Дочь клана

35

Больше всего Дар заботило здоровье королевы орков. От этого зависело все. Пока колдовское зелье затуманивало рассудок королевы, Дар оставалась пленницей: она ни за что не уйдет из Тайбена без Мут Маук. Королева говорила все более разумно с каждым днем, но происходили и другие перемены. Ее рассудок становился яснее, однако при этом ее тело слабело, старело и сморщивалось на глазах. Дар боялась того, что яд — это что-то вроде пожара, который, угасая, истребляет все на своем пути. Мут Маук заметила тревогу Дар и попыталась приободрить ее.

— Представляй меня высыхающим плодом, — сказала она с улыбкой, — я уменьшаюсь в размерах, но то, что остается, становится крепче.

И все же Дар думала о том, что королева выглядит очень хрупкой.

Помимо этих тревог, жизнь Дар потекла привычным чередом. Когда она не стряпала и не подавала еду королеве, она помогала Би мыть посуду и чистить котлы. Дар предпочитала иметь дело с вечно веселой дурочкой Би, чем с другими слугами, которые насмехались над ее клеймом и разговаривали с ней свысока. Освободившись от службы, часто заходил Севрен. Он всегда появлялся, когда Дар была в кухне и занималась мытьем посуды, и всегда приносил цукаты для Би. Би принималась уплетать сласти, а Севрен разговаривал с Дар.

Севрен волновался о безопасности Дар, но приходил он не поэтому. Дар не умела улавливать аромат любви, как другие матери-уркзиммути, но она видела любовь в поведении Севрена. При ней он робел, переживал и радовался, а его почтительность можно было сравнить с оркской. Тем не менее он время от времени дерзал и снова предлагал Дар перебраться в его комнату. Всякий раз Дар отказывалась, а Севрен смирялся с ее решением. Как-то вечером он принес Дар синее платье — такое, какие носили служанки во дворце. Дар приняла подарок, потому что платье могло помочь ей быть не слишком заметной во дворце, а еще потому, что, даря ей это платье — как прежде туфли, — Севрен ничего от нее не требовал взамен.

Дар понимала, что Севрен ухаживает за ней. Она не поощряла его ухаживаний, но и не отвергала их. Ей могла понадобиться его помощь, а быть с ним рядом ей было приятно. Все горские ухажеры Дар вели себя грубо и похотливо, а в Севрене не было ни того ни другого. Но, несмотря на внимание Севрена, Дар продолжала тосковать о Ковоке. Она уже простила его, понимая: он должен повиноваться своей мутури. Она осознавала, что они расстались навсегда, и из-за этого у нее разрывалось сердце. Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, Дар старалась всеми силами помогать королеве.

Когда Дар принесла ей еду на восьмой вечер, Мут Маук ожидала ее у двери. Стоило Дар увидеть королеву, как она сразу поняла, что рассудок правительницы орков окончательно прояснился. Мут Маук посмотрела на корзину.

— Там муттуфа?

— Хай, тетушка. Она настаивалась весь день.

Королева села, и Дар налила ей немного похлебки.

— Пища — дар Мут ла, — почтительно произнесла Дар.

— Шашав Мут ла, — отозвалась королева, попробовала муттуфу и укоризненно покачала головой, — у тебя дух уркзиммути, но язык и нос как у вашавоки. Видно по твоей стряпне.

Дар поклонилась королеве.

— Я не слишком опытная повариха.

— Хай, но Мут ла тебя сюда не стряпать послала. Я неважно помню нашу первую встречу, но одно помню ясно: ты сказала, что пришла, чтобы спасти меня.

— Я так и сказала, тетушка.

— Расскажи мне свою историю, Даргу-ят. Ничего не утаивай от меня. Я должна знать все.

Дар рассказала королеве о своем детстве и о том, как попала в оркский полк. Она поведала Мут Маук о том, как ей досаждали мужчины, как ее приютил Ковок-ма. Она описала свои первые видения, и попытку Зна-ята утопить ее, и то, как ее спасло дерево. Дар рассказала о сражении в Сосновой лощине, обо всех ужасах боя. Рассказала о своем странствии с орками и о том, как вышло, что она укусила шею Зна-ята. Во всех подробностях она поведала королеве о своей встрече с Веласа-па, а вот о том, что произошло у бассейна в Таратанке, рассказывать постеснялась, но все же рассказала, когда королева мягко и учтиво уговорила ее. Свой рассказ Дар закончила поздно ночью.

