Дикие сны Кассандры

Глава 20

Несколько дней они шли по ровному лесу, пока не достигли гор. Все это время Кедедрин был настороже, прислушиваясь к звукам: нет ли погони? Однажды ему почудилось, что он увидел лошадь Кертиса, но это оказалось лишь наваждением.

Он не переставал удивляться способностям Кассандры, которая знала все о лесной жизни. Она могла точно определить, как найти источник воды или съедобную траву, знала свойства растений. В этом отношении она во сто крат превосходила его. Она чувствовала, где прячется заяц или олень, прежде чем он замечал появление зверя.

Кассандра никогда не жаловалась на неудобства кочевой жизни. Ее окружала аура гармонии и душевного покоя, которой он не встречал при дворе. Это и была истинная Кассандра? Эта женщина в разорванном платье, с дикими рыжими волосами, скакавшая с ним верхом на лошади без седла? Женщина, которая готовила еду на костре и ела руками, не пользуясь вилкой и ножом, которая бегала босиком по траве грациозно, как лань, разговаривала с птицами?

Неужели она соединяла в себе все то, что было свойственно леди Кассандре и одновременно «тигрице» Кейтлин?

Кассандра больше не заговаривала о том, что собирается его покинуть, но часто посматривала на своего любимого зверька, и в ее глазах было такое выражение, будто она разговаривала с ним. Если бы она попросила отпустить ее, он, наверное, отпустил бы. Кедедрин не мог насильно удерживать девушку, но она и не заговаривала об этом, а он, разумеется, не предлагал. Они двигались молча, ощущая внутреннюю гармонию, вместе делали все, что приходится делать в кочевой жизни, все ближе узнавая друг друга.

Вскоре они добрались до поросших вереском земель горной Шотландии, принадлежавших Кенмурам. Хотя впереди были родные просторы Эбердура, Кедедрин испытывал беспокойство, часто ерзая в седле.

— Рана еще болит? — спросила Кассандра.

Кедедрин пожал плечами.

— Вчера в лесу я нашла траву окопник. Если приложить ее к ране, боль утихнет.

— Не перестаю удивляться, как хорошо ты разбираешься в целебных травах! — восхищался Кедедрин, когда девушка меняла ему повязку. — Раны твоей кобылы тоже быстро зажили. Где ты этому научилась?

— В своей деревне. От местных жителей, — ответила она, искоса взглянув на него.

— Ах так? — с любопытством посмотрел на нее Кедедрин, желая больше узнать об ее детстве.

Кассандра вздернула подбородок.

— Я знаю не только о целебных травах, — похвасталась она, показав на растущую поблизости иву. — Кора ивы тоже обладает болеутоляющим свойством. Я знаю растения, которые помогают при поносе и болях в желудке, травы для срастания костей при переломах или для быстрого заживления ран. Я даже знаю средства для облегчения родов.

— Ты, наверное, была чудесным ребенком в детстве? Мне хочется как можно больше узнать о тебе.

— Это не очень интересно, — отмахнулась Кассандра.

Кедедрин смотрел на нее, чувствуя, что она многое скрывает от него. Ему хотелось задать ей множество вопросов, но он молчал. Пусть расскажет сама, если захочет, а до тех пор он готов ждать.

— Знаешь, до тебя я не встречал ни одной женщины, которая умела бы скакать верхом на лошади без седла. Тебе удобно без седла?

Кассандра нахмурилась:

— А тебе удобно было бы сидеть в боковом седле?

Кедедрин засмеялся и покачал головой.

— Понимаю. Дамское седло, должно быть, очень неудобная штука.

Откинув назад волосы, Кассандра с вызовом посмотрела на него.

— Кажется, тебе завидно смотреть на женщину, которая не уступает тебе в верховой езде?

— Да, есть немного. Моя мать никогда не старалась превзойти отца в мужских искусствах, как ты. Она обожала его, всегда поддерживала и хвалила.

