Дикие сны Кассандры

Глава 24

Сидя на каменной скамье темницы, Кассандра видела, как сквозь железные прутья оконной решетки начинают пробиваться первые лучи солнца, возвещая наступление нового дня. Несмотря на внешнее спокойствие, тело ее было напряжено, словно стянуто в тугой узел. Поднявшись с лавки, она прижалась щекой к холодным прутьям единственного окна. Окончилась самая страшная ночь в ее жизни, полная кошмарных снов. Из окна виднелась каменная стена Эбердурского замка, и она неотрывно смотрела на высокое окно хозяйской спальни.

Как она могла так жестоко ошибиться в Кедедрине?

Кассандра вытерла накатившую слезу. Нет, он не стоил ее слез. Больше она не прольет ни одной слезинки по этому человеку. Она изгонит его навсегда из своих снов!

Открылась дверь темницы. Это был Роберт, который принес ей кувшин, таз для умывания и стопку чистого белья, положив его на матрац.

— Вам надо переодеться, — сказал он Кассандре. — Мокси приготовила чистую одежду и сшила для вас мантилью. Она очень беспокоится за вас, зная, что вы любите покрывать голову.

Затаив дыхание, Кассандра провела рукой по белью.

— Она очень добра, — тихо ответила она. — А что с Кедедрином? Он тоже беспокоится обо мне? Он ничего не послал мне?

Роберт покачал головой:

Кассандра нахмурилась, взяв в руки мантилью.

— Нет, мы не созданы друг для друга. Какой же я была дурой! Я все сделала не так, как надо.

— Он приказал мне охранять вас. Должно быть, все-таки волнуется за вас.

— Думаю, его волнует только одно — чтобы я поскорее умерла.

Роберт снова покачал головой:

— Он заперся у себя и всю ночь ходил по комнате.

— Он позволил им обвинить меня в убийстве, а до этого клялся защищать меня. Я не хочу о нем слышать, — отрезала она, отказавшись от мантильи. — Я не хочу ее носить. Я не буду скрывать свое лицо. Пусть он видит, как его будут лизать языки пламени.

Роберт недовольно нахмурил брови и попытался вернуть ей мантилью.

— Наденьте ее, — попросил он Кассандру. — Вы напугаете епископа цветом ваших волос, и он может ужесточить приговор.

Кассандра накрутила на палец рыжую прядь и упрямо посмотрела на дворецкого.

— Когда-то я боялась людского невежества, прятала свои волосы, чтобы на меня не косились люди. Но почему я должна прятаться сейчас? Если люди видят только то, что бросается в глаза, а взгляд их затуманен предрассудками, если они не слышат правды, то мне их жаль!

Неожиданный стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Епископ желает говорить с узницей! — объявил стражник.

— Епископ уже прибыл? — спросил Роберт, открыв дверь.

Увидев огненно-рыжую шевелюру Кассандры, стражник содрогнулся.

— Скоро начнется суд по указу короля Малькольма.

Кассандра побледнела. Как могло случиться, что она оказалась в таком безвыходном положении?

Кедедрин не находил себе места, расхаживая по комнате. Он в ярости бил кулаком по столу, тыкался головой в стену так, что перед его глазами прыгали белые точки.

Как он мог предать ее, спрашивал себя Кедедрин. Он снова взял в руки письмо, хотя знал наизусть его содержание.

«У тебя только один выбор: или ты предоставляешь суду решить ее судьбу, или мы убьем ее прямо сейчас».

Кедедрин тяжело вздохнул. Сердце его разрывалось на куски. С каждым вздохом он любил ее все сильнее. Он страстно хотел заключить ее в объятия, сказать ей, что сделает все, что в его силах, что он может пожертвовать всем ради нее, даже своим замком и титулом, чтобы только быть с ней и любить ее.

Кассандре грозила смертельная опасность. Если она предстанет перед судом и ее приговорят к сожжению на костре за убийство, у него будет немного времени, чтобы вызволить ее. Единственная возможность спасти девушку — это доказать ее невиновность, представив суду истинного преступника, не привлекая к помощи никого, чьей жизни грозила бы опасность.

Кедедрин молился Богу, чтобы в борьбе за ее жизнь он не погубил ее душу.

Внезапно ему в голову пришла спасительная мысль, и, быстро покинув свои покои, он поспешил во двор. Велев конюшему вывести своего боевого коня, он поскакал в деревню.

