До самого дна (СИ)

Глава вторая Сквозь снег и сны

— Вот скажи мне, Ханс, какие тебе снятся сны?

Одинаково грязный коричнево-серый пейзаж за стеклом мне уже порядком надоел, а вот снисхождение и жалость к водителю поутихли, оттого я переключила все свое внимание именно на него. Мы медленно приближались к Владимиру.

— Как и всем, пожалуй.

— Ну, некоторым вообще не снятся сны. Или снятся, но очень редко. В то время как другим людям ежесуточно. А у тебя они цветные? Или черно-белые? И от первого лица или от третьего? А снилось ли тебе когда-нибудь, что ты другого пола? А расы? Или даже вида?

— Обычные сны, как у всех.

— Но… Я же только что сказала, что всем снятся разные сны. Хочешь отвязаться от диалога?

— Да. Буду рад, если ты…

— Без боя не сдамся.

— Ладно. Что может тебя отвлечь?

— Беседа по душам? Обсуждение последних событий? Разговор о твоем прошлом? Или об охотниках.

— Я имею в виду книгу. Или журнал.

Машина остановилась на парковочном месте вдоль обочины.

— Нет, меня укачивает, если я читаю в машине. Сегодня явно не твой день. Поблизости есть камеры? В смысле раньше не было, но их могли поставить.

«Художник» вышел, осмотрелся, наклонился обратно к салону и оповестил:

— Нет, выходи.

Я медленно вылезла из машины, воровато пригибаясь и оглядываясь. В окнах домов никого не было, прохожие почти отсутствовали — никаких угроз. Разворачивая карту на ходу, я прошла несколько метров до двери, за которой находилась лестница, ведущая вниз. На ней был постелен линолеум, и я боялась, что поскользнусь на нем, но мне повезло. Ханс от меня не отставал, и вскоре мы оба оказались в небольшой комнатке, освещаемой болтающейся на проводе лампочкой. Я подошла к металлической решетке с дряхлой деревянной стойкой и, так как никого за ней не застала, просунулась в окно упомянутой решетки и дотянулась до звонка, какие обычно ставят в гостиницах. Хозяин явно убрал его подальше, чтобы его не беспокоили, но мне это не помешало. Звонок раздался трижды и готов был раздаваться дальше, но тихий старческий голос заверил нас, что его обладатель уже идет. Я убралась из окошка, и к стойке с той стороны подошел низенький дедок в старых очках.

— Чем могу быть полезен? — прохрипел он нам.

— Здравствуйте. Я прошлой весной оставляла некоторые вещи у вас в ячейке номер, — я нашла нужные числа на карте рядом с названием города и адресом ячейки, — пятнадцать двадцать один. Хочу забрать все.

— Конечно, пароль?

— Двести восемнадцать, шестнадцать.

Дедок сверился с записями в журнале с пожелтевшей бумагой, хмыкнул, и ушел туда, где был до того, как пришел к стойке. Спустя минут десять он вернулся с плотным черным пакетом.

— У вас оплачено еще на два года, уверены, что хотите забрать? Мы не…

— Не возвращаете деньги, да, я знаю и очень хочу забрать свои вещи.

— Ну смотрите сами, — он просунул пакет в окошко. Я взяла его, быстро проверила содержимое и решила, что все в порядке.

— Всего доброго, дедуль.

— Заходите еще, — просипел он напоследок.

Когда мы оказались на улице, то первое, что я осознала, — пошел снег. И не мелкий, а очень крупный, плотный, огромными хлопьями. Если он не закончит идти до завтра — в этой местности вырастет полуметровый сугроб снега.

— Теперь еда, — раздалось над ухом. Я не говорю, что меня легко отвлечь, просто только что я засмотрелась на снег и забыла о существовании человека, благодаря которому я этот самый снег сейчас созерцаю.

— Сейчас?

— Ну мы ведь не будем останавливаться в Новгороде?

— Хм, и то верно. Ладно, если их еще не закрыли, — протянула я задумчиво, двигаясь к последнему дому на этой улице перед перекрестком. С приятным удивлением я заметила старую знакомую вывеску. — О! Иди-ка сюда, — я толкнула деревянную дверь, и в лицо мне ударила волна теплого воздуха.