— Значит, тебе не нравится мое умение обращаться с лошадью и скакать верхом?

— Не совсем так. Просто ты меня удивляешь.

Опустив голову, Кассандра застенчиво улыбнулась. Ей было приятно слышать от него похвалу в свой адрес. Она затрепетала от радости.

— А у тебя… у тебя было счастливое детство? — спросила девушка.

— Да, когда мои родители были живы, у меня было счастливое детство, а потом все пошло прахом. Сначала умерла мать, потом отец отправил меня из родного дома, кроме которого я ничего не видел в своей жизни. Я был опустошен, обозлен, не мог понять и простить отцу, что он выгнал меня из дома. Мы так и не помирились, когда его убили. Тогда я совсем отчаялся. Думал только о том, чтобы вернуть себе титул. Так мне было проще всего.

— И ты не пытался найти убийцу отца, никого не подозревал?

— Горе помутило мой разум, и обида пересилила чувство потери. Я оказался малодушным, поверил людям, которым удалось меня убедить в том, что отец покончил с собой. В своих подозрениях я признался только одному человеку, которого считал другом.

— Кертису Маккеферти?

— Да.

Перевалив через холм, Кедедрин показал на линию горизонта.

— Вон там находятся владения Фергюсов. Часть этих земель досталась отцу Морганы в качестве приданого невесты. Эти земли мог получить мой отец, если бы женился на ней. Да, это земля Фергюсов. У него не было сыновей, поэтому, если бы я женился на Корине, то после смерти сеньора Фергюса стал бы владельцем этих земель, включая собственность Морганы, доставшуюся ей в приданое.

— А что будет после твоей смерти?

Кедедрин внимательно посмотрел на нее.

— Если я умру до женитьбы, Эбердур достанется любому сеньору, кто захватит его, потому что у меня нет прямых наследников. И тогда начнется междоусобица. Многим захочется завладеть этими землями. Вот чего боится король, стараясь предотвратить беспорядки и мятежи.

— А если ты женишься и умрешь?

— Если у нас не будет детей, тогда мои владения и титул достанутся мужчине, который женится на моей вдове.

Кассандра удивленно уставилась на него.

— Едем дальше, — сказал Кедедрин, натянув поводья.

Им оставалось пройти последнюю часть пути. Перевалив через следующий холм, он показал на расстилающуюся впереди долину, которую замыкал массив из серого камня, где возвышались семь оборонительных башен, окруженных двумя крепостными рвами. Часть сооружений лежала в развалинах, свидетельствующих о том, что этими землями владели многие поколения Кенмуров. Даже на таком расстоянии мощные стены замка выглядели устрашающе.

— Это и есть замок Эбердур, — торжественно объявил Кедедрин. — Мой дом.

От замка Эбердур тянулись бескрайние просторы невозделанных земель с хижинами, окруженными небольшими садами. Многие дома выглядели запущенными и заброшенными. На лугу сиротливо паслись редкие стада неухоженных овец. Из некоторых домов высыпали крестьяне, с любопытством глядя вслед проезжающим всадникам.

— Да, раньше все было иначе, когда землями управлял мой отец, — с грустью заметил Кедедрин. — Помню, как здесь колосились поля, а на пастбище бродили тучные стада овец. Крестьяне обленились, трудиться не хотят. Мне давно пора было вернуться домой и навести порядок.

Приближаясь к замку, Кассандра волновалась все сильнее. Впервые за много дней она вдруг снова застыдилась своих волос, откинув с лица огненные непослушные пряди.

Триу-кэр высунула мордочку, сидя у Кедедрина за пазухой.

— Но теперь ты здесь, и все пойдет по-другому. В доме должен быть хозяин.

— И хозяйка, — добавил он.

Кассандра отдернула руку от Кедедрина.

— Ты меня любишь? — спросила она.

