Дикарь

В первый день других путешественников нам не встретилось. Чтобы продолжить в том же духе, лагерь мы разбили на порядочном расстоянии от дороги. На следующий день мы повстречали человека из Бисби, который шел со стороны Тумстоуна. Он не причинил нам вреда и рассказал, как попасть в Тумстоун. Мы были рады услышать, что цель нашего похода всего в шестидесяти-семидесяти милях.

Еще три дня мы шли в том направлении, которое указал нам путник. Нам удалось настрелять немного дичи, так что у нас было некоторое количество мяса помимо вяленого мула, еще мы нашли достаточно свежей воды, чтобы наполнить наши импровизированные бурдюки и повстречали немало путников, но не попали ни в какие неприятности.

Джесси больше не сдирала свою рубашку. По крайней мере, не передо мной. Я подумал, это для того, чтобы я лишний раз не вспоминал о Уиттле.

Как бы то ни было, я думал о нем очень много. Чем ближе мы подходили к Тумстоуну, тем больше места он занимал в моих мыслях. Если бы Джесси несколько раз оголилась, я, думается, как раз меньше стал бы думать о нем, а больше — о хорошем. Но она этого не делала, и эту тему я не поднимал.

Раздобыть одеяла мы не пытались, поскольку навострились по ночам сохранять тепло, плотно прижавшись друг к другу. Даже несмотря на то, что Джесси никаких вольностей мне не позволяла, ночи для меня были поистине чудесными.

Я принялся мечтать, чтобы Тумстоун мы не нашли никогда.

Однако на закате третьего дня, считая от встречи с человеком из Бисби, мы, взглянув с высоты, обнаружили город, раскинувшийся вдали, приблизительно в пяти милях от нас.

— Думается мне, это Тумстоун, — сказала Джесси. Соскользнув с Генерала, она потянулась и потерла ягодицы.

Так мы и стояли бок о бок, глазея на город вдалеке. Смотреть там было особо не на что. Путаница улиц, несколько ровных рядов зданий в центре и кучка других строений, разбросанных кругом. Чтобы разглядеть людей, мы были слишком далеко.

Вскоре Джесси бросила разглядывать городок. Передав мне поводья, она нашла камень, на который уселась спиной к городу. Размотав свой импровизированный тюрбан, она утерла вспотевшее лицо.

— Ну, похоже, мы сделали это, — сказала она. Взглянув на меня с мрачной улыбкой, она спросила: — Что будем делать, раз уж здесь оказались?

Я подвел Генерала поближе к ней и нашел камень для себя. Он был чертовски удобен для сиденья после столь длительной прогулки.

— Мы как следует покушаем в ресторане, — сказал я.

Ее лицо просветлело.

— Мул надоел небось?

Я коротко хмыкнул, и она засмеялась.

— О чем я отчаянно мечтаю, так это о ванне, — сказала она. — Перед тем, как садиться кушать, мне бы не помешали и чистые шмотки.

— Я куплю тебе красивое платье.

— Купишь платье — сам его и будешь носить. В таком наряде ты меня не увидишь.

— Я хотел бы видеть на тебе платье.

— Ни в коем случае, так что лучше забудь об этой идее.

— Не забывай, ты женщина.

— Это не от меня зависит. Я была бы рада быть мужчиной.

— Я очень рад, что ты не мужчина.

— О, да я знаю.

Я немного возбудился, когда она это произнесла, но был такой разгоряченный и потный, что она вряд ли это заметила.

— Ладно, я не собираюсь заставлять тебя носить платье.

— Попробовал бы.

— Думается, ты пырнешь меня ножом.

Я ожидал энергичной отповеди, но вместо этого она хмуро уставилась на свои сапоги.

— Я бы тебя ножом не ударила, — тихо произнесла она. — Тебе стоило бы это знать.

— Я знаю.

Она повесила голову, положив локти на колени.

— С тобой все хорошо? — спросил я.

— Не-а.

— Что такое?

Она покачала головой.

— Джесси.

Она взглянула на меня исподлобья. Ее зеленые глаза были очень серьезными.

Внутри у меня все перевернулось, горло перехватило. Я бросился к ней. Она встала, и я обнял ее. Она крепко прижалась ко мне.

— Что не так? — спросил я.

— Да… все.

— Все?

— Может мы… здесь останемся? Я не хочу… — она покачала головой.

Я погладил ее.

— Мы останемся здесь. Ну, может не точно здесь. Найдем хорошее место для стоянки. Не пойдем в Тумстоун. Не сегодня. Хорошо?

Она кивнула.

— Нам вообще не надо идти в Тумстоун, — сказал я. — Если хочешь, просто проедем завтра мимо него.

Она продолжала держаться за меня какое-то время, а затем освободилась из моих объятий. Положив обе руки мне на лицо, она поцеловала меня в губы, а затем пристально поглядела в глаза.

— Мы войдем, — прошептала она. — Завтра. Я не готова к этому. Пока не готова.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

КОНЕЦ ПУТИ

Глава 47

БРОСОК НА ТУМСТОУН

Мы разбили бивак в пересохшем русле к северу от высоты, так, что Тумстоун был нам не виден. Джесси была необычно притихшей. Может, смущалась того, что так резко отказалась идти в город, а может ей просто надо было много чего обдумать. Как бы там ни было, я на нее не давил.

Мы сидели у небольшого костерка и в молчании поедали вяленое мясо.

Покончив с едой, мы по-прежнему сидели у костра. Я несколько раз открывал рот, желая выяснить, что ее гнетет, но раз за разом передумывал.

Она сидела по другую сторону огня и время от времени бросала на меня странные взгляды сквозь дым.

Наконец я сказал:

— На самом деле, я не горю желанием ехать в Тумстоун.

— Ты просто так говоришь.

— Честное слово, это так.

— А что насчет как следует покушать в ресторане?

— Не отказался бы. И мне кажется, тебе стоит побаловать себя ванной и новой одеждой.

— Но не платьем.

— Конечно, нет.

— Так как получается, что ты не горишь желанием?

— Точно не знаю, правда. Мне кажется, все будет по-другому. По-моему, я просто привык путешествовать с тобой. Меня бесит, что наш поход подошел к концу. Там меня будут окружать другие люди. Мы уже не будем вдвоем и сами по себе. Все будет совсем иначе. А мне нравится существующий порядок вещей.

Джесси какое-то время пристально смотрела на меня, затем поднялась с места и подошла ко мне. Усевшись рядышком, она наклонилась ко мне и приобняла меня за спину.

— У тебя была бы настоящая постель, — сказала она.

— Ага, в гостинице. Где ветер не морозил бы нас и не заставлял тебя ложиться со мной, чтобы чуть-чуть согреться.

— Может, я лежала бы с тобой в любом случае.

— Ты бы так делала?

— Может быть. Пока ты держал бы себя в руках.

— В таком случае, Тумстоун был бы не так уж и плох.

Джесси снова замолчала, но на это раз ненадолго:

— Ты бы небось лучше с Сарой в кроватке лежал бы.

— Джесси!

— Ну что? Ты, конечно же, об этом и не думал. Она вполне может быть там, в городе, дожидается тебя. Что ты тогда будешь делать? Выкинешь меня пинком под зад?

— Нет! Господи боже мой! И ты вот из-за этого переживаешь?

— Я знаю, ты говорил, что я красивей, и все такое, и что ты с ней покончил, но ведь ты можешь посмотреть на вещи по-другому, встретившись с ней лицом к лицу. Может, ты забыл, насколько она миленькая. Может, ты это быстренько припомнишь, а еще припомнишь кое-что, навроде того, каково с ней… шуры-муры. С ней у тебя шуры-муры были, Тревор. А со мной нет.

Я воззрился на Джесси.

— Никаких дурацких мыслей, парниша!

— Честно сказать, дурацкие мысли наводишь ты.

— Ну, выкинь их из башки. Я собираюсь хранить чистоту для человека, что женится на мне, или умереть пытаясь.

— Может, я и есть тот человек, — сказал я, чувствуя, что сердце готово взорваться.

— А может быть и нет. Может, ты завтра побежишь к своей разлюбезной Саре, и этим все кончится для Джесси Сью Лонгли.

— Такого не случится, — сказал я.

— Сдается мне, что скоро мы это узнаем.

— Ее и близко к Тумстоуну нет.

— Вы же сюда и направлялись.

— Но это было до того, как меня выбросили с поезда. Она уверена, что я мертв. Ты сильно глупишь, если думаешь на полном серьезе, что она проделала остаток пути и сидит в городе, ожидая, когда я загляну на огонек.

— Я бы поступила так, — сказала Джесси.

Я немного поразмыслил над этим и решил, что она права. Она бы поехала дальше, надеясь, что я в итоге окажусь в Тумстоуне. Она бы поехала. Она, Джесси. Но насчет Сары я сильно сомневался. В основном судя по тому, как она повела себя с Бриггсом.

— Дико удивлюсь, если она здесь, — сказал я.

— Завтра и узнаем.

— Даже если она здесь, тебе не из-за чего переживать.

— Это ты так говоришь.

— Если это тебя так беспокоит, почему бы нам попросту не миновать город и не отправиться куда-нибудь еще?

— Как мы собираемся выслеживать Уиттла, если не пойдем туда и не поспрашиваем людей? Именно туда нам и надо идти, если мы намереваемся напасть на его след.

— Я сомневаюсь, что от него вообще остался след, на который можно напасть. Месяца два прошло с тех пор, как он убил этих Клемонс. Он наверняка уже давно смылся.

— Из Лондона он никуда не смывался.

И то верно, он продолжал обделывать свои ужасные дела в Ист-Энде больше двух месяцев, и чудил бы там и дальше, если бы я не спутал ему все карты.

— Это совсем другая история, — заметил я. — Лондон — огромный город, с кучей улиц и переулков, до отказу набитый людьми. Можно завернуть за угол и никогда больше не попасться человеку на глаза. Там Уиттл мог орудовать всю жизнь. Но не в городишке вроде Тумстоуна. Да, он был удачлив, раз его не поймали. Особенно будучи незнакомцем, да еще и безносым. Вряд ли он остался здесь даже до утра.

— Может и так, — сказала Джесси, — а может и нет. Какой ему смысл убегать, если никто не видел, как он убивал этих девок. Он может быть в городе в эту самую минуту.

— Так вот почему ты не хочешь туда соваться! — возопил я.

— Не поэтому, и ты это знаешь.

— Ты говоришь, что Уиттл и Сара там, только для того, чтобы меня довести!

— Уиттл меня нисколько не беспокоит.

— Ну а вообще-то должен.

— Я надеюсь, он там, в городе. Мы можем устроить соревнование, кто первый нашпигует его свинцом. Если повезет, под огонь попадет и твоя Сара.

Последняя фраза была просто ужасной, но почему-то насмешила меня. Я плотно прижал голову Джесси рукой и несколько раз слегка стукнул ее в живот. Она вытащила голову, бросилась на меня и повалила набок. Я особо не сопротивлялся, единственно, сделал так, чтобы сапоги не угодили в огонь. Пока я беспокоился об этом, она уложила меня на спину и уселась сверху. Коленями она придавила мне обе руки к земле. Я продолжал смеяться, не обращая внимания на то, что она сидела у меня на груди.

— Я всегда знала, что могу тебя одолеть, — выдохнула Джесси.

— Ты меня сделала.

— Ага. — Она подпрыгнула так, что из груди у меня вылетел весь воздух. — Попался!

— Рад этому.

Она хлопнула меня по лицу наотмашь. Не то чтобы дала пощечину, скорее погладила.

— Не будь невежей, Тревор!

— Я ничего невежливого в виду не имел.

Она еще раз хлопнула, чуть посильнее, чем в предыдущий раз.

— Я тоже.

— Ты меня на землю уложила!

— Ха-ха, — она снова меня стукнула.

Я взбрыкнул и раскачав ноги так, что смог зацепить ее за плечи, сбросил ее наземь. Она запыхтела, свалившись на спину. Быстро вскочив, я отодвинул ее коленки и плюхнулся на нее сверху. Она извивалась подо мной, готовая лопнуть со смеху.

Вместо того, чтобы держать ее за руки, я стал щекотать бока. Она взвизгнула и начала брыкаться, биться и хватать меня за руки, чтобы удержать их.

— Прекрати! — крикнула она в промежутке между визгами. — Прекрати же!

— Попалась!

— Я серьезно! Прекрати сейчас же! Я сейчас по швам тресну!

— Давай, трескайся!

— Тревор! Я сейчас описаюсь.

Я прекратил «экзекуцию». Какое-то время Джесси хихикала и отдувалась, лежа подо мной. Наконец, она успокоилась.

Вскоре она заговорила:

— Щекотаться — это чистая подлость.

— Подлее, чем драться?

— Я тебе больно не сделала.

— Я тебе тоже.

— У меня чуть кишки не выскочили.

— Ну что, мы квиты?

— Поцелуй меня.

Что ж, это меня устраивало. Я наклонился к ней, намереваясь поцеловать ее по-настоящему нежно, как вдруг она прикусила мне губу.

— Ай! Черт подери!

— Вот теперь мы квиты.

— Черт! Ты меня укусила!

— Не первый раз!

Я облизал нижнюю губу и почувствовал вкус крови.

— У меня кровь идет!

Улыбаясь, она кивнула.

— Не переживай. Я не бешеная. По крайней мере, насколько мне известно. Я тебе рассказывала про того парня из Эль-Пасо…?

— Говорила.

— Дай я поцелую твою ранку.

— И снова меня цапнешь?

— Я же сказала, что мы квиты. Ты мне не веришь?

— У тебя бывают сильно необычные затеи, Джесси.

— Не исключено. Но ведь мы партнеры, не так ли? Если ты не доверяешь партнеру, то кому ты вообще можешь доверять?

— Обещаешь не кусаться?

— Слово чести.

Я опустил лицо ниже, не зная точно, чего ожидать. Она высунула язык и слизала кровь у меня с губы. Потом она оторвала голову от земли и поцеловала меня очень нежно и ласково.

После этого я скатился с нее. Мы лежали бок о бок, держась друг за друга.

Я чувствовал мир и довольство. Но недолго. Вскоре я ощутил внутри себя боль и опустошенность. Это была наша последняя ночь в пути. Завтра мы поедем в Тумстоун. Чтобы ни произошло, в любом случае наше путешествие вдвоем через дикие земли подходит к концу. Наше личное время, только ее и мое.

Оно закончилось.

Все переменится с наступлением завтрашнего дня, и как же мне этого не хотелось.

Может, я уже никогда не окажусь у бивачного костра, обнимая Джесси обеими руками.

От подобных размышлений на меня накатила хандра.

Да и смысла в них, на самом деле, никакого не было. Мы по-прежнему будем вместе в Тумстоуне. Но я никак не мог выкинуть из головы, что наши личные прекрасные деньки вот-вот закончатся.

Я сильнее сжал Джесси в объятиях, она сделала тоже самое.

— Все будет хорошо, — прошептал я.

— Рада, что ты так думаешь.

— Все из-за Сары волнуешься?

— Не только из-за нее.

— Уиттл?

