Дочь ведьмы

Несчастный случай

— Он слишком грязный, — сказала Джейн, — поэтому я не вижу, красивый он или нет.

Она видела руками: когда водила по камню пальцами, гладила и ощупывала его со всех сторон, изучая и запоминая все острые грани и выступы.

— А если протереть джином? — продолжила сестра. — Мама ведь чистит свое обручальное кольцо джином, почему бы не попробовать и твой рубин? — Она положила камушек в белую картонную коробку, где хранились остальные находки.

— Расскажи мне еще раз про пещеру Колдуньи.

Тим повторил свое описание. Она с упоением слушала его, склонив голову.

— Мне хочется побывать в ней.

— Там страшно опасный спуск вниз по утесу.

Джейн ничего не ответила. Прежде, когда кто-нибудь говорил о том, чего она не может — и никогда не сможет сделать, — девочка в приступе негодования бросалась на пол, начинала визжать и брыкаться. Сейчас ей исполнилось девять лет. По тому, как она вдруг затихла, Тим догадывался, о чем задумалась сестра: о том, что никогда не сможет спуститься с утеса вниз. Посторонний человек ни за что не догадался бы об этом.

— Я нашла на берегу массу ракушек. А еще потрясающий череп овцы, — переводя разговор на другое, сказала Джейн. — Буду собирать черепа овец.

— Для чего?

— Чтобы складывать в них свои находки, — удивленно ответила Джейн, — очень удобно.

Тим, не без отвращения, покосился на белый череп, который ухмылялся ему с подушки Джейн:

— Какой смысл их собирать? Здесь, на острове, их, наверное, не одна сотня. А надо собирать какие-то редкости. Как, например, камни или орхидеи.

— Сегодня я нашла и кое-что необычное, — помолчав, продолжила Джейн. — Мама сказала, что это окаменелость. Буду коллекционировать окаменелости и хранить их в овечьих черепах.

Она вынула из кармана осколок плоского темного камня. Тим повертел его в руках.

— Я бы не отличил его от сланца.

Джейн фыркнула и, взяв его руку, провела пальцем по сердцевине и по отходящим в стороны жилкам. Только после этого Тим и в самом деле увидел едва уловимый рисунок — скелет листа, который впечатался в камень миллионы и миллионы лет назад.

— Как это люди, которые могут видеть только глазами, способны рассказать о том, что представляет собой та или иная вещь? — проговорила Джейн.

А потом они спустились вниз — ужинать вместе с родителями. Их столик стоял у окна, так что они могли видеть гавань. Кроме них в столовой за отдельным столом сидел Табб и жевал конфету, ожидая, когда принесут заказанный им суп.

— Кто-то подходил ко мне поиграть. Утром на берегу, — призналась вдруг Джейн.

— Кто? — спросил Тим.

— Я не знаю, как ее зовут. Искала ракушки и вдруг услышала: «Привет, Джейн». Она протянула мне камень, на котором отпечатался лист.

Тим встрепенулся:

— Неужели ты не спросила, как ее зовут?

Джейн покачала головой:

— Конечно, спросила, но она только засмеялась в ответ. Словно прошелестела. А потом разрешила потрогать лицо и одежду. На ней очень смешная длинная юбка. Несколько раз я пыталась узнать, как ее зовут, но она всякий раз отвечала: «Тсс!» И мы вместе искали ракушки. А потом мама проснулась, и она убежала.

— А почему ты мне не рассказала про нее? — поинтересовалась миссис Хоггарт.

— Потому что она хотела сохранить это в тайне.

— Но ты ведь сказала, что она ушла, — миссис Хоггарт посмотрела на мужа с тем — таким знакомым — выражением, которое Тим знал очень хорошо.

Джейн не могла видеть выражение лица матери, но зато различала интонации в ее голосе, и негодующе проговорила:

— Она просто спряталась. Так, чтобы ты не увидела ее. А я знала, что девочка где-то рядом, потому что она посвистывала, как птичка, разговаривая со мной.

— Но я ничего не слышала, дорогая моя, — сказала миссис Хоггарт тем особенным приподнятым веселым голосом, с каким она иной раз разговаривала с дочерью.

Девочка поморщилась:

— Пожалуйста, не говори со мной таким тоном. Она не хотела, чтобы ты слышала ее. Только я. Я могу слышать то, чего другие не слышат. Глупая какая! Ты ведь знаешь, что я могу это делать.

— Не груби маме, — мистер Хоггарт очень боялся избаловать девочку, потому что она слепая. И всегда говорил с ней очень твердо. — Пожалуйста, доедай суп, мы все ждем тебя.

Джейн начала краснеть. Тим нашел ее руку под скатертью и сжал, выражая сочувствие. Он знал, какой одинокой она себя часто чувствует. И как для нее важны те воображаемые люди, с которыми она играет. Но Джейн, видимо, решила, что он, так же как и родители, не верит ей, поэтому сердито вырвала руку и расплакалась.

После того как с ужином было покончено, миссис Хоггарт отвела дочь в постель.

— Малышка явно переутомилась, — сообщила она, когда спустилась в гостиную и присоединилась к мужу и сыну, которые играли в шахматы. — Поднялся ветер, я закрыла окна на задвижку. Мне кажется, имеет смысл выяснить, нельзя ли Джейн ужинать пораньше. Когда она садится за стол вместе с нами, ей приходится ложиться спать намного позднее положенного. Так, а теперь… куда же я задевала мое вязание? Помнится, я оставляла корзинку где-то здесь… ну да, я совершенно точно помню: именно тут мы устроились с Джейн, когда вернулись с моря. Куда же она пропала?

Ни Тим, ни отец не отвечали на этот поток слов, поскольку давно привыкли к тому, что миссис Хоггарт часто разговаривает вслух сама с собой.