Желтые глаза Мут Маук смотрели на Дар неотрывно, проникновенно.

— Даргу-ят, — сказала королева, — я верю, что Мут ла приготовила для тебя дорогу, но ты сама решила пойти по ней. Мут ла всегда так делает. А тот, кому нужно сделать выбор, должен выбрать добро, а не зло. Я горда тем, что ты моя племянница.

— Шашав, тетушка.

— Теперь пробил мой час делать выбор. Если ты сумеешь увести меня из этого дворца, я пойду с тобой.

На следующий день пришел стражник и принес весточку для Давота.

— У ворот двое страхолюдин, они что-то тебе принесли, — сказал стражник, — просят, чтобы пришла девушка и взяла то, что они принесли.

Давот позвал Дар и отправил ее со стражником на встречу с орками. Дар предпочла бы, чтобы ее проводил Севрен, но решила, что не стоит упоминать его имени при стражнике. Это вызвало бы у него любопытство, потому что служанки всегда делают так, как им велят.

Стражник вывел Дар за городские ворота, где ее ожидали орки. Одним из них был Зна-ят, вторым — Ковок-ма. Стоило Дар увидеть его — и у нее заныло сердце. Она заметила, что он тоже чувствует себя неловко. Дар обратилась к Зна-яту по-оркски:

— Почему он здесь?

— Он умеет говорить с вашавоки, а я нет.

Дар заговорила по-оркски с Ковоком:

— Скажи этому вашавоки, что Зна-ят хочет показать мне, что он принес.

Ковок-ма стал объяснять стражнику, что сейчас сделает Зна-ят, а Дар шепнула Зна-яту:

— Показывай мне специи, а сам продолжай говорить со мной.

Зна-ят развязал веревку на горловине мешка и принялся указывать на разные травы, связанные в пучки.

— Какие у тебя вести для меня?

— Черный Вашавоки отравил королеву. Ее мысли не были ясными, но я исцелила ее. Я уведу ее из города.

— Когда?

— Не знаю. Надеюсь, скоро. Пока скажу одно: следите за городом по ночам. Когда королева появится, нужно будет, чтобы ее защитили сыновья.

— Но мы заперты в стенах гарнизона.

— Скажите вашавоки, что у вас опасная хворь. Скажите, что вам нужно выйти за стену, иначе вы заразите всех.

Как и надеялась Дар, Зна-ят догадался, для чего нужна эта ложь.

— А когда я увижу королеву, что тогда?

— Имейте при себе оружие, только хорошенько спрячьте его. Убейте часовых и откройте ворота. Сыновья должны быть наготове.

— Они будут наготове, — зна-ят посмотрел на Дар с братской заботой, — Даргу, у тебя большое сердце.

Дар устало улыбнулась.

— Хочешь сказать, что чуешь мой страх? Завяжи мешок. Мне пора.

Стражник, державшийся на некотором отдалении от орков, подошел к Дар, как только она забросила за спину мешок с травами.

— Вот не слыхал, чтобы кто-то со страхолюдинами на ихнем наречии болтал, — признался стражник и уставился на клеймо на лбу Дар, — так ты из оркского полка, что ли?

— Я там служила.

— А теперь, значит, во дворце прислуживаешь, — с ухмылкой проговорил стражник, — и с кем же ты за такое повышение покувыркалась?

Дар пронзила стражника ледяным взглядом.

— Кое с кем получше тебя.

Дар больше не тревожилась за рассудок королевы, но здоровье Мут Маук по-прежнему не улучшалось, и это волновало Дар. Главная надежда на выздоровление Мут Маук была в том, чтобы она оказалась в родном клане Ят, где жила известная своим искусством целительница. Чтобы попасть к ней, королева должна была покинуть Тайбен, и мысли об этом стали главной заботой Дар. Она не находила себе покоя. Она могла бы ночью провести королеву по коридору для слуг, но и дворцовые, и городские ворота на ночь запирались. Дар не могла придумать, как обойти эти препоны.

