Девушка мечты (сборник)

СВЯТЫНИ ЗЕМЛИ

Мастер-поэт Джоран Кедрик поглядел на почти безукоризненное голубое небо и сказал:

— Земля — прекрасный мир. Какая будет жалость, если ее завоюют хроссаи, не так ли?

Он лежал на дерне недавно скошенного холма рядом со своим жилищем возле древнего Парижа. На Земле больше не было городов, ничего не осталось и от древнего Парижа, одни лишь чудовищные железные обломки, какая-то рама, поднимающаяся почти на триста метров вверх в полукилометре отсюда. Даже на таком расстоянии зоркие глаза Кедрика видели яркие одежды туристов из Новой Галлии, которые осматривали святыню своих предков.

Рядом на траве лежал лицом вниз его компаньон, ученик-музыкант Леври Амслер.

— Насколько бесспорно вторжение? — спросил Амслер, длинноногий, угловатый землянин. — Когда оно должно произойти?

Кедрик пожал плечами.

— Лет через пять, может, через шесть. Расчеты производили наши лучшие социологи. Хроссаи летят из системы Центавра, и первой остановкой у них будет Земля. Она станет для них удобным плацдармом для завоевания всей галактики.

— Они знают, что могут победить нас без всякой борьбы, — мрачно вставил Амслер.

Он перевернулся на спину, взял флейту и осторожно обтер травой мундштук, затем, кривя губы, сыграл короткую, резкую мелодию, заканчивающуюся поразительно невнятной интонацией.

— Неплохо задумано, — одобрительно сказал ему Кедрик. — Возможно, хроссаи возьмут нас на корабль в качестве музыкантов — по крайней мере, тебя. — Затем он резко захихикал. — Нет, это маловероятно, вряд ли на их кораблях найдется место для флейтистов и поэтов. Они будут искать солдат.

— Не найдут они здесь никого, — сказал Амслер, положив флейту обратно на траву. — На Земле не найдется человека, который поймет, за какой конец оружия надо хвататься, даже если хроссаи дадут ему это оружие.

Кедрик поднялся и потянулся.

— Три тысячи лет мира! Три тысячи лет спокойной жизни! Ну, что же, это не может длиться вечно, Леври. Когда-то мы были самыми жестокими воинами в галактике. Если мы хотим пережить нападение хроссаи, то должны будем снова вспомнить наши древние навыки.

Амслер побелел.

— Нет! Снова война на Земле? Я даже думаю, что лучше позволить хроссаи уничтожить нас, понимаете?

— Неправильное представление, — раздраженно сказал Кедрик. — Выживают лишь мятежные духом. А не робкие и глупые.

— Что вы имеете в виду?

— Когда-то мы были самыми безжалостными убийцами Галактики, — сказал Кедрик. — В былые времена мы заставили бы это сброд хроссаи походить на святых. — Он усмехнулся и добавил: — Но мы также были и самыми прожженными интриганами Галактики. И я бы сказал, что это умение мы еще не забыли.

— Что вы задумали, Джоран?

— Увидишь сам. Давай прогуляемся к той ужасной груде металла и побеседуем с туристами из Новой Галлии. Они всегда рады таращить глаза на странных пасторальных типов, населяющих их материнский мир.

Новая Галлия была большой, веселой планетой в системе Альбирео. Освещенной двойной звездой — синей пятой величины и желтой третьей величины — колонии недоставало солнечного света и того и другого цвета. Более яркое желтое солнце поставляло большую часть тепла, синее в основном украшало планету, которую так нежно любили жители Новой Галлии.

Новая Галлия было второй планетой, колонизированной землянами в эпоху Большого Исхода. «Жюль Верн» привез сюда пятьсот избранных пар в 2316 году, спустя десять лет после того, как Соединенные Штаты создали свою колонию Колумбия в системе Сириуса, и на пять лет раньше, чем «Борис Годунов» доставил свой груз бывших москвичей в степи Новой Рустении, которая раньше называлась Процион VI.