Кертис мрачно наблюдал из окна, как Кедедрин во весь опор помчался в сторону деревенской церкви.

— Думаешь, он собрался ее вызволять? — спросил он Корину. Они находились в комнате для гостей, где в ожесточенных спорах провели последнюю ночь. Корина, во всем послушная матери, и Кертис были до глубины души потрясены откровениями Дэвида. Оба стремились к одной цели, и теперь им предоставлялась возможность получить то, чего так долго ждали. Было только одно обстоятельство, омрачавшее их настроение: им надо было поступить вопреки воле родителей.

— Нет, — поднявшись, ответила Корина и подошла Кертису. — Он не осмелится идти против моей матери. Моргана добьется своего, чего бы ей это ни стоило. Нет человека, кто не боялся бы ее мести. К тому же, если Кедедрин выступит в защиту Кассандры, моя мать обвинит ее в колдовстве и докажет, что она ведьма. В любом случае завтра Кассандры уже не будет в живых.

Повернувшись к Корине, Кертис положил ей руки на плечи.

— Несколько лет назад ты предложила мне убедить Кедедрина, чтобы он попросил твоей руки. Я выполнил твою просьбу. Подобно отцу, я готов сделать для любимой женщины все, что в моих силах. А теперь честно скажи, ты все еще хочешь выйти за него замуж? — спросил Кертис.

Корина пристально посмотрела в глаза возлюбленного. Она могла стать такой же, как ее мать, могла вертеть им, как хотела, могла заставить его совершить самый неблаговидный поступок.

На минуту в ней шевельнулась жажда власти. Она могла управлять Кертисом, могла бы стать графиней, богатой и могущественной женщиной, сильнее даже, чем ее мать.

И для этого ей достаточно было только сказать «да».

Кедедрин примчался на место незадолго до того, как повозка с Кассандрой въехала в деревню. Спрыгнув с коня, он бросился в церковь и опустился на колено перед епископом.

— Ваше Преосвященство, — начал он.

— Слушаю тебя, лорд Кенмур, — ответил епископ.

— Я должен поговорить с вами с глазу на глаз.

— Это так срочно? — спросил епископ. — Скоро начнется суд.

— Да, это дело не терпит отлагательства, и король должен знать об этом.

— Хорошо.

Епископ поднялся и показал рукой Кедедрину, чтобы тот следовал за ним. Отведя его за занавес, отгораживающий церковную кафедру, внимательно посмотрел на него.

— О чем ты собираешься говорить со мной, сын мой?

Достав письмо Морганы и смятый листок, найденный в Библии, Кедедрин протянул их епископу.

— Думаю, это письмо с угрозой было передано отцу в день его смерти. Оно написано той же рукой, что и другая записка, которую я получил вчера от леди Морганы.

— Да, почерк тот же, — согласился епископ. Прочитав письмо, он нахмурился. — Я в затруднении.

— Кроме того, есть свидетель, утверждающий, что видел женщину в красном, которая якобы убила моего отца. Он указал на Кассандру, потому что у нее рыжие волосы.

— Почему этот свидетель не явился раньше и не признался в этом?

— Думаю, потому, что ему угрожали, но, если угрожавший ему человек будет ему не опасен, этот свидетель, скорее всего, откажется от своих показаний.

— Но почему ты говоришь это лишь мне? Не лучше ли открыто вынести этот вопрос перед судом?

— Ваше Преосвященство, я всегда был верным подданным короля, много лет верой и правдой служил шотландской короне и готов служить дальше. Но в этот раз прошу вас оказать мне большую услугу. Мы должны сделать вид, что выносим Кассандре обвинительный приговор.

Епископ нахмурился.

— Если мы убедим Моргану, что ей удалось меня запугать и что Кассандра больше не представляет опасности для нее, мы развяжем ей язык и сможем вытянуть из нее имена других участников заговора. Я… — Сжав кулаки, Кедедрин сделал паузу. — Я не уверен, замешаны ли в заговоре Кертис Маккеферти и леди Корина. Я даже не знаю, участвовал ли в нем лорд Маккеферти.

— Послушайте, Кенмур, я не позволю делать из суда посмешище.

— Разумеется, нет, Ваше Преосвященство. Я только хочу оттянуть судебное разбирательство. Это в интересах истинного правосудия. Если Кассандра виновна, вердикт останется в силе, а если невиновна, то мы должны воспользоваться этой единственной возможностью раскрыть имена истинных заговорщиков.

