Добрые Люди

Глава восьмая

К Хранителю отряд добрался уже к глубокой ночи. Разведчики находили тропы даже в темноте. Для безопасности мы встали в связку на одной верёвке и гуськом пробирались в ночи по шатким камням да карабкались вверх по крутым склонам. Когда до башни было уже рукой подать, налетел шквальный ветер, который принёс с собой настоящую пургу. Видимость упала до пяти шагов, так что если бы не связка, то отряд просто бы потерялся в снежной круговерти. Да и тёплые одежды мы надели весьма кстати.

В башню мы в буквальном смысле ввалились. На бородах разведчиков успели вырасти сосульки, да и в целом выглядел наш отряд удручающе. Благо десятник Валло не ошибся и в Хранителе действительно оказались дрова и даже была набросана сухая трава на пол. Горный Полк бережно относился к своим обителям, как можно было судить по гроту, в котором мы разжились тёплой одеждой и провиантом. В Хранителе, помимо дров так же были шерстяные одеяла и несколько мешков круп.

— Шестая рота всегда была лучшей, — сказал десятник. — Они, даже зная, что могут сюда не вернутся, оставили запасы. Есть вероятность, что и дальше по пути будут схроны.

Я вспомнил, что Тэсс так же упоминала шестую роту. Десятник, скорее всего, имел в виду то подразделение, которое отправилось на поиски пропавших каменщиков.

Внутри башня представляла собою каменный колодец с уходящей к потолку винтовой лестницей вдоль стены — по всей видимости сверху располагался наблюдательный пост. Никаких помещений внутри Хранителя не было, петли на массивных дубовых дверях давно превратились в ржавчину и теперь мощное дверное полотно, усиленное металлическими полосами, валялось на полу. Напротив двери у стены был организован камин, возле которого лежала добрая куча дров, но развести в нём огонь у разведчиков не выходило: дымоход оказался забит — тяга отсутствовала — весь дым собирался внутри башни от которого жутко першило в горле и слезились глаза.

Гариус хоть и вымотался за долгий переход, но духом не пал. Он с интересом наблюдал за вознёй солдат у камина, вскидывал брови и качал головой. И когда уже все отчаялись, а костёр предложили развести прямо на полу, владеющий подошёл к камину и взмахнул левой рукой — топливник тут же подёрнуло бледно-оранжевой пеленой. Затем щёголь взмахнул правой рукой и внутри камина вскипело пламя, а в дымоходе загудело. Чуть погодя Гариус развеял пелену, блокирующую пламя — в дымоходе засвистело, и дым из башни начало затягивать в камин.

— Надо бы двери подпереть. Сильная тяга, — довольный собою, произнёс Гариус.

— А если такой же барьер на проём, — предложил де Мори.

— А ещё бочонок алианской лозы, — буркнул владеющий.

— Не травите душу, — вздохнул сэр Толмик.

— Барьера не будет, — решительно отрезал Гариус. — Это нерациональное использование силы. Как я понимаю мы тут надолго?

— Пока не утихнет буран, — кивнул десятник Валло. — А ну-ка, ребятки, навались!

Разведчики обступили массивную дверь и с кряхтеньем прислонили полотно к пустому проёму. Для надёжности подпёрли двумя обтёсанными камнями, которые видимо остались внутри после очередного ремонта башни.

Когда в очаге уже краснели угли, а в котлах готовилась пища, наш отряд расселся подле камина. Двум разведчикам не повезло: солдаты тянули жребий и этим бедолагам выпала участь первыми нести дозор на верхнем ярусе, где завывал пронизывающий ветер, а через прохудившуюся крышу сыпался мелкий снег.

К моему удивлению, первым вырубился мечник. Мальвик закутался в шубу, придвинулся ближе к очагу и тут же засопел. Вскоре сдались и владеющие, а через какое-то время сон сморил и меня и только выносливые разведчики несли дозор.

Проснулся я, как мне показалось под утро, но на самом деле было уже начало дня. Буран всё не стихал, а солнцу не удавалось пробиться сквозь серые тучи и густой снег, который сыпал не переставая. Я подошёл к двери и выглянул в просвет: снега навалило на добрый метр и под дверью уже образовалась снежная насыпь внутри башни. У камина кучка дров уменьшилась вдвое и это было плохим знаком. Если буран продержится ещё пару дней, то мы наверняка «врежем дуба», большая часть из нас уж точно.

