Дикая магия. Особо демоническое Рождество

Глава 6

– Зеленая невеста сказала, что ты будешь печь круассаны, мисс Эншантель. Я просто обязана на это посмотреть, – раздалось язвительное из гостиной.

Как хлопала дверь, я не услышала, потому появление Присс в Пункте Связи оказалось для меня полной неожиданностью. И теперь насмешливые зеленые глаза изучали мой изумленный вид.

Впрочем, чему удивляться? Зазнайка тоже была приглашена на праздник. И, видимо, воспользовалась привязкой телепорта раньше указанного времени.

После победы над Блэром и распада Братства арканов необходимость в магах-миротворцах отпала. И дом миссис Абрамс стал просто… домом миссис Абрамс.

Мой крестный после утраты магической капли перебрался сюда «на восстановление». И задержался, видимо, навсегда. Это казалось таким правильным и логичным, что уже через неделю перестало удивлять его постоянное присутствие то на террасе, то в кабинете, то в гостиной…

Расположение красного дома посреди желтых полей, ныне застеленных снегом, по-прежнему оставалось тайной. Однако все чаще тут появлялись самые обычные гости, не имеющие отношения к Организации сопротивления.

Как всегда, дьявольски привлекательная и вся какая-то светящаяся изнутри, Присс сжимала подмышкой объемную сумку с бесценным, судя по опекающему жесту, содержимым. Меня тут же начало грызть любопытство, что же она там прячет.

– Ну, показывай, что у вас тут где, – деловито велела зазнайка, посмотрела через мое плечо и отшатнулась, столкнувшись с черным взглядом хмурого Аарона. – Святые гоблины… Страшный-то какой. Ваши новые питомцы? Ох, мисс Эншантель, мало тебе забот…

О моих планах по покорению примыкающих к Академии территорий Присс, в отличие от Карпова, знала. И даже принимала активное участие в разработке схемы будущего Заповедника, сидя со мной на берегу подземного озера и ласково купая небольшую пока еще, зелено-голубую икринку.

И все-таки время от времени она высказывала разумные сомнения. В основном о том, что Карпов меня, видит тролль, прибьет, чтобы не мучилась. И другим спокойно жить не мешала.

– То ли еще будет, – туманно заявила я, памятуя о задуманном вечернем променаде. – А этот… Нет, это не к нам. Он проездом. Пролетом, то есть.

Я покосилась на мрачнеющего Аарона. Он в ответ прямо уставился на меня.

Пролетом, да…

А ведь их территория разорена пожаром, и стая ламбикуров осталась без крова. Путь из Бразилии, конечно, неблизкий. Но зато здесь нет конкурентов, я что до магического фона – то он самый крепкий в мире и…

– Мы не селимся рядом с… людьми, – с пренебрежением ответил Демон Пернатый. – Наша стая вот уже несколько поколений не выбирает себе сюзов. Ламбикуры – свободная раса.

– Вас никто не заставляет заключать контракт преданности, – фыркнула недовольно.

Я, между прочим, для Арчи старалась. Любому ребенку нужен отец. Даже такой вот, повышенной мрачности.

– Это пока не заставляют. Разные были времена на нашей памяти, – строго поведал Аарон. – Мои предки жили в Индии, где вот уже несколько столетий маги пытаются подчинить волю ламбикуров. Иногда у них получается, и наши братья оборачиваются рабами властолюбцев. Их жизнь становится серой. И те погибают во цвете пера.

– Не верю, что такое возможно, – потрясла головой побледневшая Присс, переглядываясь со мной. – Закон защищает древние расы.

– Эти маги – и есть закон, – фыркнул ламбикур, и его взгляд окрасился горькой насмешкой. – Моим предкам удалось бежать в Южную Америку и основать стаю. Люди предали нас, и мы отказались заключать контракты преданности. Навсегда.

– Вас никто не заставит, – прошептала убежденно. – Не на моей земле. Никогда. Я дам слово. Клятву. Что хотите…

Аарон с минуту буравил меня темными омутами, в которых плескалось жгучее недоверие. Молчал, переваривая поток мыслей, что бился о стенки моего сознания. Хотелось прикрыться барьером, спрятаться от пронизывающего до костей взгляда. Но я стойко сносила телепатическую дуэль: мне нечего было скрывать. Во всяком случае, от ламбикура.

– Слова достаточно, – проворчал черный птиц. – По возвращении в мои мертвые земли я соберу совет стаи, и мы примем решение.

***

Позволив мрачной пернатой семейке уединиться в зимнем саду, мы с Присс вернулись в гостиную. Зазнайка выжидающе ухмыльнулась: шоу с круассанами обещало ей много почвы для язвительных подколок. Я недовольно покосилась в сторону кухни. И какой тролль меня дернул дать Джен слово?

Неловко признаваться, но за последний год кулинарные заклинания, с таким трудом вбитые в мою голову чопорной мадам Буше, успели выветриться. Все, за исключением одного, ответственного за вкусный, ароматный кофе.

