ДЖАМП

— А чего командовать, — вытащив из заднего кармана брюк начальника рацию, Эми пожала плечами. – Хочется начать, но рано нам еще, рано. Поэтому, народ. Все меня слышат? У нас некое затруднение, потому назначаю общий час Х. Грязная игра продолжается. Заставим Гюрзу понервничать!

… Зигзаг устроился на чердаке, рядом с техническим оборудованием жизнеобеспечения. С маленького нетбука он должен был послать цифровые сигналы на передатчики, которые подорвали бы бомбы во всех комнатах, где были дети. На совещании группы «захвата» было решено, что русские будут действовать следующим образом, привычным для Гюрзы, уже занимавшейся захватом заложников.

Во-первых, русские в числе пары отрядов с поддержкой полицейских появятся по периметру пансионата, как только найдут, где именно держат детей.

Русские не появились. Чувствительный приборчик, который стабильно держал зону в сорок пять метров, не зарегистрировал ни одного перемещения.

Во-вторых, после того, как пансионат будет оцеплен с внешней стороны, русские должны были бы появиться в первой комнате, найти взрывное устройство и его ликвидировать.

Затем забрать детей из этой комнаты.

Задача Зигзага на этом этапе была проста. Взорвать второе устройство, которое было отлично спрятано и не поддавалось поиску при помощи оборудования одновременно с тем, как исчезали бы сотрудники русского патруля с детьми. Якобы, что просто сработал таймер.

Но никто не появлялся. И когда взрывать бомбы в этом случае, Зигзаг не знал.

Последней его задачей было убийство. Последний ребенок был на чердаке, рядом с Зигзагом. Опутанный железными цепями, чтобы никуда не переместился, ребенок спал под снотворным.

Появившийся здесь сотрудник патруля должен был распутать ребенка, практически полностью. Но взрыв должен был унести его жизнь.

Ребенка Зигзаг намеревался спасти, и уже успел проложить трассу прыжка на свободу таким образом, чтобы прихватить и спящую девочку. Политика и грязь – это одно, а знать, что ты стал виновником смерти маленькой девочки, совсем другое.

Минуты не текли, минуты тянулись, словно некачественная резина XX-XXI веков. Русские не появлялись.

Успела уйти Стрекоза, которая была с Зигзагом для поддержания боевого духа. Успели позвонить начальники и отчитать Зигзага, за проваленную операцию.

На удивленный вопрос джампера, какую еще операцию он провалил, на том конце долго удивлялись тому, что русские еще не спасли детей.

Постоять. Полежать. Почитать. Попрыгать.

Постоять. Полежать. Посмотреть фильм. Отжаться.

И так почти до назначенного времени взрыва.

Когда до десяти оставалась всего минута, Зигзага уже трясло. Не от бешенства, а от полного непонимания ситуации. Русские должны были спасти детей. Русские должны были найти пансионат. Даже если им пришлось бы обшаривать все пансионаты и детские лагеря по средней полосе в этом часовом поясе, они уже должны были появиться.

Самым ужасным было то, что в здании было две системы взрывчатки. Одна – автономная, должна была взорваться ровно в двадцать два часа. Еще одна управлялась Зигзагом.

Не отводя взгляда от секундной стрелки, Зигзаг умолял время остановиться… За две секунды до взрыва, когда уже он расковал девочку и сам приготовился прыгать, приборчик, брошенный в угол, сошел с ума, регистрируя массовый одновременный джамп. А следом сам Зигзаг понял, что его подхватили под руки и переместили…

«Я дурак! — констатировал он, обнаружив себя в отделе следственного изолятора. – Следовало догадаться, что после такого наглого заявления начальства, одним спасением детей русские удовлетворены не будут. Плакали наши планы…»

Мужчина, сидящий за столом напротив, в котором гость опознал Федорова Ивана Валерьевича, улыбнулся.

— Чай? Кофе? Сигарету?

— Не курю. Спасибо. А от кофе не отказался, и если можно с бутербродами. С утра росинки маковой во рту не было.

— Хорошо, — Котик нажал на кнопку переговорного устройства. – Оля.

— Да, Иван Валерьевич?

— Нам, пожалуйста, две больших кружки кофе. И бутербродов сделай?

— Хорошо, Иван Валерьевич. Сейчас принесу.

— Итак, — Котик взглянул на пойманного сотрудника Гюрзы. – В какую яму ты провалился, уже успел понять и оценить?

— А то как же… Что с детьми?

— Удивительный вопрос.

— Я не убийца, — отозвался мужчина коротко. – И мне это задание не нравилось так же, как и вам. Но мне приказали, я подчиняюсь. У нас царит очень строгая дисциплина.

— О! Замечательно, — Котик покивал. – Это можно расценивать как согласие к сотрудничеству? Зигзаг?

— Я мало, что знаю, — признался гость, вздрогнув от своего прозвища. Он до последнего надеялся, что в патруле не знают, кого именно схватили русские. Надежда умерла…

— Ничего, ничего. Мы внимательно выслушаем всё, что ты можешь нам рассказать. Информация она, знаешь ли, никогда лишней не бывает…

Зигзаг вздохнул. Ситуация была неприятная. Слишком неприятная для того, кто надеялся с триумфом отлично выполненного задания вернуться в Гюрзу.

Следовало хорошо продумать, о чем говорить, о чем врать и как потянуть время, прежде чем появится «спасательная команда». Отряд джамперов, вытаскивающих попавших «козырей» Гюрзы из тюрьмы.

Зигзаг старался не думать о том, что вместо спасателей придет команда зачистки. Умирать ему еще пока не хотелось, несмотря на провал и то, какие проблемы его теперь ждали…

…В кабинете Котика, Эми устроившись за столом переговоров, открыла страницу с ультиматумом Гюрзы.

Комментарии под ультиматумом были полны паники.

«Десять часов, а еще ни одного официального заявления.

Неужели русские оплошали?

Да вы что! Об этом не может идти и речи.

Что с детьми?

Живы? Мертвы?

Там вроде бы был ужасный взрыв, который донесся даже до соседнего города.

Что? Правда?

Тогда?

Неужели?!

Что с детьми?!

Кто-нибудь!

Неужели, никто ничего не скажет?»

— Эми, ты же не хочешь сейчас сделать глупость? – спросил Змей, садясь на свое место и вытаскивая электронную бумагу и световую ручку, предстояло писать отчет о безупречно проведенной операции.

— Именно это я сделать и хочу, — отозвалась девушка. – Не только в Гюрзе должны знать, что им объявлена война. Этот ультиматум подорвал доверие к группировке. А сейчас мы подбавим огонька.

— Эми! На это не давали разрешения.

— Ничего не знаю, — отозвалась Эммануэль, пока ее пальчики стучали по сенсорной клавиатуре.

Логин: Ангел на роликах

Пароль: ******************

«Йо! Всем привет! Hello! Salut! Кто меня не знает, я Ангел на роликах. А Гюрза оплошала. Ой, как оплошала.

О чем ты?

Ты что-то знаешь?

Знаю. Дети спасены. Все возвращены по домам. Официальное заявление, думаю, вот-вот будет сделано кем-то из высших эшелонов. Офицеры, принимавшие участие в спасательной операции, пишут отчеты. Пансионат взорван. А в следственном изоляторе русского патруля появился первый клиент.

Клиент?

Русские кого-то поймали?

Из Гюрзы?

Да правда что ли?

Да врет она!

Кто?

Кого?

Не томи!

Ждите официального объявления. Но Гюрза сегодня упустила из виду очень крупную рыбку. Эй, вы там читаете это, господа террористы? Тогда, позвольте, я вам кое-что скажу. Покушения на детей не любят не только русские офицеры. Но и русские люди в том числе. Так что, не приходите в Россию. Никогда. Иначе лететь вы отсюда будете после массированного пинка, с ускорителем!

Не много ли на себя берешь, Ангелочек?

Она права!

Правда!

И я русский!

Если Гюрза у нас появится…

Мы ей шею намылим!

А потом за нее и повесим!»

Эми тихо засмеялась и вышла из чата.

— Что ты сделала?

— Начала сетевую войну, — отозвалась девушка с милой улыбкой. – Можно сказать, написала «Хакеры всего мира против Гюрзы объединяйтесь. Давайте их пограбим немного, чтобы им хорошо не жилось!»

— Опять твои шуточки, — вздохнул мужчина.

Эми поднялась с места, двинулась к дверям. И уже у самого выхода, повернулась, сверкнув нежной улыбкой.

— А я не шутила. С завтрашнего утра, Гюрза не досчитается пары десятков, сотен, а то и тысяч счетов.

Змей вздохнул, махнул рукой и углубился вновь в написание отчета. Гюрзе он немного сочувствовал… Эми пошла вразнос, а значит, теперь легко террористам жить не будет.

— Куда ты?

— За ордером на обыск, на допрос и на арест дона Диего Сервантеса, одного из троицы управляющих Гюрзы.

— Тебе его не дадут без доказательств.

— А они, — Эми помахала в воздухе листочком. – У меня как раз таки есть!

— Мне их уже жалко…

… — Мне их уже жалко, — пробормотал Котик, просматривая отчет Эммануэль.

… — Мне их уже жалко, — заметил граф Монтесье, отбрасывая в сторону планшет, на котором в чате под ультиматумом поднялась настоящая буря.

… — Денежки, денежки, денежки! – напевал некто, щелкая с безумной скоростью по клавишам древней клавиатуры. – Плывите к папочке!

Глава 10. Хозяин отдела зачистки

Высокие резные двери белоснежной гасиенды открылись бесшумно.

На пороге появилась высокая красивая женщина, в самом расцвете сил. Струящиеся шелка обрисовывали совершенное тело, не оставляя ни малейшего сомнения в том, что вышедшая леди прекрасна и отлично это знает.

Змей усмехнулся. Косо взглянув на него, Эми выдвинулась вперед, привлекая внимание женщины к себе.

— Мисс Агата? – улыбнулась Эммануэль, сверкнув яркими корочками. – Капитан Лонштейн. Русский патруль джампа. У нас ордер на допрос вашего отца. Дона Диего.

Женщина недовольно шевельнулась. Зашуршали шелка, зазвенели браслеты на руках. Затем она склонила голову, отходя назад и пропуская незваных, но всё же ожидаемых гостей внутрь.

— Разрешите, я провожу вас.

— Благодарю вас, не хотелось бы заблудиться в этой гасиенде и увидеть нечто, что вы еще не успели спрятать, — улыбнулась Эми.

Агата вздрогнула, фальшиво возмутилась:

— Я не понимаю, о чем вы говорите!

Только уголки губ едва-едва дрогнули. Но этого было достаточно, чтобы заметили оперативники и сделали определенные выводы.

Охотничий инстинкт Эммануэль, уже почуявшей слабую добычу, пресек Змей. Подхватив напарницу за шиворот, он легко встряхнул ее на одной руке.

— Зачем мы пришли, ты помнишь?

— Прости, — смутилась девушка.

Агата, открыв перед оперативниками ближайшую дверь, отошла в сторону.

Навстречу вошедшим поднялся мужчина в белоснежном костюме.

— Добрый день, леди Эми.

— Добрый день, дон Диего, — улыбнулась девушка, проходя в светлую гостиную. Зайдя вслед за ней, Змей закрыл дверь. Хозяина дома он поприветствовал коротким кивком. Тот ответил ему улыбкой, полной скрытой насмешки.

— Господин Змей, я так полагаю? О вашей краткости ходят нехорошие легенды.

— Не обращайте внимания на него, дон Диего! – Эми махнула рукой. – В любом случае, вы сейчас не заняты? Можете с нами пообщаться? А то может, мы зашли не вовремя?

— Если у вас есть ордер на допрос, леди Эми, о каком «вовремя» может идти речь?

— Ну, — девушка сделала вид, что задумалась. – Наверное, о таком, которое позволило бы вам перепрятать своего брата или хотя бы договориться с ним, как вы будете врать, о чем и в какую сторону.

— Брата?

— Не надо, — попросила Эми дружелюбно. – Уже поздно врать о его существовании, дон Диего. Нужно было лучше подчищать следы. Или не считать по умолчанию всех оперативников дураками.

— Леди Эми, о таком кощунстве даже не думал!

— Но за тридцать лет существования Прохожих еще никто и никогда не догадался об этом, — кивнула девушка с доброй улыбкой. – Итак, — поворошив электронные ярлычки в своем планшете, Эми подняла голову. – Змей. Запись.

Мужчина кивнул, затем сухим протокольным голосом, произнес:

— Русский патруль. Выездной допрос дона Диего Сервантеса, подозреваемого в причастности к эпизодам криминальных групп Прохожие и Гюрза. Допрос ведет капитан Борисова-Лонштейн. Дон Диего. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вам ясны ваши права?

Дон Диего перевел нарочито изумленный взгляд на Эммануэль.

— Вы всегда такие формалисты?

Эми виновато развела руками.

— Такое положение, дон Диего. Вам понятны ваши права?

— Да.

— Нам подождать вашего адвоката?

— Не надо. Я буду отвечать на ваши вопросы.

Эми и Змей переглянулись. Такого они не ожидали. Нет, дон Диего, безусловно, должен был пойти на контакт, но отказаться от адвоката.

«Что-то не так, — мелькнула мысль в голове Эми. – Не так. А значит, начнем допрос с другой стороны. Это козырная карта и я хотела ее придержать, но бывает, что чтобы выиграть игру, идти надо с козырей».

— Дон Диего, вам знаком человек по имени Алэно Марко?

Мужчина вздрогнул, потом покачал головой.

— Леди Эми, вы всегда так с места в карьер?

— Пожалуйста, отвечайте на вопрос, — сухо перебил Диего Змей.

— Да. Знаком.

— Вы состоите с ним в кровном родстве? – перехватила эстафетную палочку Эми.

— Да.

— Как вы можете описать степень вашей похожести с этим человеком?

— Как очень высокую, — Диего смотрел только на девушку, а она, уткнувшись в свои ярлычки, задавала странные и нелогичные для дона Диего вопросы.

— Чем вызвана ваша похожесть?

— Мы двойняшки, — отозвался мужчина коротко.

Эми кивнула, пока Змей всё фиксировал.

— Хорошо. Дон Диего, у вас есть секретарь, отвечающий за те мероприятия, на которых вы появляетесь?

— Нет.

— Как насчет записных книжек, в которые вы вносите подобные данные?

