Девушка мечты (сборник)

ВСЕ, ЧТО СЕРДЦЕ ПОЖЕЛАЕТ

— Минутку, — крикнул Говард Локридж, закрывая книгу, которую читал. — Я уже иду.

Мгновение спустя проректор Макфлекнойского колледжа подошел к двери квартиры Локриджа. Прозвенел дверной звонок.

Локридж открыл дверь и впустил гостя.

— Как мило с вашей стороны, что вы заглянули ко мне, — сказал он. — Приятно увидеть сочувствующее лицо, Лайонел.

Проректор стряхнул с обуви снег и выжидающе поглядел на Локриджа.

— По правде говоря, Говард, у меня могут быть из-за этого неприятности, — сказал он после паузы. — Если старый Дэнсон когда-нибудь узнает, что я приезжал сюда...

— На днях, — прервал его Локридж, — я наложу такие чары на Дэнсона, которые превратят его кровь в яблочное пюре, и вы будете управлять этим колледжем. Так что, на вашем месте, Лайонел, я бы думал только о приятном.

Локридж провел гостя в небольшую, уютно обставленную гостиную, являющуюся центром его трехкомнатной квартиры, и включил хай-фай проигрыватель. Хай-фай аппаратура было главным хобби Говарда Локриджа, дорогая аппаратура, которую ему собрал и подсоединил один из преподавателей электроники в колледже. Локридж, преподававший там английский язык, гордился ею, хотя понятия не имел, как она работает.

Он принес из кабинета пластинку и поставил ее на проигрыватель.

— Пятый квартет Бартока, — пояснил он. — Хорошая, напряженная музыка, как раз подходящая для серьезного разговора.

Через несколько секунд неудобного молчания проректор спросил:

— Это все ее работа, не так ли?

— Что именно?

— Вы подошли к двери, прежде чем я позвонил. Это одна из ваших новых способностей?

Локридж кивнул.

— В общем-то, до сих пор это единственная способность, — сказал он. — Боюсь, что я весьма преувеличил, когда сделал объявление о своих способностях на встрече во вторник. Скажите мне, — сказал он, наклонившись вперед, — какое впечатление я произвел? Только будьте откровенны, Лайонел.

На лице у проректора выразилось недовольство.

— Откровенно говоря, Говард, вы поразили нас. Макфлекнойский колледж до сих пор не придет в себя от этого эффекта. Представьте себе: после получаса унылых дебатов о процедурах экзаменов один из младших профессоров английского языка внезапно встает и заявляет, что он научился читать мысли! Естественно, это вызвало настоящую суматоху.

— И почему люди всегда все понимают неправильно! — сердито воскликнул Локридж, встал и начал расхаживать по гостиной. — Я ни слова не говорил о чтении мыслей. Я сказал — по крайней мере, мне казалось, что я сказал, — что я преуспел в том, чтобы усилять обычные пси-способности человеческого мозга.

— Разве это не означает чтение мыслей?

— Это может быть и чтение мыслей, — согласился Локридж. — Но пси-способности охватывают все виды еще не познанных чувств: телепатию, психокинез, левитацию и так далее. В моем случае они ограничены всего двумя способностями: я заранее чувствую, когда кто-то подходит к моей двери, и вижу карты.

— Вы можете доказать это? — спросил проректор.

— Вероятно, но только не Дэнсону. Он же просто туп как пробка. Я думаю, даже он не предоставит мне возможности попытаться продемонстрировать мои таланты.

— Звучит это просто невероятно. Вот послушайте, какую записку я получил от него прежде, чем приехать к вам. — Он развернул смятый кусок канцелярской бумаги и стал читать: — «Уважаемый профессор Кордмен...» Между прочим, он называет меня дорогой Лайонел, кроме тех случаев, когда на меня сердится. «Уважаемый профессор Кордмен! В виду заявления доктора Локриджа на вчерашнем собрании, не будете ли вы так любезны проследить, чтобы доктора Локриджа отстранили от его академических обязанностей на неопределенное время? Разумеется, это означает, что он не должен контактировать ни с какими студентами».

Локридж нахмурился.

— Я так и думал, — сказал он.

— Я тоже, — сказал Кордмен. — Но послушайте, Говард. Я на вашей стороне, даже если останусь в одиночестве. Не покидайте Макфлекной. Я почти уверен, что смогу восстановить вас. Студенты уже недовольны вашим отстранением и могут вот-вот взбунтоваться против Дэнсона.

