Долгая дорога в небо

— А в Протекторат не пробовал?

— Шутишь, что ли? Грузовой флот у ПРА небольшой, и спецов для него они прямиком «из-за ленточки» тянут. Военный — еще меньше. Катеров штук несколько и все. А на буксир какой-нибудь, баржи по Амазонке тягать, я не хочу. Ну какая там, блин, работа для штурмана? Смех один. И денег не заработаешь, и все что знал и умел позабудешь. Мне бы в кэпы да на Западный океан — там бы я на своем месте был. Может, островок какой-нибудь открыл и в честь себя любимого обозвал. Но там судоходства нормального в ближайшие годы не ожидается. Некуда там пока что ходить. — Андрей раздосадованно махнул рукой и приложился к кружке.

В этот момент вернулся ходивший за очередной «литрой» Олич и внес свежую струю в наш разговор:

— Там на входе компания, тоже русские. Свежеперешедшие, по виду. Позовем к нам за стол?

— Ну а чего б нет? — поддержал Маслов. — Узнаем, чего так нового «за ленточкой»…

Лично меня вполне устраивал и прежний состав беседующих. Не люблю пить с незнакомыми людьми. Да и вообще большие компании не люблю. Но сейчас я в меньшинстве, так что подчиняюсь желанию коллектива:

— Зови, пообщаемся.

Компания оказывает большая — аж девять человек. Четыре парня и пять девушек, что немного странно. По моим ощущениям, мужики в Новый Свет переселяются чаще. А здесь картина обратная. Интересно, отчего так?

Ларчик открывался просто, как оказалось. Макс, Юра, Виктор и Захар — «выживальщики» из Новосибирска. Постепенно подтянули к своему увлечению и девушек — Юлю, Лену, Олю и Надю. И в один прекрасный день компания резко взяла и переселилась на Новую Землю. А с Людмилой познакомились в пункте отправки, когда пережидали какие перетрубации, творившиеся с каналом. То ли всплески солнечной активности, то ли колебания магнитного поля, то ли еще чего-то. В принципе, ребята неплохие и типаж мне знакомый. Как правило, такие люди вольтанутые на всю голову, в чем-то глубоко наивные, но безобидные и иногда даже полезные. Мало кто лучше них может проконсультировать про продукты длительного хранения, например. Ну да ладно, местная жизнь их сюрваерских тараканов выведет похлеще дихлофоса.

А вот Людмила меня заинтересовала куда больше. В плане внешности на фоне прочих девушек она не выделяется совершенно — такая «серая мышка», на фоне фигуристой голубоглазой блондинки Юли или жгучей брюнетки Нади впечатления не производит совершенно. Но это на первый взгляд. А если присмотреться — видно, что обычным для только что перебравшихся «культурным шоком» ее нахлобучило куда меньше прочих. И пластика интересная. Очень плавные, но четкие и лаконичные движения. Ну, судя по рукам, по крайней мере. Мне кажется, именно так должны двигаться хирурги. И видна какая-то внутренняя собранность. Очень, очень интересная барышня.

Тем временем, народ уже успел притащить здоровый, литров на двадцать, бочонок пива и водрузить его в середину стола. Грамотное решение, поддерживаю. Протянув руку, нацеживаю себе напитка, сваренного трудолюбивыми немцами где-то под Нойенхафеном. Анте обводит взглядом всю компанию, убеждается что у всех налито и произносит традиционный в только что образовавшихся компаниях тост: «За знакомство». Ну, можно и за знакомство, я не возражаю. Максим и Юра тем временем уже активно распрашивают Андрюху Маслова о жизни в здешних русских землях. Минут через десять народ решает, что пора вновь промочить горло. В этот раз высказывается Людмила:

— «Мы выбираем следующий мир в согласии с тем, чему мы научились в этом. Если мы не научились ничему, следующий мир окажется точно таким же, как этот, и нам придется снова преодолевать те же преграды с теми же свинцовыми гирями на лапах». Поэтому давайте выпьем за то, чтобы в новом мире мы смогли воспользоваться всем тем, чему научились в старом!

Неплохое пожелание, должен заметить. У меня, правда, пока с этим не очень получается, но новым знакомым я искренне желаю успеха. Пусть у них все получиться так, как они хотят. С сельским хозяйством ребята знакомы, в технике тоже понимают — не пропадут точно. Вот уже спорят, чем займутся по приезду в Русскую Республику. Макс и Витя предлагают основать свой поселок и фермерствовать, а Захар отстаивает идею создания охотконторы. Правда, его наполеоновские планы на корню рубит Анте, сообщив о том, что ряд экземпляров местной живности калибр 7.62 валит только после неприличного количества попаданий. Я же, будучи уже знаком с местным охоничьим фольклором, свое внимание уделяю исключительно Люде:

— Людмила, а у Вас планы на завтра какие?