Внутри ничего не изменилось с моего прошлого визита: те же деревянные столы, стулья, плохое освещение и чудесный запах, напоминающий запах черничного пирога. За стойкой с кассой, прямо на стуле спал мой давний знакомый. Я тихо подкралась к стойке, стараясь не наступать на скрипящие половицы, наклонилась и сказала ему прямо в лицо:

— Что-то плохо у вас в городе с обслуживанием, — он подскочил, уронил стул, на котором спал, и отшатнулся к стене, — куда ни зайдем — везде все спят, отлынивают… Здравствуй, Алексей. Давно не виделись.

— А-алиса? Ох, вот кого, а тебя я увидеть здесь не ожидал…

— Да? — я позволила себе разогнуться и встать относительно прямо, — это еще почему?

— Тебя разве не пытались убить?

— Н-да, слухи между всякими магами, чародеями и колдунами разносятся действительно быстро, — я глянула на Ханса. Он стоял и не вмешивался, по-моему, он даже не дышал и вообще слился со стеной прямо за спиной. Думаю, до этого ситуации, где кто-то говорил, а он сначала стоял и не «отсвечивал», а затем выбивал все зубы жертве (или вовсе отправлял ее на тот свет), были частым явлением в его жизни. — Но, как видишь, жива-здорова, спасибо, что поинтересовался. Михаила позови.

— С-сейчас… — парень умчался по лестнице наверх.

— За что ты с ним так?

— А, работал на государственный отлов когда-то. Только поэтому, собственно. Потом отправили его как-то в горячую точку с другой группой, а в горячей точке Миша хозяйничал. Я там с ним за компанию была, как и Бэзил. В общем, друг наш весь отряд там положил, мелкого еле спасли. А он в состоянии аффекта продержался немало, даже имени назвать не мог, все трясся, шептал что-то… Миша и его убить хотел, да я не дала. Да, враги. Но нужно же и человеком оставаться. Так и пошло, надавила я Мишане на совесть и повесила на его шею это чудо, выведя обоих из крупной игры навсегда. Больше по горячим точкам ни один, ни другой не таскается.

— Хм, — ответили мне.

По лестнице сбежал обратно паренек, а за ним раздались неспешные тяжелые шаги Михаила.

— Кого к нам нелегкая принесла…

Услышав его голос, я заулыбалась. Иногда надо навещать старых друзей, которые еще живы. У нас это состояние такое непостоянное.

— Фига се ты отъелся! — вырвалось у меня.

— Алиса! — пробасили в ответ, — следи за своей речью! — он расхохотался. Михаил действительно немного поправился с нашей последней встречи. Я и забыла уже, какой он огромный. Как танк, не меньше. И бороду отрастил.

— Миш, мы тут с другом у тебя посидим, погреемся. Знакомься, кстати, это Ханс. А, еще нам чего-нибудь с собой поесть. Говорят, в Новгород кто-то из правительства приедет.

— Министр обороны, — Михаил жестом показал проходить в главный зал. — Ездит по крупным городам и дарит им новую систему охраны. Гамма-Эпсилон 30? Или Омега? Не помню.

— Дельта-Эпсилон 3.3, — неожиданно вмешался Ханс. — Не знал, что работа над проектом уже окончена. Бот долгое время оставался нестабильным, мог взорваться посреди испытания. Если они действительно его закончили, то все, кто хоть немного имеет какие-либо сверхъестественные способности, в большой опасности.

— Почему только мы? — мы втроем уселись, а Михаил прошел к окну на кухню, прокричал что-то неразборчиво, и тоже уселся к нам.

— Потому что ДЭ 3.3 имеет новый датчик, волновой. Вы же знаете, что все живое испускает волны. У людей они одни, у растений другие, у животных третьи и у вас четвертые. Так вы и отличаете друг друга от людей, вы это чувствуете на уровне интуиции. ДЭ тоже умеет отличать эти волны, находить по ним чародеев. Как именно это работает у ботов, я не знаю.

— Вот как. Выходит, без боевого мага теперь не потаскаешься.

— Бэзила зови.

— Пф, он занят. Бегает где-нибудь на юге, если его не перебросило еще куда-то. К тому же, о моей безопасности можно не волноваться.

— Но он же человек, — еле слышно проговорил Леша.

— Без обид, — вставил свое слово Михаил, — но это так.

