Дикий Запад

Глава 6 СМЕРТЕЛЬНЫЙ ВИРУС

Еще долгие недели зима терзала землю вьюжным ветром и пронзительными холодами. Долгие вечера опустились темным покрывалом на жителей Колорадо-Спрингс, а густой снег вокруг заглушал все звуки.

И все же Микаэле казалось, что с той рождественской ночи в ее сердце звучит мелодия, которой и самая холодная зима не страшна. Она возвещала возвращение весны, которая будет длиться вечно. Каждое утро Микаэла выходила на маленькую веранду перед домом и вглядывалась в заснеженный ландшафт. При этом она всегда посматривала и на деревянную вывеску, которая с той рождественской ночи висела возле двери. Сколько Микаэла себя помнила, она еще никогда не получала подарка, который бы ее так радовал, как эта вырезанная рукой Салли надпись «Доктор М. Куин. Женщина-врач».

Если ночью не было снегопада, она регулярно отправлялась в город за самым необходимым. Все трое детей при этом всегда упрашивали ее взять их с собой, но Микаэла не поддавалась на эти просьбы: ведь в любую минуту могла разразиться снежная буря, и поездка стала бы опасной. Тем сильнее ожидали они того дня, когда наконец прочно установится хорошая погода. И вот это время пришло.

Снег начал таять еще несколько дней тому назад, и вокруг дома побежали веселые звонкие ручейки. Колин и Брайен усердно помогали собирать остатки снега лопатами и ведрами и перекладывали их туда, где солнце особенно сильно припекало. Едва выйдя из двери наружу, Микаэла ощутила чудесное дыхание весны и наслаждалась им. Она посмотрела на Мэтью, стоявшего рядом. Он понял ее взгляд, с ликующим криком спрыгнул с крыльца и бросился к сараю — чистить повозку от пыли, накопившейся за долгую зиму.

Спустя короткое время Микаэла и дети уже сидели в тележке и впервые в новом году отправлялись в город — и это был знак того, что зима для них кончилась.

— Ма, как ты думаешь, мистер Брей продал уже все конфеты? — озабоченно спросил Брайен у матери.

— Вряд ли, Брайен… — начала Микаэла.

— Смотрите-ка, — перебил ее в этот момент Мэтью, — новые переселенцы опередили нас, они уже в городе. — Он указал на главную улицу, которая вела в город. Справа и слева от нее выстроились палатки и хижины. Перед этим импровизированным лагерем озабоченно сновали мужчины и женщины разного возраста, а светловолосые дети играли в лужах растаявшего снега. Группа девочек с любопытством проводила взглядом проезжавшую мимо повозку.

— Ой! — крикнула Колин и закрыла руками глаза брату, — Не смотри туда так долго, а то сразу влюбишься.

— Вот еще, чепуха какая! — ответил Мэтью, смеясь и досадуя, и убрал руки сестры с лица.

— А кто такие переселенцы? — поинтересовался Брайен.

— Это люди, которые приехали из другой страны, — объяснила Микаэла, направляя повозку к центру городка. — Здесь, в Америке, мы все переселенцы.

Микаэла остановилась перед кузней.

— Доброе утро, Роберт! — поздоровалась она. Кузнец вышел из своей задымленной мастерской ей навстречу. — Мне кажется, у Медведя подковы не в порядке. Может быть, вы посмотрите, пока мы отправимся за покупками?

Роберт приветливо кивнул доктору.

— Конечно, мисс, посмотрю, — ответил он хрипловатым от дыма голосом.

— А Роберт тоже переселенец? — спросил с интересом Брайен, держась за руку Микаэлы и вместе со всеми шагая к лавке мистера Брея.

— Конечно нет, дурачок, он был рабом, который… — начал Мэтью.

Но Микаэла резко перебила его:

— Мэтью! Роберт родом тоже из другой страны. И наверное, он охотнее остался бы там… — пыталась она осторожно объяснить.

Однако детали Брайена не интересовали.

— А шайоны? — продолжал он расспрашивать. Микаэла остановилась. Потом пожала плечами:

— Нет, шайоны тоже не переселенцы, наоборот… — Она умолкла и растерянно смотрела то на Колин, то на Мэтью. — Все дело в том, что нельзя всех людей постричь под одну гребенку. — И она пошла за Брайеном, который уже исчез в лавке.