— Нет.

— То есть, всё в вашей памяти?

— Да, — дон Диего растерянно смотрел на девушку. Змей держал себя в руках гораздо лучше, но немного ошеломленным выглядел и он. Это вообще было не похоже на то, что они обсуждали. То, что творила Эми, шло вразрез со всеми планами и наработками.

— Хорошо. Тогда продолжим. Вы часто бываете в Париже?

— Два-три раза в неделю. Там находится…

— Неважно, — перебил Змей. – Отвечайте на поставленные вопросы.

— Хорошо, — кивнул дон Диего, разглядывая Эми.

— Дон Диего. Сейчас я буду задавать вам вопросы, а вы просто отвечайте на них «да» или «нет». Хорошо?

— Да.

— Замечательно, очень рада, что мы друг друга понимаем, — обрадовалась девушка, вытаскивая за уголок на центр дисплея файлик, которым собиралась забить гвоздь в «гроб» дона Диего. Но с каждым мгновением, которое она смотрела на мужчину, ей казалось, что тут что-то не так. Случилось самое неприятное, что могло случиться. Русский патруль – ошибся. Она – Эми, ошиблась!

И теперь ей предстояло сделать обратное тому, ради чего она пришла – доказать, что дон Диего Сервантес не имеет никакого отношения к Троице!

… Иван Валерьевич в бешенстве метался по кабинету. Змей благоразумно убрался в самый дальний угол и не отсвечивал. Эми, оставленная в центре кабинета, молчала. Девушка с легкой задумчивостью и, пожалуй, что даже со снисходительностью наблюдала за начальником.

Заметив один такой взгляд, Котик резко остановился на месте. Глаза мужчины налились кровью.

— Дышите, Иван Валерьевич, — посоветовала тихо девушка. – Сердечные приступы, к сожалению, нередки даже в наши славные века. Поэтому спокойно, не нервничая, скажите, что вам настолько не понравилось.

— Как это называется?! – гневным свистящим шепотом осведомился начальник, потрясая перед лицом Эми электронным планшетом. – Как это называется, девчонка?!

— Ну вот, вернулись к далекому прошлому, — с укоризной сказала Эммануэль. – Девчонкой, да дитятушкой неразумной вы меня называли только тогда. И, кстати говоря, Иван Валерьевич, вы же сами отлично видите. Это отчет! Повторить? – под бешеным взглядом, девушка расплылась в сладкой улыбке. – Промежуточный отчет по делу о Гюрзе, который будет подшит под кодовым именем…

— Меня не интересуют кодовые имена! – громкий раскатистый рык пронесся по кабинету. Змей подумал, не пора ли ему исчезнуть подальше, чтобы не попасть под разнос. Эми не вняла, рассматривая шикарный маникюр, который еще не было времени снять с ногтей. Задумчиво подула на кончики, глядя на начальство:

— А что вас интересует, Иван Валерьевич?

— Что… ЭТО… значит. Вот это, — пролистав электронные страницы, Котик с выражением зачитал. – Дон Диего Сервантес арестован как ключевой свидетель по делу о Гюрзе, обвинение будет выдвинуто по статье о сокрытии улик и укрывательстве особо опасного преступника. Что это такое?!

— То, что написано, — Эми, не спрашивая разрешения, прошла и села к столу начальника. – Иван Валерьевич, нас как дураков чуть не развели.

— Что? – мужчина резко остановился.

— Нас чуть не развели. Это ловушка для слишком умных. Таких, как я, — без доли ложной скромности сказала девушка. – Понимаете ли, в чем тут фишка…

— Не понимаю. Объясни.

— Хорошо, хорошо. Только не надо так злиться. Сядьте, пожалуйста, за свой стол. Змей.

Напарник, уловивший, что буря прошла мимо, хмыкнул и переместился за соседний стул с Эми.

Котик тяжело прошел и сел за свой стол.

— Подробно, — потребовал он.

Эммануэль расплылась в хищной усмешке.

— Да не проблема! Только вот боюсь с пониманием этого «подробно» у вас проблемы будут.

— Справимся как-нибудь, — пообещал начальник, и девушка перестала чудить, кивнула и начала рассказывать.

— На втором курсе университета… первого, в филологическом блоке нас знакомили с классикой различных веков… Один раз, на факультете, когда мы рассматривали вопросы морали и человеческого облика, мы знакомились с неоднозначными произведениями… Среди них, была книга Виктора Гюго «Труженики моря». Главный герой, Сьер Клюбен, долгое время притворялся образцом чести и благородства. А потом смылся, сорвав грандиозный куш.

— Причем здесь это, Эми? – уточнил удивленный Змей.

— Всё, что видели окружающие – было маской. То же самое и здесь. Нам показали историю, и мы на нее купились. Что мы решили? Что дон Диего Сервантес, такой нехороший и злой, укрыл ото всех, что у него есть брат-близнец. И пока брат-близнец развлекался за него на балах, сам дон Диего чинил злые планы. Так мы решили?

— Так, — кивнул Котик, затем снова начал злиться. – И это было потрясающе логичное и верное решение!

— Совершенно неправильное, — перебила начальника девушка. – Иван Валерьевич. Нас обманули. На балах всегда был дон Диего Сервантес. Именно он – меценат и известный бизнесмен. Именно он посещал балы и с удовольствием жертвовал на благотворительность. А за его широкой спиной и светлой фигурой образа дона Диего, прятался его брат-близнец. Его тень, если хотите, который и состоит в Троице.

— Эми! – Котик посмотрел на девушку с грустью. – Ну, с чего ты это взяла?

Эммануэль ответила начальнику профессиональным взглядом из разряда: «Господи, ну почему пошли такие мужики, что самые простые вещи приходится объяснять по десять-двадцать раз, они не понимают? Почему этим должна заниматься такая хорошая и пригожая я?»

Как всё это могло уместиться в один взгляд, никто не понимал. Но читалось это в глазах девушки потрясающе легко.

— Эми, словами.

— Посмотрите запись допроса.

— Смотрел. И ни раз. Объясни мне, что значит вопрос «Какое платье было на леди Кирстен Хансен во время ее первого выхода в свет? И что значит ответ твоего свидетеля: «На ней было хм… не платье».

— Это доказательство, — вздохнула Эми тоскливо. – Это косвенное доказательство, которое не удастся подкрепить никакими уликами.

— Эммануэль! – Котик с трудом удержался от того, чтобы грохнуть кулаком по столу. – Что это значит?

— Да всё просто, Иван Валерьевич. Кирстен Хансен, датчанка, на первый выход в свет со своим молодым любовником появилась в костюме офицера французской армии времен Наполеона Бонапарта. Ее любовник был как раз в костюме Бонапарта. Поскольку это был маскарад, на это посмотрели сквозь пальцы. Случилось это пятнадцатого августа в поместье графа Валевского.

— Эми, причем тут граф Валевский? – спросил Котик тихо.

— Они гордятся своими корнями с Наполеоном Бонапартом, — улыбнулась Эммануэль. – Если быть точнее, у Наполеона была внебрачная связь с графиней Валевской еще в те древние времена. Род Валевских не прервался. А в конце двадцать второго века им удалось восстановить свое благосостояние и постепенно выкупить и реставрировать те имения, которые находились во владении графов.

— Эми, — Змей вздохнул.

Девушка ему улыбнулась.

— Понятнее не стало, да? Пятнадцатого августа прошлого года произошло одно из самых массовых убийств, в котором повинна Гюрза. Во время специальной операции не удалось поймать ни одного «козыря» террористов. Одна из мелких сошек, прежде чем отравиться в зале для допроса, успела кинуть «косточку» оперативникам, сказав, что патрульщики себе хребет быстрее поломают, чем смогут сорвать операцию, которую возглавляла Троица.

Змей и Котик переглянулись. К чести мужчин соображали они очень быстро.

— Значит, в тот момент, когда один из троицы, один дон Диего Сервантес управлял Гюрзой, второй был на балу у графа Валевского, — сказал с легкой задумчивостью Котик. – Соответственно, раз дон Диего, которого ты допрашивала, был на балу, второй… как его имя?

— Алэно Марко, — подсказала девушка.

— Второй, — продолжил свою мысль начальник, — Алэно Марко был в этот момент в Гюрзе. Как я понимаю, все эти эпизоды, которые ты отразила во время допроса, имеют такое значение?

— Да. На тот момент, когда Гюрза проворачивала свою операцию под началом Алэно Марко, дон Диего был на балах, благотворительных мероприятиях, аукционах, концертах, фестивалях. Неважно. Он был либо на глазах у десятков и сотен человек, либо под прицелом голокамер. Понимаете?

— Если бы мы даже решили зацепить дона Диего как одного из Троицы, как это было не раз, то вся доказательная база рассыпалась в прах, стоило всплыть его железобетонному алиби, — Котик вздохнул. – Эми.

— Да?

— Это всё бездоказательно. Даже то, что дон Диего может ответить на вопросы о тех балах, где он был… Это ничем ему не поможет.

— Я знаю.

— На суде любой государственный обвинитель повесит на него дело Троицы.

— Я знаю.

— И ты… — Котик остановился. – Прости, что ты сейчас сказала?

— Я всё это знаю, — смиренно повторила девушка.

— Тогда как ты собираешься доказать его невиновность?!

— Я ничего доказывать не буду, — тихо ответила Эммануэль, опустив голову.

— Это еще что за новости?!

— За меня это докажут другие. Его придут убивать, Иван Валерьевич. И придет кто-то, кто гораздо опаснее, чем Зигзаг, сидящий в нашем следственном изоляторе, по соседству с доном Диего.

— Гораздо опаснее? – уточнил Змей, подавшись вперед.

Эммануэль кивнула, вытащила свой планшет из заднего кармана брюк, пощелкала по значкам, выводя в воздух голографический отчет.

— Смотрите. Вверху – Троица. Чуть пониже – «Козыри» Гюрзы. В стороне стоит отдел зачистки. О нем ничего не известно. Даже по косвенным следам мне удалось отследить только его существование. Я дала Антику задание выяснить, как можно больше, но… думаю, надо отзывать ее с этого задания.

— Почему? – уточнил Змей.

— Этот отдел ей не по зубам.

Под удивленными взглядами начальника и напарника девушки случилось невероятное. Щеки Эммануэль залило трогательным румянцем. Покручивая на пальце серебристую прядь волос, девушка похлопала ресницами. Белыми зубками прикусила губу, а потом деловито сказала:

— И мне тоже.

И в кабинете повисла полная тишина. У Эми было множество достоинств, не меньшее количество недостатков. К числу которых, кстати, относилось и завышенное самомнение. И уж если она сказала, что это не под силу ей…

Котик и Змей переглянулись.

Кажется, у Гюрзы за пазухой еще оставались козыри… И рано было не только праздновать победу, но и даже задумываться о ее возможности…

Несмотря на то, что они теперь знали одного из Троицы и получили сразу двух ключевых свидетелей, вполне возможно могло случиться и так, что русский патруль потеряет всё и сразу, и будет отброшен в своем расследовании назад.

— И хотя такой возможности, что мы можем потерять всё, я не отрицаю, — тихо сказала Эми, — но у нас есть шанс. А у меня есть план! И мы можем попробовать!

***

В кабинете был выключен свет. Это было правило, за нарушение которого уже три секретаря начальника отдела зачистки Гюрзы поплатились своей жизнью.

Новый секретарь – смазливый и миловидный паренек Ингер, со своей жизнью прощаться не хотел. Поэтому правила за последние четыре года ни разу не нарушил. Какими бы глупыми они ему не казались.

Если чтобы попасть на прием к собственному шефу, надо оставить заявку – значит, Ингер писал заявку и прикалывал ее на виртуальный флипчарт.

Если чтобы передать шефу очередное дело на заказ-убийства, надо вначале собрать полное досье на того, кто выбран новым смертником, значит надо.

Если на любой ответ про местонахождение шефа, надо отвечать «неизвестно», значит даже начальству из Гюрзы надо давать такой ответ.

Если в кабинет надо входить в полной темноте и перед этим выключать свет в приемной, значит надо так и делать.

Правила казались глупыми. Но Ингер почему-то не сомневался в том, что если эти правила не соблюдать, то он проживет не дольше тех идиотов, которые такую ошибку сделали.

За окном уже давно опустилась тьма, а рабочий день еще никак не заканчивался. Редкая профессия могла «похвастаться» тем, что всего за три часа в сутки можно получить такие деньги. Но рабочие часы могли растянуться, в те редкие моменты, когда местонахождение начальника становилось известно его секретарю.

Если начальник был в кабинете, значит, рабочая ночь могла продлиться и на десять часов, и на все двадцать.

Ингер не жаловался.

Жаловаться было страшно.

И входить каждый раз в кабинет начальника было страшно. Ингеру казалось, что из темноты на него смотрят алые глаза зверя, прикидывающего в очередной раз, будет ли полезна эта тихая беззубая моль, или пора подыскивать нового помощника.

Каждый раз, выходя живым из кабинета, Ингер переводил дух и надеялся, что начальник на своем рабочем месте не появится еще недели две.

В этот раз всё было точно так же.

И темный кабинет. И привычная, успокаивающая тяжесть металла дверной ручки за спиной. И отсутствие силуэтов, по которым можно было догадаться, кто же такой его начальник.

По голосу это сделать было невозможно. Голос начальник менял с помощью какой-то машинки. И иногда Ингер даже задумывался, а точно ли начальник мужчина. Слишком уж истеричными были временами выполненные задания. И слишком уж опасными иногда казались отданные сухим металлическим тоном приказания.

— Ингер.

— Доброй ночи, шеф.

— Рад видеть, что ты еще не сбежал.

Ингер промолчал. В отличие от начальника он сам этому факту особо рад не был. Впрочем, бежать секретарю было некуда, поэтому приходилось терпеть.

Начальник тихо рассмеялся, и парень постарался сжаться в комочек и вообще спрятаться куда подальше. Этот смех был очень дурной приметой. После такого смеха убийства Гюрзы становились кровавыми и уносили всё больше и больше жизней.

— И не стоит меня так бояться, — наставительно заметил начальник, словно для него темнота препятствием не была, и он читал по лицу своего подчиненного все его мысли. – Так, чем ты порадуешь меня, Ингер? Что за три заказа, которые ты не смог доверить виртуальной доске? И почему наше доблестное начальство, сражающееся с патрулями решило даже подождать… Или, дай угадаю! У нас разброд и шатания? У нас проблемы внутри нашей организации, несущей свет и добро в окружающий мир, не взирая на его желания?