— Техникой своей заниматься буду. — ответила девушка.

— Весь день?

— Да. Я принципиально с техникой «на Вы» и никак иначе.

— Может быть, я смогу Вам помочь? — закидываю пробную удочку.

— Навряд ли. — качает головой Люда.

— Почему же? — удивленно приподнимаю бровь.

— Ту технику, что нужна мне для работы, мало кто знает.

— А что ж у Вас за работа?

— Угадайте. — и смеется с неким вызовом.

— Ну Вы хоть подскажите…

— Самая красивая работа у меня! — и еще одна улыбка.

Вот ты как, значит… Нет, с хирургом я дал маху, к медицине эта барышня никакого отношения не имеет, это однозначно. Если «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» — произведение весьма известное и цитировать его могут многие, то вот прямая отсылка к высказыванию Героя Советского Союза за номером восемь пространства для фантазий не оставляет. Не так много людей сейчас знают, кто такой М.М. Громов. Поэтому плавно тянусь за стоящей в уголке гитарой:

Эта песня у меня толком никогда не получалась. Не вытягиваю ее ни голосом — не получается его «стелить» как в оригинале, ни столь длительный перебор не могу выдержать. Поэтому приходится играть резче, боем и петь больше речитативом. Надеюсь, слушатели меня гнилыми помидорами не закидают.

— Браво! — моя главная слушательница несколько раз хлопнула в ладоши.

— Так что за техника? — с улыбкой поинтересовался я.

— Завтра увидишь. Думаю, тебе понравится. — и снова улыбка. И, как оказывается, мы уже на «ты». Это радует, очень даже.

— Я заинтригован. Теперь всю ночь буду бессонницей мучаться и догадками терзаться.

— И все равно не угадаешь.

— Посмотрим. Кстати, ты не похожа на настоящего летчика — заявляю с апломбом.

— Это почему еще? — возмущенно удивляется Люда.

— Настоящий летчик летать любит, но боится, считает быстро, но неправильно, пьет много, но с отвращением. А у тебя кружка почти полная. — киваю на упомянутую посуду. Люда, отсмеявшись, хватает посудину и хорошенько к ней прикладывается, после чего смотрит на меня:

— Так лучше?

— Значительно.

А дальше было точь в точь как в советском мультике: «И они посидели ещё немного. А потом еще немного… и ещё немного… пока, увы, совсем ничего не осталось!». После чего нам осталось только разойтись. Я, разумеется, проводил Людмилу до ее гостиницы. На кофе приглашен не был, но на такой вариант событий я не особенно и рассчитывал. Договорились встретиться завтра и уже вместе проследовать на аэродром. Вот и хорошо, вот и славно. До чего ж положительно на меня эта девушка действует! Впервые за свое пребывание на этой земле иду спать и прямо-таки предвкушаю завтрашний день.

3-й день 5-го месяца 24-го года.

Порто-Франко.

Спалось мне не особо хорошо — нетерпение заедало. Потому утра я дождался с трудом. Часов в шесть окончательно уморился валяться и поднялся. От нефиг делать даже на утреннюю пробежку выбрался. Кстати, полезная штука — надо будет в привычку ввести. «Дейли Чек» для организма, так сказать[48]… По возвращению в ночлежку воспользовался преимуществом раннего подъема в виде свободного душа, после чего отправился завтракать. Шаурма и вишневый сок — ммм, пища богов. Кто-то назовет это плебейством, конечно, и будет прав. Ну так я и есть плебей. Стопроцентный пролетариат. Продавец, невысокий пухлый турок с длинными, свисающими до уровня плеч усами, попытался впихнуть мне еще чашку кофе, но я не поддался. Хотя, судя по отзывам, и кофе здешний весьма неплох, и турки его готовить умеют хорошо. Но не мое это. Мне бы чаю…

Кое-как убив еще полтора часа времени, отправился на Овальную площадь, где обычно ошивался уже знакомый мне таксист Фред. Думаю, он уже должен быть там. Надо будет ему посоветовать водрузить на площади столб с полосатой табличкой с надписью «Биржа автомобилей». Ну, для полного сходства с классикой. Но ведь не поймет, морда нерусская. «Нерусской морды» на площади не оказалось. Пришлось искать по карманам его визитку, а потом лазить по окрестностям в поисках телефона-автомата. Не абонент я пока что для здешней сотовой связи. Как-то не возникало необходимости ранее. Вызвонил Фреда, дождался его прибытия и поехал к себе. Как-никак, аэродром за городом, то есть нужно вооружиться. А таскать все время с собой сумку со стволами у меня желания нет. Забежал в свою комнатуху, извлек из вещей вторую оружейную сумку и забросил в нее африканский автомат с магазинами и «Маузер». Стрельбы никакой не ожидается, так что можно и повыпендриваться редким пистолем. Подхватил баул и выскочил из помещения. Время-то уже к десяти приближается. Пора за Людой ехать.

