Дочь Водяного

Перламутровое зеркало

Вайнахские и сванские башни поэт не просто так назвал сторожевыми великанами, стоящими на часах у врат Кавказа. С высоты бойниц и машикулей долина просматривалась насквозь. Поэтому Михаил шел не таясь, ощущая спиной взгляды наблюдающих за ним боевиков.

Чем ближе подходил он к башне, тем меньше ему нравилось происходящее внутри. Конечно, духи пока подчинялись и показывали грозного вида абреков, занявших позиции на межэтажных переходах, телохранителей Ищеевой, ведущих наблюдение возле бойниц, и пленников, которых привязали к опорному столбу, выполнявшему в этом древнем сооружении исключительно сакральную функцию. Сама же ведьма из поля зрения исчезла, словно накрытая плащом-невидимкой. Да и призраки защитников башни затаились. И если боевики и охранники для ведуна, владеющего путями тонких миров, проблемы не представляли, то в замысел правнучки шаманки пока проникнуть не удавалось. А это означало невозможность выстроить защиту. Впрочем, еще собираясь в этот рейд, он понимал, что в любом случае придется действовать по обстановке, поэтому пока старался не паниковать.

Как и рассчитывал Михаил, его ждали. Даже спустили приставную лестницу, ведущую к единственному входу на третьем или даже четвертом этаже. Оставалось лишь подняться, исхитрившись не выпустить дудочки из рук. Другое дело, что площадка около проема почему-то находилась в слепой зоне. Там словно стояла некая преграда, проникнуть сквозь которую духи никак не могли.

Сначала Михаил подумал про магический круг вроде того, которым он три ночи оборонял их убежище на стационаре. Но такие заслоны выстраивали не против людей. Да и стоило ли его заманивать, чтобы в последний момент преградить путь. Хотя тлетворное дыхание Нави постепенно заполняло собой всю башню, концентрация скверны возле входа просто зашкаливала, если бы для ее улавливания существовали какие-нибудь измерительные приборы. Там находилось нечто настолько опасное и темное, что вызывало панический ужас даже у духов, и Михаил только терялся в догадках, что же это могло быть.

И в этот миг оберег Ланы обжег грудь прикосновением жидкого азота или сухого льда.

Как он мог забыть про лабиринт отражений, из которого до Хранительницы пытался дотянуться Бессмертный? Елена Ищеева наверняка освоила эту магию, и для открытия портала ей, конечно, понадобилось зеркало, которое она, видимо, рассчитывала использовать как ловушку. Но как же в таком случае проникнуть внутрь? Можно было попытать счастья с западной стороны, где возле бойницы дежурил лишь один стрелок из числа боевиков. В этом месте кладка просела то ли из-за землетрясения, то ли просто из-за ветхости, и на стене образовалась зигзагообразная трещина. Хотя Михаил никогда не занимался альпинизмом, по деревьям и крышам ему в детстве и юности лазить случалось, да и в нынешней командировке он освежил навыки, когда ползал с бойцами по скалам. Каменная кладка на известковом растворе продержалась тут уже не один век. Наверняка выбоины и расщелины выдержат и его вес. Только еще раньше, чем он заберется на первый уступ, боевики его снимут как последнего лоха, и не факт, что из огнестрела.

И снова обжигающее прикосновение оберега освежило его память. «Если тебе понадобится сделаться невидимым для врагов, просто сними шнурок и разверни зеркало перламутровой стороной наружу», — напутствовала его на прощание Лана. И хотя Михаил до сего дня не удосужился проверить, он решил попробовать.

Едва шнурок с перевернутым зеркалом занял место на шее, мир сразу преобразился, обретя сумрачные и фантасмагорические краски негатива. На золотисто-коричневом небосклоне пятном концентрированной тьмы выделялось недавно преодолевшее зенит солнце. Камни башни и окрестные горы, покрытые неряшливым белым пухом травы, приобрели загадочный фиолетовый цвет.

В фэнтезийной литературе место, куда он попал, называлось междумирьем. Дед Овтай упоминал его как некое преддверье, которым в исключительных случаях можно воспользоваться для быстрого перехода между тонкими мирами. По сути изба старого волхва, где Михаил не раз гостил, и располагалась на такой границе, а ее привычный, обыденный облик был результатом чар, наложенных дедом Овтаем.

Возможно, в другой ситуации Михаил бы полюбовался изменениями в окружающем пейзаже или попытался понять и осмыслить пространственные и временные характеристики этого во всех отношениях необычного места, если его так вообще стоило называть. Сейчас он только мысленно поблагодарил Лану, сошел с тропы, обошел башню, прислушиваясь к удивленным и явно озадаченным переговорам потерявших его из вида дозорных, разулся и начал подъем.