— Шеф! – мяукнул Ингер.

И начальник опять расхохотался. Только это был более живой и настоящий смех, и секретарь смог немного успокоиться.

— Итак?

— Три заказа. И все они связаны с русским патрулем.

— О как! Я удивлен, удивлен. Думал, до прямого устранения русских мы докатимся еще не скоро. Ошибся, да. Бывает. В любом случае, кого там нужно убить?

— Первое, — зажмурившись, Ингер постарался стать еще незаметнее, чем был. – Надо спасти Зигзага, которого поймали русские.

— О! – короткое восклицание вместо возмущенной тирады настолько удивило Ингера, что он даже выпустил ручку.

— И это всё?! – даже возмутился парень.

— Всё, всё. Зигзага там оставлять нечего, — отозвался начальник. – Дальше кто у нас?

— Там же, в следственном изоляторе содержат Диего Сервантеса.

— Кого?! – в голосе мужчины зазвучало искреннее удивление. – Ингер, свет мой, ты не ошибся? Ты уверен, что Диего Сервантес в застенках русского патруля?

— Да.

— И его тоже надо вытащить?

— Нет. Его надо убить, — тихо сказал Ингер.

— О… — на этот раз восклицание было тоже коротким, но в нем прозвучала такая буря чувств, что секретарь счел за лучшее просто промолчать. – Ладно. Третий заказ?

— По делу Гюрзы два ведущих следователя. Эммануэль Лонштейн и Змей. Змея надо убить. Любой ценой. Любыми усилиями. Но самое важное – на глазах у Эммануэль. Главная цель этого демарша – сломать девушку…

Начальник помолчал. Молчание тяжелыми давящими волнами расходилось по комнате. Тихо что-то зашуршало. Словно ручка скользнула по бумаге.

— И? – спросил с неподдельными интересом начальник. – Ингер, а кто заказчик?

— Один из Троицы. Но кто именно, я сказать не могу. Не знаю.

— Дон Диего отпадает, — задумчиво сказал хозяин кабинета. – Остаются двое… Ладно, свет мой, отправляйся-ка домой. Завтра можешь также провести дома. Я займусь… лично. Этими делами. В русский патруль просто так зайти невозможно, если хочешь выйти обратно. Имей это в виду, Ингер.

— Хорошо, шеф.

За Ингером закрылась дверь. Хозяин кабинета посидел несколько минут, разглядывая комнату. Для него темнота действительно преградой не была, поскольку на лице хозяина кабинета красовались очки ночного зрения.

Обстановка комнаты была не просто спартанской, она отсутствовала вообще. Пустая комната три на три метра. Единственное окно было забито еще пятнадцать лет назад, когда мужчина заступил на свой пост и ввел в действие «глупые» правила.

Появляясь в кабинете, он сидел на подоконнике и с подоконника же исчезал. Убиралась в комнате два раза в неделю женщина, знавшая вектор джампа, но не имеющая понятия, ни что находится за дверью, где была приемная, ни что находится за заколоченным окном.

За непыльную работенку женщине платили столько, что о пустяках в виде странностей этой работы, она даже не думала…

И это было на руку хозяину кабинета.

Взглянув на часы и посидев еще немного, чтобы собраться с силами, мужчина отправился домой. Планировать два убийства и одну спасательную операцию.

В русский патруль ему не хотелось. Слишком высока была доля провала. Но отправлять кого-то к русским, в самое сердце патруля было бесполезно. Еще ни разу, ни один из пятидесяти подчиненных не смог даже близко подойти к русским… И эта тенденция сохранялась в течение пятнадцати лет. А уж с учетом того, какие оперативники в этом патруле подбирались, начальник отдела зачистки подозревал, что тенденция эта не изменится до того момента, как либо русские не исчезнут с лица земли, либо… Гюрза.

Глава 11. Практика операций

Дверь следственного изолятора мягко закрылась за Эми. Вслед за ней в камеру, пригнув голову, прошел высокий мужчина, которого что обойти вряд ли бы получилось, что перепрыгнуть, настолько он был высоким и широким. Наверху, в кабинете Котика собрались остальные члены патруля, многие были вызваны с выходных и сняты со своих прямых дел.

Даже Эми и Змею дали на отдых всего два часа, а потом им пришлось вернуться в патруль.

Только несколько минут назад закончилось обсуждение операции, главная цель которой была обеспечить защиту ключевым свидетелям. Нельзя было допустить, чтобы одного убили, а второго украли. Спустя почти пару часов патруль начал приготовления, согласно авантюрному плану.

Эммануэль под охраной Танка, спустилась на нижний этаж здания, где были расположены камеры следственного изолятора.

— Добрый вечер, Зигзаг, — сказала девушка, садясь за стол и вытаскивая планшет. Затем подняла голову, взглянув на подследственного с милой улыбкой. – Или будет лучше, если я скажу, добрый вечер, Денис?

Невысокий блондин на кровати, поднявшийся с появлением патрульных, прищурил свои серые глаза, затем развел руками.

— Вот это да! Леди Эммануэль, какая встреча!

— Капитан Лонштейн, пожалуйста, если вам хочется ко мне обратиться, — поправила деликатно девушка.

— Обожаю женщин в форме, — усмехнулся Денис Грек. Предположение о том, что мужчина с роликовых гонок, пытающийся познакомиться с Эми поближе, казачок засланный – оправдалось на все сто процентов.

— Думаю, женщины в форме вряд ли относятся к вам снисходительно, — парировала Эми.

— Увы, — развел руками мужчина. – Увы, мне! Я постоянно нарушаю правила. Поэтому вы правы, капитан, они меня не любят. Вот вы тоже меня невзлюбили с первого взгляда. Я с вами познакомиться должен был любой ценой. А вы вначале от меня сбежали. Потом отказались со мной по почте переписываться. В результате, меня отправили на провальное задание, чтобы вы же меня и поймали!

— Какой ужас, — посочувствовала Эммануэль. – В любом случае, приступим к допросу? Сейчас я зачитаю вам ваши права.

— Можете не стараться, леди Эммануэль. Я не скажу ни слова.

— Это тоже ваше право.

— Я знаю, — улыбнулся Денис. Потом подался вперед, переместился за стол, положив свою руку поверх ладони девушки. – Может, мы более приятно проведем время, леди? Я знаю, массу способов приятно провести время… И даже стены этого заведения вряд ли способны меня удержать.

— Эми, — подал голос Танк. – Не будем тратить время на заведомо провальное дело.

Девушка кивнула, затем поднялась с места, высвобождая руку.

— Хорошо. Ваш отказ от сотрудничества, Денис, зарегистрирован. Вы уверены, что ничего не хотите добавить? По делу?

— Увы, леди, увы и ах. Лично для вас я могу много чего сказать и добавить… Выслушаете?

— Не интересует, — отозвалась Эми, выходя из камеры. Вслед за ней вышел и Танк.

И только на лестнице патрульные переглянулись, обменявшись довольными усмешками. Первая часть плана прошла успешно. И тот, от кого во многом зависела успешность этого плана, ничего не заметил, добровольно шагнув в расставленную ловушку.

***

В комнате был деликатно приглушен свет. Небольшие уютные кресла терялись в полумраке. На столе между ними стоял графин с алым вином. Впрочем, к бокалам, по которым это вино было разлито, никто не притронулся.

Нетронутыми стояли и закуски на столе.

В комнате были двое.

Один, нервничая, обкусывал кожу у ногтей, второй задумчиво разглядывал электронный отчет на коленях.

— У нас проблемы, — заметил наставительно мужчина с отчетом нервному.

— Я в курсе!

— Большие проблемы.

— Не обязательно это говорить с таким превосходством, Алэно!

— А ты спокойнее относись к жизни. Вопрос с Диего сегодня перед рассветом закроет группа зачистки. Она же вытащит Зигзага из застенок русского патруля, — сообщил Алэно собеседнику, закинув ногу на ногу.

— А кто восстановит нам потери?! Сорок миллионов евро ушло в никуда! В пустоту! Сотрудники отдела электронной и информационной безопасности разводят руками и говорят, что никакого взлома не было! И счетов этих никогда не было! Просто не было их, и всё тут!!! Ты понимаешь, что это значит?

— Что противники в этот раз подобрались такие, что нам скучно не будет.

— Правильно! Нам будет страшно!

— Да заткнись ты. Ты сам потребовал сломать девчонку из русского патруля. Выдвинул этот глупый ультиматум… Подставил по сути Диего. Нет, я тебя не виню. Я тебе даже благодарен. Надоело находиться постоянно в тени моего совершенного братца. Но… ты сделал ошибки. И был бы здесь Монтесье…

— Не говори мне о нем! Не говори мне об этой сбежавшей от нас твари! – сорвался на визг нервный. – Тварь! Сбежавшая подло! Когда запхало жареным!

— Какой то ты нервный, — презрительно поджал губы Алэно. – Как ты вообще умудрился так долго пробыть в Троице?

— Сам знаешь, — отмахнулся нервный мужчина, беря себя в руки. – В любом случае, чтобы выбраться из этой ямы, нам нужен Монтесье.

— Он сказал, что не вернется.

— Значит, мы поможем ему это сделать.

— Это безнадежно. Чтобы бы ему не предложили… — Алэно махнул рукой.

Его собеседник улыбнулся.

— А зачем нам что-то ему предлагать? Давно пора перестать цацкаться с этим графишкой. У нас есть на него компромат. Но самое главное, мы можем получить его дочь.

— Это невозможно! В особняке ее охраняют постоянно лучшие из лучших! Невидимые, опасные. Они сопровождают девочку двадцать четыре часа в сутки!

— Ты разве не знаешь? Девочку забрали из особняка. И где она сейчас никому не известно.

— Вот именно, что никому…

— А нам станет это известно, потому что у нас есть возможность привлечь на нашу сторону Нефритова. Как только он найдет девочку, накачаем ее наркотиками. И граф будет делать всё, что бы мы ни пожелали, лишь бы ему вернули дочь.

— Ты сумасшедший!

— Если только самую малость… И кстати, этим придется заняться тебе.

— Почему это мне? – озадачился Алэно.

— Потому что у меня проблемы, — пробурчал мужчина. – Федорова Инга.

— А… та самая…

— Да. Решила объявить мне войну.

— Ну так, обломай ее, и дело с концом.

— Проблема в том, что сделать это я не могу.

Алэно нахмурился.

— Не можешь? Ты – один из Троицы, практически ее основатель, и не можешь заткнуть какую-то русскую шавку?

— Да. Не хочется это признавать, но уровень шавки она перескочила. Теперь у девочки есть деньги и связи, а в последнее время появилось то, что может принести ей победу в нашей маленькой войне.

— И что же это?

— Информация. Кто-то слил ей весьма опасную информацию, которая может пустить под откос наше совместное предприятие. Пока она еще уверена, что я лишь причастен, не подозревая, что я один из Троицы. Но… это опасно.

— Дюпре, твою белобрысую голову! – спокойствие с Алэно слетело как шелуха. – Ты хочешь сказать, что Федорова Инга подозревает тебя в том, что у тебя какие-то отношения с Гюрзой?

— Деловые. Денежные. Она считает, что я один из покровителей Гюрзы. И подозревает, судя по всему, с каким-то умыслом. Мне придется на некоторое время ограничить контакты с Гюрзой, потому что я ощущаю, что за мной начинают присматривать. Пока еще очень аккуратно, но…

— Мне это не нравится, — Алэно растерянно запустил ладонь в волосы, ероша их. – Русский патруль. Арест Зигзага. Арест Сервантеса. И то, что они сидят на наших хвостах. Как бы не пришлось нам эти хвосты рубить по живому. Ладно. Давай по порядку. Я свяжусь со Стрекозой и уточню, как у нее идут дела с Нефритовым. Если разработка детектива зайдет в тупик, я лично займусь Рашель Монтесье. Будем надеяться, что служба зачистки избавит нас от проблем в виде арестованного Зигзага, опасного дона Диего, который, даже не заговорив, может наделать бед, а еще эта парочка, ведущая дела…

— На одного из них я отдал заказ. Сломаем девку, и ей будет не до нас.

— Думаешь?

— Уверен…

***

В этот раз встреча была назначена на вечер, и в маленьком парижском кафе было полно народа. Толкнув калитку и войдя на территорию уличных столиков, Нефритов огляделся по сторонам. Все столики были заняты, и, кажется, встреча на сегодня откладывалась. Мгновенно повернувшись, чтобы выйти из яблоневого сада, детектив остановился, услышав вибрацию видеофона в кармане. Открыв новое текстовое сообщение, к своему удивлению, Виктор прочитал: «Я уже пришла. И забронировала нам столик. Тот же, где мы и познакомились. Стрекоза».

Пройдя к столику, за которым сидела девушка, детектив только коротко хмыкнул.

Игра пошла по-крупному, и потенциальные наниматели решили бить на жалость. Выглядела Стрекоза не то чтобы совсем не очень плохо, но и не хорошо.

Заплаканные глаза, лихорадочно блестящие. Сидя на стуле, она куталась в теплый свитер с длинными рукавами и дрожала, словно загнанный зверек. Короткие волосы были заплетены в две маленьких косички, искусственно придавая образу девушки еще большую хрупкость.

— Девушка, вас не учили, что приходить на свидание раньше мужчины, да еще и бронировать столик дурной тон? – уточнил Нефритов суховато, усаживаясь на стул.

— Простите, — Стрекоза наклонила голову. Губы у девушки задрожали. – Правда, простите… Но я подумала, что если в кафе будет много людей, и столик нельзя будет забронировать, вы уйдете.

— Совершенно верно, именно это я и собирался сделать.

— Но ведь мы договаривались встретиться! Поэтому… поэтому…

— Называйте вещи своими именами. Именно поэтому вы решили сделать всё, чтобы я не ушел. И ваши планы не сорвались. Не так ли?

Стрекоза всхлипнула.

— Вы хорошая актриса, — улыбнулся ободряюще Виктор. – Но недостаточно хорошая для меня. В любом случае, у вас с собой голографии вашей «принцессы»?

— Что?

Нефритов, на глазах которого Стрекоза превратилась в соляной столбик изумления, улыбнулся и с удовольствием повторил.