— Я не хочу тебя потерять, — сказала она. — У меня плохие предчувствия насчет завтрашнего дня.

— Мы можем не идти туда прямо сейчас, — сказал я, неожиданно обрадовавшись. — Мы туда вообще не пойдем! Двинемся куда-нибудь еще. Может нам стоит пойти в Тусон.

Пальцы Джесси пробежали у меня по спине.

— Не знаю, — пробормотала она, но мне показалось, что мысль пришлась ей по вкусу. — А что с Сарой? Что с Уиттлом?

— В любом случае, их там, скорее всего, нет.

Хоть я и говорил так, до конца я сам в это не верил. Я лгал сам себе, лгал Джесси. Они могли быть в Тумстоуне. И я понимал, что именно Сара и Уиттл — две причины, по которым я не хотел связываться с этим городишкой. Единственные причины, если говорить начистоту.

— Я с ними не хочу никаких дел иметь, — сказал я. — Я вообще ни с кем, кроме тебя, дел иметь не желаю, по правде говоря.

— Ох, Тревор, — снова пробормотала она, потершись щекой об мою щеку. — Ты же не можешь сделать вид, будто их просто-напросто нет на свете. И я не могу. Нам придется с ними столкнуться. Чему быть — тому не миновать, лучше пусть это случится завтра.

— Если это так на так должно произойти, никакого смысла торопить встречу нет.

— Непохоже на правду.

— Так ты хочешь идти в Тумстоун завтра?

Я почувствовал, как она качает головой.

— Значит решено.

Джесси замолчала, и я подумал, что она заснула. Но затем она, склонившись надо мной, прижалась губами к моим губам и прошептала:

— Я тебя люблю, Тревор Веллингтон Бентли.

— Не настолько, насколько я люблю тебя, Джесси Сью Лонгли.

— Так-так.

— Вот так-так.

— Ну, в конце концов, немцу ты меня не продал.

Затем она поцеловала меня вновь, и я повернулся так, чтобы она могла лечь на меня, чтобы мы могли уснуть так, как спали каждую ночь после наводнения. Мы лежали в тишине, не говоря друг другу ни слова. Все мои дурные предчувствия испарились благодаря моему решению как можно скорее отделаться от Тумстоуна. Я слышал потрескивание дров в костре, слышал, как вдалеке воет койот, слышал дыхание Джесси. Вскоре я уснул.

С утра мы еще раз обсудили Тумстоун. Джесси поинтересовалась, стоит ли нам запастись еще одной лошадью, продуктами и инструментами. Я решил, что это значительно облегчит наше путешествие. Нам понадобится провести в городе буквально час или два, и мы снова отправимся в путь.

На том и порешили.

Джесси верхом на Генерале, а я пешком обошли возвышенность и двинулись в Тумстоун. Направляясь прямо в то место, которого предпочли бы избежать.

Даже несмотря на то, что ни один из нас не хотел туда идти.

Мы пробудем в городишке совсем недолго, твердил я себе. Даже если Сара и там, вряд ли мы с ней пересечемся. А Уиттл, по всей вероятности, улепетнул еще в ту ночь, когда убил Клемонсов.

В моих мыслях все это выглядело по-другому.

В моих мыслях не успели мы войти на главную улицу, как из дверного проема выскочила Сара и уставилась на меня. Удивленная и обрадованная, выкрикнула мое имя, бросилась ко мне и заключила в объятия. С плачем покрывала мое лицо поцелуями на глазах у Джесси. Мне пришлось ее оттолкнуть и сказать что-то вроде: «Прекрати, Сара. Прошу тебя. Боюсь, другая женщина…» А что бы я сказал? Если она там, значит от меня не отступилась, значит, я ей до сих пор нужен. Что бы я ни сказал или ни сделал, не считая варианта бросить Джесси (но это даже не рассматривается), неминуемо причинит ей огромную боль. Я от всей души не хотел подобного сценария.

Схватки с Уиттлом я тоже не хотел. Не на улицах Тумстоуна, не с Джесси рядом, когда он может добраться до нее. Убеждая себя в том, что он давно убрался прочь, я знал, что встретить его — вполне вероятно. Возможно, он устроился на работу, а может — живет припеваючи на добро, награбленное на «Истинной Д. Лайт».

Здравый смысл подсказывал мне, что здесь его нет и не было. В таком случае, он может даже не быть причастным к убийству Клемонсов. И Сары здесь тоже нет.

Вот что талдычил мне здравый смысл.

Но предчувствие утверждало обратное.

Мы шли по дороге, ведущей в Тумстоун уже около мили, как я наконец произнес:

— Стой, Джесси.

Она остановила Генерала и повернулась ко мне.

— Я туда вообще идти не хочу, — сказал я.

— Да я тоже не очень горю желанием.

— А тогда зачем мы туда идем?

Она пожала плечами. Затем ее лицо озарилось широкой улыбкой.

— Сколько дней идти до Тусона, как думаешь?

— Сколько понадобится.

Она развернула Генерала.

Мы повернулись к Тумстоуну спиной.

Я ускорил шаг, чувствуя, будто оставил позади все горе мира. Я чувствовал себя настолько приободренным, что какое-то время по-настоящему бежал, оставив Джесси позади, пока она не хлопнула Генерала по бокам и не зарысила сбоку от меня.

— Не вымотай себя.

— Да это просто великое утро! Потрясающе!

Судьба — странная штука. Если бы мы в тот день поехали в Тумстоун, то упустили бы Барни Дайра. Мы могли вообще больше никогда не встретиться с Уиттлом.

Но, повернув прочь от города, мы вступили на путь, который должен бы привести нас прямиком в логово Уиттла.

Глава 48

АПАЧ СЭМ

— С миром вас! — раздался голос из темноты.

Днем я подстрелил кролика, так что грызть вяленого мула на ужин нам не пришлось. Мы как раз закончили с кроликом, когда раздался мужской голос.

Мы оба напугались.

Я выхватил кольт. Джесси положила руку мне на колено, чтобы я успокоился.

— Скажи ему, чтобы подошел, — прошептала она.

— Подойди к огню так, чтобы мы тебя могли увидеть, — крикнул я. — Не дай бог у тебя оружие в руках будет.

— Если вы собираетесь меня убить, то я пойду своей дорогой и вас не побеспокою. Мне не нужны неприятности.

Джесси крикнула:

— Мы вас приглашаем!

— Спасибо большое, мисс.

С этими словами в неверном свете костра появился Барни Дайр, ведя лошадь в поводу. Поводья он держал одной рукой, а вторую показывал нам открытой ладонью, демонстрируя, что она пуста. На ней не было мизинца и безымянного пальца.

— Я увидел ваш костер, — сказал он, — надеюсь, вы не прогоните меня.

— Пока ведете себя нормально — нет, — ответила Джесси.

— Как правило, я так себя и веду, — сообщил он. — Бог свидетель, я не из преступников, и хоть сталкиваюсь с ними снова и снова, как я же ненавижу подобные делишки.

Он привязал поводья к высокому кактусу, растущему рядом с Генералом, а затем не торопясь приблизился.

Судя по голосу, это был здоровый дядька, но на самом деле он оказался таким коротышкой, что даже терялся в своем одеянии. Все, что было на нем надето, выглядело для него слишком большим. Поля шляпы были шире плеч. Шейный платок казался размером со скатерть. Жилет был так длинен, что закрывал рукоятку револьвера. Штанины хлопали, будто два паруса.

Даже его широкие темные усы выглядели так, будто принадлежали человеку в два раза больше него.

Скрипя кожей и гремя шпорами, он подошел к противоположной стороне костра и уселся наземь.

Вздохнув, он произнес:

— Премного благодарен. Зовут меня Дайр. Барни Дайр. — Он приложил руку к шляпе.

— Я — Тревор, а это — Джесси.

— Рад знакомству, ребята.

Вел он себя спокойно и дружелюбно. В глазах, блестевших в свете костра, виднелась искорка юмора, напомнившая мне Джесси. Хотя было умнее оставаться начеку, тем не менее, я сделал шаг вперед, убирая кольт в кобуру.

— Боюсь, из еды вам предложить нечего, — сообщил я. — Мы только что съели все, что у нас было.

— Если, конечно, вы не польститесь на вяленую мулятину, — добавила Джесси.

Барни засмеялся и покачал головой.

— Не, предложение я, наверное, отклоню. Но все равно спасибо. Я рассчитывал просто маленько посидеть и поболтать с вами, ребята. Мой старый конь, Джоуи, не очень-то разговорчив.

— Скучно ехать одному, — заметил я.

— Ну, бывает вещи похуже одиночества. Я бы лучше ехал один, чем с ворчуном. Или с девчонкой, да простит меня мисс Джесси.

Взглянув на Джесси, я заметил, что она улыбается.

— А что не так с девчонками? — поинтересовалась она.

— Ну, с ними обычно все очень печально. Все время командуют и ноют. Я, конечно, не говорю, что и вы такая же.

Он подмигнул мне.

— С Джесси все отлично в этом плане, — сказал я.

Она засмеялась.

— Во-первых, им нужно, чтобы ты остепенился. Тебе не положено веселиться, вот как они на дело смотрят. Мигом заводят истерику, стоит тебе выпить или табаку пожевать, и к друзьям твоим относятся, как к злейшим врагам. Была бы возможность, они заперли бы тебя на замок и выпускали только, когда им понадобится, и то лишь для работы по дому.

— Вижу, у вас не очень высокое о них мнение.

— Был женат на парочке таких. Милые девчонки были, пока не женился. Они-то меня и переменили. Такое ощущение, что их призвание — тюрьму охранять.

Джесси засмеялась.

— Не говорю, что вы из таких, — сказал ей Барни.

— Благодарю сердечно.

— А вы собираетесь за Тревора замуж? — спросил он.

— Ну, кажется он и не заговорит об этом, после всего компоста, что вы наложили ему в уши.

Барни тихо усмехнулся.

— Ладно, вы еще сильно молоды. В общем, не сильно старше, чем дети. Нет вам причин торопиться с таким хитрым делом, как женитьба. Как вы оказались вместе, если не секрет?

— Джесси пыталась угнать мою лошадь.

— Всему миру расскажи, чего уж там! — крикнула она.

— А, значит у тебя ничего не получилось?

— Только потому, что я тебя пожалела.

— У меня было преимущество.

— Я нож не достала!

— Успокойтесь, ребята, — сказал Барни. — Боже правый, я не собирался устроить между вами войну. Не надо нам тут кровопролития.

— Он первый начал, — сказала Джесси

— Нет.

— Да.

— Вот что бывает, — вклинился в разговор Барни, — когда я сую нос не в свое дело. Я прямо жалею, что спросил. Кому-нибудь придется этот нос отчекрыжить, чтобы я прекратил совать его куда ни попадя. Хотя нет, лишаться частей тела с меня хватит.

Он поднял руку, чтобы показать нам, какие части имеет в виду.

— Отстрелили мне их в Финиксе, в восемьдесят четвертом. Просто пил пиво, когда двое башибузуков на другом конце бара принялись шмалять, и вот — шальная пуля меня достала. Ушли пальцы, как дети в школу.

— Я подумала, — произнесла Джесси, — что это одна из ваших жен вас ножом приложила.

— Не, не так это было. Хотя вы от истины не далеки. Моя первая, та встречала меня с ножом каждый раз, как я приходил домой на рогах. Несколько шрамов мне сделала, но кусков от меня ни разу не отхватила. Не потому что не пыталась. Я мелкий, да шустрый.

Он поднес остатки левой кисти поближе к огню и стал внимательно их изучать.

— Не, это не Эгги мне пальцы отхватила. Это все чертова пуля.

— А вам сильно неудобно без них? — поинтересовался я.

— Как-то обхожусь. Они не слишком важные. Знавал я парня, которому отстрелили большой палец. Это ему доставило кучу беспокойства, он ведь в этот момент был посреди перестрелки. Как ему пистолет взводить, раз большой палец на земле валяется? Он стал курок зубами оттягивать, да не тут-то было. Тот же хмырь, что отстрелил ему палец, понаделал в нем дыр, пока тот курок в зубах держал.

Барни пошевелил своим большим пальцем.

— Лучше чего угодно лишиться, чем большого пальца. Даже два пальца потерять не так плохо. Если уж до этого дошло, тому парню легче было без уха или глаза остаться, чем без большого пальца.

— Я одному как-то откусила ухо, — сказала Джесси.

Я удивленно посмотрел на нее.

— Ну да, я это сделала.

— Ты мне про это не рассказывала.

— Есть целая куча того, о чем я тебе не рассказывала.

Подавшись вперед, уперев локти в колени, она ухмыльнулась Барни.

— Это был один подлец, его звали Хэнк Даппи…

Имя показалось мне смутно знакомым. Я решил, что это одно из тех имен, что она перечисляла, рассказывая о негодяях, домогавшихся ее.

— Он на меня набросился, решил, что пора мне перестать девочкой быть. Ну, я ему и откусила ухо начисто. Видели бы вы, как он орал и бесновался. Погнался за мной, конечно. Понес бред про то, как он ухо у меня отнимет и засунет сами знаете куда.

Я точно не знал, куда, но спрашивать не стал.

— Я представила, что для меня это будет больновато, и решила ухо ему не отдавать. Он почти меня догнал, так что я развернулась, запихала это старое вонючее ухо в рот и съела.

— Джесси! — вскрикнул я.

— Да, так все и было.

Барни во все глаза уставился на нее. Он выглядел начисто выбитым из колеи.

— Ну ты и порох! — произнес он. — Боже мой!

— И ты его проглотила? — спросил я.

— Конечно. Даппи так обалдел, что встал, как вкопанный. Мне кажется, он решил, что я сумасшедшая, потому что развернулся кругом, и с тех пор его паршивую задницу я не видела.

Барни, улыбаясь во весь рот под колоссальными усами, показал на меня пальцем.

— Вам лучше быть начеку, дружище. Он вас еще пообкорнает.

Чтобы не отстать, я громко произнес:

— А я как-то оттяпал одному субъекту нос.

— Вы прямо созданы друг для друга, жулики. А ты его сожрал?

Я покачал головой.

— Значит, она тебя одолела. Оставила с носом.

Мы вместе расхохотались над этой шуткой. Барни раскачивался вперед-назад, вцепившись в колени. Успокоившись, он проговорил:

— Ну и как так вышло, что ты оттяпал тому парню нос?

— Вообще-то он пытался меня убить. А я его. Видите ли, я рассчитывал нанести ему смертельную рану, да вот нос помешал.

— Начисто отчекрыжил?

— А то. Он упал на тротуар.

— Надо было съесть, — заметила Джесси и пихнула меня локтем в ребра.

— Я был слишком занят спасением своей шкуры.

— Мне довелось видеть одну женщину из апачей, которая лишилась носа, — сказал Барни. — Такую внешность ничем не исправить. Вот потому с ней так и поступили. Если видишь скво, у которой отрезан нос, значит ее застукали с парнем, который ей не муж. Вот пусть каждый и полюбуется, что это за женщина. За милю становится видать.

Барни усмехнулся и покачал головой.

— Жестковато звучит, — заметил я.

