ДЖАМП

- Условно, - перебила Эммануэль, - условный срок и штраф за сорок семь эпизодов похищения только за последние четыре года? Серьёзно? И это я говорю только о том, на что я успела собрать пакет улик и доказательств. Сам по себе, Рысь, ты может и умён, и хорош. Но не идеален. И ребята твои тоже не идеальны. И прикрывающие вас, и заметающие следы - они все не идеальны, представляешь?

Рысь сглотнул.

Достойный противник. Перед ним впервые за очень долгие годы был достойный противник, а он сам расслабился за годы безнаказанности и форму отчасти потерял.

И сейчас это отчасти могло стать краеугольным камнем его проигрыша.

Шевельнув пальцем, приказав команде удалиться прыжком, Рысь приготовился тактически отступить следом.

Но ничего не произошло.

- Как разочаровывающе, - вздохнула Эми. - Всего лишь побег, и это после всех громких и пафосных слов? Нет, я все понимаю, играть на своём поле по чужим правилам мало приятного. Но я вас не отпускала.

Разрешение на это кошачьим не надо было, но некто... и этот некто сверкал насмешливо глазами со стола, позаботился о том, чтобы добыча, попавшая в капкан, не смогла сбежать.

- Заказ был твой? - спросил Рысь, махнув рукой своей команде, с требованием опустить оружие.

- Обижаешь, - легко подхватила дружескую манеру разговора Эммануэль. - Я просто просчитала, где вы будете и что делать.

- Сегодня?

- Ммм, не совсем... - Эми очаровательно улыбнулась. - В принципе, в количестве достаточном для того, чтобы путём вмешательства в ваши дела вернуть всех похищенных за последние полтора года. Ну, естественно, тех, кто ещё жив.

«Тринадцать человек? Все дела, которые сейчас в работе у кошачьих? Быть того не может!»

- Это вызывает... уважение, - осторожно сказал Рысь.

Эми усмехнулась:

- Скорее, это нервирует и пугает, а ещё возвращает к вопросу о том, сколько среди твоих ребят крыс. Правда? Не буду томить, ноль.

- Ты не може...

- Рекомендую быть крайне осторожным в вопросах того, что я могу, а что - нет. Это уже оценили те, кто со мной столкнулся на узкой дорожке...

- И выжил после этого, - подсказала Пантера.

Эммануэль премило улыбнулась, смягчая ощущение от сказанного, но опровергать не стала. Это было правдой в удобной для Эми степени.

- То есть ты хочешь спасти всех похищенных? - начал осторожно прощупывать почву Рысь, на что получил совершенно логичный вопрос:

- На фига?! Я же говорю, у меня в этом деле личный интерес. Личный! Остальных пусть спасают или другие заинтересованные, или соответствующие ответственные органы. Мне нужен только профессор Дашко.

- И если ты его получишь?

- Радостно убегу, теряя тапки!

- А если нет? Если мы его не отдадим?

- То я не менее благополучно начну портить жизнь. Всем вам.

Пантера дрогнула, Рысь бросил на неё острый взгляд. Помнится, был период, когда его наёмница бегала за офицером русского патруля. И было там время, когда складывалось ощущение, что рог изобилия из неприятностей разверзся над головой Пантеры.

- Она знает, - подтвердила безмятежно Эми.

- Было дело... - пробормотала Пантера.

Остальные члены кошачьей группы переглянулись. Капитан что-то знал, потому и терпел выходки белобрысой нахалки. Но если бы была возможность! Каждый успел бы выстрелить, превратив девчонку в решето!

- Тебе нужен профессор Дашко, и, получив его, ты исчезаешь с нашего пути?

- Естественно. До того момента, как кто-то из вас не перейдёт мне дорожку. Можете не волноваться, в этом случае я буду применять меры воздействия исключительно по отношению к тому, кто будет иметь глупость это сделать. И не обессудьте, продолжите охоту за мной, и я начну отстрел. Лицензия на уменьшение поголовья идиотов у меня сохранилась.

Вот на это Рысь говорить: «ты не сможешь» - не стал.

Он помнил демонстрацию девчонки в Меко, и в отличие от своей команды понимал, что даже находясь под мощным полем антиджампа, эта... успеет и выстрелить, и скрыться.

- Когда ты хочешь получить профессора?

- Сейчас.

- Тогда... Как?

- Пусть кто-то выйдет за пределы этой комнаты... Пусть это будет Пантера, пожалуй. Мне нравится ваша команда, и убивать кого-то только потому, что твои ребята ещё маленькие и далеко не всегда могут верно оценить угрозу, я не хочу. Пантера знает, а потому делать глупости не будет.

- Пантера?

- Я поняла. Но я всё же женщина, я не дотащу профессора сюда на каталке.

- И не надо. Я дам разовый векторизатор с введёнными координатами. Запаса дальности хватит, чтобы прыгнуть на базу, затем с профессором по этим координатам, и вернуться сюда. А мы подождём. Более того, я даже поменяю местоположение, и не буду мешать вашему переводчику работать.

Рысь хмыкнул.

Вот стервочка! Так легко и незамысловато продемонстрировать, что она действительно понимает, что они здесь делают! Мужчина даже поймал себя на мысли, что эта девица ему нравится!

- Договорились. Пантера.

Поймав брошенную коробочку, женщина двинулась к дверям. Абсолютно равнодушно Эми спрыгнула со стола, так же равнодушно продемонстрировала, что там установлена взрывчатка, и привела таймер в действие. А потом совершенно непринуждённо ушла джампом в удобное кресло в углу кабинета, чтобы расставить все точки над и.

Демонстрация разницы в умениях, знаниях, силе и, самое главное, выдержке.

Глава 12. Игра в задачки

Рысь уже не обратил на этот демарш внимания. Подведя Марину к маленькому экранчику, вмонтированному в стол, он начал объяснять ей задачу. А у самого мурашки бегали по спине. Ещё минуту назад текст на экране был совсем другой!

Всё могло пойти прахом, не появись на задании Эммануэль Лонштейн...

Марина слушала своего похитителя в состоянии близком к панике. Восемь языков?! На каждом четыре строчки, и это что-то вроде загадки, которую нужно разгадать. И на все про все не больше часа? Потому что потом все загадки сменятся?! А если разгадать что-то неправильно, то всё содержимое сейфа сгорит разом?!

И этот страшный мужчина хочет, чтобы Марина взяла на себя такую ответственность?!

Можно быть, попросить о помощи?

Бросив взгляд в угол из-под ресниц, Марина съёжилась. Мисс Эммануэль Лонштейн сидела в кресле, жевала яблоко и во что-то играла с хулиганской усмешкой на карманной приставке...

Выбора не было. Был страх, а ещё можно было воспринять ситуацию, как работу, просто в авральных условиях, и со строгим цейтнотом.

Языки...

Марина бегло пролистала текст на экранчике. Все как один из умирающих, и все, как один, в её багаже имелись.

- Помогать разгадывать будете все, - велела она, - электронную доску мне. Большую.

Наёмники переглянулись. Доску? Большую?! Где же они такое возьмут?

И что эта пленница так неожиданно осмелела?!

- За шторой посмотрите, - донеслась подсказка из угла.

Марина сама заглянула за огромную бархатную штору, вытащила оттуда доску и потащила к столу, уже тихо проговаривая про себя слова.

Расписав и расчертив что-то понятное ей одной, она быстро прочитала:

- Рифму подбирать не буду, поэтому как есть, и не жалуйтесь. Я есть в грохоте разбивающейся воды. Я есть там, где колосится зерно. Я есть в фигуре из верёвки и мыла. Я есть в серебряной горечи.

- Чего? - выразил всеобщее удивление Рысь.

Марина хладнокровно пожала плечами, пытаясь понять, о чём говорится в загадке. Что есть в настолько разных определениях? Что вообще в них может быть общего?!

Самое простое - фигура из верёвки и мыла. Это петля. Зерно колосится в полях. Серебряная горечь? Что-то горькое и серебряное...

- Может горькое и серебряное - это полынная водка? Ну, это, абсент?

- Тогда уж сама полынь... - пробормотала Марина. - Петля, поле, полынь... Грохот разбивающейся воды? Вода разбивается... Дождь... Капля. Но это не грохот.

- Водопад, - снова донеслась любезная подсказка со стороны.

Но легче не стало. Что может быть общего у водопада, поля, полыни и петли?!

Наёмники переглядывались.

- Вода? – неуверенно предположил кто-то из мужчин. – Она есть в водопаде и в полях.

- В петле тоже?

- А в петле обрывается жизнь, - подалась вперёд Сервал. – Так может жизнь и есть?

- Н… нет… - пробормотала Марина, даже не замечая, как остро на неё сейчас смотрят остальные.

Дело было в другом. Сама формулировка тоже была подсказкой... «Я есть»... Именно «я». И ключ к сейфу был буквенным...

- Это «п», - наконец, ухватила девушка ответ. - Буква «п»!

Склад ума у невольной соучастницы группы наёмников был насквозь гуманитарный, разгадывать такую форму языковых шарад было на удивление интересно и увлекательно, немудрено, что она втянулась.

То, что буквы выдавались не по порядку, интерес только подогревало. Случайный набор букв не мог использоваться в качестве ключа.

А в конце всех строк имелся и проверочный ключ. Букву-ответ надо было поставить на место пропуска, чтобы получилось в итоге не только осмысленно «слово», но и вся фраза целиком.

Вторая зашифрованная буква нашлась легко.

То, что есть в пустопорожних словах, то, что есть там, где живёт сердце. То, что есть в любимой забаве детей, и, наконец, последней строкой была птица – целитель леса, часто сравниваемая с малоадекватными лицами. В итоге: домыслы, дом, загадка и дятел. И буква «д».

Третью шараду пришлось разгадывать чуть ли не по шагам, чтобы получить арбалет, вампира, свадьбу и распятье. Пока наёмники зубоскалили о вампирской свадьбе под прицелом арбалета и под угрозой распятья, Марина выписала букву «а».

С «р» было сложнее. Легко расшифровалось первое слово из четырёх – ресница. Роман потребовал мысленных усилий от половины компании. Дракон так вообще поставил всех в тупик. Слово «каракатица» - было подсказкой из угла, где окопалась всеми забытая нахалка.

«Е» в слове встречалось дважды. Но каждое «е» было честно описано своим наборов слов.

Стриптиз, кортик, косметика, балет – дали «т».

Но последняя буква не складывалась вообще!

- Мера измерений подводных приключений, - снова прочитала с самого начала нервничающая Марина. Уходило время, нужно было поспешить. И уже почти все буквы были собраны, но без последней можно было вообще ничего не получить. Тем более, было и у неё какое-то слабое ощущение подвоха. Контрольное слово на текущий момент складывалось во что-то… двузначное и двусмысленное. – Что это может быть? Подводные приключения? С учётом того, что джамп напрочь пресёк все «путешествия», это может быть что-то из более раннего периода? До джампа?

- Или ещё раньше? – снова донеслась мягкая подсказка из угла. – Как насчёт «лье»? Это из книги, и именно про приключения.

- Хорошо. Дальше. Меткое определение человека, мешающего благородному разбойничьему промыслу на морях.

- Если идти по частям, то кто разбойники на морях? – спросила сама себя Марина.

- Пираты, - подсказали наёмники чуть ли не хором.

И тут же Рысь сформулировал ответ:

- Каналья.

В висок мужчины ткнулась боль. Так любил ругаться один хороший друг. Очень хороший друг, давно, к сожалению, павший на поле, которое так и не стало полем его славы.

Он безумно любил арбалеты, предпочитал их куда больше, чем всё остальное…

А потом повесился… потому что не выдержал боли…

Почему-то Рыси стало зябко.

- В одних случаях на этом всё заканчивается, в других с этого начинаются проблемы…

- Алтарь или свадьба? – предложила весело женщина-наёмница.

- Тогда уж постель, - грубовато отреагировал Манул, и наёмники снова захохотали.

- Место, где продают низменную часть мечты о счастье? - спросила Марина, найдя взглядом Рысь.

Мужчина молчал, потом едва уловимо склонил голову:

- Бордель.

- Общая в них есть буква… - Марина уткнулась в получившееся. – Но это и «л», и «ь»… А в итоге… нет, не просто одна, тут сразу обе! Если выбрать алтарь или свадьба – то будет только мягкий знак, и проверочная фраза не получается. Но если «ль»… то всё складывается!

- Какое слово? – потребовал Рысь ответ.

П. Д. А. Р. Е. Е. Т. ЛЬ.

Почему-то Марина очень легко и быстро поняла, какой ответ правильный. Точно так же поняла она и то, что выдавить из себя это слово у неё не получится. Даже через силу.

Потому что было страшно. Вот так, на ровном месте, само по себе и очень-очень-очень.

- Талантливо запугали, - усмехнулась Эми, поднимаясь с места и с лёгкостью перетягивая на себя абсолютно весь фокус внимания. – Надо взять что ли у вас пару-тройку уроков мастерства. Тем не менее, раз запуганный крольчонок-переводчик не в силах ответить страшной клыкастой … Я могу вам сообщить, что за слово-ответ надо вводить. Готовы? Вводите. Предатель. Ничего сложного, правда ж?

Рысь практически почернел, а Эммануэль независимо продолжила:

- Хорошая у меня загадка получилась, да? И рекомендую поспешить. У вас всего две минуты на то, чтобы ввести код. Иначе придётся всё начинать заново, а в оригинале – совсем не такие простые шарады, как разгадывали вы.

Рысь, задеревенев, двинулся к сейфу. А когда он повернулся на испуганный вскрик за спиной, нахальной девчонки в комнате уже не было, зато на пороге стояла совершенно довольная Пантера.

- Она? …

- Ушла, естественно. Нам тоже пора отправляться?

- Да, да, - Рысь вытащил из сейфа маленькую коробочку, смахнул её в сумку, затем с внутренним раздражением и нежеланием это делать, закинул во внутренний пакет куртки пакет документов с ехидной подписью «Для Рыси».

То, что их легко и естественно «сделали», было уже очевидно абсолютно всем.

И Рысь не хотел знать, что именно в приготовленном пакете. Но было отчего-то ощущение, что он уже знает ответ, что именно он увидит внутри.

Напоминание из далёкого прошлого, болезненного.

