Док и Муся

Глава 7

— Ты понял?

Жонг угрюмо кивнул.

— Вижу, что нет… — я тяжело вздохнул и коротко врезал пацану под дых. — Ну что же, начнем сначала.

Китаец всхлипнул, согнулся и завалился на пол.

— Ты тупая обезьяна… — я его поднял на ноги за шиворот, подождал пока он отдышится, а потом, без замаха отработал хук по печени.

Жонг пошел боком и, виновато поскуливая, сполз по переборке.

— О чем это я? Даже обезьяна способна учиться на своих ошибках…

— Не надо, мистер Ва-ит!!! — Жонг подполз ко мне на коленях. — Простите меня, я понял, я все понял, клянусь! Я больше не буду-уу…

— Он не понял, — с палубы раздался язвительный голосок Мари. — Думаю, его стоит утопить. Хотите, я сама его утоплю?

— Я подумаю над этим, — я тяжело вздохнул.

После того, как Жонг пришел в себя, я с ним серьезно поговорил и, после обещания исправиться, восстановил в правах. Но потом случайно обнаружил, что китайский засранец успел стырить и спрятать на джонке несколько кирпичиков опия. И при раскаянии в этом не признался. Да уж… Обезьяну можно научить ездить на велосипеде, но алчность и тупость выбить из человека очень трудно. Практически невозможно. Вроде сообразительный малый, а с головой проблемы. В принципе, Мари права, толка из Жонга не получится. Рано или поздно он подведет нас под монастырь. Зачем лупил его? Хотел увидеть в гребаных, косых глазах понимание своей ошибки. Но так и не увидел. Когда рассчитываешь на человека, думаешь о нем хорошо, а он по итогу оказывается дерьмом — это очень обидно.

Решение проблемы простое, как говорила моя бабушка, пуля в лоб и в море. А с другой стороны, китайчонок фактически нас спас, предупредив о пиратах. Ну и что делать? Твою же мать, как назло и опий сбросить в воду не получилось. А гребаный Гонконг уже видно.

— Не убивайте, мистер Ва-ит, — жалобно хныкал Жонг.

Я подождал пару секунд и сухо приказал:

— Вставай и пошел к рулю. И молись, чтобы мы благополучно вошли в порт.

— Да-да, как прикажете, господин Ва-ит, я не подведу… — китаец на коленях рванул к рулевому колесу. — Все сделаю, все как надо сделаю…

Джонка мерно тарахтела двигателем, уже хорошо просматривался пик Виктории, на склонах которого раскинулся сам город Гонконг.

По инерции с его современный видом, я ожидал увидеть огромный, утыканный небоскребами город, но реальность оказалась куда скромней. Высотные здания присутствовали, но пока в очень скромном количестве. Хотя размеры все-равно впечатляли.

— Подскажи, какие цены сейчас в Гонконге? — поинтересовался я у Мари.

— Курс — один фунт стерлингов — пятнадцать гонконгских долларов, — ответила француженка, рассматривая город в бинокль. — Ужин в неплохом ресторане — от пятидесяти центов до доллара, в уличной забегаловке — от пяти центов, билет в кино — тридцать центов, хороший номер в средней паршивости гостинице — от сорока-пятидесяти центов.

Я прикинул сколько у меня наличности и решил, что первое время не помру с голоду. Есть двести гонконгских долларов и еще триста фунтов стерлингов, где-то на пару-тройку месяцев нормальной жизни должно хватить. Даже если поделить фунты с Мари. А если удастся снять деньги со счетов, можно жить припеваючи всю жизнь. И купить себе островок, как я раньше мечтал. Действительно, почему бы и нет?

— У меня есть сто пятьдесят фунтов стерлингов — это мои личные деньги, — Мари словно почувствовала, о чем я думаю. — И аккредитивы на пятьсот фунтов стерлингов, но это средства, выданные мне на обустройство миссии. Думаю, их можно использовать, если понадобиться. Потом верну.

Я подивился способности Мари читать мои мысли и отказался от нецелевой растраты казенных средств.

— Пока в этом нет необходимости. Есть еще немного времени, идите в каюту и приведите себя в порядок, а я посторожу этого идиота. И переоденьтесь, если у вас есть запасная одежда.

— А что со мной не так? — удивилась русская француженка.