— Что ты хочешь, это же апачи. Это самые отъявленные сукины сыны, какие только на свете бывают. И им без разницы, кого порубать. Я видел такое, что до сих пор просыпаюсь в холодном поту.

— Здорово, что нам о них беспокоиться не надо, — вступила в разговор Джесси.

— Кто тебе сказал? — переспросил Барни.

— Ну, их всех либо перебили, либо заперли в резервациях.

— Я в курсе, что Джеронимо и его банда за решеткой во Флориде, — добавил я.

— Это не значит, что некоторые из них не скрываются поблизости. Один довольно часто наезжает в эти края. Думают, что это апач Сэм, один из чирикава, что в свое время сбежал из резервации Сан-Карлос. Он поубивал кучу белых за последние пару месяцев. Подкрадывается к людям в ночи, убивает всех мужчин, а женщин увозит. Такое с ними творит, что волосы дыбом встают.

Как только я это услышал, сердце чуть не выскочило из груди.

— А люди точно уверены, что это апач? — спросил я.

— У любого белого на такое кишка тонка.

— Ведь его видели?

— Никто из видевших в живых не остался, чтобы поведать. Однако нашли его убежище. Он завел себе логово примерно в дне езды отсюда. Я слышал об этом от одного парня как раз сегодня утром. Где-то неделю назад, может чуть пораньше, один золотоискатель наткнулся на пещеру. Пошел по ней прогуляться и наткнулся на женские трупы. Восемь или десять тел, все расчленены и разлагаются. Некоторые были посвежее остальных, а одну, похоже, убили за день-два до того. Этот золотоискатель решил, что это должна быть работа апача Сэма. Поэтому он пошел в Тусон. Там собрали поссе, и он привел их обратно к пещере. Тот парень, с которым я говорил, как раз был в поссе. Он зашел в пещеру вместе с остальными и чуть с ума не сошел от увиденного. Выскочил наружу не медля ни секунды. Когда я его встретил, он еще был слегка позеленевший.

— И вы только сегодня с утра с ним говорили? — спросил я.

— Незадолго до полудня, насколько я помню.

— И когда он покинул поссе?

— Вскоре после рассвета. Как он рассказывал, поссе добралось до пещеры вчера уже ночью. Однако внутрь сразу не полезли. Решили посмотреть и подождать утра. Видишь ли, они не знали, что делать, если краснокожий внутри. Понадеялись, что он объявиться, а они устроят на него охоту, и не будут возиться, искать его в пещере. Ну, он им такой чести не оказал, и они стали приближаться, как только посветлело. Тот парень, которого я повстречал, бросил один взгляд на мертвых девок и смазал пятки салом. По его мнению, они — самое ужасное, что он в жизни видел, а от запаха даже опарыша бы стошнило.

— И как, они нашли индейца? — спросил я.

— Если он там и был, то на глаза не показывался. Однако я слышал, что это прекрасная пещера. Такое место, где можно потеряться так, что тебя не найдут никогда. Я не в курсе, попробуют ли они поохотиться на него снаружи.

— Как вы думаете, поссе все еще там?

— Не удивлюсь, что нет. Был бы я на их месте, то не стал бы терять времени. Они его в жизни не найдут, если он внутри. Индейцы в этом разбираются, вы знаете. Без мыла в задницу лезут. Если он захочет, то запросто перестреляет их по одному, как только они залезут в пещеру. Лучшее, что можно сделать — спрятаться снаружи и следить, когда он туда рано или поздно придет. Я бы так сделал. Но с другой стороны, я не безрассуден. Возьмите компашку ребят, типа поссе, они могут быть очень храбрыми. Думать, что случись чего — достанется кому-то еще, не им. Да еще никто не хочет выглядеть пустомелей в глазах приятелей. Вот и творят всякую чертовщину. Думается, они будут обшаривать пещеру, пока у них не кончатся запасы, или они сами не кончатся.

— Говорите, что пещера всего в одном дне пути отсюда?

Это спросил не я. Это спросила Джесси.

— Близковато, чтобы не нервничать, а? — сказал в ответ Барни.

— Само собой, — отвечала она. — Знать бы, где она, чтобы обойти ее стороной.

— На северном склоне Собачьего Зуба. Так мне тот парень сказал. А куда вы путь держите, ребята?

— В Тусон, — ответил я.

— Ну, я расскажу вам, как на Собачий Зуб не угодить. Проедете милю вон в ту сторону и окажетесь на развилке. По какой бы вы дороге не двинулись, все одно вскоре окажетесь в Тусоне. Однако вам надо направо. Свернете туда и объедете Собачий Зуб миль за десять. Свернете на другую дорогу — я как раз по ней приехал — и она приведет вас к перевалу у самого подножия этой горы.

— Итак, на развилке мы возьмем направо, — сказала, кивая, Джесси.

— Это будет относительно безопасный путь. Не то чтобы вы можете рассчитывать, что расстояние в несколько миль убережет вас от апача. Никто не может сказать, где он. В той пещере он просто бывал время от времени. Причем сравнительно недавно. По мне так он здесь не живет. И вообще нигде подолгу не живет. Все время в дороге. Сейчас он может быть в сотне миль отсюда. А может быть близко настолько, что слышит наш разговор.

— Очень надеюсь, что нет, — сказал Джесси.

— Думаю, ему лучше следить за собой, если он к нам подкрадывается. А то вы ему ухо откусите, — засмеялся Барни.

— Ушей с меня хватит, — ответила Джесси, и они оба засмеялись еще сильней.

Потом мы еще какое-то время посидели у костра болтая о том, о сем. Об апаче Сэме, поссе и пещере больше не вспоминали. Вскоре Барни поинтересовался, можно ли ему составить нам компанию до утра.

— Для всех будет безопаснее, — прибавил он.

— Пожалуйста, оставайтесь, — сказала ему Джесси. — Пока ведете себя нормально.

Я тоже не возражал. Он выглядел приятным, достойным доверия дядькой. Кроме того, мой мозг был слишком взбудоражен известиями об апаче Сэме, чтобы переживать еще и из-за присутствия Барни.

Он раскатал спальник с другой стороны костра. Мы с Джесси растянулись рядышком. Ни один из нас не хотел при нем прижиматься друг к другу по нашему обыкновению.

— А у вас что, одеял нет? — спросил он.

— Потеряли их в наводнении, — объяснил я.

— Можете взять потник, если вас, конечно, не смущает запах.

Он принес его. Мы поблагодарили Барни и накинули войлок на себя.

Тем не менее один к другому мы не прильнули. Но ненадолго. Заслышав храп Барни, мы улеглись вместе и обнялись.

— Думаешь, это он? — прошептала Джесси.

— Кто?

— Сам-то как думаешь? Уиттл. Думаешь, апач Сэм — это он?

— Честно сказать, меня это не удивит.

— Меня тоже. Ты хочешь вмешаться в это дело?

— Если он там, поссе его сцапает.

— Нет, если они ищут краснокожего. Нам надо пойти на Собачий Зуб и сказать им, что да как. Если мы этого не сделаем, и он улизнет, то это будет целиком наша вина.

— Мне тоже так кажется, — прошептал я. Затем я зевнул и закрыл глаза. — Обмозгуем это дело с утра, — пробормотал я.

Глава 49

К СОБАЧЬЕМУ ЗУБУ

Насколько я хотел присоединиться к поссе и участвовать в убийстве Уиттла (если он притаился в пещере), настолько же я не желал, чтобы Джесси была поблизости от этого места.

Я был уверен, что ее обязательно зарежут и убьют.

Говорить можно сколько угодно, хоть до рассвета, от поездки на Собачий Зуб ее не удержишь.

Лежа рядом с ней под одеялом Барни, изображая спящего и обдумывая происходящее, я набрел на план.

Что мне нужно, так это какое-то время не подавать виду. Дождусь, пока Джесси крепко заснет. Потом я тихонько отойду подальше и отведу с собой Генерала, оседлаю его и ускачу прочь. Джесси до утра не заметит, что я скрылся. А к тому моменту я буду на горе или совсем рядом.

Подловато так от нее сбегать, но это убережет ее от Уиттла.

Что же она будет делать, обнаружив, что я уехал без нее? Без сомнения, она будет плеваться от злости. Но погонится ли она за мной пешком? Или попросит Барни дать ей лошадь? Они могут погнаться за мной вдвоем. У меня будет большое преимущество, но, в любом случае они могут оказаться у пещеры очень быстро. Конечно, Барни может не захотеть меня преследовать. Если так и выйдет, сопрет Джесси его лошадь? Без лишних слов ясно, что она предпримет.

Мне пришло в голову, что имеет смысл взять лошадь Барни, Джоуи, с собой. Или просто отвязать его. Хотя это будет слишком подло и приведет к очередной куче неприятностей.

Лошадь Барни я и пальцем не трону.

Только приняв это решение, я стал беспокоиться насчет самого Барни. С чего я взял, что ему можно доверять? Если я уеду, не придет ли ему в голову поразвлечься с Джесси? Она, скорее всего, убьет или покалечите его, но что если он застанет ее врасплох? Ее трудно одолеть, но и не вовсе невозможно, как доказал немец.

В итоге я пришел к мысли, что бросать Джесси одну не очень умно.

Завтра мы просто будем держаться подальше от Собачьего Зуба, решил я. Чтобы там не говорила Джесси, я буду стоять на своем. Поссе может разобраться с Уиттлом и без нас.

А может и вообще не с Уиттлом.

Как только я принял четкое решение, разум мой успокоился. Вскоре я уснул.

Проснувшись на рассвете, Джесси я не обнаружил.

Сначала я решил, что она отошла либо за дровами, либо по естественной нужде.

Усевшись, я поглядел на Барни. Тот по-прежнему храпел. Раздалось фырканье лошади, и я перевел взгляд на кактус, к которому мы привязали Джоуи и Генерала.

Джоуи был там.

Один.

Я вскочил, как ужаленный, внезапно испугавшись. Оглядевшись по сторонам, я увидел, что винтовка Генри пропала. И одна из водяных труб тоже. Я изучил окрестности в отдалении, но не заметил ни Джесси, ни Генерала.

Я все равно позвал.

От моего крика пробудился Барни. Он подскочил, сжимая в руке пистолет и заорал:

— Что за хрень?!

— Джесси ускакала к пещере, черт ее подери!

Он наморщил лицо, выглядя таким озадаченным, словно я говорил на китайском.

— Она взяла мою лошадь и убежала ночью.

— Что ты там сказал о пещере?

— Она туда и поехала! Черт…

— С чего ты взял, что она туда двинулась?

— Она думала, что я буду ее удерживать.

По-прежнему хмурясь, Барни почесал дулом кольта за ухом.

— Что она в пещере забыла?

— Она хочет быть уверена, что я не поеду туда без нее. Или не поеду туда вообще.

— Уходи и оставь меня, Тревор.

— Мне нужна ваша лошадь.

— Нет, не нужна.

Он говорил спокойно. Ствол он из-за головы вытащил и наставил на меня.

— Я заплачу за коня. Денег у меня достаточно.

— Пользы мне от ваших денег никакой. А от Джоуи — куча.

— Вообще это ваша вина. Вы болтали об апаче. Да вы даже рассказали ей, куда ехать!

Барни выглядел сильно озадаченным, но одновременно и настороженным, держа револьвер наготове на тот случай, если я попытаюсь напасть на него или угнать Джоуи.

— Ты хочешь сказать, она уехала, чтобы присоединиться к охотникам на этого самого апача?

— Верно!

— Она что, тронутая?

— Нам надо ее остановить.

Барни покачал головой. Затем он встал, нахлобучил свою огромную шляпу и убрал револьвер в кобуру.

— Вот что бывает, — сказал он, — когда имеешь дело с женщиной. Не понос, так золотуха.

Я ехал позади Барни и его спальной скатки, сидя верхом на седельных сумах и прочем скарбе. Свои сумки я держал на бедрах. Винчестер болтался на спине. Барни гнал лошадь рысью, отчего меня изрядно потряхивало.

— Чрезвычайно вам обязан, — произнес я спустя некоторое время.

— Благодарить будешь, когда привезу тебя к Джесси.

— Буду счастлив заплатить за ваши неудобства.

— Деньгами делиться ни к чему.

— Я бы хотел что-нибудь для вас сделать.

— Ну что ж. Я большой любитель интересных баек. Расскажи мне, с чего ей так приспичило гнаться за апачем Сэмом.

— Она не за апачем Сэмом поехала. Когда вы прошлой ночью рассказали о телах, найденных в пещере, мы сразу сообразили, что виноват в этом никакой не апач, а Джек Потрошитель. Я прибыл на запад, чтобы найти и убить его. Он — тот самый тип, которому я отрезал нос.

— Хочешь доделать работенку, да?

— Ни одна женщина не в безопасности, пока он ходит по земле. Минимум пять он убил в Лондоне. Последней была несчастная шлюха Мэри. Я был в ее комнатушке, прятался под кроватью той ночью, когда он ее разделал, как свинью.

— Как тебя занесло к девке под кровать?

— Вообще-то в этом виноват Рольф Бернс. Матушка учит играть на скрипке. Она ушла давать урок одноногой Лизе… и все завертелось.

Поскольку в дороге нам предстояло провести целый день, а Барни история, по-видимому, понравилась, я не стал торопиться и рассказал о своих злоключениях во всех подробностях. Обо всем, что случилось в Лондоне и на борту «Истинной Д. Лайт» я рассказал правдиво. Дойдя до появления в рассказе Сары Форрест, я начал немножечко привирать. Прилгнув тут, мне пришлось немного покривить душой, рассказывая о Бриггсе. Потом мне совершенно не хотелось говорить о своих разъездах с бандой, потому что это выставило бы меня в роли конокрада и убийцы.

Вместо этого я представил дело так, что, вылетев с поезда, добрался до ближайшего города и устроился в ресторан мыть посуду, а накопив достаточно денег, чтобы купить лошадь и припасы, отправился в Тумстоун.

Вскоре я вернулся к истине. Я рассказал ему, как Джесси устроила на меня засаду и как мы двинулись дальше уже вдвоем. Рассказал о наводнении. Как немец схватил Джесси, и как мы его застрелили. Как мы нашли применение мулу. И наконец, я добрался до момента, когда мы решил не идти в Тумстоун.

— Джесси боялась, что Сара там. Вы же знаете этих женщин.

— Святая правда.

— Что до меня, я решил, что скорее брошу затею с преследованием Уиттла, чем подведу Джесси под монастырь. Я видел, что он сделал с Мэри и Труди. Я не могу позволить, чтобы это произошло с ней. Как бы то ни было, мы решили, что сможем найти его в Тумстоуне, или, в конце концов, набрести на мысль, где его искать. Но я не хотел, чтобы Джесси принимала в этом участие, а она очень стремилась быть со мной, неважно, какой ценой. Я и рассудил, что лучший путь — держаться от Тумстоуна подальше и забыть о Уиттле. Честно сказать, это стало большим облегчением. А потом в лагерь заявились вы с рассказом об апаче Сэме.

— Я прямо жутко сожалею, что разинул пасть.

— Если бы вы не объявились, — сказал я, — мы наверняка, так или иначе, напали бы на след Уиттла. Скорее всего так бы все и вышло.