Михаил даже не пытался подсчитать, сколько времени у него заняло восхождение. Солнце миновало зенит и теперь потихоньку клонилось к закату, немилосердно поливая своими лучами его, к счастью, защищенную рубашкой и разгрузкой спину. Конечно, стена имела пусть и небольшой, но наклон, шершавая кладка позволяла за нее цепляться, а обостренное ощущением опасности внимание помогало сконцентрироваться, отыскивая едва заметные выбоины.

Однако продвигаться вдоль трещины, иногда находя опору, временами повиснув исключительно на пальцах рук, оказалось испытанием не хуже трехдневного противостояния с Бессмертным. То и дело приходилось выравнивать дыхание и уговаривать организм не паниковать, когда ноги соскальзывали, а камни, за которые пытался ухватиться, улетали вниз. А ведь еще предстояло выдержать встречу с противниками, поджидавшими внутри.

К тому времени, когда, десять раз облившись потом, ободрав ступни, ладони, колени и бока, Михаил добрался до бойницы, он чувствовал себя так, словно побывал в камнедробилке или где похуже. Однако на такую роскошь, как отдых, рассчитывать, конечно, не мог. Вряд ли ему позволят даже перевести дух. По сути, добравшись до входа в башню, он находился только в начале пути. Основные испытания поджидали внутри.

Обдирая бока, он кое-как протиснулся в узкую бойницу, воспользовавшись своей невидимостью, проскользнул мимо охранника и вжался в стену, тяжело переводя дух и осматриваясь. Хотя перекрытия давно истлели и рухнули вниз, да и лестницы частично обвалились, на верхнем этаже у входа боевики, пытаясь организовать здесь огневую точку, сделали временный настил, где сейчас был начерчен или даже выжжен разделенный на сегменты ритуальный круг, в центре которого обреченно скорчились привязанные к опорному столбу измученные пленники.

В вывернутом наизнанку мире преддверья-тени, люди-негативы с черными лицами и белыми бородами и волосами смотрелись нереально и странно. Боевики следили за долиной или переминались на лестницах, прислушиваясь к звукам извне. Хотя противник внезапно исчез, и его приближения не удавалось обнаружить, дозорные вели себя достаточно уверенно, видимо, полагая, что уж с одним задохликом без оружия и даже бронежилета справятся шутя. Многие со скучающим видом жевали жвачку, закидывались сухпайком, запивая его водой. Кто-то, кажется, даже пустил косячка, судя по характерному аромату, примешивающемуся к обычным запахам пота, пороха, чеснока и тяжелому духу, исходившему от пленных. Телохранители расслабляться себе не позволяли, готовые, если потребуется, стрелять на звук, поэтому Михаил лишь бесшумно приготовил дудочку и сделал из фляжки пару глотков воды.

— А ты, однако, догадливый для новичка. Даже жалко будет тебя убивать! Тем более что настоящих шаманов так мало осталось.

Елена Ищеева, расслабленная и спокойная, стояла в центре ритуального круга и смотрела на Михаила в упор. Для того, чтобы сбить с толку помогавших противнику духов, она тоже воспользовалась преддверьем, поэтому ее ладную подтянутую фигуру, не искажали мороки цветопередачи, хотя высветленные волосы при ориентальных чертах все равно казались причудой негатива. При этом чуть приподнятые к вискам холодные глаза смотрели требовательно и жадно.

За ее спиной, источая гниль и слизь, клубилось зеркало Нави, особенно омерзительное потому, что в мире-негативе оно казалось ослепительно-белым и излучающим сияние.

— И что же вы предлагаете? — поинтересовался Михаил, осторожно, без резких движений поднимаясь на ноги.

Дудочку он использовать не пытался, но присутствие духов ощущал. Другое дело, что помимо древних хранителей гор и незримых обитателей рек и лесов, возле опорного столба за пределами расчерченного на сегменты ритуального круга, слегка отсвечивая серебром, собрались не только призраки защитников башни, но и души тех, кого убили и замучили боевики. Среди незнакомых бойцов в простреленных бронежилетах, в окровавленном камуфляже вооруженных сил и спецназа, с обгоревшими лицами и с отрезанными пальцами рук он узнал нескольких товарищей Сани Боровикова и военкора Анатолия Тихоновича, который ободряюще подмигнул. Чуть в стороне, зависнув в паре метров над землей, возле зеркала Нави парил призрак полупрозрачного старца в шаманском облачении.