— Король Малькольм просил меня прислушаться к твоим словам. Он высокого мнения о твоих заслугах. Я прислушаюсь к твоей просьбе, но не позволю никому манипулировать моим решением. Я буду руководствоваться только тем, в чем буду уверен сам.

Кедедрин улыбнулся:

— Так и должно быть, Ваше Преосвященство. Благодарю вас.

По возбужденным крикам и шуму толпы Кедедрин понял, что по улице везут повозку с Кассандрой. Сделав глубокий вдох, он вышел из-за укрытия и встал у алтаря. Вскоре открылись ворота церкви, куда хлынула огромная толпа, часть которой вынуждена была остаться за дверями церкви. Женщины не допускались в храм, когда там вершился суд, поскольку им было строго запрещено участвовать в правосудии.

Сеньор Маккеферти локтями расталкивал себе дорогу сквозь толпу, волоча за собой пожилого человека.

— Дорогу! Дайте пройти. Я привел свидетеля!

Вскоре из-за алтаря вышел епископ, спустившись на несколько ступеней вниз. Оглядев волнующуюся толпу, он поднял руку, призывая к тишине, и посмотрел в сторону двери.

— Приведите осужденную. Она должна предстать перед лицом правосудия!

Через распахнутую дверь в помещение церкви хлынул поток яркого солнечного света, заполнив собой все пространство, в которое словно на миг спустился ангел с величественным нимбом, сияющим вокруг его головы. Минуя полосу света, ангел прошествовал в затемненную часть церкви.

В образе ангела явилась Кассандра с ее прекрасными огненными кудрями, спускавшимися с ее плеч в величественной красоте.

Сердце Кедедрина возбужденно забилось. Он чуть было не упал на колени, когда раздался голос, повелевавший ему приблизиться к епископу.

— Кассандра, — прошептал он.

Побледнев, девушка повернулась к нему, удивленная его присутствием.

— И ты здесь? — прерывающимся голосом спросила она. — Ты пришел, чтобы потешиться над моим позором? Оставь меня! Дай мне достойно выдержать это суровое испытание!

Шагнув к ней ближе, Кедедрин схватил ее за руки.

— Все не так, как ты думаешь, — в растерянности пробормотал он, но Кассандра, отвернувшись, прошла дальше.

— Приведите осужденную, — возвестил епископ, подняв свой жезл.

Кассандра содрогнулась. Ноги едва слушались ее.

— Ничего не бойся, — зашептал ей Кедедрин, слегка подтолкнув ее к епископу.

Покосившись на Кедедрина, девушка отдернула от него руку.

— Кто предъявляет иск к этой женщине? — вопрошал епископ.

— Я, Ваше Преосвященство! — прогремел Дэвид Маккеферти. — Она ведьма. В ее жилах течет кровь дьявола. Она обладает колдовским даром летать по ночам и губить ненавистных ей людей. Она убила Лайэма Кенмура, присвоив его кинжал, гордясь своими преступными деяниями. Она ведьма и убийца! Ее надо сжечь на костре!

— Леди Кассандра, отвечай на обвинения, выдвинутые против тебя! — произнес епископ.

Повернувшись к епископу, Кассандра сжала губы и с вызовом посмотрела ему в лицо.

— У тебя есть улики против этой женщины? — спросил епископ, обращаясь к Кедедрину. — Известно ли тебе об ее сверхъестественных способностях?

— Она говорила мне о своих фантастических снах, — ответил он, с трудом выдавливая из себя слова обвинения.

Кассандра чуть не задохнулась, услышав слова Кедедрина. В ее глазах заблестели слезы.

— Кедедрин? — спросила она. — Ты хочешь моей смерти? Что было написано в том письме, которое заставило тебя поверить в мою вину?

У Кедедрина перехватило дыхание. С болью в сердце он отвел взгляд.

— Кассандра явилась в замок короля, чтобы найти меня, и мошенническим путем пыталась меня соблазнить. Я собирался жениться на леди Корине, но леди Кассандра пыталась удержать меня. Я разгадал ее план. Я женюсь на леди Корине, чтобы объединить наши семейства, как это должно было случиться много лет назад. — Подойдя к алтарю, он в упор посмотрел на Дэвида Маккеферти. — Мне удалось освободиться от ее чар, и я заявляю, что она действительно обладает колдовской силой.

Маккеферти улыбнулся и, скрестив на груди руки, довольно кивнул.