Она так и щеголяла в своем мятом костюмчике в стиле «сафари» и тяжелых, запыленных ботинках. Все это и растрепанные волосы делали ее похожей на охотницу где-нибудь в Африке, но, как по мне, наряд не очень подходил для города.

— Вы должны выглядеть как леди, — вздохнув, пояснил я. — На тот случай, если придется иметь дело с полицией. Как правило, туземцы испытывают особенный пиетет к белым господам. Поэтому придется соответствовать.

— Хорошо, хорошо, — Мари недовольно наморщила носик и ушла в каюту.

Но тут же из него вернулась с костяным членом.

— Вы видели, вы видели?! — она потрясла им словно морковкой. — Какая замечательная вещь! Зачем вы ее выбросили? И как достоверно вырезанный… — тут она смутилась и зачем-то спрятала член за спину. — Наверное, достоверно. Надо его забрать с собой. Не сомневаюсь, многие коллекционеры отдадут за него большие деньги…

Я отмахнулся от русской француженки.

— Забирайте. И переодевайтесь быстрее.

Надо признать, справилась она очень быстро.

— Так пойдет? — скромно поинтересовалась Мари, сложив руки, словно скромная школьница.

От своего псевдомужского, охотничьего стиля она все-таки не отказалась. Широкие укороченные брюки светло зеленого цвета, босоножки на невысоком каблучке, блузка с большими металлическими пуговицами и накладными карманами и женская шляпа «Босс прерий», того самого фасона, который я ввел в моду на Диком Западе. И большая сумочка из замши с бахромой, стилизованная под охотничий ягдташ. Волосы она просто расчесала, а косметикой снова пренебрегла, ограничившись только помадой.

Впрочем, выглядела русская француженка все равно замечательно. Но говорить ей комплименты я не стал и только недовольно буркнул:

— Как я понял, платья и юбки в своем гардеробе вы не приветствуете?

— Это в вас говорим дремучесть начала века, — огрызнулась Мари. — Вы жутко устарели, мистер Вайт.

Я не стал ей отвечать, но с девушкой согласился. Так и есть, совсем дремучий стал. Первая жизнь в двадцать первом веке уже совсем забылась, а на Диком Западе в мое время женщины брюк не носили. Разве что юбки-брюки для верховой езды, да и то редко. Помнится, дочка почтальона Мередит, вместе с подружкой приобрели велосипеды и вместе с ними новомодные брюки, а точней шаровары, так я сам, будучи шерифом, упек их на сутки в кутузку за безнравственность, а потом, в составе совета города, провел закон о полном запрете в Бьютте на штаны для женщин. Самодур и мракобес? Да, на том и стоим. Но ничего, попробую перестроиться.

— Ладно, я сам пойду переоденусь, а вы следите за этой косоглазой обезьяной.

Мари кивнула, сунула руку в сумочку и показала мне маленький револьвер.

Я кивнул и пошел сам собираться. Автомат и магазины к нему, вместе с Кольтом положил на дно сумки, трофеи из каюты Сунь Хуя отправил туда же. Особым ассортиментом мой гардероб не отличался, поэтому я ограничился только свежей футболкой. ТТ сунул сзади за ремень брюк.

А когда вышел на палубу, увидел, что рядом с нашей джонкой, почти борт о борт, идет полицейский катер. Небольшой, но с пулеметом на носу, возле которого стоял азиат в белой форме. Еще четверо полицейских торчали на корме и по бортам. Командовал катером офицер европеец, молодой белобрысый парень.

Я чуть не поседел от ужаса, но, к счастью, досматривать нас не стали.

Офицер кивнул мне, потом прикоснулся пальцами к фуражке и приветливо поинтересовался у Мари.

— Как прогулялись, мэм? Хорошего вам вечера…

После чего катер сразу отвалил в сторону.

— Вы оказались правы, мистер Вайт, — удивленно сказала Мари. — Я уже успела испугаться.

Я не ответил и стал рядом с вертевшим штурвал Жонгом.

— Я же говорил, до нас никому дела нет, — опасливо покосившись на меня, пробормотал китайчонок. — Я зайду в рыбный порт, там никого не досматривают. Господин, не надо выбрасывать опиум, пожалу…

Я вздохнул и несильно ткнул его кулаком в почку. После чего парень окончательно заткнулся.