— Я, конечно, очень сердита на тебя, — спокойным, слегка высокомерным тоном продолжала Елена Ищеева. — Не стоило тебе вмешиваться в дела хозяина Нави. Но, как ты уже понял, я деловая женщина и готова рассматривать честный торг. Ты открываешь портал и выпускаешь моего патрона, я взамен отдаю тебе этих двоих, — она с презрением указала на пленников.

— А если я скажу, что мне такое предложение неинтересно? — стараясь говорить не менее равнодушно, делая вид, что принимает игру, спросил Михаил. — Не слишком ли дешево вы оцениваете мою помощь?

— Для сопляка, который учился по книжкам и до сих пор не смог подчинить ни одного путного духа, по мне, даже слишком дорого! — нетерпеливо фыркнула заместительница главы Фонда, и бусины-амулеты в ее волосах тревожно встопорщились, словно змеи на голове Медузы горгоны. — Соглашайся, пока я не передумала! Я ведь могу провести ритуал и без тебя.

— Сомневаюсь, — усмехнулся Михаил, как заправский босяк, шевеля ободранными пальцами ног и заодно проверяя их подвижность. — Иначе к чему было столько лишних трат и движений.

Он уже понял, что наследница знаменитой шаманки даже ценой человеческих жертв, а он предполагал, что Саня и Берген далеко не первые, не может открыть портал. Завихрение, возникающее на входе в Навь, не позволяет туда пробиться. Михаил и сам точно не был уверен, что даже при всем желании сумеет провести ритуал возврата. В конце концов, решающий удар, отправивший Бессмертного во тьму исподнего мира, нанес не он, а Андрей. И то, что Константин Щаславович на всякий случай запечатал проход, ничего не меняло.

— Да что ты себе позволяешь?! — возмутилась, медленно закипая, Ищеева. — Ты хоть осознаешь, что своим демаршем на стационаре нарушил основное правило шамана — договариваться с обитателями всех миров?

— Даже если они переходят границы, пытаясь присвоить то, что им никогда не принадлежало? — насмешливо уточнил Михаил, с удовлетворением чувствуя, как спина еще раз взмокает от жара заглянувшего в бойницу солнца, а многострадальная шея требует отправить ее в заморозку.

— Не тебе о том судить!

Ледяная броня бизнес-леди начинала трещать по швам. Она злилась, чувствуя свою неправоту, и сбивалась на эмоции.

— Такие, как ты, со своими дурацкими принципами вечно все портят! — раздраженно проговорила она. — Какое тебе дело было до отношений обитателей тонких миров? Кто тебя просил вмешиваться в спор, который длится уже не одну тысячу лет? Зачем тебе понадобилась русалка, если она к тому же еще и полюбила другого?

— А зачем вам нужен этот древний хтонический монстр, готовый ради своей алчности весь мир превратить в пустыню? — парировал Михаил.

— Чтобы разделить с ним власть! — плотоядно улыбнулась его противница, всем своим видом давая понять, что ее стремление освободить патрона продиктовано не любовью или почитанием, а чистой корыстью, хотя вполне возможно, что она делила с ним постель. — Ты даже представить себе не можешь, какие перспективы открывает просто сотрудничество с ним!

— Ну почему же? — пожал плечами Михаил. — Если бы не представлял, не пытался загнать его туда, откуда он пришел, а еще лучше уничтожить.

— Безмозглый тупица! — воскликнула Ищеева, картинно закатывая глаза. — Ты что же, всерьез рассчитываешь найти иглу и победить? Что тебе вообще надо? Тебе предлагали хорошую должность, спокойную безбедную жизнь.

— А почему не пай в вашем Экологическом фонде? — капризно протянул Михаил. — Или его акции — на самом деле дутые мусорные активы, а ваша контора «Рога и копыта» — прачечная для легализации доходов от торговли запрещенными веществами, оружием и других сомнительных махинаций?

Михаил не просто так злил соперницу и тянул время, вступив в ней в бесполезные по сути переговоры. Елена Ищеева, нуждавшаяся в нем куда больше, нежели он в золотых горах, которые она ему сулила, слишком поздно поняла свою оплошность. Пытаясь перехватить инициативу, она взметнула ритуальный нож и разъяренной кошкой бросилась к пленникам. А из зеркала Нави, слепя своей нереальной и неправильной белизной, грозя опрокинуть с ног и затянуть в безвременье исподнего мира, выплеснулась абсолютная концентрированная тьма. Михаил ожидал этого удара и успел среагировать. Прорвав недоступную духам границу магического круга, он в один кувырок оказался возле опорного столба. Используя его как ось миров и ориентир, он поднял, точно щит, подаренное Ланой зеркало, улавливая им луч поворачивающего на закат солнца.