Интересно, что все-таки у нее за крафт[49]? Я прям сидеть спокойно не могу — так хочу поскорее увидеть. Понятно, что мои любимые «тройки»[50] здесь еще лет. дцать не появятся. А жаль. Я люблю большую авиацию. Нет, в маленьких самолетах тоже есть своя прелесть, но магистральные… Это просто песня! Люблю я их. Особенно люблю момент в самом начале обслуживания, когда заходишь в уютный сумрак кабины и ставишь самолет под ток. Скользящие по кнопкам пальцы как будто гладят любимую собаку или кошку, Всего несколько нажатий, и огромное доброе живое существо просыпается. Вбирают в себя воздух «легкие» системы вентиляции, медленно, не спеша, загорается свет, хитро подмигивают «глаза» включающихся приборов… Просто чудо какое-то! Меня, конечно, ждет что-то куда более скромное, но все равно — настроение приподнятое.

Подъехав к «Арарату», где квартировала Людмила, я настроился на ожидание. Что поделать, даже самые лучшие девушки имеют свойство опаздывать. Однако мои ожидания не оправдались — Люда появилась ровно в десять. Джинсы, свободная футболка навыпуск, русые волосы собраны в хвост, никакой косметики, вместо дамской сумочки — оружейный баул. Такой типично рабочий вид, но все равно, до чего ж хороша! Выбрался из машины чтобы открыть девушке дверь, усадил со всем бережением и начал знакомить между собой своих попутчиков:

— Люда, это Фред, таксист и предприниматель. Фред, это Люда.

— «Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса» — улыбнулась Людмила. Она еще и Кэрролла любит! Надо же!

Фред тут же уверил, что ему очень приятно. Мою аллюзию на «офицера и джентльмена» шотландец проигнорировал. То ли не понял, то ли посчитал ниже своего достоинства замечать подобные подколки. Ограничился тем, что поинтересовался, куда, собственно, едем. И мы поехали. Цум флюгплатц, как сказали бы немцы.

За разговором дорога до аэродрома пролетела быстро. Тормознулись только на КПП, чтобы пройти «фейс-контроль» и вооружиться. У Люды оказались калашниковский «укорот» и ПМ. Абсолютно логичный выбор для летчика. Когда я служил — летный состав вооружался аналогично. Ну а вооружение Фреда с момента нашей прошлой поездки каких-либо изменений не претерпело — все те же стоунеровская винтовка и 1911.

Ну вот и приехали. Высаживаемся, забираем вещички, после чего я отпускаю Фреда, наказав ему быть на связи. После чего вместе с Людой не спеша идем вдоль летного поля. Тишина, спокойствие… Все бы хорошо, но это крупнейшая воздушная гавань Новой Земли. И эта мысль у меня как-то плохо в голове укладывается. К совершенно другим масштабам привык, что поделать. В «шарике»-то[51] постоянно шум и суета. А здесь — как на пленэр выбрался, чесслово.

Людмила уверенным шагом направилась в сторону виднеющихся в отдалении ангаров, попутно вызванивая кого-то по мобильному и предлагая прибыть для сдачи работы и расчета. Я, не торопясь, последовал за ней. Кстати, у меня сейчас, похоже, будет возможность исправить одно досадное упущение. Здешнего диспетчера я знаю, нескольких местных летчиков — тоже, а вот с коллегами, то есть техсоставом, практически не знаком. Надо будет исправить это дело. После того, как самолет у них приму как положено. А опыт в этом деле у меня имеется. Где-то за неделю до моего увольнения из рядов доблестных ВВС борттехник моей «вертушки» слег в госпиталь с суровым гайморитом. И я остался за него. Проблем, в общем-то, не было — за пять лет в эскадрилье я чему только не научился. Но вот инженер части, меня недолюбливавший, решил лично у меня принять борт. Это было нечто. Сказать, что я заколебался — это ничего не сказать. И самое обидное — ничего плохого я инженеру не сделал. Просто были у них трения с комэском, и на мне, как на командирском любимчике, этот хороший добрый человек отыгрался. Надеюсь, сейчас он переживает внезапный острый приступ икотки.

Ну черт с ним, с собакой страшной. Я лучше на самолет посмотрю. Не видал я таких раньше. Небольшой, примерно с «Караван» какой-нибудь, но двухмоторный высокопланчик в бело-синей ливрее. Немножко угловатый, но симпатичный. Шасси неубирающееся, на основных стойках — двухколесные тележки, что в новоземельных условиях весьма неплохо.