Наёмники не спешили праздновать успешное завершение работы, некий подъём соседствовал со злым раздражением. Но общее ощущение не отпускало, а потом к раздражению примешалась ещё и злоба на девчонку-переводчицу.

Вот только нервы Марины сдали, она настолько переволновалась, что вначале последовал нервный срыв, а вслед за ним – девушка потеряла сознание. Общее состояние вызвало тревогу не только у приставленных к ней охранников, но даже и у Рыси. Закончилась история тем, что девушка была помещена под наблюдение врача.

Для охраны Рысь приставил сразу двух своих вышибал, а когда Марину переместили в медицинскую капсулу, оба наёмника покинули медкабинет, здраво рассудив, что никуда от них ни пленница, ни врач не денутся. Конечно, они были правы. Были бы. В случае, если у них был бы нормальный доктор и нормальная пациентка.

Но стоило за наёмниками закрыться двери, как Марина исчезла. А когда Сатана повернулся, за спиной его ждала Эммануэль Лонштейн.

***

На то, чтобы закончить с непосредственными делами, много времени не ушло. Рысь даже успел выпить чашку кофе, прежде чем отправиться к заказчику. Пакет во внутреннем кармане жёг грудь. Любопытством то болезненное чувство, которое сейчас владело мужчиной, назвать было нельзя. Хотя отчасти что-то от настороженного интереса там было.

Вытащив посылку, Рысь смотрел на конверт и не знал, чего в нём больше: желания открыть или желания выбросить этот пакет и не изучать его содержимое. Единственная причина, которая пока удерживала его от этого поступка, была тревога.

Пока наёмники были преисполнены разочарования, Пантера выглядела, как кошка, съевшая в отсутствие хозяина жбан свежих сливок. Она была настолько довольна, что Рысь (невольно и сам того не желая) вызвал её на откровенный разговор.

- Урвала пару приятных минут? - спросил он и получил совершенно неожиданный ответ:

- Вкусный торт с самым лучшим кофе считается? Ещё горячим, но уже не обжигающим, с горкой взбитых сливок и мелкой россыпью орехов… - она облизнулась и засмеялась, не найдя понимания в глазах главы группы. – Рысь, что бы я ни говорила, в романтическом отношении рассматривать капитана Эммануэль Лонштейн я не буду. Жить очень хочется, знаешь ли. А человек, который заявил на неё свои права, за попытки стать реальным конкурентом один раз предупредит, а на второй виртуозно скрутит шею.

- Но ты же всегда...

- Веду себя так, словно влюблена? Я могу сколько угодно придумывать сказки о Эммануэль, но мои «чувства» к ней – это охотничий азарт. На ней я учусь... быть ещё лучше. Я знаю, что я её не поймаю. Не догоню. И вообще... Но пытаться мне никто не мешает, я пытаюсь и пытаюсь. Такие вот мелочи... Вроде того же торта - это своеобразный способ для неё выразить своё мне одобрение. Похвала, если хочешь.

Рысь молчал, сдерживаясь из последних сил. Определённая мистификация имени капитана Лонштейн ему надоела уже хуже горькой редьки... И слова Пантеры спокойствия не добавляли:

- Самое простое, что может сделать человек, попавший в сферу её интересов - сделать то, что от него хотят, с первого раза. Это позволит и гордость сохранить и какие-то приятные мелочи или не мелочи получить в ответ. В противном случае всё равно сделаешь то, что ей нужно, просто потеряешь спокойствие, активы, душу, лицо...

Рысь не хотел верить в эти слова, но мало ли?

Вот он и маялся, никак не в силах вскрыть конверт.

Там внутри не прощупывалось ничего опасного или подозрительного. Тонкая пластинка… электронная папка, возможно что-то из одноразовых инфоносителей последнего поколения. Ничего крупного, что могло бы вызвать нежелательные последствия.

Но всё же…

Взрезав край конверта остро наточенным керамбитом, Рысь перевернул конверт над столом и нешуточно удивился. Бумажные глянцевые фотографии?! Он думал, уже нет мест, где могли бы сделать такую редкость. Это удел прошлого, которое сохранилось лишь в музеях и коллекциях некоторых чудаков.

А тут три фотографии.

Именно три?

Взяв в руки первую, Рысь ощутил где-то глубоко в душе всплеск звериной тоски и тут же заглушил его усилием воли. Но заглушить боль до конца не получилось, никогда не получалось.

Погладив подушечкой большого пальца лицо на фотографии, Рысь криво усмехнулся. И сейчас ему не было дела до того, что кто-то может его увидеть.

Всё равно никто не сможет этим воспользоваться. Этими знаниями.

На второй фотографии была изображена причина. Тоска в груди стихла, вместо этого с головы до ног мужчину пронзила боль.

Гроб…

И вокруг знакомые наёмники в армейской форме. Тогда похоронили Рысь. Настоящую Рысь, которую тот, кто подхватил имя, словно выпавшее знамя, не смог защитить…

На всех фотографиях стояла дата…

Третья фотография, которую мужчина только взял в руки, выпала на стол и застыла, упёршись в набор со специями. Невероятно красивая … не девушка – женщина. Живая… Она выглядела так, как могла выглядеть взрослая истинная Рысь, если бы не умерла… Проблема была только в том, что неизвестный фотограф крайне удачно поймал кадр. На мочке женщины была видна невероятно искусная татуировка…

Фотографию он перевернул, чтобы только скрыть вот это, улыбающееся счастливое лицо женщины, которую он столько времени считал мёртвой…

А там… рукописный почерк.

Несколько строчек – фамилия, имя и отчество, под которым Рысь похоронили, дата рождения и дата смерти.

Ниже номер и записка: «Захочешь поговорить со мной, набери». И подпись Эммануэль Лонштейн, подпись, которую Рысь не мог забыть. Именно её подпись стояла на документе, который подписал приговор женщине, которую так беззаветно и так преданно любил мужчина, ставший ныне главой кошачьей группы…

***

Медицинская капсула не пискнула, а все прикреплённые датчики, все отчёты – продолжали поставлять корректные и очень правдивые данные.

Но пациентки в капсуле медицинской не было, да и различные камеры, которые регистрировали обстановку внутри лаборатории, явно не зафиксировали ничего действительно выбивающегося из рамок обыденности.

То, что эта девушка здесь – было лучшим подтверждением этого.

- Не ждали?

- Нет, Ангелочек, - легко признался Сатана. - А куда…

- В безопасность. Её ждёт массаж, ванна с пушистой пеной, немного вина, горячий ужин. По сути ничего особенного, но силы поддержит.

- А… На ско…

- Нет, ненадолго. Но это только пока. Я сделаю так, что Рысь сам предложит мне обмен. Правда, не сразу именно Марину. Так будет безопаснее, в первую очередь для неё. Кто она? На дочь не тянет, слишком молода. Для правнучки я бы сказала, что слишком взрослая. Получается, внучка.

- Да, угадала. Она – моя внучка, - Сатана хмыкнул, отложил в сторону электронную папку, взглянул на гостью. Гостья была спокойна, рассудительна и прекрасна.

Ровный цвет лица, домашняя аккуратная одежда. И не скажешь, что на неё охотятся сейчас все желающие по самому страшному обвинению, которое только может быть предъявлено оперативнику, неважно действующему или нет.

Не сказать, что она – выбита из колеи. Скорее можно сказать, что она не просто ощущает себя хозяйкой положения, она и есть хозяйка положения.

Те, кто позволили ей уволиться, сделали большую ошибку. Очень большую.

- Почему именно команда Рыси? – спросил мужчина, перейдя к большому кофеварочному аппарату и заказывая два латте. Сам он его не очень любил, но хорошо помнил, что Ангелочек любила именно его.

- Что команда Рыси?

- Ты могла с любой командой найти общий язык, а сейчас ты явно хочешь их. Никого кроме них.

- Они мне могут быть крайне полезны. Я готова им заплатить. Но мне нужно, чтобы к сотрудничеству они пришли добровольно. Я слишком много хочу?

- Не думаю, Ангелочек, что это слишком много, - Вячеслав Андреевич сел к столу, выдвинул ящик стола и вытащил самые любимые печеньки девушки, поставил на стол к кофе и замер. Пока он всего на пару мгновений отвлёкся, она успела вылить кофе из его чашки и делала чёрный, без сахара, экстракрепкий. Такой, какой он любил, но такой, какой он никогда не пил в патруле. Такой кофе не подходил образу доброго дедушки. Справившись со своими чувствами, хотя и неприятный холодок пробежал по спине, Сатана продолжил: – ты у нас девушка обаятельная, справишься.

Эми задумчиво пожала плечами:

- Не знаю, не знаю. Но сейчас меня это не очень волнует. Вернёмся к нашим маринам?

- Обязательно. Я расскажу всё, что ты посчитаешь нужным узнать. Только если возможно… скажи, как ты поняла, Ангелочек? Ты – была самым опасным противником, потому я смотрел за тобой… внимательнее, чем на кого-либо ещё. Ты не бродила в потёмках, ты вычищала всё, что попадало тебе в руки. Ты сокращала имена, вычёркивая одно за другим, выкидывая, не раздумывая, куколок и тех, кто работал на меня, сам того не подозревая. Но даже ты – была далека. Хотя, что я. Особенно ты. Другие были не более, чем досадными статистами. Они ни разу не подобрались близко. Они ни разу не пытались это сделать. Ты единственная раз за разом упрямо отрицала факт того, что я мёртв. Ты раз за разом верила в то, что я жив. И искала мои следы. Самое в этом страшное ведь в этом то, что не просто искала. Находила! Я уже уверовал в то, что ты – сдашься. Что ты – перестанешь меня искать.

- Вы не видели меня в своём будущем?

- Не видел. Ни разу, Ангелочек. Тем неожиданнее и интереснее оказалось то, что ты – взяла мой след, а потом так легко и непринуждённо разгадала величайшую тайну Сатаны.

- То, что никакой он не Сатана, а на деле любящий дедушка? – хмыкнула Эммануэль. – Правда, далеко не любящий отец.

- Расписываюсь в своём изумлении и бессилии, - развёл руки Вячеслав Андреевич. – Но так ты ещё больше раззадорила моё любопытство, Ангелочек. Итак?

- Если честно, в какой-то момент я поняла, что готова сдаться, что у меня не получается, ответ не складывается воедино, - Эми сделала глоток кофе, зажмурилась. – Я собирала информацию, она стекалась ко мне терабайтами. Я анализировала, анализировала, но чем больше погружалась во всё это, тем больше я понимала, что у меня единого цельного образа не выходит. Так же, как и с Власовым. Есть личность А, есть личность Б – но не единая цельная личность.

- Почему ты не подумала про актёрство, Ангелочек? Хотя… что я. О нём ты тоже подумала.

- Чуть ли не в первую очередь, - согласилась Эммануэль. – Но я отказалась от этой идеи.

- И как быстро?

- Примерно через пятнадцать минут после того, как эта идея пришла мне в голову.

- Но почему?! – опешил Сатана, искренне ожидавший услышать несколько больший срок.

- Слишком хорошо для бездарного актёришки. Слишком плохо для хотя бы посредственного актёра. Тогда я решила, что может быть, я не права? И людей двое? Тот, которого все знают, как Сатана и тот, который… на деле им не является. Подражатель? Или, может быть, семейный подряд и очень похожие люди? Кто-то, кто прячется за спиной Сатаны, как он всегда прятался за другими большими организациями? Но нет. От этой идеи, как ни смешно, я тоже отказалась.

- Почему на этот раз?

- Пусть это останется моей маленькой тайной?

- Таинственная женская логика? – снисходительно кивнул девушке Вячеслав Андреевич.

- И она тоже. Но в большей степени кое-что другое. Отличное от того, что обычно приписывают мне. Впрочем, полагаю, это неважно.

- Да. Что было дальше? Ты отказалась от идеи, что это актёр или мистификация. А потом? – захватил рассказ Сатану невольно.

- У меня есть дурная привычка. Если у меня что-то не получается, я начинаю с самого начала. И чем тягостнее ощущение, что ничего не получается, тем больше зазор до «начала». Так случилось и в этот раз. Если из личности А, при примерке событийной и эмоциональной модели получается личность Б, значит, очевидно, я ошиблась или при составлении портрета личности А или при составлении моделей. Я начала с того, что переделала модели. Вроде как в них было проще ошибиться. Мне так казалось. Но модель отличалась несильно и напрашивался вывод, что я ошиблась в самом начале. При составлении портрета личности. Я взяла в качестве основной гипотезы вывод, что я действительно ошиблась. И начала думать почему. И нашла неожиданный и обидный для себя ответ. Я сама попала в ту же ловушку, что и все остальные! Сатана да Сатана. Я настолько привыкла к этому, столько времени слышала слишком много всего мистического, что невольно попала под очарование этого имени. Я читала отчёты по проведению той спасательной операции, знаю о последствиях… Рюичи мне много чего рассказал. В какой-то момент, осознавая, как много для меня сделал прадедушка, я вдруг поняла, что… то, что вы Сатана - не значит, что вы лишены человеческих пороков и слабостей.

Вячеслав Андреевич кивнул, и Эми продолжила:

- Я осознала, что ничего не знаю о вашем настоящем прошлом. И начала искать. Я даже патруль покинула, чтобы не навлечь ни на кого своими поисками беду. И я нашла. Но сначала не то, что искала. Я нашла ваши работы. Я нашла научную сферу, в которой вы, а не кто-то другой, были царём и богом. Но тогда что вы делаете в джампе?! Зачем – та сфера, которую вы ненавидите? Есть причина. Живая причина… И я продолжила поиски. Временной джамп – редкое явление. Я искала профессора Дашко, чтобы узнать о вас и о этой уникальнейшей ветви джампа. Но нашла другое. Историю его жены. У которой тоже был временной джамп. Как и у вас. Но женщина - мертва. А вот у Романа Андреевича есть ребёнок. Жена родила его очень-очень-очень поздно. Из-за редкого генетического заболевания она не могла иметь детей естественным путём. Но невероятно хотела. В её семье было не очень много денег, они появились потом. После гибели отца женщины, словно некто разменял жизнь на деньги. Не душу, конечно. Тогда я подумала, надо же - «Дар сатаны». И словно толкнул кто в бок. Вот оно, смотри же. Вот он ответ! Вы пошли на сделку со своей совестью, Владислав Андреевич, чтобы найти для дочери деньги, а потом исправно работали на теневых владельцев мира сего, отрабатывая новые и новые деньги. Чтобы вначале комплекс операций прошёл успешно, а потом закончилась благополучно ужасно тяжёлая беременность. Ваша дочь знала, что рождение ребёнка станет… жизнью за жизнь. Она готовилась к великому чуду и в то же время знала, что проживёт не так долго. Я права?

