, как правило, самых слабых местах. Но Яз рассудила, что они должны быстро прийти в себя. Турина мороз покусал более серьезно — обморожения пальцев ног и рук, носа и ушей. Но он спасся от бо́льшего ущерба, потому что первым сел в сани.

— Ты поправишься. Но мы должны остаться здесь и несколько дней согревать тебя. — Яз надеялась, что это правда. Холод вонзил свои клыки в Турина, но повреждения могли продлиться недолго. Белая мякоть снова станет розовой или почернеет и ее нужно будет срезать.

Все пятеро съежились за перевернутыми санями, а тепло-горшок сжигал свою звезду почти так же быстро, как кузнечный горшок Сломанных, пылая красным в верхней части и заставляя доску, на которой он стоял, пузыриться и вонять.

Ранее Эррис отправился за Зоксом и провел пса по тропинке, которую разведал. С тех пор Зокс был плотно сложен в своем обычном кубе. Теперь он развернулся, но только для того, чтобы подойти так близко к горшку, что, будь он сделан из чего угодно, кроме железа, он бы воспламенился. Сделав это, он снова сложился и больше не делал никаких движений. Яз боялась, что он провалится под лед, и была полна решимости не спускать с него глаз.

В ту первую ночь они все легли, слишком усталые, чтобы рассказывать истории. Эррис лежал дальше от саней, так как внутри не было места для всех. Яз поймала себя на том, что наблюдает за ним в свете пылающего тепло-горшка. Он увидел это и ответил ей тем же.

Эррис улыбнулся:

— Нас сюда привела игла Стержень-корня, понимаешь?

Яз нахмурилась и дотронулась пальцами в перчатках до иглы:

— Откуда он мог знать, что именно нам нужно? Или где мы были? Или куда нас направить?

Эррис взглянул на небо, где показались первые алые звезды.

— Он может видеть весь мир сверху. Многие из его рода могут. Хотя в наши дни смотреть особенно не на что. Он знал, что мы не нашли моря, и знал, что оно нам нужно. — Он постучал по воротнику в том месте, где Яз держала иглу. — Когда ты попробуешь еще раз, держу пари, игла покажет новое направление. То, которое доставит нас туда, куда он хочет, чтобы ты отправилась.

Яз ничего не ответила. Она не хотела идти туда, куда хотел Стержень-корень. Умереть на льду достаточно легко и без посторонней помощи. И сколько бы раз Стержень-корень не направлял их в сторону морей, это не возместит ущерб, который Сеус причинит им, если решит, что она служит его врагу. Она вздрогнула. Если Стержень-корень мог видеть, как они тащатся по льду, то, конечно, и Сеус мог. И мог натравить на них множество ужасных созданий, каждое из которых было более страшным, чем Наблюдатель.

Сон поглотил Яз, и ее сны наполнились чудовищами, ковыляющими по льду к краю кратера, где она и другие, крепко спящие, столпились вокруг единственной горячей вещи на тысячу миль в любом направлении.

На следующий день море было слишком замерзшим для лодки. Эррис сделал для каждого из них лунку для рыбалки, за исключением Турина, которому было приказано оставаться в лодка-санях. Яз сказала ему, что, если он чувствует себя достаточно здоровым, чтобы ловить рыбу, то он достаточно здоров, чтобы построить убежище. Турин признал свое поражение и откинулся на спину среди своих мехов.

Прежде чем взять наживку и насадить на крючки, Яз тихонько отцепила иглу Стержень-корня от шкуры и, прикрыв ее от ветра телом, позволила ей крутиться на конце волоска. Игле потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться, но Эррис оказался прав. Теперь она указывала на юг и слегка на запад.

Они регулярно готовили и ели, пытаясь восстановить потерянный вес. Яз беспокоилась о том, как быстро они добудут свой улов, но Эррис сказал, что он будет ловить рыбу и ночью. Яз мог бы растопить дыру во все более толстеющем морском льду, и она могла бы показать ему, как делать наживку и ставить крючки. Звездный свет можно было использовать для привлечения рыбы ночью, чтобы заменить солнечный свет, который днем сам по себе был непревзойденной приманкой.

