Днем и ночью

3

Где-то наверху хлопнула дверь, потом еще и еще. Застучали по лестнице каблуки. Морин с облегчением обернулась.

— Ну вот и все.

— Вы так обрадовались, мисс Морин… Неужели мое общество вас до такой степени пугало? — произнес он негромко, с усмешкой глядя на нее.

— Просто до смерти, — ответила она ледяным тоном. — Никогда не знаешь, что может прийти в голову мужчине.

Он рассмеялся глубоким низким смехом.

— В вашем присутствии, я уверен, всем мужчинам приходит в голову только одно: что вы прекрасны.

— Спасибо. — Морин мило улыбнулась. — Но вы мне это уже говорили сегодня.

— С тех пор ваша красота ничуть не померкла. Но мы с вами квиты — ни один из мужчин, в том числе и я, не знает, какие мысли таятся за этим прекрасным лбом.

— И никогда не узнаете, — парировала она.

— Это похоже на вызов, — заметил он.

— Еще чего не хватало, — презрительно фыркнула Морин. — Я никому не бросаю вызовов. Тем более вам.

— Каждый ваш взгляд — уже вызов, — усмехнулся Алан, глядя ей прямо в глаза. — Но вы не беспокойтесь. Давно прошли времена, когда я готов был принять любой вызов из чисто спортивного интереса. Теперь я сначала должен убедиться, что буду вознагражден за свои старания.

Последняя фраза прозвучала как откровенный намек. Морин густо покраснела.

— Так вы ничего не делаете просто так? Сразу виден удачливый бизнесмен, — выпалила она, забыв о вежливости.

Его холодный взгляд пригвоздил ее к месту.

— Так что не беспокойтесь, леди, ваши вызовы мне не интересны.

Морин сама не знала, почему это ее так задело. Можно было подумать, что вызов бросили ей. Но она не успела придумать подходящего ответа. В гостиную уже входила Келли. Еще не хватало, чтобы она застала их шепчущимися в уголке. Вслед за Келли шел Дон. Морин быстро шагнула вперед и сделала вид, что поправляет скатерть.

— О, здесь уже кто-то есть! — весело воскликнула Келли.

— Да, мы — не то что некоторые, — шутливо ответил Алан, опередив Морин. — А что, будут еще какие-то гости? Я вижу, стол накрыт на восьмерых.

— Да, зайдут соседи. Помнишь Хелену и Пита, Морин? Они иногда приезжали из Рингсенда поиграть с нами?

— Кажется, да, — рассеянно ответила Морин. Она все еще ощущала на себе взгляд Алана, — такой презрительный и в то же время словно прожигающий насквозь.

Ужин закончился, гости разошлись; и Морин, добравшись до своей комнаты, наконец-то смогла скинуть противные босоножки. Но она по-прежнему чувствовала взгляд Алана на своей коже, словно он действительно обжег ее. По старой детской привычке Морин уселась с ногами на подоконник и стала смотреть в сад, вспоминая прошедший вечер.

А вечер, несомненно, удался. Хелена и Питер, которых Морин помнила смутно, оказались приятнейшими людьми, и легкий разговор за столом прерывался только смехом. Алан и в этот раз, как и за обедом, оказался на своем месте. Он держался так непринужденно, как будто знал всех много лет. Дамы были очарованы, и Морин это почему-то безумно раздражало. Она с трудом удерживалась, чтобы не сказать неотразимому мистеру Макинтайру дерзость. И ей был совершенно безразличен тот факт, что он так и не пригласил ее танцевать — ни разу. Но Хелен могла бы поменьше кокетничать с ним, тем более в присутствии мужа.

В дверь постучали. Морин, вздрогнув, обернулась.

— Можно?

В комнату заглядывал Дон. Морин поспешно соскочила с подоконника.

— Ну конечно. У тебя такой озабоченный вид. Что-то случилось?