По мере приближения к порту, вода становилась все грязней и грязней и очень скоро превратилась в бурую жижу с плавающей в ней мусором и падалью. В воздухе повис тяжелый смрад тухлой рыбы и гниющих водорослей. Вокруг сновало множество лодок, груженых рыбой в корзинах.

Словом, первые впечатления от Гонконга у меня остались самые отвратительные.

Правда Жонг не обманул, нас никто досматривать не стал, джонка благополучно пришвартовалась к плавучему причалу.

Рядом немедленно нарисовался толстый важный китаец в грязной пижаме и соломенной конической шляпе и лениво потребовал плату за стоянку.

— За стоянку надо платить пять центов в день… — втянув голову в плечи, сообщил Жонг.

Я достал из бумажника доллар и сунул ему в руку.

— Я сейчас, сейчас, разменяю и принесу сдачу, — заторопился парень.

— Не надо, — я качнул головой. — Удачи. И забудь о нас.

— Как? — Жонг ошарашенно уставился на меня. — А как же… — он покосился на корму. — Лодка? А то что внизу?

— Тоже все оставь себе.

— Господин!!! — паренек брякнулся на колени и принялся целовать мою сандалию. — Спасибо, спасибо! Я обязательно найду вас и отдам вашу долю!!! Обязательно! Я обещаю! Вы не пожалеете! Я все верну!

Я подавил в себе желание пнуть его и тихо сказал:

— Лучше сделай так, чтобы я тебя больше никогда не увидел. А перед тем как надумаешь распускать язык — сразу выкопай себе могилу.

И сошел с джонки на причал.

— Возьмем рикшу и сразу в гостиницу, — Мари прикрыла нос платочком. — А утром к моим друзьям, я знаю адрес. Правда надо постараться не умереть от этого дикого смрада.

Только мы отошли от причала, как заревели сирены, в порт вошло сразу несколько полицейских катеров. Народ вокруг засуетился и ломанулся в разные стороны.

— Храни тебя господь, парень… — я пожал плечами и не оборачиваясь пошел дальше.

Ну что тут скажешь, людей не исправить. Но пусть ему повезет.

Скажу сразу, на берег мы попали не скоро. Сначала пришлось долго топать по дощатым дорожкам, проложенным прямо по лодкам. Муся невозмутимо рысил с нами, не обращая никакого внимания на удивленные взгляды людей вокруг.

А на берегу, мы попали в самые настоящие трущобы. Такого дикого убожества я еще не видел, хотя шахтерские поселки вокруг Бьютта могли повергнуть в ужас любого персонажа с неокрепшей психикой.

Жалкие лачуги в горах мусора, вся та же вонь и орды полуголых и тощих людей.

— Здесь живут эмигранты из Китая, — сухо прокомментировала Мари. — Сбежали из Китая, думали, здесь будет лучше. И сейчас продают своих детей, чтобы не умерли от голода.

— Вы сторонница коммунизма?

— Нет, — спокойно ответила девушка. — Но и не сторонница капитализма.

Задать следующий вопрос я не успел, потому что несколько молодых парней заступили дорогу. Их угрюмые и решительные лица ничего хорошего нам не обещали.

Я демонстративно достал пистолет из-за пояса, покачал головой и тихо сказал:

— Даже не думайте — умрете. Проведете нас в город, получите пару долларов.

Мусий вышел вперед и молча оскалился, вздыбив шерсть на загривке.

Не знаю, кто из нас подействовал, но парни переглянулись, а потом один из них молча кивнул.

Через полчаса окружающая обстановка сменилась в лучшую сторону. Хибары из ржавой жести сменили настоящие каменные дома, а мусора стало меньше.

Приметив моторикшу, я отдал сопровождающим пару монет и подошел к водиле.

— Гостиница. Хорошая. Сколько?

— Двадцать центов, — лаконично прошепелявил беззубый дедок, почесал через дыру в майке тощую, впалую грудь и добавил. — И еще десять за кота.

Весело затарахтел мотоциклетный моторчик, хлипкая конструкция, скрипя всем своими сочленениями, бодро покатилась по узенькой улице.

Я облегченно вздохнул, быстро темнело, а шастать по улицам ночью не улыбалось.

Но поездка закончилась едва начавшись, проехали мы всего ничего и остановились, едва ли не через пару сотен метров.