— И как его зовут? — интересуюсь, проводя рукой по обшивке.

— Я «Робинзоном» зову. А вообще — «Бриттен-Норман Айлендер».

— Английский?

— Ну да. Единственное, двигатели американские — «Лайкоминги».

— Поршня? — слегка погрустнел я. Ну не люблю я поршневые двигатели, не знаю и не хочу касаться. Хотя «лайки» — еще далеко не самый плохой вариант. Один из лучших даже.

— А чем тебе поршневые не нравятся? Я только с ними и летала. Переучиваться на что-то турбинное не было времени. Надо было пошустрее дергать, пока за наследство папахена всерьез не взялись.

Похоже, ступил я на опасную тропку, ведущую к личному. Нафиг-нафиг. Поэтому аккуратно съезжаю с темы:

— А на чем еще летала?

— Начала на Як-18, большую часть времени — на 152-й «Цессне», на Ан-2 немного, на «Мораве»[52]…

От необходимости продолжения разговора меня избавило появление «подозрительного типа гражданской наружности». Дядька был лысоват, в меру упитан и говорил по-английски с характерным французским грассированием. Как я понял, это был руководитель бригады, собиравшей Людину птичку. То, что наш новый собеседник не потрудился представиться и вообще делал вид, что меня здесь нет, меня чуточку задело. А то, что он в процессе разговора раздевал Люду взглядом — задело уже серьезней. Не люблю конкурентов, знаете ли. Так, надо сразу расставить все точки над ё. Уподобляться дерущимся за самку бабуинам лично я не собираюсь (хоть девушкам это и нравится). А вот прикопаться и застроить — вполне себе можно. Посему легонько постукиваю деятеля по плечу, выжидаю, когда он обратит на меня внимание и смотрю на него, как викинг на епископа. Выдержав небольшую паузу, приступаю к процессу:

— Позвольте, а что значит «Принимайте работу»? Работу мы примем. После цикла наземных и летных испытаний. Так что не торопитесь особо.

Оппонент на несколько секунд теряется, но потом набирает воздуха в грудь и начинает возражать:

— Мы с мадемуазель договаривались что…

— Мадемуазель юна и неопытна. А я и отсюда вижу, что стык консоли с центропланом не загерметизирован. Почему?

Бью я практически вслепую, но, по идее, все швы при сборке проходятся специальным герметиком. Чего в данном случае не наблюдается. Но одного косяка мало — надо докопаться до чего-то еще. Нагибаюсь к колесу и мысленно благодарю консервативных англичан.

— Вы вот эту гайку видите?

— Вижу. И что же Вам в ней не нравится? — щетинится иголками бригадир.

— А Вы не видите? — с ехидцей спрашиваю его я.

— Я вижу, что здесь все в порядке.

— В порядке у него… А то, что все винтовые соединения в авиации контрятся — Вам в школе рассказать забыли? Или Вы спали в это время?

От столь наглого навета(будем справедливы — тут я действительно решил «докопаться до столба») месье встает на дыбы:

— Да будет Вам известно, господин Всезнайка, что уже давно придуманы самоконтрящиеся гайки. И с тех пор уже не морочатся с подвязками!

— В самом деле? Тогда расскажите мне, для чего в гайках вот эти отверстия?

Тут оппоненту крыть нечем. Он возмущенно фыркает и решительным шагом уходит от меня. Но мне этого мало и я произвожу контрольный выстрел:

— Куда же Вы, уважаемый? Я ведь еще даже самолет не обошел…

Расстояние до уже бывшего собеседника продолжает возрастать. Людмила смотрит на меня и спрашивает:

— Куда это он?

Я делаю совершенно невинное лицо и пожимаю плечами:

— Не знаю. За герметиком с контровкой, наверное…

9-й день 5-го месяца.

Юго-Западная часть Большого залива.

Вроде бы я еще не в том возрасте, чтобы проводить все свободное время, предаваясь приятным воспоминаниям, но как же порой хочется! И сейчас мне, в общем-то, ничего не мешает предаться этому занятию.