Эти мысли так отвлекли Дар, что муттуфа, которую она готовила для королевы, подгорела, и Дар не успела разделить похлебку на две порции и одну из них спрятать. Когда она принялась поспешно готовить муттуфу заново, пришел Давот — на этот раз он появился раньше обычного — и принес пузырек с зельем от мага.

— Похлебка не готова! — воскликнула Дар.

— Это ничего, — отозвался Давот и вынул пробку из стеклянного пузырька, — снадобье еду не испортит и само не испортится.

Дар выхватила большую ложку из котелка с кипящей похлебкой и задела ложкой руку Давота, готового вылить зелье в котелок. Горячая ложка обожгла кожу повара, он выронил пузырек, и он, упав на каменный пол, разбился вдребезги.

— О, господин, простите меня! Пожалуйста, извините меня за мою неловкость!

Дар вздрогнула и втянула голову в плечи, приготовившись к тому, что Давот ударит ее, но Давот этого не сделал. Он уставился на пролитое зелье и побледнел от ужаса.

— Спаси меня Карм! — прошептал он, — только не это! Придется мне… — он не договорил и вдруг стал спокойнее, — нет, это тебе придется пойти и взять еще снадобья.

Дар вдруг поняла, чего так испугался Давот. Она спросила, куда надо пойти, страшась ответа повара.

— Тебе придется сходить к магу, — ответил ей Давот, — ты найдешь его в башне.

— Что мне сказать ему? Или он сам догадается? Говорят, он умеет читать чужие мысли.

— Я про такое тоже слыхал. Скажи, что пузырек упал, только не говори, кто уронил.

Дар понимала, что, если колдун сможет прочитать ее мысли, он поймет не только то, что склянку уронил Давот, но и то, что он сделал это из-за нее. Колдун мог догадаться, почему это случилось.

«Как же я глупо поступила! — в отчаянии думала Дар, — ведь я могла просто не дать никакой еды королеве! А теперь я все испортила!»

Однако она не видела выбора. Она должна была сделать так, как велел Давот, и пойти на риск, что бы ей это ни сулило.

Давоту не терпелось, чтобы Дар поскорее ушла. Он с волнением наблюдал за тем, как она заканчивает приготовление похлебки. После того как она бросила в котелок последние приправы, он рассказал ей, как найти дорогу к магу, и отослал ее. Перед тем как покинуть кухню, Дар взяла из очага остывшую головешку. Уйдя подальше от кухни, она замазала сажей татуировку на подбородке и хорошенько испачкала щеки и лоб. Затем Дар вошла во дворец, проследовала по коридору для слуг и поднялась по лестнице до седьмого этажа. Там она пошла по коридору с окнами, заложенными камнями. Единственный факел горел в самом конце коридора и тускло освещал железную дверь. Со страхом и трепетом Дар приблизилась к этой двери. Ее никто не охранял. Башню колдуна стерег страх.

На двери висел молоток. Дар постучала им в дверь. Громкий звук эхом разнесся по коридору. Давот велел Дар не ждать ответа. Когда эхо утихло, Дар потянула дверь на себя, скользнула за нее и оказалась перед каменным лестничным пролетом. Внутри башни тьма словно бы была плотнее — это походило скорее на сгустившийся дым, а не на отсутствие света. Дар поднималась по ступеням. Воздух становился все холоднее, и наконец Дар увидела облачка пара, срывающиеся с ее губ. Часто дыша от усталости, Дар остановилась перед второй железной дверью.

— Входи, — прозвучал голос из-за двери.

Дар отворила дверь и вошла в комнату. Здесь горело много свечей, но было не светлее, чем на лестнице. Бледный свет отражался от полированного дерева и гобеленов, сотканных с золотой нитью, но богатая обстановка только усиливала мрачность этой комнаты. Маг сидел на стуле, который был красив, как королевский трон, и читал пыльный свиток. Он поднял голову.

— Ну?

Дар склонила голову. Она попыталась разыграть страх и не удивилась тому, что это получилось без труда.

— Господин, меня послали из кухни, чтобы получить целебное снадобье для королевы орков.

— Смотри мне в глаза! — рявкнул колдун.

Дар повиновалась. Лицо у мага было молодое, но его избороздили злобные морщины. Его темные глаза сверлили Дар. Казалось, в них совсем нет жизни, но при этом их нельзя было назвать незрячими. Дар стало страшно. Эти глаза казались ей бездонным» колодцами, способными втянуть в себя ее дух, забрать его навсегда.