- Да, - Сатана сгорбился. - Да, мой ангелочек. Ты права. Моя Лера… была гордой, умной девочкой. Но гордой. Гордыня её и сгубила. Потому что она выбрала в мужья человека, у которого тоже был временной джамп. И… поставила слишком много на карту. Марина…

- Я помогу. Хозяйка временного джампа.

Сатана кивнул.

- Ты хорошо представляешь себе мой джамп, ангелочек?

- Было очень сложно в нем разобраться. Но… думаю, да. Вы видите возможные варианты развития событий. И в реальности аккуратными точечными воздействиями можете делать свершившимися именно те варианты, которые вам выгоднее всего.

- Ключевой момент «в реальности». Я не собирался развивать свой дар, талант, джамп, называй, как хочешь. Я ничего не собирался с ним делать. Но в какой-то момент пришло видение. Я видел свою счастливую дочь, ставшую матерью. И спустя мгновение – смерть Леры и Марины. Я не хотел этого, не желал этого. Лера так старалась, так страдала… но потом мне пришлось выбирать: жизнь Марины или гробы обеих. Я выбрал жизнь внучки, и тем самым обрёк себя на череду бесконечных поражений. На протяжении … многих, очень многих видений я видел одно и то же. Медицинский комплекс, точнейшая, самая лучшая аппаратура из возможных, и голова моей внучки, только голова, подсоединённая к ней…

Глава 13. Об обстоятельствах замолвите слово…

Эми слишком долго занималась разработкой Сатаны, она уже представляла себе, что именно он может, как он думает, как мыслит. Какими путями идут его мысли, что из чего складывается и во что переходит. Найденная внучка многое поставила на свои места, а всё сказанное окончательно сложило паззл его личности. Для Эммануэль словно закрылся один профайл и открылся второй.

О! Ей не надо было объяснять, что Сатана считает себя виновным в смерти дочери. Ей не надо было объяснять, что Сатана безумно обожал свою внучку.

И раз за разом видел, как она гибнет. Раз за разом пытался предотвратить её смерть, снова ошибался и снова терпел поражение.

Такое кого угодно сломать может, а Сатана не сломался. Наверное, за это можно было его уважать. Но это не отменяло того, что он был преступником. Что в попытках выполнить мечту своей дочери и спасти жизнь внучке – он столько натворил, сколько у другого и за десятки жизней не получится.

Да, Эммануэль хорошо знала, в мире не бывает только чёрного и белого, мир весь соткан из полутонов. И начиная выпячивать на первую позицию своё «я», свою мораль и своё право решать и делать выводы, можно пропустить многое. Проще было выяснить всё из первых рук.

- Только голова? – повторила Эми задумчиво.

- Только голова, Ангелочек. Больше ничего. Раз за разом я видел, как они выбрасывают её тело, словно оно – не имеет ценности. И запирают душу и разум в стеклянной коробке. Я не святой, - невольно озвучил мысли Эми вслух мужчина. – Совсем нет. Я многое сотворил, многое разрушил, многих искалечил. И оправдываться тем, что это ради светлого будущего – было бы глупо. Я всё делал ради жизни своей внучки. И более ничего меня не интересовало.

- Почему такое могло с ней произойти, - спросила Эммануэль. – Это же вы выяснили?

- Не сразу. Очень не сразу… я догадывался, что дело в уникальности. Но… что именно может быть таким уникальным, что оставляют только голову? … Я сходил с ума, Ангелочек, - на полном серьёзе сказал Владислав Андреевич. – Кидался из крайности в крайность. Ни о чём не думал, я как сумасшедший ввязывался в одну авантюру за другой.

- Триада была такой же авантюрой?

- Сначала это было способом заработать деньги для Леры. Мне нужны были деньги, поэтому… я не смог принести Дракону эту плату. Но я и не собирался. Это было лишь способом… - Сатана замолчал, улыбаясь.

Эми всё поняла сама:

- Вы знали, что мой прадед заберёт эту плату! Что она не попадёт в ваши руки!

- Да. Это был просто способ подобраться ближе к Дракону, чтобы предложить ему мои знания и умения.

- И у вас получилось.

- Да. Он дал мне достаточно денег, чтобы я получил желаемое, чтобы желаемое получила Лера. А потом, когда я понял, что моя внучка – обречена, я понял, что одних денег недостаточно.

- Нужны были люди, ресурсы. Нужны были должники, - Эммануэль встала, оставив кружку на столе. – Те, кого вы могли кинуть в бой, на амбразуры… Но боя-то не было!

- Бинго, Ангелочек. Бинго… - мужчина сгорбился. – Именно так. Боя не было. Ничего не было. Ни сражений. Ни происков врагов. Не было ничего такого, что могло бы… привести к такой ситуации.

- Тогда вы решили, что сил Триады будет достаточно, чтобы защитить Марину. Вы не сказали им о ней. Почему?

- Потому что тогда результат был одним и тем же. Последствия никогда не менялись, менялось окружение. Если бы я сказал Триаде – вокруг были бы китайские шелка и набивные обои с фениксами, вокруг говорили бы на китайском языке. Но клетка оставалась та же самая. Не менялась. Никогда. Я не хотел этого. Поэтому не сказал ни слова.

- Вы решили, что просто захватите в Триаде кусочек власти.

- Я решил. И я сделал, Ангелочек.

- Я знаю. Дракон Рю с удовольствием наблюдал за вашими успехами в лабораториях, не мешал вам захватывать власть. Потому что выжидал того момента, когда он, его люди отыщут вашу слабость, и тогда Рю будет в полной мере диктовать вам условия.

- Я был осторожен.

- Но, тем не менее, вы знакомы с Мариной. Вы вели у её курса несколько предметов.

- Да, - кивнул Владислав Андреевич, - истинно так. Я не смог устоять перед соблазном познакомиться с ней поближе. К тому же, тогда это был очередной раз, когда обстоятельства её смерти изменились.

- Тот маньяк, когда она познакомилась с Рысью. Он должен был её убить.

- Мне пришлось приложить усилия, чтобы изменить ход событий. Умерли три других девушки… в истории появился Рысь. И всё равно этот военный мужлан чуть не опоздал.

- Но вовремя появилась Пантера, - Эми прикрыла глаза, вспоминая, что именно рассказывала эта кошка о том, как она появилась в команде Рыси.

- Она не должна была появиться. Она опаздывала. Но была сотрудница в русском патруле, которая почти решила задачку…

- Вы отдали ей мои наработки! Всё, что я раскопала – всё, скопом, ворохом – отдали ей!

- Было сложно… Я подумал, что у меня ничего не получилось, когда Марина пропала. Но я увидел, что картина её будущего снова строго определена. Голова в клетке…

- Так, так, так… - Эми сильно растёрла лицо, мимолётно подумав о том, что надо отдохнуть. Переутомление уже начало сказываться на её самочувствии… - Так. Пантера получила мои результаты, успела вовремя, и будущее снова вернулось на строго определённые пути.

- Да. У тебя ведь тоже есть временной джамп, Ангелочек? Это единственная причина, по которой я не могу тебя видеть.

- Да, - пробормотала девушка, возвращаясь за стол. – Да, Владислав Андреевич. Мне было не особо интересно разбираться в природе своего собственного джампа, поэтому как-то есть и есть. Даже не задумывалась о нём. Это всегда? Вы не видите того, у кого есть временной джамп? Тогда почему видите Марину?

- Не совсем так, Ангелочек. Я не вижу только тебя. Всех остальных я вижу свободно.

Эми наклонила голову и вдруг ухмыльнулась:

- Я понимаю. Да, это вина моего временного джампа. Неважно. Возвращаемся к главному. Будущее Марины не менялось, а вы не видели меня, значит и моё вмешательство становилось заметным, только когда последствия каскадно начинали влиять на будущее Марины?

- Схватываешь на лету, Ангелочек. В какой-то момент вместо обстановки плена у Триады я увидел, что отрезанная голова стоит в суперсовременной лаборатории, а вокруг звучит не китайский, вокруг звучит юнион.

- Международный язык, - пробормотала Эми, - который не получил достаточно широкого использования на Земле в повседневной жизни. То есть это засекреченные лаборатории, где собираются лучшие из лучших. И проще говорить на юнионе, чем искать переводчика для каждой звезды…

- Или не совсем на Земле.

Эммануэль удивлённо воззрилась на Сатану. Вот теперь уже ему удалось её удивить.

- Не на Земле?

- Есть место… Легендарная несуществующая лаборатория, проект науки длиной в человеческую жизнь… - Сатана бессильно пожал плечами. – О ней никто ничего не знает. Только такие, как я – нелегалы от науки… иногда получают приглашение. После которого никто уже не возвращается…

- Вы получали такое приглашение?

- Недостаточно хорош.

«Надо спросить деда», - мелькнула мысль в голове Эми.

Чайник звякнул, оповещая о том, что очередной цикл нагрева закончил свою работу. Но собеседники не обратили на это внимания. Остывал кофе, подсыхало оставленное печенье. На стене тикали механические часы, нешуточная редкость по нашим временам.

Подмигивала разноцветными огоньками медицинская капсула.

Разговор сам собой сошёл на нет…

- Владислав Андреевич, так почему? Для Марины уготовано такое будущее?

- Временной джамп. Уникальный временной джамп. Её мать выбрала себе в мужья человека с временным джампом. Лера даже не допускала, что может быть слабее кого-то.

- И прогадала? Дашко был сильнее?

- Намного. У Леры был джамп с заглядыванием будущего, у него – прошлого, но намного, намного сильнее, панорамнее, если хочешь. Дочери передалось совмещение их даров. Будущее и прошлое соединились и… объединились.

- Не представляю, как могут объединиться два таких разных дара, - честно призналась Эми.

- У меня ушло почти семь лет, чтобы в полной мере прояснить это. Представь себе, Ангелочек, что ты – лично ты. Можешь видеть прошлое.

- И как далеко?

- Давай начнём с маленького. Всего три дня.

- Сочетание времени в видении и в реальности?

- Хм, - Сатана улыбнулся, - легендарный комплексный подход в действительности? Поскольку, ты у нас девочка уникальная, пусть будет один к десяти.

- У Марины было меньше?

- Один к одному, - одобрительно кивнул мужчина.

- Ладно, дальше. Нужно ли быть в правильном месте? Чтобы увидеть?

- Обязательно. Ещё вопросы?

- Насколько должно быть совпадение обстановки? Музыка совпадающая? Одежда совпадающая?

- Повторюсь, мы у азов – должно быть что-то совпадающее, что было тогда и здесь.

- Мебель пойдёт?

- Безусловно, - спрятал смех Сатана за кашлем. – Что бы ты сделала?

- Ну, изучала бы, полагаю. Пропущенные объяснения… Если я девочка-подросток, - Эми задумалась, - нормальная девочка-подросток, то смотрела бы как ведут себя, например, друзья. Или мальчик, который мне нравится.

- А если это ты?

- Книжки бы читала! Это же насколько больше прочитать можно было бы!

Владислав Андреевич не выдержал, засмеялся. А когда смог взять себя в руки, спросил снова:

- Ну, хорошо. Усложним условия. Соблюдать одинаковые мелочи уже не нужно. Сочетание времени … для тебя один к ста, хотя я думаю, что будь у тебя такой дар – это было бы один к тысячи. Быть в правильном месте – уже тоже не обязательно. Даже не обязательно, когда-либо в том месте быть.

- Радиус? Ну, - пояснила Эми, - радиус досягаемости ветки? Допустим, временной джамп профессора Дашко охватывает, насколько я знаю, примерно двадцать километров. Радиус временного джампа у … Валерии Владиславовны был всего три километра. У вас, из-за «точечности» воздействия, полагаю и того меньше. Максимум пару метров.

- Три, если быть точнее. Но ты права, Ангелочек. Для условий задачи … пусть это будет всего три километра.

- Для условий задачи?

- У Марины есть другое ограничение, но это не радиус.

- Хорошо, - кивнула Эммануэль. – Три километра радиуса… Какое разнообразие возможностей. Но ничего из того, что может человек с таким джампом, не стоит того, на что в ваших видениях обрекают Марину.

- Верно, Ангелочек. Верно… - мужчина сгорбился. – Ничего такого, что могло бы обречь молоденькую девочку на такую жуткую смерть и на такое жуткое существование после смерти.

- Должно быть что-то ещё…

- Есть что-то ещё.

- И это? - Эми ждала ответов, но получила снова вопрос.

- Как ты думаешь, Ангелочек, какое есть центральное ограничение у временного джампа?

Вопрос был сродни удару под дых, в попытках выяснить о своём даре, Эми очень быстро выяснила, что это крайне ненормальный дар. Потому что она как бы стирала три минуты реально для себя и для другого человека. Навсегда. Как будто их не было!

Правильный временной джамп был совсем другим.

Только смотреть, но не касаться, ничего не изменить, ничего не сделать...

- Бесплотность. Временной джамп лишь взгляд... в одну или другую сторону.

- Верно, Ангелочек. Как ты думаешь, можно ли использовать прошлое, если в прошлом ты не просто взгляд, но манипулятор в замершем слое пространства?

Эми поняла не сразу, но когда осознала... Нет ограничений на радиус и можно спокойно манипулировать чем-то внутри реальности прошлого? Как бы на короткое мгновение создавая для этого предмета возможное будущее.

Проще говоря, не просто услышать содержание бумаг, но и взять папку и лично её пролистать...

Не просто подслушать чужой разговор, но нажать на кнопку и посмотреть на номер...

Бесконечное поле вариаций для криминального и полукриминального применения подобных способностей...

Вот только...

- По сути это джамп последнего шанса. Постоянного применения его никто не выдержит, ни одно тело!

- Потому и отрезанная голова, Ангелочек... Вечная клетка без возможности выбраться и спастись.

- Да уж... - Эми поёжилась. Такой судьбы она, пожалуй, даже Лан бы не пожелала...

Хотя нет, ей, вполне возможно, что пожелала бы с удовольствием...