— У вас собой есть голографии вашей принцессы? И хотя бы мало-мальски минимальная информация на нее? И поскольку вы всё обо мне знаете, то должны знать, что я беру половину оплаты авансом, вместе с определенной суммой средств, которая мне нужна для того, чтобы подкупать людей, платить взятки и за информацию. Вы же это знаете?

— Знаю.

— Тогда в чем проблема? Мои расценки вам известны. Я также принимаю чеками, хотя для меня это немного неудобно.

— Но… я… э…

Нефритов тихо засмеялся.

— Я сбил вам «дальний прицел»? Вы ожидали, что я буду долго и упорно сопротивляться? Дам вам время на то, чтобы найти на меня еще пару-тройку крючков? Не получится. Простите. У меня есть еще дела. Поэтому не будем понапрасну тратить время друг друга. Сейчас вы передаете мне аванс и информацию. А когда я найду вам вашу принцессу, вы передаете мне вторую половину оплаты и тех четверых, что ответственны за гибель моей семьи.

— Мне… надо…

— Время? Посоветоваться с начальством? – Виктор демонстративно взглянул на часы, вмонтированные в столик. Постучал по ним костяшкой пальца. – Итак. У вас есть час. Я голоден, поэтому воспользуюсь этим временем, чтобы поесть и отдохнуть. А вы, ну что же вы сидите, Стрекоза? Отправляйтесь скорее к начальству.

Девушка подскочила на месте и почти побежала к калитке. На ходу она пару раз оборачивалась, чтобы взглянуть, не пропал ли детектив. Нефритов оставался недвижим, спокоен и, кажется, даже доволен…

Выйдя в чат кафе, пока ждал заказа, Виктор неожиданно увидел, как его зовут в приват. Послушно войдя в отдельную комнату, Нефритов неожиданно увидел знакомый до боли ник «Аноним».

«Что ты здесь делаешь? Да еще и с ней?!» — пришел торопливый вопрос от осведомителя Нефритова.

«Послушно танцую под дудку Гюрзы, чтобы найти тварей, которые причастны к гибели моей семьи, — отстучал в ответ Виктор. – А что здесь делаешь ты?»

«Ужинаю. Я живу здесь. Неподалеку».

«О! Какие подробности»

«Лишние. Знаю. Мне стало известно, что в русском патруле планируется убийство».

«Кого?»

«Змей».

«Ясно… Только он?»

«Нет… Кого-то там из свидетелей хотят уничтожить, за его неугодность вышестоящему руководству».

«Значит, она всё же была права…»

Виктор ожидал, что как это обычно и бывало, значок анонима мигнет, и его таинственный осведомитель из сети выйдет, но случилось обратное. Пришел вопрос.

«Она?»

«Эммануэль. Капитан Лонштейн».

«А… Эта девочка».

«Знаешь ее?»

«В Гюрзе про нее слухи ходят один другого краше».

«Поделишься? У меня есть знакомый, которому это будет интересно».

«Я в Гюрзе обычно ни с кем не общаюсь. Поэтому и не могу с легкостью рассуждать о слухах и передавать их точное содержание. Но самые распространенные… Про нее говорят, что она ведьма, ангел на роликах, что это из-за нее хакеры украли несколько миллионов долларов со счетов компании. Говорят, что это именно она может развалить любую защиту и любое алиби. В Гюрзе ее боятся. И скорее всего, в ближайшее время, ее попытаются убить».

«Вряд ли. Кстати, не слишком ты сегодня разговорчивый собеседник, аноним?»

«Имею право. Скоро всё закончится. Или я перестану существовать. Или Гюрза».

«Такая уверенность?»

«Гюрза боится. Начнется чистка, и меня тоже могут найти».

«Чего боится Гюрза?»

«Русских. Русские объявили войну. Когда русский патруль объявляет кому-либо войну, это равнозначно вынесению приговора».

«Откуда такие знания?! Ты из России?»

«Да».

«Ты… знаком с кем-то из русского патруля?»

«Да».

Значок мигнул, и Аноним вышел из чата, оставив растерянного Нефритова перечитывать короткую переписку и гадать, что же это значит…

***

Восемь часов вечера в России был часом начала новостей. Единственный час, когда в прямом эфире всем россиянам объявлялись последние новости. В остальное время все желающие могли подписаться на информационные голограммные ленты и узнавать о происходящем в режиме реального времени.

Но только восемь часов было временем живых дикторов, живых голосов и гостей в студии, зачастую очень экстравагантных или «эксклюзивных».

«Добрый вечер, Россия, — на камеру улыбнулась приветливо симпатичная девушка. – Вся страна недавно приникла к экранам телевизоров, видеовизоров, поверхностям инфолент, чтобы не пропустить ни слова и ни знака.

После возмутительного ультиматума Гюрзы, когда на карту были поставлены жизни сотен детей, русский патруль провел бесподобную операцию. После стремительного штурма дети были спасены, количество жертв было равно нулю. Также, в месте, где удерживались дети, был задержан пособник террористов.

Сегодня в нашей студии появятся двое патрульных. Федоров Иван Валерьевич известен многим нашим постоянным зрителям. Он обычно отвечает на вопросы по поводу работы своего отделения».

— Иван Валерьевич, добрый вечер, — в студии девушка повернулась к появившемуся прямо за столом высокому мужчине с обаятельной улыбкой.

— Добрый вечер, Ирина.

— Мы с вами так часто встречаемся, что вы даже запомнили мое имя?

— Такую леди, как вы, забыть невозможно, — сдержанно кивнул Котик.

Девушка польщенно зарделась, потом вспомнила о том, что она профессионал и вернулась к интервью.

— Итак. Иван Валерьевич, расскажите нам, пожалуйста, о проведенной вами операции по спасению детей. Конечно, не те детали, которые находятся под грифом «секретно».

— Мы пришли, — Котик развел руками. – Забрали детей. И прихватили с собой преступника. Вот и всё.

— И что же за преступник попал в руки русского патруля?

— Легендарный Зигзаг.

— Быть того не может! – высказалась не по сценарию Ирина. – Иван Валерьевич. Сам Зигзаг?

— Да. Более того, нам удалось установить его настоящую личность. Это было несложно. И теперь мы прорабатываем его контакты, чтобы установить остальных из его… «команды».

— А почему вы не спросите его самого? – удивилась ведущая.

— Так молчит же, — вздохнул Котик. – Совсем молчит. А пытки даже к таким преступникам не применяются. К тому же, у нас времени на то, чтобы как следует поработать с ним – нет.

— Как нет времени?

— А его сегодня ночью забирать придут.

— Кто? – по-детски округлила рот ведущая.

— Команда спасения Гюрзы, — мужчина тихо засмеялся. – Ну, если быть точнее, Ирина, отдел зачистки. Есть у них там такие коммандос, которые посильнее нашего патруля будут.

— А насколько, Иван Валерьевич?

— Ну, помнится, как-то на вашем канале проводилась викторина, насколько наши граждане знают сотрудников русского патруля.

— Да, — Ирина кивнула, прыснув в ладошку. – Это было весело. Особенно когда выяснилось, какие силы приписывают русскому патруля. Сверхсилы, сверхлюди. Именно после этого была организована целая серия документальных фильмов, посвященных русскому патрулю. А вот после него, когда мы провели заново анкетирование, уже появились фавориты у сограждан.

— Помните ли вы Танка?

— Уникальная сила «продавливания»? – закивала головой Ирина. – Конечно. Он очень сильный и представительный мужчина.

— Вот, в коммандос Гюрзы есть те, кто посильнее его будут…

— Быть не может! Он же… Он же…

— Как иногда выражаются у нас в команде, — раздался ленивый женский голос, — Танк хорош во всем, за исключением мозгов. Они у него начисто отсутствуют… Такая, знаете ли, тупая боевая машина.

Камера переехала на появившуюся в студии женщину. Многие мужчины, сидя у себя дома, сглотнули, представив, кем надо быть, чтобы обладать такой.

Женщина была холеной от макушки и до ног. Черты лица были совершенными, но измененными то ли в результате генной мутации, то ли благодаря пластической хирургии. Острый подбородок. Пухлые губы, идеально очерченные, прямой нос с острым кончиком, широкие глаза, сужающиеся к уголкам, острые ушки, выступающие из массы волос темно-синего цвета, с отдельными прядками, воплотивших в себя цвета от нежно голубого до практически черного.

Короткое платье, с рваным краем, подчеркивало худощавую фигуру. И если бы не истончаемая женщиной сексуальность, которая пробивала даже сквозь глазки голокамер, то назвать появившуюся красоткой было бы сложно.

Она привлекала внимание хищным, завораживающим, но не человеческим очарованием. За спиной этой гостьи легко было представить крылья.

Фея.

Котик, пользуясь тем, что камера направлена не на него, выгнул дугой бровь.

В студии новостей должна была появиться Эммануэль. Естественно не в таком виде. И естественно не с такими словами.

— Интересно, интересно, — Ирина вовремя разрядила повисшее в студии напряжение, от которого воздух казался загустевшей патокой. – Фея, я так понимаю.

— Совершенно верно, — оперативница благосклонно кивнула.

— И вы сможете ответить на подготовленные нами каверзные вопросы? – спросила ведущая.

Фея снова кивнула, только улыбка у нее на мгновение показалась застывшей.

— Сейчас мы с вами прервемся на три минуты спортивных новостей, — улыбнулась Ирина на камеру, подчиняясь сигналу с суфлерского экрана. – Только что закончился футбольный матч Англия – Россия, и вы сможете узнать результат матча и посмотреть краткие повторы самых зрелищных моментов. Не переключайтесь. После спортивной трехминутки мы снова ждем вас в студии.

— ОКей! Сигнал отключен. Три минуты перерыва!

Ирина обмякла на стуле, нервно обмахиваясь сценарием.

Котик взглянул на Фею.

— Что это значит?

Женщина пожала плечами, поднялась, встала коленкой на стол, отчего у многих присутствующих мужского пола вырвался синхронный вздох, и потянулась вперед. В рваном крае платья показался низ кобуры.

Наклонившись к уху Котика, Фея тихо прошептала:

— Нападение на патруль. План приведен в исполнение, но Эммануэль пришлось остаться на месте.

— Что ж, ничего не поделать. Выпускать тебя перед камеры, тоже самое что устроить сердечные приступы у половины свободных мужиков по ту сторону камер… Но ничего не поделать. Приглуши что ли свое обаяние, феечка.

— Ну так на вас же не действует, Иван Валерьевич. А раз так, ради кого мне его глушить? Лучше… очарую побольше народа. Глядишь, повеселее жить станет.

Котик махнул рукой.

— Да поступай, как знаешь.

…Сидя на крае стола, Эми болтала ногами, зажав ладони между колен. Змей стоял рядом с ней, прижимая к впечатляющему синяку на лице девушки мешочек со льдом.

— Узнаю, какая тварь это сделала, убью, — мрачно пообещал он.

Эми хмыкнула, потом ойкнула. Не то, что смеяться, улыбаться было больно.

— Давненько я тебя таким злым не видела. Может, они меня просто убить хотели. А не рассчитали с силами.

Змей злобно взглянул на девушку, и она послушно замолчала. Впрочем, надолго ее не хватило.

— Ну чего ты сердишься? – спросила она жалобно. – Ну, подумаешь…

— Эми.

— Молчу, молчу… Еще полторы минуты! Да еще с этим льдом! Да еще молча! Змей!!! Не могу я молчать! Ты же знаешь, когда я нервничаю, я болтаю. Чем больше я нервничаю, тем сложнее мне замолчать! И вообще…

Змей вздохнул. Вздернул подбородок девушки, заставляя ее запрокинуть голову и поцеловал. Уверенно вовлек в затяжной поцелуй, отобравший дыхание. Губы Змея были холодными, сухими.

А потом, пока Эми хлопала глазами в полном ошеломлении, хватая ртом воздух, мужчина убрал мешочек со льдом в сторону и замазал синяк прохладным гелем.

— Всё. Оказание первой помощи окончено. Если нет сил сидеть на месте, помоги Антику обыскать патруль, чтобы проверить, не осталось ли подарков после посещения «товарищей» с той стороны по дружескому матчу.

Спрыгнув со стола, проведя нервно пальцами по дрожащим губам, Эми тихо сказала:

— Иногда ты меня пугаешь.

Змей усмехнулся, и девушка просто сбежала из кабинета, оставив его одного. Змею еще предстояло писать отчет о прохождении очередного этапа патрульной операции против Гюрзы. Самым впечатляющим результатом было то, что Зигзаг, взяв с собой пару-тройку интересных сюрпризов, отправился прямиком к начальству. А вместо желаемой жертвы, жизнь которой планировал взять отдел зачистки, ворвавшиеся в здание патруля, нашли только обманку…

Глава 12. Немного о родственных связях

Стрекоза вернулась быстро, хотя Виктор успел поужинать и даже насладиться тирамису. Его в кафе фей подавали с черным чаем, заваренным так, что даже у кофеманов возникало желание отставить чашечку с кофе и насладиться непривычным напитком.

Стрекоза появилась в одиночестве, с растрепанной шевелюрой, изумленная. Растерянная до такой степени, что Нефритов даже на миг ей посочувствовал. Скорее всего, план его «вливания» в стройные ряды Гюрзы был продуман до мелочей, а он взял, согласился и его сорвал. Сплошные разочарования для вербовщиков.

Девушка плюхнулась напротив Виктора, не сводя с него удивленных глаз.

— Что случилось? – уточнил мужчина. – Вы сейчас, милая, смотрите на меня так, словно у меня ненароком вторая голова выросла.

— Почему вы согласились?! – выпалила Гюрза.

Нефритов удивленно приподнял бровь.

— Что?

— Почему вы согласились? Вы же сейчас должны быть в русском патруле и всеми правдами и неправдами ловить нас! А вместо этого вы соглашаетесь работать на нас? Что за… это… неправильно!

— Вы сами собирались меня склонить к этому варианту любой ценой. И я уверен, что вы рассматривали варианты и с шантажом, и с убийством. Так что считайте, что вам я сэкономил средства, а себе нервы, — Виктор усмехнулся. – К тому же, хотите открою вам страшную тайну?

Стрекоза, сейчас похожая на девочку-школьницу, вначале кивнула, а потом быстро-быстро замотала головой.