Локридж провел нервными пальцами по ежику седеющих волос.

— Что же мне сделать, чтобы вернуть расположение Его Святейшества ректора? Отказаться от своих слов?

— Это бы помогло, — сказал Кордмен.

— Я так и думал, что вы скажете подобное. Но я не могу пойти на это — только не сейчас, когда мои исследования, наконец, начали приносить плоды.

— Гм-м... — Кордмен побарабанил пальцами в такт музыке, затем небрежно сказал: — Предположим, вы мне продемонстрируете свое умение. Я имею в виду этот фокус с картами. Я хочу посмотреть, как он работает.

Локридж улыбнулся.

— Я рад, что вы попросили об этом. После прошлого вторника я больше не осмеливаюсь предлагать людям подобное. — Он полез в карман и достал колоду потертых карт, которую вручил Кордмену. — Вот, держите, Лайонел. Посмотрите их. Их называют картами Рейна-Зинера в честь первых экспериментаторов в области пси. Всего их двадцать пять — пять фигурок, каждая на пяти картах: звезда, прямоугольник, волнистая линия, круг и крест. Опыты проводятся так. Их нужно разложить рубашкой вверх, вот так, и попытаться угадать или почувствовать, какой символ нарисован с другой стороны. Средний человек обычно угадывает пять-шесть раз за расклад.

— А вы?

Локридж пролистал свою записную книжку.

— Из последних ста шестидесяти двух раз я правильно угадал двадцать пять карт из двадцати пяти. Хотите, продемонстрирую?

Проректор встревоженно кивнул.

— Давайте. Покажите мне.

— Перетасуйте карты, — сказал Локридж.

Кордмен перетасовал.

— Разложите их на столе. Теперь, когда я буду называть символ, берите карту и говорите мне, если я прав.

— Я все понял, — сказал Кордмен. — Поехали.

Локридж глубоко вздохнул. Секунду он глядел на карты, затем сказал:

— Круг.

Кордмен осторожно поднял первую карту.

— Правильно.

— Волнистая.

— Правильно.

— Еще круг.

— Правильно.

— Крест.

— Правильно,— кивнул Кордмен.— Странное выходит дело, Говард.

Локридж спокойно улыбнулся.

— Не отвлекайтесь. Давайте пройдем всю колоду.

И он уставился на следующую карту.

— Крест, — сказал он.

Спустя еще двадцать карт Кордмен откинулся на спинку кресла и покачал головой.

— Не верю своим глазам, Говард. Двадцать пять из двадцати пяти! Это удивительная способность.

— Это всего лишь начало, — сказал Локридж, его глаза пылали энтузиазмом. — Теперь, когда я продемонстрировал существование пси-возможностей, я собираюсь начать работать над своим новым проектом.

— А это что за проект?

— Во-первых, он должен помочь другим включить свои потенциальные сверхспособности, а во-вторых, еще больше развить мои собственные. Возможности ума просто невероятны, Лайонел! Возможно когда-нибудь, если мне не помешают продолжать исследования, человек будет в состоянии летать так же легко, как сейчас ходит пешком, научится мгновенно перемещаться с места на место! Все, в чем я нуждаюсь, это небольшой грант помощи от доверенных лиц и, возможно, оплаченный отпуск на семестр. Это все, что я хотел попросить, когда Дэнсон внезапно встал на дыбы и принялся катить на меня бочку. Кто может сказать, каких высот я в состоянии буду достигнуть прямо здесь, в Макфлекное!

— Это замечательно, Говард!

— Так вы поможете мне? Вы походатайствуете за меня перед Дэнсоном?

Кордмен печально покачал головой.

— К сожалению, нет. Я не могу так рисковать. Дэнсон сейчас твердо убежден, что вы сумасшедший, и он не станет ничего слушать. Он полон решимости убрать вас из колледжа, прежде чем вы бросите тень на честное имя Макфлекноя. И я не могу рисковать своим собственным положением в колледже, открыто принимая вашу сторону, Говард. Простите уж, но я вынужден вам отказать.

— Я все понимаю, Лайонел, — сказал Локридж, положив руку ему на плечо. — Я не должен был просить вас подвергаться опасности... — Внезапно замолчал. — Минутку. Кто-то у двери.

Кордмен удивленно поглядел на него.

— Но я ничего не слышал...

Его тут же прервал дверной звонок. Кордмен криво улыбнулся.