— Как долго здесь бывают бураны? — спросил я десятника.

— Когда как, — пожал тот плечами. — В это время года обычно недолго, а вот зимой и по несколько недель бушуют.

— К завтрашнему утру должен закончиться, — сказал мастер Ригго.

— Будем надеяться, — вздохнул сэр Толмик и подкинул очередное полено в очаг. — Иначе дров нам не хватит.

— Мы можем разобрать лестницу, — предложил Гариус. — Или стропила на крыше.

Валло одарил владеющего косым взглядом, но промолчал.

Весь день и почти половину вечера буран, казалось, только усиливался. Гариус, сэр Толмик и де Мори до хрипоты обсуждали политику, иногда к ним подключалась Тэсс. В тупиковых моментах в роли судьи выступал мастер Ригго, да и десятник Валло не падал в грязь лицом и выдвигал довольно занимательные теории. Я себе представил картину, как владеющие, чистый и, быть может, капеллан сидят у камина в Дубовом Щите и вот точно так же ведут беседы, коротая холодные зимние месяцы. Оба кавалериста легко вписались в местный клуб эрудитов. Лишь только я чувствовал себя не в своей тарелке, как, собственно, и Мальвик, но с мечником у нас сразу не возникло взаимопонимания, поэтому мы сторонились друг друга. Впрочем, я этим был доволен. Если опустить тот момент, что все мы были в одной лодке, то я бы мог сказать так: провожу очередной день в придорожной таверне, коротая зиму и слушаю байки купцов, да служивых.

Иногда я поднимался наверх и стоял вместе с дозорными, пока не коченели руки и ноги, тогда я снова спускался к камину. С простыми рубаками мне было спокойнее. Я даже познакомился с некоторыми из них, представившись вольным мечником Вальдо из[1] Браситора — так иногда представлялись мне охранники заморских купцов, потому как суеверно боялись раскрывать свои настоящие имена. В отряде я никому имени не говорил, так что проблем быть не должно, да и чистый скорее всего уже успел предупредить остальных, чтобы при разведчиках не болтали лишнего. Горы и непогода остудили пыл даже заносчивого Гариуса, потому как все понимали, что ближайшую неделю помочь нам кроме нас самих будет некому, а дополнительные проблемы никому не нужны. По крайней мере, я надеялся на это.

К позднему вечеру буря стала затихать, а к полуночи на небе проступили звёзды. Снег прекратился и только ветер никуда не пропал. Разведчики раздобыли в местном схроне помимо провианта снегоступы и железные крюки на шнуровке для ног, обозвав их кошками. Очень нужные и важные предметы, потому как снега намело прилично, хотя его по большей части выдувало, но местами сугробы могли достигать глубины в человеческий рост, в чем я лично убедился, выходя по нужде, когда отодвигали дверь.

Этой ночью я решил быть в дозоре и поднялся на верхний балкон, когда уже все давно сопели. Сегодня луна подсвечивала бледным светом одинокие пики и заснеженную долину откуда мы поднялись на перевал. Местность хорошо просматривалась, так что подобраться к башне с этой стороны незамеченным было сложно, хотя конечно я не мог быть наверняка уверен, что колдун не способен на какие-то сложные манипуляции с потоком.

Постояв немного, я решил обойти башню по кругу, благо балкон позволял это сделать. С противоположной стороны открывался вид на наш дальнейший путь. Он пролегал через относительно ровную местность к громадному леднику, который языком своим далеко выступал вперёд. Очередной перевал располагался в седловине между двух скал, откуда и спускался ледник. Я надеялся, что там нас поджидает очередная башня.

Когда снизу послышалось ворчание сменщиков, я отряхнул снег с шубы, спустился на несколько ступеней вниз по лестнице и в этот самый момент почуял неладное. Замер, прислушиваясь. Я привык доверять чутью и это спасало мне жизнь не раз и не два. К тому же мы никого не видели с балкона, а это только усугубляло картину.

— Бегом вниз! — приказал я напарнику и прыжками через несколько ступенек понёсся к камину.