Нынешний Глава государства на Новой Галлии был худощавый темнокожий математик по имени Жюстен Лефевр, до конца срока полномочий которого, если вдруг не случится краха правительства, было еще восемь месяцев. Свержение своего правительства Лефевр приветствовал бы всей душой. Он стремился избавиться от утомительных обязанностей и вернуться к своей любимой теорий множеств.

Но обязанности были обязанностями, кто-то же должен был выполнять и эту работу. Кроме того, существовала еще и гордость. Для нового премьер-министра Галлии было делом чести выдержать исполнение служебных обязанностей на время полного однолетнего срока, и, поскольку он ненавидел свою работу, Лефевр лично прилагал все усилия, чтобы не потерять ее.

В его офисе на семьдесят втором этаже, названном Бастилией по имени легендарного строения на Земле, о котором все давно уже забыли, Лефевр уставился на стоящего перед ним взволнованного человека.

— Помедленнее, мой милый, помедленнее! — поморщился Глава государства. — Начните с самого начала и расскажите мне, что вы слышали, М. Дозэт.

М. Дозэт, богатый свекольный фермер, исполнявший обязанности премьер-министр десять лет назад, заставил себя успокоиться.

— Как скажете, сэр. Как я уже говорил, мы с женой решили, наконец, посетить Землю, увидеть мир наших предков, мать нашего народа. И, естественно, чтобы проявить наше уважение к Башне.

— Естественно.

— Когда мы уже были у основания Башни, готовясь совершить Восхождение, к нам подошла пара местных жителей. Как все местные земляне, это были очаровательные, симпатичные люди. Они носили плащи нежных оттенков и музыкальные инструменты, и сами их голоса звучали, как музыка. Даже я, Дозэт, был очарован ими.

— Разумеется, — нетерпеливо сказал Лефевр. Теперь, когда он заставил Дозэта говорить медленнее, казалось, не было никакого способа снова ускорить его рассказ. — Все мы знаем, какие очаровательные земляне. Но продолжайте.

— Короче говоря, мы пригласили их совершить Восхождение на Башню вместе с нами. Мы добрались до вершины и начали пристально рассматривать мирную зеленую землю, где когда-то была Франция, — широкая улыбка расползлась по тяжелому лицу Дозэта, — затем старший из землян сказал голосом, приглушенным печалью: «Какая жалость, что некультурные дикари из Колумбии планируют разрушить нашу благородную Башню».

— Что? — Лефевр побледнел, поднялся со своего кресла и в ужасе посмотрел на Дозэта. — Повторите, что вы сказали, М. Дозэт!

— Я лишь повторяю то, что сказал мне местный житель. Он сообщил мне, что они опасаются, будто Колумбия намеревается разрушить Башню, сделав первый шаг в запланированной компании начала открытой войны между нашими мирами.

— Понятно... — оцепенело пробормотал Жюстен Лефевр.

Отношения между Новой Галлией и населенной американцами Колумбией были, по меньшей мере, напряженными в течение последних четырех веков. И лишь существование Новой Рутении, третьей ведущей державы в Галактике, удерживало французскую и американскую колонии от войны.

И именно сейчас Новая Рутения и Новая Галлия находились в неудобных «дружеских отношениях» друг с другом, и обе были в контрах с Колумбией. Но если начнется война между Новой Галлией и Колумбией, то прибыль, несомненно, получит Рутения. Нетерпеливые русские были достаточно шустрыми, чтобы захватить лучшие торговые маршруты к таким незначительным нейтральным мирам, как Ксанаду и Британия.

Но, тем не менее, нападение на Башню, символ и святыню Новой Галлии!.. Да это же наверняка спровоцирует войну!

