Добрые феечки Нью-Йорка

Сорок один

Динни сидел в больничном буфете. Приятного там было мало. Его угнетало общество больных людей, а особенно – безнадежных стариков в халатах, сидевших со скучающими родственниками.

Время от времени он поднимался к дверям, за которыми держали Керри, и спрашивал, как она, но операция длилась долго, и никаких сведений у сестер не было. Потом Динни возвращался в буфет, и всякий раз ему казалось, будто нужно что-то предпринять: может, громко потребовать, чтобы сестры не скрывали от него правду и рассказали все, что знают. К сожалению, сестры выглядели пугающе неприступными. Видимо, хорошо накачали мышцы, усаживая и переворачивая больных. Динни не грубил, но был на грани срыва.

Когда ждешь, время течет страшно медленно, особенно – в больнице, и через несколько часов Динни уже выглядел таким же опустошенным, как и те безнадежные пациенты в халатах.

– Один раз мы их удержали, но второй раз, думаю, не выйдет.

Джин Маклауд, такая же черноволосая, красивая и грозная, как и сестры Маклауд, только выше и свирепее, подняла починенное знамя высоко над головой и приготовилась к бою.

– К черту все, – пробормотала Мораг, которая стояла где-то в середине каре. – Мы не можем смыться?

Хизер эту идею поддерживала целиком и полностью, но поскольку с каждой стороны от них кто-то стоял, улизнуть было невозможно.

– Придется торчать тут, пока нас не прикончат.

– А я не желаю, чтоб меня прикончили! Я хочу развлекаться в городе. Мне тут нравится. Нравятся пиццерии, нравятся забегаловки, магазины нравятся, и нравится, что все это открыто с утра до ночи, и концерты, и ночные клубы, и яркая одежда, и яркие люди, и огромные дома! На самом деле, если не считать того, что люди умирают тут на улицах, мне тут все нравится! Я даже начинаю привыкать к этому странному сладковатому виски.

– И я, – согласилась Хизер. – Хотя, конечно, оно и в подметки не годится тому пиву, что варят Макинтоши. Мы могли бы прекрасно проводить время, если бы только эти придурки не затеяли войну. А Керри уже дошила мне повязку краснокожего на голову?

– Да, и она будет отлично смотреться, если только тебе когда-нибудь придется ее надеть. Что это?

Армия Талы готовилась ко второй атаке, когда далеко наверху на все еще видневшейся лунной радуге показались новые феи.

– Ты и вправду думаешь, что это подействует? – спросил Элрик, горстями высыпая листовки вниз.

– Может быть, – ответила Элис, летевшая рядом с ним. – Хоть хвалиться и не принято, могу сказать, что у меня – талант пропагандиста.

– РАБОЧИЕ! ОСВОБОДИТЕ САМИХ СЕБЯ! – гласили листовки, тысячами падавшие с неба.

Керри отвезли в послеоперационную. Сестры сообщили Динни, что в итоге удалять тонкую кишку не пришлось. После вскрытия брюшной полости стало ясно, что поражение было не таким серьезным, как предполагалось. Так бывает при болезни Крона: приступы иногда кажутся более тяжелыми, чем они есть на самом деле. Поэтому Керри по-прежнему могла надеяться на восстановительную операцию.

– Какая травма! – сказал Динни. – Я ужасно себя чувствую.

– Ей было хуже, – сказала сестра.

– Ну теперь-то ей станет лучше?

– Вряд ли. Новый тяжелый приступ может случиться с ней в любое время – через день или через десять минут.