Он окинул ее пристальным взглядом. Любил ли он ее? Этого Кедедрин не знал, но чувствовал, что она нужна ему. Она обладала тем, чего не было ни в одной другой женщине. Кассандра знала то, чего не знали другие. Ему хотелось заботиться о ней, защищать ее. Она разбудила в нем чувства, дремавшие в нем много лет. Но любил ли он ее?

— Я хочу жениться на тебе, — сказал он. — Но не понимаю, почему ты упорствуешь, сопротивляешься. Ты же искала и нашла меня! Ты сама сказала, что мы созданы друг для друга. Разве ты не хочешь стать графиней?

Вместо ответа, Кассандра пришпорила лошадь и галопом понеслась к замку.

Немного проскакав вперед, она остановила кобылу, ожидая, когда Кедедрин догонит ее. Со смутным чувством тревоги она всматривалась в очертания замка. Такой крепости она еще никогда не видела. По сравнению с Эбердуром замок ее сестры Кэлиел выглядел деревенской хижиной. Даже королевский дворец выглядел крохотным по сравнению с этой горной цитаделью.

Затаив дыхание, Кассандра рассматривала бойницы и сторожевые башни на крепостных стенах. Около сотни стражников, сверкая стальными щитами и мечами, охраняли подъездные ворота. Поверх лат на них развевались длинные красно-черные плащи, расшитые серебром. Ни один из них не приветствовал прибывшего сеньора. Хуже того, на Кедедрина с грозным видом смотрели свирепые лица стражников.

Мост через крепостной ров медленно опустился на железных цепях, и Кедедрин со спутницей подошли к нему. Два ряда стражников верхом на конях проскакали через первый мост и, подняв копья, преградили им дорогу.

Кедедрин, величественно восседавший верхом на вороном коне, остановился перед первым воином.

— Роберт Макдуф, — приветствовал он главного стража, — прошло десять лет с тех пор, как я видел тебя в последний раз. Тебе, должно быть, уже стукнуло пятьдесят, но ты совсем не изменился со времен, когда я был десятилетним мальцом.

Стражник не сразу узнал хозяина, глядя на него со второго моста.

— Молодой Кедедрин Кенмур?

— Граф Эбердурский, к вашим услугам. — Кедедрин сделал легкий поклон. — Я вернулся в свой дом. Надеюсь, мне здесь рады?

— Граф? — изумленно воскликнул Роберт Макдуф и, нарушая правила этикета, подскочил на коне вплотную к Кедедрину. Он внимательно всматривался в его лицо и лишь беглым взглядом окинул Кассандру. — Былой титул отца?

— Да, король вернул мне наш родовой титул, — ответил Кедедрин, с удовлетворением глядя на выправку солдат и хорошо укрепленный крепостной ров. — Вижу, в своих докладах ты не преувеличил своих заслуг. Замок в хорошем состоянии. Отец был бы доволен тобой.

— Я всегда был предан Лайэму, да упокой Бог его душу, а сейчас я ваш верный слуга, Кедедрин Кенмур. К сожалению, должен вам доложить, что крестьяне совсем распустились, работать не хотят, боятся, что их земли и стада захватят соседние кланы. Возможно, теперь, когда вы вернулись домой, господин, наконец прекратятся эти набеги и распри и люди снова выйдут на поля?

Упираясь в стремя, Макдуф сделал круг на лошади.

— Трубите во все горны! Наш сеньор вернулся! Пусть знают все: наш сеньор вернулся!

Стражники опустили копья, сбившись по краям моста, а молодой воин со всех ног бросился разносить известие о прибытии хозяина Эбердура среди остальных солдат.

Вскоре вся округа огласилась звуками горнов и звоном мечей, возвещавшими о возвращении хозяина, которые были слышны на несколько миль вокруг.

Кедедрин и Кассандра торжественно въехали во двор в сопровождении Роберта Макдуфа и дюжины других стражников.

Навстречу им торопилась полноватая пожилая женщина с седыми волосами, сияя от радости.

— Кедедрин! Ты вернулся, мой мальчик! Мы знаем, что ты был у короля, и ждали известия о твоем приезде. Гонец опоздал, и ты прибыл раньше его!

