Днями-ночами

Часть 4

Видна разница, ты права

Это правда, что у соседей была зеленей трава

У них выработалась чудесная схема: Гарри отвечал за завтрак, а Драко — за ужин. Гарри с радостью и обедал бы, но вот только Малфой этого никогда не делал, и потому приходилось терпеть до вечера. Они заходили в магазин после работы, и каждый брал себе что-то для своего блюда. Гарри это на самом деле радовало — наконец он мог расплатиться своими деньгами. Ему в принципе нравилось все, что происходило, однако, с другой стороны, на четвертый день стало как-то тяжело. Драко, как понял Поттер, любил разнообразие в еде — об этом говорило хотя бы то, что тот за все время не повторился в своих кулинарных шедеврах ни разу, а вот Гарри за четыре дня исчерпал все свои способности: он уже приготовил скрэмбл, тосты, овсяную кашу (которую он последний раз готовил еще у Дурслей) и яичницу, — и совсем не знал, что делать дальше. Гарри стоял у холодильника с молочными продуктами в магловском магазине, куда они зашли вместе с Драко в четверг, и рассеянно глядел на полки, когда к нему подошел Малфой:

— Я взял все, что мне нужно. Ты идешь?

Гарри неуверенно кивнул. Он мог бы не заморачиваться и купить вишневый или клубничный йогурт, но перед Драко за это как-то стыдно. Малфой за всю свою юность ни разу не держал в руке поварешку и сейчас стал чуть ли не шеф-поваром. А Поттер, в детстве готовивший для семьи Дурслей, сейчас не мог сделать по сути ничего путного.

— Да, минуту, я еще выбираю.

Драко хмыкнул.

— Если хочешь, я могу взять завтраки снова на себя, — то, как Малфой понимал Гарри без слов, начинало пугать.

— Нет, я просто… думаю, — Гарри нахмурился.

— Могу научить тебя готовить пирог с курицей и грибами, — протянул Драко как-то неуверенно. Но, кажется, у Поттера просто не осталось выбора, и он согласился.

Пятничное утро началось необычно. Драко, одетый в белую рубашку и черные брюки, рассказывал Гарри, который только что проснулся, как нужно замешивать тесто. Поттер кивал, почти не вслушиваясь в то, что тот говорит, сонно рассматривая его острые скулы. Драко действительно был красив — Гарри знал это давно, но по утрам Малфой преображался и выглядел еще лучше: пока не вышел в свет и не окунулся с головой в свое безразличие. Глаза Драко горели серым пламенем (если такое вообще возможно), пока тот с энтузиазмом показывал, как правильно резать грибы. Его шея — длинная и бледная, как и вся его кожа. Каждый раз, случайно касаясь слизеринца, Гарри ловил себя на мысли, что Драко по ощущениям под пальцами невероятно нежный, будто тот обмазывался кремом с ног до головы. Губы Малфоя активно двигались, но Гарри все равно мог разглядеть на них едва заметные трещинки.

— Поттер.

Вопрос: мог ли Драко кого-то любить — снова возник на повестке. Наверное, все-таки да. Гарри заметил, что Малфой любил всем сердцем свою работу и каждый свой вычурный товар. Он мог часами завлекать покупателя и потом передумать продавать ему артефакт просто потому, что тот понравился самому Драко: тогда Малфой откладывал артефакт на полку за кассой и больше никому его не предлагал. Кроме этого, Драко любил готовить — он изящно лавировал по кухне, сочетая несочетаемое и удивляя новыми вкусами, — и явно находился в своей стихии. В принципе, Малфой мог бы полюбить и человека. Гарри пока не представлял, каким должен быть этот человек, но он определенно должен быть достойным. Малфой при всей его саркастичности и безэмоциональности все же заслуживал лучшего.

— Поттер, — еще раз сказал Драко, и Гарри встрепенулся. Он не знает, сколько раз Малфою пришлось повторить его имя, пока он думал о своем. Гарри почувствовал, как начинают гореть щеки.

— Да?

— Я говорю, дальше убираем получившееся в духовку. Можно использовать и магию, но, сам понимаешь, это не то.

Гарри кивнул. Пирог оказался невероятным, правда Поттер совсем не запомнил рецепт.