Ловля в проруби оказалась продуктивной, обеспечив гораздо больший улов, чем те остатки, которые использовались в качестве приманки, но на второй день лунки снова замерзли, и пришлось протопить целый ярд льда, чтобы добраться до воды. К третьему дню звезда, которую Яз использовала для подпитки котла, уменьшилась до нуля, и все равно дыра, которую она проплавила, не достигла моря под ними. Яз стояла, глядя в талую воду, и качала головой. Дыра, которая не смогла пробить лед, была глубже ее роста.

— Пора идти. — Эррис подошел и постучал Зоксу. С громким треском льда пес развернулся и печально огляделся. Собрав вещи, они начали трудный путь из кратера. Если бы это было горячее море, им пришлось бы искать путь вверх по утесам высотой в милю, искать участки, где они могли бы установить веревки, а затем закрепить колья на вершине, чтобы они могли медленно поднимать лодка-сани. Их уход, как и уход Икты, был бы длинной серией опасных подъемов.

К счастью, бурное рождение кратера дало ему менее крутые стены, и, как следует поискав, Эррис обнаружил маршрут, с которым Зокс мог справиться. Пес, по-видимому, немного оправился от отдыха и тепла и смог поднять на лед лодка-сани, вытягивая когти на полную длину на более сложных склонах.

Обмороженные пальцы ног Турина чувствовали себя намного лучше, что спасло его от позора — его не пришлось тащить в санях вместе с их уловом и оставшимся снаряжением. Это также спасло их от выяснения, сможет ли Зокс тащить такой груз.

— Знаешь, я совсем не скучал по этому. — Турин поднялся по последнему склону, лишь слегка прихрамывая, и присоединился к Яз на ледяной равнине, наклонившись навстречу воющему ветру.

Яз знала, что он чувствует. Это всегда был шок — выходить из теплого тумана горячего моря обратно в зубы урагана. Она не спросила, готов ли он к путешествию и сможет ли он каждую ночь делать ледяное укрытие. Выбора не было. Они либо справятся с задачей, либо умрут. Как и в каждый день их жизни.

Рутина втянула как разум, так и тело обратно в свой узор. Поход возобновился, и через несколько дней все было так, как будто он никогда и не прерывался. Теперь они двигались на юг и слегка на запад, а не просто на юг, но это не имело большого значения. С едой в желудках и звездами, готовыми гореть, Яз чувствовала, что они могут идти вечно. Остальные, возможно, были менее уверены в этом. Каждый переход, независимо от того, насколько хорошо ты обеспечен провизией, истощал внутренние ресурсы. Турину же приходилось нести дополнительное бремя — каждый вечер создавать укрытие из не желавшего подчиняться льда. Практика оттачивала его технику, но даже так это сказывалось на нем, оставляя изможденность на его лице и тени вокруг глаз. Несмотря на свои труды, Турин, выросший почти полностью на грибах с рыбой, деликатесом, который спускали сверху, говорил, что вечерняя трапеза очень помогает ему, и что он никогда в жизни не ел так хорошо.

По ночам они тесно прижимались друг к другу в тесной хижине, которую строил Турин, и он всегда быстро засыпал, измученный усилиями по формированию льда после дневного перехода. Яз редко отставала, но с тех пор, как она увидела в тумане силуэты сновидений Турина в кратере, ей казалось, что чувствует, как его сны прокладывают свой путь по ее коже в темноте. Должно быть, те же самые подсознательные процессы, которые сформировали туманы, тянули и толкали воду внутри ее плоти и крови, мягко рисуя на ней тайные мысли Турина.

Подтверждение пришло на четвертую ночь после выхода из кратера, когда Яз с криком проснулась, словно от сильного толчка. Она села, призывая свет от звездной пыли в карманах, и обнаружила Майю и Куину, сбившихся в кучу у ледяной стены. Турин сидел, выпрямившись, весь в поту, с побелевшим лицом. Только Эррис казался невозмутимым.

