Дочь клана

40

Генерал Таркум подошел к воротам. Поднялась решетка. На дороге стояли несколько орков. Он узнал того, который размахивал веткой, по колпаку с бахромой из ушей убитых врагов. Это был Гарга-ток. Это придало Таркуму уверенности, потому что он помнил, как отважно и жестоко этот орк дрался во время летней кампании.

«Этот страхолюдина верен королю», — решил Таркум.

Ножны Гарга-тока были пусты, как и ножны тех орков, которые несли носилки. Таркум присмотрелся к лежащей на носилках королеве.

«Ее величество выглядит паршиво, — подумал Таркум, — ей как можно скорее нужно принять снадобье».

По лицам орков Таркум ничего понять не мог, но, судя по состоянию их королевы, можно было предположить, что они в отчаянии.

«Это все упростит», — решил генерал.

Кроме ветки, Гарга-ток держал веревки, концы которых были обвязаны вокруг запястий его пленников. Таркум более внимательно присмотрелся к этим людям. Ему не был знаком гвардеец, который стоял молча, с самым жалким видом. Надрывающаяся плачем девица показалась генералу знакомой, хотя ее лицо было перепачкано сажей. Таркум на миг задумался, попытался вспомнить ее. И вдруг вспомнил.

«Оркская шлюха! Та самая девка, про которую говорил Коль! — Таркум был озадачен, — а я думал, она подохла».

Гарга-ток заговорил:

— Человек Королевы, мы повести себя глупо. Эти двое… — он рванул к себе веревки, к которым были привязаны пленники, — эти двое похищать Великая Мать. Сказали, что отводить ее домой, чтобы получить в дар желтый железо. Теперь Великая Мать сильно больная.

— Хай, вы повели себя очень глупо, — ответил Таркум.

— Мы приносить Великая Мать к Черный Вашавоки, чтобы он исцелять ее. Мы говорить хороший слова Черный Вашавоки. Я показать моя дружба и убивать эти двое.

Таркум растянул губы, подражая оркской улыбке.

— Я знаю, что уркзиммути — наши друзья, и я скажу об этом королю. Возвращайтесь в лагерь. Мы отнесем Великую Мать к магу, и он будет лечить ее. Двоих злобных вашавоки мы накажем.

— Тва, — сказал Гарга-ток, — великая Мать должны нести мы сами. Так подобает быть. Оказать ей честь.

Таркуму эта затея не пришлась по душе, но он знал, что орки очень трепетно относятся к своей королеве.

«Они безоружны, — подумал он, — а у меня поблизости прячутся солдаты».

Он снова растянул губы в улыбке.

— Входите. Окажите честь вашей Великой Матери. Мы поможем ей поправиться.

Гарга-ток поклонился.

— Шашав, Человек Королевы.

Затем он добавил что-то по-оркски, и процессия вошла в город.

Когда пленников проводили мимо Таркума, любопытство заставило его подойти к девушке. Она шла опустив голову. Таркум протянул руку и повернул девушку лицом к себе. Как только он прикоснулся к ней, орки остановились. Это насторожило Таркума, но еще больше его насторожило то, что он заметил на чумазом лице девушки. Держа ее одной рукой, другой он стер сажу с ее подбородка. Проступила клановая татуировка. Таркум испугался не на шутку.

— Опустить решетку! — прокричал он, — вперед, в атаку!

Таркум услышал, как девушка что-то выкрикнула по-оркски, и орки опустили носилки. Тело королевы перекатилось на мостовую, и Таркум понял, что она мертва. А еще он увидел, что на носилках сложено оружие. Гарга-ток оттолкнул генерала от девушки, наклонился и схватил с носилок боевой топор. Когда Таркум успел выхватить меч, Гарга-ток уже стоял перед ним, растянув губы и скаля черные зубы. Таркум замахнулся мечом. Орк парировал удар. Меч вылетел из пальцев Таркума и с лязгом упал на булыжники мостовой.

Гарга-ток снова ухмыльнулся.

— Хороший уши, — сказал он довольно.

Дар надеялась добраться до дворца, не встречая сопротивления, но была удивлена, что ее план начал сбываться так быстро. Тем не менее она подготовила орков и к такой возможности. Один из них перерезал путы на ее руках и заслонил ее своим телом, облаченным в мощные латы, от стрел. Другой орк освободил Севрена. Дар начала выкрикивать приказы по-оркски:

— Открыть ворота. Дать знак остальным. Убивать солдат-вашавоки.

Последний приказ она могла бы и не отдавать. Орки уже пошли в контратаку с несдерживаемой яростью. К тому моменту, когда Дар вбежала в караульную будку, около которой уже валялись тела ее защитников, двое орков добрались до парапетов крепостной стены. Вскоре оттуда вместо стрел посыпались лучники. Орки подняли решетку ворот, и Дар увидела, как их товарищи покидают гарнизон и мчатся к городу. Король держал свою гвардию во дворце, а его отборные войска пока не вернулись из предгорий. Таким образом, к тому времени, как из гарнизона прибежали орки, первая схватка уже была закончена. Когда все орки вошли в город, Дар велела опустить решетку и запереть ворота, чтобы не дать войску Креганта войти в город.

Дар снова дала несколько приказов, и орки, за исключением оставшихся у ворот часовых, двинулись к королевскому дворцу. Они прошли по городу, не чиня никакого вреда перепуганным мирным жителям. Севрен шагал вместе с орками и не мог не поражаться тому, насколько их поведение идет вразрез с тем, как вела себя королевская рать в чужих столичных городах.

«Я выбрал правильную сторону в этой войне», — подумал он.

