Дневник офицера: Письма лейтенанта Николая Чеховича к матери и невесте

Письма к матери от друзей и сверстников Н. Чеховича

Глубокоуважаемая Елена Семеновна!

Я служу в одной части с вашим сыном и от имени всех товарищей хочу сказать вам слово утешения в вашей тяжелой утрате. Мы все, офицеры и бойцы, тяжело переживаем гибель Николая Чеховича. Все любили его и уважали за веселый нрав, храбрость, хорошее отношение к товарищам. Он был настоящим боевым другом и отважным офицером.

Он был командиром взвода, и его взвод всегда был примером военной выучки, подтянутости, высокого сознания воинского долга. Молодой командир учил своих бойцов в совершенстве владеть боевой техникой и военным делом. В беседах и занятиях он воспитывал политическую сознательность бойцов, своим личным примером учил точности, аккуратности, стойкости. Он был требователен и справедлив, и бойцы готовы были с ним итти в огонь и в воду.

И вот пришел час решающих боев за освобождение от блокады города Ленина. Лейтенант Чехович получил задание ворваться в деревню П. и выбить из нее немцев. Натиск, смелость и отвага бойцов части решили исход боя. Немцы были выбиты из деревни.

Два раза противник, пытаясь вернуть утерянные позиции, контратаковал нашу часть, но каждый раз терпел поражение и откатывался обратно.

В этом бою 25/I—44 г. ваш сын, лейтенант Николай Чехович, был тяжело ранен.

За своего командира бойцы взвода жестоко отомстили фашистским извергам. Немало немецких трупов осталось на улицах деревни П.

Ваш сын с честью выполнил боевое задание и отдал свою молодую жизнь за Родину, за освобождение города Ленина.

Мы, его товарищи, благодарим мать, вырастившую такого сына, и, если останемся сами в живых, никогда не забудем нашего боевого друга Николая Чеховича.

Помощник начальника штаба военной части п/п 77761

Ст. лейтенант М. Кочин.

8 марта 1944 г.

Дорогая Елена Семеновна!

Наступил самый несчастный день в моей жизни!

Я ждала, о как я ждала письма, написанного Колиной рукой или… или вашей. Впереди нас ожидала только радостная встреча, о которой мы так с ним мечтали! И что же? Все разбито безвозвратно! Кто же всему этому причиной? Гнусные разбойники, палачи и убийцы, разрушившие счастье всего народа, а также и наше.

Кончились во мне счастливые надежды.

Я сейчас не понимаю себя. Не могу поверить. Совсем недавно мы писали о большой дружбе и… и вдруг все порвалось, все рухнуло. Мне теперь некого ждать с фронта! Мне его не забыть никогда! Он был моим первым, самым лучшим другом, и мы так понимали друг друга!

Сколько любви я отдала Колечке в письмах! Елена Семеновна, милая, не расстраивайтесь! Тяжело, очень тяжело мне, а каково же вам!

Больше писать не могу. Кончаю, пишите, нам будет легче. Целую вас

Шура.

5 мая 1944 г.

Здравствуйте, глубокоуважаемая Елена Семеновна!

Мне хочется сказать вам, что не только на вас одну тяжелым бременем легла эта утрата. Я разделяю вашу скорбь. Конечно, мою печаль нельзя сравнить с горем матери, но все же она настолько велика, что может хоть частично облегчить ваше горе, хотя бы уж потому, что есть человек, который бережет светлые воспоминания о вашем сыне и долго будет еще помнить, его, как лучшего друга, товарища. До последней минуты я не верил в его смерть, и только ужасная подробность относительно его последних дней заставила меня поверить в это.

Коля всегда с любовью и уважением отзывался о вас, и я твердо уверен, что и в последние минуты он думал о вас, и его последняя мысль была такая: «Как тяжело будет маме перенести мою смерть. Но я хочу, чтобы не убивала она себя продолжительным горем, чтобы настало время, когда она снова смогла трудиться и сделала то, чего не смог сделать я. В каждом ее деянии будет жить часть меня. И чем больше она сделает, тем дольше я буду еще жить».