— Ах, вот она где! Под кушеткой. Но я туда ее не ставила. Интересно, кто брал мою корзинку?

На этот раз отозвался Тим:

— Мистер Табб, наверное. Он сидел на этом месте перед ужином. И оставил после себя массу конфетных оберток. Джейн их собрала, разгладила и положила в свой череп, — он засмеялся. — Джейн сказала, что придумала прозвище для Табба — Фантик. Неплохо, да?

Мать нахмурилась, прижала палец к губам:

— Тише, дорогой. Он тут рядом, за проходом… в баре.

Хоггарт поднялся с кресла:

— Схожу-ка наверх и пожелаю Джейн спокойной ночи. Я на минутку, Тим. И сразу вернусь.

— Не стоит, милый. Она уже, скорее всего, заснула, — подняла голову миссис Хоггарт. Но еще до того, как она успела закончить фразу, муж уже начал подниматься по ступенькам.

— Ему неловко, что он так строго осадил ее за ужином, — вслух подумал Тим.

— Я знаю. Но это так трудно… — миссис Хоггарт замолчала и вздохнула. Какое-то время она сидела и смотрела на языки пламени в камине, а потом выражение ее лица изменилось. — Тим, — негромко заговорила она другим тоном.

— У меня такое впечатление, что я его уже видела прежде…

— Кого? — Тим слушал ее вполуха. Он вглядывался в расположение фигур на доске и размышлял, не упустил ли возможность поставить отцу мат или шах.

— Этого, как его… Фантика! Что у меня за дурацкая привычка… — миссис Хоггарт застыла, глядя перед собой. — Странно, но я совершенно уверена в том, что где-то видела его.

Тим знал, что у матери прекрасная память на лица. Но, как правило, она не помнила, где встречалась с тем или иным человеком.

— По-моему, не в автобусе.

— Значит, в трамвае. В Лондоне. — Он отодвинулся от шахматной доски. — Может, по телеку? Или в газетах?

Глаза матери округлились:

— Вроде бы… тепло… — Она вдруг стукнула себя по лбу и радостно воскликнула: — Ну да! Вот теперь вспомнила. Абсолютно точно. Это было…

Но она не успела сказать, где именно она видела Фантика и с чем это связано, потому что сверху раздался пронзительный крик.

— Джейн! — выдохнула миссис Хоггарт, вскочила и бросилась к лестнице.

— Что ты волнуешься, там же папа, — крикнул ей вслед Тим. Но матери уже и след простыл. Мальчик поднял вязание, упавшее на пол, и пошел следом за ней. Конечно, сестра очень любила и отца и мать, но в те минуты, когда просыпалась от кошмара, только присутствие Тима действовало на нее успокаивающе…

Когда Тим вошел в спальную комнату, миссис Хоггарт стояла на коленях возле неподвижно лежащего на полу мужа. Джейн сидела на постели. Она не плакала, но дрожала как лист на ветру. Тим бросился к сестре и взял ее за руку.

— В комнате кто-то есть, — прошептала она и еще теснее прижалась к нему.

Миссис Хоггарт подняла голову. Она побледнела, но ее голос оставался спокойным и мягким:

— Здесь только отец, моя дорогая. Он пришел пожелать тебе спокойной ночи, и с ним что-то произошло. Наверное, поскользнулся.

— Он умер? — выдохнула Джейн.

— Нет, моя хорошая, конечно же нет. Мне кажется, он просто ударился головой. Тим, дорогой мой, сбегай вниз и позови мистера Тарбутта.

Она говорила медленно, очень спокойным тоном, чтобы не волновать Джейн, но глаза ее были испуганными.

К счастью, Тарбутт сам уже поднимался по ступеням наверх.

— Врача? — озадаченно переспросил он, когда Тим объяснил, что произошло. — Врач приезжает сюда по четвергам и пятницам. В тех случаях, когда требуется неотложная помощь, мы звоним на материк, — он встал на колени рядом с миссис Хоггарт. — Во время войны я служил в медчасти. Много лет тому назад, конечно. И в основном имел дело с порезами, растянутыми сухожилия ми, вывихнутыми лодыжками, — продолжая говорить, он осторожно ощупывал голову мистера Хоггарта. — Какая громадная шишка… Наверное, он запнулся о ковер, упал и ударился об угол кровати. Не исключено, что у него сотрясение.

Нахмурившись, Тарбутт посмотрел на Тима, который сидел рядом с Джейн и гладил ее по волосам.

— Лучше перенести малышку в другое место, — проговорил он.

Джейн терпеть не могла, когда незнакомые люди брали ее на руки, но девочка не успела и слова вымолвить, как Тарбутт уже вынес ее в спальню родителей и положил на просторную кровать.

— Побудь с ней, — посоветовал он Тиму, хотя тот и сам знал, где ему следует быть.

Мальчик обнял сестру, которая уткнулась лицом в его плечо. Тим замер, прижимая Джейн, и одновременно навострил уши. Из соседней комнаты доносились невнятные встревоженные голоса, слышались чьи-то шаги — то вверх, то вниз по лестнице. Ему очень хотелось выйти, предложить свою помощь, но он не мог оставить Джейн одну. Наконец дверь распахнулась и вошла мать.

Она уже успела надеть пальто:

— Ну как вы, мои хорошие? Все в порядке? — спросила она и, не дожидаясь ответа, присела на край кровати и рассказала, что Тарбутт позвонил врачу в Обан и тот ответил, что пострадавшего необходимо немедленно отвезти в больницу.

— Скорее всего, ничего серьезного, — тут же добавила мать, — но в тех случаях, когда кто-то ударяется головой, нужно сделать рентгеновский снимок. Так что «скорая помощь» скоро прибудет — они выслали вертолет.