Пока Микаэла обсуждала с хозяином покупки, дети разбрелись по углам лавки. Брайен никак не мог взять в толк, почему мистер Брей всегда такой ворчливый. Ведь он же был владельцем всех этих больших пузатеньких ваз с конфетами, в которых громоздились сладости всех цветов радуги. По мнению Брайена, большего и желать нельзя было.

Вдруг всеобщее внимание привлекли крики молодых людей и стук копыт на площади перед лавкой. Микаэла испуганно повернулась к окну.

— Господа помилуй, что все это значит?

В этот момент светлая головка Брайена появилась возле нее.

— Это миссис Олив! — воскликнул он с восторгом и показал рукой на площадь. — Она возвращается со своими ковбоями.

— О Господи! — вырвалось почти одновременно у мистера Брея за стойкой.

— Миссис Олив? — обратилась теперь к нему Микаэла. — Кто это?

— Моя сестра, — вздохнул торговец, и вид его выражал покорность судьбе. — Долгое время она провела в поисках серебра. И вот теперь она возвращается домой, и карманы у нее, наверное, туго набиты.

Микаэла заметила, что посреди группы всадников ехала женщина. Она была одета по-мужски, на лице ее, иссушенном жарой и физическим трудом, была написана решительность. За ней следовала тяжело нагруженная повозка, которой правила молодая чернокожая женщина. К вопросу об обязанностях полов миссис Олив явно относилась так же, как Микаэла.

— Грейс, поезжай с повозкой прямо к Роберту! — крикнула миссис Олив женщине, сидевшей на козлах.

— Но сначала надо отвезти Вилли к врачу. Его ведь все еще лихорадит, — возразила молодая негритянка.

— Джейк Сликер позаботится о нем, — ответила миссис Олив непреклонно и кивнула в сторону лавки цирюльника. В этот момент и Джейк Сликер вышел на веранду, чтобы вместе со всеми поглазеть на возвращение леди — явно местной знаменитости. Ее приезд был для городка таким же событием, как и прибытие раз в неделю почтовой кареты. Маленькую площадь мгновенно заполнили любопытствующие.

Пока миссис Олив поднималась по ступенькам в лавку своего брата, Колин и Брайен уже бросились к этой несколько суровой на вид женщине. Мэтью следовал за ними на некотором расстоянии.

— О, бедные мои дети! — воскликнула миссис Олив, заключив в объятия Брайена и Колин. — Мэтью, — обратилась она затем к старшему, — мне вас так жаль. Я только недавно узнала о смерти вашей матери. И Мод, — повернулась она к Брею, вышедшему вместе с Микаэлой на веранду. — Как это могло случиться? Разве не нашлось врача, который бы ей помог?

— Спроси об этом ее. — Мистер Брей кивнул в сторону Микаэлы.

— У вашей невестки был инфаркт. К сожалению, ее нельзя было спасти… — начала Микаэла неуверенным голосом и подошла поближе к женщине.

Миссис Олив смотрела непонимающе на брата.

— Меня зовут доктор Куин. Я новый врач в Колорадо-Спрингс, — поспешила сообщить Микаэла.

Миссис Олив протянула руку молодой женщине:

— Рада. А я — Олив Дэнис.

— Она настоящий доктор, — добавила Колин с гордостью. — Мы зовем ее доктор Майк.

— Вовсе нет, — включился в разговор Брайен. — Я зову ее просто мама.

На лице миссис Олив появилось выражение удивления и непонимания.

— Ты говоришь ей «мама»?

— Именно так. — Мистер Брей подошел к обеим женщинам. — Это была последняя воля Шарлотты, чтобы доктор Куин взяла детей к себе.

Микаэла почувствовала на себе испытующий взгляд миссис Олив, которым та просверлила ее насквозь.

— Может быть, мне надо бы было посмотреть больного ковбоя, которого вы привезли, — попыталась она сменить тему.

— Грейс уже сообщила Сликеру, — ответила миссис Олив спокойно, но Микаэла уже поднималась по ступенькам веранды. И в тот самый момент, когда Микаэла подошла к больному ковбою, Джейк Сликер уже стоял возле него.