Ворота дворца были закрыты, но их обороняли всего несколько лучников, да и те вскоре обратились в бегство. Орки позаимствовали дубовое бревно в одном из домов и использовали его как таран. Не прошло много времени — и ворота превратились в щепки. Орки ввалились во внутренний двор дворца. Тут было непривычно, страшновато тихо. Дар обратилась к Севрену.

— Где же гвардейцы? — спросила она.

— Видимо, они отступили в главную башню. Это древнее укрепление, самое старое здание дворца. Король будет прятаться там, потому что там просто обороняться.

— Значит, он просто засядет там?

— Верно. А простой народ пусть защищает себя сам — до тех пор, пока войско не отвоюет город.

— Так не пойдет, — сказала Дар, боясь того, что битва, которой ей так хотелось избежать вообще, теперь будет попросту отложена, — он не пойдет на переговоры?

— Нет. Маг имеет сильную власть над королем, а маг обожает кровопролитие.

Дар вспомнила, как Веласа-па предостерегал ее насчет мага.

«Король — мой враг, но маг — более страшный враг для меня», — подумала она.

Она до сих пор не осознавала, как может быть, что кости для нее еще опаснее мага, но стоило ей подумать о них — и у нее возникла мысль.

— Башня мага стоит отдельно от главной башни!

— Верно, она в старом дворце. И что?

— Тогда, быть может, мне удастся заставить мага согласиться на переговоры.

— Никто не в силах заставить его сделать что-либо. Даже король. Как же ты сумеешь так запугать его?

— Пойдем со мной — и узнаешь.

Дар, Ковок-ма, Зна-ят и еще один орк направились к дворцу. Севрен пошел за ними. Ему было любопытно, что задумала Дар. Дар вошла в кухню и огляделась по сторонам. Никого не было — все разбежались. На столах лежали горы брошенной провизии, на неподвижно замерших вертелах обугливались куски мяса, выкипала вода в котлах и кастрюлях. Дар пошла к двери, ведущей к коридору для прислуги…

Пятеро спутников долго поднимались по лестницам. И вот наконец они остановились в темном коридоре, который вел в башню колдуна.

— Может быть, ты скажешь мне, зачем мы сюда пришли? — спросил Севрен.

— Возможно, маг здесь кое-что оставил. Кое-что такое, что для него драгоценно.

— Если эта вещь для него вправду драгоценна, почему бы ему бросать ее здесь?

— Может быть, он и не оставил здесь то, о чем я думаю, — согласилась Дар, — но я надеюсь, он подумал, что его драгоценности тут ничего не грозит. В конце концов, кому в голову взбредет открыть эту дверь?

«Только не мне», — подумал Севрен, но все же вошел в башню следом за Дар.

Понимаясь по винтовой лестнице, он чувствовал, что его опасения оправдались, потому что он никогда не бывал в более зловещем месте. Холод и мрак здесь были мерзкими, неестественными. У Севрена по спине от страха поползли мурашки. Даже орки выглядели напуганными. Лестница заканчивалась еще одной дверью. Сквозь ржавчину на ее поверхности проглядывали диковинные руны. Дар толкнула дверь плечом и вошла в комнату.

Здесь горела одна-единственная свеча. Она давала света не больше, чем новорожденный месяц в туманную ночь. Дар зажгла от нее еще несколько свечей, но в комнате стало лишь едва заметно светлее. Присутствие зла было настолько мощным, что Севрен был готов поверить, что из темноты вот-вот выйдет маг.

Орки стояли на страже. Дар прошла в соседнюю комнату. Севрен собрал все свое мужество и медленно пошел за ней. Дар стояла перед возвышением из черного камня, на котором лежал черный холщовый мешочек. Севрен подошел ближе.

— Это те самые кости? — спросил он шепотом.

— Думаю, да, — отозвалась Дар и подняла мешочек. Он оказался необычайно тяжелым, но внутри, похоже, и вправду лежали кости.

— Открой его, — прошептал Севрен.

Дар протянула руку к шнурку, который стягивал горловину мешочка, но тут же отдернула.

— Нет. Этого они и хотят.

— Кто?

— Кости. Я думаю, эта вышивка на мешочке — злые заклятия.

— Почему ты так думаешь?

— Чутье подсказывает. И еще маг кое-что говорил про то, что стало с его лицом, — дар схватила мешочек, — давайте поскорее уйдем отсюда.

Орки оставались в первой комнате, но они так же, как и Севрен, хотели как можно быстрее уйти. К тому времени, как пятеро соратников вернулись в кухню, у Дар застыли пальцы от леденящего холода, исходящего от мешочка с гадальными костями, и разболелись руки — так тяжело было его нести. В ее сознании то и дело мелькали ужасные образы. Видения жутких убийств выглядели настолько явно, что Дар бросало в дрожь. Она чувствовала, что содержимое мешочка сопротивляется ей, что она держит в руках не неживые предметы, а нечто, наделенное злой волей.

Тем не менее Дар крепко сжимала в руках горловину мешочка с костями, потому что они были нужны ей для осуществления задуманного. Ее замысел был прост. Она решила, что главной властью наделен не король, а маг. Дар была готова вернуть магу его гадальные кости, только если король согласится на мировую. Оказаться лицом к лицу с Крегантом и его придворным колдуном было опасно, но Дар чувствовала, что мир важнее риска, тем более что оркам эти переговоры ничем не грозили. Опасность угрожала только ей одной. Однако Дар уже была встревожена. Она не доверяла ни королю, ни магу. Не так-то просто будет добиться того, чтобы они сдержали свое слово. Кроме того, кости были не какими-нибудь обычными драгоценностями, за которые обычно торгуются.

«Они тоже мой враг».

Ощутив злобную сущность костей, Дар поняла, что они сделают все, чтобы предать ее.