Людину «птичку» мы в тот день облетали. До полной программы заводских испытаний, конечно, наши потуги очень сильно недотягивают, но что могли — сделали. Продолжительная «гонка» двигателей на всех режимах, во время которой проверили работу рулей и механизации. Убедившись, что все нормально, перешли к «динамическим испытаниям», если их можно так назвать. Я уговорил Люду дать мне «порулить» и взял процесс испытаний в свои руки. Анатолий Маркович Маркуша! Низкий Вам поклон и огромное Вам спасибо за Вашу книгу, написанную специально для таких «недолетчиков», как я. Что б я без нее делал? Не знаю, честно признаюсь. А так — процесс пошел так, как он должен идти. Сперва покататься по рулежке, потом перейти от руления к пробежкам, после пробежек — подлеты. Благодаря такой программе я и «почувствовал» самолет, и к органам управления привык. Будь проклят тот человек, который придумал «рога»[53]! Мне с ними было крайне непривычно и даже неудобно. Я-то всегда с ручкой дело имел. Что в училище на Яке, что в войсках, когда меня пускали посидеть в правой «чашке»[54] «восьмерки» — везде была ручка управления. Что самолетом, что вертолетом. А на этом аппарате, как и на большинстве более-менее тяжелых машин — штурвал. За который надо держаться двумя руками. А РУДы[55] двигать третьей, видимо. Ей же и механизацию убирать-выпускать. Но ничего, справился. И взлетел, и по «коробочке»[56] прошел, и даже сел. Последнее, правда, больше условно. За почти пять лет на земле я умение визуально определять высоту порядком растерял. А смотреть одним глазом на землю, а вторым — на приборы особо никогда и не умел. Но меня сильно выручил прогресс, а точнее — такие его детища как командно-пилотажный индикатор, установленный на самолете, и курсо-глиссадная система, имеющаяся на аэродроме. Не поскупились, однако. Видимо, Орден профинансировал в расчете на будущий рост авиаперевозок. Сочетание этих двух замечательных вещей позволяет посадить самолет даже в условиях хреновой или вообще отсутствующей видимости. Это как раз мой случай. Нет, видимость была замечательная, «миллион на миллион», практически. Но для меня это ничего не меняло — я-то взглядом в приборную доску уперся и «гонялся за шариком» так, как будто за бортом «полста на двести»[57]. И я таки сел. Со второго захода, правда (хотя будем честны — с третьего. После первого я сделал вид, что отрабатываю уход на второй круг), и корявенько — Люде в конце пришлось меня поправлять, но сел. Можно было бы возгордиться, но как-то нечем пока что. Это если про мои летные навыки говорить. Люду-то я и без того впечатлил.

Следующие два дня прошли в немудреных развлечениях. Много гуляли, общались с народом на аэродроме и в «Арарате», совместно выбрались на стрельбище… Я сходил в размещавшийся возле «Арарата» оружейный, где «справжний техасский козак» Билл(а чего смеетесь — он именно так и выглядит. Помесь ганфайтера с Дикого Запада и сечевого хлопца, весьма упитанная правда) идентифицировал мои ружбайки. Африканский штуцер оказался «Хайм-55» под патрон.416 Ригби — хоть в этом я не ошибся. Крупнокалиберный карабин, оказывается, именовался «Хайм Экспресс Б» и стрелял тем же патроном. А понравившаяся мне винтовка с оригинальным шариковым запиранием затвора — «Хайм SR-30». С нее я и начал. Как оказалось — приятная такая винтовочка, с нешибко ощущаемой отдачей, весьма точная(по крайней мере — для моих слегка корявых рук). Перезаряжание проблем не вызывает, единственное, что не очень понравилось — довольно длинный ход затвора. С непривычки было не слишком удобно. А так — вещь! Я бы даже назвал ее оружейной роскошью. Винтовка, которую просто приятно держать в руках. Классическое охотничье оружие, безо всякого намека на военное применение. Воплощенная в металле и дереве красота, наигрался с которой я не скоро. Сотню патронов извел точно, причем в охотку и с удовольствием. Единственное, гложет ощущение, что чего-то не хватает. Еще бы понять чего…

Со штуцером возиться не стал — сразу подарил его Люде. Она, к моему удивлению, тоже оказалась не чужда охоте и привезла со Старой Земли пару стволов — дробовик «Бенелли» и браунинговский карабин. Первый образец заинтересовал меня мало — обычный полуавтомат обычного 12-го калибра. Качественный и хороший, как и все дробовики этой фирмы, но не более. А вот на знакомство с карабином времени я потратил куда больше. Небезынтересная конструкция оказалась. Прямой потомок, можно сказать — «сын» знаменитого БАРа. Что отражено даже в названии — БАР 2. Сделан под стандартный 308-й калибр, только неясно, как перенесет демидовский боеприпас. Выяснение этого вопроса у Билла я отложил на потом, а сам начал разбираться с конструкцией.

