Девятая директива

20. Саван

Начинался новый день. Казалось, что рассвело только в сквере. На улицах царила ночная тишина.

Лучи солнца касались лепестков, цветы распускались. Орхидеи свисали над прудом, в котором цветы лотоса раскрывали свои белоснежные чашечки. В ароматном воздухе чувствовался сильный запах камелий; все, что я видел и слышал, имело цвет и ясные очертания: жужжала пчела, падал лист, капля росы сверкала в тени.

Он сделал шаг, и я повторил это движение, чтобы не потерять его из вида. Полчаса назад я отпустил индуса, и он, довольный, ушел. Он так боялся Куо, что приводил меня в отчаяние. С его уходом я успокоился.

Китаец сделал шаг — я продолжал следить за ним. Он кого-то ждал, эти люди опаздывали, и он нервничал, потому что вокруг было полно полицейских. Мне оставалось только молить Бога, чтобы какой-нибудь патруль не привязался к нему и не забрал с собой, — тогда я упущу Куо и шанс найти Представителя.

Так начинался этот день. У меня в руках была такая тонкая нить, что ее мог порвать падающий лист.

Если его сейчас заберут в полицию, на допросе он будет молчать. Этот человек появился в городе открыто с какой-то целью. Он не прятался в развалинах или на причалах — местах, которые наверняка будут проверены.

Моя версия: Куо посылал их одного за другим, чтобы подготовить маршрут, по которому он и его пленник смогут выбраться из города. Если полиция их не тронет, они свяжутся со своими людьми, тщательно разработают маршрут и обеспечат безопасность Куо. Если полиция их арестует, то они будут молчать. Человек, который принял яд, ничего не скажет под любой пыткой.

Надежд на успех мало. Я не могу выпустить его из поля зрения, я должен следить за ним, выяснить, с кем он идет на связь, и все это в городе, где полно полицейских, которые в любую минуту могли кого-то из них арестовать, — тогда Представителя уже не найти.

Пангсапа знал об этом. Думая о своей выгоде, он изо всех сил старался найти Представителя, не привлекая внимания полиции.

Жара усиливалась. Влага испарялась под лучами солнца с травы и с листьев — над деревьями появилась дымка. С центральных магистралей доносился негромкий шорох шин.

Он отвернулся, я проследил за его взглядом и увидел подъезжавшую машину.

Значит, встреча назначена здесь. Я уже все рассчитал: он пришел пешком, но это не означало, что человек, с которым он должен встретиться, тоже придет пешком. Я мог попросить индуса пригнать мне машину или найти такси. Но это рискованно: нервы китайца напряжены до предела, и неожиданное появление машины напугало бы его. Он мог не пойти на связь и скрыться.

Появление этой машины его не испугало: он знал о ней, ждал ее и уже направлялся к краю тротуара. Машина начала притормаживать. Я подождал, пока она остановилась, подошел ко входу в сквер и приготовился действовать.

Это был массивный черный “линкольн”. В машине сидел только водитель, который обратился к китайцу, они поговорили, китаец открыл заднюю дверь, влез в “линкольн”. У меня оставался только один выход.

Если я сейчас упущу их, тонкая ниточка порвется, и я могу никогда больше не увидеть ни этого китайца, ни Куо, ни Представителя. Надо ехать за ними, но машины у меня нет. Массивный “линкольн” поехал, набирая скорость, мимо входа в сквер. Я рассчитал все правильно, рывком открыл дверцу, прыгнул внутрь и захлопнул ее за собой. Водитель повернулся и что-то сказал, замедляя ход. Китаец приказал:

— Не останавливайся.

Китаец похож на Куо в молодости: широкоплечий, узкий в бедрах, со спокойными глазами спортсмена, посвятившего свою жизнь установлению новых рекордов. Он — хозяин положения: встреча прошла успешно, выматывающее нервы ожидание кончилось. Его голос был таким же спокойным, как и глаза.

— Ведите себя тихо, пожалуйста.

Я посмотрел на опущенный между нами подлокотник. Дуло пружинного пистолета находилось в нескольких сантиметрах от моего живота.

Главное преимущество пружинного пистолета в том, что он действует бесшумно, бесшумнее, чем огнестрельное оружие с любым глушителем. Но пружинный пистолет бесполезен на расстоянии даже двух метров, если жертва одета. И в метре пальто или пиджак являются надежной защитой. Из подобного оружия можно убить меньше чем с шестидесяти сантиметров легко одетого человека, если металлическая стрелка попадет в жизненно важный орган, не задев кость.

Неудивительно, что такой пистолет оказался в арсенале людей профессионального убийцы Куо. Город патрулировался крупными силами полиции, от внимания которых ничего не должно ускользнуть. Раздайся в этой обстановке выстрел, все силы безопасности поднимут по тревоге. У него с собой должен быть еще пистолет, стреляющий пулями: им он мог воспользоваться в критических обстоятельствах и для поражения дальних целей. В машине пружинный пистолет — идеальное оружие.