— Гостинца, хорошая, вот, — прокомментировал на пиджин-инглиш старикан и протянул ко мне грязную, костлявую, ладонь.

— Твою мать… — ругнулся я, смотря на облезлое здание в колониальном стиле с аляповатой вывеской на китайском и английском языке.

Несмотря на помпезное название «Виктория», самое большее на что смахивала «хорошая гостиница», так это на дешевый бордель. Сходство подчеркивали несколько размалеванных, страшных как зомби, девиц, торчавших у входа.

— Эй, мистер, сосай-сосай, двадцать центов! — оживились они при виде меня.

— Слышь, старый хер, ты куда меня привез? — я обернулся к дедугану, но увидел только удаляющийся его шарабан. — Блядь…

— Может найдем другой отель? — Мари опасливо поводила взглядом. — Что-то мне здесь не нравится.

Из гостиницы с хохотом вывалилась толпа матросов в сопровождении шлюх, слегка поприличней видом, чем те, что стояли у входа.

— Слышишь, красотка, давай к нам!!! — загорланили матросы Мари на английском языке. — У нас на всех шлюх не хватает. Не бойся, не обидим, бросай своего хлыща…

Я обреченно вздохнул, понимая, что ничем хорошим этот день не закончится. Мусий, правда, никакого плохого предчувствия не демонстрировал, кошак просто сидел у наших ног и откровенно скучал.

К счастью, мореманы почти сразу же потеряли нас из вида и потопали дальше по улице.

— Мне стало страшно, когда я увидела ваше лицо, мистер Вайт, — Мари передернула плечами. — Вы бы их всех убили?

Я помедлил и честно ответил:

— Скорее всего — да.

Мари кивнула, словно соглашалась сама с собой и заявила:

— Мне нужен телефон. Возможно он есть в этом чертовом отеле.

Внутри гостиница оказалась еще страшней, чем снаружи, но телефон в ней нашелся.

О чем и с кем Мари говорила, я не знаю, но положив трубку, русская француженка сказала:

— Полчаса. Через полчаса за нами приедут. Подождем здесь или на улице?

Ровно через тридцать минут возле гостиницы остановился скромный «Фиат». Смуглолицый парень в бандане не выходя из машины махнул нам рукой и скомандовал с отчетливым итальянским акцентом:

— Садитесь.

Кошак никакого удивления у него не вызвал.

Ехали долго, не меньше часа. Водитель всю дорогу молчал, заговорил только когда машина остановилась возле небольшого дома.

— Здесь недорогой, но приличный пансион. Хозяйка в курсе.

После чего открыл багажник, отдал нам сумки и укатил.

Хозяйкой оказалась китаянка лет пятидесяти возрастом, миловидная и улыбчивая, но также, как и итальянец водитель, очень неразговорчивая.

Без лишних слов она проводила нас в номер, пообещала через десять минут подать ужин и ушла.

Опять же, Мусий у нее никакого удивления не вызвал, она словно не заметила его.

Трехкомнатный номер мне понравился. Гостиная, две спальни, туалетная комната с большой ванной и небольшой балкончик, очень чисто и уютно. Правда несколько озадачил тот момент, что хозяйка даже не заикнулась об оплате и не поинтересовалась кому сдала комнату.

Впрочем, озадачивало не только это, но задавать вопросы русской француженке я пока не стал.

Мари тут же убежала в ванную, Муся вообще свалил в неизвестном направлении, а я вышел на балкон, закурил и задумался.

Все от начала и до конца выглядит странно, если не сказать подозрительно. Один звонок, продолжительностью всего несколько секунд и за нами приехали. В пансионе других постояльцев не наблюдется, он словно предназначен для того, чтобы в нем останавливались люди не желающие огласки. И самое интересное: мы с Мари говорили по-русски, так вот, у меня создалось впечатление, что хозяйка понимает нас. Но она старательно делала вид, что это не так. Возникает вопрос, кто эти загадочные друзья Мари? На свою интуицию я никогда не жаловался и сейчас она прямо подсказывает, что с русской француженкой все не так просто.

Немного подумав, решил не пытаться разговорить девушку, а просто немного подождать и при первой же возможности отвалить в сторону. Все свои жизни, я сторонился странностей, потому что, как правило, странности имеют пакостное свойство перерастать в неприятности…