— Одно могу сказать точно. Эта твоя Джесси намекает, что пора покончить с этим делом. Она странная.

— В ней больше мужества, чем здравого смысла, — отозвался я.

— Я уверен, она знает, что делает.

— Чего вы так долго? — крикнула Джесси с валуна, на котором она уселась у подножия Собачьего Зуба.

Это случилось ближе к концу дня. Последние несколько часов я шел пешком, чтобы дать Джоуи передышку.

— Черт бы тебя подрал, Джесси! — завопил я.

Она улыбнулась, глядя на нас сверху вниз.

— Не кипятись, Тревор. Привет, Барни.

— И вам здрасте, мисс Джесси.

— Надеюсь, ребятушки, вы не вымотались вконец.

С этими словами она встала, повернулась к нам спиной и ненадолго скрылась из виду, вскоре появившись из-за валуна с Генералом в поводу.

Несмотря на бойкую речь, обращенную к нам с вершины валуна, вид у нее был сконфуженный. Обращаясь к Барни, она сказала:

— Очень любезно с вашей стороны было указать Тревору дорогу.

— Скорее сохранить ему ноги, как мне кажется. — Он улыбнулся мне. — Теперь можешь сказать мне спасибо. Вывез прямо на нее.

— Чрезвычайно благодарен. Огромное человеческое спасибо.

— Ты заплатил хорошей историей. А теперь — будьте осторожны и постарайтесь не слажать. — Он коснулся шляпы в знак прощания.

— Вы же не уезжаете? — спросил я.

— Именно что уезжаю. Что собирался сделать — я сделал. Отнюдь не планирую охотиться за апачем Сэмом, Уиттлом, да за кем угодно из подобной шатии-братии. Я завсегда как думаю — лучше от неприятностей подальше держаться, чем самому на них нарываться. Так что адиос, амигос. Желаю вам уцелеть.

Он развернул Джоуи и зарысил прочь.

— Еще раз спасибо! — крикнул я ему вслед.

Он помахал шляпой. Затем дорога завернула за скалу, и он скрылся из виду.

Я повернулся к Джесси.

— Нечего на меня так смотреть, — сказала она. — Я сделала то, что должна была. Удивляюсь, как это ты не сообразил сделать это первым и не смылся от меня ночью.

— Я об этом думал, — признался я. — Но у меня оказалось слишком много здравомыслия, чтобы на такое пойти. Это было очень подло и гнусно.

— Ну, это сработало. Ты здесь, и я здесь. Как ты уболтал Барни поехать с тобой?

— Он сильно захотел помочь, как только я объяснил, что именно ты сделала. Он сказал, что ты, похоже, тронутая.

— Я просто-напросто не хотела оказаться на обочине, вот и все.

— Я же не собирался тебя бросать.

— Собирался-собирался. Я тебя знаю, Тревор Бентли. Не может такого быть, чтобы ты полез сражаться с Уиттлом, не избавившись предварительно от меня.

Она уперла руки в боки и чуть не уткнулась носом мне в лицо.

— Правду я говорю или нет? Ну-ка, скажи мне.

— Я бы не скрылся, оставив тебя одну.

— Не говори, что я оставила тебя одного. Ты был с Барни.

— Я бы тебя и с Барни не оставил. Вообще бы не оставил. Мы же «партнеры», припоминаешь? Партнеры держатся вместе.

Она опустила руки. Голова поникла. Мягким голосом она произнесла:

— Ведь я знала, что ты придешь.

— Я не хотел, чтобы ты появлялась поблизости от этого места.

— Знаю.

— Все потому, что я за тебя сильно переживаю.

— Знаю.

Наклонившись, я взял ее за руки и крепко сжал. Она подняла голову. Глаза были ужасно серьезными.

— Не хочу, чтобы Уиттл добрался до тебя.

— Это штука обоюдная. Я не хочу, чтобы он добрался до тебя, но тебе необходимо его укокошить. Если ты отвернешься и бросишь это дело, то до конца своих дней будешь мучиться. Я не хочу для тебя такой доли. И не хочу быть причиной ее. Ты повернул от Тумстоуна из-за меня.

— Дело было больше в Саре, нежели…

— Дело было в Уиттле, и тебе это известно. Ты посчитал, что лучше плюнуть на него, чем подвергать меня риску. Да, вчера я отправилась с тобой. Но это был эгоизм. Мне хотелось не дать тебе встретиться с Сарой, даже ценой твоего отказа от охоты. Это было неправильно. Для нас обоих неправильно. Я бесконечно благодарна Барни за его появление, а значит, и возможность для нас поступить правильно.

— Что, если там действительно апач Сэм? — спросил я, запрокинув голову, чтобы разглядеть нависающую над нами гору.

— Тогда мы поможем поссе убить апача Сэма. Когда покончим с ним — примемся за Уиттла. Вернемся в Тумстоун, если понадобится. Но, как бы то ни было, мы нападем на его след и будем идти за ним, пока не настигнем. Ты и я, Тревор.

— Не знаю, — пробормотал я.

— Чего ты не знаешь?

— Не хочу, чтобы тебя убили. Я этого не переживу.

Она сжала мои руки. Уголок рта поднялся и знакомый озорной отблеск промелькнул в глазах.

— Меня убить нелегко, — сказала она. — Да и тебя тоже. У нас все будет шик и блеск.

— Надеюсь.

— Много нервы треплешь себе, Тревор Бентли.

— МакСуин как-то сказал мне тоже самое. Он мертв.

Джесси слегка качнулась вперед и поцеловала меня в губы.

— Пошли, — сказала она. — Нам надо найти пещеру.

Глава 50

НЕПРИЯТНОСТИ В ДОЛИНЕ

Я забросил седельные сумки Генералу на спину. Наполнив шляпу водой из кишки, я дал ему попить. Обе винтовки мы связали вместе и закинули коню на спину так, чтобы не тащить их самим. Затем мы повели его по тропе. Вскоре мы набрели на путь, ведущий в гору. Крутой и извилистый, он петлял по скалистому склону. Я уже имел дело с подобными дорогами и не торопился его повторять.

— Должно быть, это — путь наверх, — сказала Джесси.

— Ты уверена, что хочешь попробовать?

Она лишь ухмыльнулась, не произнеся ни слова, и начала пробираться по тропе.

Я последовал за ней, держа Генерала за поводья.

Вскоре Джесси остановилась, уставившись на кучу навоза.

— Отлично, поссе прошло этим путем.

— Они шли вверх или вниз? — спросил я.

— Это куча дерьма, а не телеграфный бланк, Трев.

— Тогда с чего ты взяла, что ее оставило поссе?

— Ее навалила лошадь. Поссе передвигается на лошадях, разве нет?

— А также продавцы библий, разве нет?

— Смотри сам, а то я тебя этим дерьмом самого обляпаю.

Продолжая наш путь, мы еще несколько раз натыкались на кучи навоза. Очевидно, что их оставила не одна и та же лошадь, и я признал правоту Джесси: отряд прошел этой дорогой. Скажем так — это было очень вероятно.

Я искренне надеялся, что лошади сделали свои дела на пути вниз. Уповал на то, что отряд управился с делами в пещере и отбыл восвояси. Забрав с собой женские тела. И тело Уиттла тоже. Или апача Сэма, если это было его рук дело. Мечтал о том, что мы ничего не найдем наверху, кроме пустой пещеры.

Судя по книгам, пещеры должны быть прохладными, даже если снаружи африканская жара. Я рассчитывал, что книги не врут.

Несмотря на то, что солнце садилось, жара оно не растеряло. Я прямо сочился потом. Рубашка Джесси намокла и прилипла к спине. Мы оба отчаянно пыхтели, но не прекращали подъема. Пещера представлялась исключительно способом охладиться.

Тропа забиралась все выше и выше, и мы вслед за ней.

То и дело мы делали остановки, чтобы передохнуть и попить. Пили мы из бутылки из-под виски, лежавшей в сумке, которую вез Генерал. Когда она опустела, мы налили в нее воды из кишки. Наш импровизированный бурдюк был почти полон. Джесси объяснила, что утром наполнила его из ручья.

Отдыхали мы часто, но недолго. Воду в бутыль пришлось доливать дважды.

Наконец, тропа вывела нас на, в некотором роде, вершину. Мы радостно подставили лица сильному ветру. Остановившись, мы обозрели окрестности.

Мы не были на вершине горы. Перед нами поверхность уходила вниз в неглубокую бессолнечную долину, голую и каменистую, без единого дерева или куста. Вся она была усеяна валунами, каменными столбами и грудами скальных обломков, между которыми вились узкие проходы. Там можно был без труда спрятать целую армию.

Никого не было видно. Ни человека, ни лошади.

И, вдобавок, ни следа тропы.

По другую сторону от сумрака долины гора возносилась ввысь к солнцу. У нее был не единственный пик, а семь или восемь. Два выдавались кверху сильнее, чем остальные, из-за чего выглядели словно клыки. Я мог видеть воочию, почему гору назвали Собачьим Зубом.

— Ну и где эта пещера? — поинтересовалась Джесси.

— Где-то там, сдается мне, — кивнул я на долину.

— Какой ужасный пейзаж.

— Долина смертной тени[1] прямо.

— Не издурняйся, Тревор.

— Похоже, здесь могут таиться чудовища.

Джесси стукнула меня локтем.

— Прекрати. Никаких монстров там нет. Ты меня нарочно доводишь.

— Извини, — сказал я и достал бутылку из седельной сумы. Мы выпили по чуть-чуть воды.

Когда я убрал бутыль на место, Джесси вытащила револьвер, который отобрала у немца. Поставив курок на полувзвод, она открыла дверку барабана и поворачивала его, пока не увидела пустую камору.

Мы оба носили в револьверах по пять патронов, оставляя одну камору пустой во избежание случайного выстрела. Пока я наблюдал, Джесси вытащила из кармана патрон. Ее рука слегка дрожала, пока она вставляла его в барабан.

Я добавил патронов в свои кольты и убрал их в кобуру.

Джесси оставила свой в руке и принялась спускаться по склону в эту ужасную долину.

— Может, мне стоило пойти первому? — предположил я

— Не вижу разницы, — заметила она. — На нас могут кинуться и сзади, и спереди.

Или сверху, подумал я.

Джесси оставалась впереди все время, пока мы спускались. Я рассудил, что так будет лучше. Если я пойду впереди, то между мной и Джесси окажется Генерал. Мне не хотелось, чтобы какое-либо препятствие перекрывало мне сектор обстрела, если дело дойдет до стрельбы.

Ветерок остался позади. И солнышко тоже. Еще не спустившись в долину, я почувствовал, как спину начало покалывать. По затылку побежали мурашки.

— Должен сказать, об этом я не подумал.

— Как Уиттл вообще набрел на это место? — спросила Джесси.

— Если это апач Сэм, мы уйдем восвояси?

Она оглянулась через плечо и улыбнулась мне. Это была самая нервная ее улыбка.

Очень скоро мы оказались на дне долины. Я держался поближе к Джесси, пока мы пробирались среди скал. Они окружали нас, подобно стенам, они нависали над нами. Они вырастали впереди, вынуждая идти в обход.

За исключением наших шагов и цоканья копыт Генерала, доносившегося сзади, я слышал только завывания ветра. Иногда он производил шуршащий звук, похожий на шум бегущей воды. Иногда он, казалось, стонал. Звуки ветра окружали нас. Но движение воздуха до нас не доходило. Воздух был горяч и недвижим.

Честно говоря, это выглядело немного неестественно.

Идя по лабиринту вслед за Джесси, я не мог удержаться, чтобы не представить в красках, как Уиттл тащит своих жертв через это странное, зловещее место.

Да еще и птицы не поют!

Похоже, он не убивал их, пока не приводил в пещеру. Мне стало откровенно тошно при мысли об ужасе, который они, должно быть, испытывали.

Джесси замерла впереди.

— Что такое? — прошептал я.

— Тссс.

Она указала револьвером на землю примерно в ярде от себя.

Змею я сначала услышал, а потом увидел. Слабое «с-с-с». Тишина. Еще раз «с-с-с». Я заметил ее. Гремучка. На фоне таких же пятнистых грязно-серых скал на нее можно было обратить внимание в последнюю очередь. Но вот она там, длинная, как моя рука, пересекает нам дорогу.

Генерал, судя по всему, заметил ее. Он коротко всхрапнул и дернулся назад. Я потянул за поводья. Он замер на месте и застонал почти человечьим голосом.

Джесси взвела курок. Громкий щелчок отдался эхом.

— Не стреляй, — прошептал я.

Она держала палец на спуске. Секунду спустя змея исчезла за скальным выступом.

Не отводя взгляда от того места, куда она уползла, мы поспешили его миновать.

Я сказал Джесси в спину:

— Давай не будем стрелять, пока на нас не напали.

— Не собираюсь быть покусанной змеей только ради того, чтобы сберечь твои уши.

— Меня не мои уши беспокоят. Не хочу, чтобы мы выдали, где находимся.

— Тогда понадейся на то, что гремучек мы больше не встретим.

Я стал внимательней глядеть по сторонам. И вслушиваться изо всех сил. Зная теперь, какой звук они издают, я слышал его повсюду — слева, справа, сзади и спереди, иногда даже над собой. Это действовало мне на нервы, особенно мысль о змее, падающей на нас со скал, мимо которых мы проходили.

Мне было трудно выносить подобное. Я перебросил поводья в левую руку, а в правую взял оружие. Несмотря на то, что нарушать мертвую тишину стрельбой мне не хотелось, чувствовать увесистый кольт в руке было приятно. Она услышала, как я взвожу курок. Она оглянулась на меня и улыбнулась.

— Не стреляй, пока на тебя не напали.

— Они повсюду, — прошептал я.

— Очень близко.

Повсюду, но не на глазах. Я слышал их, но видеть не мог. От этого было еще хуже.

В следующий момент наш путь был прегражден огромным валуном. Проход слева был плотно закрыт. Единственной для нас возможностью было повернуть направо и протиснуться через расселину в породе. Она тянулась приблизительно на триста футов.

Джесси отвернулась от прохода и осмотрела Генерала.

— Думаю, он пролезет.

— Сомневаюсь, что поссе прошло этой дорогой.

— Наверняка через эту проклятую мешанину есть вагон маршрутов получше, но карты-то нам не вручили. Хочешь развернуться и пройти весь путь заново?

Я припомнил всех гремучих змей, оставленных позади и не возрадовался перспективе дать им второй шанс для нападения. Поэтому я ответил Джесси тем, что покачал головой.

— Теперь смотри в оба, — сказала она. Подняв ствол так, словно опасалась нападения сверху — со стороны змеи, сумасшедшего или Бог знает кого еще — она вошла в щель.

Я пошел за ней, ведя за собой Генерала и поглядывая за ним через плечо. Он фыркал и мотал головой. Похоже, он был крайне против забираться в такую тесноту.

— Хороший мальчик, — сказал я ему, — хороший. — Внутрь он вошел, но счастья явно не испытал.

