Для Чего мы живем

ПРОТОИЕРЕЙ НИКОЛАЙ ГУРЬЯНОВ

(1909—2002)

Протоиерей Николай Гурьянов, настоятель храма во имя святителя Николая на острове Талабск (более известном ныне по названию рыболовецкого колхоза имени Залита), был одним из великих старцев двадцатого века. Невозможно перечесть, сколько побывало паломников на этом отдалённом острове. Многие, впервые видевшие его, вспоминают, что когда они спрашивали отца Николая о конкретных делах, то замечали, что старец знает о их проблемах, о их близких, сразу начинает говорить по существу — за внешней простотой, шутливостью, своеобразием поведения отец Николай скрывал свои духовные дарования, совершение подвига непрестанной, глубокой, истинной молитвы. Мы собрали поучения старца, сохранённые в воспоминаниях его духовных чад.

— Проси: «Господи, не лиши меня разума и зрения, сохрани, Господи, от гордости, от тщеславия».

— «Учись слушать волю Божью. Сейчас вся преисподняя на земле, смотри, держись.

— Отец Николай учил обязательно причащаться в день Ангела, в день рождения, во все посты. Остальное — по возможности, только нужно готовиться, «всуе к Чаше не подходить»: «Если только мелькнёт против кого-то мысль плохая, к Чаше не ходи. Если в сердце даже злейшему врагу не простила, к Чаше не ходи. Примирись вначале с врагом своим».

— Батюшка был очень простой. Он часто повторял: «Не держите на людей зла, а что вам сделано, вы об этом забудьте. Знайте только, что вы хуже всех. Что ниспослано, всё от Господа во исцеление, во исправление. Когда на тебя неправду скажут, ты поблагодари и попроси прощения. Только тогда будет награда, когда вы не виноваты, а вас ругают. Скажи только: «Прости меня ради Христа, я ещё хуже, чем ты обо мне думаешь». А когда и поругают-то, благодарите Бога, награда-то какая». «Всё в ваших силах. Согрешил, покайся, и впредь старайся этого не делать».

— Батюшка говорил: «Старайся не спорить. Но за веру стой насмерть». Батюшка учил быть немногословным: «Лучше помолчать. Сказанное-то — серебро, а молчание-то — золото».

— Батюшка советовал: «Спросят тебя, как ты живёшь, а ты перекрестись и скажи: "За всё слава Богу, что Господь дал, то и приму". О детях никому не жалуйся, кроме святых угодников и Матери Божьей, и не хвались, не раздражай врага. Будет плохо — людям радостно, будет хорошо — вызовешь зависть».

— Батюшка учил: «Когда служится сорокоуст, великий грешник выпускается из ада». Он повторял, что многое зависит от молитвы сродников, только хула на Господа не прощается.

— Я старалась не жаловаться на болезни, но не выдержала и пороптала на больные ноги: «Батюшка, как у меня ноги болят!» Он в ответ: «У тебя ноги болят, как у меня». После этого я молчала, крепилась. «Ты не ропщи, что ножки-то болят. Дел-то добрых — хоть бы сколько, молитва — хоть бы какая, а вот Господь хочет душу спасти, и болезнями-то и спасает».

Приехала однажды, батюшка помолился и повернулся ко мне: «Это я попросил, чтобы ножки твои совсем не ходили. Как вырастут у тебя крылья, как полетишь! Тебе что дороже, ноги или крылья?» Я смирилась. Некоторым он не благословлял ходить к врачам и терпеть болезнь как попущение Божье.

— Старец с грешниками обращался очень мудро, умел и на место поставить, и не обидеть. Главное для него было — спасение человеческой души. Ему было очень трудно с некоторыми людьми, но он терпел невзгоды ради любви: «Только я их отпущу, они сразу погибнут, и я не спасусь, Господь с меня за них спросит. Господа иудеи распяли, а Он со Креста просил, чтобы Отец Небесный помиловал их. Они не знают, что делают. Прости их, Господи».

— Глубоко переживая разрушение русской культуры её врагами, нравственное убийство русского народа, я была почти в состоянии отчаяния. Мне казалось, мир рушился вместе с Россией. Свои переживания я рассказала батюшке, не пытаясь сдержать слёз. Старец не перебивал меня, покачивал головой: «Так, так». Затем он спросил: «А где ты видишь, что всё разрушается? Знаешь, кто тебе всё это показывает?» Я продолжала плакать и объясняла причины своей боли. Неожиданно вспыхнул свет, и мои глаза оказались прямо перед изображением Страшного Суда. Батюшка указывал на диавола: «Вот, кто тебе показывает всё. Гляди, какой он. Это Страшный Суд, когда одни пойдут в рай, а другие — в ад. Нам с тобой надо попасть вот сюда (то есть в рай). Больше отчаянной озлобленности по отношению к врагам России у тебя не будет. Надо истово осенить себя крестным знамением и сказать: «Господи, спаси и помилуй, ведь мы приняли Святое Крещение».