Можно было сколько угодно говорить, что человека свободного нельзя заставить что-то сделать против его воли, а вот Эммануэль, подсмотревшая некие разработки, знала, что можно это сделать без проблем. Даже психокодирования не надо, напрямую наркотик в мозг... И было у Эми ещё и ощущение, что не всё так просто в этом деле. Есть какая-то связь между всем, что она получила и что ещё оставалось получить.

Что-то эфемерное и едва уловимое, но оно было.

Эми нужно было подумать и соединить всё воедино.

Тепло попрощавшись с Сатаной девушка тихо и ненавязчиво пропала.

Дальше думать ей проще была в одиночестве, а потом вернуться и задать новые вопросы...

И для того, чтобы думать в комфорте, нужно было место, где её никто не найдёт. Даже самые близкие, даже самые важные. Потому что… не нужно было.

Как у любого порядочного оперативника русского патруля (а бывших практически не бывает), у Эми были разные места. И такие, которые можно было предоставить свидетелям, и такие, где можно спрятать беглеца, и такие, где можно на очень долгий срок похоронить преступников.

Были места, где Эми отлёживалась сама, были такие, где в безопасности выхаживали других (вот как профессора Дашко), а были и такие, где она пряталась ото всего и вся, когда хотела подумать.

Узнал бы кто об этом месте, сошёл с ума от смеха, ведь в качестве такого места… она выбрала камеру-одиночку в заброшенной тюрьме! Конечно, условия здесь были совсем не спартанские, а очень даже роскошные, Эми постаралась. Просто в этом месте, в этой маленькой клетушке весь мир как бы растворялся и терялся на задворках сознания, оставляя только самое главное.

Не нужны были электронные помощники – их время придёт позднее.

Не нужны были сведения – они так же потребуются потом.

Сейчас только Эми и её голова, ни помощников, ни невольных вредителей и помех.

По сути, Эммануэль опять вернулась к стартовой точке.

У неё на руках было крайне разнородное дело.

Другой человек сказал бы, что нет, не может такого быть, чтобы это все события, всё случившееся было одним делом, но Эми уже привыкла верить себе и своим ощущениям. А они утверждали, что всё очень тесно связано. В странном направлении и не менее странном переплетении. Даже для неё. Потому что в основе всего лежала не выгода.

Хотя и она тоже, но не у того, кто всё это начал.

Итак.

Если вернуться немного назад, совсем чуть-чуть, в тот момент, когда лавина чужих событий невольно прокатилась по дороге русского патруля, и соединить всё воедино. Может быть, в этом случае получится гладкая картинка?

Или нет, опять выяснится, что там, где кажется единый «подход» на деле подходов намного больше? Вот как считала Эми, что Сатана – один из предателей, а на деле оказалось, что предателей много, но Сатаны среди них нет. Есть только его план.

План корявый, но действенный. Был. До того момента, как в него не вмешалась капитан Борисова-Лонштейн.

А она вмешалась и всё пошло прахом. Вот только пошло ли?

Эми закрыла глаза.

«Сдаётся мне, что что-то здесь не так. Совсем не так. Допустить, что Гюрзой и Триадой кто-то воспользовался, как воспользовался и Сатаной? Или наоборот? Гюрза и Триада здесь не причём, и кто-то с самого начала пользовался именно Сатаной? Всё равно воедино всё не сходится».

Да ещё, к разочарованию Эми, в числе загадок появилось пополнение. Чего стоило только Меко-12 и исчезновения учёных оттуда. И не только оттуда. В других корпусах, она успела это узнать совершенно точно, тоже были пропажи. Не такие наглые, не в исполнении Кошачьей группы, но точно были.

А ещё была таинственная лаборатория, находящаяся неизвестно где. Слишком засекреченная. Правительственный проект? Вряд ли. Скорее, ровно наоборот, и одно это сулило проблемы. Потому что там, где замешаны такие проекты, счёт деньгам уже не ведётся, и деньги не являются ни причиной, ни целью, ни следствием.

Что может интересовать того, кто построил такую лабораторию? Власть? Если только над всем земным шаром… так может это и есть ответ? Кто-то решил, что ему мало теневой власти над каким-то уголком мира, вот и добивается теперь, чтобы вся Земля официально ему принадлежала?

Можно было бы согласиться с тем, что такой вариант, пусть и корявый, но имеет право на существование, если бы не интуиция, в голос кричащая, что есть в этой гипотезе что-то, но от правды она дальше, чем то, что Эми продумала о связи Сатаны и того, кто стоит за всем этим бардаком.

Нужны были ответы. Их нужно было очень-очень-очень много.

Не было источников. Не было людей, которым эти вопросы можно было задать.

Нужно было понять, какую гипотезу разрабатывать первой. С какого конца подобраться к этому клубку переплетённых змей, и потащить за самый кончик, истово надеясь, что окажется вытащенным кончик хвоста, а не голова с раздвоенным языком.

Копаться в истории с Гюрзой и Триадой было бессмысленно. Нужны были дела, дела были в патруле. Заявиться в патруль и сообщить всем «я здесь» - пока было неосмотрительно и не принесло бы для Эми нужного результата.

Был вариант номер два: подойти со стороны тех приглашений, которые присылали самым-самым-самым учёным. Но это тоже казалось Эммануэль заранее бесперспективным вариантом. Пресловутое шестое чувство подсказывало, что это лишь запутает Эми и её размышления. Ведь тот, кто всё это устроил, не был дураком, он был гением. А гении не открывают всем и каждому свои планы. А значит среди тех, кто пропал и получил приглашение, вряд ли хотя бы десятая часть была той самой категорией, которая действительно была нужна отправителю.

Был вариант более перспективный. Рысь и его команда. Вряд ли они занимались этим давно, предполагаемое похищение профессора Дашко в Меко-12 было не первым, но и далеко не показательным. Самые показательные, самые важные похищения состоялись куда раньше. И совершала их другая команда, причём не боевая, а команда психологов, социологов и медиков. Покопаться, откуда Рысь получил это задание? Да, стоит. Тем более, что Эми уже закинула наживку для упёртого мужчины.

Но нет. Нет… Был ещё один вариант, довольно простой, но который с тем же успехом мог никуда и не привести.

Наёмники Рыси в числе прочих искали и профессора Борисову.

Может быть, стоило дать им её найти? Возможно, это было самым очевидным и настолько же самым неправильным вариантом.

Никто не знает и никто не поручится. Чем всё закончится, чем дело повернётся. Как события пойдут и в какую сторону.

Могло получиться так, что заказали профессора Борисову совсем не те люди, которые рассылали таинственные приглашения и набирали себе коллектив принудительными методами точечных похищений.

Но ведь не проверишь, не узнаешь?

И Эми решила, что надо проверить.

Для этого даже ничего делать не нужно было. Только «попасться». Попасться грамотно и предварительно сделать всё, чтобы не навлечь на себя беду. С недавних пор, одна такая беда с раскосыми глазами вытрепала девушке все нервы. Так что ну их, эти беды, и сама целее будет, и близких людей не подведёт. Они ведь и без того не железные, сейчас она это понимала, как никогда. И причинять им боль была не готова. Ни своим сумасбродством, ни своими сумасшедшими затеями.

Они и без того уже успели настрадаться.

Так что действительно сумасшедшие идеи Эми лучше придержит. До другого раза.

И уже не сомневаясь ни на миг набрала номер на телефоне. Вызов прошёл мгновенно, собеседник был в зоне доступа.

- Алло?

- Привет, котейка, - усмехнулась девушка, прижмурившись. – Разговаривать можешь?

- Ради твоего голоса я отложу любые дела, - засмеялась женщина на другом конце. – Даже такие аппетитные… и разгорячённые мускулистые дела.

- Меня всегда интересовало, как твои… «дела-тела» реагируют на то, что ты можешь сбежать от них в разгаре всего самого интересного?

- Не спрашивала, - отмахнулась собеседница. – Любое их слово против, и вон порог… Хотя много чести, полетят из окна, как миленькие. Ита-а-ак?

- Как?

- Не так?

- Возможно…

Женщина вздохнула:

- С тобой порой невозможно разговаривать. Спасибо за пироженки, вкуснятина! Где ты такие берёшь?

- Если я скажу, что сама для тебя их пеку, поверишь?

- Серьёзно?! – опешила Пантера. – Ну ты даёшь! Не буду спрашиваешь, как ты выяснила мои вкусы. Но печь лично… Могла бы доверить это кому-нибудь ещё.

Эми засмеялась:

- Да ладно. Могу я порадовать одну из немногих подруг такой малостью?

- Можешь. Ты – можешь всё. Ну-с, моя ведьмочка? Что ты от меня хочешь? Не просто же так ты набрала мне, когда все твёрдо уверены… в разных аспектах видимого, причём ни один не является правдой.

- Ну, так и радуйся, будь это иначе, разве не сложнее было бы работать? А так в царстве дураков главное глупостью не заразиться.

Пантера засмеялась:

- Порой мне кажется, что я к этому близка. Ведьмочка, хватит тянуть. Я знаю, что ты начинаешь свою метёлку разлохмачивать только тогда, когда не знаешь, что и как сказать. Переходи сразу к делу. Тебе нужно моё содействие в чём-то?

- Мне нужна твоя помощь, - вздохнула Эми.

- Завтра наступит апокалипсис? – испуганно спросила Пантера, уверенная в том, что Эми и слов-то таких не знает, не то, что может кого-либо (и особенно её) попросить о помощи.

И испугалась уже не немного, а от души, когда, немного помявшись, Эммануэль призналась:

- Не завтра, но вполне возможно, что да…

Глава 14. Страна дураков

Эммануэль опоздала на встречу на три минуты. Рысь, в точном соответствии со своим внутренним регламентом безопасности, пришёл раньше почти на час. Обыскал всё вокруг, чтобы убедиться в том, что его не будут ждать сюрпризы, а потом устроился в условленном месте.

Вначале просто ругался на себя самыми последними словами.

Потом хвалил за принятое решение.

А потом тихо себя ненавидел. И за тот план, который составил, и за то, что он решил ему следовать.

Но это было на первой минуте.

К концу третьей Рысь готов был или начать биться головой об стену, или бегать по стенам.

А потом она пришла. Эта девчонка…

И вот тогда Рысь впервые задумался, а правильно ли он поступил? Не поспешил ли? Может быть, стоило как-то по-другому всё сделать? Может, был другой вариант? …

Мужчина понимал, нет, не было. Он понимал, что отвечает не только за себя. Но вот сейчас, глядя на молодую, в сущности, девчонку, оглядывающуюся от дверей в лёгком недоумении, ему стало стыдно и горестно одновременно. У неё ведь тоже есть кто-то за спиной: и родители, и семья, и друзья.

Но он так бесконечно легко подписал ей приговор…

Эми, пройдя сквозь зал, села за столик, не включая меню, отстучала комбинацию «постоянного гостя» и приветливо улыбнулась Рыси.

- Мой заказ скоро принесут. Почему ты ничего не заказываешь?

- Я…

- Кусок в горло не лезет из-за предательства? – ещё более мило улыбнулась зараза. – Так это не беда совсем. Ты ещё не скомандовал своим людям нападать. Хотя предусмотрительно в этот раз, ничего сказать не могу. Сразу четыре источника антиджампа – это надо постараться. Да ещё и так, что они, действительно, помогают друг другу, а не мешают. Дорогого стоит. Насколько я знаю, в твоей команде нет ни одного математика, да ещё и настолько с высокими познаниями. Значит, у кого-то запросил помощь, значит, поставил всё на эту карту.

Рысь сглотнул, Эми пренебрежительно отмахнулась:

- Знаешь, в чём проблема подобных засад? Ты, безусловно, молодец. Постарался, всё сделал, как надо. Только не подумал о том, что можешь стать не только охотником, но и дичью в любой момент времени. Достаточно мне нажать на тревожную кнопку.

- Ты… - мужчина потерял дар речи почти сразу же. Ну, конечно же! Перед ним сидела беглая преступница, которую искали военные, полицейские и патрульные доброй половины стран, у второй половины просто не было нужного ресурса. Достаточно ей просто хоть как-то подать сигнал о своём существовании и о своём присутствии, и здесь будет не протолкнуться от оперативников.

- Быстро думаешь, - похвалила Эми. – Обычно тем дурням, которые считают себя хозяином положения, ума не хватает, чтобы сообразить, как они сами себя подставляют теми или иными действиями. Значит, уже к дуракам ты не относишься. Надеюсь. Акт второй. Попробуешь шантажировать меня чьими-то жизнями?

- Я не такой идиот, - поспешно открестился Рысь. Его ребята собрали достаточно информации о капитане Борисовой-Лонштейн, чтобы он знал, в какие дебри забредать не стоит, даже если он уверен в том, что после того, как дело будет сделано, эту девочку не увидит вообще никто и никогда.

- Ещё плюс балл в твою карму! Идём дальше… На сделку согласен? Я не буду предлагать ничего особо предосудительного. В принципе, предложу то, о чём ты уже догадываешься. Жизнь заложницы, которая тебе не особо-то и нужна, на информацию, которая съедает тебя изнутри могильными пиявками. И ещё момент, не уверена, что твои ребята раскопали и эту информацию, поэтому скажу её сама. Я не делаю повторных предложений. Только один раз. И у тебя есть на принятия решения только три минуты, пока на кухне делают мой коктейль.

По мужскому лицу прокатились желваки. Эми улыбнулась добродушно, вытащила из специальной корзины тонкую электронную газету, куда подгружалась свежая пресса, устроилась удобнее и погрузилась в чтение, позволяя хорошенько обдумать её предложение.

Она никуда не спешила, никуда не бежала, не переживала, не плакала, не просила о пощаде.

Она вела себя не так, как привыкли в команде Рыси. Она вела себя так, как та, кто изначально носила кошачье имя. И это тревожило. Ни глупцом, ни юнцом, ни идиотом Рысь себя не считал. Но глядя в спокойные рыжие глаза что-то тревожило и свербело. И он сделал то, что запрещал себе делать строго-настрого, спросил:

- Какую сделку ты хочешь?

- Давай честно. Девчонка, дочь Дашко, без самого профессора тебе не нужна. Да, у неё неплохие способности к языкам, но она уникальна только тем, что ей нравятся языки мёртвые. У тебя самого в комнате есть два переводчика, чей языковой спектр заткнёт за пояс её. Более того, пока она говорит, порой забываясь в своём обширном языке, твои ребята могут на местном сленге показать любому, что связываться с ними не стоит. Не прибегая при этом к оружию. Она – обуза.