— Извините, — произнес он коротко и просто отодвинул Микаэлу в сторону. Потом схватил руку больного и положил ее себе на плечи. — Хорес, подойди сюда и помоги мне!

Каждое воскресное утро жители городка собирались после службы на площади перед церковью. И в этот первый весенний день они, как всегда, пришли сюда, чтобы обменяться новостями.

Однако Эмили Донован, которая обычно любила поболтать с другими молодыми женщинами или показать доктору свою прелестную подрастающую дочку, сегодня, едва поклонившись, поспешила мимо. Бэби она крепко держала на руках, а пятилетнего сына нетерпеливо тянула за собой. Еще во время службы в церкви Микаэла заметила, что мистера Донована не было в церкви.

— Эмили! — окликнула она молодую женщину. — Все в порядке? Где ваш муж?

Эмили помедлила, потом остановилась.

— Сэм плохо себя чувствует. Сегодня утром он не в силах был встать. И с малышкой неладно. Она проплакала всю ночь напролет.

— Может, посмотреть вашего мужа? — предложила Микаэла.

Но Эмили решительно покачала головой:

— Нет, нет. Он бы этого никогда не допустил — я хочу сказать, он сам, наверное, позвал бы Джейка Сликера… Пожалуйста, извините меня, — бормотала она. — Мне пора домой, надо готовить обед. — И с этими словами она поспешила прочь.

— Мисс Куин, — в этот момент услышала Микаэла голос сзади. — Извините: я, конечно, хочу сказать — доктор Куин…

Микаэла обернулась. Это была миссис Олив.

— Я бы хотела сегодня взять с собой детей на ранчо, к обеду. Я обещала им приготовить их любимое блюдо. Само собой разумеется, я рада пригласить и вас.

Микаэла вздрогнула. Рядом с этой решительной женщиной она чувствовала себя как-то неуверенно. Она даже не представляла себе, что подобное возможно. В глубине души Микаэла лелеяла надежду, что такая женщина, как миссис Олив, встретит молодую докторшу с распростертыми объятиями, как и ее умершая подруга Шарлотта Купер. Но миссис Олив держалась с ней довольно холодновато, уступая предрассудкам местных жителей. Было и еще одно обстоятельство, которое задевало Микаэлу еще больнее: она опасалась, что материнская манера, с которой миссис Олив обращалась с детьми, потеснит ее в их сердцах. Мысль об этом была для Микаэлы совершенно невыносима.

— Пойдем же, мам, — предложил и Брайен. Но Микаэла покачала головой.

— Большое спасибо, миссис Олив, — ответила она и постаралась подавить холод в своем голосе, немало удививший ее саму, — но у меня дома так много дел. И вам с детьми есть о чем поговорить.

Миссис Олив невольно сделала шаг назад и положила руки на головы Брайена и Колин, как бы защищая их.

— Тогда отправимся, дети, — сказала она медленно, не отводя глаз от Микаэлы. — Попозже я отвезу вас домой.

Редко случалось Микаэле преодолеть расстояние от Колорадо-Спрингс до дома за такое короткое время.

Тележка неслась по лужам, брызги летели во все стороны, и лошади пришлось здорово потрудиться, чтобы бежать со скоростью, какой хотела от нее возница. Микаэла призналась себе, что она просто стремилась быстрой ездой стряхнуть с себя ярость и неуверенность, овладевшие ею. Удалось ли ей это, пока было не ясно.

Дома Микаэла решила приготовить для детей сюрприз — яблочный пирог. Одной рукой она мешала тесто, другой придерживала страницу поваренной книги, изучая на ходу рецепт. Микаэла сочла, что учебники по медицине и руководства для хирургов написаны куда более ясным языком, чем эта библия американских домохозяек.

Ее дальнейшим размышлениям на эту тему помешал едкий запах, распространившийся по кухне, — он явно шел из духовки. Как раз в тот момент, когда она вынимала из духовки противень, который дымил, точно труба локомотива, кто-то постучал в дверь.

Микаэла выпрямилась, быстро убрала волосы со лба и открыла. За дверью стояли Олив Дэнис и дети.

— А я… — начала Микаэла, — я как раз готовлю ужин.