Китаец обратился к водителю:

— Поезжай вокруг парка.

“Линкольн” свернул к Рама IV. Мы удалялись от их убежища. Естественно. Им будет трудно присматривать еще за одним пленником, когда надо срочно вывезти из города Представителя. Остается надеяться, что я с ними справлюсь, выбью из них адрес убежища и передам их полиции. Сейчас все решится.

Он спросил у меня на хорошем английском:

— Где женщина?

Переднее сиденье закреплено намертво, и сдвинуть его невозможно. Мягкая кожаная спинка заднего сиденья сожмется сантиметров на двенадцать, если я резко откинусь назад.

— Она сейчас на конспиративке.

Все понятно: для них мы работники одной службы. Они видели нас на улицах, когда она следила за мной. Возможно, нас видели, когда мы входили или выходили из здания нашего посольства.

Он решил и с ней разделаться.

Двенадцати сантиметров вполне хватит. Когда он выстрелит, ствол пружинного пистолета будет направлен мимо меня.

— Где ваша конспиративка? — спросил он.

Мы поехали налево по Рама IV к парку “Лампини”. Склад ближе, чем ювелирная мастерская, и места в нем дольше: мне там будет свободнее, и я смогу поговорить с китайцем по-другому.

— В переулке Сой Наронг, — ответил я, сильно ударил ногами в переднее сиденье, вжался в мягкую спинку на двенадцать сантиметров и резко стукнул его ребром ладони по запястью руки, державшей пистолет.

У тренированного спортсмена реакция, как у кошки, и мышцы мгновенно выполняют команду двигательных нервов.

Звук выстрела был еле слышен. Ствол пистолета чуть отклонился в сторону, и стрелка распорола мне руку.

— Пожалуйста, ведите себя спокойно, — сказал он.

Ребро моей ладони начало кровоточить. Он сказал водителю:

— Давай на Сой Наронг. Только не гони.

Полицейская патрульная машина поравнялась с “линкольном”. Нас долго и пристально рассматривали. Дуло пистолета врезалось мне в бок, как бы напоминая, что надо сидеть спокойно. Я сидел спокойно и смотрел, как полицейская машина втиснулась между нами и идущим впереди автомобилем, сильно газанула и исчезла из виду.

— Какой номер дома в переулке?

— Это склад.

Он снова заговорил с водителем.

Глядя на китайца, я медленно вытянул руку вперед, чтобы кровь капала на ковер, а не мне на брюки. Он улыбнулся и кивнул.

Когда мы подъехали к складу, он спросил:

— Скажите, пожалуйста, через какую дверь вы входите?

— Через дверь в проулке.

Он сказал шоферу, чтобы тот подал машину назад, как можно ближе к двери. Машина въехала в тупик, и он хотел, чтобы она могла быстро уехать. Меня беспокоило, что китаец не нервничал. Он совершенно не волновался. Когда я нахожусь лицом к лицу с врагом, то хочется, чтобы он нервничал и испытывал страх или хотя бы ненависть. Чем сильнее эмоции, тем менее трезво человек мыслит.

Он был совершенно спокоен. Его “пожалуйста” доказывало, что он полностью уверен в себе. Именно таких набирал Куо: мозг и мышцы хищного зверя, сердце робота.

Машина остановилась — у меня было секунды три-четыре, чтобы оценить свои шансы. Они невелики. Если бы мне противостоял обычный бандит или даже двое, то с ними я бы справился: места мало, не повернешься, машина загораживает проход, а ведь еще надо открыть и закрыть двери автомобиля и склада. В таких условиях, если у противника замедленная реакция, преимущество на твоей стороне. Но с реакцией у китайца все в порядке. Я решил завести его в помещение склада — там больше места. Пока я ничего не мог предпринять.

В узком тупике громко работал восьмицилиндровый двигатель “линкольна”.

Китаец обратился к водителю на своем языке:

— Когда я зайду на склад, поезжай к нашим. Скажи, что я буду через час.

Потом мне, по-английски:

— Дверь заперта?

— Да, — ответил я.

— У вас есть ключи?

— Да.

— Откройте дверь и входите. И ведите себя спокойно, пожалуйста.

Большие змеи-мужчины “чула” и змеи-женщины “пакпао” смотрели, как мы вошли. Они висели неподвижно: на улице ни ветерка, и, когда дверь открылась, сквозняка не было.

Я услышал, как он закрыл дверь. Шум работающего мотора усилился и стих где-то вдали. Лишь приглушенный звук шагов подсказал мне, что китаец отошел назад на несколько шагов. Я понял зачем.

— Повернитесь ко мне лицом, пожалуйста.