— Да нет, просто хотел поболтать, — ответил Дон, заходя и присаживаясь в кресло. — Как настроение? Получше?

— Конечно, — улыбнулась Морин. — Я же обещала.

— Послушай, — начал Дон, неуверенно поглядывая на нее. — Может быть, это не мое дело, но я хотел поговорить с тобой об Алане…

— А что такое? — сразу же насторожилась Морин.

— Мне показалось, что он тебе понравился…

— Глупости, — сказала она сердито, чувствуя, что краснеет.

— Подожди, не перебивай меня, — попросил Дон. — Я хочу предупредить тебя в любом случае. Понимаешь, Алан — прекрасный парень и мой большой друг, но… в том, что касается женщин… Он притягивает их к себе как магнитом, причем, самых разных — и старых, и молодых, и опытных, и неопытных. Он нравится всем, но сам не способен привязаться к кому-либо; все его романы длятся не больше пары месяцев. Он играючи разбивает женские сердца, и я не хотел бы, чтобы одно из этих сердец оказалось твоим.

Ты всегда была для меня как младшая сестра, а теперь, когда мы с Келли поженимся, ты и вправду станешь мне сестрой. Я не хочу, чтобы кто-то обидел мою сестренку, тем более, если этот кто-то — мой лучший друг.

Морин сжалась, как от боли. Дон назвал ее сестрой… Но нельзя показать ему своих истинных чувств.

— Спасибо за заботу, но твое беспокойство совершенно беспочвенно. Алан интересный мужчина, но мне он совсем не нравится, да и я ему, по-моему, безразлична.

— Вовсе нет, — живо возразил он. — Ты ему не безразлична. Такой знаток женской красоты просто не мог не обратить на тебя внимание. Я заметил, как он поглядывал на тебя время от времени. Потому-то и встревожился.

— Не тревожься. — Морин улыбалась, хотя внутри у нее все переворачивалось от жалости к себе. — Твоя сестренка уже большая и умеет обращаться с сердцеедами. И поверь, в данном случае это будет совсем не трудно. Он ведет себя со мной так, как будто терпеть не может.

— Некоторые мужчины бывают особенно невыносимы по отношению именно к тем женщинам, которые им нравятся, — заметил Дон. — Мужчина, который привык быть сильным, независимым и неуязвимым для чувств, бессознательно воспринимает любовь как слабость. И, чтобы скрыть эту слабость, он начинает вести себя грубо или неприязненно. Разве ты забыла, как в детстве тебя дергали за косички или били портфелем по спине?

— Надеюсь, твоему другу не вздумается бить меня портфелем! — засмеялась Морин. — А если серьезно, Дон, то ты, правда, зря волнуешься. Никакой симпатии между нами нет. А теперь иди к Келли, она уже заждалась.

При имени любимой Дон встрепенулся и почти сразу поднялся с кресла.

— Ты, наверное, права. Мне надо идти. А ты обещай, что у тебя все будет хорошо.

Подойдя к Морин, он легко коснулся губами ее щеки.

— Обещаешь?

Она молча кивнула, не в силах отвечать.

— Спокойной ночи, Морин.

Дон вышел, а она еще какое-то время стояла у окна, прижимая ладонь к щеке, которой коснулись губы Дона. Как он мог быть таким слепым! Как ей жить дальше? Приезжать сюда, как и прежде, видеть счастливые лица Келли и Дона… Это невыносимо! Она ни за что сюда не вернется!

Морин, словно впервые, оглядела комнату, которую привыкла считать своей. В ее отсутствие здесь никто не жил, тетя Пегги берегла ее только для Морин. Когда-то давно это была комната ее матери… Но лучше сюда не возвращаться, не мучить себя, не волновать бедную Келли, которая теперь, конечно же, станет нервничать в присутствии Морин.