— А, понятно. Я и забыл о ваших...

Внезапно лицо его перекосилось от ужаса, и когда Локридж встал, чтобы открыть дверь, проректор отчаянным жестом схватил его за руку.

— Погодите, Говард! Это ведь может быть Дэнсон... он не должен увидеть меня здесь! Подождите, пока я выйду через заднюю дверь, прежде чем вы откроете ему.

— У меня нет задней двери, — сказал Локридж.

— Тогда что же, остается окно? — Глаза Кордмена забегали по сторонам. — Он не должен найти меня с вами, Говард!

Локридж улыбнулся.

— От окна до земли метров шесть, — сказал он. — Поэтому, боюсь, что вы здесь застряли. Но вам не о чем волноваться. Это всего лишь президент Студенческого совета. — Он повернулся к двери. — Иду, иду, — сказал он за долю секунды до того, как звонок позвонил во второй раз.

Президентом Студенческого совета оказалась красивая студентка по имени Кэрол Грэй, живая брюнетка, которая, казалось, принимала участие в любых делах Макфлекноя, начиная от благоустройства женского общежития кампуса и до тренировок команды чирлидеров. Локридж знал ее с самого начала, когда она только поступила в колледж и стала ходить на его лекции по английскому.

Одно время она было пыталась атаковать Локриджа, что создавало серьезные проблемы, но ему удалось ослабить ее страсти, и теперь, на четвертый год обучения, он был зачислен ею в мудрые наставники.

— Входи, Кэрол, — сказал Локридж. — что привело тебя на запретную территорию?

— Я услышала новости, доктор Локридж, и пришла сюда от имени Студенческого совета, чтобы сказать вам... О, так здесь и вы, профессор Кордмен! Я думала, что вы слышали новый указ ректора Дэнсона, что никакие преподаватели не должны навещать доктора Локриджа за время его временного отстранения.

Кордмен покраснел и закашлялся. Локридж поспешно сказал:

— Доктор Кордмен просто выполнял свои официальные обязанности — сообщить мне об этом неприятном факте.

— Грргхм!.. Совершенно верно, — прокашлявшись, натянуто сказал Кордмен. — А теперь, Локридж, мне нужно идти. Где мое пальто? — И он прошел в переднюю.

Когда Кордмен ушел, Локридж повернулся к Кэрол.

— Ну, так что происходит? Мне говорили, что студентам тоже запрещено общаться со мной, или вы не знаете этого?

Кэрол улыбнулась, показав исключительно белые зубы.

— О, мне это прекрасно известно, доктор Локридж. Но вы же не думаете, что мы всегда бежим на цыпочках исполнять все приказы ректора Дэнсона, не так ли? У нас ведь есть и свои головы.

Локридж молчал.

Немного взволнованная, она продолжала:

— Только что закончилось собрание Студенческого совета, который решил послать меня узнать причины вашего отстранения. Мы считаем, что неправильно глядеть на вас, как на прокаженного, до тех пор пока мы не узнаем, на чьей стороне правда, — с сочувствием в голосе сказала она.

— Я ценю это, Кэрол. Для меня наступили трудные времена, и приятно видеть, что кто-то на моей стороне.

Даже если это всего лишь студенты, мысленно добавил он.

Кэрол кивнула.

— Я слышала эту историю, — сказала она. — О ваших... способностях. — Она проникновенно поглядела ему в глаза, и Локридж слегка вздрогнул, но потом вспомнил, что она носит булавку полузащитника команды по регби и, следовательно, считается его подружкой. — А правда ли все это, доктор Локридж? Скажите, вы действительно имеете суперспособности, что бы там о вас ни говорили?

Он улыбнулся и достал колоду карт.

Десять минут спустя она сидела лишившись дара речи, вероятно, впервые за девятнадцать лет.

Почти целую минуту она со страхом в глазах глядела на него, затем сказала:

— Можно мне позвонить, доктор Локридж?

Он махнул рукой на альков, где стоял телефон.

— Конечно, Кэрол.

Он сидел и слушал, как она набирает номер и говорит в трубку:

— Алло, Игги? Это Кэрол. Я сейчас здесь, у Локриджа... Да, совершенно верно. Я все еще жива и даже не разрезана на куски... Ну-ну, ничего подобного!.. Он действительно супер, Игги! Или так, или он величайший шулер с тех пор, как...Пригласить его? Но ты ведь знаешь, что Дэнсон?.. Ладно, если ты так хочешь. Все будет сделано за несколько секунд.