Проход был шире Генерала, но ненамного. Кишка с водой, перекинутая через его спину, зацепилась за стену и лопнула. Вода с шумом хлынула наружу.

— Проклятье, — пробормотал я.

— Что там? — поинтересовалась Джесси.

— Наша вода утекает.

Она обернулась и изменилась в лице. Вода все еще текла из разорванной кишки. Но у меня не было никакой возможности пробраться мимо Генерала и заткнуть фонтан, не считая пути над его головой.

Все, что мы с Джесси могли сделать, так это стоять на месте. Вскоре часть кишки, в которой еще оставалась вода соскользнула меж Генералом и скалой и с хлюпаньем упала на землю. Я присел и заглянул Генералу под копыта. Я мог бы заползти под него и достать кишку, но смысла в этом не было. Она была пустой и плоской.

— В конце концов у нас есть немного воды в бутылке из-под виски, — заметила Джесси.

— Ее надолго не хватит.

— В пещере будет вода.

— Будет вода?

— Не думаю, что отряд приехал сюда без запасов.

Я рассудил, что в этом отношении она права.

— Нам лучше двигаться дальше, — сказала Джесси и, развернувшись, продолжила движение через расселину.

— Пошли, парень, — позвал я Генерала и потянул за поводья. Он застонал. Звучало это похоже на собаку, у которой пытаются отнять кость. Но вперед он двинулся.

Я не сводил с него глаз, не сомневаясь, что Джесси предупредит меня о неприятностях спереди по курсу. Наши винтовки по-прежнему свисали по бокам Генерала, связанные веревками. Мои седельные сумки находились там же. Они были на расстоянии от стен, так что в этом отношении все вроде было безопасно.

Мы одолели приблизительно половину пути, когда Генерал пришел в неистовство. Глаза выкатились из орбит, уши встали торчком, он завизжал и встал на дыбы. Прежде чем я отпустил поводья, мне чуть не оторвало руку. Я прыгнул вперед, чтобы не попасть под удар копыта. С меня сбило шляпу. Я споткнулся и упал. Генерал пытался развернуться, встав на задние ноги. На какое-то время он застрял, брюхо уперлось в одну стену, а круп — в другую. Метался он просто ужасно. Передние копыта молотили изо всех сил, высекая искры. Он издавал неистовые пронзительные звуки. Винтовки и седельные сумы слетели у него со спины. Когда я поднялся, намереваясь ему помочь, он наконец-то смог освободиться. Передние ноги подкосились, морда ударилась о скалу, но он быстро поднялся и бросился на свободу.

Я погнался за ним, вопя что есть мочи. Но Генерал был не расположен слушать. Он выбежал туда, откуда мы пришли и поскакал дальше, моментально исчезнув за поворотом. Я бросил погоню. Пока я пытался перевести дух, стук копыт затих вдали.

— Долбаная кляча, — выругался я, почти готовый заплакать. Однако сдержался и пошел обратно к расселине.

В конце концов, Генерал не унес с собой винтовки и поклажу. Джесси, наклонившись, раскрыла одну из сумок и вытащила бутыль с водой. Та была наполовину пуста, но не разбита.

— Он убежал, — сказал я.

— Должно быть, это змеи, — сказала она. — Я уж думала, он себя убьет. Вернув бутылку на место, она перекинула кожаный мешок через плечо.

— Нам стоит найти его, — заметил я.

Джесси покачала головой:

— Вряд ли мы его поймаем. Скоро стемнеет и кто знает, куда он мог забуриться. Он может не остановиться, пока не сбежит с горы.

— Я не хочу потерять его, — сказал я прерывающимся голосом.

— Я знаю. — Она и сама выглядела довольно несчастной. — Он хороший парень. Мы найдем его. — Она присела на корточки подле винтовок и принялась развязывать узел. — Что нам сейчас лучше всего сделать, так это попробовать найти поссе. У нас мало воды. На поиски Генерала мы можем отправиться на следующий день. — Управившись с узлом, она смотала веревку со ствола моего винчестера и протянула карабин мне.

Я взял ее. Она сделала перевязь из веревки и закинула свою винтовку на спину. Затем она встала и вытащила револьвер.

— Хоть бы мы сюда никогда не приходили, — сказал я, надевая шляпу. — Мы лишились лошади и почти всей воды. Вокруг нас гремучие змеи. Мы потерялись. Вполне вероятно, неподалеку прячется Уиттл. Или апач Сэм. Все летит к чертям.

Джесси приподняла бровь.

— Мне кажется, тебе стоило остаться в Лондоне.

Я разглядел ловушку и смог ее избежать.

— Отнюдь нет. Я очень рад, что мы вместе, знаешь ли. Единственное, о чем я мечтаю — чтобы мы были вместе везде и всегда.

— Что ж, Трев, ты играешь картами, которые сам сдал. Это не лучшая рука, но что есть, то есть. А теперь пошли, найдем этот отряд.

[1] Отсылка к псалму 22 стих 4: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня».

Глава 51

ЖУТКАЯ РАБОТА

Почти наступила ночь, когда мы наконец набрели на поссе. Лишившись Генерала, мы пробрались через ту расселину в скалах, вышли на открытое место, откуда были видны вершины горы, двинулись вперед, обогнули несколько валунов, забрались на склон и протиснулись еще через одну щель.

По пути мы слышали гремучек, но не слишком много. Те, которых мы слышали, на глаза нам не попались.

Выбравшись из второй расселины, мы наткнулись на поссе.

В отряде было восемь или девять мужчин и примерно столько же лошадей. Они были разбросаны по поляне возле входа в пещеру.

В живых была единственная лошадь, привязанная к выступу скалы неподалеку.

Также живыми была туча стервятников, однако они улетели при нашем появлении. Некоторые из них взгромоздились на скалы, остальные кружились над головой, надеясь, по-видимому, что мы уйдем, а они смогут вернуться к своей трапезе.

Мы стояли, не шевелясь, на краю поляны.

— Боже правый, — прошептала Джесси.

Большая часть меня оцепенела, но оставшаяся была по-прежнему начеку. Я обследовал окрестности, убедившись, что того, кто учинил эту бойню, поблизости не наблюдается.

Поскольку уцелела единственная лошадь, я решил, что она, скорее всего, принадлежит убийце. Значит, он где-то поблизости. Светло-пегая лошадь стояла оседланной. Увидев нас, она сделала несколько шагов в нашу сторону. Я услышал стук копыт по камню и понял, что она подкована.

— Уиттл, — прошептал я. — Апач не ездил бы на подкованной лошади.

— Если, конечно, не украл бы ее у белого, — заметила Джесси.

Я смотрел на побоище. Сумерки сгустились еще недостаточно, чтобы скрыть его целиком.

— Это сделал Уиттл, — сказал я.

Я был в это уверен, и дело было не только в подкованной лошади. Убийца не просто умертвил людей и лошадей. Он еще и потрудился над ними.

Большую часть он расчленил. Лошадиная голова была помещена между ног голого мужчины, рот уперт в половые органы. Все были раздеты. Некоторых распотрошили, а внутренности разбросали вокруг. (Тут сыграли роль и стервятники.) Двое парней были уложены так, чтобы создалось впечатление их противоестественного совокупления. У четверых головы были отделены от тел и поставлены на камни. У некоторых тел были удалены половые органы. Отрубленная рука была воткнута в зад мертвой лошади.

Одежды и оружия, принадлежавших мертвецам, нигде не было видно, за исключением четырех сапог. Они были надеты на ноги дохлой лошади.

Зверства были невыразимо дикими, но при этом несли на себе печать некоего гнусного чувства юмора.

Только Уиттл, решил я, мог сотворить такое.

Может, он внутри пещеры? Может, он притаился поблизости и подбирается к нам?

— Давай в укрытие, — прошептал я.

Отступив, мы укрылись за невысоким валуном, привалившись к нему спиной. Джесси сбросила сумки с плеча и сняла винтовку.

Мы взвели ружья и положили их на камень, нацелив на вход в пещеру.

— Ты был прав насчет чудовищ, — шепотом сказал Джесси.

— Человек — самое страшное чудовище, — ответил я.

— Интересно, как он убил их всех до одного?

— Он правда умный, — сказал я. — А они приехали сюда, рассчитывая найти индейца. Скорее всего, он их как-то одурачил.

— Может, он не один.

— Чего не знаю, того не знаю.

Я оглянулся. Позади не было ничего, кроме лабиринта скал. Я снова повернулся к Джесси:

— Самого по себе Уиттла достаточно, чтобы беспокоиться. Тем более, лошадь здесь одна.

— Раз он не знает про нас, мы можем подкараулить его, когда он будет уезжать.

Я кивнул в знак согласия. Джесси в ответ слегка толкнула меня плечом.

Вскоре нас накрыла ночь.

Все-таки темнота была во благо, поскольку скрыла от глаз сцену массового убийства. По-прежнему видны были смутные очертания, но уже без отвратительных подробностей. Стервятники пропали из виду. Лошадь Уиттла была достаточно светлого цвета, чтобы мы могли не потерять ее в темноте. Разверстая пасть пещеры казалась черным провалом на серой стене горы.

Я не видел никакой возможности для Уиттла проскочить от пещеры до коня и остаться незамеченным нами.

Вся задача, таким образом, заключалась в том, чтобы подождать, пока он вылезет.

А потом пристрелить.

— Гляди в оба, — прошептала Джесси. Положив винтовку на валун, она тихо сползла вниз. Я несколько раз взглянул на нее, чтобы понять, что она делает. Она вытащила бутылку из сумы и потрясла ей. — Пить хочешь? — спросила она.

— У нас мало осталось.

Она вынула пробку и сделала несколько глотков. Протягивая бутыль мне, она сказала:

— Вода — не проблема. Ты видишь все эти фляги и бурдюки на этих клячах?

— Они могут быть пусты, — заметил я, беря бутылку.

— Они не пустые, Тревор. — Голос ее звучал слегка раздраженно. — Господи Боже, вечно ты беспокоишься на ровном месте.

— В них может быть полно воды, — согласился я. — Но я не буду рисковать, чтобы их притаранить.

— Я буду.

— Нет.

— Ты можешь прикрыть меня. В любом случае, его снаружи нет.

— У нас еще есть вода, — заметил я и потряс перед ней бутылкой.

— Да, но ее мало. Нам стоить притащить побольше, пока нет помех.

— Какие помехи? Мы просто продырявим его, как только он пойдет к лошади.

— Кто знает, как оно получится? По любому, сейчас, в темноте, это удобно сделать. Луна еще не взошла. Самый лучший момент, чтобы добраться до воды.

— Нам вообще не стоит вылезать из укрытия.

— Ты стой здесь, — подытожила Джесси, — и следи, чтобы на меня не напали. Может, мне удастся раздобыть еды или табака.

— Джесси…

Она вскочила. Потянувшись, я ухватил ее за рукав и дернул что есть мочи. Рукав с хрустом оторвался. Я перехватил ее за запястье и дернул к земле.

— Ты никуда не пойдешь, — прохрипел я.

— Глянь, что ты с рубахой сотворил!

— Сиди здесь.

Она протянула мне руку. Я вложил в нее бутыль, а затем выскочил из-за валуна. Сжимая в правой руке кольт, я оказался перед валуном, затем остановился, оглянулся и подождал, пока Джесси с винтовкой показалась из-за камня. Она кивнула мне.

Я медленно пошел по направлению к побоищу. Несмотря на то, что луна еще не встала, света звезд было вполне достаточно. Куда смотреть, я не мог определиться. Мне не хотелось спускать глаз со входа в пещеру, но при этом я опасался наступить во что-нибудь непотребное.

Я пошел к ближайшей лошади. Головы у нее не было. Двое из отряда преграждали мне путь — те самые, которых уложили одного на другого валетом, просунув голову между ног. Я постарался на них не смотреть и обошел по дуге. Присев у лошадиного трупа, я обнаружил, что она навалилась на флягу, выпавшую из седельной сумки. Потянув из всех сил, я вытащил флягу наружу и потряс ее. Внутри забулькала вода. Но, судя по звуку, ее там было не очень много.

Перекинув флягу через плечо, я отправился к другой лошади. К той самой, на которой были надеты сапоги. Прямо позади нее на куче камней торчала отрубленная голова. Я не мог разглядеть, открыты ли у нее глаза, но, насколько я помнил, глаза были открыты у всех голов. Я мельком взглянул на остальные три головы. Все они, казалось, пялились на меня.

Я прекратил их разглядывать и обошел лошадь кругом. В этот раз бурдюк не бы придавлен. Присев я потянул за ремень. И услышал слабое рычание. Вся спина пошла мурашками. Я быстро оглянулся. Снова рычание. От головы позади меня. Да она не может издавать звуков! Тела же к ней не прилагается, она просто стоит на куче камней.

Пока я глазел на голову, чувствуя, как кожу покалывает от страха, она внезапно качнулась вперед и сделала что-то вроде сальто, выставив обрубок шеи к небесам. Я выдохнул и вскочил, когда она сверзилась наземь. И покатилась ко мне.

Я был в таком состоянии, что чуть не выпалил в нее. Но удержался и просто отскочил в сторону. Голова почти ударилась о седло, когда из-за камней выскочил койот и, схватив ее за лицо, скрылся прочь.

Ну, мне было достаточно, и я помчался к нашему укрытию. Запрыгнув за валун, я свалился, с трудом переводя дух.

— Неплохо вышло, — прошептала Джесси.

— Мать твою за ногу…

Она потерла мне шею и, немного спустя, сняла с меня флягу и бурдюк, потрясла их.

— Теперь у нас все есть. Остается только выжидать.

Она снова заняла свою позицию, прислонившись к валуну и уперев винтовку в плечо. Отдышавшись, я поднял винчестер и присоединился к ней.

Ничто не двигалось среди мертвецов. Койот, должно быть, смылся.

Теперь, спустя некоторое время после захода солнца, стало холодать. Наверняка на дохлых лошадях полным-полно спальников и одеял, но я решил, что скорее превращусь в ледышку, чем вылезу из укрытия и пойду за ними. Так что я о них помалкивал.

Вскоре Джесси прошептала:

— А может, его вообще нет в пещере. Он вполне мог уехать еще до нашего прихода.

— А что здесь делает лошадь?

— Может быть, он попросту ее не убил. Кто знает, почему.

— Она может быть и не его, — согласился я.

— Что нам стоит сделать, так это пошарить в пещере.

— У тебя чердак поехал?

— Чего ждать-то? Если он внутри, то там и останется. По крайней мере, до утра. Если он хотел уехать ночью, то уже бы это сделал.

— Не вижу причин не подождать до утра, — сказал я. — Когда бы он ни вылез — мне все одно хорошо. А прищучить его, на самом деле, будет значительно легче при свете дня.

— А еще легче — когда он спит.

— А он может не спать, — заметил я.

— Ну, его там вообще может не быть. Но если уж он там, то вряд ли будет бодрствовать всю ночь. Нам надо прокрасться внутрь и посмотреть, не сможем ли мы застигнуть его спящим. Вполне возможно, что мы нафаршируем его свинцом раньше, чем он глаза разует.