Мы не успели. Дверь с жутким грохотом влетела внутрь башни и на пороге появились они — две громадные твари замерли у входа. Тэсс была права, когда говорила, что изменённые приобретают звериные черты. Эти двое могли потягаться ростом с бурым медведем, если тот встанет на задние лапы. Руки, а точнее — лапы, у обоих были вытянуты до колен, а кожу покрывала серебристая чешуя, в пустых глазницах клубилась тьма, а из клыкастых пастей капала слюна. У первого изменённого в области таза сбоку выступали части топора — древко и обух, — словно оружие вросло в плоть. У другой твари на стопах были остатки разорванных ботинок и гнилая верёвка, переброшенная через плечо. В причудливом свете огня чешуя тварей переливалась и словно искрилась, как снег на морозе. Резкий порыв холодного воздуха ворвался в башню и задул камин, погрузив Хранителя во тьму и лишь лунный свет, проникающий сквозь дверной проём, освещал участок у входа.

Наши сменщики даже не успели ничего понять. Изменённые кинулись на них с проворством лани. Первого разведчика тварь перекусила пополам, широко разинув пасть, и стала по-звериному трепать бедолагу из стороны в сторону. Солдат завопил, но сделать ничего не мог — изменённый в порванных ботинках переломил следопыту позвоночник и тот был обречён. Второй солдат из сменной двойки успел выстрелить всего раз, но стрела с металлическим звуком отскочила от бронированного тела изменённого, что нёсся на разведчика. Тварь даже не заметила этого. Ударом когтистой лапы она снесла солдату голову.

Райтшверт тут был бесполезен, да и оставлен он был у рюкзака, поэтому я зажёг поток и с размаху налетел на тварь, которая обезглавила следопыта. Я зачерпнул достаточны силы и вложился в удар, как говорят, от души. Моя нога пришлась изменённому в область паха и тот, опрокинувшись, вылетел обратно в дверной проём.

«Двадцать».

Я сплюнул со злости. Изменённые были куда как сильнее, нежели я предполагал и оценённый мною расход силы оказался гораздо выше. Нужно было импровизировать. Грубой силой тут не обойтись.

Первая тварь перестала трепать обмякшее тело разведчика и, отшвырнув того в сторону, бросилась было в мою сторону, но натолкнувшись на преграду, свалилась на пол. Тэсс уже была на ногах и безжалостно расходовала силу, а вокруг кистей её вспыхивали синие искры. Тварь снова предприняла попытку атаковать меня, но барьер Тэсс выдержал и на этот раз, владеющая же пошатнулась. Долго она так не продержится.

Выброшенный наружу изменённый снова появился на пороге, но в схватку вступили мастер Ригго и Гариус: чистый выстрелил, а владеющий что-то сделал с наконечником стрелы и когда та достигла цели, громыхнуло порядочно, так что в ушах зазвенело, а тварь снова повалилась в снег, но я успел заметить, что правая верхняя конечность у неё отсутствовала.

Второй изменённый, видимо сообразив, откуда исходит настоящая опасность, оставил попытки достать меня и бросился в сторону владеющих, но на пути того возник Мальвик: мечник ударил широко и клинок пришёлся твари точно в раскрытую пасть, отделив верхнюю часть черепа — изменённый сделал ещё несколько шагов и замер без движения. Я мысленно оценил находчивость Мальвика, мечник продолжал удивлять.

Раненая тварь снова возникла на пороге и шатаясь вломилась в башню. Гариус не стал церемониться, он вытянул руки перед собой и кисти его окутало пламя — изменённый тут же вспыхнул, словно факел и закрутился на месте противно визжа. Я подобрал топор мёртвого разведчика и, зачерпнув ещё толику силы, проделал трюк Мальвика. Клинок мечника явно был непростым, потому как даже усиленный потоком удар топора встретил изрядное сопротивление и лезвие всего лишь застряло в шейных позвонках изменённого, но твари хватило и этого, чтобы замереть навсегда.

Я выскочил из башни и осмотрелся. Стих даже ветер и гнетущее безмолвие повисло в воздухе. Я обошёл башню по кругу, стараясь огибать глубокие сугробы, но никаких следов так и не обнаружил, словно твари появились из пустоты. Вернулся ко входу и бросил взгляд в сторону долины, опасаясь разглядеть там фигуру в жёлтом плаще, но долина была пуста, и лишь лёгкая позёмка стелилась над снежным покровом.

Когда я вернулся в башню, то застал мрачную картину: разведчики складывали погребальный костёр из остатков дров и умерших солдат прямо посреди башни.