— Не надо! Я же… я же…

— Из другого лагеря? – усмехнулся Виктор. – Да вы не расстраивайтесь, Настя. Не так уж мы с вами и по разным сторонам баррикады. Попросили меня из патруля. Еще вчера вечером. Там капитан Лонштейн зверствует. Зигзага же поймали, знаете?

Стрекоза медленно кивнула.

— Но надолго он не задержится…

— Они знают, — кивнул детектив. – Что за ним придет служба зачистки. Именно поэтому всех гражданских срочно вывели из зоны «поражения». И я тоже не стал исключением. Так что, — Виктор развел руками, с сожалением взглянул на опустевший чайничек. – Так что, Настя, я спокойно могу выполнить заказанную вами работу. Именно поэтому, перейдемте к делу?

— Конечно, — вызвав консоль стола, Стрекоза включила режим «не беспокоить», когда вокруг стола возникало искажающее поле, за которым было ничего не видно и не слышно.

Вытащив из кармана маленький голокуб, девушка установила его на ребро и включила режим воспроизведения.

— Вот она, — показала она даже с некоторой гордостью на стройную куколку подростка.

— Ее зовут Рашель. Рашель Монтесье. Ей четырнадцать лет. Она дочь графа Монтесье.

Нефритов, даже не выказавший своего удивления, когда увидел очень знакомый для себя объект, только кивнул, показывая, что всё понял.

— Обычно Рашель прячут в особняке, под прикрытием боевых троек невидимок. Недавно в особняке произошел очень неприятный случай… — Стрекоза помялась, но детектив смотрел на нее с неослабевающим интересом, и девушка немного расслабилась. – За несколько мгновений до очень важного заявления, которое собирался сделать граф Монтесье, исчезли практически все гости из зала. Невеста графа оказалась в больнице… Он сам пострадал. На дело был вызван французский патруль джампа.

«Значит, об участии Эммануэль в этом деле Гюрза не узнала? Быть такого не может!»

— Прибывшие сотрудники сделали вывод, что в этом деле был задействован мощный джампер. Судя по совокупности векторов перемещения – это был Зигзаг. Возможно, расследование на этом бы и закончилось, но, к сожалению, среди гостей была капитан Лонштейн. И… — Стрекоза провела пальчиком по столу, рисуя круги. – Она начала расследование, в результате которого выяснилось, что на балу вместо приглашенных гостей были некоторые из Гюрзы. И в результате…

— Ничего хорошего, — подсказал сочувствующе Нефритов, не понаслышке знающий о том, в какой агрессивной манере Эммануэль ведет дела.

— Точно. Вцепилась… И исчезла.

— Как?!

— Мы уничтожили офис французского патруля.

— И посчитали, что этого будет достаточно? – изумился Нефритов.

Стрекоза кивнула.

— Тот, кто командовал операцией, посчитал, что этого будет достаточно. Ну и… в результате, арест высокопоставленного лица…

Нефритов покачал головой.

— Даже не знаю, о ком идет речь.

— Значит, и тебе не доверяют. – Вздохнула девушка рассеянно. – В любом случае… Вернемся к делу, ладно? Я подытожу. Ее зовут Рашель. Вот здесь, — положила Стрекоза на стол тонкую электронную папку, — всё, что известно о ней и родственниках со стороны отца и матери. Впрочем, эти места уже проверили. Девочки там нет. Говорят, что вы, детектив, гений, поэтому сможете найти иголку в стоге сена. Мы… рассчитываем на вас. Вот аванс, — на стол легла пластиковая карточка. – Разовый платеж, зарегистрировано, как и положено. Налоги будут оплачены с нашей стороны.

— Замечательно.

— Здесь, — рядом легла более представительная карточка. – На нужды по ведению дела. Если понадобится, — понизила Стрекоза голос, хотя услышать всё равно их никто не мог, — то предоставим другой векторизатор.

Виктор покачал головой.

«Как их заело-то! Слишком уж им нужна девочка, которую спасла Эммануэль… Что-то здесь не так».

— Никаких проблем. Всё, что я делаю, я делаю открытыми методами. Поэтому от меня не потянется никакая дорожка к вам. Официальный наниматель у меня будет?

Стрекоза чуть нахмурилась, потом кивнула и ткнула пальцем в свою грудь.

— Я.

— Ясно. Отчет?

— Раз в день, если результатов особых нет. Если появится хоть какой-то результат – связаться немедленно.

— Хорошо, — Нефритов поднялся, расплатившись по счету своей карточкой. – Тогда, Настя. Еще увидимся.

— Да, — девушка улыбнулась. – Спасибо.

Детектив не ответил, просто кивнул и двинулся к выходу. Стрекоза поднесла к губам усик небольшого микрофона.

— Аш. Джем. За ним. Следить в течение трех суток. Если он сказал правду, и действительно никак не контактирует с русским патрулем, наблюдение снять. Есть соврал, поймать и … объяснить, чем вредны такие действия.

— Есть! – отозвались на том конце.

Стрекоза, глядя в сторону ушедшего Нефритова, злым хищным взглядом, усмехнулась. Она не любила Гюрзу. Она не любила подчиняться. И уж тем более, она была уверена, что найти Рашель никому не под силу.

Потому что граф Монтесье слишком умен, чтобы спрятать свою дочь в ненадежном месте. В конце концов, ее учитель – был гением. Разве можно в нем сомневаться?

…Она ворвалась в дом подобно свежему ветру. Смеющаяся, с растрепанными волосами, блестящими от восторга глазами.

Рашель, складывающая под присмотром девочки-погодки бумажных журавлей, подскочила на месте и, не веря, взглянула на Эммануэль.

— Эми! Эми! Эми! – протараторила она и в следующий момент рванулась с места вперед, к появившейся подруге.

— Ну-ну, — зарывшись пальцами в золотистые косы, Эми наклонилась и звонко чмокнула Рашель в макушку. – Тебя что, обижали?

— Нет!

— Тебя кто-то расстроил?

— Нет! – Рашель подняла смеющееся лицо. – Классно! Мне здесь нравится!

— Это хорошо. А вот с одеждой, Лика сказала, что у тебя проблемы.

— Есть немного, — согласилась девочка. – Одежда Аннет мне маловата, а одежда тети Лики висит.

— Ясно! Непорядок. Для такой милой маленькой модницы как ты, это, должно быть, настоящая трагедия! – не смогла не съехидничать Эми, обнимая за плечи Рашель. И тут же поворачиваясь к дверному проему на кухню. – Лика.

— Эми, ты когда-нибудь научишься вначале звонить, затем появляться? – поинтересовалась тетка, выходя в гостиную и на ходу вытирая руки, запачканные в муке. – Блинчики с клубничным свежим джемом и кофе уже на столе.

— И всегда-то ты знаешь, когда я появлюсь! – удивилась Эммануэль, проходя к тетке и звонко целуя ее в щеку.

— Ты же егоза, — засмеялась Лика. – Тебя предсказать можно лишь как моряки угадывают шторм. Ты надолго?

— На полчасика и чашечку твоего божественного кофе, — ответила Эми, затем повернулась через плечо. – Раш.

— Да? – отозвалась девочка, уже успевшая вернуться к Аннет – дочери Лики, с которой подружилась практически сразу же.

— У тебя есть тридцать минут, потом мы с тобой отправляемся по магазинам. И заодно встретишься с отцом.

— Правда?! – расцвела еще больше Рашель.

Эми засмеялась.

— Честное слово!

— Уррррра! Тогда! Тогда! – схватив Аннет за руку, девочка что-то жарко зашептала ей на ухо. Остановившись на пороге кухни, Эми улыбнулась и прошла вслед за теткой на уютную веранду, где уже были дымящиеся блины и кофе.

— Ты ей как старшая сестра, — заметила Лика негромко.

— Обожаю эту несносную девчонку, — призналась Эммануэль.

— Это же опасно?

— Что именно? – сделала недоуменный вид Эми.

— Что ты собралась делать, взять ненадолго ее в город.

— Во-первых, — положив ложечку джема на тонкий блинчик и скатав его в трубочку, Эми блаженно зажмурилась, поднеся его к губам и откусив кусочек. – Ммм… блаженство.

— Эми.

— Не надо на меня ругаться, — поспешно открестилась Эммануэль. – Во-первых, я буду не одна. Во-вторых, очень надо, чтобы граф Монтесье увидел, что с его дочерью всё в порядке. В этом случае он не натворит дел, после которых уже сам попадет в сферу интересов русского патруля.

— Ты волнуешься за этого человека?

— Да, — невнятно отозвалась девушка. – Он отец Рашель.

— Но ты в него не влюблена?

— Нет.

— А в другого мужчину? – Лика пригубила кофе, глядя на племянницу с тревогой. – В последнее время ты сама не своя, Эми. Есть… кто-то?

Эммануэль отставила в сторону чашку, промокнула губы салфеткой и улыбнулась. Немного натянуто, но всё же улыбнулась.

— Никого нет, тетя. И никого не было. Я…

— Эми? – Лика встревоженно приподнялась на стуле, протянула руку. – Эми, ты плачешь…

— Я? – миндалевидные глаза распахнулись, девушка поднесла ладони к щекам, провела пальцами по влажным дорожкам. – И правда…

Мудрая женщина больше не добавила ни слова, встала и крепко обняла свою племянницу, позволяя ей выплакаться на своем плече. А уже через полчаса, смеющий ангел на роликах мчался по тротуарам, увлекая за собой куклу с копной золотистых волос.

— Ты катаешься всё лучше и лучше, — весело заметила Эммануэль, тормозя около уличного кафе. – Нам два стакана холодного чая и ванильные рогалики, пожалуйста. Сейчас перекусим, — взглянула она на Рашель, пытающуюся отдышаться от скоростной пробежки-пролета на коньках, — и отправимся по магазинам.

— Хо… хо… хорошо! – пробормотала девочка, буквально падая на стул. – Эми, никогда не думала, что ты так быстро катаешься.

— Меня называют Ангелом на роликах, — засмеялась Эммануэль. – Видишь? – показала она на коньки, где у края были нарисованы маленькие крылышки. – Такие же крылышки у меня на форме для гонок. Поэтому и назвали ангелочком.

— У тебя и внешность соответствует! – пробормотала Рашель, вцепившись зубками в румяный бочок рогалика. – Вкусно!

— Ну и замечательно, — радостно сказала Эми, набирая тем временем номер на своем телефоне. Короткие гудки и сброс… Абонент не желал разговаривать или не знал, что до него пытаются дозвониться.

Эммануэль хмыкнула. Она обещала Рашель, что она встретится с отцом. И собиралась это сделать, во что бы то ни стало.

Активировав щит вокруг столика, пока Рашель ускакала в дамскую комнату, Эми вызвала голографическую клавиатуру и быстро отстучала комбинацию клавиш. Самый простой вариант достучаться даже до того, кого надежно защитили.

— Слушаю, — недовольный голос раздался на другом конце защищенного канала связи уже через полминуты.

— Граф, разве такими словами приветствуют красивых девушек? – уточнила Эми.

— Леди Эммануэль.

— О, не быть мне богатой. Вы так быстро меня вспомнили!

— Ваш голос невозможно забыть. К тому же… я вам обязан. Обязан настолько, что…

— Давайте не будем о долгах и обязательствах. Вы сможете покинуть то место, где сейчас находитесь?

— Без всяких проблем.

— А чтобы потом туда не вернуться? А скрыться где-то в другом месте?

— Признаться, я немного оторван от жизни, поэтому не понимаю причин такой просьбы, леди Эммануэль.

— Сейчас рядом со мной нет Рашель… кстати, девочка просто хочет увидеть папу. Именно поэтому я и предлагаю вам встречу. А по поводу того, что происходит в мире. Граф. Давайте я задам вам всего несколько вопросов, честно ответив на которые, вы сможете понять, почему я попросила вас скрыться. Договорились?

— Давайте попробуем, — осторожно согласился Антуан, откладывая в сторону томик классической поэзии XIX века. На телефон, лежащий на столе, он смотрел с опаской.

Первый же вопрос оправдал его опасения на сто процентов.

— Вы были одним из Троицы Прохожих.

— Это не похоже на вопрос, леди Эммануэль.

— Я уже знаю на него ответ. Вы были криминальным гением, разрабатывающим идеальные преступления. Ноль жертв. Ноль ущерба. После ваших планов член Прохожих тихо приходил, забирал искомое и уходил. А потом вы встретили свою будущую жену. И… влюбились. Вы, отрицавший любовь во всяком ее проявлении, влюбились как настоящий мальчишка. У вас даже хватило бы сил, чтобы никогда не видеться с ней и не встречаться, но у графини Монтесье был очень дорогой особняк. И не было мужчины, который смог бы ее защитить. А потом вам в голову пришла циничная идея, что став графом, вы навсегда прервете тот поток криминала, в который превратилась ваша жизнь. К тому же, вам не нравилось, что хочет сделать еще один из вашей троицы. Которому было мало власти и мало денег. Я пока еще не знаю его имени, но уже через несколько часов дон Диего Сервантес, которого мы защитили от отдела зачистки, начнет давать мне показания. И я буду знать все имена, которые мне нужны. В частности, уже сейчас я знаю, что к Гюрзе вы не имеете никакого отношения. Только по этой причине, я еще задаю вам вопросы, а не подписываю ордер на ваш арест. Итак. Милорд Монтесье, вы хотите снова оказаться в стройных рядах Гюрзы, только против своей воли?

— Нет.

— Вы хотите, чтобы Рашель оказалась вовлечена в эти грязные игры?

— Нет.

— Вы любите делать покупки?

Антуан, ожидающий какого угодно третьего вопроса, поперхнулся воздухом.

— Леди?

— Простите, — улыбнулась Эми, снимая поле и пропуская внутрь Рашель. – Мы с Раш сейчас отправляемся в торговый центр за покупками. Поэтому я и хотела уточнить, где именно вы к нам присоединитесь. До покупок или после?

— Конечно, до, — граф немного нервно улыбнулся. – Где мы увидимся?

— На площади перед торговым центром есть небольшой сквер. Там стоит уличный лоток мороженого. Сколько времени прошло, а он не меняется! Так вот, там подают самое вкусное мягкое мороженое в Париже. И там мы встретимся. Вы узнаете нас по количеству мороженого!

— Хорошо! – с удивленным смешком граф отключился.

Рашель, упавшая напротив Эми в кафе, с ужасом на нее воззрилась:

— Еще и мороженое? Эми, в меня столько не вместится!!!