К тому же, с наступлением беременности мои извилины едва подавали признаки жизни. Все труднее было вспоминать формулы в их первозданном виде: утомленный фейерверками организм так и норовил что-нибудь напутать.

А если учесть, что благодаря пробужденной капельке заклятья получались на диво мощными… Словом, куда безопаснее будет оставить место на кухне за Джулией. И не рисковать Пунктом Связи почем зря. А то, неровен час, мы все в канун Рождества окажемся на улице в компании застывших с нарисованными улыбками снеговиков.

– Боюсь даже спрашивать, что там у тебя в сумке, – протянула я, надеясь максимально оттянуть поход к плите.

Присс молча скинула баул с плеча, расстегнула замочек и позволила заглянуть внутрь.

Ох ты ж гоблинские блинчики…

– Эмм…

На меня из сумки смотрела икринка. Не совсем традиционная (хотя много ли я их видала?). Если та, из которой вылупился Ихти, была голубой с «мраморными» бордовыми прожилками, то нынешнее «яйцо» оказалось красивого нефритового оттенка со вспышками бирюзы и серебра.

– Я не была уверена, что на праздник можно с малышами. В приглашении об этом ничего не было, – Присс покусала губу.

Я ухмыльнулась. С малышами. С ума сойти.

Конечно, Джулия ничего не имела против детей в доме. Даже самых необычных, бедовых и склонных к неприятностям.

Были времена, когда имение Абрамсов звенело жизнью и грохотало топотом детских ножек. Когда-то давно, когда Нестор и Никон были мальчишками. Ни для кого не было секретом, что Джулия мечтала вернуть в заброшенный дом звуки голосов. Потому и позволяла здесь собираться миротворцам, жить Мелиссе и Ромулу, ночевать нам.

Миссис Абрамс уже не раз уверила меня, что с радостью будет нянчить нашего с Андреем малыша, разделяя приятные хлопоты с крестным и Ангеликой. И Мелиссе, недавно огорошившей Ромула, что его лохматость передастся кому-нибудь по наследству, Джулия заявила то же самое.

И это ведь они еще про бледно-зеленую Джен не в курсе… Как бы крестный на радостях не сбежал из тихого дома куда-нибудь в поля. В компанию к кроликам и молчаливым снеговикам.

Но от икринки, пожалуй, и шума не будет. Вообще никаких хлопот. Очень удобный способ продолжения рода!

Я в глубине души (и утомленного фейерверками тела) Приссцилле немного завидовала. А с тех пор, как узнала о двойне, стала завидовать много.

– И часто ты таскаешь с собой икринку в сумочке?

– Ну… бывает, – новоиспеченная мамаша развела руками. – Считай меня кенгуру.

– И Рован не был против, что ты ее унесешь?

– Вот еще, разрешения у него спрашивать! – фыркнула Присцилла, отводя сверкнувшие возмущением глаза.

– Опять поссорились?

– Я потомственная малефика! Волшебница в тролль знает каком поколении, а он… Да он только из яйца вылупился! А уже учит меня, словно ему лет сто, – раздраженно заявила Присс, и я прыснула со смеху.

Конфликты у этих двоих случались с завидной регулярностью. И причины, как правило, были одна другой нелепее.

К примеру, в прошлый раз Ихти отказался надевать брюки, когда мы решили устроить на берегу озера небольшой семейный праздник со свечами и пиццей для очень узкого круга лиц. Так и проторчал весь вечер в воде, хмурясь и что-то неразборчиво, заунывно ворча.

Несмотря на высеченную искру, новорожденную икринку и звание «единственной», Присс было непросто находить с древним парнем общий язык. А он, окончательно возмужав, стал невыносимым собственником и домоседом.

– Он не хотел, чтобы я наряжалась в платье и шла на церемонию, – призналась зазнайка, поглаживая нефритовое «яйцо». – Рован всегда слишком болезненно реагирует, когда я покидаю озеро и отправляюсь куда-то, куда он не может меня сопровождать. А он не может… вообще никуда.

Не сомневаюсь: Присцилле и самой хотелось выходить в свет под руку со златовласым красавцем Ихти. Рядом с ним она сияла простым и понятным женским счастьем. В те минуты, когда они не ругались, конечно. Но привести бесценного ихтиопода на бал к Вяземским…

– Я современная женщина. Умная, сильная, образованная, со своими стремлениями, увлечениями, амбициями, в конце концов, – ворчала Присс, вынимая икринку из сумки. – Я не могу безвылазно жить в «гнезде»!

– Вы разберетесь. Со временем, – внезапно помудрела я.

– Я даже родителям не могу сообщить. Как объяснить… вот это? – она кивнула на нефритовое «яйцо». – У нас с матерью натянутые отношения, да, но она хотела бы знать, что станет бабушкой. Наверное. Хотя вряд ли порадовалась бы плавникам у наследника великого рода Пруэттов… Но для меня мой малыш самый лучший, понимаешь?