— Вертолет? — вскинулся Тим. — А где он приземлится?

— Неподалеку от отеля. Там есть ровная площадка. Ты сможешь увидеть, как он будет садиться и взлетать. Это будет очень интересно, правда, Джейн?

— А нельзя ли нам всем вместе полететь на вертолете?

Миссис Хоггарт покачала головой:

— Очень жаль, моя дорогая, но там нет места. И негде будет жить. Миссис Тарбутт обещала присмотреть за вами. Она симпатичная женщина и понравится тебе. Правда, ведь?

— Нет, — ответила Джейн. — Я слышала, как она называет меня «несчастная крошка».

Мать с растерянным видом посмотрела на Тима. Тот пожал плечами. Что можно поделать с глупыми взрослыми людьми, которые выражают жалость Джейн?

— К тому времени, когда вы вернетесь, она уже не станет так тебя называть, — пообещал он. — Ты станешь маленьким отвратительным чудовищем. Мама, а когда вертолет прилетит?

Джейн спрыгнула с постели:

— Он уже летит, — воскликнула она. — Я слышу…

Миссис Хоггарт поцеловала их на прощание и открыла окно перед уходом. Один смотрел, другая слушала, как вертолет, рокоча, приземлился, стукнувшись колесами о твердый грунт посадочной площадки. Из отеля на носилках вынесли Хоггарта, все еще находившегося в бессознательном состоянии.

Кто-то еще был в комнате Когда миссис Тарбутт — добрая, чувствительная женщина — вошла в комнату и увидела детишек, с потерянным видом стоявших у окна, на глазах у нее появились слезы:

— О, мои бедные котятки! — воскликнула она и протянула руки, чтобы заключить Джейн в объятия. Но Тим встал у нее на пути. Он знал, как раздражают сестру эти, по ее словам, «слюни и нюни».

Миссис Тарбутт вытерла слезы тыльной стороной ладони и проговорила, изо всех сил стараясь придать голосу побольше бодрости:

— Ну что, пора бай-бай? Но, может, вы сначала спуститесь вниз и выпьете горячего молока в гостиной? Молоко с чем-нибудь вкусненьким всегда успокаивает…

— Лучше кока-колу, — ответила Джейн, — сыр и маринованный лук. И не в гостиной, а в баре.

Лукавая улыбка проскользнула на ее губах, и Тим понял почему. Джейн знала, что детям не полагается сидеть в баре. Но она понимала и то, что в эту минуту миссис Тарбутт не найдет в себе сил отказать девочке.

— Что ж, разве только сегодня, — согласилась, как они и ждали, миссис Тарбутт. Она неуверенно улыбнулась Тиму и взяла Джейн за руку: — Идем в бар, мой котеночек.

Вежливо, но решительно девочка высвободила руку:

— Я дойду сама.

— Она сумеет, — быстро проговорил Тим. — Если Джейн хоть один раз прошла по какому-то помещению, то потом всегда сама находит дорогу и никогда не стукнется и не ударится ни обо что.

Спускаясь по лестнице, миссис Тарбутт несколько раз тревожно оглядывалась и смотрела, как идет Джейн, но все же ей хватило ума удерживаться от стремления помочь и поддержать малышку. Внизу сестра позволила Тиму провести ее в бар, потому что ни разу не заходила в ту часть дома. Он помог ей сесть на высокий стул за стойкой. Джейн поерзала, устраиваясь поудобнее, и, очень довольная, выпрямилась. Длинные волосы падали на ее ночную сорочку.

— Две кока-колы, как я понимаю? — пришла к выводу миссис Тарбутт.

— А еще сыр и маринованный лук, — напомнила Джейн.

Стоявший за стойкой мистер Тарбутт удивленно вскинул брови, но безропотно повернулся и приподнял прозрачную круглую крышку с блюда, на котором лежал сыр.

— На ночь не стоит есть сыр — слишком тяжелая пища, — заметил Фантик. — А маринад — вообще яд.

Он сидел за столом с еще каким-то человеком. Кроме них и детишек, в баре не было ни души.

— Папа считает, что у Джейн такой хороший желудок, что она может переварить даже гвозди, — вмешался Тим, потягивая кока-колу. Переведя взгляд на мистера Тарбутта, он спросил: — Нельзя ли позвонить в больницу насчет папы?

— Мы договорились, что я позвоню утром, — Тарбутт ободряюще улыбнулся Тиму. — Не беспокойся. Он в надежных руках, все будет хорошо.

— До сих пор никак не могу взять в толк, как же с ним такое могло произойти? — вздохнула миссис Тарбутт.

Ее муж подмигнул Тиму:

— Кто-то слишком старательно натер пол, мамочка.

Жена не оценила шутку и вскинулась от возмущения:

— Я содержу дом в чистоте и порядке. И это еще никому не приносило вреда. А под коврами, к твоему сведению, я пол не натираю. Поэтому поскользнуться на ковре он никак не мог. Как же это произошло?

— Кто-то знает это, — проговорила Джейн задумчиво, сунув пальцы в опустевшую миску и со вздохом вынув их. — Тот, кто был в моей комнате. — Джейн выговорила эту фразу громко и отчетливо, чтобы Тим перестал спорить с ней. — Кто-то вошел раньше его.

В баре наступила тишина. Тим оглядел сидящих.

Фантик и мужчина, сидевший рядом с ним, внимательно смотрели на Джейн.

— Но откуда здесь взяться посторонним? Мистер Тарбутт и я были на кухне, мыли посуду…

Фантик прочистил горло:

— А мы все время оставались в баре и увидели, если бы кто-нибудь открыл дверь. Я прав, Кемпбелл?

Мужчина за столиком кивнул. Это был тщедушный человек с реденькой бородой.