— Мерси, М. Дозэт,— сказал Лефевр, кивнув толстяку. — Ваша жертва, поскольку вы прервали свой отпуск, чтобы вернуться сюда с этими тревожными новостями, не останется недооцененной.

— Я мог бы сообщить вам все по связи, сказал Дозэт, — но подпространственные каналы очень ненадежны, и я опасался перехвата.

— Вы все сделали правильно, — сказал Лефевр и щелкнул рычажком коммуникатора на столе. — Приказываю немедленно собрать Совет, высший приоритет. Все должны быть здесь. Все!

— Министры-радикалы проводят собрание своей партийной фракции, М. Лефевр, — раздался в ответ бесстрастный голос секретаря. — Мне связаться с ними?

— Любой ценой. Сейчас неважна их позиция. — И он хрипло добавил: — Кроме того, еще до ночи они могут снова оказаться у власти, так или иначе. Только не говорите им это.

— Порядок! Джентльмены, пожалуйста, соблюдайте порядок! — Лефевр отодвинул листок бумаги и еще раз произнес: — Порядок!

Собравшиеся в комнате постепенно успокоились. С левой стороны от Лефевра сидели семь министров — его сторонники, социальные консерваторы. Справа были три министра-радикала, демократы, которых Лефевр решил включить в свое коалиционное правительство, плюс еще четыре министра, находящиеся на неопределенной позиции. Лефевр пригласил их ради равенства. В свете назревающего кризиса были уже неважны простые партийные барьеры.

— Вы слышали то, что поведал мне М. Дозэт. Все мы знаем и доверяем М. Дозэту, и земляне, будучи жителями Франции, разумеется, говорили правду. Прежде чем мы будем двигаться дальше, джентльмены, я хотел бы получить вотум доверия моему кабинету. Я уйду в отставку, если на то будет ваша воля.

При голосовании оказалось семь голосов за Лефевра и три против. Четыре радикала-демократа, разумеется, не стали голосовать. Поэтому Лефевр остался исполнять служебные обязанности.

— Теперь идем дальше. Мы столкнулись с перспективой нападения на саму Эйфелеву Башню как начало войны, которую Колумбия, очевидно, планирует объявить нам. Есть ли какие-либо предложения?

М. де Виллкфос, секретарь Международных дел, подался вперед и сказал:

— Конечно. Мы должны немедленно вооружаться и готовиться к войне!

М. Рэвэл, Секретарь защиты родины, заявил:

— Отличная мысль! Будем держать корабли наготове и нападем на Колумбию в тот момент, когда башня подвергнется нападению. Мы также можем в знак возмездия уничтожить святыню в Колумбии на Земле.

— Памятник Вашингтону? — спросил М. Боернон, секретарь Культуры. — Но зачем уничтожать два памятника? Почему просто не установить охрану у нашего собственного?

— Землянам не понравится вооруженный отряд наших людей на их территории, — заметил Лефевр. — Они могут быть против. Они даже могут запросить помощь у Рутении, и тогда мы столкнемся с нападением с двух сторон.

Пальцы премьер-министра задрожали, он не ожидал, что кризис окажется таких размеров.

— Тогда у меня есть решение, — объявил М. де Симон, демократически-радикальный секретарь Экономики. — Мы оставим охрану в космосе на постоянной орбите вокруг Земли. Наши корабли будут ждать нападения из Колумбии и смогут защитить Башню, когда настанет время.

— Превосходное предложение, — сказал Лефевр. — Земляне не станут возражать — по крайней мере, я надеюсь — и мы не нарушим ничьи национальные границы. Одновременно мы будем в состоянии защитить Башню. Объявляю голосование.

Проголосовали все единодушно «за». Впервые за триста восемьдесят четыре года кабинет Новой Галлии так быстро пришел к согласию.