– Ага, – я обхватила зазнайку за плечи и повела наверх. Поближе к ванной, подальше от плиты. Купать икринку мне было интереснее, чем создавать сомнительные кулинарные шедевры.

– Мне почему-то так тяжело оставлять малыша, – сетовала Присс, шагая по ступеням. – Словно невидимая нить натягивается и не отпускает. Точно магия какая-то.

– Инстинкт. Материнский. У тебя хотя бы фейерверки в животе не взрываются, – пробубнила вполголоса, потирая пупок и уговаривая «капельку» угомониться. – А икринке не вредно покидать Академию? Тут фон не такой сильный и озера рядом нет.

– Все-таки ты по-прежнему «Мисс Эншантель», – рассмеялась подруга-союзница. – Неужто не догадалась до сих пор, что фон в Академии делает не только озеро?

Я с недоверием покосилась на дьяволицу, хитро сверкавшую зелеными глазами. Это она к чему?

– Ладно, признаюсь, я тоже не своим умом дошла, – примирительно махнула рукой Присс. – Рован рассказал. Он чувствует и видит больше нашего. Озеро, конечно, основа. Но насколько же гениальным было решение графини Воронцовой основать Академию и пригласить в нее лучших учеников и самых сильных преподавателей! Причем на постоянное проживание!

– Ты имеешь в виду…

– Капли, Ани. Скопление магов укрепляет фон, делает его стабильным. Получается такой вот круговорот магии в природе, – довольная собой, объясняла зазнайка. – Так, смотри: озеро, под завязку напитанное материей, насыщает фон, делая магов сильнее. Их чары получаются плотными. Заклятья ложатся крепче, чем в любом другом месте мира. Спящие дары раскрываются, древние существа пробуждаются…

– Это все мы проходили, да, – покивала согласно, деликатно подталкивая Присс в ванную комнату. – Так что именно заметил Ихти?

– Есть и обратный процесс. Все это, соединенное в одном месте, – крепкие чары, сильные капли, раскрытые дары – заставляет Сияющую материю пространства буквально звенеть. Уплотняться. И фону это идет на пользу. Если честно, то только это и позволяет сохранять озеро в первозданном виде. Не дает энергии мироздания рассеяться, раствориться, истлеть…

– Хочешь сказать, что если бы не стада нерадивых первокурсников, так ненавидимые Андреем, то озеро стало бы просто озером? – наконец догадалась я.

– И в нем не смогла бы выжить Атарина. И Рован. И мой малыш. И все то, что хранится на дне, недоступное глазу…

– Прямо симбиоз какой-то, – хихикнула я, вспоминая, что и ихтиоподы помогают сохранению этого странного баланса.

Кажется, гоблинша из заповедной Библиотеки рассказывала, что древние существа питаются Сияющей материей, выуживая ее из магического бульона. Но через какое-то время снова выделяют ее в пространство. Боги, даже думать не хочу, каким образом. Некоторые вещи о красавце Ихти лучше не знать.

– И к чему был весь этот урок, госпожа Пруэтт? – ехидно уточнила у Присс, сейчас очень напоминавшей преподавательницу.

– В Пункте Связи, как вы его называете, постоянно собираются сильные маги. Ты сама рассказывала, – пояснила зазнайка. – А это то самое скопление капель и есть. Уверена, здесь моему малышу будет комфортно.

– Давай все-таки наберем ему ванночку? – доставая тазик из-под раковины, предложила я. Согласная на любые приключения, лишь бы к плите не гнали.

Набрала теплую воду и, подумав о кое-ком мрачном и вредном, но все равно накрепко и беспросветно любимом, стряхнула с кончиков пальцев несколько капель Сияющей материи. Неуловимыми золотыми искорками они опустились на дно и растворились в «бульоне».

Я чуть пошатнулась. Проморгалась, потерла водой лицо. У меня получалось пробиться к энергии мироздания без проводника и даже венца. Но и дань теперь приходилось выплачивать в полном объеме, не деля процент на двоих.

Пока Присс купала свое необычное дитя, ласково щекоча пальцами упругие стенки икринки, я вышла в коридор. Стараясь не создавать шума, добрела до кабинета, заглянула внутрь.

Карпов стоял у окна черным обелиском, задумчивый и напряженный. Наверное, ему и правда нужно какое-то время побыть наедине со своими мыслями.

– Подойди, пигалица.

А может, и не нужно.

Я неуверенно подошла и потерлась лбом о твердое плечо. И через секунду ощутила себя смятой в теплых объятьях.

– Пообещай, что все будет хорошо, – строго приказал Карпов, судорожно приглаживая мои волосы и целуя в висок. – Пообещай, что с тобой ничего не случится. И с ними тоже.

Я подставила щеку под твердые губы, намекая, что совсем не против продолжения спонтанной ласки. Приму ее в качестве извинений и компенсации.

– Куда же мы теперь от тебя, Андрей?