— Разве это не будет неловко, если мы сядем отдельно? — спросил Гарри в очередной раз. Драко настаивал на том, чтобы Поттер вместе «со своим противным Уизли» (которого Гарри позвал в бар в качестве поддержки) сели за другой стол, пока сам Драко общается с Блейзом. Малфой объяснил это тем, что ему многое нужно обсудить с лучшим другом наедине.

Гарри огляделся. Бар был заполнен людьми: кто-то уже танцевал у стола диджея, кто-то разговаривал у барной стойки, а некоторые продолжали сидеть за уютными столиками по всему периметру. Свободных мест не было, за исключением одного: которое заранее забронировал Драко.

— Похоже, это судьба, — довольно заметил Гарри, усаживаясь напротив Малфоя на диванчик шоколадного цвета.

— Я не верю в судьбу, — кратко ответил Драко.

Гарри заказал сливочное пиво себе и Рону, а Драко выбрал алкогольный сквош.

— И почему же ты не веришь в судьбу? — спросил Поттер, когда официантка записала их заказ и ушла. Малфой покосился на него. — Разве «Священные двадцать восемь» не жуткие фаталисты? Рон, например, иногда с ума сходит и все заслуги приписывает судьбе.

— То, что семейство Уизли входит в «Священные двадцать восемь», противоречит здравому смыслу, — протянул Драко, нервно глядя на проход. Вероятно, он не хотел развивать тему и очень ждал, когда наконец придет Блейз.

— Ты не ответил на вопрос.

Малфой внимательно посмотрел на Гарри.

— Судьба часто ошибается.

— Ты говоришь о конкретном случае?

— Тебе интересно, что написано на моей руке?

Гарри замер, а потом отклонился на спинку дивана, цокая языком, — Драко слишком быстро раскусил его. На самом деле Поттеру было и правда безумно интересно. И, судя по тому, что Малфой считает, что судьба совершает ошибки, на его предплечье что-то есть помимо метки Волан-де-Морта. Вообще, Гарри будто забыл о ее существовании — и, возможно, все это время Драко прятал руку не из-за страха рассекретить имя своей половины, а из-за отпечатка его темного прошлого, которым теперь совсем не гордился.

— Ты меня поймал.

— У тебя плохо получается скрывать свои намерения, — заметил Драко, принимая из рук официантки лимонный сквош. Гарри забрал у нее сливочное пиво, оставляя один бокал для Рона, и с неприкрытым удовольствием сделал долгожданный глоток.

Первым пришел Рон. Он, с неким подозрением глядя на Малфоя, опустился на диван рядом с Гарри. Но как только обнаружил, что друг о нем позаботился, Уизли улыбнулся и даже немного потеплел. Гарри было важно, чтобы Рон пришел просто потому, что он не хотел оставаться наедине с двумя слизеринцами. Он не был подвержен предрассудкам, но конкретно этих двоих Гарри знал со школы и переживал, что их встреча может обернуться не в его пользу. Блейз появился спустя пару минут: он совсем не изменился, разве что немного вытянулся. На его губах блуждала легкая улыбка, и он не спускал с Гарри своего пристального взгляда, когда почти отстраненно здоровался со всеми и усаживался рядом с Малфоем.

— Так, значит, ты, — лукаво протянул он, как только сделал заказ. Гарри стало не по себе от его тона. — Теперь живешь с моим Драко?

— Гарри его защитник по делу, — ответил за Поттера Рон, явно также недовольный интонацией Блейза.

— Как интересно разворачиваются события, да? — Забини сверкнул глазами в ответ Рону, а потом снова перевел взгляд на Гарри. — И сколько, получается, вы уже живете вместе?

Гарри чувствовал себя как на допросе. Голос Блейза звучал настолько обвиняюще, словно это Поттер убивал бывших Пожирателей и собирался заодно прибить и Драко. Разумеется, это полнейший вздор. Кроме того, Гарри не понравилось обозначение Блейза «моим Драко» — с чего бы Малфою быть «его», и что это вообще значит? Возможно ли такое, что на предплечье Драко выведено имя Забини? Вполне. Но Блейз не подходил Малфою. Да, они лучшие друзья и, наверняка, у них много общего. Но, во-первых, Забини постоянно не было рядом — он работал в Египте и, Гарри не сомневается, развлекался там от души. Во-вторых, Драко точно заслуживает кого-нибудь получше скользкого, заносчивого и изворотливого Блейза.