— Вот именно! — я торжествующе просияла, — он — человек. Разве не великолепно? — Ханс недоумевающе смотрел на меня и явно не разделял мою радость. — Он может ходить днем среди людей в крупных городах, ни одна система безопасности не среагирует на мирного жителя. Дошло? Мне даже не надо будет туда ходить. Кроме того, он может расчистить мне путь, а система даже не поймет, что произошло. В общем да, намного больше плюсов, чем в том же Бэзиле, который, чтобы пройти, предпочтет спалить город дотла.

— Да, если рассматривать с этой стороны, действительно, так лучше.

В окошке на кухне чем-то звякнули, и паренек сорвался с места и принес два больших бумажных пакета с едой.

Когда мы уходили, Михаил взял меня за руку для личного разговора.

— Ну наконец-то ты начала думать о будущем, — тихо начал он.

— Э… Не поняла.

— Ну, брак вам, конечно, не заключить, ты в списке государственных преступников в конце концов.

— Что? — я подавилась от смеха и чуть не задохнулась. Когда моя способность нормально дышать восстановилась, я так расхохоталась, что заметила на себе подозревающий что-то взгляд Ханса, и мне пришлось успокоиться. — Нет, Миш, ты не так понял. Мы не встречаемся. Честно говоря, мы знакомы-то сутки от силы. Я просто помогаю ему в одном деле, а он взамен помогает мне не умереть.

— Ты уверена?

— В том, что я ему помогаю? Или он мне?

— Что вас связывает только это.

— Миш, не начинай. Мое мнение об отношениях нисколько не изменилось с нашей последней встречи.

— Ну, как знаешь. Иди сюда, — он крепко обнял меня, как обычно обнимают любящие отцы своих детей. Михаил, возможно, из-за своего роста, относился ко всем нам, как к своим детям. Хороший мужик. Хорошо, что он повернул назад раньше, чем успел найти свою смерть.

Мы попрощались, и я догнала Ханса, который шел к машине. Людей на улице стало немного больше.

— Ну, как тебе Миша?

— Похож на медведя. Какой у него дар?

— О, ну он боевой маг, там много намешано. В основном всякие фокусы с гравитацией.

— Ясно, — бывший наемник положил пакеты с едой в багажник и захлопнул его. — Что он тебе сказал?

— Он подумал, что мы любовники.

Ханс растерянно глянул на меня.

— Ты вот это сейчас что, покраснел? Как неожиданно! Что ты еще умеешь? Может, ты хамелеон?..

— Садись в машину, — обрубил он.

Мои губы сами растягивались как можно шире в ехидной улыбке, пока я садилась на заднее сиденье. Потом я вспомнила о Дельта-Эпсилон, и улыбка исчезла. Пришлось подождать пока Ханс сядет за руль и отъедет немного, прежде чем спросить:

— Откуда тебе известно о системе безопасности?

— Тебе лучше не знать.

— Ханс. Ты много знаешь об этом проекте. И, возможно, знаешь о других. В то время как мне и всем мне подобным остается только догадываться и надеяться на удачу, будет этот бот стрелять бронебойными или вызовет копов, когда засечет. А ты можешь помочь выжить мне и другим. Так что, нет, мне лучше, как раз-таки, знать.

Он шумно выдохнул.

— Я работал на человека, главного инженера, который создает и модернизирует этих ботов. Я должен был находить людей, обладающих паранормальными способностями, и доставлять ему. Живыми.

— Ты просто… воровал их, да?

— Да. Моя задача заключалась в доставке.

— А что дальше?

— Не знаю. Но благодаря этому мы имеем то, что имеем — ДЭ 3.3 с возможностью отличия людей от… вас.

— Я так понимаю, ни один чародей в итоге так и не пережил эксперимента.

— Не могу судить, их я больше никогда не видел.

— Что еще ты знаешь о системах безопасности? Особенности, дальнейшее развитие?

— Про опознание обычными мелкими ботами лиц слышала?

— Ее планировали завершить к 2030-му…

— Ее давно завершили. Сейчас они занимаются составлением базы данных. Через месяца два-три выпустят в общество.

— Кошмарные новости.

— В общественных местах, типа аэропортов и вокзалов, будут ставить рамки, отличающие всяких экстрасенсов от мирных жителей.

— Хм. Заметка на будущее: стоит организовать сеть передвижения по стране для нелегальных магов. О, кстати про легальных и нелегальных. Система же как-то должна узнавать, какие свои маги, как эти охотники, а какие чужие.

— Да, в базе данных есть примеры волн зарегистрированных магов. Если пример с образцом совпадает, то бот бездействует.