На расстоянии пяти шагов пружинный пистолет бесполезен. Он держал в руке автоматический пистолет 38-го калибра с глушителем.

Глушитель — неточный термин. Ни один выстрел нельзя заглушить полностью. Мощный глушитель поглотит большую часть шума, но уменьшит убойную силу оружия: выстрел может не убить, а ранить. А раненый может бегать и даже драться. Он может наброситься до того, как успеешь выстрелить во второй раз. Когда из пистолета с глушителем стреляют в жилом доме или на улице, звук выстрела все равно слышен. Здесь подобного не случится: глушитель и сотня воздушных змеев — никто ничего не услышит. Он это понял и решил сменить оружие — сработал инстинкт профессионала.

— Где женщина?

Солнечный свет падал через слуховые окна. Мы наступали на собственные тени. На расстоянии пяти шагов я ничего не мог сделать. Если прыгну на него, он меня просто расстреляет. Оставалось одно: убедить его отвезти меня в их убежище, чтоб меня допрашивал сам Куо.

— Ее здесь нет, — сказал я. Мне нужно время. Время придумать довод, чтобы он мне поверил.

— Вы сказали, что она здесь.

Он просто, не удивляясь, констатировал факт. Китаец быстро огляделся — я не получил и половины нужного для нападения времени — и снова повернулся ко мне.

— Мне приказано убить вас на месте. Как и эту женщину. Ее здесь нет. Я не могу ее ждать.

У меня по спине побежали мурашки. Передо мной стоял не человек, а робот-убийца в костюме, вызванный к жизни специалистом Куо.

— У полиции есть план, — сказал я. Может, это его остановит?

— У полиции?

Трудно мне придется: он запрограммирован убивать. Если на робота кричать, его программа не изменится.

Я чувствовал, как кровь собиралась у меня на кончиках пальцев и запекалась, как воск на свече. Рана медленно затягивалась; организм приступил к самолечению. Рана заживет без всяких лекарств недели через две. Но зачем думать об этом? Ведь жить осталось от силы две минуты.

— У них есть план. Вам не выбраться из города ни с пленником, ни без него. Я знаю этот план в деталях. Я помогал полиции его разрабатывать.

Он меня не слушал, а продолжал оглядывать склад. Я сказал:

— Когда задействуют этот план и поймают Куо, он поймет, что я мог ему все рассказать вовремя, что, убив меня, вы совершили ошибку, и он попал в ловушку. Представляете, что он с вами сделает?

— Встаньте туда, пожалуйста.

Стволом пистолета он показал на ближайший длинный ящик слева. Такой здоровый парень мог бы легко поднять мой труп и положить его в ящик, но зачем возиться? Кому нравится таскать мусор?

— Встаньте, пожалуйста, перед ящиком с этой стороны. — Стволом пистолета он показал куда.

— Я дорожу и своей, и чужой жизнью. Отвезите меня к Куо, и я гарантирую вам обоим жизнь.

— Побыстрее, пожалуйста, — сказал он.

Я вспотел, меня охватил гнев. Раньше все всегда получалось: находил выход и выпутывался еще не из таких положений. Я был весь в шрамах, но живой, а это самое главное.

Что же делать, в последний раз подумал я: если не подойду к ящику, он выстрелит. Подойду, все равно выстрелит. Если буду продолжать уговаривать его, получу пулю. Брошусь на него, он всадит в меня пулю и успеет всадить еще две, пока я буду падать. Господи, как не хочется умирать.

Я повернулся, посмотрел на свой гроб.

— Поближе, пожалуйста, — пригласил он. Голос китайца стал резче: в нем звучал не приказ, а нетерпение разделаться со мной. Совсем плохо дело.

Если вообще думаешь, что когда-нибудь погибнешь, то надеешься, что будешь сопротивляться, что будет хотя бы крохотный шанс спастись, что твои паршивые боги не позволят увести тебя в темноту, как животное на убой.

Я подошел к ящику не потому, что подчинился насилию, — просто хотел прожить еще несколько секунд. Вдруг что-нибудь произойдет, и у меня появится крохотный шанс спастись.

Я встал перед ящиком, взглянул на китайца. Гнев прошел, мысли стали ясными, даже интересно, что он сделает с моим трупом: сказал водителю, что будет через час. Значит, спрячет мой труп здесь, чтобы его не нашли и не подняли тревогу. Может быть, возьмет какой-нибудь воздушный змей, накроет им ящик и уйдет.

Странный будет у меня саван. Китаец приготовился стрелять, прижал пистолет к себе, чтобы уменьшить отдачу, и сказал:

— Если хотите, можете закрыть глаза.

— Благодарю за любезность. Я их не закрою.

— Как хотите.

Звук выстрела оказался не очень громким — пистолет с глушителем — но легкие воздушные змеи закачались.