Рысь хмыкнул и кивнул.

Заказчику девица без дара была не интересна, абсолютно и совершенно. Будь она даже хоть о десяти головах или языках. Да и мужчина не испытывал к ней никакого интереса. Интуиция тоже молчала по её поводу. Да и вовлечение её в дела тёмные тоже было чем-то сродни мести самому себе. Но не говорить же это… девчонке, сидящей напротив.

- Если я откажусь?

- То тогда я не буду сидеть смирно, - вздохнула Эми, взглянув на свои ладони, посмотрела на обгрызенные ногти и торопливо спрятала руки под стол. Да уж, опять она! – Вы подстраховались, но есть некий неприятный момент. Вы рассчитывали, что я буду одна. Совсем одна. Потому что на меня объявлена охота и явная, и неявная. И людей доверенных, по-вашему, у меня тоже не осталось, откуда они у беглянки? И по здравому размышлению не так уж вы и не правы…

- Но? – нахмурился мужчина, ощущая, как горечь поражения подбирается всё ближе и ближе.

- Но я готова сидеть смирно и спокойно, если мы заключаем сделку. Что вам до Марины? Ни к делу, ни к сердцу, ни к постели. Никакого прока!

Рысь сердито дёрнул рукой, отдавая приказ своим ребятам:

«Ни с места».

Снайпер, отслеживающий его движения на протяжении последних двадцати минут, досадливо сплюнул, отвернулся и нервно закурил. Его напарник с биноклем даже не поменял местоположения.

Босс вёл какую-то свою игру.

В помещении кафе не было никого из команды кошачьих, не было ни одного устройства слежения или датчика, передающего информацию. Всё только издали, не приближаться близко.

Из-за одной…

К своему стыду и сожалению ни один из кошачьих так и не мог даже внутренне подобрать определение той девушке, с которой Рысь встречался. Её знали, естественно. Все хорошо понимали, что вот при такой визави любая мелочь может всё повернуть и привести к непредсказуемым результатам.

Но не до такой же степени!

У их командира ощущения были схожие. Эта девица с каждым мгновением вызывала всё более и более противоречивые эмоции.

И Рысь в них терялся, к собственной досаде, начиная ощущать уважение к противнице. Слишком она была сильна. Не внешне, а внутренне. Перед такой силой воли и перед таким упрямством хотелось даже что и склониться.

- Заложница в обмен на?

«Личную жизнь?» - хотела ухмыльнуться Эми. Но на карту было поставлено больше, чем можно было рискнуть, на ровном месте оскорбив этого вояку.

К тому же истинная Рысь была не совсем зазнобой. Занозой в душе и сердце, это да, но романтического подтекста можно было и не искать. Выгорело, уже выжгло временем. Сейчас лишь истовое желание сказать «спасибо» и «прости» двигало мужчиной.

И это вызывало уважение у Эммануэль, достаточное, чтобы не особенно издеваться над Рысью.

- На встречу, - спокойно сказала она тем временем. – На личную встречу и возможность сказать всё, что ты захочешь. И запоздалое «спасибо», и не менее запоздалое «прости». И очень даже к месту и ко времени «привет, рад тебя видеть».

Выглядел мужчина так, что краше в гроб кладут, хватал ртом воздух и не мог выдавить ни слова. Эми усмехнулась, повернулась и подхватила поднос, чуть не выскользнувший из рук подошедшей официантки.

- Всё хорошо, - заговорила она мягко до того, как та начала извиняться. – Это просто… столик такой… считайте проклятый. Ещё никому не удалось принести мне в полной мере заказ на этот столик и не уронить его. Не переживайте.

Тараща на Эммануэль глаза, довольно простенько выглядящая девушка кивнула и почти бегом кинулась обратно на кухню. Эми хихикнула и начала расставлять принесённое на столе. Отставила чашку с ароматным чаем, сделала глоток и расплылась в блаженной улыбке, прикрыв глаза.

Ей не надо было смотреть на собеседника, чтобы понимать, что сейчас его ломает, ломает куда страшнее, чем он готов был вынести и к чему был готов. Эммануэль хорошо знала причины подобного поведения, потому и когда подбирала крючок, выбирала не наобум, а точно знала, каким он должен быть по размеру и с какой наживкой.

- Этого не может быть…

- Почему? Я работала с ней по программе защиты свидетелей. Я вывела её из вашего дурдома. Соответственно, такая малость, как попросить встретиться… с кем-то, мне было не сложно. Не думаешь?

- Этого не может быть…

Эми вздохнула, положила на стол телефон, нажала на кнопку, запуская вызов с кнопки, и тут же прозвучал ответ по громкой связи.

- Не верит? – зазвучал женский мягкий знакомый голос.

Этот голос снился ему в самых отчаянных кошмарах и в самых сладких снах-мечтах.

- Совсем, - пожаловалась Эми. – И на контакт не идёт, и договариваться не хочет. И вообще…

- Ну… хочешь, я с ним поговорю?

- Не хочу, - отказалась девушка сразу же. – Не достоин пока.

Лёгкий смешок собеседницы, и она отключилась, даже не попрощавшись.

Рысь сжался. Она всегда так делала. Именно вот так. Предложение. И если предложение не нашло отклика, мгновенное отключение. Она говорила, что, если не нужна её помощь, она лучше займётся чем-нибудь более полезным и интересным для себя. Зачем тратить время на пустоту? Времени у неё и без того мало…

Взглянув на часы, Эми честно сказала:

- У неё мало времени. С тем учётом, во сколько мы договорились встретиться, она смогла освободить окно. Но через час у неё будет встреча, новый заказчик. Так что, чем больше тратишь время здесь, тем меньше времени будет с ней. Или струсишь и сбежишь?

- Я не… - Рысь стукнул кулаком по столу, но не напугал. Эми улыбнулась:

- Только принимай решение побыстрее, Рысь. Потому что доставить на условленное место бывшую заложницу должен будешь именно ты. Я не доверю это никому другому. И это то, что не обсуждается ни при каком раскладе. Радиус охвата подавителя джампа ты выбрал большой, соответственно, тебе нужно будет минут пять или даже семь, чтобы дойти до края границы. Оттуда прыгнешь, доставишь заложницу по указанным координатам. Там тоже стоит блокиратор джампа. Причём их два. Один – это «стандартный городской», там довольно дорогой частный сектор. И один внутри квартиры. То есть минуты четыре, чтобы подняться наверх и спуститься. Потом пока вернёшься сюда. Так что или соглашайся, или не тяни… несчастного котёнка за пушистый хвостик и отказывайся.

- Ты же знаешь, что я не смогу отказаться, - убито сказал Рысь.

Эммануэль даже не улыбнулась:

- Я сделала всё для этого. Я не хочу, чтобы девочка оставалась на вашей территории, на территории кошачьей команды. Я не хочу, чтобы она попала в переплёт в тот момент, когда за ней не получится присмотреть.

- Присмотреть? – нахмурился Рысь, а потом сдался. – Я не хочу в это влезать. Я сделаю то, что ты скажешь. Я отдам тебе твою заложницу. Где у меня получится встретиться с ней?

- Здесь, - спокойно сказала Эми. – Я всё равно не смогу покинуть это место. За пределы кафе меня не отпустят твои снайперы. Соответственно, я остаюсь здесь.

- Как ты убедишься в том, что я выполню твои условия?

- Легко, - Эммануэль вытащила из сумочки планшет, поставила его экраном к Рыси. – Тут три камеры. Я увижу и то, как ты приведёшь её, и то, как ты без неё уйдёшь. Всё легко и просто.

- Ты подготовилась…

- Да.

Рысь посидел ещё несколько секунд, собираясь с духом, потом протянул руку:

- Давай координаты.

Из кафе он выскочил с такой скоростью, словно за ним гнались демоны. И почти тут же за столик к Эммануэль подсела женщина, сидевшая до этого за неприметным столиком в углу. Протянула руку к мороженому из заказа самой Эми, сдвинула поближе к себе чашку с печеньем, аппетитно захрустела им, разглядывая спокойно сидящую девушку.

- Вот дурак… - протянула незнакомка.

И ощущая острое чувство дежа-вю, Эми ответила с усмешкой:

- Если бы были они умнее, было бы сложнее вести с ними дела к собственной выгоде. Как тебе? Сильно изменился?

- Увы… Но после твоего рассказа я ожидала худшего. Растерял много чего, но то, чего в нём не было тогда, сейчас есть. Меня устраивает то, что выросло. В нём есть опыт, который нам был нужен. Опыт, который мне требовался, чтобы сделать из него достойного напарника и ученика.

- Ты рискуешь.

- Не меньше, чем ты.

- Я рискую всегда, - отмахнулась Эми. – Ты сейчас в крайне подвешенном состоянии. Он вернётся…

- И уйдёт, уводя тебя, - кивнула женщина. – Почти сразу же. Когда вернётся, и я буду ждать его согласно уговору здесь, на обратном пути его застрелят. Мы это делали десятки раз, когда формировали систему и команду. Ты уверена в своём решении? Мы можем сделать то же самое и для тебя. Ведь после того, как я заберу Рысь из команды…

- Ничего страшного. Там есть те, кто смогут меня прикрыть.

- И тот, кто готов убить тебя на месте, - нахмурилась собеседница. – Змей вообще в курсе, что ты решила натворить?!

- В курсе. И это был его план, с его разрешения и соизволения. Так что не переживай. Я не одна и уже далеко не так беззащитна, как была ранее.

- Свежо предание… но верится... с трудом.

- Ты никогда мне не веришь, - засмеялась Эммануэль, потом взглянула на планшет. – О, как быстро бегает. Уже на первой камере, там, где отсекается поле биения.

- Ты рассчитала всё так далеко?

- Ну, да. А что мне ещё оставалось?!

- Не ввязываться в это, - серьёзно сказала женщина. – После того, как ушла из патруля, ты могла уйти с концами.

- Слушай. Я ушла. То, что происходит – это не я, не мой план, не мои дела и не мои проблемы! То, что происходит – это…

- Проблема для тебя?

- Пока ещё нет. Но когда закончится это «пока» и что будет тогда – большой вопрос…

Женщина растерянно замолчала, потом вздохнула и махнула рукой.

- Ну, тебя. Каждую беседу выворачиваешь так, что фиг поймёшь, то ли ты действительно говоришь то, что думаешь, то ли думаешь так, что волосы дыбом у окружающих встают.

- Это для них нормальное состояние, - лукаво согласилась Эми, взглянула на планшет. – О, доставил мою заложницу. И даже снял с неё ошейник. Надо будет не забыть сказать спасибо.

- Эми…

- Да понимаю я, понимаю, - махнула девушка устало рукой. – Правда, понимаю. Но и ты меня пойми, выбора у меня нет сейчас. Тут надо решать не прыгать или не прыгать. Тут меня уже столкнули. Главная задача сейчас даже не подстелить соломки, а понять, получится ли вообще приземлиться.

Женщина вздохнула, развела руками и ничего не добавила. Потом пересела обратно за свой столик. А через несколько минут после этого появился Рысь.

Посмотрел на девушку.

- Сама пойдёшь или вынесу?

- Да чего самой идти, - залихватски улыбнулась Эми, протягивая ладонь. – Усыпляй. Тебе же спокойнее будет.

Рысь протянул простой браслет, застегнул на запястье девушки. По мужскому лицу прокатился желвак, и тут же Рысь внешне успокоился, взяв себя в руки.

Улыбка ещё мгновение гуляла по лицу Эммануэль, а затем она сползла, положив без сил голову на стол. Волосы разметались, прикрыв нежные черты. Рысь потянулся к меню и тут же убрал руку, увидев, что заказ уже оплачен. Об этом позаботилась сама Эми.

Подняв девушку на руки, удобнее прижав её голову к своему плечу, Русь двинулся на выход.

У него были планы, планы на то, чтобы пообщаться потом с той, которая ему крайне дорога. Но … подождёт. Всё подождёт.

Будет крайне некрасиво, если пока он будет заниматься делами, всё пойдёт по самому худшему из возможных вариантов. Дела подождут. Даже если… В любом случае, подождут.

В итоге Рысь был первым, кого увидела Эммануэль, когда открыла глаза. Похлопала ресницами, подняла руку к шее и усмехнулась, не почувствовав там ничего.

- Подняли мои медицинские данные?

- Заказчик был бы крайне недоволен, если бы вместо профессора Борисовой мы бы доставили ему её труп. Так что… К тому же, там, куда тебя отправят, всё равно не действует джамп. Все эти предосторожности, - Рысь пошевелил пальцами, превозмогая себя, - абсолютно излишни. Да и… я был уверен, что заложница была всё это время под моим контролем, но когда я снял с неё ошейник, то вместо длинных усиков, увидел только короткие узлы «входа». Кто-то, кто курировал её с того момента, как мы её «поймали», позаботился о том, чтобы эта игрушка служила лишь для нашего спокойствия. Это ведь была ты? С самого начала?

Эми подумала и кивнула.

Скрывать здесь и сейчас она не видела смысла. В организме определённо было какое-то наркотическое вещество. Тело было тяжёлым, голова лёгкой, мысли немного путались. Даже речь не могла идти о том, чтобы заниматься математическими расчётами.

- Ты…

- Всё спланировала, - кивнула Эми сонно, прикрыв глаза и снова с трудом разлепляя веки.

- Зачем?

- Мне нужен был профессор… для личных целей. Мне нужно было его доверие…

- Ты странная. Это ведь ты тогда… была со Змеем. Это тебя я искал всё это время.

- Да, - согласилась девушка легко и беззаботно.

- Я потом понял, что ты могла не только шугануть, но и убить. Почему не убила, - Рысь придвинулся вплотную, понимая, что ещё несколько минут, и пленница уснёт, и желаемых ответов он так и не получит. – Почему?

- Узнала, - Эми бессильно закрыла глаза. Снотворное ей вкололи знатное, хирургическое. Она узнала это ощущение слабости и силы одновременно. Ей такое кололи, когда она во всех этих разборках умудрилась загреметь в больницу. – Мы знакомы были с Рысью. Задолго до того,… как всё это началось. Она бы не оценила… Твою смерть. Ты был ей дорог. Она даже хвасталась… тобой… - последние слова дались девушке всё труднее и труднее.