— И в базу данных можно добавить, например, мои волны, мол, я зарегистрирована?

— Теоретически — да. Практически — это невозможно. Там сильнейшая система охраны, прорваться невозможно. Взломать тоже. Забудь об этом.

— Ты был в здании, где расположены их сервера?

— Сказал же забудь.

— Я не собираюсь туда вламываться. Мне просто интересно.

— Да, был. Туда не пройти, если ты не состоишь в группе инженеров или тамошних IT-шников.

— Хм… Как сказал мне Миша, «стоит задуматься о будущем»! Что еще меня ждет, о, Оракул?

— Ну, Альфа-Бета начинали улучшать. Но улучшили они его или нет, я не знаю, ибо ушел раньше, чем они добились хоть какого-то результата.

— Ну, и на том спасибо. Эй, а кем после работал?

— Твоим телохранителем.

— Оу. Подожди, а что заставило тебя уйти? Ты типа узнал о своей внебрачной сестре-ведунье, которой угрожает опасность, или что вообще?

— Возможно, ты узнаешь позже, — он слегка улыбнулся, — но я рад, что твое отношение ко мне не поменялось после того, как ты узнала об этой части моей жизни.

— Ханс. Мы все хотя бы раз совершали то, о чем сейчас сожалеем. Меня поэтому даже в государственный черный список занесли.

Он хмыкнул, и я подумала, что это хорошо. Неплохо для начала.

— Подожди, — сказал он неуверенно, — так ты сказала своему другу, что между нами ничего нет?

У меня на лице бессознательно появилась улыбка, переходящая в оскал, и я спросила:

— А надо было? — он ничего не ответил (или не смог ответить), и мне пришлось сознаться. После моего признания ему явно полегчало, а я повеселела. Все-таки забавный кадр попался. Скучать не придется.

Тем временем мы выехали из Владимира в направлении Нижнего Новгорода.

— Мы без остановок поедем или переночуем?

— Когда объедем Новгород, пересядешь за руль. Спать будем по очереди.

— Ладно. От Новгорода до Василисы придется ехать часов девятнадцать, не меньше. Плюс там паромная переправа… Но по дороге будут попадаться всякие гостевые дома.

— Нас примут в два часа ночи?

— Меня всю жизнь только так и принимали. К тому же, с тобой я, а это значит, что все заведения, тайно поддерживающие чародеев, заведомо на нашей стороне. У нас со взаимовыручкой все очень хорошо, даже если друг друга не знаем — все равно поможем. У людей такое редко где встретишь.

— Так. Отлично. И за шесть часов мы успеем доехать до одного из них?

— Конечно. В Орлове есть гостиница, может, встретим там кого-то из моих знакомых, если повезет.

На этом наш диалог закончился, и я подумала, что было бы неплохо поспать, ведь мне предстоит делать то, чего я очень давно не делала — оставаться в здравом уме на протяжении огромного количества времени.

Я плюхнулась на бок и подложила свою куртку под голову, изобразив тем самым подушку. Заснуть получилось настолько быстро, что я не сразу поняла, что сплю. Знание это мне открылось лишь тогда, когда я вновь увидела лица моих мертвых друзей. Это был тот самый вечер.

Мы сидели вокруг костра, рассказывали байки, спорили, чья группа найдет больше всего ценных вещей (большинство были за группу Бэзила, остальные же голосовали за нашу) и принесет обратно в общину.

— Он же сказал, что отыграется на этом походе? Сказал — сделает, — уверял всех Андрей. К слову, у него был дар предсказания, потому спорить было заранее бесполезно. Хотя, признаюсь, его прогнозы не всегда сбывались.

— Да нет, снова застрянет где-нибудь и потратится на боевые действия. Ему только военные УАЗики взрывать… — кажется, это была Саша. Она отвечала за еду, очень тихая и милая девушка.

— А по-моему, на этот раз он действительно возьмется за ум. Регина его сильно задела в прошлый раз, — заключил Витька. Его всегда раздражало, что его так называют. Сам Виктор был очень серьезным молодым человеком, ответственным и деловитым. Каждый раз, когда он задумывался о чем-либо, Виктор тщательно протирал свои очки с трещиной на правой линзе. Имя Витька совсем не клеилось с его сдержанностью и умным выражением лица. Говорили, что он внебрачный сын какого-то депутата, который оплатил ему престижное образование, а затем натравил на него копов, когда у молодого юриста прорезался дар. Но правда это или нет, я не знаю.