Она повесила трубку, вернулась и торжествующе поглядела на Локриджа.

— Это была глава команды чирлидеров, — сказала она.— Она приглашает вас на игру со сборной Штата в субботу. Она говорит, что это придаст команде сил и бодрости духа. Как вы насчет этого?

Локридж покачал головой.

— Но я совершенно не разбираюсь в футболе, — возразил он. — Кроме того, ректор Дэнсон распорядился, чтобы я избегал любых встреч со студентами. Извините, но я не могу принять ваше предложение. Хотя мне оно весьма лестно.

Но Кэрол была непреклонна.

— Отказа я не приму, доктор Локридж. Вы же не боитесь Дэнсона, не так ли? На публике он ничего не сможет сделать вам. Мы бы тогда взбунтовались!

— Боюсь, что я...

Кэрол лукаво взглянула на него.

— Доктор Локридж? — сказала она.

— Да, Кэрол?

— Сделайте это... для меня! Мы рассчитываем на ваше появление.

— Я обдумаю ваше предложение, — сказал он, подавая ей пальто.

После того как Кэрол ушла, Локридж впервые уделил внимание фонографу, сняв пластинку Бартока и поставив адажио Моцарта, чтобы успокоиться, потому что заметил, как за последние минуты в нем нарастает гнев.

В любом другом колледже, подумал он, мои исследования принесли бы мне по крайней мере известность.

Доктор Рейн в Дюке был ученым с мировым именем. А здесь, в Макфлекное, старый Дэнсон так боялся любых скандалов, что буквально посадил Локриджа под замок. Это причиняло боль. Его тяготило сидеть взаперти и удерживаться от контактов с другими людьми, это было нечто такое, чего Локридж не испытывал с самого детства, то есть, давным-давно. Он сердился и негодовал на ректора. И внезапно почувствовал острое желание выскочить из дома, побежать и схватить Дэнсона за бороду в его логовище. Локридж так и видел маленького, пухлого директора колледжа. И в груди его разрасталась пылающая ненависть.

Если бы только сейчас здесь был Дэнсон, я бы...

Внезапно у Локриджа дыхание сперло в горле, он попытался схватиться за стол, но было слишком поздно. Он почувствовал какую-то странную циркуляцию окружающего воздуха, и прежде чем успел отреагировать, последовало зябкое чувство, словно его резко перенесли в холодный, ноябрьский зимний вечер.

Затем он снова оказался в закрытом помещении. Но, открыв глаза, Локридж увидел удивленного ректора Дэнсона.

— Локридж! — рявкнул Дэнсон. — Как вы посмели ворваться в мою частную лабораторию? Что вы здесь делаете? Я же дал строгий приказ, чтобы вы сидели дома, пока доверенные лица не обдумают ваше дело.

Локридж пропустил его слова мимо ушей.

— Телепортация! — в экстазе воскликнул он. — Вот оно! Еще одна способность! Во мне все развивается, появляются новые способности, Дэнсон. Это уже моя третья способность.

— О чем вы говорите, безумец?

Локридж презрительно взглянул на ректора.

— Не смейте называть меня сумасшедшим, вы, ограниченный старый дурак. — Глядя, как Дэнсон пытается что-то сказать, но задыхается и не может вымолвить ни слова, Локридж продолжал: — У меня уже три суперспособности... Нет, даже четыре. Я могу прочитывать карты Рейна, могу сказать, когда кто-то подходит к моей двери снаружи, и знаю, кто там, а теперь еще могу телепортироваться! И всякий раз, когда я оказываюсь в критической ситуации или серьезном эмоциональном всплеске, у меня появляется новая способность. — Он повернулся и угрожающе поглядел на сжавшегося ректора. — А вы мешаете мне, вставляете мне палки в колеса! Вы... Вы просто мелкий, никчемный человечишка, вы ханжески утверждаете, что ничего подобного не может существовать, в то время как я изучаю тайны человеческого разума. Вы стоите на моем пути! Вы сокращаете мои доходы, временно отстраняется меня, приказываете, чтобы коллеги и студенты даже не подходили ко мне! А я ведь в одну секунду могу перенести вас хоть на Марс, если только...

Внезапно, ошеломленный своими словами, Локридж замолчал и откашлялся. В настоящий момент он не сомневался, что действительно мог бы телепортировать Дэнсона на Марс, если бы очень захотел, но ему вдруг пришло в голову, что, вероятно, это было бы убийством.