- Эми…

Девушка медленно-медленно подняла ресницы.

- Я буду с тобой. Ничего не бойся, ясно?

Едва уловимый кивок, и ровное дыхание наряду с замедляющимся пульсом подсказали, что она спит.

Рысь повернулся. От дверей на него смотрела Пантера. Смотрела задумчиво, без привычной ему придури. И взгляд у неё впервые за очень-очень долгое время был нехороший. Недобрый взгляд. В её глазах мужчина прочитал равнодушие палача, выбирающего, что сделать с приговорённым. Его разрешили убить, но выбор метода оставили за ним самим.

- Ты… - начал Рысь.

Но Пантера приложила палец к губам, гибко извернулась и исчезла в полутьме коридора. Мужчина моргнул, а за дверью уже ровно горел свет, никакой полутьмы не было и в помине.

И вот только сейчас Рысь задумался, а действительно ли он всё знает о своей команде? Действительно, ли он всё знает о тех людях, которых взял однажды под своё начало?

Задавать себе этот вопрос было крайне неприятно, но глядя на спокойно спящую пленницу Рысь почти сразу же нашёл и ответ. Нет. Не знает…

***

Удобно устроившись в кресле, женщина красила ногти в ярко-алый цвет, задумчиво разглядывая тонкие узоры, порхающие вокруг ногтей, выбирая, что ногтям добавить. Когда электронный дворецкий сообщил, что к ней гость, женщина только махнула рукой:

- Пусть заходит, я знаю, кто прийти должен. Проводи сразу в гостиную.

Докрасив ногти, женщина накинула на плечи тонкую шаль, всунула ноги в тёплые тапочки и двинулась в комнату.

Остановилась на пороге, глядя недоумённо на гостя.

- Ты?

Гость ответил взмахом букета цветов и улыбнулся:

- Не тот, кого ждала?

- Не тот, - согласилась женщина, проходя и усаживаясь в глубокое кресло и нажимая на кнопочку на краю стола, выбирая совсем другой заказ, нежели тот, который планировался. – Но видимо мой гость просто задерживается. За цветы спасибо. Удивил. Я думала только трое людей среди всего населения знают, какие цветы мне нравятся.

- У меня был хороший источник информации.

Женщина пожала плечами:

- Знаю я твой источник информации. А вот откуда она узнала, какие мне цветы нравятся, всегда знать хотела. Только не ответила она мне ни разу. Но ко мне что тебя привело?

- Как тебе сказать... – гость несколько расстроенно махнул рукой. – Я полагал, что мне хватит своих способностей и знаний. Но как оказалось, этого решительно недостаточно.

- Почему? – удивилась женщина.

- Потому что я не вхож в те круги, которые нужны.

- Так… - женщина откинулась на кресле, поднялась, походила. Повернулась, сердито на гостя глядя. – Дядь Лень, что она натворила?!

Леонид Александрович Борисов позволил себе тонкую улыбку:

- Милая, ну, тебе ли не знать, на что способна твоя племянница? В очередной раз встряла. И, кажется, на этот раз прямиком в легенду…

Глава 15. Криокамера

Просыпаться второй раз за несколько дней в космосе было бы смешно, не будь ситуация такой непредсказуемой, такой непонятной и настолько не запланированной. Вообще-то, в планах Эммануэль всё звучало предельно легко и просто. Рысь её сдаёт тем, кому они сдавали всех учёных с мировым именем до этого, Эми раскрывает это преступление для себя, увязывает ещё одну ниточку со всем пучком, что у неё есть, и занимается дальше всем тем, что объединяло Сатану и Марину. То есть временным джампом и тайной отрезанной головы этой девочки.

Но первое, что стало сюрпризом непродуманным, неподготовленным и откровенно Эми удивившим – был вид. Она открыла глаза в комнате, точной кальке её спальни в городских Вишнёвых садах. Кто-то не поленился даже сделать репродукцию с двух картин, существовавших в единственном экземпляре, и сейчас они радовали взгляд своей яркой зеленью.

А за мощной иллюминаторной панелью была завораживающая картина бескрайнего космоса, потрясающая картина зелено-голубого шарика, затянутого сейчас гладью облаков. И… Луна.

И одно это меняло абсолютно всё.

Подтянув коленку к груди, Эми задумчиво смотрела на открывающийся вид. Что ж, надо признать, что впервые она была в настолько проблемной и опасной ситуации. Загнали ли её в угол? Нет. Для того, чтобы загнать в угол Эммануэль Лонштейн нужно было намного больше усилий, чем просто отправить её в космос.

Вот если больше никого из живых на этой станции нет… Тогда уже можно начинать бить тревогу. Хотя, может, и тогда не надо.

Но … живые здесь были.

В конце концов, кто-то же позаботился о том, чтобы создать вот эту комнату? Или приготовить горячую еду…

Тело ощущалось вяло, двигаться было ещё слегка тяжело. Ясной была только голова, а это значило, что перед тем, как Эми пришла в себя, её осмотрел врач или, как минимум, ей прокапали капельницу со специфическим препаратом, очищающим кровь. Препарат был хорошо известен в узких кругах. И единственная проблема, которую можно было назвать, состояла в том, что количество тех, кому этот препарат подходил по действующим компонентам, было меньше одного процента… среди тех выборок, на которых препарат тестировали. К счастью, отчего зависит действенность препарата и количество побочных эффектов, выяснили довольно быстро. Польза препарата превышала вред от него, поэтому он остался на фармацевтическом рынке, правда, полностью перешёл в препараты строгой отчётности.

Эми этот препарат подходил идеально. Никаких последствий, никаких побочных эффектов, только польза, только плюсы. Значит, кто-то не только поднял медицинские записи, но и сделал максимально … правильные выводы.

Для Эммануэль это тоже было поводом, чтобы сделать свои собственные выводы. Главным из которых был вывод простой – здесь… кто бы ни был хозяином этого места, она была нужна живой. То, что вокруг была обстановка её комнаты и её квартиры, можно было трактовать двояко. Во-первых, как заботу о её комфорте, внутреннем душевном спокойствии. И, во-вторых, как ненавязчивое указание на то, что «мы всё о тебе знаем, мы за тобой наблюдаем». Эми реалистичным считала второй вариант.

Вопросом было то, насколько опасны те, к кому она попала. То, что это не враги и не друзья, опять же было очевидно. Третья сторона. Это было самое невероятное допущение в её собственных раскладах, что есть некая третья сторона, заинтересованная в своей собственной цели. Это допущение позволило ей разложить детали всего случившегося в правильной последовательности. Эми даже предположила, что далеко не всегда пешки этой третьей стороны отдавали себе отчёт в том, что они пешки.

Но то, что они об этом не знали, расстановку сил не меняло.

Другое дело, что подобное предположение упиралось в массу проблем и препятствий, имело слишком много допущений. И от этой идеи в качестве основной рабочей Эми отказалась. Кажется, совершенно напрасно.

Оставалось прояснить, что же это за третья сторона. Что она собой представляет. Её интересы и болевые точки.

Одним словом, всё… и немного больше.

То, что Эми никто не ответит на вопросы, опять же, ей было абсолютно очевидно. Но, говоря откровенно, её это не пугало, не волновало и не заботило. Добровольность в подобных вопросах совсем необязательное понятие.

Полагала ли девушка, что у неё может и не получиться ничего с тем, чтобы получить нужные ей ответы? Да. Она никогда не мнила себя всемогущей. Удачливой себя считала, да. Ей везло на друзей, помощников, союзников, врагов.

И враги иногда бывали не менее полезны, чем друзья. Достаточно посмотреть на того же Сатану.

Но… чем бы ни закончилось то, что началось с путешествия в космос, это явно не тривиальная встреча, не тривиальное дело. И не тривиальный заказчик.

А раз так, лучше было лечь спать, чтобы набраться сил. Они ещё понадобятся.

С аппетитом съев лёгкий салат, выпив чашечку подогретого молока и насладившись чудесной булочкой, Эми устроилась спать, накрывшись тёплым-тёплым одеялом. Точно таким же, как был у неё в квартире. Потому что периодически девушка мёрзла и предпочитала греться не повышением температуры во всей квартире, а теплом уютного пухового кокона.

О да, конечно же, она прекрасно знала, что за ней сейчас наблюдают. Не сомневалась, что это происходит крайне внимательно. В конце концов, сразу шесть камер… и муляжом, скорее всего, была только одна. Самая демонстративная.

Остальные пытались скрыть с разной степенью успешности. Последнюю Эми так вообще едва не пропустила. Уж больно талантливо её встроили в картину! Если не знать эту картину так, как её знала она, и не догадаться, что вот то дупло на дереве может скрывать нечто большее.

Но эта картина для Эми значила очень многое. Она знала каждый мазок на ней, каждый штрих, каждый переход цвета. За каждой веточкой на изображённом дереве, была своя история. Можно даже сказать за каждым листочком. А потому… фокус не удался.

Испытывала ли она какие-то проблемы с тем, чтобы спать под наблюдением? Нет.

Да, в нормальном состоянии, нормальные люди испытывают жуткий дискомфорт в подобной ситуации. Мало, кто может, сохранить спокойствие, не говоря уже о том, чтобы спать. Но… в патруль люди, которых можно назвать «нормальными», работать тоже не ходили. Да и в рабочих буднях тоже бывало разное. Да, Эми доводилось быть похищенной, и доводилось похищать. И доводилось… много чего. В том числе и спать под камерами. Силы-то восстанавливать надо!

А вот тот, кто заказал доставку Эми в это место и сейчас ожидал информации, даже переспросил недоуменно:

- Нашла все камеры, ни одну не нейтрализовала и легла спать?

- Да.

- Не притворяется?!

- Спит.

- Они в этом патруле поголовно ненормальные... Хорошо. Когда проснётся, приведи ко мне. Но именно когда проснётся, будить принудительно не нужно.

- Но почему?! Ведь всегда... прибывших будят!

- Она не такая, как те, кто прибывает обычно. Можно рассматривать её… как козырную карту врага, Марта. По крайней мере, можем порадоваться тому, что она не в рукаве наших противников.

Марта закусила губу, чуть ли не до крови.

- Тогда почему мы её не убили?! У нас были все возможности!

- Ни разу не было, - возразил её собеседник устало. – Не заставляй меня повторять прописные истины.

- Но как же… люди?! Наёмники?

- Хороши только в том случае, если их противник недалёк и не представляет из себя ничего, сложнее табуретки.

Женщина злобно молчала.

- Повторяю, - её собеседник смотрел сердито. – Не будить. Привести только тогда, когда она проснётся сама.

- Она же не будет нашим… союзником! Такие, как она не продаются!

- Да. Не продаются. И договориться не получится. А вот будет союзником или нет – вопрос. Она тоже может дать мне желаемое.

- Не может дать целая толпа лучших умов, а одна какая-то… девчонка… может?!

- Если бы она была какая-то, безусловно, нет. Но она не какая-то. И, как минимум, она может натолкнуть наших учёных на новые нужные мысли. Да, она не будет сотрудничать с нами добровольно. Но, в отличие от других, она отлично поймёт потенциальный урон наших козырей. И воспримет их как надо.

- То, что это шантаж! – гордо начала Марта.

- Нет. То, что мы загнаны в угол. Иди, Марта. Я хочу отдохнуть.

По женскому лицу прокатились желваки, но, тем не менее, она повернулась и молча вышла из комнаты. Пневматическая дверь плавно закрылась за ней. В коридоре было значительно теплее, и незаметный озноб мало-помалу отступил.

Но женщина не заметила.

Она, зло печатая шаг, дошла до рубки, куда выводились изображения с камер, включила отображение из камеры номер тринадцать, единственной, куда никого никогда не селили, с того момента, как там начали воссоздавать интерьер квартиры этой выскочки Борисовой-Лонштейн.

Тоже мне…

И профессор по джампу, и сотрудник русского патруля, к счастью, бывший.

И она-то козырь?! Вот эта белобрысая?

Быть того не может!

Но будить прибывшую Марта не осмелилась. Её могли и спросить, сама она проснулась или … помогли. Поэтому приходилось ждать. Но это ожидание после долгих поисков и бесплодных попыток поймать…

Женщина застыла, её глаза испуганно расширились. Только сейчас она поняла то, на что среди прочего намекал её начальник. А кто кого поймал?! Это они поймали мантикору?! Или она сейчас их держит?!

…Эми проснулась легко, сладко зевнула, повернулась на другой бок, подумала, надо ли поспать ещё. Но тело отзывалось легко и естественно, в теле царила привычная лёгкость. А значит – подъём. Освежающий контрастный душ. Лёгкая зарядка. В голове мелькнуло, что надо уточнить, есть ли здесь зал для занятий. Вряд ли, конечно, будет ролледром. Но, с другой стороны, Эммануэль и не представляла размеров этого места. Вдруг и его успели поставить?

Наивно? Как вообще такое безобразие могло ей прийти в голову? Могло. И даже без особого труда.

Виноватой себя ни в чём Эми не чувствовала. Это её украли, соответственно… Похитители должны за это заплатить. И откупиться.

Чем, она ещё пока не решила. Вполне может быть, что вира информацией и ответами её устроит. А могло и не устроить.

Вокруг космос, а значит трагедия, кошмар, караул?

Да ладно!

Любой космос – это техника. Техника в веке Эммануэль была сугубо компьютерная, сугубо тонкая, очень неустойчивая перед чужими знаниями. И что, она, мастер взлома, и справиться не сможет?

Эми не знала, что не в этот раз, не в этом случае. Она даже себе и представить не могла, насколько непредсказуема эта третья сила, которая вмешалась в её дело. Или, правильнее будет сказать, которой абсолютно невольно одним своим существованием начала ставить палки в колёса Эммануэль Лонштейн.

Ей это только предстояло узнать.

За Эми пришли после завтрака. На завтрак была яичница с беконом, латте и аккуратные сэндвичи. Кто принёс завтрак, Эми не видела. Просто открылся пищевой блок, внутри которого уже стоял поднос, зажатый между «лапок» манипулятора.