Я посмотрел на черный вход в пещеру. Это была узкая прорезь, ненамного шире моих плеч, слишком низкая, чтобы пройти во весь рост. Нам придется присесть и идти по одному.

Если мы туда пойдем, конечно.

Несмотря на логические доводы Джесси, я не горел желанием встревать в такое предприятие.

— Что скажешь? — поинтересовалась она.

— Скажу, что подождем его снаружи. Полезем в пещеру — наверняка будем убиты. Уиттл, может, прямо сейчас на нас смотрит. Он, небось, надеется, что мы что-нибудь такое затеем, тут он на нас и наскочит. Вместе со своим ножом.

Джесси поглядела на меня и покачала головой.

— Ладно, — наконец произнесла она. — Хорошо.

— Я попросту не вижу причин торопиться навстречу опасности, когда мы можем без проблем подождать здесь и застрелить его из засады.

— Добро. Раз уж мы собрались действовать именно так, нам стоит маленько прикорнуть. Ты спишь первый? Я постерегу.

— А ты в пещеру без меня не полезешь?

Джесси улыбнулась, зубы были серыми в темноте.

— Да как-то не собиралась.

— Тут не до шуток.

— Я чуть с ума не схожу от страха, Тревор. Я хочу сделать дело, а оно не будет сделано, пока Уиттл не будет мертв. Но я не настолько тупа, чтобы отправиться по его душу в одиночку. За кого ты меня принимаешь, балбес?

Я не знал точно, дурачит она меня или нет. Впрочем, пользы спорить я не видел.

— Я вообще спать не хочу, — сообщил я ей.

— Ты мне не доверяешь, да?

— Дело не в этом. Как ты хочешь, чтобы человек спал, когда…

Слова застряли у меня в глотке, когда кто-то издал громкий крик.

Глава 52

ЛОГОВО УИТТЛА

Джесси вцепилась мне в руку.

Мы уставились друг на друга, в то время, как крик разорвал ночь, а затем умер.

— Боже мой, — пробормотала Джесси.

— Это из пещеры, верно? — спросил я.

— У него там девчонка.

— Где он взял девчонку?

— Кто ж его знает? Какая, к шуту, разница.

В пещере вряд ли было достаточно места, чтобы орудовать винтовкой, так что я оставил ее лежать на валуне. Оттолкнувшись от него, я встал. Джесси сделала тоже самое.

— Оставайся здесь, — шикнул я на нее. — Я серьезно. Ты остаешься здесь.

Она вытащила револьвер.

— Пошли.

— Джесси!

— Пошли! Девчонка долго не протянет.

Я бросился бегом ко входу в пещеру, но Джесси следовала за мной по пятам. Я внезапно замер. Как только она врезалась в меня, я вытянул руки вперед, рассчитывая ударить ее локтями. По идее, это должно было перебить ей дыхание, а еще я рассчитывал добавить ей по голове и вывести тем самым из игры.

Однако мне это не удалось.

Как бы я ни хотел не дать Джесси последовать за мной в пещеру, нежелание причинить ей боль заставило меня остановиться.

Она толкнула меня.

— Быстрей!

Я бросился к пещере с Джесси за спиной, размышляя о том, правильно ли я поступил, не вырубив ее наглухо. Затем я пришел к выводу, что оставить ее снаружи одну может оказаться хуже, чем позволить пойти вместе со мной. В этом случае она будет там, где я смогу присмотреть за ней и защитить в случае необходимости. Мы достигли входа. Присев на корточки, я полез внутрь первый. Как бы я ни хотел оставить Джесси вне этого дела, слышать ее тяжелое дыхание за спиной было невыразимо приятно.

Я полагал, что не увижу ничего. Однако впереди виднелся дрожащий свет, который, похоже, исходил от маленького огонька, невидимого за поворотом.

Между мерцанием и нами была только тьма.

Поскольку мне были нужны обе руки, я убрал кольт в кобуру. Когда я принялся пробираться вперед, Джесси взяла меня за воротник рубашки. Пригнувшись пониже, чтобы обезопасить голову, я медленно и осторожно двигался вперед, выставив руки перед собой.

Я не успел сделать и пяти шагов, как, разрезая темноту, вновь раздался крик. Словно весь воздух задрожал, когда звук его прошел мимо. В крике звучала непереносимая боль.

— Что он с ней творит? — прошептала в ужасе Джесси.

Что ж, мой разум выдал множество картин.

— Один Бог ведает, — буркнул я, решив, что скорее всего, он заживо снимает с нее кожу.

Но она еще не умерла, сказал я себе. Мы можем успеть вовремя.

Однако это было медленное перемещение. На каждом шагу пещера издевалась надо мной. То она подсовывала под ноги уступ, чтобы я споткнулся, то уводила пол из-под ног. Несколько раз рука Джесси на моем воротнике помогала мне не упасть. Иной раз мы оба падали. Я стукался снова и снова, но ни один из нас не издал ни звука, и мы продолжали идти дальше.

Прохладный воздух пещеры теперь нес слабый запах разложения. Я припомнил, что Барни Дайр говорил нам о вонище и рассудил, что мы, стало быть, приближаемся к уиттловскому собранию мертвых женщин.

С каждым шагом аромат усиливался.

Неверный оранжевый свет был не более чем в двадцати футах, когда раздался третий крик. Хоть от него у меня заломило зубы, услышать его я был рад.

Держитесь, леди!

Источник света по-прежнему был не виден среди извивов пещеры, но теперь я мог различить достаточно, чтобы видеть, куда ставлю ногу. Я достал оба кольта. Джесси отпустила воротник.

— Теперь осторожней, — прошептала она.

— Держись позади меня, — предупредил я и шагнул за поворот.

Мои глаза встретили не то, что я ожидал. Я был готов увидеть ужасную кучу тел — и они там были, разбросанные по большому залу, расчлененные и изувеченные, одни прислонены к стене, другие уложены вместе в неописуемой свистопляске воображаемых совокуплений, некоторые — просто брошены на пол. Все это было освещено большим количеством факелов, распиханных по стенам.

Уиттл не отрезал их головы, зато срезал волосы, скорее всего, чтобы сделать свои делишки похожими на работу индейца. Скальпы жертв были развешаны на шестах, будто флаги. На некоторых шестах висели разнообразные «трофеи». На одних были насажены сердца. На других — груди. На третьих — части тела, которые я не мог распознать.

Но то, что я ожидал увидеть — Уиттла, терзающего живую женщину — здесь не было.

Не было видно ни Уиттла, ни женщины, не считая трупов.

Неужели он обнаружил наше приближение и утащил ее? Возможно, крики шли не из этого зала, а из глубин пещеры позади него.

Я шагнул вперед в камеру, не вспомнив о Джесси, пока она не оказалась рядом со мной. Я видел, как она страдала, широко открытыми глазами взирая на ужасную сцену. Рот сжался, губы вытянулись в нитку.

— Я хотел, чтобы ты оставалась снаружи, — прошептал я, — тебе такое не следовало видеть.

— Где он?

— Не знаю. Возможно, за этой дырой.

Одним из револьверов я указал на темный провал в дальнем конце зала.

Мы направились к нему. Чтобы попасть туда, у нас не оставалось иного выбора, кроме как идти через месиво тел, шестов с омерзительными трофеями и факелов.

Мы набрели на громадную кучу одежды, которую я не заметил прежде, будучи слишком потрясен и ошарашен развернувшимся вокруг кошмаром.

Однако, как только мы приблизились к ней, меня поразила мысль, что Уиттл, возможно, зарылся в эту гору и, спрятавшись там, поджидает удобного момента, чтобы выскочить и напасть на нас. Я остановился и знаком показал Джесси сделать тоже самое.

Мы наставили три ствола на курган одежды. Затем я стал ворошить его, расшвыривая вещи ногами в разные стороны. Близко от верхних слоев лежали мужские шмотки — без сомнения принадлежавшие когда-то членам поссе. Вперемешку с рубашками, жилетами, сапогами, брюками и кальсонами лежали оружейные пояса, револьверы, винтовки и ножи. Все это летело в стороны, отшвыриваемое ногами. Вскоре в куче остались платья, юбки и тому подобная одежда.

— Не думаю, что он там, — прошептала Джесси.

Она, скорее всего, была права, но я продолжал рыться в груде, грохоча сапогами.

— Ей-богу, это ты!

Радостный голос, такой знакомый, хоть я и не слышал его много месяцев, отразился от стен зала.

— Тревор Веллингтон Бентли! Возможно ли это? Да еще в компании милой молоденькой дамочки! Как предусмотрительно с твоей стороны было преподнести мне такой подарок!

Вертясь юлой, я пытался засечь его.

Джесси делала тоже самое.

— Бросайте оружие! — крикнул он, судя по голосу, страшно довольный собой. — Мне бы ужасно не хотелось застрелить кого-нибудь из вас и испортить всю потеху.

Прозвучал выстрел, грохот ударил по ушам.

Пуля нас не задела. Я не видел, куда она угодила, поскольку мои глаза были прикованы к вспышке.

— Вон там! — с трудом выдавила Джесси.

— Тут, тут, — сказал Уиттл. — А теперь — бросайте оружие.

Он был в сорока шагах от нас, прижавшись спиной к каменной стене, лицом к нам, но полностью прикрытый женским трупом. Одной рукой, держась за голый живот, он прижимал тело к себе. Сначала я заметил ее. Верх головы мясисто чернел. Губы были срезаны, так что обнажившиеся зубы, казалось, ухмылялись зловещей ухмылкой. На месте глаз остались дыры. Обе груди были удалены. Торс был вскрыт от горла до таза. Я уже видел этот изувеченный кошмар и быстро отвел глаза, не подозревая, что он служит щитом для Уиттла.

Пока одна рука держала живот, другая торчала из-за плеча, наводя на нас револьвер. За вооруженной рукой виднелось лицо Уиттла, но разглядеть его как следует мне не удавалось.

— Ты что с ней сделал? — спросил я.

— Ты кого имеешь в виду?

— Ту, что кричала.

— А, ее. Спешили ей на помощь, да? — он издал вопль. Любой бы принял его за крик женщины, испытывающей адские муки.

— Перестань! — закричал я.

Крик перешел в смех и затих.

— Ты знал, что мы снаружи? — поинтересовалась Джесси.

— Само собой. Конечно, я и понятия не имел, что один из незваных гостей — мой старый приятель Тревор. А как зовут тебя, дорогая?

— Не твое собачье дело.

Уиттл хохотнул:

— Я вытяну это из тебя попозже. Пока с вас будет достаточно бросить оружие.

Джесси быстро посмотрела на меня, затем снова перевела взгляд на Уиттла.

— Мне сосчитать до трех? — поинтересовался он.

Джесси завопила: «ТРИ!» и выстрелила.

Я последовал ее примеру.

Стоя плечом к плечу мы вели огонь. Я орудовал одновременно обоими кольтами. Грохотали наши револьверы, а Уиттл стрелял в ответ. Мне показалось, что он был не очень меток, поскольку ни в кого из нас не попал. Наши выстрелы были ближе к цели. Он без сомнения был бы мертв, если бы женский труп не принял на себя большинство наших пуль. Они врезались в грудь и плечи. Пробили руки. Разорвали бока. Но ни одна не прошла насквозь и не нашла Уиттла.

Револьвер Джесси замолк. Я бросил на нее быстрый взгляд. Она перезаряжалась.

Уиттл вновь открыл огонь и пуля просвистела у меня рядом с ухом.

Я снова обратил все внимание на него, рассчитывая убить его прежде, чем у меня кончатся патроны.

Все, что я мог видеть — край его физиономии, так что поднял руку и нацелился туда. Не успел я выстрелить, как он пропал из виду. Первая пуля угодила трупу в верхние зубы. Вторая пришлась в лоб и отбросила голову назад. Третья разорвала шею, и Уиттл завопил как резаный. Я взвел курки и нажал на спуск. Вместо грохота выстрелов раздались два тихих щелчка.

Уиттл отшвырнул тело. Когда оно упало вперед, на мгновение мы встретились лицом к лицу. Сквозь клубы порохового дыма, я увидел, что мой последний выстрел разорвал ему щеку. За исключением этого, он выглядел невредимым. На носу у него была черная атласная повязка.

Он не наставил на меня свое оружие, из чего я сделал вывод, что у него кончились патроны. Револьвер у него был один. При бедре болталась пустая кобура. Грудь перепоясывали два черных ремня, на каждом висело по ножу в ножнах. Очень большие ножи, судя по всему. Зная Уиттла, наличию ножей я не удивился. Но сверкающая звезда, пришпиленная к его белой рубашке, поразила меня в самое сердце.

Значок!

Я увидел его лишь на мгновение, затем Уиттл бросился в сторону.

Я повернулся к Джесси, крича: «Вали его!», и вдруг осознал, что она все еще засовывает патроны в кольт.

Когда я снова увидел Уиттла, он мчался во весь опор уже в конце зала.

Но не в том конце, что вел дальше в пещеру.

В конце, ведущем наружу.

Я сунул кольты в кобуру, плюхнулся на колени и стал рыться в разбросанной одежде, пока не наткнулся на револьвер. Я вытащил его из кобуры и развернулся.

Я успел сделать выстрел, выбивший искры из скальной стены рядышком с плечом Уиттла, но прежде чем я пальнул вновь, он скрылся во тьме. Тем не менее я опустошил барабан ему вслед, в надежде зацепить его рикошетом. Однако он ни разу не вскрикнул. Я решил, что скорее всего промазал.

Пустой револьвер полетел на пол.

— Черт бы его поимел!

— Не волнуйся, — сказала Джесси очень спокойно. Она точно так же смотрела на то место, куда умчался злодей. — Мы его достанем. — Она захлопнула дверку барабана. — Может ты перезарядишь свои, пока он снова не заявился?

Только поднявшись, я заметил, что в Джесси попали. Левая штанина прилипла к ноге, и вся блестела от крови. Дырка была в верхней части бедра. От этого зрелища я весь похолодел.

— Он достал тебя! — выдохнул я.

— Ну, мне кажется, я буду жить. Мне это обычно удается. Давай, перезаряжайся.

Руки у меня так тряслись, что сделать это было трудновато. Помимо прочего, я следил, чтобы не появился Уиттл, и одновременно приглядывал за Джесси, пока вытаскивал пустые гильзы и засовывал новые патроны в барабан.

Джесси же уселась среди одежды покойников и вытащила из сапога нож. С его помощью она отрезала штанину от своих джинсов. Это напомнило мне, как она отрезала штанину от брюк немца, чтобы замотать себе голову. Его она слегка порезала, но себя — нет. Рука у нее была тверда.

Увидев дыру в бедре, я выронил патроны.

Она повернула ногу. С другой стороны я увидел выходное отверстие, дюймах в трех от входного. Из обоих хлестала кровь.

— Она прошла навылет, — сказала она.

— Разве это не хорошо? — спросил я, чувствуя себя дрожащим и слабым.

— Ну, по мне лучше иметь одну дыру, чем две, — глядя на меня, она улыбнулась.

Я подобрал упавшие патроны, засунул их в барабан, проверил, полностью ли зарядил оба револьвера, убрал их на место и, перешагнув через ноги Джесси, присел рядом с простреленной.