— Мокси — моя старая няня. Теперь она управляет замком, — объяснил Кедедрин, обращаясь к Кассандре, и, улыбаясь, спрыгнул с коня. — Мокси, познакомься, это леди Кассандра. — Отдав поводья конюшему, он помог ей сойти с лошади и, высоко подняв ее руку, объявил: — Леди Кассандра, новая хозяйка Эбердура.

Собравшаяся во дворе челядь вытянула шеи, рассматривая девушку. Даже стражи были поражены этим известием. Всех поразил ее вид: Кассандра сидела верхом без седла, в истрепанном платье, с огненно-рыжими, разметавшимися по спине волосами. Да, необычную леди привел к ним Кедедрин.

Ожидая, что за ними должна следовать свита, Мокси в растерянности увидела, что никто их не сопровождает. Кассандра покраснела от стыда, когда Мокси не обнаружила никакой свиты. В этот момент Мокси всплеснула руками и, улыбаясь во все лицо, схватила Кассандру в объятия.

— Как хорошо, что вы вернулись. Женщина, которая любит Кедедрина и которую любит он, — самый желанный человек в этом доме. Точно такой желанной была и Сара, невеста Лайэма. Сейчас я отведу вас в ваши покои. Вы сможете освежиться и отдохнуть после дальней дороги, а потом вас официально представят в замке.

Вырвавшись из ее объятий, Кассандра отпрянула назад.

— Нет, — резко заявила она. — Вы все неправильно поняли. Я еще не дала согласия выйти замуж за графа. Просто я сопровождала Кедедрина до Эбердура, потому что он… Он похитил моего четвероногого друга, Триу-кэр.

Мокси в недоумении взглянула на Кедедрина.

— Но, моя дорогая, — забормотала она, — я никого здесь не вижу.

— Это неважно, — крикнула Кассандра, — я устала от всех этих условностей. Я хочу только одного — вернуться к себе домой.

— Леди Кассандра очень устала с дороги, — пояснил Кедедрин, обращаясь к слугам, которые были ошеломлены этой выходкой.

Кивнув всем присутствующим, Кассандра сжала кулак и занесла его над головой Кедедрина. Тот вовремя уклонился, быстро обняв Кассандру за плечи.

— Удивительная женщина, — воскликнул Кедедрин. — Смелая и рискованная. Теперь вы понимаете, почему я собираюсь взять ее в жены? — продолжал он, не обращая внимания на ее разъяренный взгляд. — Пожалуйста, проводите леди Кассандру в ее покои и срочно пришлите мне гонца. Мне надо сегодня же передать ему важное послание.

Он ласково подтолкнул Кассандру к Мокси и, отвязав веревку, которой Триу-кэр была привязана к седлу, взял ее на руки.

— Идемте со мной, миледи, — сказала Мокси. — Вам надо помыться и отдохнуть, а потом все обсудите с графом.

— Я останусь здесь только на одну ночь, — заявила Кассандра.

Кедедрин улыбнулся и показал жестом, чтобы она отправлялась в замок.

В сопровождении Мокси Кассандра нерешительно вошла в просторный вестибюль, за ними на значительном расстоянии следовали Кедедрин и Роберт.

Войдя в зал, Кассандра остановилась, ошеломленная его размерами. Он был в несколько раз больше любого зала, который она видела в своей жизни. На стенах висели гобелены, отображавшие историю рода Кенмуров. Половину зала занимал гигантский резной стол с массивными ножками, вокруг которого по обеим сторонам стояли пятнадцать резных стульев.

Чтобы ободрить Кассандру, Мокси положила руку на ее плечо.

— Последний сеньор Кенмур и его жена были большими поклонниками искусства и часто приглашали к себе художников. Они много потрудились здесь, чтобы украсить замок своими работами.

— Но мать Кедедрина, кажется, была крестьянкой? А эти вещи здесь… Это настоящие произведения искусства.