Она заметила удивленный взгляд миссис Олив. Может быть, у нее на лице еще были следы ее кулинарного эксперимента?

— Но мы привезли с собой кое-что, — проговорил Брайен и показал на корзинку в руках у миссис Олив.

— Вот, пожалуйста, — сказала та и протянула корзинку Микаэле. — Мы подумали, что это немножко разгрузит вас от домашней работы.

— Большое спасибо, — ответила Микаэла и опять удивилась холодному тону своего голоса.

— Пожалуй, я поеду обратно, — сообщила миссис Олив. — Мне надо проведать моего больного ковбоя. До свидания. — Она повернулась к двери, помахала еще раз детям и пошла к своей повозке.

— Может, надо пригласить миссис Олив пообедать с нами? — спросила Колин, едва Микаэла закрыла дверь.

— Знаешь, — ответила Микаэла уклончиво, — я сегодня чувствую себя усталой и предпочла бы пригласить миссис Олив в другой день.

— Посмотри-ка на подарки, которые нам привезла миссис Олив, — перебил ее Брайен. Он уже развязал свой пакет и поднес к лицу Микаэлы серебряную тарелочку. — У Колин такая же, — добавил он довольно.

— Замечательно, — ответила Микаэла равнодушно. — А что получил Мэтью?

На какое-то мгновенье воцарилось молчание. Потом Мэтью открыл свою коробку. На подкладке из красного бархата сверкал новенький кольт.

Микаэла в растерянности молчала.

— Миссис Олив говорит, что я уже достаточно взрослый для этого, — проговорил Мэтью с нажимом, увидев испуг на лице Микаэлы.

— Достаточно взрослый, чтобы научиться убивать? — возразила Микаэла.

— Достаточно взрослый, чтобы защищать свою семью, — ответил Мэтью уверенно.

— Миссис Олив говорит, что теперь есть наконец мужчина в доме, — проговорила Колин примирительно.

На лице Микаэлы появилось насмешливое выражение.

— Довольно молодой мужчина… — заметила она. Мэтью выпрямился и твердо посмотрел на приемную мать:

— Но мужчина!

Микаэла постаралась забыть о подарке миссис Олив и на следующий день начала неделю как обычно, с визита на почту. Хорес уже приготовил для нее целый ворох пакетов с медикаментами. Она, однако, отклонила его помощь и, смеясь, нагрузила пакеты один за другим себе на руки.

Осторожно балансируя, она попрощалась и вышла. Но прежде чем она сделала еще шаг, ее сильно толкнули, и все пакеты посыпались у нее из рук. Она испуганно подняла глаза и увидела того, с кем только что столкнулась. Нагруженная пакетами, она совсем не заметила Салли и столкнулась с ним.

— Ох, извините, пожалуйста! — сказал он и начал собирать пакеты. — Я провожу вас до вашей тележки.

— Но в этом нет никакой надобности, — возразила она. Склонившись и собирая вещи, она старалась опустить голову как можно ниже. С того рождественского вечера она больше не видела Салли. И эта неожиданная встреча очень смутила ее.

— И все же я провожу вас, — настаивал Салли. — Где ваша тележка?

— Но мне не хотелось бы отрывать вас от ваших дел… — Микаэла продолжала слабо сопротивляться.

— Ничего, телеграмма президенту может подождать, — улыбнулся Салли.

Микаэла изумленно переспросила:

— Телеграмма президенту?

— Да. Вождь Черный Котел хочет передать ему некоторое сообщение. С тех пор как несколько лет назад Авраам Линкольн вручил ему американский флаг, он думает, что и новые президенты относятся к индейцам благосклонно.

— Но вот губернатора полковника Чивингтона все же отозвали из Колорадо-Спрингс и перевели обратно в Вашингтон, — подумала вслух Микаэла.

— Верно, — ответил задумчиво Салли. — На его место приедет теперь генерал Кастер.

— Вот видите! А хуже, чем Чивингтон, он уж никак не может быть, — засмеялась Микаэла.

Салли внимательно посмотрел на нее.

— Никогда не следует говорить «хуже быть не может», — сказал он тихо.