— Для сегодняшнего вечера была приготовлена склянка, — проговорил маг ледяным голосом, — говори, девчонка, что стряслось с этой склянкой?

— Ее уронили.

— Кто уронил? — спокойнее, но еще более зловеще осведомился маг.

Дар попыталась сглотнуть слюну, но у нее пересохло во рту.

— Кухарка. Не знаю, как ее звать. Ее забили до бесчувствия и вместо нее прислали меня.

Дар ожидала, что от мага не укроется правда и что он ужасно накажет ее. Однако она смотрела ему в глаза. Едва заметная улыбка тронула губы Отара.

— Кто бы ни отлупил эту девку, ей повезло. Пойдем со мной. Ты сможешь помочь мне приготовить новое снадобье.

— Я смогу помочь кому-то вроде вашей милости?

Отар зловеще ухмыльнулся.

— Да. Как хворостина помогает огню. Пойдем, — маг поднялся, взял канделябр и открыл дверь, ведущую в соседнюю комнату, — иди за мной. Ничего не трогай.

Дар вошла в комнату без окон. Пахло кровью, и было еще холоднее и темнее, чем в первой комнате. Свечи канделябра струили бледный, водянистый свет, лишенный тепла. Дар обвела комнату взглядом. На стенах висели полки с множеством коробочек и сосудов — больших и маленьких. Посередине стоял каменный стол с вырезанной в нем чашей. Глаза Дар понемногу привыкли к темноте, и она разглядела красноватый круг, нарисованный на полу, увидела черный каменный помост в самой темной части комнаты. На помосте лежал черный холщовый мешочек. Дар почувствовала: что бы ни лежало внутри этого мешочка, именно от него исходит гнетущий дух этой комнаты.

«Кости?» — в ужасе подумала Дар и шагнула к мешочку, чтобы лучше разглядеть его.

Маг схватил ее за руку.

— То, что лежит в этом мешке, может опалить твое грязное лицо хуже раскаленного железа. Хочешь стать такой, как я? — Маг пронзительно смотрел на нее, не отпуская ее руку, — а ведь мы уже встречались.

Дар опустила глаза.

— Я приношу еду в пиршественный зал.

— И что же клейменая девка делает во дворце?

— Я… У меня есть любовник, господин. Он раздобыл мне это местечко.

Отар подтащил Дар к каменному столу и, вытянув ее руку над железной чашей, схватил костяной нож и рассек вену. Дар отвернулась, не в силах смотреть, как капает в чашу ее кровь.

— Кровь шлюхи сгодится для этого снадобья, — сказал Отар, — тебе еще повезло, что крови мне нужно не так много.

Дар показалось, что прошла целая вечность, прежде чем маг отпустил ее руку.

— Сядь, — приказал маг, — будешь ждать, пока я не закончу.

Дар села на каменный пол. Пол был ужасно холодный, она задрожала. Маг что-то добавлял к ее крови. Он зажег огонь и некоторое время варил зелье. Затем он взял холщовую тряпицу и, процедив жидкость, перелил ее в железный узкогорлый кувшин. Из кувшина он вылил зелье в несколько пузырьков, и один из них протянул Дар. Пузырек оказался холодным на ощупь.

— Отнеси его на кухню, — распорядился маг, — и скажи Давоту: если кто-то из стряпух разобьет еще одну склянку, пусть он поджарит ее сердце и сам подаст его мне.

Дар низко-низко поклонилась колдуну.

— Хорошо, господин.

С этими словами она поспешила прочь и, только покинув башню, остановилась, чтобы отдышаться. Она была очень рада, потому что уверилась в двух важных вещах: гадальные кости лежат в черном мешочке и маг не умеет читать мысли.

Выливая зелье в похлебку, приготовленную для королевы орков, Давот не догадывался, что в снадобье есть частица крови Дар. Он был слишком сильно обрадован, чтобы что-то заметить.

— Сказал, значит, чтобы я чье-то сердце поджарил, говоришь? Ох, он меня заставит мое собственное сердце поджарить… — он уставился на большой синяк, разлившийся вокруг вскрытой колдуном вены Дар, — а ты храбрая девушка, уж это точно. Не все возвращаются из этой башни.