Скорее всего, реализация кухонного лифта. И вот это было уже странно. Подобные технологии на космических станциях не применялись вообще… Да, было нормально «земное» притяжение в жилых блоках, в коридорах, которыми пользуется основная масса людей. Но для снижения энергетических расходов, например, или ускорения передвижения было абсолютно нормально отключение подавителей примерно на семидесяти процентах территории. В том числе в технических коридорах и технических помещениях.

Всю технику у Эми, естественно, забрали, поэтому она даже не могла взглянуть на то, по каким протоколам ведётся работа тех же камер наблюдения.

Оставалось только ждать, когда за ней придут и по дороге посмотреть… удастся ли что-то увидеть. А то, что за ней придут, опять же, девушка нисколько не сомневалась.

Могли просто прийти в разное время. И с разного эмоционально-интонационного захода.

Давление. Угроза. Шантаж. Доверие. Расположение.

Варианты разнились.

Вооружённый нейтралитет Эми тоже рассматривала, но то, что её обдадут холодным презрением – уже нет.

Возникшая на пороге комнаты-камеры сухопарая высокая и высокомерная женщина велела:

- Иди за мной.

А в её тоне без особого труда читалось: «Только дай мне повод».

Спрашивать, чем она могла вызвать такую ненависть, Эми не стала. Она была достаточно терпелива, чтобы дождаться ответов в естественной «среде обитания».

К сожалению, коридоры в плане знаний, Эми мало что дали. Маркировку космических технических средств она никогда не изучала. Поэтому цифры, которые встречались на пути, запоминала. Но они ей ничего, к сожалению, не говорили. В остальном же коридоры были стерильны. Как в смысле чистоты, так и в смысле отсутствия какой бы то ни было информации.

Слегка необъяснимо было только одно: температура коридоров в какой-то момент начала снижаться. Эми привыкла доверять своим чувствам, но опять же спрашивать не подумала. Просто отметила, в каком месте начали работать температурные отсекатели.

Их назначение было непонятно, а всё непонятное требовало объяснений, потому что могло нести в себе, как минимум, угрозу.

Потом стало снова теплее. И снова холоднее.

Эту разницу в полтора-два градуса обычный рассеянный учёный мог и не заметить, Эми – заметила. А вместе с этой разницей поняла и кое-что ещё. Её пытались запутать, проводя по одним и тем же коридорам дважды. То есть или база была меньше, чем её хозяева хотели, чтобы её видели со стороны, или таким образом проверяли на «глупость» очередного похищенного. И то, и то – было поводом задуматься.

Коридоры, коридоры, коридоры.

Эми спокойно и послушно шла за провожатой, мысленно рисуя себе схему того, что и как они проходят. А ещё предполагая, что могло располагаться на соответствующих «пустых» зонах в её мысленной карте. Заодно представляя, какой формации эта база. Но… не складывалось.

Вообще теоретический базис не помогал.

А потом они пришли.

Пневматические тяжёлые двери разошлись, пропуская Эми внутрь. Одну. Провожатая, взглянув с ненавистью на Эммануэль, осталась в коридоре. К похищенной она не притронулась, хотя явно ей этого очень хотелось.

В комнате было холодно. Термостат в углу сообщал, что здесь всего восемь градусов.

Здесь не было практически мебели. Только маленькая софа с грудой одеял… и криокамера. Устаревшего образца. Не маленькая, аккуратная, горизонтального типа, а огромная вертикальная колба с ярко-голубым содержимым внутри. Современные криокамеры были с жидкостью. Старый образец содержал в себе воздушную специфическую смесь.

И сейчас в этой смеси парил… ребёнок.

Медленно открыл глаза, посмотрел на Эми, и она содрогнулась вторично. Маленькая лысенькая голова, непропорциональное тело. И взгляд тысячелетнего старика.

- Мисс Эммануэль Лонштейн, - голос тоже был старческим, тяжёлым. От голоса мурашки шли по телу, от макушки до пяток.

- Извините, не могу ответить взаимной вежливостью. Не знаю, как вас зовут.

Ребёнок-старик засмеялся, негромко, тяжёлым смехом смертельно больного человека.

- Ничего страшного, юное дитя. Ничего страшного. Что мы, мёртвые практически, и сказать нечего, и устарели наши знания. И дать нам нечего, всё молодым уже и виднее, и понятнее, и проще. Только брать и можем. Чужое, не чужое, плохое, не плохое… - старик вздохнул.

- Это не ответ, как вас называть, - премило улыбнулась Эми.

- Действительно, что это я… Борисов, Пётр Андреевич, к вашим услугам, милая мисс. Приятно с вами познакомиться вживую.

- Приятно познакомиться, Пётр Андреевич, - вежливо кивнула девушка. В груди что-то слегка ёкнуло. – Теперь, поскольку этикетные реверансы мы соблюли, могу я узнать… что я здесь делаю?

Обитатель криогенной камеры хрипло засмеялся.

- Мне нравится слушать тех, кто только прибыл. Мне нравится слушать их идеи. Они всегда такие разные. Про вас, маленькая мисс, мне говорили столько разного. И хорошего, и плохого, и то, что вы умница-разумница, и то, что вы можете разрушить всё просто одним своим существованием. Потому что вы точка фокуса разных фигур. Хотя у них всех свои поводы и свои причины. Про вас говорили разное, поэтому уважьте старика, попробуйте отгадать сами, что же вы здесь делаете? Не стесняйтесь, вы можете предполагать любые идеи.

- А что взамен?

- Действительно, мы же взрослые люди. Взамен… что ж, дайте подумать, если вы немного приблизитесь к истине, я дам вам возможность написать «предсмертную записку», и её получат ваши близкие. Если вы будете очень близко, я дам вам право написать им письмо, в котором вы открыто сможете попрощаться.

- А если я расскажу всё, как есть? – предложила насмешливо Эми. Умирать – так с музыкой, блефовать – так с огоньком и порохом, чтобы дым во все стороны и взрывы.

Старик засмеялся:

- Такого никогда не было, маленькая мисс. И вы не станете первой, кому это удастся, поверьте мне.

- И всё же?

- Всё же… - Пётр Андреевич задумался. – Всё же… Что ж. Достойная награда для достойного героя. Дайте-ка подумать…

- Я смогу покинуть станцию? – предложила свой вариант Эми.

- Нет, милая мисс, вы умрёте здесь вместе со всеми. Впрочем… я могу предложить вам обратный вариант. Вы – никогда не покинете этой станции. Но есть вы угадаете, я позволю вам получить любого человека, которого вы захотите.

- В смысле?

- Точно так же, как и вы, этот человек станет частью этой станции, частью этой системы. Сбежать отсюда невозможно. Взять в заложники кого-либо – тоже. Единственный, кто принимает здесь решения – это я. Но…

- Если вытащить вас из камеры, вы умрёте мгновенно. А шантажировать кого-либо вашей жизнью бессмысленно по одной простой причине. Какой-нибудь очень важный ключ-код есть только у вас. Не станет вас, не станет этого кода, не станет станции, не станет всех остальных. Самоубийство, причём отложенное и достаточно страшное. Мило.

Старик хохотнул:

- Маленькая мисс, что ж, я немного больше верю, что вы не кабинетная крыса, а очень даже боевая кошечка.

Эми пожала плечами.

Ей не нравилось сравнение с кошкой.

- И что, вы позволите мне, например, получить … того, в кого я влюблена?

- Нет… - вот здесь старик даже не размышлял. – Сами подумайте, маленькая мисс, влюблённые порой склонны к крайне глупым поступкам, а смерть вместе – это так… «романтично».

Фокус не удался.

Но Эми была не в обиде.

- Жаль-жаль. Как насчёт моего деда?

- Тот, кто создал формулу джампа, и полную, и урезанную? Он бесполезен.

- Так я же не для вас выбираю кого-то, а для себя!

- Тем не менее, нет. Хотите, мы доставим сюда вашего ребёнка?

- И умрёте медленно и мучительно, - от слащавой улыбки на лице милой девушки могло бы стать нехорошо любому. Но… обитатель криокамеры был больше мёртв, чем жив. Поэтому он не испугался, но запомнил… И отказался от этой мысли. Проще было выдать этой маленькой мисс её мужчину, пусть умирают медленно и красиво, чем она выложится на все двести процентов, и спасёт свою приёмную младшую сестру. Это он что-то… не подумав, да.

- Нет, такой вариант не устраивает уже меня. Впрочем, мы сейчас… как говорите вы, русские, делим шкуру неубитого медведя?

- Так, я хочу знать, стоит ли мне выкладываться? Или можно просто сделать вид, что я старалась?

- Выкладывайтесь, маленькая мисс, - старик смотрел насмешливо и неприятно, - выкладывайтесь. Поторговаться мы и потом успеем. В том моё слово.

Эми хмыкнула. Что ж, слово похитителя вряд ли стоило дорого. С другой стороны, был немаловажный момент, состоящий в том, что он был достаточно любопытен, достаточно заинтересован, чтобы дослушать. И… дал ещё несколько крупиц информации.

- Что ж, - Эммануэль задумалась и … спросила. – Ваша… не знаю уж, кто она вам, та, кто меня сопровождала, она же под дверями караулит? Можем мы её отправить мне за кофе? Это будет долгий разговор.

Старик снова засмеялся.

- Маленькая мисс… Вы – пленница. Вы – заложница. И, тем не менее, вы смеете говорить о кофе?

- Вам скучно, Пётр Андреевич. Скучно. А потому, на что не пойдёшь, чтобы хотя бы через кого-то испытать себя ещё немного живым? Не телом. Не эмоциями. Рассудком. Для вас это важнее. Ну, так что. Я заказываю себе кофе?

Маленькие уступки. Небольшая проверка на психологическую готовность идти на компромисс или навстречу. Небольшая попытка прощупать, изучить, познать. Капитан Эммануэль Лонштейн начала работу.

Не преступник. Не свидетель. Заказчик серии преступлений. Как минимум, похищений. Как максимум, куда более страшных и проблемных дел.

- Хорошо, - кивнул Пётр Андреевич. – Будет тебе кофе, маленькая мисс. Марта, - позвал он, не повышая голоса. – Принеси, пожалуйста… - взгляд старика обратился на Эми. – Что вы будете?

- Латте. Ложку сахара.

- Булочку?

- С тем учётом, что они настолько вкусные… Нет, спасибо. Ни одна зарядка меня не спасёт. Я не буду проходить в двери! – засмеялась Эми.

Старик вздохнул:

- И две булочки в термоконтейнере. Чтобы мисс могла съесть их позднее. И тогда две чашки кофе. А теперь, пока Марта занимается вашей просьбой, начинайте озвучивать свои идеи, маленькая мисс. Мне всё больше интересно, что может прийти вам в голову.

Эми покивала-покивала, задумчиво посмотрела, мило улыбнулась, устроилась удобнее на софе, закутавшись во все одеяла, что там были. Итак, у неё сколько угодно шансов, по большому счёту, но для того, чтобы получить именно тот вариант, что её нужен, проще считать, что шанс только один.

А потому начать стоит с другого.

- Оксидронные криогенные камеры, - начала она, прикрыв глаза, чтобы вызвать в памяти тот учебник, заново ощутить перелистывание сухих страниц между пальцами. – Были первой удачной вехой в истории криогенной заморозки. Базирующиеся на воздушной смеси, они были удачным прорывом… Минимум проблем с установкой, монтированием, обслуживанием. Казалось, что это самое лучшее изобретение века, до того момента, как не случилось… ЧП. В камеру забрался ребёнок. И оказалось, что у оксидронных камер есть один очень страшный побочный эффект. Его потом пытались неоднократно вызвать в других обстоятельствах, попробовать поставить на службу человечеству. Но не получилось ни у кого и ни разу. Оксидронные криогенные камеры были закрыты. А этот побочный эффект получил название «Крыло бабочки».

Пётр Андреевич удивлённо посмотрел на Эми:

- Пока не очень понимаю, к чему вы клоните, маленькая мисс.

- К тому, что вы один из тех, кто попал под «крыло бабочки», вы один из тех, кто на себе испытал побочный эффект этих камер. И вы сейчас умираете, поэтому вам нечего терять.

Глава 16. Наедине

Старик помолчал, потом довольно желчно усмехнулся:

- Признаться, я надеялся на большее. Хотя не могу не отдать должное, в столь юном возрасте знать не только о названии побочного эффекта, но и опознать его может не каждый. Но это не имеет отношения к текущей вашей задачке, маленькая мисс.

- Пётр Андреевич, зачем лукавите? Не будь этого... побочного эффекта, не было бы многих проблем. Да и, давайте честно, вы тоже уже были бы мертвы. А значит сейчас я могла бы с равной степенью вероятности и сидеть в своём кабинете, даже не догадываясь о существовании тех группировок, которые привели к моему уходу. Или сидеть в Меко, занимаясь своими исследованиями. Или быть уже с семьёй. Но вы живы, у вас есть свои цели, а потому я здесь и сейчас

Старик хмыкнул, кивнул:

- Не поспорить. Что ж, убедили, слушаю внимательно дальше.

- «Крыло бабочки» распространялось только на детей. Словно тронутые прикосновением феи, они переставали взрослеть, не старели... А скорость обновления их клеток была такова, что можно было бы говорить даже о бессмертии... Если бы не обратная сторона монеты. Бессмертие получилось исключительно ущербное, потому что поражённые этим недугом, не могли жить вне пределов криогенной камеры.

Старик чуть нахмурился, Эми смотрела на него задумчиво:

- Вам ведь куда больше века. Да и больше двух. Скорее, поставлю на то, что вы приближаетесь к порогу своего трёхсотлетнего юбилея.

На этот пленник криокамеры ничего сказать не смог, с видимой натугой развёл руками.

- Не поспорить, маленькая мисс. Мне действительно через десять лет будет три века. Но этот срок я уже не отпраздную. Я умру раньше.

- Даже не буду фальшиво говорить, что соболезную. С тем учётом, что в это время умрут все, по вашим же словам, то для меня не будет никакой разницы.

- Мне нравится честность, маленькая мисс. Давайте продолжать.