Надо будет ее успокоить, попросить прощения за ту вспышку в беседке. Морин потеряла человека, которого любила, но это не означает, что она должна потерять и сестру, тем более, что та ни в чем не виновата. Они могут переписываться или перезваниваться, как прежде. Узнавать новости о Доне по телефону будет проще и безопаснее для всех. Она обязательно помирится с Келли.

Девушка медленно отошла от окна, стянула платье и прижала его к разгоряченному лицу, утирая слезы, которые лились сами собой и никак не хотели остановиться. Как, ну как ей вырвать Дона из своего сердца? Что сделать, чтобы забыть о нем и о своей любви?

Нужно встретить такого человека, который заслонит собой образ Дона, сказала она себе. К сожалению, Тоби не удалось это сделать. Алан… Он привлекает ее только физически… Но как сильно! Она не может вспоминать о его прикосновениях без волнения.

Морин окончательно вытерла слезы и улеглась в постель, натянув до носа легкое одеяло. Просто удивительно, какое-то раздвоение личности. Умом она его на дух не переносит, а вот тело… Ее тело думает совсем иначе. Но в отношениях с мужчинами нельзя полагаться только на тело. Двух людей должно объединять нечто большее, чем физическое желание. Общность интересов, схожий взгляд на мир, мораль, в конце концов…

А если этого нет, союз продлится недолго; Морин видела немало подобных примеров и точно знала, что ей такой кратковременный союз не нужен. Она хотела любви, верности, надежности — одним словом, того, что мог бы дать ей Дон, но никак не Алан.

Зато связь с Аланом, пусть и мимолетная, могла бы хоть ненадолго отвлечь ее от мыслей о Доне, смягчить боль расставания… Морин словно наяву представила, как Алан подходит к ней вплотную. Он берет ее за плечи своими горячими, сильными руками, касается губами ее лица, шеи… нежно произносит ее имя…

Девушка резко села на кровати, прижав ладони к пылающим щекам. Нет. Ни за что. Ее опыт с Тоби должен был подсказать ей, что это неверный путь — нельзя подменять любовь суррогатом. Алан человек жесткий, и Морин уж точно не разобьет ему сердце. Но все равно лучше обойтись без этого.

Чувствуя, что не заснет, Морин включила бра и взяла с ночного столика книгу. Она читала почти до самого рассвета, хотя с трудом понимала, о чем идет речь. Только под утро она все-таки забылась поверхностным сном, в который постоянно врывались мысли об Алане — яркие, пугающие своей нескромностью образы, заставляющие ее тело пылать, а сердце биться сильнее.

Морин проснулась с тяжелой головой. Сладкая истома постепенно сменялась чувством стыда и неловкости. Как она могла так забыться? Пусть даже во сне. И как посмел этот противный незнакомец прокрасться в ее мысли — сознательные и подсознательные? Вышвырнуть его оттуда немедленно!

Да и потом, наяву все было бы иначе. Вряд ли такой опытный мужчина, как Алан, всерьез заинтересовался бы неловкой и неумелой девственницей, какой была Морин. Лучше сразу же забыть об этом глупом сне и никогда больше не давать себе распускаться.

Она приняла душ и подошла к зеркалу, чтобы причесаться. Сегодня Келли и Дон уезжают на весь день к юристу, чтобы уточнить подробности брачного контракта. А Морин должна показать Алану город и окрестности. Бросив взгляд в зеркало, она тут же, розовея, отвела глаза. И зачем только ей приснился этот сон? Она и так поминутно смущалась, общаясь с Аланом, а теперь будет еще хуже.

— Мы с Доном вернемся только вечером, — весело сообщила Келли Алану за завтраком. — Оставляем вас на Морин. Ты уже придумала, куда вы поедете? — спросила она у сестры.

— В рощу друидов, — помедлив, ответила Морин.

— Как завлекательно, — иронически заметил Алан. — Но я уверен, что с вами мне везде будет одинаково интересно.