— Сильно болит?

— Ну, хорошего мало.

— Следи, чтобы Уиттл не объявился, я перевяжу тебя.

Кивнув, она отдала свой нож мне, затем откинулась назад. Опираясь на локоть, она подняла револьвер и пристроила его на живот. Голову она повернула так, чтобы наблюдать за происходящим вокруг.

— Мы его почти укокошили, — заметила она.

— Я ему оторвал от хари кусок.

— Плохо, что это и все.

Я схватил ситцевое платье в выцветший цветочек. Ножом и руками я раздербанил его на несколько кусков. Сложив один из них несколько раз, я аккуратно приложил его к ранам. Он оказался достаточно велик, чтобы закрыть обе.

Она отхватила штанину слишком высоко. Мы расположились так, что я не мог не видеть то местечко, над которым хоть и висел кусок ткани, но, тем не менее, его было отлично видно, отчего у меня перехватило дыхание и бросило в жар.

Я моментально отвел взгляд, и отнял руку от тампона на ране. На нем проступило две красных точки, но насквозь он не протек.

— Похоже, кровью ты не истечешь, — пробормотал я.

— Думаешь, он уехал и оставил нас в покое?

— Сомневаюсь

— Надеюсь, ты прав. Не хочу, чтобы он сбежал.

— Надеюсь, нам удастся сбежать.

Я стал приматывать тампон к ране длинными полосами ситца. Джесси отставила другую ногу в сторону, чтобы облегчить мне работу. Это еще больше оголило то, что находилось между ними. Я старался не смотреть, но удержаться не мог. Мне удалось не прикасаться к ней в том месте, хотя мои руки находились в опасной близости, пока я перевязывал рану тряпками.

Она наверняка знала, что именно я мог лицезреть, но не жаловалась и не пыталась прикрыться.

Я чувствовал себя подлецом за то, что смотрел туда. Однако не настолько сильно, чтобы перестать. Мы были заперты в пещере, окруженные расчлененными и разлагающимися женскими трупами, Уиттл явно намерен нас убить, а Джесси ранена. А я стою на коленях, подглядывая ТУДА, готовый лопнуть от трепета и изумления.

Несколько раз обмотав тканевую полосу вокруг бедра, я аккуратно и прочно закрепил ее еще одним куском.

— Готово, — сказал я и обнаружил, что Джесси внимательно на меня смотрит.

Факелы давали достаточно света для того, чтобы заметить старый привычный блеск в ее глазах.

— Тебе лучше перестать думать о том, что у меня снизу и переключиться на Уиттла.

Я так жестоко покраснел, что чуть не загорелся.

Я попытался что-то пробубнить в свое оправдание.

Джесси уселась.

— Нечего переживать из-за этого. Нож верни.

Я протянул ей нож. Она потянулась вперед, задрала уцелевшую штанину и засунула нож в сапог.

— Может, тебе стоит носить его в другом сапоге? — предложил я.

— В другом сапоге внутри ножен нет.

— Зато его легче будет достать.

— Этой ноге только порезаться не хватает.

— Идти сможешь?

— Сейчас узнаем.

Я встал, протянул ей руку и, как только она протянула свою, поднял ее. Она охнула и поежилась. Но не упала.

— Можешь меня отпустить.

Я сделал это и отошел в сторону. Быстро проверив, не таится ли Уиттл у входа в зал, я перевел взгляд на Джесси. Она сделала несколько шагов и, хоть и вздрагивала при каждом, на ногах держалась.

Я уставился на нее. Она была просто картинка. С револьвером в руке. С блестящими золотом в свете факелов волосами. Левая рука и нога оголены (не считая повязки на бедре). Кожа влажная и блестит. Рубашка не заправлена. Одна штанина задрана и видна рукоятка ножа.

— Теперь чего пялишься? — поинтересовалась она.

— Шикарно выглядишь.

Она наклонилась и потрогала повязку.

— Ну, ты, можно сказать, одел меня в платье. Теперь я прямо Бекки Тэтчер.

— Бекки Тэтчер? — переспросил я, удивленный и обрадованный.

— Ты что, никогда не читал про нее и Тома Сойера? Они тоже оказались в пещере, прямо как мы.

— Я знаю.

Джесси ощупала джинсы, по-видимому, убедившись, что все, что надо, закрыто.

— По сравнению с Уиттлом, их индеец Джо — просто салабон.

— Мы вооружены лучше, чем Том и Бекки.

Она кивнула.

— Пошли, убьем его.

Глава 53

РЕШАЮЩАЯ СХВАТКА

— Давай для начала проясним кое-какие моменты, — сказал я. — Он будет нас ждать, ты это знаешь.

Я подошел к Джесси. Она оперлась на меня, я приобнял ее за спину.

— Так гораздо лучше, — сказала она. — Теперь, что нам нужно прояснять? Наружу только один путь. Он наверняка поджидает нас, но стрелок он никудышный.

— Он попал в тебя, разве не так?

— Мы были очень удобными целями, и все-таки четыре раза из пяти он промазал.

— Похоже, в тебя он угодил случайно.

— Мы стреляли в него оба.

— Ты нужна ему живой, Джесси. Ты знаешь… что он может… с тобой сотворить.

Мне совсем не хотелось говорить об этом, когда следы уиттловского творчества валялись кругом. Но ей нужно здраво оценивать обстановку.

Вместо того, чтобы прийти в смятение от этого известия, она только усмехнулась:

— Ну, если он попал в меня, целясь в тебя, то он еще более фиговый стрелок, чем я думала. Нам всего-то надо выскочить наружу и пристрелить его.

— Негодная идея.

— Я пойду первой.

— Ты с ума сошла.

— Ты сам сказал, что он не хочет убить меня выстрелом. Не знаю, прав ты или нет, но…

— Как бы то ни было, никто не знает, где он на самом деле. В темноте мы не увидим ничего.

— Можно взять факел.

— И подсветить себя?

— А у тебя есть идеи получше? Может, нам стоит посидеть здесь и подождать, пока он окочурится от старости? Так из меня вся кровь вытечет, пока мы будем этого дожидаться.

Мы оба посмотрели на ее ногу. Несмотря на то, что повязка была довольной толстой, кровь уже стала через нее просачиваться.

Я не был большим знатоком пулевых ранений, но мне было ясно, что Джесси надо спокойно лежать и не двигаться. Дать крови возможность успокоиться и перестать течь. Однако ничего подобного предпринять было невозможно, пока Уиттл не убит.

— Что нам действительно нужно, — заметил я, — так это хорошая уловка.

— Что-нибудь, что позволит нам проскочить мимо него?

— Или что-нибудь, что заманит его к нам. Навроде того, как мы с МакСуином заманили поссе в засаду, что-то в этом духе.

— Не похоже, что он вообще на какие-то уловки попадется. Он сам еще тот любитель уловок. Вспомни, как он нас сюда заманил воплями.

Это мне кое о чем напомнило.

— Ты видела у него значок? Как будто он — представитель закона.

— Может, он и есть представитель закона.

Уиттл — представитель закона? Хоть это и казалось невероятным, но я решил, что исключать ничего нельзя. Вполне возможно, что на самом деле именно он возглавлял поссе, отправившееся на охоту за апачем Сэмом. Это объясняло, как ему удалось перебить всех. Легко убить тех, кто тебе доверяет.

— Возможно, его не обмануть, — признал я.

— Нам надо просто выйти и все. Сыграть с теми картами, что на руках.

— Это не партия в подкидного, Джесси.

— Честно сказать, я загнусь, если мы не предпримем что-нибудь по-быстрому. И я не блефую.

— Уиттл! — заорал я в черную дыру, — Уиттл!

Он не ответил.

— Джесси ранена! Ты попал ей в ногу!

— Хочешь обмануть его правдой? — прошептала она.

— Можешь ее забрать! Что мне за нее дашь?

Ответа не последовало. Но я решил, что он меня услышал, решил, что заинтересовал его. Не то чтобы он поверил моим словам…

— Дай мне пушку, — сказал я Джесси.

Она странно посмотрела на меня, но револьвер отдала.

— Я забрал у нее пушку! — проорал я. — Я ее выбрасываю.

С этими словами я отбросил револьвер в сторону. Он упал с грохотом и скользнул по полу.

— Тревор! — прошептала она, хмурясь.

— Это был ее револьвер, Уиттл. Она безоружна. Можешь забирать. За сто долларов. Уиттл? Ты меня слышишь?

— Это не сработает, — прошептала она.

— Ты же видел, какая она красивая! Всего сотка за нее. Это хорошая сделка. Вообрази, как ты поразвлечешься с ней.

— Тревор!

— Разденешь догола. Осмотришь. А потом начнешь резать.

— Прекрати.

Я резко зашел ей за спину. Она отшатнулась, но я схватил ее и притянул к себе, обхватил грудь левой рукой. Правой я приставил кольт ей к уху.

— Твою мать! — прошипела она.

— Приходи и забирай, Уиттл! Она не будет лучше, если я ее убью. Ты же хочешь оставить это дело для себя, правда? Ты же хочешь медленно-медленно ее порезать, не торопясь. Поэтому ты притащил сюда всех этих девок, разве не так? Чтобы потрудиться над ними в свободное время? Чтобы смаковать их мучения? Чтобы насладиться тем, как они мечутся, потея и истекая кровью? Чтобы ты мог послушать их крики?

А сам прошептал Джесси:

— Кричи.

— Не знаю как.

— Как хочешь. У меня на руках — ты. Ты — единственный мой козырь.

— Прекрати это.

— Кричи!

Она закричала. И здорово же у нее получилось. Сам Уиттл не закричал бы лучше. От ее крика у меня заболели уши. Она уже перестала, а эхо все еще звучало в пещере.

— Тебе понравилось, Уиттл? — воззвал я. — Возбудило? А ведь тут еще бездна возможностей. С твоими пыточными талантами сможешь заставить ее так вопить часы напролет. Но ты упустишь такую возможность. Упустишь, если не придешь и не заплатишь мне. Мертвые девки не кричат. Мертвые девки не корчатся и не умоляют. Ты вполне можешь упустить отличную возможность, ведь я просто всажу пулю ее в башку, если ты не заявишься и не выкупишь ее у меня.

— Какой забавный паренек, — раздался голос Уиттла из темноты впереди.

От звука его голоса сердце у меня подпрыгнуло. Я рассчитывал на то, что он услышит. Я надеялся, что он ответит. Но для меня оказалось шоком, когда он и вправду заговорил. Может, в глубине души я лелеял надежду, что он обрадовался спасению от нас, выскочил из пещеры и дал деру верхом.

— Ты готов заплатить? — поинтересовался я. — Или мне стрелять?

Он засмеялся.

— Завязывай, Тревор. Я тебе слишком хорошо знаю. Ты скорее сам умрешь, чем угробишь этот сладенький кусочек.

— Она — просто левая баба, которую я встретил по дороге. — ответил я. — Мне она ни к чему.

— Ты за дурака меня держишь? Застрелишь ее? Ты, который напал на меня из-за какой-то ист-эндской шлюхи? Ты, который проморозился полночи, чтобы не дать Труди повеситься? Ты, который бросился в море, чтобы не дать ей утонуть? И это несмотря на то, что ты невзлюбил ее с первой же встречи? Помилуйте. Такая примитивная уловка, чтобы выманить меня на свет…

— Верь во что хочешь, — ответил я и взвел курок. — Покажись, или я вышибу ей мозги.

— Продолжай, — сказал он.

— Убери пушку, — прошипела Джесси. — Он на это не поведется.

— Ты ее послушай, — сказал Уиттл. И, подражая голосу Джесси, добавил: — Я не поведусь на это.

Оружия от ее уха я не убрал.

— Считаю до трех, — сообщил я Уиттлу. — Твой ход.

— Осторожней, не застрели ее случайно. Бедный парень, ты уже всадил несколько пуль в одну милашку нынче ночью. Она не была жива, само собой, чтобы это заметить. Но все одно — стыдоба. Она очень тебя любила, правда.

Я не очень его понял, но в животе у меня заледенело.

— Ехал я давеча в Тумстоун, вез преступника. Я заделался помощником судебного исполнителя, ты в курсе? Помощник Джон Резун. Джон Резун, Джек Потрошитель. Умно, да? Так забавно, я — и представитель закона.

Он засмеялся.

— Прекрасная работа, если честно. Она дала мне невероятные возможности для путешествий. Я умею догонять негодяев, знаешь ли. Кроме того, эта должность дала мне свободу для настоящих забав.

— Что случилось в Тумстоуне?

Это не я спросил. Я был слишком ошарашен и напуган его словами. Вопрос задала Джесси.

— Ну, одна милашка узнала моего коня. Кажется, я упер его из конюшни ее деда.

САРА!

— Довольно энергичная девка. Она пыталась застрелить меня прямо на улице. Естественно, победил я.

— Ты убил ее? — спросила Джесси.

— Не в тот момент. Моя пуля просто лишила ее чувств. И к счастью, потому что это помешало ей свидетельствовать против меня.

Он усмехнулся.

— Я попросту объяснил, что она была в розыске за укрывательство беглого грабителя, и быстренько выпроводил ее из города. В том, чтобы быть представителем власти есть свои преимущества, знаете ли.

Услыхав это, я начал трястись, как в лихорадке. Опасаясь случайного выстрела, я убрал ствол от головы Джесси.

— Вообрази мое удивление, Тревор, когда она заговорила о тебе. Я был совершенно уверен, что ты утонул в заливе Грэйвсенд. А ты не только остался жив, но и завоевал сердце этого бедного создания. Оно, кстати, на пике, слева от тебя.

Несмотря на то, что у меня заезжали шарики за ролики, я не сводил глаз с темноты, где таился Уиттл. Джесси мягко нажала рукой мне на ногу.

— О, она много чего рассказывала о тебе. Прямо битком была набита удивительными новостями. У меня и для тебя есть известия, если честно. Она призналась, что довольно бездушно обходилась с твоей почтой. Она очень тебя любила. Любила неразумно, но безмерно[1], как говорится. Похоже, она решила не отправлять несколько писем, предназначенных твоей матери. И перехватывала письма от матери к тебе. Под конец она сильно об этом пожалела. Клянусь, она о многом пожалела. В основном о том, что моя пуля не убила ее прямо на Тонат-Стрит.

Я изо всех сил пытался не верить Уиттлу. Но его слова не оставили мне выбора.

— Она оказалась самой забавной из моих дам. А, кроме того, и самой полезной. Ирония судьбы, что тут скажешь. Я обожаю маленькие жизненные парадоксы. От пуль ее любимого меня спасло то, что она умерла под моим ножом.

ЭТОТ УЖАС, ЭТОТ СКАЛЬПИРОВАННЫЙ И ИЗУРОДОВАННЫЙ ТРУП… БЫЛ САРОЙ?

— Мразь ты гнусная!!! — заорал я.

Он засмеялся. Радостный гогот прокатился эхом по залу.

— До этой ты не доберешься! — вскричал и бросил Джесси на пол пещеры. Она растянулась на куче одежды, я наставил револьвер на нее и выстрелил дважды. После каждого выстрела она дергалась и кричала.

