Дикое животное и человек

Глава VI Альбиносы — кто они такие?

«Вот мы тут поспорили между собой: четверо из нас отрицают существование белых мышей в природе, а мы двое утверждаем — белые мыши есть. И мы просим вас, дорогой доктор Гржимек, решить наш спор. Пожалуйста, ответьте нам, существуют ли в естественных условиях белые мыши?»

Подобного рода вопросы о белых мышах преследуют меня почему-то всю жизнь. Первый раз я подумал, что тут какой-то розыгрыш. Ведь общеизвестно, что белых мышей разводят десятками тысяч. Во всех лабораториях и институтах имеются специальные помещения для белых мышей и крыс. Их заражают страшными и отвратительными болезнями, оперируют, проверяют, сколько времени они способны просуществовать, получая плохо перевариваемую организмом пищу, — и все для того, чтобы помочь больным людям или заболевшему домашнему скоту. Можно их купить и в зоомагазинах; юные натуралисты, не достигшие, как правило, восьмилетнего возраста, обычно любят пугать ими своих мам…

И тем не менее есть, по-видимому, люди, уверенные, что белые мыши не что иное, как измышление горячечного бреда наравне с зелеными чертиками. А на самом деле их не бывает. Да вот только недавно я вновь получил запрос, на сей раз из Шлезвиг-Гольштейна. Но я теперь уже давно ничему не удивляюсь. Спрашивающие меня люди сомневаются, видимо, в том, существуют ли белые мыши в дикой природе, без вмешательства селекционеров. Просто потому, что они никогда и нигде их не встречали. Но в то время как первого голубого волнистого попугайчика мы, европейцы, увидели впервые в 1882 году, белые мышки, бегающие вокруг наших жилищ, вошли в историю человечества гораздо раньше. Ведь китайские жрецы уже много тысячелетий назад использовали их для своих предсказаний. Поэтому китайские правители приказывали своим летописцам аккуратно вносить в летопись страны каждый отдельный случай поимки подобной зверюшки, считая его значительным событием. Таким образом, теперь документально подтверждено, что с 307 по 1641 год мышей-альбиносов в Китае удалось изловить всего лишь 30 раз.

Белые животные отнюдь не такое уж редкое явление. Среди домашних животных тем более, но и среди диких тоже. Поскольку белизна бросается в глаза, их редко можно не заметить. Если полистать природоведческие книжки, то можно узнать, что альбиносы зарегистрированы и среди кенгуру, и среди землероек, а также кротов (причем 3 процента), летучих мышей, зайцев, диких кроликов, леммингов, сурков, леопардов, тигров, пум, ягуаров, куниц, выдр, енотов, тюленей, диких кабанов, кафрских буйволов, верблюдов, ланей, водяных козлов, обезьян, гепардов, зебр, кобр, форелей и других рыб. В 1938 году в Восточной Африке впервые обнаружили белого жирафа, которого даже удалось снять, а недавно еще одного — в Уганде, затем — в Гарамба-парке в Республике Заир, и один почти белый самец жирафа живет в Северной Кении, южнее Цаво-парка; суеверные браконьеры, к счастью, боязливо обходят его стороной…

Белых бурых медведей, которые, разумеется, сильно отличаются по своей «конструкции» от белых полярных медведей, хотя и очень редко, но все же видели. Встречаются «беляки» и среди ворон, воронов, черных дроздов, воробьев, ласточек и вообще среди большинства видов птиц. А поскольку белая окраска, как правило, передается по наследству, то для селекционера не составляет труда скрестить двух альбиносов и вывести таким способом новую расу белых животных. Так, белых ланей можно увидеть сплошь и рядом. В парке Клампенборг, возле Копенгагена, долгое время обитало столько же белых благородных оленей, сколько бурых. Если только захотеть, то в некоторых местностях путем направленного отстрела бурых ланей можно было бы разводить только одних белых или одних только черных.

Чисто-белых беломордых бубалов (вид африканских антилоп, обычно рыжей масти) можно видеть на многих фермах в Южной Африке. По сравнению с обычными у них пониженная сопротивляемость к погодным явлениям, зачастую они получают солнечные ожоги, особенно на ушах, а зрение со временем настолько слабеет, что животные почти слепнут. Поэтому именно на них чаще всего нападают собаки и гонят прямиком на заграждения из колючей проволоки.

Эдвард Халлстром из Сиднейского зоопарка разводит на своей частной ферме стадо белых кенгуру, которых выменивает в разных зоопарках мира на других редких животных.

Прежде считалось, что среди львов, в отличие от других крупных кошачьих, альбиносов не встречается, пока в 1961 году туристам, разъезжавшим по Крюгеровскому национальному парку, не удалось сфотографировать белую львицу.