Той ночью премьер-министр Лефевр спал спокойно и видел сны об иррациональных числах и интегралах. Кризис был предотвращен или, по крайней мере, отложен. Правительство удержалось. И, слава богу, было сделано все для того, чтобы Колумбия не решилась начать войну в течение, по крайней мере, восьми месяцев, по истечении которых Лефевр снова станет частным лицом.

Петр Александрович Мясковский, Временно исполняющий обязанности царя всей Новой Рутении, близоруко поглядел на листок бумаги, зажатый в его коротких пальцах, и вздохнул.

Это был отчет одного из разведчиков Рутении, корабли которой патрулировали сектор Галактики, включающий Солнце. Послание только что поступило по подпространственной связи узконаправленным лучом откуда-то возле Плутона. В нем говорилось:

Мясковский с кислым лицом вертел в руках сообщение, затем отложил его и с несчастным видом соединил вместе большие пальцы. Где-то в другом крыле королевского дворца царевич Алексей крепко спал, далекий от мирских дел и тревог.

Боже мой, мрачно подумал Мясковский. Новая Галлия заняла позицию вокруг Земли? Но почему? Неужели это предзнаменование войны, нарушение равновесия сил, которое долго держалось между тремя главными мирами! И почему это должно произойти именно сейчас, когда царь лежит в кататонии и заботы о государстве легли на мои плечи?

Мясковский расправил свои натруженные плечи. Выборы были намечены на следующую неделю, выборы преемника Алексея. Мясковский хотел поскорее устраниться от своих обязанностей. И он не намеревался позволить такому мелкому кризису расстроить его планы.

Он щелкнул выключателем видеоэкрана, и в нем появилось пухлое личико секретарши.

— Ольга, свяжитесь с послом из Новой Галлии, немедленно.

— Конечно, Ваше Превосходительство. Одну секундочку.

Мясковский выключил экран и откинулся на спинку тяжелого кресла. Нежелательная головная боль, подумал он. Но Царствование было желанным призом несмотря на любую головную боль. И то, как он справится с данной ситуацией, поможет поколебать электорат на следующей неделе. По крайней мере, он надеялся на это.

— Вы хотели увидеть меня, царь Петр?

Мясковский поднял голову. Постное лицо посла Селевайна маячило за прозрачной дверью.

— Ах да, входите, пожалуйста, М. Селевайн.

Дверь скользнула вбок, и вошел дипломат Новой Галлии, как всегда безупречно одетый. Петр вечно ощущал в его присутствии какой-то комплекс неполноценности. Его толстая, грубая одежда казалась слишком дикарской по сравнению с дипломатическим костюмом посла Новой Галлии.

Исполняющий обязанности царя откинулся на спинку своего большого кресла, откашлялся и сказал:

— Я, должно быть, очень тупой по сравнению с вами, м. Селевайн. Мне требуется объяснение вот этой ситуации. — И он вручил послу Новой Галлии сообщение разведчика.

— Разумеется, Ваше Превосходительство.

Селевайн взял листок и быстро просмотрел его. Мясковскому было неуютно, дипломат, казалось, стал весьма раздраженным.

Селевайн аккуратно сложил листок пополам и положил его на стол перед царем. Затем улыбнулся, холодно, обнажая прекрасные белые зубы.

— Девять кораблей, — праздно заметил он.

— Ну... да. Девять кораблей. У вашего правительства есть какие-либо официальные объяснения такого внезапного вторжения в нейтральную область?

Улыбка Селевайна тут же исчезла.

— Разумеется, есть. Мы производим оборонные маневры без всяких враждебных намерений с нашей стороны.

— Оборонные маневры? Что это значит?

— Уверяю вас, что эти вопросы не касаются свободного мира Новой Рутении, царь Петр. Это дело касается лишь нас и... и еще одной планеты, Ваше Превосходительство.

— Вот как? — Петр поднял одну из густых бровей. — А вы не хотели бы подробнее остановиться на этой теме, М. Селевайн?

Дипломат холодно усмехнулся.