— Выслушав рассказ о том, как духовник не только открыл тайну исповеди, но и извратил её смысл, отец Николай был потрясён: «Не может быть, это страшный грех, нам нельзя». Вместе с тем, он продолжал: «Ты к Богу идёшь, а не к священнику. Священник — это ещё не Церковь. Он — человек, пусть живёт, как он хочет. Что бы он ни сделал, пока он не запрещён архиепископом, он имеет право служить и совершать все Таинства. Надо истово осенить себя крестным знамением и сказать: «Господи Иисусе Христе, прости грех батюшки. Господи Иисусе Христе, помилуй меня, грешную». Если уж очень он тебя (ранил), ходи в другую церковь. Никому не рассказывай об этом. В любом храме тебе будет духовник. Постоянно ни к кому одному прилепляться не надо. Кому Церковь — не Мать, тому Бог — не Отец. В отношении духовного руководства… Есть у вас Троице-Сергиева лавра, вот ведь приехала же ты ко мне. Живите в мире, в любви, в согласии. Пой в храме, родненькая, радуйся, что с Господом. Петь нужно, трудиться. И в миру-то говорят: «Не трудящийся да не ест». Да. Одиночество? — Ничего не тяжело. Как хорошо. Правил себе больших не набирай, а утренние и вечерние молитвы надо читать обязательно, а то бывает, что не читают. Перед едой дома надо перекреститься, на работе ведь не перекрестишься, если только незаметно».

— Во время исповеди батюшка не разрешал говорить ни о чём постороннем, кроме грехов: «Ты перед Евангелием стоишь. Если гневаешься, посердишься на кого, вот об этом говори».

— Утром, после Божественной литургии, батюшка говорил краткое слово:

«Вы, мои дорогие, только истово осеняйте себя крестным знамением и просите, надейтесь на милосердие Божье. Бывает, потеряет кто веру, озлобится, отойдёт от Церкви, — его ждут страшные мучения. Нужно молиться и просить милосердие Божье, не спасёт ли как его Господь. Говорят, наша жизнь стала непереносимой. Это, мои дорогие, наш крест, он по нас, мы его достойны. Это, мои дорогие, не Христов крест, а личный, наш собственный, и мы должны понести его».

— Батюшка говорил: «Скорбеть — терять благодать Божью, а надо радоваться и веселиться».

— Батюшка советовал мягко, ненавязчиво стараться привлекать близких знакомых к Церкви. «Мы должны побеждать зло добром, а сами не должны побеждаться злом».

— Я спросила, спасёт ли Господь Россию: «Тю! — легонько хлопнул по лбу меня батюшка. — Всё может быть хорошо, молиться только надо».

Спустя много лет на вопрос корреспондента о том, возродится ли Россия, старец ответил: «А она и не умирала. Нет-нет-нет. Нет-нет-нет. Где просто, там Ангелов со сто, где мудрёно, там — ни одного. Когда нам кажется, что уже — всё… Нет…»

— Перед началом работы отец Николай учил кратко помолиться: «Господи, благослови!», в процессе работы: «Господи, помоги!», и после работы: «Слава Тебе, Господи!»

— Батюшка дважды повторил: «Не надо крест снимать в бане», — и я вспомнил, что несколько раз ходил в баню и, действительно, снимал серебряный крестик и цепочку.

— Главный совет, который я получил, и другим, наверное, через меня полезно будет знать, о том, что через смену обстоятельств душу свою спасти бывает очень трудно. Куда Бог призвал, на этом месте нужно стоять и во славу Божью трудиться. Когда возникают какие-то нестроения в жизни, то нужно больше любить, больше смиряться, больше терпеть. И если мысль о смене обстоятельств сильно занимает, то надо гнать её Иисусовой молитвой.

— На вопрос о влиянии злой силы батюшка ответил с удивлением и улыбкой: «А как Бог? О воле Божьей забыли?»

— На вопрос о том, как нужно жить, отец Николай ответил: «Жить так, словно ты завтра умрёшь».

— Батюшка всё время повторял: «Всё хорошо, да, всё хорошо. Какие мы счастливые, что мы в Церкви, что мы причащаемся…».

— Старца спрашивали о России, а он отвечал: «Россия не умирала». «Ох, как хорошо у нас. Слава Тебе, Господи. Господь… не оставляет нас».