Убийством, хотя никто бы не нашел трупа ректора. Но он не настолько уж ненавидел Дэнсона. Поэтому Локридж отступил и попытался успокоиться.

Дэнсон обрел дар речи и почувствовал, что настала его очередь угрожать.

— Да вы просто псих ненормальный, — спокойно, полушепотом сказал он. — Я сомневался в вас уже тогда, когда нанимал вас на работу, но теперь у меня нет сомнений, как с вами нужно поступить. Когда попечители колледжа соберутся в понедельник, я рекомендую, чтобы вас не только немедленно уволили из колледжа Макфлекной, но и упрятали в психушку!

Говоря, Дэнсон надвигался, и Локридж невольно отступил.

— Вы еще не готовы работать в нормальном, почтенном колледже, Локридж. Я только надеюсь, что вы еще не безнадежно разрушили нашу репутацию! Я знаю, что не должен был нанимать постороннего, особенно из Гарварда! Только выпускник Макфлекноя может полностью понять традиции Макфлекноя. — Ему пришлось подняться на цыпочки, чтобы яростно заглянуть Локриджу в глаза. — Возвращайтесь в свою квартиру, — велел он, — и оставайтесь там! Если вас заметят где-то в другом месте, я прикажу полиции кампуса схватить вас и упрятать за решетку, понятно?

— Да, сэр, — слабым голосом сказал Локридж и попятился к двери.

На этот раз он пересек двор пешком, не осмелившись вторично довериться телепортации. Он подавленно шел по снегу, не обращая внимания на играющих в снежки студентов в дальнем конце двора, возле студенческого клуба.

Когда Локридж уже был на ступеньках, ведущих в квартиры преподавательского состава, один из студентов отделился от группы и побежал к нему.

Это был Рик Янсен, полузащитник, которому благоволила Кэрол. Подбежав, он поздоровался с Локриджем.

— Что тебе, Рик? — устало спросил Локридж, остановившись на ступеньках.

— Я виделся с Кэрол, и она сказала, что вы не хотите прийти на субботнюю игру. Это правда?

Локридж кивнул.

— Возможно, ты не слышал...

— Кэрол мне все рассказала, — сказал Янсен. — О картах и всем остальном. — На его лице на мгновение промелькнула улыбка. — Я даже не знаю, верю я в это или нет, но хочу сказать вам, сэр, что от имени нашей футбольной команды повторяю приглашение, которая сделала Кэрол. Окажите нам честь и придите на игру, сэр.

Локридж начал было рассказывать полузащитнику об угрозах Дэнсона, о том, что его заберет полиция кампуса, если заметит где-либо кроме своей квартиры, но затем передумал. Почему бы и нет? Почему бы ему не сделать прощальный жест Макфлекною? Так или иначе, в понедельник мне придется умотать отсюда, как только встретятся попечители колледжа, подумал Локридж. Но я ведь могу сделать так, что мой уход все запомнят надолго.

— Ладно, — сказал он. — Можешь сказать Кэрол, что я принимаю приглашение. Я приду на игру и скажу в перерыве речь.

— Великолепно, сэр! — с энтузиазмом воскликнул Янсен. — Это действительно будет...

— Эй, Янсен! — позвал кто-то. — Мы все тебя ждем!

Это был Хэл Келли, звездный питчер Макфлекнойского колледжа, но более ничем не примечательный студент. В смертоносной левой руке он держал плотно укатанный снежок. И тут же взмахнул этой рукой.

— Пригнитесь, сэр! — поспешно сказал Янсен. — Если он попадет в вас, то будет больно.

— Не волнуйся, Рик, — небрежно сказал Локридж, чувствуя, что у него появляется новая способность.

Он мысленно потянулся и отбил холодный снежок. Снежок попал прямо в живот пораженного левши-питчера, и тот сел в сугроб.

— Это просто пример, Рик, — сказал Локридж. — Можешь рассказать об этом Дэнсону.

Он повернулся и вошел в вестибюль.

Он достал блокнот и старательно записал все, что произошло за этот день, начиная с того момента, как проректор Кордмен подошел к его двери, и заканчивая телекинезом снежка. Это был полный отчет о событиях одного дня.