— Не простая крестьянка. Она обладала большим вкусом. Он познакомился с ней, когда поручил ее отцу, резчику по дереву, мистеру Дугласу Тейту изготовить кресло для большой столовой. Лайэм сразу влюбился в его дочь, заказывал ему все больше работ — только бы чаще видеть Сару. — Мокси указала на стулья. — Работа над каждым стулом занимала неделю, и покойный граф настоял, чтобы мастер с дочерью поселились на все это время в его замке. Как же граф любил эту девушку! Они были созданы друг для друга. Их связывала настоящая любовь.

Кассандра обошла стол, бережно проведя рукой по плавным линиям резного стула. Его поверхность была гладкой и блестящей, как атлас.

— Какая красота! — восхищенно прошептала она. — Каждый стул — настоящий шедевр.

Мокси кивнула:

— Когда Лайэм попросил руки Сары, Дуглас Тейт смастерил этот большой обеденный стол. Это был его подарок к свадьбе дочери.

Кассандра медленно подошла к стене, увешанной шпалерами.

— Невероятно! — восхищенно произнесла она.

— Они рассказывают историю предков Кенмура. Когда-нибудь здесь будет висеть гобелен, на котором выткут и ваш образ.

Кассандра обернулась к Мокси:

— Он не любит меня. Ему нужен только его титул и его земли. Он предложил мне руку только потому, что нуждается в моей защите.

Мокси рассмеялась:

— Вашей защите? Простите меня, миледи, но Кедедрин бесстрашный и отважный воин, закаленный в боях, а вы девчонка. Не думаю, что он просил вашей руки по необходимости. А вы сами любите его?

Тяжело вздохнув, Кассандра задумалась. Действительно, любила ли она его? Да, он снился ей. Ее сердце начинало сильно биться, когда он был рядом. Она хотела видеть его довольным и счастливым.

— Кажется, да, — смущенно пробормотала она. — Я всегда знала, что мы созданы друг для друга.

Мокси покачала головой:

— Нет, моя дорогая. Любовь не может казаться. Ты ее чувствуешь, ты знаешь, что любишь человека. Возможно, он не сказал, что любит тебя, потому, что сам был не уверен, что ты любишь его.

Взяв Кассандру за руку, Мокси повела ее вверх по лестнице вдоль коридора к крайней комнате. Когда Мокси открыла дверь, Кассандра ахнула. В огромном зале стояли три массивных резных шкафа, большая резная кровать и небольшой столик с креслами. Но больше всего ее поразил гигантский каменный камин во всю стену.

— Какая огромная комната, — воскликнула Кассандра, входя в помещение. Подойдя к очагу, она потрогала облицовку из резного камня.

— Это была любимая спальня Сары. Лайэм оборудовал эту комнату специально для нее. Камень завезли издалека. Сара любила сидеть у камина и рассказывать сказки Кедедрину. — Мокси заморгала глазами, с трудом сдерживая слезы. — Нам всем так не хватает ее.

Кассандра участливо посмотрела на нее.

— Я вам очень сочувствую.

— Больше всех пострадал Кедедрин. Он потерял мать и отца, — продолжала Мокси. Покашляв, она направилась к двери, чтобы прикрыть ее. — Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь, я всегда рада помочь. Сейчас вам приготовят ванну, а потом подберите себе что-нибудь из одежды. Я вижу, ваше платье совсем истрепалось. Сара была такого же роста. Вам обязательно подойдет одно из ее платьев.

— Спасибо, Мокси.

Мокси бросила благодарный взгляд на Кассандру.

— Нет, это я должна благодарить вас. Я так рада снова видеть сеньора Кедедрина, тем более что он вернулся с невестой. Возможно, в замке скоро зазвучат и детские крики.