- Давайте продолжать, - кивнула задумчиво Эми. – Обычно принято говорить о том, что у людей не так много мотивов, чтобы что-то сделать. Есть мотивы, которые направлены во вне, которые направлены в себя, которые идут из прошлого и которые направлены в будущее. Давайте честно, на альтруиста «мир во всём мире» вы не тянете. Не получится из вас и правителя, маленького божка маленького зелёного шарика. Вы умираете и даже не пытаетесь ничего с этим сейчас сделать. Среди тех людей, которых похищали по вашему заказу в последние годы... хотя, правильнее будет сказать, последние сорок три года, нет ни одного специалиста медицинского профиля. Значит, вы считаете, что обладаете достаточной полнотой информации соответствующего типа. Опять же, значит, что вы считаете, что приговор, подписанный вам, как минимум, не нуждается в пересмотре.

Пётр Андреевич хмыкнул, но промолчал. Ему нравились неожиданно стройные выводы этой девочки.

Сорок три года? Да. Именно тогда его база зависла на орбите маленького голубого шарика.

- Продолжаем дальше, - задумчиво заговорила Эми. – Классическая тройка мотивов, порой приобретающих откровенно жуткие извращённые формы: месть, любовь и деньги. С учётом того, сколько нужно платить наёмникам, типа кошачьей группы, деньги мотивом быть не могут. Да и не могут они спасти от смерти, опять же. Деньги откладываем из списка мотивов. Остаются любовь и месть...

Девушка замолчала. Названная Мартой вошла в комнату, подкатила к софе, на которой Эми устроилась столик, молча сервировала уголок для чаепития и так же молча вышла из комнаты с криокамерой.

Взяв латте, грея ладошки о тёплые бока термокружки, Эми продолжила:

- Любовь? Знаете, встретив человека, который натворил из-за любви такое, что голова кругом у тех, кто оказался вовлечён под пресс его планов, могу сказать, что вами любовь не движет. Более того, вы её даже не понимаете. Сама концепция любви, в какой бы то ни было форме: родительской, плотской, межличностной – для вас только повод для шантажа, для того, чтобы расставить приоритеты и все точки над и. И вот здесь мы подходим к самому очевидному мотиву – месть.

Глаза Петра Андреевича вспыхнули яркой насмешкой, сделав глоток латте, Эммануэль равнодушно закончила:

- И это не про вас.

С трудом, но пленник криокамеры смог смолчать. Лишь пальцы едва уловимо задрожали.

- Продолжаю свою линию размышлений? Или вам уже не интересно?

- На что не пойдёшь, чтобы разогнать немного скуку, - отозвался старик. – Давай, маленькая мисс, попробуй меня удивить.

- Попробую, - не смутилась Эми. – Итак, самые очевидные мотивы отодвигаем в сторону и рассмотрим менее очевидные. Известность или слава. Выполнение обещания. Загнанность в угол. Работа. Для работы текущая обстановка совершенно не подходит. Такое количество лет… Нет. Ни один работать не будет за «спасибо», а что-то заплатить вам… Вряд ли кто-то мог бы. Слава? В условиях вашей эмоциональной бедности опять же очень вряд ли. Выполнение обещания… Смотрим выше. Что у нас там? А там у нас эмоциональная бедность. Вы могли бы подумать о том, чтобы выполнить чужое обещание. Но… не для этой ситуации. Значит, должно быть что-то ещё… - она сделала вид, что задумалась, перебирая разные варианты. Хотя ответ уже сам собой начал формироваться в её голове. – Что-то не самое сложное. Не самое очевидное… Ведь всё, что перечислено выше, вас не касается ни скопом, ни по отдельности. - Эми аж хохотнула от того, как расширяются глаза пленника камеры. - Что? Обычно на этом моменте те, кто прогонял вашу скуку, сообщал, что передумал и придумывал вам мотивы из простых и очевидных? Извините, мне слишком скучно работать с простыми мотивами. А ещё, в пору работы, мне всегда было скучно работать с преступниками, простыми, как табуретки. Мне нравилось, когда противник серьёзнее, имеет свою историю, свою цель, свою задачу.

Заглянув в свою кружку, девушка чуть наклонила голову.

- Возвращаясь к вам, признаться, я могу назвать только одно чувство. Одно-единственное из нестандартных мотивов, с учётом ... той информации, опираясь на которую я могу и делаю выводы. Устаревшее, древнее чувство, которое в нашем просвещённом веке приобрело слегка извращённые формы. Впрочем, как и всё в истории, что циклично, однажды мы вернёмся к оригинальному значению справедливости.

Пленник даже не сразу осознал, какое слово прозвучало, что за мотив девушка ему вменила, а потом застыл. В его глазах на мгновение мелькнул натуральный испуг.

Давно его так легко не просчитывали. Давно ему не раскрывали карты.

А тут какая-то пигалица. Девчонка! … Недооценил? Но ведь…

- Справедливость? – блефовать старик даже не пытался. Он был слишком стар, чтобы врать, да и ни разу у него это не получилось.

- Да, - кивнула Эми, прищурившись. Попала! Она попала! Но этот факт её совершенно не радовал. В нём не было ничего хорошего, скорее, это было гнилое яблочко, сюрприз с червячком, так сказать. И причины этой мотивации были этим самым червячком.

- Действительно. Следовало вначале уточнить пределы торга, - старик изобразил гримасу, должную отвечать за улыбку. – Что ж, я готов выслушать, какого человека вы хотите… получить в своё распоряжение.

- Я не хочу человека. Я хочу другого, - резко ответила Эми.

Пётр Андреевич удивился, потом хмыкнул:

- Скуку вы мне точно, маленькая мисс, уже разогнали. Но попробуйте удивить меня ещё больше. Чего вы хотите?

- Наймите меня на работу.

Старик захохотал, закашлялся, брызгая слюной, пытался сказать хоть слово и не мог.

Потом, правда, прокашлялся и просмеялся.

- Ой, бесовка, ой, порадовала старика, - захихикал он мерзко.

И как же страшно смотрелось это, с учётом того, что маленькое тело ребёнка оставалось именно что маленьким телом.

Эми сохраняла спокойствие.

- Зачем же мне тебя нанимать, а?

- Я найду то, что вы искали.

- Другие не нашли, а у тебя получится? - ухмыльнулся пленник камеры. - Чем ты отличаешься от других, что у тебя получится то, что не получилось у них?

- Потому что я - лучше, - ни на миг не задумалась девушка, и старик снова захохотал.

- Не могу, ой, девка, огонь-девка. И сейчас ты решила, что я соглашусь с тем, чтобы тебя нанять, отпущу тебя, и ты сбежишь?

- Э неееет, - протянула Эми насмешливо, зеркально отразив эмоцию Петра Андреевича. - Вот ещё, бегать я буду! Не хватало ещё. Нет. Я никуда не денусь, я буду здесь, рядом, под боком. Хотите в соседней каюте, хотите прямо здесь смонтируйте мне камеру с тёплым воздухом. Я не возражаю.

Старик молчал.

- Ни у кого не получилось найти ответы, - почти жалобно сказал он, - почему ты, не зная сути вопроса, считаешь, что сможешь?

- Ни один из них не был мной, почему у них должно было что-то получиться?

- Не люблю таких невероятных нахалок.

- А я и не оксидрон, чтобы вы меня любили. Здоровое нахальство ещё никому не навредило.

- Не били тебя за него...

- Пробовали, - заулыбалась Эми, - и бить, и убить, и запугать, и сломать. Только я в породу прадедушки пошла, его кровь. Так что все желающие и все их хотелки... Оказались слегка вне зоны действия МОИХ интересов.

- Ну, нахалка!

Эми изобразила сердитый прищур:

- И знаете, продолжите меня оскорблять, я подумаю и откажусь с вами работать!

На такую наглость Пётр Андреевич откровенно открыл рот. И его, безусловно, можно было понять. Он имел дело на корабле с очень конкретной когортой людей. Сюда, на его станцию, доставляли учёных. Как минимум, уже поживших, а то и в годах. У каждого за спиной была своя история, у каждого было что терять, и их можно было очень легко сломать. Эми была далеко не первой, кто в качестве «награды» получал предложение написать собственную предсмертную записку.

И вот тут крылась одна большая проблема. Учёные действовали, думали и существовали в рамках, так сказать, кастовых шаблонов и границ. Их легко было прочитать и предсказать.

А вот профессор Борисова, словно многоликий Янус, легко и незатейливо повернулась к похитителю ликом «капитана Лонштейн».

С наглыми здоровыми оперативниками, ломающими об колено и не таких, как похититель, а поистине матерых преступников, ни одна разработанная схема не работала. Это, кстати, можно было использовать и в обратную сторону.

К преступникам, привыкшим к общению с оперативниками, поворачивался лик «профессора Борисовой», с которой, опять же «ой», они не знали, что делать.

Да. Толку от этих опросников, ставших легендой в своём кругу, в контексте получения информации, порой было очень мало. Но вот с целью выбить из колеи кого-то - изумительно простое и талантливое решение.

И горе тем, кто на него попадал...

- То есть как откажешься?! – возмутился старик, попадая в древнюю, как мир уловку.

Эммануэль пожала плечами:

- Вот так, возьму и откажусь! Почему я должна соглашаться?! Мне что, заняться что ли больше нечем?

- Нечем! На этой станции все делают только то, что Я скажу!

- Так вы ж говорите, что я ничего не сделаю.

- Не сделаешь.

- Сделаю. Вы просто не хотите получить информацию. Вы её боитесь.

Старик дёрнулся.

Эми торжествующе улыбнулась:

- Поэтому вот никто и не нашёл то, что вы хотели. Зачем искать, если вы не хотите этого?

- Ты ничего не знаешь, девчонка!

- То, что мне надо знать, я знаю. Я хорошо знаю, как работать, как искать и обрабатывать информацию. Кому поручать тот или иной её аспект. Я – профессионал. И пусть вас не смущает мой возраст. Я маленький гений.

- С немаленькой скромностью.

- Пётр Андреевич, вот зачем вы меня оскорбляете?!

- Что значит… Чем я…

- Какая «скромность» у таких, как я?! Вы что! Скромность – это оружие тех, кто выбирает для себя путь тихий, неприметный, незаметный. Это удел тех, кто не хочет внимания, кто не хочет повышений, новых дел и свершений. Кто хочет быть одним из. Одним из тех, кто… любит, кого любят, кто ходит каждый день на незаметную, но важную работу. Живёт. Дышит полной грудью. Не боится за себя и свою семью. Точно знает, что завтра обязательно наступит.

- А куда относишь ты себя? – невольно попал под очарование Эми старик.

- К тем, кто не знает, какое будет их завтра и будет ли вообще, - серьёзно ответила ему девушка.

- Как такое возможно? Ведь ты…

- Вчера я была в исследовательском корпусе. Сегодня меня похитили, и я нахожусь на космической станции, на противоположной стороне Луны. Что будет завтра?

Старик молчал, думал.

Потом спросил:

- Ты серьёзно считаешь, что сможешь распутать преступление, которое совершено не здесь, не сегодня и не сейчас?

- Я не вижу препятствий к тому, чтобы это сделать. Естественно, мне понадобится информация. Много информации.

- Не вижу никаких проблем с тем, чтобы это сделать… - пробормотал устало старик. Сдался. Сломался.

Слишком много лет…

Слишком много лет прошло с тех пор, как эта история началась. Слишком много.

- Что ты знаешь о преломлении магнитных полей, маленькая мисс?

Эми пожала плечами, потом сказала спокойно:

- Это было побочным эффектом. Побочным эффектом спасения зелёно-голубого шарика от летящего метеорита.

Глаза старика расширились широко-широко, он снова хрипло закашлялся, потом застыл в своей камере и замолчал. Надолго.

Эми молча грелась о чашку с кофе. Не мешая. Не препятствуя.

Потом Пётр Андреевич вздохнул, кивнул.

- Да, маленькая невероятная мисс, побочный эффект… Вы первая, самая первая, кто знает об этом. Ещё ни один из тех, кто попадал сюда, ко мне на станцию, не мог ответить на простой вопрос, как на Земле появился джамп. Что это такое в сложных научных теориях излагали, а вот что было точкой старта – нет, назвать не могут. Хотя откуда им знать…

- Так и напрашивается в конце «неверные», - фыркнула Эми.

Старик вздохнул:

- Ты не знаешь, девочка, что мы перенесли. Чего натерпелись… Ты не понимаешь, почему я хочу справедливости.

- Расскажите, - предложила девушка негромко. – Ведь до сих пор никто не слышал из ваших уст этого рассказа. В той мере, в которой его знаете именно вы.

Пётр Андреевич молчал, смотрел в пустоту и молчал.

Потом кивнул:

- Да. С меня взяли клятву, что я буду молчать, не буду мстить. Буду молча ждать… Не буду ничего предпринимать. И я ждал. Молчал. Не мстил. Ждал. Но… Ничего не менялось. Потом я прибыл сюда. Нашёл… разных людей. И обнаружил, что про нас все забыли! Все! Никто не помнит… Теперь я хочу справедливости.

Эми ждала продолжения.

Старик снова замолчал, глядя в пустоту. Девушка могла представить, что сейчас перед его внутренним взором встают все те, кто умер, пока он держал своё обещание и молчал, ждал. Не мстил.

Справедливость в понимании этого сломанного человека могла быть и не угрожающей. Но интуиция Эми просто кричала во весь голос: «Это опасно, он – опасен, его цели – опасны».

А интуиции она привыкла доверять. И проверять, да.

Вот этим она сейчас и занималась. Проверяла, изучала и выясняла.

- Хорошо, - старик молчал посмотрел Эми в глаза. – Я положу на твои плечи этот груз, маленькая мисс. Сломаешься, туда тебе и дорога. Не сломаешься, обсудим твою плату. Но только так.

Эми могла бы сказать, что сломать её пытались многие и много чем, но… не сказала. Свои карты стоило приберечь, чтобы посмотреть, что на столе появится следующим. Может быть, противник сразу зайдёт с козырей. А обольщаться не стоило. То, что этот старик с телом ребёнка в криогенной камере – страшный враг, она не сомневалась ни единой минуты.

- За тридцать два года до того момента, как было открыто явление джампа… - Пётр Андреевич снова замолчал, начав раскачиваться. - Годы, годы, годы, - забормотал он, сжимая и разжимая кулаки. – Го-о-оды… Сколько отвратительны вы, сколь жестоки. Неотвратимы и быстротечны. Годы прошли, пролетели. Годы отобрали всё… - и встряхнулся. – Мне было семь лет. В этом году я должен был пойти в школу. Но что-то пошло не так. Вряд ли ты поймёшь, но … семья потомственных военных – это всегда очень…