— Не прикасайтесь к ним голыми руками, — предупредил чистый.

Мёртвых уложили в центре и мастер Ригго полил тела тягучей жидкостью из флакона, а после покойных подожгли. Вторая тварь тоже полыхнула и теперь три костра освещали башню до самого потолка. Поскольку дверей в проёме больше не было, то образовавшаяся тяга выдувала весь дым на верхний балкон.

Костры прогорели с восходом солнца. Мрачные разведчики, не сговариваясь, принялись собирать пожитки и приматывать снегоступы к ногам. Никто не пытался завести разговор, но меня терзали тревожные мысли. Я уселся рядом с чистым, взял пару снегоступов и спросил:

— Как они смогли подобраться незамеченными?

— Это ты мне скажи, — насупился он. — Ты же был наверху.

— Я никого не видел. Разведчик, что дежурил со мной, тоже. Я специально вышел наружу и обошёл башню. Следов нет!

Мастер Ригго посмотрел на меня, взгляд его был уставшим, и снова опустил голову.

— Все, кто возможно встречался с такими, мертвы. — Он кивнул в сторону кучки обугленных костей у входа. — У нас нет информации на этот счёт.

— Погоди, — нахмурился я. — Больше года у вас тут проблемы с этой нечистью, и ты хочешь сказать ни церковь, ни ордены не заинтересовались этим вопросом?

Он замолчал, так как к нам подошёл один из разведчиков. Оценив мою привязку снегоступов, солдат одобрительно кивнул и ушёл помогать кавалеристам, у которых явно возникли трудности.

— Послушай, — тихо начал чистый. — Если мы сейчас потянем за эту ниточку, то крайним можешь стать ты. Когда выяснилось, что изменённые как-то реагируют на воздействия капеллана, то в дело вступили иные силы. Понимаешь о чём я?

Я понимал. Любое дело, в котором были замешаны Добрые Люди, за лигу разило политикой, а значит тут переплетались влияние, крупные суммы денег, интриги и конечно же проливалась чья-то кровь.

— Ладно, — согласился я. — Эти твари худшее, с чем мы можем столкнуться?

— Я надеюсь на это, — печально ухмыльнулся мастер Ригго.

— Надо торопиться! — Десятник Валло возник на пороге и призывно махал чистому рукой.

Мы вышли наружу и проследовали за командиром разведчиков. Он жестом приказал нам пригнуться, а сам аккуратно выглянул из-за камня. Я повторил его движение, надвинув белый капюшон на голову. На самом дальнем краю долины, там, где начиналась осыпь, двигалась пятёрка людей. Разглядеть их с такого расстояния не представлялось возможным, но этого и не требовалось: ярко-жёлтый плащ одного из путников сложно было спутать с чем-то ещё.

— Что тут у вас? — Гариус на корточках подобрался к камню и выглянул из-за него. — Мать твою! Небо смеётся над нами, право слово!

— Уходим. Быстро! — скомандовал мастер Ригго.

Мы вернулись в башню и разведчики, по приказу десятника, уничтожили остатки провианта, снегоступы и всё, что могло оказаться полезным для преследователей. То, что группа путников во главе с колдуном преследовала нас, сомневаться не приходилось: сложно было представить, чтобы кто-то пошёл в Белый Горы в такую погоду из праздного интереса.

Информация о преследователях придала решимости отряду. Ночное происшествие отошло на второй план. Собралась группа быстро, и мы выдвинулись в сторону ледника по старой схеме — в связке. В снегоступах передвигаться было непривычно, а кому-то даже неудобно, случались падения и тогда нам приходилось вызволять бедолагу из снежного плена. Конечно, это не касалось разведчиков, солдаты передвигались уверенно и задавали приличный темп, но всё же им приходилось задерживаться, пока выручали упавшего.

К полудню мы вышли на ледник и сменили снегоступы на кошки. С набором высоты стала проявляться общая усталость группы, а Тэсс пожаловалась на головные боли — верный признак горной болезни. Снова пошёл снег, и я в последний раз посмотрел в сторону Хранителя, но преследователи так и не объявились. На леднике мы изменили порядок: первым пошёл десятник, затем несколько разведчиков, после костяк нашего отряда, снова разведчики, потом я и Тэсс, а замыкали также разведчики. Вполне обоснованное решение, так как наличие связки не отменяло риска провалиться в трещину, а я сильно сомневался, что кавалеристы имеют представление о том, как выручать угодившего в расщелину. Я и сам был не силён в подобной науке, но при мне всегда был поток, поэтому я поставил Тэсс позади себя: если она сорвётся, я просто удержу её силой мышц.