— Молодец! Как твой приемный отец, я рад, что ты наконец опомнился, и к тебе снова вернулся рассудок, — и, обращаясь к епископу, добавил: — Я привел свидетеля, который представит новые доказательства вины леди Кассандры, — сказал он, выдвинув вперед старого пастуха.

Старик посмотрел на Кедедрина глазами, полными отчаяния.

— Я видел женщину в красном, которая убила Лайэма Кенмура, — заученно повторил он, но, когда старый Маккеферти пытался заставить его указать на Кассандру, вдруг в замешательстве бросился в ноги епископу. — Больше я ничего не могу сказать!

Лицо Дэвида Маккеферти побагровело от ярости. В этот момент Кедедрин схватил за плечо старого пастуха и, подняв его с пола, толкнул в руки Роберта.

— Уведи его отсюда! Его показания больше не потребуются!

— У тебя есть что-нибудь сказать в свою защиту? — спросил епископ, обращаясь к Кассандре.

Душа ее разрывалась от боли, ярости и унижения. В глазах помутилось, голова кружилась, ноги подкашивались. Жадно вдыхая воздух, она не могла прийти в себя. Сердце вырывалось из груди. Кассандра не знала, что ответить, что делать дальше. Ей хотелось кричать, вопить, хотелось взять в руки кинжал и всадить его в холодное сердце Кедедрина.

— Зачем? — воскликнула она. — Зачем говорить? Я думала, что мы любим друг друга. Я думала, что мы…

Кедедрин с такой силой стиснул зубы, что его челюсть вот-вот грозила расколоться на части. Он любил ее! Он любил ее всем сердцем, но в этот момент не мог сказать Кассандре всей правды. Он не мог рисковать ее жизнью. Ему надо было спасать ее. Хорошо, что она ненавидела его в эту минуту. Ненависть придаст ей силы, пока он докажет ее невиновность.

Подувший с улицы ветерок растрепал ее волосы, и одна прядь коснулась щеки Кедедрина. Вдруг откуда-то залетел голубь, и, несколько раз взмахнув крыльями, уселся на балку под сводами церкви. Кедедрин сразу вспомнил, как они с Кассандрой резвились на перекладине недостроенной церкви. Да, она соблазняла его, но не с помощью колдовской магии. Она просто покорила его сердце, но не путем обмана. Она стала частью его души, его второй половиной. Они оказались созданы друг для друга, но в этом не было ее вины. Так вышло.

— Между нами ничего общего, — сухо оборвал ее Кедедрин. — Ты всегда знала, что для меня существует только одна цель — вернуть себе титул. Если я женюсь на Корине, у меня будет все, о чем я мечтал.

«Все, кроме тебя. Но мне нужна только ты», — добавил про себя Кедедрин.

Мучительная боль пронзила сердце Кассандры. Она закрыла глаза. В горле ее клокотали рыдания, но она подавила их прежде, чем они вырвались бы наружу. В ее душе бушевала нестерпимая ярость. И вдруг произошло чудо. Кассандра словно онемела. Боль куда-то ушла. Гнев и унижение исчезли, как только что пронесшийся порыв ветра. В душе стало пусто. Она больше ничего не чувствовала.

— Она виновна, — гласил приговор епископа.

В церкви поднялся невообразимый шум и свист. Некоторые из замка, знавшие Кассандру, в ужасе отвернулись от нее, другие выкрикивали непристойности, стуча по скамьям.

Открыв глаза, Кассандра кивнула и, повернувшись, зашагала к выходу, за ней — Кедедрин, епископ, Дэвид Маккеферти и Роберт.

Вслед девушке посыпался град тухлых объедков, и Кедедрин отскочил назад, многозначительно посмотрев на Роберта.

— Не отходи от нее, — приказал он дворецкому, — смотри в оба.

Роберт кивнул. С отсутствующим видом Кассандра мельком взглянула на него.

Кедедрин хотел дотянуться до нее, сказать, что все будет хорошо. Ему хотелось оградить ее от сыплющегося на нее мусора, сказать, как он любит ее.

Выйдя из церкви, епископ поднял руку, призывая к тишине.

— К утру разожгите костер. Как только солнце взойдет над горизонтом, мы предадим ведьму огню.

Разъяренная толпа была возмущена отсрочкой казни до следующего утра, но епископ, невзирая на протест, приказал Роберту увести Кассандру и кивнул Кедедрину.

Кедедрин в ответ сделал легкий кивок в сторону епископа. В его распоряжении была всего одна ночь, чтобы доказать невиновность любимой.