— Доктор Майк! Доктор Майк! — Женский крик прорезал утреннюю тишину площади. Микаэла обернулась. Эмили Донован, держа младенца на руках, как безумная бросилась ей навстречу.

— Помогите! Мой ребенок…

Микаэле достаточно было взглянуть на малышку, чтобы понять: у ребенка высокая температура. Она взяла из рук растрепанной матери хнычущий сверток, увидела, что пеленки стали уже совсем влажными от пота. Ищущим взглядом Микаэла обвела площадь. Некоторые жители, привлеченные криками Эмили, вышли из своих домов. Джейк Сликер, у которого сейчас, видимо, не было клиентов, прислонился к перилам своей веранды, с интересом наблюдая за событиями.

Позабыв о своих разбросанных пакетах, Микаэла с ребенком на руках бросилась к лавке цирюльника. Сликера, который пытался преградить ей дорогу, она просто оттолкнула в сторону и подбежала к первому попавшемуся тазу.

— Что вы тут собираетесь делать? — Сликер бросился вслед за докторшей и теперь в полной растерянности смотрел, как Микаэла поливает ребенка холодной водой. Спустя минуту и Эмили проскользнула мимо него в лавку.

— Я пытаюсь спасти этому ребенку жизнь, — ответила коротко Микаэла обоим. — Это лучший способ сбить температуру.

— При лихорадке пациент должен потеть или ему надо пустить кровь, чтобы яд вышел из тела, — возразил цирюльник.

— Не слушайте его, — обратилась Микаэла к матери, — продолжайте обливать ребенка холодной водой, а я посмотрю вашего мужа, — С этими словами она передала ребенка в руки матери и выбежала из лавки.

Несколько мгновений спустя она уже была у Сэма Донована, и с первого взгляда ситуация стала для нее ясна. Сэм лежал на лестнице, ведущей со второго этажа. Он явно пытался пойти за своей женой и ребенком. Микаэла опустилась на колени возле Сэма и подняла его веко.

В этот момент Джейк Сликер ворвался в переднюю дома.

— Оставьте моего пациента в покое! — закричал он вне себя еще прежде, чем увидел Микаэлу на лестнице. — Сэм — мой больной, и он в хороших руках.

Микаэла медленно повернула голову к цирюльнику, ее глаза наполнились слезами.

— Он уже ни в чьих руках, мистер Сликер. Сэм Донован умер.

— Почему нам нельзя поехать с тобой, мам? — Брайен стоял возле лошади Микаэлы и обиженно вертел в руках уздечку. — Ты можешь заразиться этим дурацким гриппом точно так же, как и мы.

— Это верно, Брайен, — отвечала терпеливо Микаэла. — Но пока я здорова, я должна заботиться о больных. И именно в этом обязанности доктора и состоят.

Колин и Мэтью стояли в дверях и прислушивались к разговору.

— Но у некоторых врачей-женщин есть также обязанности в отношении их семьи, — сказала Колин с вызовом и скрестила руки на груди.

— И это верно, Колин, — согласилась Микаэла. — И чтобы не подвергать мою семью опасности, я не беру вас с собой в город.

— А кто в это время позаботится о нас? — настаивала Колин. — Миссис Олив непременно взяла бы нас к себе.

— Нет, это не получится, — быстро ответила Микаэла и энергично затянула ремень седельной сумки.

— Почему же нет? — продолжала донимать ее Колин. — Ты терпеть не можешь миссис Олив, вот почему! — выкрикнула она наконец.

— Я вовсе не имею ничего против нее, — возразила Микаэла, но это получилось резче, чем хотелось. Она взяла себя в руки и объяснила мягким голосом: — Есть подозрение, что один из ее ковбоев подцепил грипп в Мексике и завез его сюда. И поэтому я не хотела бы, чтобы у вас был контакт с нею или ее домом.

Она села в седло и дала лошади шпоры. Обернувшись, чтобы еще раз махнуть детям, она увидела, что дверь домика резким движением захлопнули изнутри.