Сквозь рев выстрелов донесся вопль Уиттла:

— Нет!

Он выскочил из темноты, вскидывая револьвер.

— Лучше ей умереть, чем угодить тебе в лапы!

— Черт тебя дери! — Он прицелился мне в голову.

Я выстрелил первый. Угодил ему в левое плечо. Его развернуло, так что его пуля прошла далеко в стороне. Он уже валился набок, когда следующий выстрел угодил ему в грудь и, разорвав кожаные ножны, звонко ударил в нож. Но удар сбил его с ног. Когда он упал, я всадил заряд ему в пузо. Он захрипел и, дернувшись, уселся на задницу.

Перешагнув через лежащую без движения Джесси, я остановился и навел кольт ему в рожу. Прямо в атласную повязку на месте носа. Сказал:

— За них за всех.

И спустил курок.

В момент выстрела он дернулся в сторону. Моя пуля разнесла ему правый глаз. В тот момент голова его была повернута в сторону, поэтому выстрел не пробил ее навылет, а лишь вырвал кусок глазницы.

Он грохнулся наземь, вопя от боли. И выстрелил.

Я уже доставал оружие левой рукой. Вытащил второй кольт. Но прежде чем я успел пустить его в ход, руку пробила пуля. Пониже плеча словно огрели дубиной. Револьвер выпал из руки. Я резко присел, пытаясь поймать его правой, пока пули свистели вокруг меня. И я его поймал.

Не успел я поднять его, как пуля угодила мне в правое плечо. Я отшатнулся назад, споткнулся о ноги Джесси и упал. Голова врезалась в каменный пол.

Следующее, что я осознал, был Уиттл, нависший надо мной и наводящий револьвер мне в лицо. Выглядел он ужасающе. На месте правого глаза зияла кровавая дыра. Половина лица была залита кровью. Повязку он потерял, так что мне был виден мясистый рубец между остатками ноздрей. Он рыдал. Кровь и слюни стекали с дрожащего подбородка. Левой рукой он зажимал дыру в животе.

— Смотри, что ты со мной сделал! — выл он.

— Ты и не такого заслужил.

— Я еще не закончил, сучий ты потрох!

Он отбросил револьвер. Хныча и постанывая, он склонился надо мной, схватил меня за грудки и рывком усадил на пол.

— Я не закончил! Еще нет! Смотри! Смотри на Потрошителя за работой! Он любит поиграть!

— Она мертва! — завопил я. — Отстань от нее!

Он просунул лезвие Джесси под рубашку. Дернул его вверх, отчего пуговицы брызнули в разные стороны. Кончиком ножа он отбросил полы в сторону, оголив ее до пояса.

Подобрав ноги под себя, я потянулся вперед в надежде встать.

— Прекрасно, прекрасно, — пробубнил он, брызжа кровью ей в лицо. — Какую… какую… отрезать… первой?

— Мне на обе наплевать, — сказала Джесси.

Схватив его за запястье, она прижала нож боком между грудей. Другая рука метнулась вверх и всадила сверкающее лезвие прямо в глотку Потрошителя.

[1] Шекспир, «Отелло», акт V сцена 2.

Глава 54

РАНЫ И БИНТЫ

Кровь хлестала из Уиттла струей и лилась на Джесси, пока он сидел на ней, издавая бульканье и хрип. Она пырнула его в бок, чтобы свалить в сторону.

Я подполз к ней.

Нож Уиттла по-прежнему лежал у нее на груди. Отбросив его прочь, она стерла с глаз кровь и посмотрела на меня. Я вырубился.

Очнулся я в тот момент, когда Джесси перевязывала мои раны. Рубашки на мне не было. Она слегка подперла меня, запихнув стопку одежды под спину. Левая рука уже была как следует замотана. Джесси сидела на мне верхом, нож она зажала в зубах, а обеими руками пыталась разорвать чью-ту рубашку, лежащую перед ней.

С хлопающим звуком ткань поддалась. Почиститься Джесси еще не успела. Лицо и грудь у нее были залиты кровью Уиттла.

Я снова выключился.

Вскоре я пришел в себя окончательно. Обнаружилось, что я по-прежнему восседаю среди одежных куч. Обе раны мои были перевязаны. Пещера казалась темнее, чем прежде. Я решил, что некоторые факелы успели прогореть.

Джесси ушла.

Я позвал ее, но ответа не дождался.

Беспокоясь, что она сама валяется в отключке, я оглядел ту часть пещеры, которую мог видеть, не поворачиваясь корпусом. Уиттл валялся неподалеку, мертвый, как и все его жертвы.

Я бросил взгляд поочередно на нескольких из них. Выбора не было, если я хотел найти Джесси. В процессе мой взгляд упал на Сару.

Она лежала лицом вниз там, куда он ее отбросил.

Боль в моих ранах был ничтожной по сравнению с мукой, испытанной при взгляде на ее тело. Бедная моя Сара. Оскальпированный и выпотрошенный остов. Изувеченный не только Уиттлом, но и множеством моих и Джесси выстрелов. Разрушенный до неузнаваемости еще прежде наших пуль.

Вот что осталось от моей несчастной Сары.

Она не убежала с Бриггсом. Она поехала в Тумстоун в надежде на то, что я выжил после падения с поезда и приду за ней. Попыталась разобраться с Уиттлом самостоятельно. И окончила жизнь здесь — проведя последние часы, или дни, страдая от неописуемых пыток.

И все из-за меня.

Она любила меня и умерла за эту любовь.

Неважно, что она помешала нашей с матушкой переписке. Вне всякого сомнения, она боялась меня потерять. Так что это, на самом деле, предательство невеликое.

Я-то предал ее существенно в большей степени, отдав сердце Джесси.

В конце концов, Саре не довелось об этом узнать. Она умерла уверенная в том, что я все еще люблю ее.

Я мрачно хихикнул, отчего тело пронзила боль.

В самом деле! Должно быть, вера в мою любовь послужила ей изрядным утешением, когда Уиттл терзал ее своими ножами. Экое плевое дело — любовь мальчишки. Если ты в логове сумасшедшего. Если тело горит в огне страданий и гибель неизбежна.

С каждым ударом ножа, она наверняка страстно желала, чтобы я никогда не забредал к ней в дом, чтобы я сгинул в буране первой же ночью, чтобы она никогда не обнимала меня и не укладывала к себе в постель и, конечно же, чтоб она никогда не рискнула отправиться на Запад в поисках Уиттла вместе со мной.

Она наверняка умерла, проклиная самое мое существование на этом свете.

Все так делали. Все, кто пересекся со мной или Уиттлом и умер из-за этого с той недоброй лондонской ночи, когда я привел его на «Истинную Д. Лайт»

В конце концов, он не убьет больше никого, твердил я себе.

Мы покончили с ним. Джесси и я.

Мой взгляд упал на револьвер, лежащий рядом с моей ногой. Интересно, хватит ли мне сил дотянуться до него? Одна-единственная пуля в голову, и никто больше из-за меня не умрет.

Последний раз, когда я об этом подумал, меня остановило то, что Уиттл еще не убит.

Теперь мне это никак не мешало.

Сделай это, подумал я. Сделай это прямо сейчас, пока ты еще не втянул Джесси в какую-нибудь беду и не угробил ее. Ты уже чуть ее не угробил. Она никогда не будет в безопасности, оставаясь с тобой.

Я пялился на кольт, но не тянулся за ним.

Застрелиться выглядело подходящим выходом, я чувствовал себя слишком подлым и себялюбивым, чтобы жить дальше. Из-за этого уже гибли люди и Джесси может оказаться в их числе. Тем не менее, несмотря на все это, я обнаружил, что очень хочу жить, и неважно, что там впереди.

Там были переделки и опасности. Без сомнения, были трагедии. Любовные страдания и все такое. Но я рассудил, что все это часть игры. Все это — игра. Играй тем, что на руках, как сказала бы Джесси. Но и не забывай о себе. И получай удовольствие от неожиданных радостей, что ждут тебя на пути. Я решил, что скорее всего буду пользоваться моими револьверами в будущем — если раны меня не прикончат. Но в глубине души я знал, что никогда больше не задумаю выстрелить в себя. Они для того, чтобы защищать меня и Джесси. Для того, чтобы всяких лихачей отправлять в преисподнюю.

Занятый всеми этими мыслями, я совсем забыл о своих переживаниях по поводу того, куда подевалась Джесси. Однако вскоре раздался звук шагов по камню. Я взглянул на выход из пещеры. Оттуда исходило желтоватое свечение.

Затем появилась прихрамывающая Джесси.

В одной руке она держала факел. Ее золотые волосы сверкали в его свете. Лицо светилось. При этом она сильно пыхтела. С одного плеча свешивалась седельные сумы, а с другого — фляга. На себя она надела желтое ситцевое платье. Застегнутое на шее, оно увенчивалось кружевным сборчатым воротником, рукава были длинными, а подол спускался до лодыжек. На бедрах висел оружейный пояс с револьвером на боку, который совершенно не вязался с остальным нарядом.

Заметив, что я смотрю на нее, она остановилась и выпрямилась.

— Ну, — сказала она, — глаза-то не прогляди.

— Джесси Сью Лонгли.

— Это я.

— В платье?

Она продолжила двигаться, хромая и гримасничая.

— Мои шмотки все в хлам. Кроме того, ты жаждал лицезреть меня в таком наряде.

— Ты выглядишь… великолепно выглядишь!

— Очень ограничивающий наряд. Я себя какой-то дурочкой в нем чувствую. Я надела его только потому, что тебя подстрелили. Не надейся увидеть в такой одеже, пока еще раз не схлопочешь пулю. — Она поставила факел в уголок, приковыляла ко мне и села рядышком. — Как ты? — поинтересовалась она.

— Похоже, что живой. Пока, по крайней мере.

— Я кое-что раздобыла, чтобы облегчить тебе страдания.

Она сбросила сумки и отстегнула фляжку. Вытаскивая пробку, она заметила:

— Я нашла и еды, и табака, но ничто не сравнится с виски, когда в тебе понаделали дыр.

Она передала мне фляжку, и я сделал несколько глотков. Приятное тепло разлилось по всему телу.

— Мне очень жаль твою Сару, — сказала Джесси.

Мне перехватило горло так, что я не мог сделать больше ни глотка, и я вернул флягу Джесси. Я моргнул, и две слезы скатились по щекам.

— В конце концов, Уиттл никогда не получит тебя, — произнес я дрожащим голосом.

Она опустила фляжку и посмотрела на меня.

— Он никого теперь не получит, Тревор. Мы в этом убедились. — Протянув руку, она утерла мне слезы. — Ты неплохо продырявил его, партнер.

— Да и ты сработала неплохо, — заметил я. — Для мертвой девки-то.

Улыбка тронула ее губы.

— Ты в меня попал, кстати.

— Нет.

— Именно что да.

Она отдала мне флягу и стала расстегивать пуговицы. Дойдя до талии, она сбросила платье с плеч, вытащила руки из рукавов и резко обернулась ко мне. Пониже грудей шла узкая полоска ткани. Она удерживала небольшой лоскут сбоку от грудной клетки. Она развязала узелок, убрала нашлепку и указала на свежую отметину. Рана была там же, где и у меня, куда в свое время угодила пуля преследователей из поссе. Однако, она была отнюдь не такой тяжелой, как у меня. Не более, чем глубокая царапина.

— Я ж тебе говорила, — заявила она.

— Это я сделал?

— Вторым выстрелом.

— Мне ужасно жаль, — сказал я, досадуя на то, что причинил ей боль.

— Ладно, думаю, тебе пришлось сделать это правдоподобно.

— Я не собирался в тебя попадать.

Она задрала руку и склонила голову, чтобы рассмотреть свою рану поближе.

— Вроде не сильно, да?

Я позабыл ответить. Пока она глазела в другую сторону, мне выпал шанс изучить кое-что получше, чем рана. Она выкроила время, чтобы стереть с кожи кровь. Ее груди на вид были мягкие, как бархат, за исключением темных сморщенных кончиков, указывавших прямо на меня.

Отвести глаза достаточно быстро я не успел, она меня застукала.

— Тревор Бентли.

— Это же все равно ты, — сказал я, довольный своей сообразительностью. — То же самое, что плечи или лицо.

— Лжец.

Однако она не стала отворачиваться или прикрываться, так что у меня оказалась куча времени наслаждаться зрелищем, пока она накладывала повязку на свою маленькую ранку. Закончив с перевязкой, она влезла в рукава и вновь надела платье.

— Нам лучше убраться побыстрее, — заметила она. — Луна, как по заказу, большая и яркая.

— Конь по-прежнему здесь?

— Угу. Я дала ему попить. Он слегка напуган из-за вони и шныряющих вокруг койотов, но до сих пор не убежал. Давай немного отдохнем и перекусим, прежде чем двинемся отсюда.

Мы выпили еще чуть-чуть виски, съели черствых булочек и вяленой говядины, запив все это водой. Покончив с едой, Джесси скрутила сигарету, и мы перекурили, выпив еще виски.

Все это время она ни разу не позаботилась застегнуть пуговицы. Поскольку в пещере было довольно холодно, я рассудил, что она оставила их расстегнутыми ради поддержания моего духа. Очень предусмотрительно с ее стороны. Полоска неприкрытой кожи, остававшаяся спереди, помогала мне отвлечься от ран и прочих неприятностей. Каждый раз, когда она определенным образом наклонялась, я мог мельком разглядеть, что находится под платьем, и это согревало меня посильнее виски.

— Нам лучше пошевелиться, — наконец сказала она. Она перекинула седельные сумки через плечо, прицепила с другого бока флягу и с трудом выпрямилась. — Ты сможешь идти?

— Нога прострелена у тебя.

— Если понадобится, она выдержит.

Я обнаружил, что ни одна рука не работает как следует, и попытки ими пошевелить вызывают ужасную боль.

Подняться с их помощью я не мог, так что Джесси пришлось протянуть мне руку помощи. Она склонилась передо мной, подхватила меня под мышки и подняла.

Не успел я встать с пола, как у меня закружилась голова, я зашатался и обязательно упал бы, если б она не держала меня.

Вскоре я смог стоять прямо без поддержки.

— Мне нужны мои револьверы, — сообщил я ей.

— Собираешься пострелять? — усмехнулась она, но тут же заковыляла за ними. Вокруг валялось несколько револьверов, но она знала, какие из них мои. Оба раза, когда она приседала, чтобы поднять их, лицо ее искажалось гримасой, и я устыдился, что заставил ее этим заниматься. Оружие мне было нужно, а поднять его сам я был не в состоянии.

Она вернулась ко мне, лицо взмокло от боли.

— Точно те, что тебе нужны? Это лучшее, что нашлось в этом бардаке.

— Меня вполне устраивает, — сообщил я.

Один револьвер она закрепила на своем оружейном поясе, а из другого вытряхнула пустые гильзы. Подойдя поближе, она обвила меня руками. Пока она извлекала новые патроны из гнезд с изнанки моего пояса, я чувствовал тепло ее тела, прикосновение грудей, касание волос. Затем она отошла в сторону и принялась вставлять патроны в барабан.