— На Земле расположена одна из моих наиболее уважаемых святынь, царь Петр. Я имею в виду, разумеется, Эйфелеву Башню. Мы... ну... получили сведения, достаточные, чтобы понять, что наши конкуренты в Галактике строят проекты против нашей святыни с побуждениями, которые нам еще не вполне ясны. Мы просто принимаем меры предосторожности.

— Вы хотите сказать, что Колумбия планирует взорвать вашу Башню? — удивленно спросил Петр.

— Я не упоминал о конкретном мире, Ваше Превосходительство.

— Ну да... Конечно.

Исполняющий обязанности царя почесал лоб, искоса глядя на посла Новой Галлии и безуспешно пытаясь проникнуть сквозь его дипломатическую маску.

— Ну, тогда ладно, — сказал наконец Петр. — Если вы даете мне гарантию, что ваш мир не планирует враждебных действий против Новой Рутении...

— Я даю вам все возможные гарантии, Ваше Превосходительство.

— Тогда мы с Новой Рутенией можем не беспокоиться об этом. Доброго дня, М. Селевайн.

— Доброго дня, Ваше Превосходительство. И любезно примите мои наилучшие пожелания вашей победы в предстоящих выборах.

— А, конечно. Большое спасибо, М. Селевайн.

Когда дипломат ушел, Мясковский снова откинулся на спинку кресла и наморщил лоб, глядя на текстуру потолка и думая о том, что только что услышал.

Колумбия планирует нападение на Эйфелеву Башню. Новая Галлия разместила на орбите Земли флот, чтобы предотвратить это. Ну что ж, в этом есть свой смысл.

Но ведь у Новой Рутении тоже есть на Земле святыня. Кремль с толстыми стенами, пережиток давно забытой империи под названием Россия. Очень давно забытой, поскольку Рутения хотела бы вычеркнуть свое недемократическое прошлое. Но все же она уважала прекрасные строения Кремля.

Что если Колумбия планировала напасть и на него? Или, предположим, такое задание было у кораблей Новой Галлии? Это никак бы не устроило народ. В таком случае, его выборы на царство будут очень короткими.

С огнем надо бороться огнем, подумал Мясковский.

— Дайте мне Комиссара безопасности, — рявкнул он в видеоэкран. — Вы можете немедленно выделить десять военных кораблей, Порфирий Михеич? — спросил царь Петр, когда на экране появилось профессионально-спокойное лицо Комиссара безопасности Онегина.

Комиссар был поражен.

— Я... Я думаю, да, Ваше Превосходительство. Но...

— Прекрасно. Мне нужно, чтобы в сектор Соль немедленно послали десять военных кораблей с полным вооружением. Они должны быть размещены на орбите вокруг Соль III — бывшей Земли, — с приказом принять все меры против возможного нападения на Кремль Новой Галлии или Колумбии. И удостоверьтесь, что ваши командиры понимают, что это строго оборонные маневры!

— Конечно, Ваше Превосходительство, — слабым голосом сказал Комиссар. — Я немедленно отдам все необходимые распоряжения.

В кабинете Джеймса Эдджерли, президента республики Колумбия, стоял гвалт. Сам Эдджерли, высокий, плечистый человек лет восьмидесяти, с преждевременно поседевшими висками, стоял посреди этого волнения, в то время как члены его штаба пытались перекричать друг друга, но не слышали даже самих себя.

— Тихо! — наконец, взревел Эдджерли. — Заткнитесь!

Все тут же замолчали. Президент воинственно оглядел собравшихся и заявил:

— Ладно. Давайте послушаем ваши отчеты по одному. Макмахон, ты первый.

Глава разведки сурово усмехнулся.