— Месяц, — ответил Гарри, с вызовом глядя в карие глаза слизеринца. Блейз еще какое-то время соревновался с ним в гляделки, пока Драко со скучающим видом за этим наблюдал. Рон смотрел с интересом.

— И как у вас дела? — сладко протянул Забини.

— Блейз, — выражение лица Драко оставалось сухим. — Лучше поделись, как обстоят дела в Египте?

Работа Блейза оказалась интересной: он ходил в походы, участвовал в раскопках и изучал древние руны. Его рассказ был жутко увлекательным, и даже Рон начал задавать вопросы. Драко в основном молчал, перемещая взгляд с лица Забини на свой стакан и обратно. Гарри почему-то обратил на это внимание. За непринужденным разговором прошло около пары часов. В какой-то момент монолог Блейза сменился рассказами Рона: видимо, тот хотел похвастать тем, что работа у него ничем не хуже и не менее интересна. Периодически Гарри тоже переключался от скрытого наблюдения за Малфоем и включался в разговор, поддакивая очередной байке Рона. Гарри допивал пятый бокал огневиски, стараясь не отставать от компании (теперь все переключились на напитки потяжелее, даже Драко), когда Блейз вдруг спросил у Рона:

— Так, значит, вы с Гермионой вместе?

— Да, она моя родственная душа, — раскрасневшийся от выпивки Рон резво закатил рукав своей серой рабочей рубашки, обнажая предплечье, и довольно улыбнулся, показывая его всем, даже Гарри, хотя он уж точно знал, что там написано. Поттер закатил глаза: Рон постоянно так делал, когда выпивал чуть больше, чем ему положено.

— Тебе повезло, — Блейз по-дружески хлопнул Рона по плечу. Гарри сделал вывод, что тот тоже слишком пьян. — Я был влюблен в нее на шестом курсе, — хмыкнул он.

— Правда? — лицо Уизли вытянулось в изумлении, и Гарри легко засмеялся. Рон терпеть не мог, когда кто-то говорил что-то подобное о Гермионе.

— О, — протянул заискивающе Малфой, делая глоток огневиски, — Блейз о ней мне все уши прожужжал.

— Не будем говорить, о ком ты мне уши прожужжал, — возмутился Блейз. Драко замер. — Или все-таки расскажем? — Забини звучал так, будто правда готов раскрыть все спрятанные карты. Гарри был не против. То, что Малфой был в кого-то влюблен в школе, — очередное невероятное открытие. Поттер непроизвольно стал в уме перебирать всех, кто мог бы заинтересовать Драко, но слегка опьяненный разум пока что не был способен дать ответ на этот сложный вопрос. Блейз собирался сказать что-то еще — что-то, что говорить явно не следовало — потому что Малфой вмиг побледнел, а потом вскочил со своего места, отчеканил, что ему срочно нужно обсудить что-то с Забини наедине, и утащил Блейза за собой.

— Это же надо! — до Рона наконец дошло, что сказал Блейз. — Ему нравилась Гермиона, — возмущенно забубнил он себе под нос. — Нет, ты представляешь, Забини, — он проговорил фамилию слизеринца с отвращением, — и Гермиона!

— Она же все равно твоя судьба, и вы вместе. Чего ты переживаешь? — Гарри пожал плечами, допивая жгучую жидкость из своего бокала. В этом баре подавали отменный огневиски. Хорошо бы запомнить адрес.

— Да ты просто не понимаешь, — буркнул Рон и посмотрел в сторону барной стойки.

Гарри проследил за его взглядом и увидел Драко с Блейзом, стоящими друг другу как-то уж очень близко. «Слишком близко для друзей», — подумал Гарри. Может, на руке Драко все же написано «Б.?.З.»? (Второго имени Блейза Поттер не знал).

— Так Диана возвращается на следующей неделе? — вдруг спросил Рон. Гарри покосился на него.

— Диана? Ах, да. Она должна мне написать, — Гарри почесал свою макушку. После того, как Драко включил Поттера в свою работу, у Гарри совсем не было свободного времени для глупых мыслей. Весь день он бродил за Малфоем по магазинчику и выполнял его поручения — он, конечно, сам на это пошел, но Драко воспользовался его предложением сполна. В пятницу он попросил Гарри разложить артефакты в подсобке по алфавиту — Поттер уверен, что Малфой просто над ним издевался. В любом случае, это отвлекало, и Гарри почти забыл, что Диана должна вот-вот вернуться со сборов.