При этом Локридж чувствовал в себе сияющую уверенность, какой не знал никогда прежде, пока не вспомнил, что теперь всё — его академическая карьера закончена. С унынием он понял, что теперь на нем наклеен ярлык «псих ненормальный» и что он вынужден искать частного покровителя, который поддержал бы его дальнейшие эксперименты в области пси, а все это означало терпеть насмешки, шуточки, газетные статейки и остальные виды мучений, которые должен выносить любой, обладающий необычными способностями.

Затем его затуманенный взгляд прояснился. Локридж подумал о том, что до сих пор каждый кризис он встречал расширением своих способностей и сил. Первоначальная проблема состояла лишь в том, чтобы доказать себе, что сверхспособности вообще существуют. Пока он не начал свои исследования, он был убежденным скептиком. Но чем дальше он зарывался в исследования пределов человеческого разума, тем более зачарованным становился... и еще более скептическим. Так было до того дня, когда в голове раздался беззвучный щелчок и Локридж понял, что первый барьер пройден.

Он угадал двадцать пять из двадцати пяти карт Рейна-Зинера. Раз, затем другой в течение одного дня экспериментов. А после он начал угадывать их все время.

Это было начало. Остальные способности проявлялись одна за другой. Локридж улыбнулся. Я все равно одержу победу, решил он. У меня появляется туз в рукаве всякий раз, как меня пытаются забросать дерьмом, поэтому в понедельник я...

Затем Локридж вспомнил, что, вероятно, кризис разразится еще в субботу, когда он скажет речь на футбольном матче. Но он просто пожал плечами. Я справлюсь, подумал он.

Он включил фонограф и поставил пластинку с «Триумфальным маршем» Карпентера. Он хотел, чтобы его поддержала хотя бы музыка.

Эта суббота идеально подходила для футбола. День был холодный, свежий и ясный, с иронически-серым, безоблачным небом и легким, освежающим ветерком, дующим с севера. Это удивительно само по себе, подумал Локридж, потому что футбольные субботы неизменно оказывались дождливыми, мокрыми или противными как-то по-другому. За четыре года работы в Макфлекное он присутствовал всего на двух футбольных матчах, но не наслаждался игрой, а когда понял, что студенческий городок был практически безлюдным во время каждой игры и это давало ему возможность прогуляться по кампусу в полном одиночестве или посидеть в пустой библиотеке, он вообще перестал ходить на игру и каждую субботу наслаждался предоставленным ему одиночеством.

Тем не менее в эту субботу Локридж проснулся раньше обычного. Он почувствовал, что к двери направляется много людей, и даже успел наполовину одеться, прежде чем зазвонил дверной звонок.

Еще не совсем пришедший в себя после сна, Локридж открыл дверь.

— В чем дело?

Его приветствовала широкая улыбка, украшавшая лицо Рика Янсена.

— Это мы, доктор Локридж. Сегодня день игры.

— Ну и что?

— Я подумал, что вы еще не слышали новости. Кажется, Дэнсон узнал, что вы собираетесь прийти на игру, и планирует поставить возле вашей квартиры охранников как только взойдет солнце. Поэтому мы приехали раньше, чтобы увести вас отсюда. Мы будем держать вас в здании клуба до перерыва в игре, а к тому времени Дэнсону будет уже поздно что-либо делать. Не может же он арестовать вас на виду у всех.

— Вы просто не знаете Дэнсона, — сказал Локридж. — Но я доведу дело до конца. Дайте мне одеться, взять книгу, и я присоединюсь к вам через несколько минут.

ОН ПОСПЕШНО побрился и оделся, схватил первую попавшуюся книгу — это оказалась «Исповедь» Руссо — и отдался в руки студентов. Их было человек шесть, все члены футбольной команды. Они быстро повели его к старому драндулету.

Двухкилометровая поездка к стадиону Макфлекноя была мучительной, но в должный срок они подъехали к маленькому стадиону и вышли из машины.

Локридж в полном недоумении направился было к нему, но Рик Янсен свистом остановил его.

— Нет, доктор Локридж, вам нужно сюда.

Они привели его в здание клуба. Солнце только-только начало вылезать из-за горизонта, когда он вошел внутрь.

— Садитесь за любой столик, доктор. Они очень удобны для чтения. Мы принесем вам завтрак.

Через десять минут появились бутерброды и кофе. Локридж проворчал Янсену «спасибо» и стал ждать. Он терпеливо читал все утро. К полудню вернулись спортсмены, принеся ему ленч, и пока Локридж ел, они переоделись в форму. Локридж пораженно смотрел, как они слой за слоем наматывают на себя защитные повязки. Все же футбол, решил он, более грубый спорт, чем я думал раньше. И он возблагодарил себя в глубине души, что вместо футбола занимался в колледже Чосером и Донном.