Кедедрин находился в соседней с большим залом комнате, поглаживая мягкую шкурку Триу-кэр. Ласка уже привыкла и привязалась к нему. Когда он входил в комнату, она сразу бросалась к нему. Присутствие зверька очень нравилось Кедедрину, и он с улыбкой высматривал ее по углам. Это была комната Лайэма, в которой тот проводил много времени за чтением или давая распоряжения своим верным вассалам, надзиравшим за его владениями. Здесь же он читал Кедедрину Библию и показывал иллюстрации из нее.

Опустив Триу-кэр на пол, Кедедрин подошел к конторке, где всегда хранилась Библия, достал из выдвижного ящика Священное Писание, на последней странице которого были занесены некоторые имена и даты. Кедедрин провел пальцем по его строкам.

Последняя запись гласила: «Кедедрин, сын Лайэма и Сары, родился в 1051 году».

Кедедрин с грустью перечитал эту строку. Отец был настолько подавлен потерей любимой жены, что даже не занес в книгу дату ее смерти.

Ему стало невыносимо тяжело на душе. Замок опустел. В нем больше не слышалось глуховатого голоса отца, звонкого смеха матери, которые были неотъемлемой частью этого дома. Сейчас его окружала полная пустота, превратив родное гнездо в холодную неуютную пещеру.

Закрыв книгу, он заметил мелькнувшее между страницами письмо. Взяв в руки, Кедедрин с любопытством распечатал его. Буквы выцвели, а бумага пожелтела. Письмо было адресовано его отцу: «Лайэм, — прочел Кедедрин. — Я… смерть Сары… Предостерегаю тебя… Будь осторожен… Ты и твой сын… Если ты хочешь спасти его… воспитатель… семья… убийцы…»

Подписи не было.

Кедедрин сложил письмо и снова вложил его между страницами Библии. С отцом произошло несчастье. Его предупредили о грозящей опасности и посоветовали отправить сына в приемную семью на воспитание, чтобы оградить от гибели, и Лайэм пытался спасти сына.

«Есть вещи, которых ты не знаешь», — были последние слова отца, когда он видел его в последний раз перед смертью. Что означали его слова? Возможно, Лайэм получил это письмо утром, накануне своей гибели? Вот почему он оказался в том месте, на поляне, крича о несправедливости? Было ли это письмо предостережением или… угрозой?

Надо все выяснить, твердо решил Кедедрин, и Кассандра поможет ему в этом.

Достав из ящика гусиное перо, Кедедрин отточил его ножом, вынул чернильницу из другого ящичка и снова достал Библию. Обмакнув перо в чернила, он сделал новую запись: «Сара и Лайэм Кенмуры умерли в 1066 году».

Кедедрин задумался, опустив перо. Триу-кэр вспрыгнула на верхушку бюро, поднявшись на задние лапки.

— Скоро, — сказал Кедедрин, посыпав песком свежую запись, — скоро мы выясним, кто погубил мою семью, и выведем убийцу на чистую воду. Потом, если я уговорю Кассандру остаться со мной, впишу здесь ее имя рядом с моим.

Понюхав перо, Триу-кэр вцепилась в него лапками.

Закрыв Библию, Кедедрин положил ее обратно в ящик и, достав лист свежей бумаги, приготовился писать два письма, предварительно отняв перо у проказливого зверька.

Одно письмо он написал Ронину Мактревору, в котором со всей учтивостью справлялся о самочувствии его семьи и заверял Ронина и Кэлиел, что Кассандра находится в надежных руках. Девушка постепенно перестала тосковать о доме, а Кедедрин думал, как лучше подготовиться к их свадьбе и как отблагодарить семью возлюбленной, когда ему отдадут ее в жены.

Другое письмо было адресовано королю. Оно было очень коротким. В нем он благодарил короля за возвращение ему титула и заверял его в преданности шотландской короне. В конце письма он сообщил о своем выборе невесты и просил разрешения на этот брак.

Запечатав сургучом оба послания, Кедедрин поднялся и подошел к окну. Завтра гонец доставит их адресатам, а сегодня ночью он постарается уговорить Кассандру остаться у него.