Морин промолчала, делая вид, что полностью поглощена яичницей с ветчиной.

Как только завтрак завершился, Келли и Дон уехали. Морин с Аланом вышли чуть позже. Накрапывал мелкий дождик.

— Вы бывали раньше в подобных местах? — спросила Морин, выводя машину за ворота.

— Там, где сохранились памятники кельтских времен? Только в Стоунхендже.

— Ну это, конечно, не Стоунхендж, но тоже довольно интересно.

— Это далеко отсюда?

— Полчаса езды. В детстве мы гоняли туда на велосипедах. Хотя надо было набраться смелости, чтобы проникнуть в священную рощу.

— А что там, в этой роще, кроме деревьев? Какие-нибудь развалины?

— Да. А еще волшебные круги эльфов. Знаете, такие круги, выложенные из камней, внутри которых почему-то не растут цветы? В них нельзя наступать — считается, что по ночам там танцуют эльфы, а на людей, которые врываются к ним, они насылают всяческие неприятности.

— Слышал о таких.

— Ну вот, мы ездили смотреть на эти круги. Бегали среди развалин, ходили к пещере. Она совсем древняя, некоторые говорят, что там жили еще первобытные люди. Раньше в нее можно было свободно зайти в любое время, но потом приехали ученые, все там осмотрели и сфотографировали, а перед отъездом закрыли вход большой железной дверью.

— Так что же, мы внутрь не попадем? — шутливо огорчился Алан. — Будем только на волшебные круги смотреть? Чего доброго, вы меня еще внутрь круга толкнете.

Морин, не выдержав, улыбнулась.

— Я знаю, как попасть в пещеру, если только вы действительно хотите там побывать. Смотрите, там очень страшно, — сказала она насмешливо.

— В таком случае я обязательно должен испытать себя, — все так же шутливо ответил он.

— Ну что ж, у вас будет такая возможность.

Морин притормозила. Прямо у дороги начиналась березовая роща. Выбравшись из машины, Морин пошла вперед, оглядываясь по сторонам. Как давно она здесь не была! Не заблудиться бы. Алан молча шел за ней. Она слышала, как потрескивают сухие сучья у него под ногами.

— Вот и волшебные круги. Не хотите ступить внутрь?

Алан подошел и встал чуть позади. Морин ощущала его дыхание на своей шее, но не оборачивалась и не отодвигалась, продолжая смотреть вниз. В густой траве с трудом можно было разглядеть круги, выложенные из серых неровных камней, частично покрытых мхом. Внутри, действительно, трава и цветы росли далеко не так густо, как снаружи.

— Нет, не рискну. — Алан перевел взгляд с кругов на Морин. — А вы когда-нибудь пробовали туда войти?

Она покачала головой.

— Никогда. Пойдемте дальше.

Через несколько минут они добрались до остатков полуразрушенной стены, но Морин даже не стала здесь останавливаться. Еще через некоторое время они подошли к невысокому холму, густо заросшему лютиками и ромашками.

— Вот это и есть наша пещера, — сообщила Морин, начиная обходить холм по кругу.

— Это? Ни за что бы не догадался. Холм как холм.

Они прошли еще несколько шагов, и внезапно перед ними открылся полукруглый вход, закрытый металлической дверью.

— А зачем ученые заперли вашу пещеру? — заинтересовался Алан. — Разве оттуда можно что-нибудь унести?

— Она считается историческим памятником, и каждый камень в ней бесценен. Но у меня есть ключ. Я взяла его сегодня утром у Келли. Когда пещеру заперли, мы, наша компания, долго искали ключ, который открыл бы этот замок. И наконец нашли — подошел ключ от подвала в Кормак-Холле.

Морин вынула из кармана куртки большой железный ключ и привычно повернула его в замке, потом со всей силы толкнула дверь. Та, громко заскрипев, неохотно отворилась в черноту.