Я, конечно, неопытен, но мне эти советы диктует любовь. Любовь — великая сила, которая может заменить не только опыт, но и многое другое — ум и силу. Слабому она придает силу, труса делает героем, глупца заставляет делать умные вещи. Есть много людей, которые нуждаются в любви, в ласковом слове, и на любом поприще деятельности можно дать это людям.

Перенесите свою любовь на людей, и тогда Коля будет жить не в одном вашем и моем сердце, но будет он жить среди многих людей, живой и любящий.

Пришлите мне выписки из его писем. Он умел хорошо излагать свои чувства и переживания. У меня есть, кроме присланной вами, еще одна его фотография, подписанная его собственной рукой (25/10—43 г.), которая мне гораздо милее, так как на ней он выглядит еще мальчиком, таким, каким я его знал во время нашей дружбы, Когда я смотрю на нее, то снова слышу его детский ломающийся голос. Вспоминаю, как-то 2 мая мы поздно вечером катались на наших лодках по Останкинскому пруду, наслаждались теплотой ночи, молчали, и каждый думал про себя: «Как прекрасна жизнь!»

Остаюсь его (а теперь, если позволите, и вашим) лучшим другом.

Юра Азаров.

Здравствуйте, мамаша моего друга!

О смерти Коли я узнал от моей мамы. Я был потрясен. Как обидно то, что мы ведь вырвались в свое время из окружения в 1941 году, но больше не виделись, и я ничего о нем не знал. Мне его очень и очень жаль, если вспомнить, сколько мы с ним пережили, как мокли, как вместе ездили в разведку. Как, получив посылки, делили на всех троих. Третий был Коган; о нем я ничего не знаю. Когда я прибыл из госпиталя, они уже позаботились о шалаше для меня. Помню, когда я или Коля оставались в роте, а другой уезжал, то уехавший обязательно привозил меду или сметаны. Он мне все время отдавал свою махорку: ведь он не курил. Очень дружно жили, были настоящими товарищами, хотя я у них был командиром отделения. Вообще можно многое вспомнить, что при встрече мы и сделаем. Сейчас учусь и через 2–3 месяца уйду на фронт офицером. Очень рад с вами переписываться вспоминать дорогого друга и былое.

В. Смирнов.

Уважаемая Елена Семеновна!

Вчера я получил ваше письмо с фотокарточкой Коли. Долго смотрел на нее и под конец чуть не расплакался: так обидно стало, что еще один мой товарищ погиб. Я не хочу вас утешать, я знаю, что горе ваше не из таких. Первое сообщение о том, что Коля погиб, я получил в начале мая от отца. Через два дня начался штурм Севастопольского плацдарма. Первые снаряды послал за Колю и еще за двух товарищей, которые погибли неделю перед тем. За день выпустили только из пушки 370 снарядов. Я хотя был оглушен, но остался доволен. С Сапун-горы ни один немец живым не ушел. В этом и моя доля работы.

Сейчас, находясь на Севере, не так уж далеко, где сражался Коля, буду еще и еще мстить за Колю и за тысячи других молодых жизней.

Всего хорошего.

Юрий Соколов.

2 января 1945 г.

Привет из Ленинграда, дорогая, милая Елена Семеновна!

Вот и пришел Новый год. Год полной победы, год счастья и встреч! Горько подумать, что все это не для меня. Все рухнуло безвозвратно. На другой день после получения от вас телеграммы побежала в красный уголок. Подбегаю к газетам, сердце бьется. И вот вижу то, что так долго искала, ждала, чем так дорожила. В полный рост передо мной встал Колюша. Читаю, перечитываю фразы о Колечкиной жизни, о его любви к отчизне, к вам и к любимой девушке. Читаю, а слезы так и капают на его портрет. Подошли ко мне секретарь комсомола, подруги. Вместе мы прочитали еще раз. Долго говорили о его героизме, его взглядах на все окружающее, нашли в нем настоящего, нет больше — самого лучшего героя, а мне друга. Взволнованная, я вышла. Продолжения в газете еще не последовало, вышла какая-то задержка. 10/I—45 г., не помню как, я подошла к газетам. Вижу от 28 декабря «Жизнь офицера» — продолжение. Читала быстро, охваченная волнением, потом еще, и еще, и еще раз, все медленнее и медленнее. Какой он был, Колюша! О таком я мечтала, еще не зная его. Как жаль, что так недолго мы знали друг друга! Горько обидела меня судьба. Мне не забыть того котлована, который мы бронировали под руководством Коли, где мы с ним познакомились. Нас перебросили на другой участок, и мы расстались. Последний вечер мы больше молчали. Очень трудно было говорить. Куда мы ни переезжали, как ни менялись адресами, друг друга не забывали. Ждали окончания войны и встречи.