Снег усиливался и в какой-то момент я понял, что не вижу больше начало и конец группы. Впередиидущий так же порой скрывался из виду, и мне приходилось останавливаться, дожидаться, когда верёвка натянется и только тогда ускорять темп. Я часто оборачивался, следя за тем, чтобы Тэсс не отставала — владеющая заметно сдала и темп её падал, но помочь я ей ничем не мог, разве что поджечь поток и взвалить её на плечо.

Когда я в очередной раз обернулся, то не увидел в образовавшийся просвет замыкающих и замер от изумления: за Тэсс тянулся следом лишь оборванный клочок верёвки. Я стал махать ей руками, потому что перекричать ветер не стоило и пытаться, но она не поднимала головы. Я рванул вниз и был резко остановлен верёвкой, которая уходила к впередиидущему.

— Бесов праздник, — выругался я и попытался высвободиться из петли, охватывающей пояс, но снег и наледь намертво приморозили узел.

Пока я возился с верёвкой обстановка позади Тэсс изменилась: четверо изменённых неслись по склону и уже были в каких-то тридцати шагах от владеющей, но она всё так же размеренным шагом преодолевала подъём и даже не подозревала о творившемся за спиной. Я набрал полную грудь воздуха и надрывая связки окликнул её, но должного эффекта не произвёл. Тогда я плюнул на всё, зажёг поток, прекрасно понимая, что с утра ещё не восстановился и есть риск выпить всю силу без остатка, а судя по ситуации ещё придётся брать взаймы.

Разорвав бесполезную верёвку, я побежал вниз, усиливая работу мускулов потоком. Тэсс заметила меня, когда мне оставалось сделать всего пару шагов, чтобы схватить её и отдёрнуть в сторону, но ей хватило одного взгляда, чтобы сразу всё понять. Надо отдать Тэсс должное: владеющая не растерялась и, резко обернувшись, выставила руки перед собой как раз в тот момент, когда одна из тварей уже завершала длинный прыжок и готова была приземлиться Тэсс на спину, но возникшая преграда помешала этому случиться и тварь, врезавшись в барьер, покатилась вниз по склону. Второй изменённый прыгать не стал, он замер перед прозрачным куполом и саданул лапой — Тэсс пошатнулась. Тварь нанесла ещё несколько ударов и защита, ярко мигнув, пала, но я уже был рядом и, схватив владеющую за петлю на поясе, оттащил назад, а страшная лапа изменённого вспорола лишь воздух. Третья тварь вытянулась в прыжке и Тэсс уже явно из последних сил оттолкнула изменённого в сторону. От четвёртого она по-детски закрылась руками, но твари не удалось совершить задуманное: я длинными прыжками разрывал дистанцию, волоча Тэсс за собой словно куклу, а массивные челюсти изменённого клацнули где-то далеко за спиной. Владеющая вцепилась в мою руку, и я почувствовал лёгкое покалывание от контакта с чужой силой, но не сопротивлялся. Скорее всего она сотворила какое-то простейшее заклинание, которое не позволит её пальцам разжаться.

«Тридцать!»

Я привычно считал про себя и не жалел силы, преодолевая одним прыжком десяток шагов. Кошки высекали ледяное крошево и глубоко врезались в тело ледника, так что мне приходилось нещадно тратить поток, чтобы выдернуть их обратно. Твари упорствовали и уверенно держались позади, не уступая мне в темпе, а я скрипел зубами от чувства собственного бессилия, но винить было некого — сам виноват. Не знаю, что на меня нашло, но то ли десятки безупречно выполненных заказов за последние годы, то ли недооценка противника привели к тому, что я как самый последний глупец сжёг прорву силы в башне и продолжаю сжигать её сейчас. Я напоминал себе ослеплённого охотниками пещерного тролля из сказки, который колотит дубиной направо и налево, и, судя по всему, меня ждёт ровно такой же незавидный конец, как того тролля: зверь выдохнется, а умелые охотники заколют жертву. Что самое смешное: на роль жертвы я определил себя сам. Но деваться было некуда. Останавливаться и принимать бой уже поздно.