— Похоже, с тех пор как мы выросли и перестали приходить сюда, здесь никто больше не бывал. — Морин сделала осторожный шаг вперед.

— Позвольте, я пойду первым, — сказал вдруг Алан, мягко отодвигая ее в сторону.

— Это еще почему? — тут же встрепенулась Морин.

— Мне кажется, будет неправильно, если первой в эту темноту полезете вы, а я, крупный сильный мужчина, пойду за вами.

Эти слова неожиданно тронули ее, и она послушно позволила Алану пойти впереди. Почти сразу за входом пещера делала резкий поворот. Свернув в него, они очутились в полной темноте. Было сыро и прохладно, и Морин невольно поежилась, неуверенно ступая вслед за Аланом.

— Где-то здесь должен быть выключатель. Историки-археологи провели электричество, когда изучали пещеру, — начала она и вдруг наткнулась в темноте на Алана, мгновенно и одновременно ощутив его твердую широкую грудь, тепло его тела, легкий аромат дорогого одеколона. Ее словно током ударило.

— Что случилось? — ахнула она, отскакивая. — Почему вы остановились?

Глаза уже начинали привыкать к темноте. Морин смутно видела, как он повернулся и шагнул к ней.

— Ничего особенного. Просто я подумал, что сейчас — самый подходящий момент, чтобы покончить с этим.

— Покончить с чем? — пролепетала она.

— Это неизбежно, и до тех пор, пока это не произойдет, вы будете постоянно коситься на меня и вздрагивать от каждого прикосновения, словно испуганная лань, — продолжал Алан, наступая.

— О чем вы? — Она уперлась спиной в стену.

— Вот об этом.

Наклонив голову, он поцеловал ее. Его теплые, твердые губы нежно коснулись ее рта, и Морин с удивлением поняла, что ей это вовсе не противно, а чрезвычайно приятно. Теплая волна прокатилась по всему ее телу, оставляя чувство расслабленности и мягкости, вытесняя все мысли. Хотелось полностью погрузиться в эту теплую волну, отдаться ей, забыться.

Алан поднял голову, и Морин, глубоко вздохнув, словно выныривая на поверхность, с удивлением заметила, что обнимает его за шею.

— Хорошо, — прошептал он, снова склоняясь к ее губам.

Следующий поцелуй был уже не таким нежным. Страстный, нетерпеливый, он требовал от нее полной отдачи… Так она еще никогда не целовалась. Ее губы послушно раскрылись, все тело вздрагивало и трепетало под уверенными мужскими руками.

Так вот как это бывает, мелькнуло в голове.

Она была готова отдаться ему — вся, целиком и полностью, немедленно. Она хотела его, этого незнакомца, так, как не хотела еще ни одного мужчину, даже Дона.

И тут Алан неожиданно высвободился из ее объятий и отступил на шаг. Даже в темноте было видно, как лихорадочно блестят его глаза, и все же он полностью владел ситуацией.

— Ну вот и все, — произнес Алан хрипловато, но совершенно спокойно. — Теперь, когда с этой маленькой формальностью покончено, вы можете нормально общаться со мной, не отводя поминутно глаза и не вздрагивая от моих прикосновений.

У Морин было такое чувство, как будто ее резко разбудили. Отчаянно колотилось сердце, было холодно и как-то пусто, как будто она что-то потеряла или забыла. Но необходимо было взять себя в руки.

— Очень жаль, — с трудом проговорила она, — что у вас сложилось обо мне такое впечатление.

— Ничего страшного. Ведь наши чувства, как вы, наверное, заметили, взаимны. Теперь, утолив свою любознательность, мы оба успокоимся. Правда?

Морин, не отвечая, резко отвернулась, шаря рукой по стене.

— Где-то здесь должен быть выключатель…

Вспыхнул свет — слабый и неяркий, но после полной темноты он почти ослеплял. Моргая, она смотрела на каменные стены, не в силах повернуться лицом к Алану.