— Ну, позже и выясним, — я услышала свой голос. — Виктор Семенович, разгоняйте всех. Я с ног валюсь, так что все ложится на ваши плечи.

Вот, мы начали расходиться и искать места потеплее. Несколько парочек остались под открытым небом. Лучший отдых для молодых влюбленных — сидеть вместе под теплым пледом, смотреть на чистое звездное небо и разговаривать обо всем на свете.

Я ищу дерево. Оно здесь такое одно, самый крупный дуб из всех, что я видела. Его корни образуют углубление, похожее на нору. Туда я и решаю забраться уже в который раз. Этим маршрутом мы ходили часто, каждый куст был исследован нами. И дерево это отличалось от остальных на энергетическом уровне.

Я долго не могла уснуть. Но когда наконец сделала это, то спала беспокойно, все время ворочаясь. А потом наступило утро.

Часы на руке показывали пять утра, мне в лицо ударил красный свет. Солнце окрашивало рассвет сотнями оттенков алого и пурпурного. Я выбралась из норы, чтобы осмотреться.

Слишком поздно я поняла, что не хочу смотреть на все это вновь, но воспоминание неотвратимо вело меня к поляне с потухшим костром. Я пыталась кричать, убежать, отвернуться или хотя бы остановиться, но все было бесполезно. Тогда я начала предпринимать попытки проснуться. Легко осознать, что ты во сне, но тяжело из этого сна выбраться. Ничего не выходило, а место страшной резни приближалось. Уже можно было различить кровь на одеялах и одежде.

К счастью, в этот момент меня выкинуло в реальность, я почувствовала на плече руку Ханса и услышала его голос.

— Подъем, — нагнувшись ко мне, он стоял на улице, дверь машины была открыта.

— Спасибо, что разбудил. И это не сарказм, — сонно добавила я, поднимаясь и вылезая из машины. Руки предательски тряслись. — Скажи, что я не кричала во сне.

— Не кричала. Что тебе снилось?

— То же, что и всем, пожалуй, — ответила я его же словами, садясь на кресло водителя. Ханс сел на пассажирское спереди. Снег до сих пор шел. Я посмотрела на стрелки и заметила, что время не то, которое должно было быть. — По-моему, ты уехал немного дальше, чем предполагалось.

— Ты спала. Подумал, что смогу проехать еще немного.

— Как мило с твоей стороны, — я включила дворники, чтобы они счистили нападавший за то время, что мы стояли, снег, а затем вывела машину с обочины на дорогу. — Не хочешь поспать?

— Пришла моя очередь мучить тебя разговорами. Кто такой Виктор Семенович?

— Так, — мозг усердно начал соображать и в итоге узрел истину, — я не кричала во сне, но очень разборчиво разговаривала?

— Весьма.

— Ну ладно, не такая уж это и тайна. Витька — давний друг и товарищ. Ныне покойный, к моему дикому сожалению. Он был частью моей группы, когда я была в общине.

— Это та группа, которую разобрал на части Алфавит?

— Да, она самая. Иногда мне снятся они. Снится тот вечер. И утро, когда я всех обнаружила. Обычно я просыпаюсь после того, как вдоволь насмотрюсь на все это. Так что да, я тебе благодарна за то, что вытащил меня намного раньше.

— Всегда пожалуйста.

— Тебе тоже снится что-то подобное?

— Нет. Мне вообще редко что снится. В основном я вижу сны под сильным впечатлением от чего-либо.

— Вроде первого убийства?

— Да. В тот день мне приснилась моя жертва.

— Говорила с тобой?

— Спрашивал. За что я это сделал. А у меня не было ответа, только приказ, который я выполнял. Может, тот человек и заслужил подобное. Но ведь, может, и нет.

— Ну, знаешь ли, это редкость, когда специально обученного человека отправляют убивать невиновного. Думаешь, меня объявили в розыск потому, что я всего лишь таскалась с беспризорниками? Кстати о розыске, тебя разве не должны искать?

— Чтобы начать разыскивать человека, нужно чтобы этот человек существовал.

— Хорошая точка зрения, мне нравится. Ты инсценировал свою смерть? Или подделал свидетельство о смерти?

— С точки зрения бюрократии, я никогда не рождался. Камеры меня не опознают, меня нет в базе данных.

— И аккаунта Вконтакте у тебя тоже нет? — я улыбнулась.