— Как ты пойдешь с ней на свидание, если всегда таскаешься за хорьком?

Гарри об этом тоже думал. Еще тогда, когда пытался пригласить девушку в первый раз — и идей не нашлось. Он не мог оставить Драко по уставу: если бы что-то произошло, это была бы его вина. Вызвать кого-то вместо Гарри не предоставлялось возможным — насколько он знал, сейчас в Министерстве не было свободных сотрудников. Поэтому Гарри решил просто использовать связующее заклинание. В идеале, конечно, предложить Драко находиться где-то неподалеку, но Малфой вряд ли на такое согласится.

— Я все продумал, — с заверением ответил Гарри.

— Сочувствую тебе. Целый месяц жить с Малфоем — наверное, совсем не сладко.

Гарри взглянул на Драко сквозь толпу: тот без особого интереса слушал, что ему говорит Блейз. Жить с Малфоем оказалось сложно, но вполне возможно. Он педантичен и строго следит за чистотой — несколько раз Драко раздраженным тоном проговаривал Гарри о необходимости убирать за собой со стола после завтрака или заправлять диван сразу, как только тот встал. Драко не терпел нарушения личного пространства — в его спальню вход был строго-настрого воспрещен, и Гарри пришлось умолчать о том, что он однажды уже там был. Но при всем этом Малфой оказался неплохим соседом. К тому же, очень вкусно готовящим. Гарри даже слегка улыбнулся, вспоминая образ Драко на кухне. До того странно, но Поттер уже начал к этому привыкать.

— Ну, Драко вполне себе хороший, — Гарри пожал плечами, возвращая взгляд на Рона. Тот снова вытянул свое лицо в изумлении.

— Драко? — Рон чуть не задохнулся от возмущения, услышав это имя из уст Поттера. — Ты с ума сошел? Это же Малфой.

— Ты просто его плохо знаешь, — отмахнулся Гарри.

— А ты, значит, хорошо? — изумленный взгляд Рона сменился на крайне недовольный. Гарри хотел сказать ему, что у Малфоя — сюрприз — тоже есть чувства, и он очень внимательный, когда дело касается его работы или еды; и вполне дружелюбный — даже пытался научить Гарри готовить пирог; и умеет сострадать — в голове всплыл разговор о Панси. Но Поттер не успел убедить Рона в том, что Драко абсолютно нормальный человек, потому что Малфой подошел к их столу.

— Блейз ушел, — сказал он.

— Хочешь пойти домой? — спросил Гарри.

— Да.

— Извини, — Поттер улыбнулся Рону, поднимаясь со своего места. Тот кивнул.

— Мне нужно… — начал Драко.

— Я возьму, — Гарри наклонился, забирая с дивана напротив мантию Малфоя, и повернулся к Рону, собираясь попрощаться с ним и сталкиваясь с абсолютно нечитаемым взглядом Уизли. Гарри немного нахмурился, не понимая, что того так смутило. — Мы пойдем, до встречи, — Поттер вылез из-за стола и пошел за Драко, который, конечно же, решил не прощаться с Роном.

На улице уже разгорелась настоящая осень — хотя и едва кончился август, вечера становились все холоднее и холоднее. Драко забрал мантию у Гарри из рук и надел ее на себя, кутаясь глубже в нее и направляясь в сторону дома.

— Почему мы не аппарируем? — спросил Поттер практически сразу, почувствовав, как ледяной воздух пробирает до костей, а тело покрывается мурашками. Драко остановился и неуверенно посмотрел на Гарри, а потом сказал то, что просто-напросто выбило Поттера из колеи:

— Я не владею аппарацией.

— Что? — шокировано спросил Гарри. На самом деле он не знал ни одного мага старше восемнадцати лет, который бы не умел трансгрессировать. Малфой пожал плечами. — Давай… давай тогда я нас перемещу? — с сомнением спросил Поттер. Драко поколебался несколько секунд, но все же кивнул. Гарри, взяв холодную ладонь Малфоя в свою, слегка улыбнулся: — Не отпускай, — и аппарировал.