Мир обрел прежние краски. Солнце вновь сделалось ослепительно белым, окруженным золотой короной, словно отдавая Нави положенную ей черноту. Тлетворные щупальца, уже подобравшиеся по кровавому следу к его ободранным о камни ступням, с отвратительным шипением откатились, трусливо спрятавшись обратно в зазеркалье. Елена Ищеева вскрикнула от боли, пытаясь остановить текущую по левой руке кровь, и вовсе не потому, что Михаил ее ослепил. Просто созданная им завеса не только отражала, но и амортизировала удары. Другое дело, что, вернувшись из преддверья, он снова стал видим для окружающих со всеми вытекающими обстоятельствами.

— Да это ж журналист из Москвы! — удивленно улыбнулся Саня Боровиков. — Как он здесь оказался?

— Он ойуун. Владеет путями тонких миров, — с видом знатока пояснил лейтенант Берген Хотоев.

Лицо Елены Ищеевой исказила злоба. Она еще раз замахнулась, пытаясь пробить созданный Михаилом щит уже с помощью заклинания, используя в качестве подпитки своей силы зеркало Нави… и чуть не вылетела из бойницы, отброшенная к стене.

— Во дает! — удивился Саня Боровиков.

— А то! — пытаясь ослабить путы, удовлетворенно протянул Берген Хотоев.

— Ну что стоите? — напустилась Ищеева на охрану и боевиков. — Будете ждать, пока этот сопляк уведет пленных?

— А что делать-то? — не понял один из телохранителей.

— Убить их всех! — сквозь зубы выплюнула правнучка шаманки.

Один из абреков, охранявших отверстие, через которое Михаил попал в башню, лениво вскинул автомат — и тут же упал, сраженный рикошетом. Двое или трое попытались повторить его опыт, стреляя с разных позиций и пытаясь подобрать угол, но только попусту потратили патроны.

— Мать твою! — потрясенно выдохнул Саня Боровиков — Рассказать ребятам — не поверят.

— Цыплят по осени считают, — покачал головой Берген Хотоев.

Михаил и сам видел, что солнечный луч, обеспечивший ему в решающий момент преимущество, медленно покидает башню, уходя в сторону горизонта. Для дальнейшего поддержания щита придется использовать резервы своего организма. Поняла это и его противница, на красивом холодном лице которой проступило торжество.

— Отставить! — приказала она своим подручным. — Подождем, пока этот, с позволения сказать, герой свалится от переутомления! На одном русалочьем амулете и упрямстве ему долго не протянуть!

— А духов ты никак не можешь призвать? — с мольбой глянул на него Берген Хотоев.

— Тебе ж там и вправду в прошлый раз кто-то помогал, — вспомнил Саня Боровиков, которому в девятнадцать совсем не хотелось умирать.

Михаил в свои двадцать пять с половиной тоже имел определенные планы на жизнь, но, как управлять духами и при этом поддерживать щит, совершенно не представлял. Боевики и охранники Елены Ищеевой словно специально держали его на прицеле, не позволяя ни на миг отвлечься. В такой ситуации вряд ли нашел бы выход и опытный шаман.

И все же помощь им пришла, причем оттуда, откуда они не ожидали. Когда под древними сводами при полнейшем безветрии снаружи поднялся настоящий ураган, сбивший с ног нескольких боевиков и еще одного столкнувший прямиком в пасть зеркала Нави, спутники Ищеевой озадаченно вскинули оружие, а пленники с надеждой глянули на Михаила:

— Твоих рук дело?

Тот лишь нервно пожал плечами. Говорить уже не хватало сил, однако он видел, что портал в тонкие миры, который пыталась открыть правнучка шаманки, сработал совсем не так, как она рассчитывала.

Когда рухнула одна из лестниц, увлекая вниз троих боевиков, все только пригнулись: при падении кто-то нажал на гашетку, разрядив на прощание весь магазин. Кто-то, не разобравшись, ему ответил, и в башне началась беспорядочная хаотичная стрельба. Боевики, которые, видимо, подумали, что их решили кинуть, стреляли в охранников, те прицельно расстреливали боевиков. И только шаман и ведьма видели, кто направляет почти каждый выстрел.