«Шестьдесят!»

Я мчался на перегонки с ветром строго вверх по склону, в надежде нагнать отряд, но при отсутствии ориентиров запросто мог промахнуться и выскочить на трещины, которые видел с утра при хорошей погоде.

«Девяносто».

После ста я начну расплачиваться собственными жизненными силами и насколько меня хватит, я не знал.

«Пока бьётся сердце», — подумалось мне.

Создатель видимо не торопился забирать меня в свои чертоги, потому как не иначе само провидение вмешалось в ход событий и на какой-то миг ветер и снег стихли, а я сумел рассмотреть сгрудившуюся кучку людей у скал слева. Гариус что-то кричал и тыкал пальцами то в сторону перевала, то в сторону скал и как бы чертил линию, указывая мне направление. Выбора у меня не было, и я стал забирать левее к скалам, отмечая в памяти расположение трещин.

Погодное окно схлопнулось и на меня вновь накинулись ветер и снег. Справа сверху что-то ухнуло и ледник задрожал.

«Пятьдесят».

Теперь я считал уже шаги до скалы, надеясь, что память меня не подведёт. Сверху нарастал гул.

«Двадцать».

Позади с грохотом проскочило что-то огромное и тяжёлое.

«Пять».

Я увидел серое пятно камней впереди и успел скрыться за валунами в тот самый момент, когда лавина с шумом пронеслась в опасной близости от скалы. Тэсс была без сознания и все мои попытки высвободить руку не увенчались успехом, поэтому я подтяну её ближе и укрыл голову владеющей капюшоном шубы. Сердце билось в бешеном ритме, но в целом я чувствовал себя вполне сносно и занял у Создателя не так много силы, как могло бы показаться на первый взгляд. Но теперь я мог надеяться только на собственные навыки, и против Мальвика мне не выстоять, вздумай тот довершить начатое. Оставалось надеяться, что мечник этого не знал.

Наверное, я отключился, потому что когда открыл глаза, то снег уже забивался под капюшон, а Тэсс и вовсе засыпало. Я аккуратно очистил её лицо. Владеющая застонала и открыла глаза.

— Спасибо, — одними губами прошептала она и освободила мою руку от связывающего заклинания.

— Ну что я говорил! — из снежной пелены показался Гариус. — Вот они, голубки. Живы, здоровы! Нет, ну вы видели какого шороха я наделал?!

— Ты всё шутишь, — простонала Тэсс и, усевшись прямо, обхватила виски.

— А чего бы и не пошутить? В Алии, к примеру, по покойнику такой пир закатывают, что любая свадьба в Довуре позавидует!

— Гар, мы не в Алии…

— Да уж… — вздохнул владеющий и натянул рукавицы. — Не в Алии.

Я натолкнулся на хмурый взгляд десятника и отрицательно покачал головой. Он так же молча кивнул и отошёл к разведчикам. Я прекрасно его понимал: Валло за день потерял половину отряда и виной тому были мы.

— Я надеюсь желтоперого колдуна эта лавина задержит надолго, — сказал Гариус.

— Если эти твари не добрались до них раньше, — парировал де Мори.

— Что-то мне подсказывает, что изменённых он щелкает как белка орехи на завтрак.

Мастер Ригго хмуро покосился на владеющего и тот умолк.

— Дело заключается в следующем, — начал чистый. — Десятник, как далеко мы от перевала?

— Хм… мы у края ледника. Ранклюфты остались ниже, а бергшрунда мы ещё не достигли. Получается, что и половины подъёма не преодолели.

— А если человеческим языком? — Гариус повёл бровью.

— Это трещины. Первые образуются при таянии ледника у нагретых солнцем скал, а вторые при…

— О нет, — перебил Гариус. — Не стоит, благодарю.

Десятник пожал плечами и продолжил:

— Скоро метель должна стихнуть, тут всегда так. Будет окно, тогда смогу сказать наверняка.

— Тэсс, вы можете идти? — спросил владеющую мастер Ригго.

Та кивнула и опираясь о камни поднялась на ноги.

— Хорошо, тогда в путь.

[1] Простолюдины Соединённого Королевства используют приставку из, которая обозначает откуда они родом. Представители знати сохраняли старые языковые традиции: в Рёсинаре — ван; в Цване — фон; в остальных герцогствах — де. Что по сути являлось тем же из, только на старых наречиях.