Джейн покраснела, на лице ее появилось упрямое выражение, и Тим смутился. У сестры был очень острый слух. Она редко ошибалась. Наверное, это был как раз из тех случаев.

— Тебе привиделся сон, Джейн. Обычный кошмар, — сказал он.

Миссис Тарбутт вздохнула с облегчением:

— Ну, конечно, моя крошка. Кому бы пришло в голову прокрадываться в твою комнату и пугать тебя?

— Это мог быть грабитель, — ответила Джейн.

Фантик весело рассмеялся:

— Готов поставить свой последний доллар на то, что в Скуа нет грабителей. Потому что здесь нечего воровать!

— Весьма невыгодное занятие здесь, на острове, — согласился с ним Тарбутт.

Его жена тоже вздохнула:

— В самом деле… — и печально улыбнулась, обращаясь к Джейн. — Здесь живут бедные и честные люди. Так что не волнуйся, мой котеночек.

Джейн промолчала. Но выражение ее лица становилось все более злым и упрямым. Смущенный Тим сполз со стула:

— Миссис Тарбутт, мне кажется, ей пора спать.

Когда Тим присел рядом с ней на кровать, Джейн повернулась спиной и натянула одеяло, укрывшись с головой.

— Свинья неверующая! — приглушенным голосом пробормотала она.

Тим вздохнул и выключил настольную лампу.

Прошло совсем немного времени, и он услышал ее смешок.

— Он-то мне поверит.

— Кто? — зевнув, спросил Тим.

— Папа. Он не мог не видеть грабителя. Не мог!

Дочь ведьмы разбудил звук подъехавшего в «Луинпул» «лендровера». Машина остановилась у ворот, высадила пассажира и снова уехала. Девочка открыла глаза, когда услышала, как пригоршня камней стукнулась в окно Смита, но тотчас снова закрыла их и улыбнулась, в полудреме вспомнив про Джейн. Сильный порыв ветра всколыхнул воды озера. Каминная труба в комнате Бьянки тоже начала подвывать, заглушив голоса говоривших внизу.

— Тебя никто не видел?

— Только слепая девчонка слышала, но ей…

— Он вспомнит, когда придет в себя…

— Если очухается.

— А если нет, — мрачно заметил Смит, — все равно виноватым будешь ты. Кемпбелл не захочет стать соучастником убийства. Тебе надо смыться.

— Каким образом? Парохода не будет в ближайшие несколько дней.

— Кемпбелл увезет тебя, если погода не подкачает. Он не станет вникать, почему ты уезжаешь. И пока Хоггарт не поправится, будет держать язык за зубами.

— А что ты сказал Кемпбеллу?

— Что мальчишка забрал у тебя то, что ты хочешь вернуть назад, не поднимая шума.

— Вот черт! Может, лучше было бы так и оставить его у мальчишки?

— Слишком рискованно.

— Но все обернулось еще хуже.

— Если бы ты не напортачил, никто ничего бы не заметил…

— Мне не хотелось причинять ему вреда, Смит… — упавшим голосом проговорил Табб. — Но он так не вовремя вошел. Я просто оттолкнул его.

— Настаивай на том, что это вышло нечаянно …

— Девчонка вдруг завизжала, как недорезанный поросенок. И у меня сдали нервы. Потом я бросился в ванную, переждал, когда все уйдут, и вернулся в бар. Никто ничего не заметил и не понял.

— Завтра поймут. Когда он очнется и позвонит в полицию.

Табб протяжно застонал.

— Теперь тебе остается одно, — сказал Смит, — исчезнуть. Если повезет, они сочтут, что ты утонул. — Он помолчал и затем чуть мягче добавил: — Поскольку нет никакой видимой связи между этим дурацким случаем и нашим делом…

Воцарилось молчание. Его нарушил Табб:

— Похоже, ты был бы весьма рад, если бы я смылся сию же минуту.

— Может быть, — в голосе Смита проскользнули извиняющиеся нотки. — Но я не смогу отвезти тебя. Сегодня не получится. Поэтому ты можешь остаться переночевать. Там наверху есть несколько свободных комнат.

Когда они поднялись на верхнюю площадку, Бьянка вскрикнула. Смит жестом приказал спутнику стоять и открыл дверь.

Девочка, порозовевшая от сна, сидела на постели и моргала.

— Ты давно проснулась? — спросил Смит небрежным тоном.

— Не знаю. Я то просыпалась, то засыпала, — она нахмурилась. — Мне показалось, что подъезжала машина, — неуверенно проговорила Бьянка.

— Это Вилли, — объяснил Смит. — Поднялся ветер, и он приехал сказать мне, что поставил лодку на якорь.

Ответ показался ей убедительным, и она кивнула.

— Вы когда-нибудь возьмете меня с собой покататься? — спросила она, зевнув.

— Не исключено. Если постараешься сейчас заснуть.

— А куда мы поплывем?

— Вокруг острова.

Половицы под ногами Табба, который переступил с одной ноги на другую, скрипнули. Смит кашлянул и присел на край кровати.

— А может, и дальше.

— Куда?

— Ляг, закрой глаза, и я расскажу тебе куда, — сказал мистер Смит.

Бьянка положила голову на подушку и вытянулась. Смит растерянно смотрел на девочку. Ему еще не приходилось рассказывать детям сказки на ночь.

— Ну… мы… наберем еды, возьмем карту и поплывем… на юг. Ну да, на юг. Будем плыть целый год и еще один день, пока не увидим тропический остров.

— Как Скуа?

Мистер Смит поморщился:

— Нет. Надеюсь, там будет потеплее. В тропиках все время светит солнце, там растут коралловые рифы, пальмы и… летают … эээ… попугаи.

— Кто это?