— Простите... — пробормотал Турин, оглядываясь по сторонам. — Мне приснился кошмар.

Куина скатила Майю с себя и откинула с лица длинную черную вуаль волос.

— Пусть тебе снятся сны получше. — Она сузила глаза до опасных щелочек. — Или другие. — Затем широко улыбнулась и подползла поближе к Яз.

Шли дни. Зокс становился все медленнее и медленнее, пока Эррис не начал помогать ему тащить сани. Но Эррис тоже замедлялся. Там, где остальные подкреплялись пойманной рыбой, Зокс и Эррис ничего не ели, только тратили свои уменьшающиеся ресурсы, никогда не пополняя их. Однажды ночью Эррис признался, что ожидал продержаться дольше, но холод в сочетании с неожиданными столкновениями с Аргесом, как у Черной Скалы, так и на льду, взял свое. Кроме того, ему пришлось очень аккуратно спускать их и сани к кромке воды.

В время долгого одинокого перехода Яз старалась не думать о последних днях их путешествия к морю кратера. Она ушла в себя и отдалилась от других. Она оставила их умирать на своем пути — потому что Икта оставляли любого, кто не мог поддерживать темп. В трудных условиях она вернулась к своему типу, и, если бы не Эррис, Турин, Майя и Куина были бы замороженными трупами, отмечающими смертельный поход Яз к морю. Яз отвергала такой способ выживания, но, когда дело дошло до смертельной опасности, инстинкт взял верх. Она оглянулась на своих спутников, сражавшихся позади нее с особенно жестоким полуденным ветром, и решила не подводить их во второй раз. Что это может означать, если Эррис или Зокс замедлятся до состояния неподвижности, она не могла заставить себя думать. Вместо этого она пошла дальше, преследуемая голосом, который говорил ей, что она обречена на неудачу, что в конце концов она поступится любыми идеалами, которых, как она утверждала, придерживается, пожертвует слабыми ради сильных, и что — хуже всего — придет к убеждению, что все это — ради бо́льшего блага.

— Мы могли бы вернуться, — Куина поравнялась с Яз.

— Что?

— У нас достаточно еды, чтобы добраться до Черной Скалы. Мы могли бы вернуться.

Яз была далеко не уверена, что у них достаточно еды, но даже если бы это было правдой... Это была Куина, Куина с ее деревянной бусинкой и ее верой во все истории.

— Зачем ты это говоришь?

Повышенный голос отвлек ее от ответа Куины. Оглянувшись, она увидела, что Турин, похоже, не переставая идти спорил с Эррисом, размахивая руками. Впереди них Майя качала головой, одна рука боролась с другой, как будто она была охвачена каким-то внутренним спором.

А позади всех них остановился Зокс. Он стоял с лодка-санями в двухстах ярдах позади, наклонив голову, словно принюхиваясь ко льду.

Эррис упал, споткнувшись о лед, а Турин стоял над ним, сжав кулаки и выкрикивая что-то сердитое, что ветер уносил прочь. Эррис никогда не падал. Возможно, Турин поднял лед против него, или, возможно, последние силы покидали его. И то и другое было одинаково плохо.

Яз чувствовала, что должна вмешаться, но что она скажет? Чего стоит ее ошибочное суждение? Сомнения и замешательство захлестнули ее серой волной.

— Мы совершили ошибку, — сказала Куина. — Мы все здесь умрем.

Майя прошествовала мимо них, бормоча что-то себе под нос.

Позади Турина Зокс сделал медленный круг, прежде чем начать тащить лодка-сани назад.

— Сани! — Яз побежала за ним. Как бы безнадежна ни была их экспедиция, сани им все еще были нужны.

Остальные тоже бросились в погоню, и, поскольку Зокс был не особенно быстр, Яз успел схватиться за сани, прежде чем он продвинулся намного дальше. Эррис подошел, чтобы присоединиться к ней медленной трусцой, присоединив свой вес к ее, но Зокс потащил их обоих и сани тоже.