— После еще одной пробежки по Парижу? – Эммануэль засмеялась. – Вот увидишь, тебе и двух порций не хватит! Хотя они там огромные!

Эми была права. Рашель съела три порции мороженого, и когда граф в демократичных джинсах и светлой водолазке появился у сквера, девочка умывалась в фонтанчике, а Эммануэль, сидящая на качелях, тихо смеялась.

— Вы замечательно смотритесь вместе, — тихо сказал граф, наклонившись к Эммануэль.

Эми подняла на него голову, улыбнулась.

— Мило…

— Нет, — мужчина прикоснулся двумя пальцами к мягким губам, не давая закончить фразу. – Нет. Пожалуйста. Хотя бы сегодня. Просто Антуан. У нас с Рашель никогда не было никого, кто мог бы подарить нам иллюзию семьи. Вы… относитесь к ней как мама или старшая сестра. Мы никогда втроем не ходили по магазинам. И уж тем более, я не думал, что моя аристократичная дочь, впитавшая этикет с молоком матери, может резвиться как уличный щенок, так радостно смеяться, прыгать в классики с абсолютно незнакомыми детьми или есть мороженое на улице.

— Вас это задевает, Антуан?

— Я… расстроен, что я не видел раньше эту сторону своей дочери. И я благодарен вам, Эммануэль, за то, что я могу увидеть ее именно такой. Обычной девочкой. Которой нравится то, что вокруг нее.

Девушка, несколько томительно долгих мгновений, смотрела на графа, потом кивнула.

— Хорошо. На сегодня мы с вами поиграем в семью. И тогда, Антуан, на «ты», и я просто Эми.

— Договорились! – согласился мужчина.

И день, который для Антуана начался как обычно, пошел совершенно по другой колее. Эммануэль никогда до этого не знала, что можно так веселиться в магазине с мужчиной и девочкой, которая… могла бы, всё-таки, могла бы стать ее дочерью. Пусть приемной, но всё равно самой любимой на свете.

С Антуаном было уютно. С Рашель весело. Они ели мороженое. Играли в автоматы. Катались на аттракционах, постреляли в лазерном тире (естественно, Эми перестрелять никому не удалось), побывали в цирке на представлении.

Антуан никогда не думал, что можно так проводить время с девушкой, которой ничего от него не надо. Даже когда граф пожелал оплатить все покупки безумного дня, Эммануэль была очень этим недовольна и, в конце концов, еле-еле согласилась на то, чтобы поделить чек пополам.

Рашель ни о чем не думала. Рашель просто наслаждалась.

Виктор Нефритов, случайно обнаруживший девочку, делал голограммы и не понимал, что рядом с графом и Рашель делает капитан Лонштейн. Но и пойти в русский патруль, чтобы это узнать – он не мог. На этот счет ему были даны очень четкие указания.

Эми вместе с Рашель страховали двое мужчин из русского патруля. Один был удивлен, видя, что Эммануэль может быть такой.

А второй… просто ревновал, хотя и понимал, что не имеет на это никакого права. Но ревность была острее. Она заползала в душу холодной змеей и терзала ядовитыми клыками сердце… И когда наконец-то Эммануэль попрощалась с графом и вместе с Рашель и кучей пакетов исчезла в неизвестном направлении, этот человек испытал ни с чем не сравнимое облегчение, которое мгновенно сменилось тревогой, стоило только увидеть расчетливый взгляд графа Монтесье, о чем-то задумавшегося.

И что бы это ни было, вряд ли это бы понравилось Эммануэль…

***

В кабинете секретаря горел свет. Дверь в кабинет начальника была плотно закрыта, и свет там как всегда был выключен.

Ингер забился в самый угол своего стола, надеясь, что всё обойдется.

Когда дверь распахнулась, и в приемную вывалились трое джамперов, белых как крысы и мокрых, словно те же крысы после купания, секретарь с огорчением сделал вывод, что не обошлось.

— Коньячку? – жалостливо предложил парень.

— Давай, — Зигзаг рухнул в кресло, вытащив его ногой из-под стола. – Ужас какой…

— А он? – покосился Ингер на дверь.

— Ушел, — сообщила Стрекоза негромко, падая на колени Зигзага. На недовольный взгляд мужчины она пояснила: — Не злись, других посадочных мест здесь попросту нет.

Третий из их компании, остался у дверей, с мрачным видом, прислонившись к стене. На Ингера он смотрел с недоверием и отрицательно покачал головой, когда ему парнишка предложил коньяк.

Зигзаг и Стрекоза свои порции выпили одним махом.

— Никогда он так не злился, — пробормотала Настя, обмякнув всем телом. – Я думала, что самый страшный Гаррик, когда орать начинает. Но этот же… Ингер, как ты с ним работать умудряешься? Тут или повесишься, или крыша поедет.

— На меня он не злится, — честно сказал секретарь, включая чайник. – А чего он?

— Запороли задание, — сообщил Зигзаг. – Я был не более чем «дополнительным» привесом. Ключевым было уничтожить любой ценой Сервантеса. А вместо этого, — мужчина только рукой махнул. – Повели себя как последние идиоты, и группа целиком попалась в ловушку той русской красотки.

— Эммануэль Лонштейн? – уточнил Ингер.

— Ага, — подал голос Молчун у стены. – Она самая, — хрустнули сжатые кулаки, потом мужчина распрямил ладони. – С каким бы наслаждением я бы придушил эту тварь…

Зигзаг тихо фыркнул в волосы Насти. Об отношении этого громилы к хрупкой русской красотке знали все. Как и о том, как Молчун и Эммануэль Лонштейн познакомились.

Мужик был гениальным маньяком. Его не мог поймать ни один патруль. Он убивал и насиловал в свое удовольствие, пока не дошел до России. И пресловутой Эммануэль Лонштейн из русского патруля, которая встретила его, когда он вломился в ее квартиру, сонным видом и халатиком, небрежно наброшенным на тело.

О том, что случилось позже, Молчун никогда не говорил. Но Эммануэль он ненавидел. Всеми фибрами своей души, если допустить что у такого мрачного типа она существует.

Взглянув на лопатообразные ладони Молчуна, Ингер содрогнулся. Легко было представить, как в таких лопатах ломается тонкая шея.

— В любом случае, — Зигзаг взглянул на дверь начальства. – Те трое, что были задействованы в деле, отстранены от работы. А нас троих решили кинуть в самое пекло.

— Пекло? – удивился Ингер.

Настя вздохнула, кивнула.

— Ага. В течение недели каждый день мы должны проводить взрывы. Причем главный приказал, чтобы выбирали такие резонансные места. Типа детского сада, школы, больницы… — Настя сплюнула. – Скот! Под ним самим земля горит, вот и требует… А мы не маньяки, не палачи и не убийцы… За исключением некоторых, — взглянула она на Молчуна.

Ингер кивнул.

— А список известен? – спросил он, разливая ароматный красный чай по кружкам.

— Да что ты, — показал Зигзаг головой. – Наш босс боится что, кто-то сольет информацию, поэтому вся информация будет поступать от него самого за полчаса до планируемого взрыва…

— Полчаса? – секретарь, вытащив из полки коробку дорогущих конфет, удивленно воззрился на ребят. – Да вы что? Это же невозможно!

— А нам придется… — Стрекоза вздохнула, перебралась с колен Зигзага на стол, сцапав кружку и конфеты, откусила кусочек и блаженно улыбнулась. – Вишня. Ладно. Ингер, спасиб. Пожаловалась в жилетку, полегче стало. Мальчики, — махнула она рукой, — увидимся завтра на планерке.

Миг, и девушка растворилась, вместе с конфетой и чаем, вслед за ней исчезли и Зигзаг с Молчуном.

Ингер остался один. И только сейчас парень позволил себе расслабиться. Руки затряслись, заколотило всё тело. То, что планировала Гюрза, было слишком страшно… Надо было что-то делать.

Хоть что-то…

Но идей не было никаких. И возможностей тоже.

Убравшись в приемной, Ингер закрыл за собой двери и отправился домой. На душе было паршиво…

Скорее всего, парень бы не удивился, если бы узнал, что в этой «светлой» организации, «несущей мир и справедливость», плохо сейчас было еще очень и очень многим.

Даже начальнику отдела зачистки было нехорошо. Даже графу Монтесье, криминальному гению!

Что уж тогда было говорить о «простых» начальниках Гюрзы, которым было известно что дон Диего Сервантес не убит, а значит, может заговорить со дня на день.

Трое мужчин не знали, что в тот момент, когда они в панике пытались справиться со своими расстроившимися нервами и заняться делами, дон Диего Сервантес сидел в удобном кресле, напротив улыбчивой девушки с смеющимися рыжими глазами и серебристыми волосами и рассказывал всё, что знал… А знал он очень много. А под наводящими вопросами капитана Борисовой-Лонштейн рассказать мог и еще больше, чем считал, что знал сам.

Глава 13. Имена и лица

От чашки чая поднимался парок. Горка хрустящих тостов с сыром на тарелке пахла так аппетитно, что хотелось немедленно съесть хоть один.

Дон Диего Сервантес сидел в удобном кресле. Из окна виден был океан. Напротив него на плетеных качелях сидела девушка, с электронным блокнотом в руках.

— Мы не нашли ничего другого, — лукаво взглянув на дона, сообщила Эммануэль. – Только этот маленький бунгало.

— Мне нравится, — улыбнулся мужчина. – Очень нравится. Итак, Эми. Вы позволите теперь мне вас так называть?

— Конечно, — кивнула Эммануэль, бросила негодующий взгляд на Змея, подпирающего в стороне собой веранду.

— Мужчинам права слова не давали? – уже неприкрыто засмеялся дон Диего. – Напарник просто вас ревнует, Эми.

— Он? – девушка округлила глаза. – Дон Диего, сейчас я выпаду в осадок, и беседовать с вами будет Змей.

— Не надо, не надо! – «испугался» мужчина, с отеческой улыбкой глядя на девушку. – Давайте я лучше с вами поговорю. О чем рассказывать?

— Давайте, начнем с Троицы, которая была раньше, — попросила Эми. – Изначально, занимаясь делом Гюрзы, я решила, что Троица была одна и та же, однако, потом очень быстро я поняла, что это не так. Одним из них был граф Монтесье. Не так ли?

Дон Диего только головой покачал.

— К сожалению, — продолжила девушка негромко, — привлечь его к ответственности не представляется сейчас возможным, поскольку он даже подменил результаты ДНК экспертизы. В любом случае, прошлые «герои» Прохожих нас интересуют мало. Вторым был…

— Основатель троицы – Гарри Дюпре. Влиятельный политик во Франции, предприниматель.

Глаза Эми округлились.

— Гарри Дюпре?! – повторила она надтреснуто. – Я «восхищена»…

Дон Диего улыбнулся.

— Гарри раньше был вменяемым молодым человеком. Пока на какой-то старой выставке не увидел репродукцию тринадцатого подсолнуха Ван Гога. С той поры он заболел картинами. Он собирал репродукции. Закончил с отличием художественную школу, затем университет на искусствоведа. Стал изумительным экспертом в области оценки предметов искусства. А потом ему принесли на оценку оригинал Ван Гога… И он сошел с ума. Он оценил картину. Вернул ее хозяину и заболел. Три месяца его душа болталась между жизнью и смертью, когда же он вернулся к жизни, то это уже был не тот рубаха-парень, которого все знали и обожали. Он…

Дон Диего замолчал, отвел взгляд. На помощь ему пришел Змей.

— Решил, что жизнь слишком коротка. И поэтому то, чего он хочет, он должен получить любой ценой.

— Точно, — кивнул Диего. – Именно так. Любой ценой. Так родилась идея Прохожих. Потом он познакомился с третьим из нашей компании, с Фэйшоном Холдом.

— Он же мертв! – сказал Змей.

И Эми, и Диего взглянули на него с одинаковым снисходительным выражением в глазах.

— Он жив, — сказал Сервантес.

— Я же говорила, что это дело fake, — добавила напарница мужчины. – Более того, Холд и сейчас отлично живет и здравствует.

— Точно. Под именем… Эми, догадаетесь?

— Маркиза Лафорже.

Сервантес только похлопал в ладоши.

— Безупречно. Логика?

— Нет. Интуиция. И немного коварного женского расчета. А еще знания о группировке, поднятые дела и… бал. Тот самый бал, на котором граф собирался представить свою «невесту».

— А почему с таким сарказмом? – спросил Змей.

— Потому что она ему не невеста, — отозвалась Эми, запрокинув голову, чтобы посмотреть на него. – Она любовница Гарри Дюпре. И была приставлена к графу, чтобы он не наделал глупостей.

Дон Диего вздохнул, подпер рукой щеку.

— Эми, а вам вообще мой рассказ нужен?

— Честно? – девушка улыбнулась. – Я знаю почти всё, за исключением небольших деталей. Пока Гюрза следила за мной и пыталась меня убить, двенадцать патрулей в разных странах и нелегалы-хакеры со всего мира тащили мне и нашему аналитику кучу информации, из которой мы выстроили логичную картину. Пожалуй, у нас только два-три белых пятна, которые мы легко закроем. Давайте я буду рассказывать, а вы будете поправлять меня по ходу действия.

Дон Диего кивнул, Змей придвинулся поближе.

В своем кабинете Котик включил громкую связь.

У Эми был отлично поставленный голос, к тому же она умела рассказывать так, что ее совершенно не хотелось перебивать.

— Я не люблю называть точные даты. Они только запутывают происходящее. К тому же, все они будут отражены потом в ходе… допроса. Назовем вещи своими именами. Я же обрисую общий контур происходящего. В маленьком университете, недалеко от Парижа, на кулинарном факультете познакомились двое молодых людей. Один хотел стать всемирно известным кондитером. Второй – виноделом. Двое были очень предприимчивы и безумно хотели стать богатыми. Правда, вот незадача, стипендия и подработка, постоянная учеба – они выматывались, а толку всё одно не было. Даже на маленький шажок они не приблизились к своей цели.

Диего покачал головой.

Змей сел на качели рядом с девушкой. Этой истории он еще не слышал.