— Птицы. Очень красивые разноцветные птицы: зеленые, красные, желтые… И у некоторых из них на голове торчат хохолки, как короны. — Он помолчал. — Ты спишь?

— Да, — сонно отозвалась Бьянка.

Смит улыбнулся про себя и продолжал говорить тихим монотонным голосом, пока девочка и в самом деле не заснула, и потом закончил рассказ уже ради собственного удовольствия: про то, как они бросят якорь среди коралловых рифов и поселятся под кокосовой пальмой…

Девочка на пляже Утром все кажется совсем другим, чем ночью. Черная фигура, застывшая у двери в ванную комнату, так испугавшая Тима в темноте, оказалась при дневном свете висевшим на вешалке халатом. Когда Тим окончательно проснулся, лучи солнца заливали комнату. При их ярком свете выдуманный Джейн грабитель воспринимался еще более нелепой выдумкой.

Что еще более подчеркивало неправдоподобность версии, так это стоящая в дверях прозаически пухленькая миссис Тарбутт. Она так и сияла от переполнявшей ее радости, вызванной хорошими новостями.

Рано утром, когда дети еще спали, позвонила миссис Хоггарт. Она сказала, что отец чувствует себя намного лучше. Он уже пришел в себя, но заснул под действием успокоительных лекарств.

— К счастью, все обошлось благополучно. Не пройдет и двух дней, как ваш папа снова будет как огурчик. Только ему надо вылежать какое-то время. Ваша мама собирается на это время подыскать подходящий отель в Обани. Она приедет сюда ближайшим же пароходом — через пять дней. А теперь… — миссис Тарбутт улыбнулась: — Что на завтрак? Овсянку или яйца?

— Два яйца, — попросила Джейн. — Чтобы сверху было твердо. А внутри — мягко.

— Пожалуйста, — напомнил ей Тим.

— Пожалуйста. Скажите, миссис Тарбутт, а папа ничего не сказал про…

Тим лягнул ее ногой под одеялом. Джейн вскрикнула от неожиданности. Миссис Тарбутт озадаченно посмотрела на них.

— Она хотела спросить, помнит ли папа, как он упал и ударился головой, — быстро проговорил Тим.

— Нет, дорогая. Он еще не настолько хорошо себя чувствует, чтобы говорить на эти темы.

Джейн, морщась, потерла ушибленную ногу. Миссис Тарбутт смотрела на нее, и выражение ее лица становилось все более жалостливым.

— Давай я помогу тебе одеться, мой котенок, — участливо предложила миссис Тарбутт.

Джейн выпрямилась как пружина:

— Благодарю вас, я прекрасно могу справиться сама, — ледяным тоном отрезала она.

Теперь Тим был спокоен. Сестра не станет расспрашивать миссис Тарбутт про грабителя. Она вообще не будет ничего обсуждать с ней.

После завтрака они вышли погулять на берег, где Джейн вчера собирала ракушки. Пляж находился на приличном расстоянии от отеля. Сначала миссис Тарбутт сомневалась, можно ли их отпускать одних так далеко. Тим чуть не полчаса уговаривал и убеждал ее, что Джейн — большая любительница дальних прогулок и что ей это очень полезно. В конце концов миссис Тарбутт согласилась отпустить их, но настояла на том, чтобы они прихватили с собой сэндвичи, и взяла с Тима слово, что дети не станут забредать слишком далеко, что он не спустит с Джейн глаз и не забудет смотреть на часы и не опоздает к чаю…

— Как это она забыла сказать мне, чтобы я не дышал, — сказал Тим насмешливо, когда они наконец отошли от дома. — Интересно, сколько мне лет, как считает миссис Тарбутт: пять?

Брат и сестра перешли через ручей по разломанному мостику и начали подниматься вверх. Овцы поворачивали головы и смотрели им вслед. А с гребня холма за ними наблюдала еще пара глаз.

Когда Джейн и Тим перевалили горку и начали спускаться вниз, к берегу, через торфяное болото, Бьянка вышла из-за валуна и побежала следом за ними, то делая короткие перебежки, как заяц, то замирая неподвижно. Коричневая юбка и зеленый шарф сливались по цвету с травянистым склоном, делая ее невидимой. Даже если Тим вдруг обернется, он не заметит, что кто-то крадется следом.

Глядя на них блестящими от нетерпения глазами, она не отставала ни на шаг. И когда они ступили на песок, затаилась за одной из дюн и продолжала следить. Тим наткнулся на обломок доски, выброшенный на берег волной, и принялся лепить машину из песка для сестры. Но вскоре скис, желание довести начатое дело до конца угасло. И он с вожделением начал посматривать на большие скалы, что торчали в отдалении. Зато Джейн, пока Тим рассматривал скалы, взялась за работу сама. Мальчик постоял, сунув руки в карманы, потом присел рядом с сестрой и начал в чем-то горячо убеждать ее. Бьянка видела, как Джейн кивнула, после чего Тим выпрямился и бегом бросился к скалам.

Как только Тим скрылся за первым валуном, Бьянка выскользнула из-за дюны, пробежала бегом расстояние, отделявшее ее от девочки, и издала короткий птичий свист. Джейн повернулась в ее сторону и засмеялась.

— Я так и знала, что ты придешь. Ну же! — продолжила Джейн. Скажи что— нибудь. Ты умеешь говорить, правда, ведь?

Бьянка кивнула. Вчера во сне она разговаривала с Джейн. Но сейчас слова застряли в горле.

— Ты немая? — спросила Джейн и слегка дернула девочку за юбку.

Бьянка вздрогнула, а потом с трудом выдавила из себя шепотом на ухо Джейн:

— Нет, — и тотчас, словно дикарка, отпрыгнула в сторону, так что девочка уже не могла дотянуться до нее.