В первую очередь в глаза бросился очень интересный регулируемый ДТК. Интересно, зачем оно так? Видимо, в этом заключено какое-то великое техношаманство, позволяющее путем регулировки добиться чего-то там на очень хорошем уровне. Ради интереса попробовал пострелять с разными его установками — какой-либо разницы не заметил. Похоже, здесь нужен специалист покрупнее меня. Но это нормально — из меня что снайпер, что оружейник — как пуля из понятно чего. Но это ладно, куда интересней устройство магазина. Чего-чего, а такого креатива я от ребят из Эрсталя не ожидал. Сперва я подумал, что устройство аналогично СКСу — по крайней мере, нижняя крышка откидывается также. Но после ее открывания я несколько офигел. Тридцать три раза массаракш! Вот как можно до такого додуматься, особенно в просвещенном двадцать первом веке? Мне в самом лютом алкогольном бреду не привиделся бы съемный магазин, крепящийся к крышке несъемного, ну или как правильно называется эта деталь. Таким образом, для перезарядки оружия нужно открыть защелку, после того, как откроется крышка, вытащить из нее магазин, вставить на его место новый и закрыть крышку. Ну и патрон в патронник дослать, естественно. Вот как создатели додумались до столь наркоманской схемы? Оружейные извращенцы, блин… Хотя возможно что, как говорят наши меньшие братья — компьютерщики — «Это не бага, это фича». Расстреляв еще пару магазинов, пришел к выводу, что определенная фишка в этом есть. В принципе, «Боинг» тоже делает самолеты с достаточно неочевидными (на мой взгляд, по крайней мере) техническими решениями и я их за это наркоманами и прочими плохими словами не обзываю. Потому будет добрее и решим для себя, что хотя карабинчик сделан скорее оригинально, чем удобно, но и такой подход вполне имеет право на существование. В конце концов, если бы все оружие делалось как под копирку — это было бы просто скучно. Даже мне, конечному пользователю. А что тогда говорить об инженерах, его создателях?

Момент знакомства с крупнокалиберным карабином от герра Хайма я оттягивал как мог. Потренировался с ППС, с «Вектором», выпустил эдак сотни полторы пуль из нагана, даже задавил свою любимую жабу и расстрелял магазин из «Маузера». Вычистил все это хозяйство и только после этого занялся продукцией сумрачного тевтонского гения. Честно сказать, карабин внушал мне почтение, смешанное с беспокойством. Я отдачу обычного винтовочного патрона ощущаю вполне себе неплохо, а тут африканский слонобой. Были некоторые опасения, что меня после выстрела просто унесет. Поэтому не поленился улечься, как когда-то учили на КМБ, тщательно приложился и потянул спуск так плавно, как только мог. Бахнуло солидно, и в плечо толкнуло тоже. Но слабее, чем я ожидал. Не самый маленький вес оружия, видимо, сказывается. Навскидку, килограмм пять карабин точно весит, если не больше. Передернул классический винтовочный поворотный затвор, дослал новый патрон. Заодно понял, чего именно мне не хватало при стрельбе из его «младшего брата». Да-да, вот именно этого движения рукояти вверх, открывающего затвор. Интересный тараканчик, однако. А я, получается, нехороший человек. Обзывал обидными словами пацанов из Эрсталя, упрекал в нерациональности, а сам зачем-то хочу открывать затвор именно поворотом, делая лишнее и нерациональное движение. Такая вот я непоследовательная скотина.

Немножко себя поругав, я повторил выстрел. Нормально. На двести метров я вполне попадаю. Ну а больше и не надо. Это же не крупнокалиберная снайперка, а охотничий карабин для крупной дичи. Его задача — не комару фаберже отстрелить с километра, а уложить единственной пулей здоровенную тушу. Которая, на секундочку, несется на охотника, желая порвать его на британский флаг. И подразумевается, что стрелять этим патроном будут накоротке. А значит, необходимости измерять кучность и приводить оружие к нормальному бою, тратя на это совсем недешевые патроны, нет. Для полной уверенности в себе добил магазин, сделав еще один выстрел с колена и один — из положения «стоя». Нормально. Можно чистить оружие и двигать в город.

Дальше воспоминания мои плавно перетекли от дневных событий к ночным. Да-да, тем самым, при экранизации которых режиссеру придется ставить рейтинг 18+. Только вот я бы не советовал кому-либо экранизировать эти мои воспоминания. Крайне вредное для здоровья занятие, доложу я вам. Я и в Старом Свете толерантность числил по разряду сексуальных извращений, а здесь вообще неполиткорректный стал. Бытие определяет сознание, так сказать.

Я уже совсем впал было в благодушно-мечтательное настроение, но ревун тревоги вернул меня на грешную землю. Точнее сказать — палубу. Ближайшая земля сейчас находится на немаленьком расстоянии, причем расстояние это надо измерять вниз. «Фурор» по довольно широкой дуге доворачивает, ложась на ведущей к цели курс, а я, никуда не спеша тушу бычок в обрезе[58] с песком и иду в радиорубку экипироваться. Рауль, мой сменщик и наставник, спокоен, словно удав. Интересуюсь у него:

— Что там? Радиосканер чего-то поймал?