— Да, сэр. Я думаю, вы уже слышали, господин президент, что на прошлой неделе мы перехватили подпространственное послание от разведчика этих злых рутениан. В послании было сказано, что разведчик обнаружил на орбите вокруг Земли девять кораблей Новой Галлии. Позже несколько колумбийских туристов, посещающих древнюю Америку, подтвердили это. Они даже видели, как один из кораблей Новой Галлии покружил вокруг памятника Вашингтону и исчез в направлении Атлантики.

— Дайте мне справку по Атлантике, — велел президент Эдджерли.

— Атлантика — океан, отделяющий Восточное полушарие от Западного. Америка находится в одном полушарии, Европа в другом, — тут же сказал помощник президента по имени Гудмен, работой которого было представлять справки и разъяснения.

— Прекрасно, — Эдджерли повернулся к Шелдрику, руководителю безопасности. — А теперь расскажите мне об отчете разведчиков, Шелдрик.

— Сэр, как только мы перехватили сообщение от разведчика Рутении, я приказал послать несколько наших кораблей в ту область. И, конечно же, девять кораблей Новой Галлии оказались на орбите вокруг Земли!

— Это все?

— Нет, сэр. Нынче утром мои разведчики сообщили, что еще десять кораблей заняли позицию вокруг планеты!

— Кораблей Новой Галлии?

— Кораблей Рутении, сэр.

Эдджерли облизнул губы и посмотрел на сидевших вперемежку членов правительства, лидеров Конгресса, помощников президента и военных. Он был бы вовсе не удивлен, если бы узнал, что на собрание прокрались и несколько корреспондентов.

— Значит, девять кораблей Новой Галлии и десять Рутении, — повторил он. — И они просто висят там на орбите? Ничего не делая?

— Совершенно верно, сэр.

— Ладно. Выметайтесь все отсюда! Это серьезный вопрос, и его нужно решить немедленно.

Он взглянул на свои часы. Было тринадцать ноль-ноль. Нужно выкроить два часа для подготовки речи, подумал Эдджерли.

— Можете объявить, что я обращусь с речью к специальному совместному заседанию Конгресса, который должен собраться в пятнадцать ноль-ноль, — заявил президент.

Конгресс собрался. Конгресс выслушал его речь. И когда Президент Эдджерли потребовал особых полномочий в связи с кризисом, конгресс предоставил ему их.

— Я совершенно не стремлюсь погрузить наш мир в войну, — сказал он звенящим голосом. — Но нужно поддерживать гордость Колумбии! Две иностранные державы угрожают планете, на которой родились наши предки, планете, на которой была самая прекрасная форма правления, известная цивилизованному Человеку.

Аплодисменты.

— Многие из нас посещали Землю, — продолжал Эдджерли. — Многие из нас стояли перед мерцающей мраморной глыбой, которая символизирует страну наших предков, страну, демократические традиции которой мы поддерживаем и поныне. Я говорю, разумеется, о памятнике Вашингтону.

Гром аплодисментов.

— Но в этот самый момент над Землей летают корабли иностранных миров. Причины их появления мы пока еще не узнали, их намерения в настоящее время нам неизвестны. Но Колумбия не должна оставаться в стороне! Там должны быть и наши корабли!

Дикие аплодисменты.

— Однако может случится так, что Новая Галлия и Новая Рутения планируют совместные действия против нас, но может случиться и так, что цели их совершенно мирные. Возможно, наша святыня на Земле будет уничтожена, но ее разрушение не останется безнаказанным!

Последовали овации стоя.

Тем же вечером тринадцать военных кораблей с подпространственными двигателями отбыли из Колумбии, вооруженные до зубов. Колумбиане были полны решимости посмотреть вблизи, какие такие планы и козни строят иностранцы.

Хроссаи, жившие на четвертой планете Альфа Центавра, представляли собой расу хмурых гуманоидов с унылыми, едва тлеющими глазами и облупленной сероватой кожей. В качестве одной из нескольких разумных рас нелюдей, открытых в Галактике, они являлись объектами умеренного любопытства, но никто не обращал особого внимания на их действия.