— Да с кем я вообще разговариваю, — он смеясь откинулся на спинку кресла.

— Ну что мы все о плохом, да о плохом. Просто представь: если бы у тебя был аккаунт, ты бы выкидывал туда свои эпичные сэлфи на фоне заката. А толстые и малость глуповатые тетки из IT-отдела писали бы в комментариях, что тебе пора жениться. Завидующие твоей молодости, красоте и, самое главное, отсутствию толстой жены мужья этих теток писали бы приблизительно то же самое в надежде, что ты женишься на отъевшейся бабище и облысеешь, как и они сами. Ты бы уклончиво отвечал, что, может, позже, а на самом деле молился бы, чтобы все они от тебя отстали, — я глянула на него, чтобы проверить его реакцию. Он улыбался, закрыв глаза правой рукой. Хороший знак. — Мало чему можно позавидовать. Начинаешь любить свою жизнь, а?

— У тебя просто кошмарная фантазия.

— Ага. Вот ты только ненадолго соприкоснулся с ней, а каково мне? Я с ней живу. Постоянно, двадцать четыре на семь.

Атмосфера нормализовалась, и я успокоилась. Пожалуй, мне это нужно было даже больше, чем ему. Руки перестали трястись, настроение улучшилось, появилась некоторая бодрость — хоть всю ночь машину вести теперь.

Фонари на трассе практически не появлялись, они стояли по две-три штучки, когда мы проезжали небольшие деревеньки, но света от них было мало.

Так мы и добрались до бревенчатых домиков, которые все вместе именовались гостиницей «Князь Орлов».

Машина осталась стоять на стоянке. К утру ее заметет. Надеюсь, в прокате Хансу выдали какую-нибудь щетку от снега. Мы зашли в самый большой дом, и об этом оповестил колокольчик над входной дверью.

— Сейчас, иду-иду! — раздался голос расторопной женщины, которая явно сегодня была навеселе. Она вбежала в комнату и стала рыться в толстых тетрадях в поисках нужной. Наконец она, с невероятно счастливым видом, будто нашла алмаз размером со свой кулак, выудила ее из стопки. — На кого пойдет запись?

— Ханс Дюрер. С двумя односпальными кроватями.

— Ой, извините, но таких больше нет, осталось только две комнаты, каждая с одной двуспальной…

— Мы берем, — вмешалась я, игнорируя пристальный взгляд немца. — Что, все маги сюда сбежались, подальше от Новгорода?

— Да, кто сюда, а кто и того дальше. Все говорят, что-то ужасное надвигается, но никто толком не может объяснить, что именно! Только представьте, постоянно эта гнетущая атмосфера общей паники и истерии… Ужасно, просто неслыханно! Что все же происходит? Вы не знаете?

— Н-да, могу вас понять, — протянула я, игнорируя ее вопрос. Она этим ничуть не была расстроена.

— И насколько вы к нам?

— На ночь, — это уже сказал Ханс. — Сколько с нас?

— Восемь.

Он без лишних слов отсчитал восемь зеленых купюр и отдал женщине.

— Домик номер семь, второй этаж, — она отдала ключ.

Когда мы шли к указанному жилищу, я отметила, что машину уже изрядно замело, а ветер явно усилился.

— Не подумай, обычно здесь не так дорого. Просто клиентов много, вот они и подняли цену.

— Все, кто здесь ночует, — имеют сверхъестественные способности?

— Да, более ли менее. Хотя с ними могут быть друзья-люди за компанию, но это редкость.

Мы поднялись по деревянной лестнице на второй этаж, и Ханс открыл ключом дверь, впустил меня внутрь, а затем зашел сам. Я, воспользовавшись элементом неожиданности, скинула ботинки, куртку швырнула на кровать и скрылась в ванной, быстро пролепетав, что я первая, и долго ванну занимать не буду.

Воду захотелось сделать невыносимо горячей, чтобы она расплавила мою плоть и добралась до самого костного мозга. И нет, я не замерзла. Под душем долго стоять не хватило терпения, а потому, домыв голову, я намотала на нее полотенце, надела растянутую футболку с каким-то лейблом рок группы, распавшейся в начале девяностых, и вышла.

Комната встретила меня приглушенным светом ночников, мои ботинки аккуратно стояли у стены, а куртка висела на вешалке, которую я благополучно не заметила. Ханса не было. Не дожидаясь его, я хорошенько потерла волосы сухими частями полотенца, и повесила последнее на батарею. Кровать уже была расстелена и условно разделена на две части. Немного подумав, я выбрала половину с более толстым одеялом. При всем уважении, но Ханс потерпит, не развалится.