А один индийский магараджа много лет занимался разведением белых тигров. Не так давно он продал таких белых тигров некоторым американским зоопаркам, а также в Бристольский, в Англию. У таких тигров характерные для вида черные полоски начертаны не на золотисто-желтом, а на белом фоне.

Поэтому у зоологов не считается особым событием, если кто-то сообщает о появлении нового альбиноса. Гораздо удивительнее в этом смысле было бы обнаружить вид животных, у которого никогда не встречаются альбиносы.

В Дарвиновском музее в Москве имеется специальная коллекция альбиносов. Там можно полюбоваться на чучела снежно-белых глухарей и тетеревов, беркутов, орланов-белохвостов, воронов, сов, соколов, лис, волков, рысей, леопардов, тигров — короче, буквально на большинство известных нам видов, только в белом «издании».

Ведь и среди нас самих тоже нередко встречаются альбиносы. У всех рас, начиная с белокожих скандинавов и кончая черными, как эбеновое дерево, негритянскими племенами, время от времени появляются отдельные индивидуумы, кожа которых начисто лишена пигмента. У таких людей и внутренние органы тоже лишены пигмента. Ведь природная окраска человеческой кожи — кремовато-белая. Присутствие же желтого красящего пигмента придает ей желтоватый оттенок. Наличие черного пигмента делает кожу темной. Состоит он из мельчайших крупиц меланина, которые сами по себе не черные, а скорее сепия, или бурые, но в больших массах полностью поглощают свет и производят впечатление черного. К этому прибавляется еще красный цвет крови, курсирующей по мельчайшим кровеносным сосудам кожи и придающей ей розоватый оттенок. И вот если смешивать белую, желтую, красную и черную краски в разных пропорциях, то можно получить любой желаемый цвет человеческой кожи: белый, желтый, красноватый или черный. У человеческих альбиносов черный пигмент начисто отсутствует, а желтый присутствует лишь в самых незначительных количествах. Красноватый цвет крови, просвечивающей сквозь такую кожу, придает ей слегка розоватый оттенок. А поскольку красящий пигмент у таких людей отсутствует, разумеется, и в радужной оболочке глаза (точно так же, как, мы это знаем, у красноглазых белых кроликов и мышей), то глаза у людей-альбиносов тоже красные. Светопроницаемость таких глаз резко повышена, и поэтому альбиносы обычно щурятся или держат веки полузакрытыми. Из-за постоянного прищуривания вокруг глаз у альбиносов вскоре образуется сеть резких морщинок, придающих им совершенно особый, характерный для этих людей вид. Считается, что у нас, европейцев, на 10 тысяч встречается один альбинос, а вот у сан-блазских индейцев из Центральной Америки альбинизм распространен в 70 раз больше.

При входе в африканский национальный парк Серенгети долгое время в качестве контролера входных билетов работал негр-альбинос, то есть человек с белым цветом кожи, но по всему остальному — типичный африканец. Его портрет помещен в моей книге «Они принадлежат всем»^[3]. Разумеется же альбиносы, в особенности лысые, очень чувствительны к солнцу и легко могут получить солнечные ожоги и тепловые удары.

Встречается альбинизм и у всех культурных растений. Но подобные зародыши очень скоро отмирают, потому что в них отсутствует хлорофилл — зеленый пигмент листа, без которого невозможен обмен веществ, да и сама жизнь растения.

Густав Дитрих, работавший прежде служителем во Франкфуртском зоопарке, но затем переехавший в Бангкок, столицу Таиланда, некоторое время спустя решил нас снова навестить и приехал на пару недель во Франкфурт. На обратном пути он заехал в Рангун, столицу Бирмы, где посетил Рангунский зоопарк, с директором которого, господином Кьявом Тхейном, у нас давние дружественные отношения. Леопардиха Маузи, к примеру, произведшая у нас в зоопарке на свет уже более 30 детенышей, — подарок Рангунского зоопарка, а многие франкфуртские зоопарковские животные отправились жить в Бирму. Густав Дитрих прислал мне оттуда письмо с приветом от директора зоопарка, в которое вложил несколько снимков молодого белого слона, живущего сейчас в Рангуне, и написал следующее:

«Здешний зоопарк безмерно гордится своим белым слоном (хотя он не столько белый, сколько целиком розовый и с белыми глазами). В отличие от белых слонов у нас там, в Таиланде, это животное здесь вызывает форменную сенсацию. В Таиланде, при дворе, есть специалисты по этим вопросам, способные точно определить все признаки настоящего слона-альбиноса, которых обязательно привлекают при каждой новой поимке белого слона. У такого слона обязательно должны быть белые ногти, красные глаза и целый ряд других признаков; в общей сложности насчитывается двенадцать различных степеней альбинизма у слонов. Я широко демонстрировал в Бангкоке фотографию бирманского белого слона и понял, что ничего подобного здесь ни разу не видели».