— Ну да. Морзяночка какая-то была — я хвост успел услышать. Своими кодами работали.

— Понятненько. Ты генератор помех уже врубил?

— Нет. Кэп сказал, только по его команде.

— Ну и правильно. Чего раньше времени суетиться? Вдруг они тоже эфир сканируют? Еще насторожатся раньше времени…

За такой светской беседой я надел на ремень подсумки: один — с магазинами к ППС, а второй с двумя гранатами, которые Олич опознал как немецкие ДМ-51. В принципе, это вписывается в немецкий оружейный стиль — сделать гранату не круглой или яйцеобразной, а шестигранной. Непонятно, правда, отчего они так плавные линии не любят и стараются все «оквадратить», но думаю, что причина есть. Дойчи — ребята основательные. Я в этом лишний раз убедился, когда изучал затрофеенные на прошлой операции гранаты. Меня в них пластмассовый корпус удивил — было решительно непонятно мне, откуда поражающим элементам взяться. Но друг Анте просветил, что при отливке корпуса внутрь него помещены металлические шарики, которые и обеспечивают «воздействие» на организм противника. Еще он сказал, что эти гранаты — вообще-то оборонительные, и к ним идет дополнительный одеваемый сверху кожух. Но его я не обнаружил. Видимо, пролюбили данный предмет господа халифатовцы. А сама идея ни разу не новая. Мне, правда, сомнительной кажется. Наши перед Отечественной тоже пытались сделать гранату, которая одновременно и оборонительная, и наступательная. Да-да, я про РГД-33. С которой повоевали и поняли, что универсальное не только для всего хорошо, но и для всего плохо. После чего и решили иметь на вооружении отдельно оборонительную и отдельно — наступательную гранаты. Но фрицы, те, что из агрессивного Бундесвера, а не миролюбивой и хорошей Фольксармее, решили пойти другим путем. Ну ладно, при случае оценим, к чему они там пришли.

Распихиваю по ячейкам ремня(если это можно так назвать — я просто кое-где распорол нитки, скреплявшие два слоя кожи) пистолетные магазины в количестве трех штук, беру футляр с биноклем и выхожу на палубу. Последним, пожалуй, я даже отдельно похвастаюсь. Отдал я за него сотню с четвертью, но он того стоит. Аллюминиевый обрезиненный влагонепроницаемый корпус, внутри заполненный азотом, «просветленная оптика» (что бы это ни значило), дающая двенадцатикратное увеличение. И главное, чем меня эта штука купила — название. «Винчестер Ви-Дабл-Ю чего-то там». Это вообще моя слабость — вещи с именем, овеянным историей. Называйся бинокль как-нибудь иначе — фиг бы я за него такие деньги отвалил. Были варианты и подешевле с абсолютно аналогичной увеличивающей способностью.

Продефилировал я на нос и уселся там с биноклем, старательно пытаясь углядеть что-то впереди. Вибрации от машин, передающиеся на корпус, вполне явственно ощущались организмом, не смотря на уже появившуюся некоторую привычку. Полным ходом идем. А он, по данным ходовых испытаний, составляет аж двадцать четыре целых и восемьдесят пять сотых узла. Что по меркам Нового Света очень даже хорошо. Не так много кораблей могут выдать больше. Это мне Маслов рассказал. Сам он, правда, на испытаниях не присутствовал и знает об этом со слов кэпа, но тот вряд ли врать будет. Сейчас, правда, мы идем помедленнее, наверно — встречная волна (балла эдак три-четыре) должна несколько снизить нашу скорость.

Впереди по-прежнему лишь морская гладь. По крайней мере, мне пока видна исключительно она. Но «Фурор» слегка доворачивает вправо, а значит — с наблюдательного поста на мачте цель уже видна. Ну там наблюдатель и сидит повыше, и оптика у него помощнее. Ну ничего, минут через пятнадцать-двадцать и я увижу объект нашей сегодняшней работы. По моим прикидкам так получается.

Однако через пол часа в окулярах бинокля все еще тишь да гладь. Хотя, на счет них я загнул, пожалуй. Особой глади не наблюдается, да и ветер старик Бофорт[59] вполне позволяет назвать свежим. Интересные дела, однако. Так и хочется спросить «В чем дело?». С интонациями Арчила Гомиашвилли, естественно. Но вот беда, спросить-то не у кого! Придется сидеть, пялиться в бинокль и ждать. Ну и ладно. Я хоть и любопытный, но терпеливый.