С улицы раздался скрип лестницы, а затем щелчок ключа в замочной скважине. В номер вошел Ханс с двумя огромными бумажными пакетами.

— О, а я и забыла уже.

— Будешь сейчас есть?

— Ну, — я хотела было отказаться, но мой желудок сдал меня с потрохами, проурчав на весь Орлов.

— Это, видимо, да, — он разулся и прошел, отдавая мне один пакет и кладя второй на свою половину кровати. Пока я разворачивала полиэтилен, под которым хранилось мясо, напоминавшее шашлык (а может и нет, уже и не помню, как он выглядит), бывший похититель чародеев снял куртку, сел на кровать ко мне спиной и тоже принялся за еду.

— Ханс.

— М?

— Как ты относишься к творчеству… э, — я прочитала надпись на своей футболке, — The Men of Sorrow?

Он обернулся, смерил меня взглядом.

— Что тебе нужно?

— Хочу с тобой поговорить, но не знаю, о чем. Еда убивает мой мыслительный процесс, у меня тут кризис идей. Может, книги? Хотя, тебя лучше об оружии спрашивать… А тут уже я мало что знаю.

— Кем ты была до того, как бежала?

— О, я должна была вот-вот получить высшее. Знаешь на кого я училась? Вот ни за что бы не угадал, зуб даю. Попробуешь?

— Физик-ядерщик? Патологоанатом? Актриса? — стал он нехотя перечислять.

— Ничего себе, вот это разброс. Хотя да, недалеко от моей профессии. Препод иностранного. Там все вместе, особенно патологоанатом. Помнишь Виктора Семеновича? Он должен был быть юристом, причем весьма талантливым. Лена целилась в инженеры, а Варя хотела быть журналисткой. У всех нас были мечты, планы на будущее, а сейчас нет и самого будущего, по крайней мере, пока мы здесь.

— По тебе не скажешь, что ты смирилась с таким раскладом.

— Я и не смирилась. Просто в данный момент единственное, что я могу сделать, — постараться выжить. Профессия и карьерная лестница, знаешь ли, сразу каким-то образом на второй план отошли. А ты всегда работал на правительство?

— Да, наверное. Уже не знаю, на кого я все это время работал, но пусть условно будет правительство.

— Да, так для восприятия легче.

Он встал, сложил остатки еды обратно в пакет, а вскрытые упаковки выкинул в урну у входной двери и отправился в ванную комнату. Пока его не было, я доела мясо, а все остальное, что было в пакете, я уже не могла съесть, ибо почувствовала себя сытой. С мусором я поступила так же, как и Ханс, и легла обратно, закрыв глаза. Спустя какое-то время он вышел, выключил свет и улегся на свою половину. Вам никогда не приходилось оставаться в одной комнате с наемным убийцей? Эти ребята умеют вести себя абсолютно бесшумно.

— Ханс?

— Снова хочешь поговорить, но не знаешь, о чем?

— Нет, проверяю жив ли ты. А то шума ноль. Мозг постоянно подкидывает картинки, будто ты ушел или умер.

— Я жив, — он вздохнул, — и не уйду. Спи.

— Ханс?

— Что еще?

— Спокойной ночи.

После короткой паузы он все-таки ответил мне:

— Спокойной.

И на душе действительно стало спокойнее: мысли перестали роиться и шуметь внутри черепной коробки, позволив мне уйти в глубокий сон. В этом сне я шла по лесу, пока не дошла до самой высокой и старой сосны в нем.

— Ну наконец-то! Привет, — раздалось из-за спины.

— Здравствуй. Давно не виделись, — я не спешу оборачиваться. — Зачем ты меня позвал?

— Тебя ищет женщина. Боевой маг.

— Зачем? — я повернулась и встретилась с обеспокоенным взглядом Бэзила Брауна.

— Не знаю, — он почесал голову, еще больше взлохматив и без того непослушные рыжие пряди. — Но явно ничего хорошего она тебе не желает, отправил ее подальше на юго-восток.

— Плохо выглядишь. Что случилось?

— Да, так. Мелочи всякие в общине. Дело житейское.

— Бэзил, — какая-то мысль настойчиво атаковала мой мозг, но слепая уверенность не давала ей до конца пробиться, — смута среди наших?..