— Однажды, в другом месте, мужчина, сошедший с ума, решил, что он любой ценой хочет получить картину, которая запала ему в душу. Но в одиночестве невозможно было совершить преступление. К тому же у него не было денег, чтобы заплатить тем, кто мог бы украсть картину для него. И он решил, что украдет ее сам. Ему нужны были напарники. Для начала двое криминальных талантов. Гарри Дюпре продал всё, что ему досталось от рано скончавшихся родителей и… провел литературный конкурс с таким бюджетом, чтобы в нем приняли участие все до одного. Тема конкурса была простой и гениальной. «Как украсть и не попасться». Друзья… не будем городить огороды с именами, назовем их сразу Антуан и Шэндон, приняли участие в конкурсе и создали один рассказ на двоих. Который и выиграл главный приз. Встретившись со студентами, Дюпре, который к этому моменту был их старше на четыре года и уже успел закончить механико-физический университет, предложил воплотить в жизнь их план. Что и было сделано. Затем, когда троица поняла, что они могут воровать больше, появились Прохожие. Тогда же Дюпре познакомился с Алэно Марко. Потом он стал казначеем группы. Державшись обособленно от всех троих, Алэно чувствовал себя довольно комфортно на своем месте. Но денег ему не хватало. Поэтому, когда Прохожие переквалифицировались в Гюрзу, и он смог заменить Антуана в качестве одного из Троицы, он был счастлив.

— Проблема была в другом, — после продолжительного молчания заговорила снова Эми. Дон Диего молчал, а это уже было косвенным признанием того, что она нигде не ошиблась. – Самые гениальные и прибыльные планы придумывал именно Антуан, которого в числе Гюрзы не стало. Дорвавшийся до власти Алэно сошел с катушек. Вы, дон Диего, перестали на него влиять. Ну а Шэндон пытался спасти друга и убрать Рашель с территории грязных игр. И в результате, мы имеем то, что имеем. Мы знаем имена Троицы. Знаем, где они находятся. Но у нас нет… — Эммануэль вздохнула. – Ни единого доказательства. А значит, надо их искать. В любом случае, — Эми взглянула на часы. – Сейчас у нас есть шанс вывести из игры Дюпре. Поэтому, раз уж вы мне не возражаете, я этим воспользуюсь в своих целях и сейчас исчезну. Змей, прошу. Дон Диего, отвечайте, пожалуйста, на вопросы моего напарника, а я продолжу расследование. Преступники должны сидеть за решеткой и приносить пользу обществу, а не разгуливать где попало, словно макака с активированной взрывчаткой. В любом случае, дон Диего, здесь вы в безопасности. И я вас еще навещу. Пока же, я откланиваюсь.

Не дождавшись ответа, Эммануэль исчезла. Змей вытащил свой блокнот, взглянул на Сервантеса.

— Вопросов немного, — сказал он размеренно. – Всего шесть тысяч триста шестьдесят четыре вопроса. Приступим?

Дон Диего вздрогнул, изумленно переспросил.

— Наверное, я ослышался?

— Нет, — Змей позволил себе косую усмешку и повторил. – Шесть тысяч триста шестьдесят четыре вопроса.

— Тогда начнем побыстрее… — попросил мужчина.

Эми, стоявшая за углом дома, улыбнулась. Теперь она могла быть уверена, что Сервантес в хороших руках. А у нее впереди были еще дела. Например, требовалось встретиться с Мерцающим, который в очередной раз занял ее квартиру, чтобы повстречаться со своими девчонками.

Следовало договориться с ним о прикрытии. На душе было нехорошо, и Эми почему-то испугалась. Поэтому так ничего и не сказав Змею, отправилась на свою квартиру.

…Федорова Инга, поправив костюм, нервно потеребила ремешок сумочки на плече. Запрокинула голову, глядя на три высотки вверху, утопающих в зелени вишневого сада. Вишневый комплекс новостроек был довольно престижным местом. Квартиры были хоть и не очень большие, но с высокими потолками, удобными и широкими балконами и просто потрясающе продуманным двором.

Насколько было известно Инге, Эми здесь практически не появлялась. И шанс того, что Инге удастся с ней встретиться, был минимален. Но с той информацией, которая была у Инги, идти к Котику было невозможно. Он обязательно начал бы задавать вопросы, на которые у женщины просто не было ответов.

Из всего патруля она была знакома еще и со Змеем. Но обратиться к нему не получилось. Он выключил свои средства связи, а его квартира была пуста.

Оставалась только Эммануэль, адрес которой Инга узнала по чистой случайности. Ее подруга жила в вишневом комплексе, и, наведываясь к ней в гости, женщина увидела Котика с красивой девушкой…

Войдя в подъезд, Инга нервно оглянулась по сторонам и двинулась по лестнице. Можно было бы переместиться и с помощью джампа, но всё же на это решались или отчаянные головы, или мастера расчетов.

К ним женщина не относилась, поэтому пользовалась лифтами и лестницами как большая часть населения Земли.

Дверь в квартиру двадцать восемь была закрыта. На звонок никто не ответил. Потоптавшись на месте и нервно оглянувшись, Инга тяжело вздохнула.

Кажется, ситуация была из разряда: «Ничего не поделаешь» даже если очень хочется.

«А может, просто спит? — подумала, воспрянув духом женщина, не желающая сдаваться так просто. – Да прям уж. Ей заняться больше нечем».

Так и не донеся ладонь до звонка, Инга отвернулась и шагнула к лифту. Каблуки звонко процокали по плитке площадки. Коснувшись сенсора, чтобы вызвать лифт, она только и успела отшатнуться, когда прямо перед ней появился мужчина.

— Какая красотка! – обрадовался он, хватая женщину за талию и немного наклоняя ее, словно в страстном па танго.

Рефлексы сработали раньше, закатив пощечину, Инга ойкнула и прижала ладонь к губам.

— Простите!

— Ничего-ничего, — раздался позади голос, и прямо на лестнице появилась Эми. Устало сидя на ступеньках, она смотрела на гостью и мужчину рядом с ней. – Отличная реакция, Инга. Еще немного, и он бы вас поцеловал.

— Эм!

— Ка! – отозвалась насмешливо девушка, поднимаясь и отряхивая джинсы. – Итак.

— Откуда вы знаете мое имя? – спросила испуганно Инга.

Эммануэль хрипло рассмеялась.

— Я знаю всё и немного больше. Эй! – встревожилась она, глядя как оседает, смертельно бледнея, ее гостья. – Настолько мое «всё» не распространяется. Инга! Инга!

Окрики не помогли. Женщина свалилась в обморок.

— Очуметь, — пробормотала растерянно Эми, взлохматив волосы. Затем взглянула на мужчину, придерживающего Ингу за плечи. – Чего стоим, Мерцающий? На ручки ее, да домой ко мне, будем выяснять, чего это она сознание теряет от таких простых слов.

— Может она от моей неземной красоты! – возмутился мужчина.

Эми поджала губы. Демонстративно медленным, оценивающим взглядом прошлась с головы до ног, потом в обратную сторону по Мерцающему. Оценила дорогие ботинки, светлый костюм от кутюрье, расслабленный галстук. Элегантную прическу на черных волосах, ясные карие глаза, светлую кожу, улыбнулась, сделала восхищенно-глупый вид и припечатала:

— Совершенно так не думаю.

Мужчина взвыл.

— Язва!

— Ты научил.

— Мелочь!

— Сам виноват. Нечего было расти таким больши-и-им и высоким!

— Эми.

— Да?

— А ты уверена, что это хорошая идея нести непонятно кого в твою квартиру?

— Ее зовут Инга. И она невестка Котика. Думаю, она нам сейчас расскажет что-нибудь очень интересное. А мы потом перед Котиком сделаем вид, что ничего о ней не знаем.

— Э? – растерялся Мерцающий.

Спустя десять минут точно такое же выражение растерянности, непонимания и недоумение было на лице Инги.

Ее слова о том, что скоро начнутся массовые взрывы по приказу отдела зачистки, эти двое встретили с абсолютно равнодушным спокойствием. А когда Инга спросила, неужели оперативники не хотят знать, откуда у нее такая информация, Эми пожала плечами:

— А зачем?

Сжалившись над растерянной гостьей, девушка пояснила:

— Мы знали, что так просто не оставят наш демарш без ответа. Возможно, мы немного недооценили то, насколько они выйдут из себя. Но и здесь ничего страшного не произошло. Мы подозревали, что может случиться что-то подобное и уже приняли заранее меры. К тому же, — Эммануэль пожала плечами. – Инга. Скоро Гюрза прекратит свое существование. Нам нужны только доказательства, и вся их верхушка, во главе, — взгляд Эми на мгновение стал жестким, почти черным. В комнате сгустилось напряжение такое, что казалось его можно резать ножом. А потом всё исчезло. Помешав ложечкой в своей кружке с чаем, девушка добавила: — с Гарри Дюпре.

Инга посерела.

Показав на нее ложечкой, Эммануэль добавила:

— Мерцающий, проводи, пожалуйста, нашу гостью к выходу. Ей нужно спешить.

— Зачем? – в один голос спросили провожатый и провожаемая.

— Не хочется ничего выдумывать, — честно сказала Эми. – Поэтому я скажу как есть. До ареста Дюпре осталось несколько дней. Я знаю, что ты хочешь ему отомстить. И знаю причину. Знаю, что для этого нужно время. И если ты хочешь успеть до того, как его арестуют, то тебе лучше поторопиться.

— Я поняла… — Инга поднялась. Оправила костюм, вновь взглянула на Эми и решительно добавила. – Спасибо. Я у тебя в долгу. И если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь обратиться ко мне.

Девушка рассеянно кивнула.

— Спасибо.

И только когда Мерцающий ушел, сопровождая Ингу, Эми поняла, что так с ним и не поговорила…

А на душе с каждым часом становилось всё тяжелее и тяжелее.

И когда в квартиру вернулся оперативник, последнюю неделю отсиживающийся у Эми от преследований пылкой австралийской любовницы, девушка была близка к нервному срыву.

— Почему ты сегодня не на работе? – поинтересовался мужчина, в быту Кайл о’Ларен.

— Котик в приказном порядке отправил на выходной, — пояснила Эми. – Мы вчера прогуливались с Рашель под прикрытием.

— Рашель?

— Дочь графа Монтесье. Он проходит по делу важным свидетелем.

— А девочка причем? Только не говори мне…

— Нет. Сделать ее подсадной уткой я бы не позволила. Ты же знаешь. В данном случае подсадной уткой была именно я.

— Ты? Каким… боком ты относишься ко всей этой истории?

— Кажется, тебе на язык просилось совсем другое выражение, — заметила Эми кротко. Затем подняла на Кайла взгляд. – Я подсадная утка в данном случае. После небольшого спектакля, который мы разыграли, в умах наблюдателей от Гюрзы должно утвердиться на сто процентов — я новая любовница графа.

Кайл подавился печеньем, свистнутым на столе.

— Прости, что? – уточнил он.

Эми взглянула она него и тихо повторила.

— Подсадная утка – я.

— А Змей как на это отреагировал?

— Ты что? Змея не знаешь? Пожал плечами, сказал, что прикроет. И всё.

— Мда… — Кайл активно зажевал печенье. – Что-то мне это не нравится…

— Вот и мне тоже, — вздохнула Эми. – На душе неспокойно. Словно… словно ждет впереди беда, а я ничего не смогу сделать.

Ответ о том, откуда ждать беду Эммануэль получила гораздо быстрее, чем ожидала. Раздался звонок, и встревоженный голос Антика произнес:

— Эми! Бомба. И на выезде Змей.

Побелев как полотно, Эммануэль только и спросила где, а потом сорвалась с места, отчаянно молясь Богу, небу, кому угодно – чтобы только успеть… И осознавая, что уже не успевает.

***

Вопросы от Эми любили в русском патруле и не любили больше нигде. Только эта ненормальная девчонка могла составить вопросник из пары тысяч вопросов, которые должны были задаваться в определенном порядке, а человек сам того не замечая, выбалтывал очень интересные сведения.

На допрос дона Диего Змей потратил почти пять часов, задав четыреста семьдесят два вопроса. И на этом был сделан перерыв.

Свидетель остался дома, отдыхать и приходить в себя под присмотром девочки-офицера из австралийского патруля, на территории которого Сервантеса спрятали ото всего мира, а мужчина вернулся в патруль.

Без напарницы, которую на работу не пустили, было еще и немного скучно. Количество дел не радовало, ибо было равно нулю. Перед увольнением Змей передал все свои дела Кайлу, заскочившему в патруль пару дней назад. И хотелось, чтобы что-нибудь произошло. Ну, хоть что-нибудь.

Когда спустя пятнадцать минут в кабинет патруля ворвалась симпатичная Оленька, Змей еще не знал, что его желание исполнилось.

Оглядевшись и обнаружив, что на месте только двое – Антик и сам Змей, Оля вздохнула, выровняла дыхание и спокойно отчиталась:

— Захват заложников. Преступник по подозрению – уникальный джампер. Полиция отдела запросила помощи у патруля. Змей, отправишься?

— Никаких проблем, — подхватив куртку, мужчина двинулся к выходу. – Место?

— Сибирский округ. Вот сюда, — подала планшет с адресом девушка.

Змей мельком взглянув на строчки с географическими координатами, ввел их в свой векторизатор и исчез.

Место, в котором он оказался, выглядело перенесенным в их «продвинутый» двадцать третий век из века так девятнадцатого-двадцатого. Небольшое двухэтажное кирпичное здание развалилось, словно плохо пропеченный пирог, надвое. Куски белого и алого кирпича устилали асфальт.

Кое-где валялись разбитые стеклянные бутылки! Неслыханная расточительность, настоящее стекло было дорогим, и его давно заменили имитаторы. Точно так же как и настоящую бумагу.

Проемы окон, в которых давно не было стекол, смотрели на мир покореженными коробками. Единственная дверь, которую было видно мужчине, висела на одной петле, поскрипывая при покачивании.

Впрочем, самое интересное было не в «пейзаже», подошедшем скорее бы для съемок фильмов ужасов с низким бюджетом. Дело было в том, что вокруг никого не было.

Ложные вызовы в русском патруле случались. Но были категорией весьма и весьма неприятной, да и чего греха таить, очень опасной. Пару раз после таких вызовов сотрудники попадали в ловушку, расставленную предприимчивыми преступниками.

В этот раз о ловушке не могло идти и речи, вокруг было пусто. Живых вообще не было. Векторизатор, который у патруля мог считывать следы – «шлак» от перемещений, показывал только след самого Змея.