Казалось бы, что после всего вышеизложенного, подтверждающего, что альбиносы нам известны у всех буквально видов животных, да и у людей, белый слон не может представить чего-то особенно необычного и волнующего. Но на фотографии, присланной мне Дитрихом, слоненок сияет такой ослепительной белизной на темном фоне большого серого слона, что у меня невольно закрались сомнения: я не мог безоговорочно поверить в его реальное существование. Ведь уже в «Жизни животных» Брема можно прочесть о том, что в Сиаме (теперешнем Таиланде) белые особи разных видов животных ценятся очень высоко, что белые слоны там считаются священными, а король носит титул «господина над белыми слонами». Ho, несмотря на все старания и усилия, лишь крайне редко удается изловить более или менее светлый экземпляр. А по-настоящему белым слоном там, по-видимому, еще никто ни разу не обладал.

Когда К. Бок в 1881 году был в Бангкоке, ему показывали двух слонов, окрашенных светлее остальных и имеющих к тому же на ушах светлые пятна. Однако разница в окраске была едва уловимой. Но как раз в это время где-то на севере страны поймали слона якобы и на самом деле белого. Его должны были привезти к королю.

«В назначенный день весь город был охвачен праздничным возбуждением, всем не терпелось посмотреть на это новоявленное чудо, — пишет К. Бок, которому довелось присутствовать при торжественной выгрузке с корабля этого священного животного. — Меня следовало бы заподозрить в дальтонизме, если бы я стал утверждать, что животное это было белым. Нет, белым его никак не назовешь, но тем не менее это был настоящий, доподлинный альбинос: все тело его было бледновато-розовым, с коричневым налетом, а на спине росло несколько белых жестких щетинок. Радужная оболочка его глаз, окраска которой служит верным признаком альбинизма, была бледно-желтого цвета. Выглядел он очень мирным; правда, корнак вел его на веревке, а не восседал на нем верхом. Полная отрешенность и уравновешенность слона составляли резкий контраст по отношению к царящему вокруг всеобщему возбуждению».

Так что нет сомнения, что белые слоны все же иногда встречаются. Редко, но встречаются. Правда, авторитетные лица прошлого столетия утверждают, что «белеть» подобным слонам немножко помогали при помощи тщательного мытья, отбеливания, а то и просто белой краски… Как легко таким способом обмануть даже критически настроенных людей, я знаю по собственному опыту.

Однажды (по-моему, это было в 1947 или 1948 году) наш Франкфуртский зоопарк решил устроить первоапрельскую шутку для прессы и публики. С этой целью мы накануне ночью обрызгали нашу крупную азиатскую слониху из распылителя побелкой. После этого наша добрая старая Симла стала действительно такой ослепительно белой, что в Таиланде ее непременно бы приняли за олицетворение Будды собственной персоной. А за несколько дней до первого апреля мы поместили в газетах маленькую заметочку о том, что белый слон, который из Таиланда отправлен в Копенгагенский зоопарк, проведет день или два, транзитом, во Франкфурте, где и будет выставлен для обозрения. Смеха ради мы взимали еще пару грошей доплаты к входным билетам с тех, кто желал посетить в эти дни слоновник и полюбоваться на чудо-животное.

Ho мы не предусмотрели, как далеко может зайти наша шутка! Уже с самого раннего утра в зоопарк заявились американские фоторепортеры, которые принялись снимать «белого слона» со всех сторон — оказывается, они приняли все это дело за чистую монету. Радио оповестило всех о небывалом проезжем госте, и ночью меня поднял с постели звонок из одного американского пресс-агентства, которое желало знать, что же на самом деле происходит: все скандинавские газеты широковещательно сообщали о скором сенсационном прибытии из Бирмы чудо-слона, и только один директор Копенгагенского зоопарка ничего не знал о свалившемся на него счастье… Вскоре последовал и встревоженный звонок из Дании: какой слон? откуда? Не без труда мне удалось тогда всем объяснить, что это была всего лишь первоапрельская шутка, которая так взбудоражила пол-Европы. Подробнее об этом и о многих других смешных и грустных зоопарковских историях я рассказал в своей книге «Двадцать животных и один человек».

Поэтому, и только поэтому, я проявил поначалу такое недоверие к снимкам, присланным из Рангуна, на которых был изображен такой блистательно белый слоник. Но тот-то слоник и на самом деле оказался настоящим альбиносом.