— Они уходят из общины, — признался он.

— За кем?

— Я не знаю.

— И много ушло?

— Пока не очень. Не больше десятка, мне удается это подавлять, но есть предчувствие, что я не смогу…

— И это связано с той женщиной, что меня ищет?

— Я не уверен, возможно. Тебе сейчас лучше не отходить далеко от убежищ. Найдет ведь.

— Хм, да, пожалуй, тут мы мало что можем сделать…

Но он не дослушал и просто исчез, оставив меня стоять под самой большой сосной в лесу сновидений.

Лес начал растворяться, и так я поняла, что мне пора видеть другие сны. В них были старые воспоминания: теплый дом, запах горячей еды, мягкая и уютная мебель. Всегда считала, что собаки, которых выкинули на улицу, тоскуют по временам, когда у них был хозяин. Должно быть, им именно такие сны и снятся. Сны выброшенных на улицу псов.

Первое, что я обнаружила, когда очнулась, это то, что чувство тепла и уюта никуда не пропало. Вторым же был спящий Ханс. Точнее, не столько он сам, сколько то, что во сне я уткнулась лбом ему в спину и так проспала всю ночь. И, возможно, это было бы милым, если бы я не знала о нем всего две вещи: он ариец, и он воровал магов для секретных опытов государства. Вместе эти факты отлично смотрятся.

Я медленно отодвинулась, стараясь не потревожить его сон, и пошарила рукой по прикроватной тумбе, где лежали мои вещи. Нащупав наконец часы, я взглянула сквозь трещины на стрелки, которые показывали шесть часов утра. То есть, если верить моим часам, то я проспала приблизительно три часа и вполне выспалась. Конечно же, я им не поверила, а потому перевернулась на бок, на котором еще не спала (если вы достаточно наблюдательны и вспомните, что у людей их два, то смело можете назвать его правым) и попыталась снова заснуть.

Но сон отказывался снизойти до меня, а вот голод напротив, о чем засвидетельствовал мой желудок. Шуметь пакетами в поисках еды не было никакого желания, и живот вновь выдвинул свои требования в устной форме.

— Да поешь уже.

— Извини. Я разбудила тебя своим китовым оркестром? — пришлось приподняться и притащить к себе пакет. В нем еще был рис с вареной курицей, точнее с какой-то ее частью, но вторую мне совсем не хотелось, так что я решила ограничиться рисом. Ханс в это время перевернулся с бока на спину и теперь угрюмо буравил потолок. Тот не воспламенился вопреки моим ожиданиям, и я почувствовала некоторое разочарование. Тогда мое внимание переключилось обратно на рис и поиски вилки. Или ложки. Или даже ножа. Хоть чего-нибудь.

— Что потеряла?

— Вилку.

Он полез за своим пакетом и спустя секунды три от силы достал оттуда пластиковую вилку, после чего с невозмутимым видом вручил ее мне.

— Спасибо.

Рис оказался… рисом. Трудно анализировать вкус пищи таким, как я, в принципе, а если мы еще и голодны, то любые признаки вкуса и вовсе пропадают. Когда с рисом было покончено, я подумала, что желудок найдет место и для курицы, так что ей тоже скоро пришел конец. Кроме того, все это время было потрачено еще и на сопротивление желанию глянуть в сторону одевающегося Ханса.

Выкинув пластиковую тарелку и пленку, я последовала его примеру. Немец подошел к двери, обулся и накинул куртку.

— Пойду прогрею машину.

— А есть не будешь?

— В машине поем. Ты за рулем, — поясняюще добавил он, заставив тем самым представить его в амплуа неуклюжего неряхи, который ест за рулем и в итоге роняет горячий кофе себе на ноги, устраивая аварию, в которой не пострадал ни он, ни его машина. Получилось довольно забавно.

Я продолжила одеваться, когда дверь закрылась за наемником. Интересно, я вообще долго его бодала во сне? Вполне возможно, что он из-за меня не выспался. Хотя то, что у него может быть бардак на голове, стало для меня шоком. Этакий пробник режима «одомашненности».

Вскоре он вернулся, тогда я надела куртку, и мы вместе вышли. Он пошел относить ключ от номера, а я — подгонять машину ко входу. Потом вернулся Ханс, пристегнулся, заставил пристегнуться меня, открыл пакет, и мы тронулись дальше в путь.