И пустота…

Пожав плечами, частично удивленно, частично разозлено, Змей уже повернулся, чтобы прыгнуть обратно, когда его слуха коснулось что-то не подходящее обстановке вокруг. Больше всего услышанный звук напоминал плач то ли ребенка, то ли котенка. Одним словом, живого создания, которому в таких руинах делать было совершенно нечего.

Несколько мгновений мужчина разрывался между двумя противоположными желаниями. Уйти – с мыслью: «Меня это абсолютно не касается» и вернуться в патруль, в надежде на задание действительно полезное для общества и опасное. Или же войти в здание и посмотреть, что за создание там надрывается. А звук стал громче, жалостливее и обиженнее.

Решившись, Змей двинулся к двери. Осторожно проскользнул вовнутрь. Полюбовался на пылинки, танцующие в свете, падающем из оконного проема, и двинулся наверх по местами обвалившейся лестнице, угрожающе поскрипывающей под ногами.

Он уже был на втором этаже, когда за спиной раздался странный звук, похожий на легкий хлопок. Еще раз проверив следы перемещения, Змей ничего не обнаружил. Интуиция вопила во всю мочь, что надо убираться отсюда, но мужчина ее не слушал. В отличие от Эми, привыкшей верить своему внутреннему голосу, Змей даже не слушал свою интуицию.

Вытащив пистолет, единственное, на что он согласился со своей паранойей, мужчина двинулся дальше, проверяя комнаты. Но находил в них лишь разруху, труху от мебели и кирпичные развалы.

Тихий скулеж не утихал и, в конце концов, в последней комнате, Змей нашел его источник. На груде какого-то тряпья, в маленькой картонной коробке сидел котенок. Со странной бело-серебристой шерстью, огромными рыжими глазами, миндалевидной формы. Потрясающий малыш завидев человека возмущенно и требовательно мяукнул, перебирая на месте лапками. Только едва-едва слышно цокали маленькие коготочки.

Выбраться из коробки он почему-то не мог, что-то не пускало.

Хмыкнув и покачав головой, Змей убрал в кобуру за пояс пистолет. Прошел в комнату, внимательно глядя по сторонам, но не находя ничего предосудительного. Наклонился к коробке и вытащил малышка, распутав едва заметную тонкую леску, привязывающую зверька к краям коробки.

Снисходительно мяукнув, котеныш лизнул Змея в широкую ладонь, словно поверив в то, что ему больше ничего не угрожает.

Мужчина, сам от себя этого не ожидая, улыбнулся и выпрямился, держа на руках кроху, напомнившего ему о напарнице.

Рефлексы сработали раньше разума. Тренированное тело метнулось в сторону, как только чуткий слух уловил едва слышное потрескивание, с которым активировалась взрывчатка класса H-72S, способная разнести половину жилого квартала. Плюсов у ее применения была два. Первое, использовать джамп, чтобы прыгнуть в уже вспыхнувшее после взрыва пламя, было невозможно. И второе – потушить возникающее пламя тоже было невозможно. Очень быстро, за три минуты, оно выгорало само, не оставляя никакой органики. Только голые остовы стен.

Змей еще успел подумать о том, что если бы Эми узнала, как глупо он попался, ему бы не поздоровилось. А потом прогремел взрыв…

Глава 14. Отчаяние. Безумие

Эми появилась у места происшествия, когда огонь, охвативший здание, уже почти утих.

Она не стала бросаться в огонь, просто ее взгляд на миг остекленел. А потом Эммануэль словно помертвевшая упала около стен здания, закрывая лицо руками.

Если бы кто-то смог убрать руки, то увидел бы, что взгляд девушки стал пустым и бездумным. Несмотря на то, что на первый взгляд к зданию она близко не подходила, на щеке Эми и на бедре появились ожоги, словно она кидалась в огонь, в отчаянной попытке спасти того, кому помочь было уже невозможно.

Ее нашли через пять минут. Прибывший наряд полиции и двое из русского патруля. Маленькую девушку с потухшими глазами и горькой складкой у губ. Обожженную, растерянную. Смотрящую на здание, которое похоронило ее мечты и надежды, и ничего не говорящую. Словно забывшую, как нужно говорить и ходить.

Эми не сопротивлялась, когда появившийся вместе с Котиком Кайл бережно поднял ее на ноги и привлек к себе, закутывая в свою куртку. Эми, ненавидящая медицину и всех ее представителей, не сопротивлялась, когда дежурный врач, прибывший с нарядом полиции, замазывал ее раны регенерационным составом. Состав покрыл кожу мерзкой корочкой, под которой всё вначале ужасно защипало, а потом зачесалось. Но девушка даже не обратила на это внимания.

Эми очнулась только тогда, когда врач, посветив в зрачки фонариком, поместил на ее лоб мерзко пищащий компактный приборчик для диагностики и констатировал, что у девушки шок, и ей необходима психотерапевтическая помощь.

Слабой дрожащей рукой отстранив ладонь эскулапа в белом халате, с трудом сдерживаясь чтобы не сдернуть приборчик и его не растоптать, Эми решительно сказала:

— Нет.

— Тебя разве спрашивают? – круто повернулся к строптивой подчиненной Котик. – Ты немедленно отправляешься в больницу. И ты не будешь спорить ни с врачами, ни уж тем более с начальством. Ясно тебе?

Взгляд рыжих глаз, обращенных на начальника, наполнился слезами. Губы затряслись. А спустя мгновение стало понятно, что сейчас Эми разрыдается.

— Я не хочу, — жалобно прошептала она. – Я… не могу. Это… нельзя же так. – Оттолкнув Кайла, отвернувшись от мужчин, только плечи вздрагивали, девушка почти прокричала. – Так нечестно. Почему… почему именно он?

Осев на асфальт, стуча кулаками по грязному раздолбанному покрытию, Эми спросила, не ожидая ответа:

— Почему именно он?! Я так много не успела ему сказать? Почему?

Кайл, подойдя к девушке, решительно вздернул ее на ноги. Эми вновь уткнулась в его плечо, комкая рубашку у него на спине и захлебываясь слезами. Мужчина с потемневшим взглядом посмотрел на Котика.

— Под мою ответственность. – Попросил он. – Ей лучше не оставаться одной. Ей сейчас лучше начать работу. Чем больше работы, тем лучше для нее. Если ее оставить в таком состоянии, она сойдет с ума.

Котик, не отводящий взгляда от Эми, коротко кивнул.

— Я понимаю, — тихо сказал он, опустив слова, что тогда с ума сойдут все остальные. – Делайте, что хотите.

Но лучше бы этого он не говорил.

Потому что Эми, которая по всем законам жанра должна была сейчас сидеть и плакать, развила бурную, но не поддающуюся логическому объяснению деятельность.

Она начала с того, что приказала перевезти дона Диего Сервантеса совершенно в другое место. Затем поменяла коды, алгоритмы шифрования и пароли в помещениях русского патруля.

Поменяла отзывы и пароли во внутренней связи.

Устроила настоящий допрос секретарю Оле.

Подняла и перешерстила весь отчет по входящим звонкам.

Поменяла всем, кто был занят по делу о Гюрзе, задания, зачастую на совершенно противоположные.

Накричала на Антика.

А, в конце концов, просто разрыдалась за своим столом.

Сотрудники патруля, не очень понимающие, как можно настолько убиваться по хладнокровной змее, которой был их погибший напарник, проявили максимум деликатности, найдя себе «дела» и покинув здание патруля, в котором Эми осталась одна.

На бесконечно долгих два часа…

…Нефритов узнал о случившейся трагедии уже ближе к полуночи. И не в силах поверить в это, до последнего надеясь, что это какая-то ошибка, какая-то… утка, направленная на обман Гюрзы, набрал номер Эммануэль.

Соединение прошло сразу. А вот ответа быстро он не дождался.

По видеовизору почти четверть часа шли помехи. А потом появилась кухня, заплаканная Эми со стаканом чего-то прозрачного.

Подняв голову, девушка уставилась на позднего «гостя», налитыми кровью глазами. Отсалютовав Нефритову стаканом, она заплетающимся языком сказала:

— О, Виктор Батькович, свет Александрович, а че ты звонишь? Те че было велено? Сидеть и не высовываться. Ик! А ты че-то звонишь? Че надо то?

Вопрос о том правда ли смерть Змея или нет, можно было уже не задавать. Детектив всё прочитал в почерневшем от горя лице Эми.

— Прости, — сказал он.

— Да ладно, — всхлипнула девушка, закусив губу, чтобы снова не разрыдаться. – Он сам дурак… Чего он туда поперся один? Ему что? Погеройствовать захотелось? Дурак… какой же он дурак, — уронив голову на стол, Эми снова расплакалась. Хотя слезы уже не приносили облегчения. Только саднила обожженная щека, по которой стекали соленые дорожки. Да болели еще сильнее глаза.

Было больно. Очень больно. Эми не хотела верить в то, что случилось.

К сожалению, и не верить в это было нельзя. Всё было предельно ясно. И от этого становилось еще горше.

— Змей… — прошептала Эми. – Ну почему?! Почему именно ты?

Ощущая себя самым последним гадом и теряясь от бессилия, детектив всё же не смог не спросить, в слабой надежде, что это отвлечет девушку от горя:

— Эми. Что тебя связывает с графом Монтесье и его дочерью?

А вот ответ надолго выбил Нефритова из колеи и заставил задуматься о том, что же делать дальше. Потому что подняв голову и стирая со щек струящиеся слезы, Эми твердо ответила:

— Я любовница графа. И я, как представительница русского патруля, прячу его дочь. Еще будут вопросы?

***

Гость появился ближе к полуночи.

Усталый, с запавшим взглядом и молчащий.

Вытащив из своих припасов коньяк, граф Монтесье молча плеснул его в бокал, поставил перед лучшим другом, затем вытащил из духовки пиццу. Так же молча поставил на стол.

Лафорже, сидящий с убитым видом в кресле у окна, залпом проглотил коньяк, не оценив ни его вкусовых качеств, ни его выдержки, потом тихо спросил:

— Упрекаешь меня?

— Нисколько, — отозвался Антуан, покачивая в руке свой бокал. – И тогда не упрекал, когда ты решил перейти в Гюрзу, хотя я тебя отговаривал. И сейчас не буду.

— Злорадствуешь? – предположил Шэндон.

Монтесье покачал головой.

— Всё настолько плохо, что ты меня в таких несвойственных мне вещах подозреваешь?

— Всё не просто плохо, — Лафорже, вытащив из кармана сигареты закурил, не спрашивая разрешения. – Всё гораздо хуже, чем просто «плохо». Сейчас я не уверен, что даже ты, криминальный гений, смог бы нас спасти. Всё… мерзко, отвратительно. И я ощущаю, как сгущаются над нами тучи. Скорее всего… нам недолго осталось ходить на свободе. Наш главный противник… Эммануэль. — Маркиз поднял голову. – Она, правда, твоя любовница?

Монтесье отрицательно покачал головой.

— Нет. Хотя от такой жены, как она, я бы не отказался. Но шансов у меня нет. За ней присматривает ее напарник. Удивлен только, как он до сих пор ее замуж не позвал. Но она, кажется, в него влюблена.

— Теперь у тебя есть шанс, — устало вздохнул мужчина. – Наши психологи просчитали, что чтобы вывести ее из игры – ее просто надо сломать. И…

— Начали шантажировать? – предположил Монтесье.

Шэндон отрицательно покачал головой.

— Этот пункт пропустили. Сначала убили ее напарника. Змея. Наблюдатели были счастливы, глядя как сереет от боли и ужаса ее лицо. В Гюрзе радостно хлопали в ладоши, когда всех обошла голограмма с записью ее слез. А потом серели от ужаса уже мы, когда началась ответная атака. Девушка отомстила. И как!

— Отомстила? Эми? – не веря переспросил Антуан.

Лафорже кивнул.

— О да. Под маской «милой» и «кроткой девочки» пряталась стерва и дрянь! Она арестовала все счета и активы Дюпре. Под расплывчатой формулировкой за подозрения о содействии в деятельности террористической организации, но Гарри покрылся холодным потом, когда она заявилась в его кабинет. Потому что в ее глазах читалось, что она знает! Знает, что он один из Троицы. И скорее всего сейчас эта дрянь занимается тем, что собирает улики. А у нас…у нас нет денег, чтобы начать полномасштабную операцию по зачистке следов. Денег на черных счетах – у нас только впритирку для оплаты уже начавшихся операций и на премии отделу зачистки, который должен разобраться с этой сумасшедшей девицей.

— Ну, разберутся они, — выдавил из себя Антуан. – Но Троице ничего не грозит! Какие доказательства? О чем может идти речь? Всё это недоказуемо и…

— Мы тоже так думали, — Шэндон отвел взгляд в сторону. – Но эта русская. Эта русская показала нам, что мы ничего не знаем. Ни о ней. Ни о тех, с кем решили воевать. Мы видели запись того момента, когда она пришла в кабинет Дюпре. Причем, видели не мы одни. Каждый козырь, каждый сотрудник высшего эшелона получил эту запись в подарок, в аккуратной обертке, с красивой карточкой, с надписью: «Вы ошиблись…». Это не объявление войны. Скорее это просто расстановка сил. Но боевой дух в Гюрзе подорван. У нас хватило ума сделать вид, что мы ничего не знаем, когда Дюпре срывал на всех подряд свой гнев. Но…

— Шэн?

— Смотри сам.

…Бурная деятельность Эми принесла свои плоды уже на следующее утро. Совершенно неожиданные и шокирующие.

Появились первые доказательства, благодаря которым можно было привлечь к судебной ответственности как свидетелей и укрывателей террористов всю змеиную троицу.

Но на этом Эми не остановилась, хотя ей предлагали. Пожав плечами, она просто сказала:

«Раз есть доказательства укрывательства, значит, есть и доказательства другого типа, которые докажут, что они – и есть террористы. И я получу их. Пусть даже для этого мне потребуется слегка напугать кого-то из Троицы».

В качестве своей подопытной мышки, Эми выбрала Гарри Дюпре. Дон Диего говорил, что в последнее время у основателя их преступной группы появились проблемы с нервами. Вот девушка решила ему устроить еще большие проблемы и пошатнуть уверенность политика в себе. К тому же, его ждала еще месть Инги! И для этого тоже надо было пошатнуть самоуверенность француза. Впрочем, Ингу потом Эммануэль приплела только в кабинете Котика. На тот момент она об этом даже не задумывалась.