Чувствуя ее робость и не понимая причины, Джейн вкрадчиво спросила:

— Как тебя зовут? — и, склонив голову, прислушалась. — Ну, пожалуйста, я тебя очень прошу, скажи, как тебя зовут?

Вздохнув, Бьянка ответила.

Джейн улыбнулась:

— Очень красиво. Это полное имя?

— Я… не знаю. Что значит полное?

— Как оно пишется?

— Я… не умею, — начала Бьянка. И вдруг лицо ее озарилось. Она присела рядом с Джейн. — А ты умеешь читать и писать? Можешь научить меня?

— Брейль… Я умею читать по Брейлю. Но это не совсем то…

— Буквы, — подсказала Бьянка, — можешь мне показать, как писать буквы?

— Она вся дрожала от возбуждения и, схватив осколок раковины, вложила его в руку Джейн. — Напиши на песке. Напиши мое имя.

Джейн замялась:

— Обычные буквы я пишу хуже. То есть… я знаю, как их писать, но они выходят кривыми…

— На песке получится хорошо, — убеждала ее Бьянка. — Пожалуйста, Джейн…

Девочка отбросила раковину в сторону:

— Мне кажется, пальцем будет лучше, — медленно и тщательно она вывела довольно корявую букву Б.

— Что это? — спросила Бьянка.

— Буква Б. С нее начинается твое имя.

Бьянка засмеялась.

— Дай-ка я… — она перерисовала букву Б один, второй, третий раз. — А теперь твое имя.

— Оно начинается с буквы Д. И джем начинается с нее же. И слово дом. Потом идет буква Е — ель, Й — йод, Н — нога… А разве ты не ходишь в школу? — вдруг спросила Джейн.

— Нет. Они не пускают меня, — быстро ответила Бьянка.

Джейн ужасно хотелось расспросить, как следует, кто это «они», почему и с какой стати не пускают девочку в школу, но Бьянке было не до того. Она думала только о том, как бы продолжить урок.

— Смит боится, что я буду слишком много болтать. Он этого не любит. Пожалуйста, Джейн, напиши еще что-нибудь. Как пишется имя твоего брата?

— Т, — начала Джейн — трава, И — иголка, М — мама.

— Тим, — повторила Бьянка громко и воодушевлено, потому что поняла, как буквы складываются в слово. Но Джейн, которой было трудно представить, каким потрясающим открытием это стало для девочки, решила, что та увидела брата и окликнула его.

— Что, Тим уже возвращается? — спросила она. — Он сказал, что собирается взобраться на самую большую скалу. Ты видишь его?

Бьянка обернулась к скале. Той самой скале, на которой сидела каждую неделю, наблюдая за приходом парохода. Порывистый ветер пригнал облака с запада, и они закрыли солнце. Стало намного холоднее. Но Бьянка чувствовала холод совсем другого рода, внутри себя.

— Я его не вижу, — проговорила она и вдруг вздрогнула. — С ним что-то случилось. Я знаю, с ним что-то произошло…

Большая скала вздымалась, словно замок или крепость. Базальтовые нагромождения образовывали башенки и бойницы. Тим чувствовал себя полководцем, который всматривается в морскую даль: не видно ли кораблей противника. В этом месте так удобно отражать атаку. Здесь, на случай осады, даже имелся запас воды: небольшой ручеек прокладывал путь к обрыву, а потом падал вниз тоненькой струйкой, как маленький водопад. Подобравшись к самому краю, Тим лег животом на зубчатый парапет своей крепости, чтобы обозреть владения. Слева от него водопад стекал на небольшую площадку, заросшую травой. Лужайка так и манила к себе, и Тиму вдруг захотелось проверить, сумеет ли он добраться до нее. Скала казалась довольно отвесной. Но на ней виднелся небольшой выступ, шириной в два-три пальца.

Повиснув на руках, Тим очень осторожно опускался, пока не нашарил ногами выступ. А затем, прильнув к скале, начал пробираться боком, как краб.

До лужайки оставалось рукой подать, когда из-под ноги выскользнул камень. Тим качнулся и подвернул лодыжку. Какую-то долю секунды казалось, что ему не удастся найти опору и что он сейчас рухнет вниз. Но тут его пальцы нащупали небольшую трещину в скале. Вцепившись в нее изо всех сил, Тим посмотрел вниз. И увидел, как вырвавшийся из-под ноги камень, подпрыгивая и отскакивая от скалы, упал в бушующее море.

Его замутило. Море, скала и небо словно ополчились против него. Тим зажмурился, чтобы выждать, когда пройдет головокружение. После чего заставил себя открыть глаза и двинуться дальше. Медленнее, чем улитка: один короткий шажок, затем второй, третий. И вот, наконец, под ногами лужайка.

Ступив на нее, Тим рухнул. Его тело было покрыто холодным потом от страха, а боль в ноге — резкой, словно удар ножа, и горячей, как огонь. В голове зашумело, и Тим погрузился, будто нырнул, в темноту.

Тим открыл глаза, когда что-то холодное и твердое коснулось его лица, и увидел склонившуюся над ним незнакомую девочку. Что-то болтавшееся у нее на шее и привело его в чувство. Как только он шевельнулся, незнакомка вскрикнула и отскочила, если бы он не успел схватить ее за концы шарфа… Глаза девочки округлились, как у дикого зверька, и ему пришлось приложить усилие, чтобы приподняться и притянуть ее к себе. Она затрепетала, как пойманная птичка.

— Извини, — быстро проговорил Тим. — Я не причиню тебе вреда, но я не хочу, чтобы ты ушла.

«Джейн! — подумал он. — Сколько же он пролежал здесь без сознания?» Эта мысль испугала его. Джейн послушная девочка и обещала сидеть там, где он оставил ее. Но время идет так медленно, когда ждешь. Может быть, она беспокоится и начала искать, куда запропастился брат? Он предупреждал ее не делать этого, но поняла ли сестра, насколько это опасно? Можно ли по— настоящему представить, насколько опасны скалы и море, если ты слепой?