Сейчас я пришла с комсомольского воскресника. Окончив задание, я читала девушкам о Колюше, но дочитать не могла.

Я стараюсь давать больше продукции фронту (электроприборов для авиации), чтобы нанести от меня удар проклятым немцам, отомстить за дорогого Колечку. Напишите, состоялась ли у вас в день памяти Коли читка его писем? Пусть все комсомольцы учатся у таких патриотов, каким был Колюша.

Целую. Любящая вас Шура.

15 января 1945 г.

Дорогая Елена Семеновна!

Колины письма в «Комсомольской правде» произвели на всех наших ребят глубокое впечатление своей трогающей простотой и безыскусственностью. Когда я пришел в агитпункт, чтобы посмотреть газеты, то сначала один мой товарищ, затем другой мне сказали: «Сегодня в газете помещена статья, рассказывающая о герое, даже не подозревающем, что он герой. Обязательно прочти».

Я с жадностью набросился на газету — и что же я вижу? Письма Коли. Он снова встал передо мной таким, каким я знал его. Высокоморальный человек с твердыми убеждениями, которых не могли изменить никакие лишения и страдания. Теперь я понял, почему мне так тяжела эта потеря.

Ваш Юра Азаров.

Январь 1945 г.

По поручению группы сержантов-танкистов пишет водитель танка Леонид Корзин, п/п 31122.

Дорогая Елена Семеновна!

Мы сегодня прочли в «Комсомольской правде» о жизни вашего сына Коли. Как хорошо, как честно и славно он жил! Его жизнь — идеал для всего молодого поколения нашей Родины. Он патриот нашей Родины! Он всегда видел пламя грядущей победы! Кровь Коли и многих наших товарищей не пропала даром: недалек день, когда мы сбросим в яму этих выродков человечества — немецких фашистов. Дорогая Е. С., мы сейчас находимся на исходных рубежах к тем решающим боям, в результате которых наша страна снова обретет мир и спокойствие. Мы свято выполним свой долг. Вы мать, и вам сейчас очень тяжело. Как хочется утешить вас! Как хочется сказать вам много теплых и ласковых слов!

Леонид Корзин.

Январь 1945 г.

Здравствуйте, дорогая Елена Семеновна!

29 декабря читала о Коле в «Комсомольской правде» «Жизнь офицера». Читала его хорошие, теплые письма к вам, дорогая Елена Семеновна. Грустно было сознавать, что его нет среди живых. что о нем осталось только воспоминание.

12/12 ходила на Колину могилу. Ее занесло снегом. Немного обмела, поправила. Прикрепила венок, который мне очень понравился. Осенние листья — отжившие листья, и мне грустно было класть их на могилу того, кто не жил, а кипел, кто был полон энергии, ласки, веселья. Как жаль мне, что я не могу ничего сделать для вас утешительного. Колюшина смерть мне еще все время напоминает смерть другого, мне близкого человека. Ведь 27-го исполнится год с того момента, как мой друг вздохнул в последний раз, когда он в последний раз посмотрел на мир, когда он в последний раз подумал обо мне. Будем счастливы тем, что наша доблестная Красная Армия бьет проклятых немцев. Жаль, что Коля и мой друг не являются свидетелями этих замечательных побед. Но они вложили свою долю в эти победы; они и сейчас живы в сердцах близких им. Они останутся вечными светлыми образами мужества, храбрости, честности, геройства. На их подвигах воспитываются и будут воспитываться целые поколения людей.

Много горя нанесли изверги нашей многострадальной матушке России. Много пролито слез за время войны. Но наш дух силен. Россия становится еще сильнее, когда ее постигает горе. Она борется и побеждает. Осталось совсем немного до того момента, когда знамя победы будет водружено над Берлином.

Жму вашу руку. С приветом Тася.

Секретарь Павловского РК ВЛКСМ.