— Стойте, прекратите! — разорялась Елена Ищеева. — Вы разве не понимаете, что это все происки этого блаженного с дудочкой?

Она поначалу тоже пыталась выстроить щит, но потом один из охранников, следуя инструкциям, сбил ее на пол и упал сверху с простреленным черепом.

Михаил бы с радостью последовал ее примеру. Но он продолжал прикрывать пленников и лишь наблюдал, как расстрелянные заложники, замученные насмерть военнопленные, солдаты, которым отказали в последнем пристанище, вершат свой суд. Они наводили мороки, сбивали прицелы, подталкивали, заставляя стрелять не только в охранников, но и палить друг в друга. Тем более что любители расширять сознание при помощи травки и так ловили неслабые трипы. Ибо никакие лозунги о борьбе за веру и независимость, никакие красивые слова и великие идеи не способны оправдать убийство безоружных, пытки и глумление над мертвыми. Да и у телохранителей в прошлом, как выяснилось, хватало неотмщенных теней.

Чуть в стороне держались призраки обитателей башни. Они не пытались вникнуть в разборки гяуров, но именно они обрушили первую лестницу, спровоцировав бойню, и теперь удовлетворенно наблюдали за свершением кровной мести. Не стоило потомкам убийц спускаться в долину и селиться там, где все еще бродили неупокоенные и неотмщенные души жертв.

Когда последний из боевиков упал, скошенный очередью охранника, который и сам в следующий миг захрипел, захлебываясь кровью, тени защитников башни сначала померкли, а потом растворились, чтобы навсегда уйти в чертоги предков и далее, куда назначит Судья. Тени солдат и мирных жителей тоже делались более светлыми, похожими на закатные облака, устремляясь куда-то к горизонту. Старый шаман, заключенный в зеркало Нави, провожал их тоскливым взглядом.

— Бывай, салага, — попрощался Анатолий Тихонович Петров, ступая на дорогу, проложенную последним солнечным лучом. — Дай этой стерве, которая подставила нас с Санькой и Бергеном, в бубен хорошенько!

Михаил хотел бы последовать этому напутствию, но сам едва держался на ногах. Его мутило, перед глазами плыла рябь, носом и, кажется, уже горлом шла кровь.

Меж тем его противница сдаваться не собиралась. Удовлетворенно оглядывая картину побоища, она на одной оси с зеркалом Нави, откуда ей навстречу угодливо тянулась тьма, чертила новый круг, собирая в него колоссальный энергетический выплеск нескольких десятков прерванных жизней.

— Что она делает? — шепотом спросил Саня Боровиков.

— Использует магию крови, чтобы открыть портал, — пояснил Михаил, спешно разрезая ремни на руках и ногах пленников.

— Мы можем ей помешать? — спросил Берген Хотоев, разминая распухшие запястья.

Михаил не ответил, ощущая, как в руках Елены Ищеевой собирается колоссальная сила. Он не знал, входила ли в ее изначальные планы гибель боевиков и охраны, но чувствовал себя одураченным. Тем более что сейчас он не мог ни созвать духов, ни построить щит, а круг возле опорного столба, в центре которого они стояли, находился как раз между ведьмой и ее зеркалом и постепенно сжимался.

Тьма медленно заполняла собой всю башню, с урчанием обгладывая мертвые тела, подбираясь к живым. При таком соотношении сил для ритуала возврата требовалось лишь принести в жертву закрывшего портал шамана, и Михаил, не раздумывая, прыгнул бы в вечность, если бы это могло его противнице помешать.

В отчаянии он уже поднес к и без того окровавленному горлу руку с ножом… и наткнулся на оберег Ланы. Дальше он действовал совершенно импульсивно, движимый скорее отчаянием, нежели здравым смыслом. Разорвав шнурок, он швырнул оберег в ненасытное жерло зеркала Нави и упал на пол ничком, из боли и крови выстроив щит и накрыв товарищей, понятия не имея, к каким последствиям приведет его поступок. Впрочем, подспудно он понимал, что подаренный Ланой амулет сам направлял его руку.

Башня застонала и содрогнулась, портал стремительно начал закрываться. Михаил услышал дикий вопль Елены. Зеркало Нави, втягивая в себя всю собранную с помощью магии крови энергию, тащило в исподний мир и не успевшую прервать ритуал ведьму. Нескольких минут не прошло, как Ищеева оказалась заперта в ловушке темного зазеркалья, там, куда она собиралась отправить Михаила. А еще через миг зеркало просто исчезло, а в проеме входа появился Артем Соколов.