— Не убегай, помоги мне, — попросил Тим.

Девочка ничего не ответила. Только смотрела на него широко открытыми глазами, которые были такого же цвета, как и ее изумрудный шарф. Он даже засомневался — не сумасшедшая ли она, не дурочка ли?

— Моя сестра, Джейн, — умоляющим голосом продолжил он, — осталась одна на берегу. Она еще очень маленькая и…

Девочка сглотнула и с видимым усилием выдавила из себя:

— С ней все в порядке, — и, словно выговорив первую фразу, сломала преграду, расслабилась и улыбнулась:

— Мы с ней подружились.

Тим пристально смотрел на незнакомку:

— А! Знаю, — вдруг сказал он, — ты девочка, с которой она познакомилась на берегу.

Отпустив кончики шарфа, Тим лег на траву:

— У меня что-то с ногой, — пробормотал он.

Девочка присела на колени, чтобы осмотреть распухшую, как тесто, лодыжку. Расшнуровав сначала ботинок, девочка затем очень мягко стянула носок. Потом сняла шарф, намочила его в воде, под струйкой водопада, и обвязала щиколотку. Холод успокоил боль.

— Ты сможешь идти? — посмотрев ему в лицо, спросила Бьянка.

— Попробую…

Она помогла ему подняться. Тим встал, опираясь на ее плечо, и посмотрел на скалу, с которой чуть не сорвался. А потом вниз, на море.

— Нет. Не смогу, — покачал он головой.

Бьянка улыбнулась:

— Здесь есть более удобная тропинка. С другой стороны водопада. Держись за меня.

В его взгляде отразилось сомнение. Девочка была маленькой, не выше Джейн, но, когда она положила его руку себе на плечо и встала рядом, Тим почувствовал, какая она на самом деле сильная.

Оказывается, за водопадом действительно скрывался довольно широкий скальный выступ. Опираясь на Бьянку и подпрыгивая на одной ноге, Тим смог пройти за прозрачную занавеску воды на другую сторону, где мимо зубчатых гребней змейкой вилась пологая тропа. Холодная влажная повязка заметно смягчила боль и к тому времени, когда они достигли поросших вереском валунов, Тим все еще хромал, но уже вполне мог идти сам.

И тут ему показалось, что он вел себя крайне глупо:

— Это все из-за того, что я подвернул лодыжку, — начал оправдываться он. — Тут взобраться — пара пустяков. Я и не по таким местам карабкался. Где было в тысячу раз труднее. Да вот совсем недавно я с отцом спустился к большому водопаду возле пещеры Колдуньи. Настоящий кошмар. Это настолько опасно, что, думаю, там, кроме нас, еще никто не бывал…

В зеленых глазах девочки промелькнуло удивление:

— Я там проходила не раз, — просто заметила она. — Конечно, дорога вдоль водопада довольно трудная, зато это самый короткий путь домой. Но можно обойти и вокруг мыса — та дорога намного проще. И даже не намного длиннее, если идти вдоль берега. Когда Уилли Кемпбелл отправляется ловить лобстеров, он, как правило, причаливает лодку у пещеры. Иногда его там встречает Смит, и они отправляются ловить лобстеров вместе. Но мне кажется, это довольно глупо, потому что Смит терпеть не может лобстеров. Энни сказала мне, что он ловит их ради интереса или для того, чтобы отправить своим знакомым.

С сосредоточенным видом пробираясь меж валунов, Тим, казалось, не обращал на слова Бьянки внимания.

— Она знала, что ты ушибся, — сказала Джейн. — Мы писали на песке буквы. Вдруг она замерла и проговорила: «С ним что-то случилось!»

Тим сидел на песке и поглаживал больную ногу. Он поднял глаза и с любопытством посмотрел на Бьянку. «Какая странная и необычная девочка», — подумал он про себя. А вслух спросил:

— Как ты догадалась? Я не звал на помощь.

— Просто поняла, — глухо ответила Бьянка и опустила голову. — У меня возникает такое чувство… — она не знала, как это можно объяснить. — Энни считает, что это Другое Видение.

Тим в упор смотрел на нее. Он был бледным и уставшим. Смит, когда находился именно в таком состоянии, всегда начинал подсмеиваться и подтрунивать над ней.

— Энни говорит, что я не такая, как все. Я другая, — настаивала на своем Бьянка.

Единственное доказательство, которое она могла привести. Сердится и упрямится, точь-в-точь, как Джейн, когда ей перечат, подумал Тим. Девчонки, что с них возьмешь! Все они такие.

Опухоль на ноге немного спала, но боль в ней еще пульсировала — это раздражало и портило ему настроение. Он отодвинулся в сторону и принялся есть сэндвич, пока Бьянка и Джейн шептались и хихикали. Бьянка показала Джейн что-то, висевшее на бечевке.

— Что там у тебя? — лениво полюбопытствовал Тим.

Бьянка прижала ладонь к груди.

— Это счастливый камушек, который ей подарили, — ответила Джейн.

— Покажи! — попросил он.

Но Бьянка покачала головой, упрямо сжала губы и насупилась:

— Тогда он не принесет счастья.

— Но ты же показала его Джейн.

Бьянка нахмурилась. Джейн можно. Ведь Смит просил ее не показывать камень. Но он ничего не говорил о том, чтобы давать его потрогать.

Тим придвинулся ближе. Глаза его загорелись.

— Пожалуйста, — попросил он, но, когда Бьянка снова покачала головой, засмеялся и толкнул ее. Просто чтобы подразнить. Но он застал девочку врасплох. Потеряв равновесие, Бьянка вынуждена была опереться обеими руками, чтобы не упасть.