Турин и Куина, не имея возможности приблизиться к звездам, хранящимся на санях, обогнули пса и остановились перед ним.

Эррис потерял захват и споткнулся, чуть не упав.

— Стой! — скомандовал он, и пес послушался. Эррис выпрямился и стряхнул лед с ног. — Что со всеми не так?

Яз не была уверена. Она посмотрела на остальных и заметила, что Майя не побежала с ними:

— Майя? — Она заметила девочку, все еще державшуюся их курса и направлявшуюся вдаль.

Эррис подошел к Зоксу и заговорил с ним на нечеловеческом языке, который они разделяли, языке без слов и наполненном звуками, которые Яз никогда не смогла бы попробовать.

— Не знаю, что его так встревожило, — сказал Эррис. — Он выдает коды опасности и отказывается выполнять любые команды. — Он взглянул на Турина. — Я тоже не знаю, что на тебя нашло. Это то, что Яз называла ледяным безумием?

— Подожди! — крикнула Яз ветру, летящему за Майей.

Глядя на удаляющуюся девушку, Яз чувствовала что-то странное, что-то не так, но не была уверена, что именно.

— Это лед, — сказал Турин. — Я не могу поверить, что пропустил это...

— Что со льдом? — спросила Куина. Она глубоко вздохнула. — МАЙЯ! ВЕРНИСЬ!

— Порча, — сказал Турин. — Она здесь.

Яз заметила ее, как только Турин произнес имя. Эффект был едва заметным, но, как только ты его увидел, его уже нельзя было не заметить. Лед был слегка серым и становился темнее в том направлении, куда они направлялись. В три шага Яз оказалась на спине Зокса. Вдалеке она могла видеть черную полосу, полосу черного льда, тянущуюся на юг, кровоточащую серыми пятнами по ее краям.

— Забери Майю!

Эррис немедленно пустился в путь той же медленной трусцой. Он казался наименее уязвимым для пятен в пещерах Сломанных, но Аргес смог подчинить его, и, когда он бежал за Майей, часть Яз хотела позвать его обратно. Она могла пойти сама, со звездами.

Эррис подошел к Майе, подхватил ее на руки и вернулся быстрым шагом. Он поставил ее на ноги перед Яз. Она выглядела немного смущенной и очень раздраженной:

— Хорошо, что ты мне нравишься, Эррис, иначе у тебя сейчас было бы множество ножевых ранений в спине, и я бы узнала, сделал ли ты себе позвоночник, когда строил это тело.

Яз протянула руку к Майе:

— Присоединяйся ко мне.

Она освободила место на плечах Зокса, чтобы Майя могла увидеть:

— Порча добралась до всех нас. Я полагаю, что более опасно не знать, что там такое...

— Ой. — Майя, которая встала на цыпочки, чтобы увидеть, снова встала на ноги и спрыгнула на лед рядом с Эррисом. — Тогда спасибо.

— Не за что.

— Странно, что он оказался так далеко на юге, — сказал Турин. — Лед не должен двигаться в ту сторону.

— Он всегда так двигался, — сказала Куина, словно обнаружение черного льда на поверхности не было неожиданностью.

Эррис нахмурился:

— Ты видела это раньше?

— Кас-Кантор видели несколько таких шрамов, — сказала Куина. — Они все бегут на юг. Другие кланы говорили то же самое.

Турин поджал губы:

— Похоже, мы не единственные, кто направляется в зеленые земли.

Яз мрачно улыбнулась.

— Но мы делаем это быстрее. — Она направилась прямо на юг, не обращая внимания на иглу Стержень-корня. — Пошли. Мы найдем обходной путь. — Но пока она вела их, пока Зокс тащился все медленнее, а бедра Эррис начинали издавать слышимый скрежещущий звук при каждом шаге, она задавалась вопросом, действительно ли кто-нибудь из них доберется до зеленых земель раньше порчи.