Команда земных социологов изучила их и подготовила интересный отчет об их способностях и отношениях. Отчет был бы встречен с гораздо большим интересом, если бы появился лет на пять-шесть позже, но, естественно, земляне даже не потрудились показать его властям Колумбии, Новой Галлии или Новой Рутении. Они вообще не относились серьезно к своим исследованиям. Земляне были хорошими музыкантами и писали неплохие стихи, но их «науку» считали смехотворной во всей Галактике.

Таким образом, когда хроссаи начали продвижение к Галактической империи, земляне оказались единственными, кто ожидал нападения. И на Землю должны были напасть первой.

Хроссаи, считая добрых людей Земли несерьезным противником, послали всего лишь десять кораблей и думали, что легко справятся с этой планетой.

Но Земля уже в течение четырех лет охранялась тридцатью двумя вооруженными до зубов военными кораблями, полностью укомплектованными командами, которые накопили в себе воинственность за четыре года политических трений и дергающего нервы бездействия.

— Это была короткая война, — заметил Джоран Кедрик.

Он со своим тощим компаньоном Амслером предпринял трансатлантический круиз сразу после короткого, захватывающего поединка в небесах и теперь глядел вверх, на самую высокую часть памятника Вашингтону.

— Держу пари, самая короткая война, когда-либо имевшая место, — рассмеялся Амслер. — Нашим защитникам, наверное, потребовалось меньше десяти минут, чтобы уничтожить корабли хроссаи, верно?

— Ну-у... да, — сказал Кедрик, изучая контуры мраморных игл. — Да, этот памятник выглядит гораздо симпатичнее, чем Эйфель.

— Что?

— Просто высказываю свое эстетическое суждение, только и всего, — усмехнулся Кедрик. — Но ты должен допустить, что план разработан отлично. Если бы мы обратились за помощью к любой из трех колоний, они не обратили бы на нас внимания или, возможно, послали бы парочку кораблей. Но, создав угрозу их святыням и слегка натравливая их друг на друга, нам удалось заманить к себе отличный космический военный флот, причем совершенно бесплатно! Ты понимаешь, что Земля обыграла хроссаи без единого выстрела?

Крошечная черная точка появилась на ярко-синем небе высоко над их головами, и когда ее осветили лучи солнца, она немилосердно заблестела.

— Что это? — спросил Амслер.

— Вероятно, колумбийское судно, охраняющее Памятник от нападения рутениан, — сказал Кедрик. — Они так и не поняли суть происходящего. Я думаю, они будут защищать нас вечно. Ну, во всяком случае, это гораздо проще и дешевле, чем держать собственную флотилию.

— Эй, умники, ничего если я сделаю несколько фотографий? — внезапно раздался громкий, скрипучий голос.

Оба землянина повернулись к задавшему вопрос. Это был турист, грузный, широкоплечий, очень загорелый — очевидно, колумбиец, который захотел навестить Памятник. Он размахивал стереоокуляром сложного устройства.

— Мы не против? — с сомнением спросил Амслер.

— Разумеется, нет! — ответил Кедрик. — Турист хочет сделать себе на память несколько снимков нас, урожденных землян. Почему же мы должны отказываться? Пусть у него будет представление о нашем примитивном, пасторальном пути развития.

Кедрик засмеялся, и через секунду к нему присоединился Амслер.

Колумбиец приблизился, направив на них камеру.

— И в чем соль шутки? — спросил он. — Что такого забавного?

— Да ничего, — с трудом выдавил Кедрик, продолжая смеяться. — Это просто очень старинная шутка. Вы бы не поняли ее суть.

— Я сам люблю пошутить, — добродушно сказал турист. — Ну ладно, это ваши дела. Вы не возражаете встать возле Памятника? Я хочу сделать прекрасные снимки, чтобы показать их потом дома.

The Shrines Of Earth, (Astounding, 1957 № 11).