Длинноногая девочка Глаша из деревни Бабино, кот Пломбир и шарпей Дориан

Кот Пломбир

Пломбир — зрелый деревенский кот, поджарый, с крупной круглой головой, стандартной в алтунской волости серо-рыжеватой окраски, проживал с бабушкой Катей, козой Ромашкой и прочей мелкой домашней живностью в деревне Бабино на берегу прозрачного озера. Имя у кота — необычное: при рождении его назвали Мурзиком, но приехал навестить бабушку внук Артем, студент из Тарту, и привез мороженое — пломбир. Выложили мороженое на блюдце, заговорились с дороги, а когда вспомнили об угощении, — на столе рядом с бывшим пломбиром лежал кверху пузиком котенок и не мог даже глазами моргнуть, так его распирало изнутри холодным сладким десертом. Два дня на печке Мурзик едва дышал, думали уже — не жилец! Но как только шевельнул лапкой, — Артем отнес котенка в сад и караулил до вечера, чтобы вороны не заклевали. Отъелся котик травкой, запрыгал бочком на трясучих ножках, а Артемка имя ему новое придумал — Пломбир! "Будешь, бабушка, котика по имени звать, — и меня сразу вспомнишь, вот я и приеду, а обжоре маленькому — наука: со стола не кради!" И вправду, никогда больше Пломбир на столах не подъедался, ничего тайком не стаскивал.

Зимой Пломбир с бабушкой редко выходили из дома: только воды набрать из колодца, если совсем не заметет снегом входную дверь. Автолавка по осени, с отъездом дачников, уже не добиралась до каждой приземистой деревеньки. Бабушка и хлеб сама пекла, и тюрю варила Ромашке, и Пломбира подкармливала остатками молока с кашей. Лежишь, бывало, неделями на теплой печке, дремлешь под мягкое звяканье бабушкиных спиц… Лишь иногда, для поддержания формы, словишь мышку, поиграешься с ней в летней комнате на холодном полу, чтобы знала своё место, да и снова — на печку, сны разгадывать!

Только поздней весной, когда рыбаки-любители со всего уезда первыми проложат путь через разбитые мостки и заквашенные ноздреватым снегом проселочные дороги, — разлепятся деревенские оконца, заскрипят на свежем ветру неплотно прикрытые двери, запахнет в избе черной землей с бабушкиных калош… А потом приезжают белолицые дачники, с диковинными домашними питомцами, консервами и заморским кормом в хрустких пакетиках с глянцевыми картинками, похожими на эмалевые фото на деревенском погосте. Пломбира несколько раз угощали разноцветными сухариками. Вкусно! Но вот природа: сколько бы разномастных котов ни объявлялось с началом лета в окрестных деревнях, — ничто не смогло видоизменить осеннее поколение котят, такая натуральная сильная кровь у коренного жителя!

Теплый солнечный луч с края бабушкиного дивана бесшумно переместился к зажмуренным кошачьим глазам. В животе приятно разлилась вчерашняя уха, щедро налитая приезжими соседями в аккуратную удобную миску с низкими закругленными краями, — это вам не из ржавой консервной банки пытаться слизнуть остатки рыбного крошева!

Утро, однако, начинается счастьем и покоем… Пломбир перевернулся на бок, вытянул, подрагивая, все четыре лапы и прислушался: никаких посторонних звуков, только мухи бестолковые бьются в тускловатые оконные стекла, часы тикают над головой, да брехливая соседская собачка запрокидывается истошным лаем на любой шорох в пределах своей коротконогой, лохматой видимости. И вот, ума не приложить: Пломбир лично удостоверился, что собачку днём никто не боится, но под её дробный лай вся деревня ночью спит таким крепким беспечным сном, как будто в каждом дворе дежурит по участковому милиционеру.

Заботы о пропитании для Пломбира в благостные летние дни сводились лишь к определению очередности посещения миролюбивых, не обремененных городской живностью дачников. Самая доверчивая из всех, конечно, — девочка Глаша! Длинноногая, стремительная, с развевающимися золотыми волосами, она в любое время дня, услышав выразительное мяуканье кота, вылетала из дома, теряя домашние шлепанцы и простирая тонкие загорелые руки в одушительных объятиях:

— Бабушка! Пломбир голодный! Бедняга, иди скорее ко мне!

— Деревенский кот не может быть голодным, ты его развращаешь…

— Нет! Нет! Он голоден, он весь трясется, смотри, какой он худой! Можно дать ему немного сметаны с творожком?

— Еще что придумаешь, самим есть нечего! Дай ему остатки твоего супа, да хлеба покроши, чтобы погуще…

Получив разрешение, Глаша плюхала в миску суп, а сверху, тайком, разламывала куриную котлетку или кусочки рыбы, не переставая при этом гладить и теребить Пломбира, что, конечно, создавало неудобства в ритуале поглощения пищи, но ради знакомой красивой девочки…

Кстати, о красоте… Вчера, на исходе дня, выбирая короткий путь к дому, Пломбир аккуратно пробирался через чужую территорию не то, чтобы с опаской, но не желая ввязываться в соседские перебранки, — лениво! Неожиданно качнулась невидимая ветка, сверкнуло, — и на подоконнике, прямо перед Пломбиром образовалась кошка немыслимой красоты: цвета топленого молока с коричневой пенкой, стройная, с точеным профилем и дивными, синими, как мартовское небо, глазами! Спину Пломбира схватило морозным ознобом, как будто он ступил лапами на острый озерный лед…

— Лида! Иди домой, девочка!

Кошка повернула длинную шею, глянула надменно на застывшего дикаря, слегка повела плечиком и скрылась за кружевной занавеской.

Лида! Какое имя! Как будто прохладную сметану из глиняного горшка языком слизываешь… Л-и-д-а…

Сегодня, поздним вечером Пломбир решил обязательно вернуться в этот сад. В удлиненных глазах красавицы он заметил искру любопытства, и поэтому, когда в доме погаснет свет, она услышит его песню — песню сильного, мужественного кота, готового на романтические, но храбрые поступки. Еще ни одно сердце не устояло против этого вечного зова любви под звездным небом на деревенской крыше!

Солнечный луч перекочевал на область живота, а за дверью раздалось бряцанье металлического ведра, с которым бабушка Катя ходит доить козу Ромашку… Пломбир потянулся задними лапами и ловко перевернулся с боку на бок. Пора вставать! Надо успеть до полуденного солнца побродить по лесу, напиться ключевой воды, пока дачники не набежали за грибами — ягодами: всю полезную траву потопчут, неугомонные!