И Тим увидел у нее на шее, в сеточке (похожей на волокушу для ловли лобстеров, только здесь ячейки были намного мельче), привязанной к бечевке, счастливый камушек. Он качнулся на груди, когда Бьянка откинулась назад.

Тим замер, не в силах оторвать взгляд. Этот камушек был точь-в-точь как в обручальном кольце матери. Только намного больше и намного ярче…

Бьянка изумилась не меньше, чем он: еще никто не смел дразнить и толкать ее из страха, что Бьянка произнесет заклинание. А Тим совершенно не боялся ее дара. И в устремленном на камень взгляде читалось благоговейное восхищение.

— Это же бриллиант! — пронзительно воскликнул он.

Бьянка снова прикрыла подарок ладонью и, скосив глаза вниз, спросила:

— А что такое бриллиант?

— Что такое..?

Тим перевел взгляд на лицо девочки, но она с наивным и бесхитростным видом ждала ответа.

— Ты в самом деле не знаешь? — Ему казалось, что такого не может быть, но с другой стороны… У Энни Маккларен нет обручального кольца. Следовательно, откуда Бьянка могла слышать о драгоценных камнях?

— Ты когда-нибудь слышала о спрятанных сокровищах? Ну, читала, наверно, в книгах.

— Она не умеет читать, — вмешалась Джейн.

— Не умеет… Ах, да… — Мальчик небрежно кивнул — совсем как отец, когда принимал чей-то довод в споре, и задумался.

Где Бьянка могла подобрать бриллиант? Может быть, нашла его в пещере, где ему попался рубин? А вдруг его камень был на самом деле рубином? И вдруг пещера принадлежит разбойникам? При мысли об этом глаза мальчика загорелись от возбуждения.

— Где ты нашла его? — требовательно спросил он.

Бьянка медленно покачала головой.

— Табб сказал, что это стекляшка, — ответила она после паузы и вдруг рассмеялась. — Так вот что было в коробке. А я думала — леденцы.

Тим не обратил внимания на ее слова. Это Джейн угадала связь. Не видя лиц говорящих, она впитывала каждое произнесенное слово:

— Значит, камень тебе дал мистер Табб? Мы прозвали его Фантиком.

С рассеянным видом Бьянка кивнула:

— Он все время ест конфеты и везде разбрасывает бумажки. Энни так сердится из-за беспорядка. А я назвала его Жабой.

— Похож. Словно его надули и сплюснули, — согласился с ней Тим, но тут же спохватился и пробормотал: — Прошу прощения.

— За что? — удивилась Бьянка.

— Потому что это очень грубо с моей стороны говорить о нем так, если он твой друг.

— Да нет, он совсем не мой друг, — весело отозвалась Бьянка. — Я его видела-то всего один раз.

Тим просто опешил. История становилась все необычнее и необычнее.

— А где ты с ним встречалась? — отрывисто спросил он.

Бьянка замолчала. Она вдруг поняла, что и без того наговорила больше, чем следовало. Смит не хотел, чтобы она рассказывала кому-нибудь о ночном госте. И она дала Энни обещание молчать. Опустив голову, Бьянка начала писать буквы на песке, делая вид, что не расслышала вопроса.

Но Тим решил, что сам нашел ответ. В пещере ему попался камень, который выглядел как рубин. А что если там есть еще? Не обязательно они должны принадлежать разбойникам. В конце концов коробку с драгоценными камнями могло выбросить во время кораблекрушения. И Табб случайно наткнулся на нее. Бьянка видела, как он подобрал коробку, поэтому Табб подарил ей один из камней. Почему? Для чего? Наверное, потому что не хотел сдавать коробку властям.

— Он просил, чтобы ты держала все это в тайне? — дрожа от возбуждения, спросил он.

Бьянка снова промолчала.

— Он нашел это на берегу? — продолжал допытываться Тим. — Он …

Бьянка встала:

— Мне пора домой.

— А где ты живешь? — на этот раз вопрос задала Джейн.

Но Бьянка не ответила и на ее вопрос, лишь опустила голову и бросилась бегом прочь.

— Зачем ты начал приставать к ней? — расстроилась Джейн. — Ей это не понравилось.

— Если не спрашивать, то ничего не узнаешь, — отозвался Тим.

— Это приемная дочь Энни Макларен, — ответила миссис Тарбутт. — Они живут в «Луинпуле». Энни присматривает за домом мистера Смита. Удивляюсь, как девочка вообще заговорила с вами. Она очень застенчивая.

— Дикая, — уточнил Тарбутт и усмехнулся, взглянув на своих юных постояльцев.

Они все сидели на кухне и пили чай.

— Вам следует быть поосторожнее, молодой человек, — важно продолжил он.

— Местные детишки шарахаются от нее. Считают, что она ведьма.

— Ну, отец… — миссис Тарбутт с упреком посмотрела на него. — Слишком много чести повторять эту чепуху следом за ребятней, — она посмотрела на Тима. — Есть вещи поважнее. Вот, например, мистер Табб. Время пить чай, а его все нет и нет. Он не появлялся с прошлой ночи. Постель разобрана так, будто он спал. Но я что-то сомневаюсь, что он ложился. В ванной комнате все не тронуто. Обычно после бритья там приходится наводить порядок.

— Если Табб вышел рано утром, вряд ли он стал бриться, — предположил Тарбутт. — Наверное, отправился порыбачить вместе с Кемпбеллом.

— Тогда странно, что он не предупредил об этом нас, — пожала плечами хозяйка гостиницы.

— Странно, но, смею заметить, не настолько, чтобы беспокоиться из-за подобных пустяков, — Тарбутт широко улыбнулся. — Если только его не утащили к себе русалки.