Хотя Микаэла всего лишь один день не была в городе, облик его за это время резко изменился. Перед лавкой Сликера сидели бледные, истощенные люди и ждали, пока цирюльник пустит им кровь. Грязными платками они все время вытирали пот со лба. Заболевание грозило эпидемией. Среди пациентов были дети, молодые люди и старики, давние жители Колорадо-Спрингс и только что прибывшие переселенцы — болезнь охватила всех. И с какой быстротой она лишала сил и уносила цветущую жизнь, можно было судить по количеству крышек деревянных гробов — Роберт заблаговременно сложил их перед своей мастерской.

Микаэла прошла мимо больных, ожидавших на веранде Сликера, и подошла к дому Донованов. Потому что в первую очередь она должна была посмотреть Эмили и ее больного младенца.

Когда она постучала в дверь дома, ей тотчас открыли. Микаэла очень удивилась, увидев Олив Дэнис. Но быстро взяла себя в руки.

— Я хотела бы посмотреть Эмили и ребенка, — произнесла она твердо.

Кажется, и Олив не предполагала увидеть докторшу так скоро. Несколько нервозно она ответила:

— Обеим лучше, спасибо, — и собралась было снова запереть дверь. Но Микаэла уже поставила ногу на порог.

— Я их лечу и хочу сама посмотреть, в каком они состоянии, — возразила Микаэла. — Если позволите… — С этими словами она отодвинула миссис Олив в сторону и прошла на заднюю половину дома, где и увидела Эмили, уже за швейной машинкой.

Молодая вдова неловким движением тянула материю под иглой, а ногами неравномерно и с явным трудом вращала колесо. На лице у нее блестел пот.

— Эмили! — воскликнула Микаэла с испугом. — Что вы делаете? Вы же должны лежать в постели!

— Ох, доктор Майк… — выдохнула Эмили. — Малышке уже намного лучше. Я даже думаю, что у нее больше нет температуры.

Микаэла нащупала пальцами пульс женщины.

— Это прекрасно. Но вам надо и себя пощадить. Если вы не будете думать о себе…

— Это я посоветовала Эмили заняться сразу работой, — вмешалась миссис Олив. — После смерти моего мужа я именно так и сделала. На следующее утро я сразу же взялась за работу на ранчо. Эмили придется теперь решать кучу проблем. И наверняка она сама лучше всех знает, как она себя чувствует.

Микаэла резко обернулась. Пришло время высказаться начистоту.

— Миссис Олив, — начала она с нажимом и посмотрела твердо на властную даму, — я нисколько не сомневаюсь в том, что вы — прекрасный фермер. Но я ведь не вмешиваюсь в ваши скотоводческие дела. И я требую, чтобы и вы не вставали между мною и моими пациентами. — Голос Микаэлы звучал несколько громче, чем обычно. — Идемте, Эмили, — теперь она снова приветливо обратилась к больной, — вам надо лечь.

Вслед за Эмили она поднялась на несколько ступенек. Посредине лестницы Микаэла еще раз обернулась:

— И кроме того, я хотела бы, чтобы в будущем, если вы соберетесь подарить моим детям опасное оружие, вы бы предварительно поговорили со мной.

Глаза Олив превратились в узенькие щелочки.

— Вашим детям? — прошипела она. — Это не ваши дети. При нормальных обстоятельствах все трое жили бы со мной.

— Я не знаю, что вы считаете «нормальными обстоятельствами». Я только знаю, что на смертном ложе Шарлотта назвала не ваше имя, — ответила Микаэла и пошла наверх.

Когда спустя час Микаэла вышла из дома Эмили, перед лавкой Лорена Брея собралась порядочная толпа. Вглядевшись, Микаэла увидела, что каждый покупатель, выходящий из лавки, тащил столько груза, сколько он мог унести. Она перебежала к зданию почты, где Хорес стоял у перил веранды и все время вытирал платком шею и лоб.

— Что там происходит? — спросила она почтовика.

— Говорят, что у нас здесь, в Колорадо-Спрингс, эпидемия гриппа, — отвечал вежливо, как всегда, Хорес— И что пока свирепствует эпидемия, почтовая карета не приедет к нам.

— Запасаются впрок, — пробормотала Микаэла и посмотрела вслед людям, которые мешками тащили из лавки муку и зерно. Потом поспешила прочь. — Ложитесь в постель, Хорес! Закройте почту! — крикнула она на бегу. — В ближайшие недели нам все равно придется отказаться от писем.