— Игра начнется в час тридцать, — сказал Янсен. — Первый тайм должен закончиться примерно в три, если игроки Штата будут играть, как обычно. Тогда и наступит ваша очередь произнести речь.

— Ожидается, что я скажу что-то особенное?

— Да нет, просто обычную речь для поддержки нашего духа.

— Приложу все усилия, — кивнул Локридж. — Только держите подальше от меня Дэнсона и его прирученных хулиганов.

— Мы постараемся, сэр, — пообещал Янсен.

Когда началась игра, Локридж, накрытый одеялом, был проведен контрабандой на скамью игроков Макфлекноя, где сидел, опустив голову и стараясь выглядеть незаметным.

Первую половину игры он смотрел, почти ничего не понимая. Ему казалось, будто игроки Штата были все за два метра высотой, а игроки колледжа Макфлекноя выглядели карликами. Команде Штата первой выпало бить штрафной, и, хотя команде Макфлекноя в следующие десять минут удалось забить гол, положение ее не сильно улучшилось.

Затем внезапно все странно изменилось. Команда Штата все еще яростно сопротивлялась, но им не удавалось и на десять метров приблизиться к воротам противника. И когда до конца первого тайма оставалось двадцать секунд, Янсен забил гол, доведя счет до 14:03, и рев со стороны приверженцев Макфлекноя стал буквально оглушительным.

Когда игроки колледжа пробегали мимо скамьи, Янсен улучил минутку, чтобы поговорить с Локриджем.

— Мы сделали все, что могли, — сказал Янсен. — Теперь ваша очередь. Сейчас Кэрол объявит вас.

И он убежал в раздевалку, чтобы освежиться и подготовиться ко второму тайму. Локридж, чувствуя себя неуютно, повернулся было, чтобы окликнуть его, но тут его заглушили чудовищные звуки фанфар и барабанная дробь.

Затем к микрофону возле табло подошла Кэрол Грэй.

— Лояльные сыны Красно-зеленых! — громко сказала она. — Как вы знаете, у Макфлекноя существует старый обычай, чтобы преподаватель сказал нам речь перед второй половиной игры со Штатом. Вы все наверняка помните ту пламенную, вдохновляющую речь, которую в прошлом году произнес доктор латинского факультета.

По толпе пробежали смешки.

— В этом году нам выпала особая честь. Сейчас с нами один из самых любимых членов замечательного факультета Макфлекноя, человек, которого вы все знаете, на чьи лекции вы все ходили и чье очарование вознесло его на вершину популярности в кампусе.

Локридж покраснел. По-видимому, Кэрол еще не полностью освободилась от своей давнишней влюбленности.

— Вы все знаете, кто он, — продолжала Кэрол. — Он тот, чьи новые эксперименты, я уверена, принесут известность и славу Макфлекною. Даю слово этому невероятному супермену... доктору Говарду Локриджу!

Толпа заревела, а когда кто-то подвел Локриджа к микрофону, он был почти что оглушен радостными приветствиями, которые вырывались из тысячи молодых глоток. Собравшиеся снова и снова выкрикивали его имя.

Локридж схватил микрофон обеими руками, словно извивающуюся змею, и откашлялся. Звуки его кашля, усиленные динамиками, пронеслись над толпой.

— Коллеги и студенты, — начал он тихим, робким голосом.

— Громче! Громче! — закричали студенты на скамьях.

— Коллеги и студенты, — проревел Локридж. — Впервые — я со стыдом признаюсь, что впервые — я увидел, как наша команда поджаривает команду Штата на гриле. Футбол — благородная игра, и я очень жалею, что пропустил столько встреч. Я надеюсь, что наша команда одержит победу сегодня, потому что... Потому что сегодня я в последний раз смогу увидеть...

По скамьям пронесся тихий ропот. Озадаченный, Локридж замолчал и повернулся, чтобы посмотреть, что вызвало его. Но ропот быстро перерос в сердитый рев. И Локридж понял, что происходит. Ему даже не нужно бы это видеть.

Пять человек в синей форме — полиция кампуса — во главе с ректором Дэнсоном подкрадывалась к нему сзади.

— Берегитесь! — прокричал кто-то из толпы, но предупреждение было уже излишним.

Локридж повернулся и встал лицом к ним.