Приземление вышло не самым удачным, мысль о нежной коже Драко сбила Гарри с пути, и они оказались буквально в двух сантиметрах от дивана, из-за чего, не удержавшись на ногах, рухнули на него. Драко быстро выпутался из рук Поттера и тихо засмеялся, усаживаясь. Поттер сделал то же самое.

— Вообще, я мог бы тебя обучить трансгрессии, — Гарри облокотился на спинку дивана локтем, практически полностью развернувшись к Драко.

Малфой посмотрел на него, повернув голову.

— Я подумаю, — протянул он и, закрыв глаза, откинул голову на спинку дивана. Драко сейчас выглядел крайне безмятежным, и, вероятно, за это стоит сказать спасибо алкоголю в его крови. После холодной улицы теплая квартира слегка разморила, и Гарри почувствовал, будто еще сильнее опьянел. На щеках и шее Драко появился едва заметный румянец.

— Почему ты не веришь в судьбу? — спросил Гарри, разглядывая пушистые светлые волосы, распластавшиеся по спинке дивана. Этот вопрос крутился в его голове весь вечер, и совсем отказывался покидать голову после подковырки Блейза.

— Я не совсем в нее не верю, — ответил Драко, не открывая глаза, — просто считаю, что иногда она крупно ошибается.

— Почему?

Драко вздохнул. Гарри чувствовал, что тот не хочет говорить. Но в этот раз пьяный мозг Поттера отступать не намерен, и он продолжал ждать ответа.

— Потому что у человека, предназначенного мне судьбой, нет моего имени на руке, — признался Малфой.

Это давало понять многое. Во-первых, у Драко все-таки есть имя на предплечье, и теперь стало ясно, почему он его скрывал. Во-вторых, Малфой знал человека, которого выбрала для него магия, иначе бы не выражался так категорично. И значит, этот человек точно не Поттер. Не то чтобы Гарри думал об этом всерьез — у него есть Диана. Просто эта фраза дала еще одну возможность убедиться в верности своих суждений.

— Так, может, она рождена маглами? — неуверенно протянул Гарри, пытаясь хоть как-то поддержать Драко.

— Нет, — Малфой усмехнулся себе под нос и, наконец открыв слегка затуманенные глаза, посмотрел на Гарри. — Это он. И он полукровка.

Гарри стало по-настоящему жаль Драко. Когда Рон рассказывал ему о таких случаях с чистокровными волшебниками, его тон становился особенно горьким. Когда полукровки могли спокойно игнорировать волшебные инициалы и выстраивать гармоничные отношения с другими магами, у чистокровных волшебников, как утверждал Уизли, так не получалось. Кажется, он говорил что-то про бесконечную любовь, способную прерваться только смертью, — и прочую чепуху (Гарри его особо не слушал). В любом случае горечь и боль в словах Малфоя точно значили одно — он кого-то любил.

— Даже если нет имени, разве вы не можете быть вместе?

Драко снова усмехнулся. В этот раз его усмешка была еще печальнее.

— Я уверен, что нет.

Воцарилось молчание. Малфой снова прикрыл глаза, откинувшись на спинку дивана, а Гарри продолжал смотреть на него. Драко хотелось как-то поддержать, но Поттер, даже имея такой большой опыт в общении с людьми, совсем не знал, как ему помочь. А ещё его хотелось обнять — но, если бы Гарри вдруг сделал это, Драко бы тут же его проклял.

— Это тот, кто тебе нравился еще в школе? — тихо спросил Гарри. Малфой вдруг дернулся, садясь ровно на диване и устремляя нечитаемый взгляд на Поттера.

— Забудь обо всем, что сказал Блейз, — протянул холодным голосом он и поднялся, поправляя свой черный пиджак. — Спокойной ночи, — Драко ушел в свою спальню.

Кошмар. Гарри чуть больше месяца назад был уверен, что ледяной Малфой не способен ни на малейшее проявление чувств, а теперь обнаружил, что Драко влюблен в кого-то еще со времен Хогвартса, пронес эти чувства сквозь года и до сих пор любит, даже узнав, что у его судьбы нет его имени на руке. Звучало очень трагично. Гарри вздохнул, глядя на закрытую дверь спальни и гадая, кого бы мог любить Драко Малфой.