— Я говорил вам, — подходя, прошипел Дэнсон. — Я говорил вам, что вас арестуют, если вы даже нос покажете наружу. Так я и сделаю. Держите его, парни!

Полицейские окружили его. Локридж отбивался от них микрофоном, но они нападали и наступали, в то время как крики из толпы зрителей переросли уже всякую грань. Наконец один из полицейских изловчился и выхватил микрофон из оцепенелых рук Локриджа.

— Попался! — торжествующе заорал Дэнсон.

— Нет-нет, — пробормотал один из полицейских.

Стадион внезапно замолчал. Наступила ужасная тишина.

Локридж огляделся. Полицейские отступали от него с побледневшими лицами. Во внезапном приступе вдохновения он глянул вниз.

Он висел почти в метре над землей и продолжал подниматься.

Подниматься!

Локридж широко улыбнулся. Доброе старое пси, его способности никогда не подводили, когда были необходимы! Безграничные перспективы распахнулись перед его взором, пока он плыл все выше и выше вверх.

Он увидел бледное, пораженное лицо Дэнсона, наблюдавшего за ним снизу. И вдруг потрясенная тишина была сломана и взорвалась дикими воплями. Толпа скандировала его имя.

Локридж поднялся еще выше. Теперь он был примерно в пяти метрах от земли и медленно плыл к центру стадиона. Затем он остановился и стал парить над пятидесятиметровой отметкой.

Тогда Локридж поднял руку, требуя тишины, и заговорил. Голос у него был, как звук иерихонской трубы, он был слышен по всему Макфлекною.

— Как я уже говорил, — начал он, — сегодня, вероятно, моя последняя возможность посмотреть футбольный матч Макфлекноя.

Он поднялся чуть повыше, поглядел вниз и прикинул, что был почти на десятиметровой высоте.

— Вероятно, вы понимаете, почему, — сказал он. — Но я хочу, чтобы последняя игра, которую я увижу, было прекрасной!

Он глянул вниз. Четырнадцать метров. В груди его начала расти какая-то тревога.

— Мы отстаем только на одиннадцать очков, — сказал он, сделав поспешные вычисления в уме. — А, да, два нарушения, я верю, что их зафиксируют. — Двадцать метров? — Так вперед, макфлекноцы! — неистово крикнул он. — Идите и сотрите противника с поля!

Студенты поднялись как один человек, чтобы приветствовать его, а земля все дальше удалялась из-под ног. Застывший посреди поля Дэнсон теперь казался простой точкой, а Локридж все поднимался и поднимался.

Весь стадион под ним стал казаться пончиком...

Три дня спустя утомленный, со стертыми ногами Локридж спокойно вошел во двор Макфлекноя.

Он услышал позади чьи-то шаги, оглянулся и увидел, что к нему бежит проректор Кордмен.

— Привет, Лайонел, — устало сказал Локридж. — Я вернулся, чтобы забрать мои материалы. Я шел пешком целых три дня — не осмеливался довериться своим способностям после фиаско на стадионе. Я тогда долетел до самого Фон-дю-Лаке в Висконсине, когда, наконец, начал снижаться.

— Рад видеть вас снова, — тепло сказал Кордмен. — Мы все так волновались, когда вы улетели...

— Да уж, я думаю. Жаль, что я не видел выражение лица Дэнсона, когда я исчез таким образом.

Лицо Кордмена потемнело.

— А... Дэнсон. Это очень печально. Эпилептический припадок. Он до сих пор находится в коме, и врачи не думают, что ему удастся выжить. — Кордмен улыбнулся. — Но вчера состоялось собрание попечителей, и его сняли с поста. Президентом Макфлекноя выбрали меня, — гордо сказал он.

Внезапно Локридж почувствовал знакомое чувство силы, проникающее в его голову, и глаза его расширились.

— Поздравляю вас, — сказал Локридж.

— Это еще не все хорошие новости, — продолжал Кордмен, так и сияя.

Сказать ему о гранте теперь или позже? — подумал он.

Локридж отчетливо услышал его мысль.

— Давайте, — сказал он, — скажите мне о гранте именно сейчас, а не позже.

— Ну, так вот, вам дали грант на проведение исследований в области пси, и... — Кордмен внезапно побледнел. — О господи, вы что же теперь и мысли читаете?

— Это всего лишь начало, — улыбнулся Локридж.

Anything his heart desires, (Dream World, 1957 № 8).