Минут через пятнадцать я, отвлекясь от наблюдения за морской поверхностью, обнаружил идущего к месту для курения нашего штурмана. Это весьма кстати. Человек наверняка владеет информацией и можно попросить его со мной этой информацией поделиться. Потому подсаживаюсь рядом и задаю дьявольские предсказуемый вопрос:

— Что скажешь, Андрюх? Что там с марса семафорят?

Маслов затянулся табачным дымом и ответил:

— Да пока неясно толком. Что-то небольшое и очень шустрое. Чешут где-то с той же скоростью, что и мы.

— А до берега далеко?

— Да они не к берегу идут. Не хотят они к берегу. Параллельно двигаются. Будь их воля — вообще бы в открытое море ушли. Но мы тогда угол срежем и расстояние сократим. Так что просто уходят по прямой.

— Странные дела. — констатирую я очевидный факт.

— И не говори. Я бы даже сказал — вдвойне странные. Ну ничего, догоним — выясним, в чем там дело. Если догоним, конечно.

На этой оптимистичной ноте Андрей удалился в рубку, а я остался дальше любоваться морским пейзажем. Правда, пейзаж этот — море от края до края — мне уже порядком поднадоел. А с другой стороны — это просто я зажрался. Когда впервые в море вышел — имел нежно-зеленый оттенок лица и хотел только чтобы это все скорее кончилось, неважно как — а сейчас пейзажи мне не такие, понимаешь ли. Скучно смотреть на них! Ничего, скоро станет повеселее. Только не факт, что мне это веселье по вкусу придется. Оснований для такого пессимизма, правда, пока не усматривается, но мало ли… В нашем деле всякое случиться может.

Погоня затянулась и лишь к исходу третьего часа я наконец высмотрел в бинокль нашу цель. Небольшая, довольно непрезентабельного вида шаланда. На корме — спарка «максимов» или чего-то подобного, в носу — что-то крупнокалиберное. По здешним местам — вполне себе джентльменский набор. На палубе — штабель груза, накрытый брезентом. Конечно, могу ошибаться, но есть ощущение, что дистанция между нами довольно резво сокращается. Чего это они встали? Непонятно мне. Но терзает меня подозрение, что «Это бжж, неспроста».

На чужой палубе появляется босоногий индивид в шортах и балахонистой рубашке и шлепает к мачте, поднимая не ней флаг, похожий на шотландский. Ну да, «Майк». «Мое судно не имеет хода». Это мы и так видим. Только непонятно, с чего вы так шустро драпали. Ключевое слово — «шустро». Чего драпали-то понятно. Не нужны вам лишние встречи со всякими подозрительными типами вроде нас. Еще через полчаса нас разделяет менее километра(ну на мой сухопутный взгляд). Кэп произносит в матюгальник ритуальный спич, требуя остановиться для досмотра. «Клиенты» и не против — они и так стоят. «Фурор» сбрасывает скорость и аккуратно подходит к чужому борту. Пара матросиков, тот, что поднимал сигнальный флаг и еще один, одетый примерно так же, принимают наши швартовочные концы и заводят их за кнехты. Наша досмотровая группа стоит около фальшборта, готовая прыгать на чужую палубу. Ребята на расслабоне, перешучиваются, подкалывают друг друга… Но тут идиллия резко заканчивается.

Говорят, что всякие мелочи человек замечает боковым зрением лучше, чем прямым. Истинная правда. Именно боковым зрением я через открытый иллюминатор заметил какое-то шевеление в чужой рубке. А через секунду из этого иллюминатора ударила длинная пулеметная очередь. Уже падая на палубу, я успел заметить, как из под брезента, укрывавшего груз, выныривают фигуры с автоматами в руках, а оба принимавших швартовы матросика бегом несутся к нашему борту, в мертвую зону. А еще через секунду в воздух взлетела пара небольших темных шариков.

Я порой дурак-дураком, конечно, но сейчас не надо иметь ведро мозгов, чтобы догадаться, что это за шарики. Хорошо, что рядом оказался люк, ведущий в якорный ящик[60]. В него я и «упаковался». Сверху прыгнул еще кто-то, едва не сев мне на шею в буквальном смысле этого слова. А наверху слитно громыхнули гранатные взрывы. И еще раз. И еще. А вот это уже не гранаты! Похоже, из РПГ долбят! Блядь, нарвались!

Судя по грохоту падающих на палубу обломков, ребятишки пулеметное гнездо на мачте раздолбили. Там, конечно, была защита, но противотанковый гранатомет ее просто не заметит. Это жопа, причем полнейшая! Через пару секунд вражины будут на нашей палубе, произведут контроль и пойдут «чистить» внутренние помещения. А мне отчего-то воевать в корабельных закоулках со столь шустрыми ребятами не хочется совершенно. Оглядываюсь на своего «сокамерника». Олич, кто же еще. Мы с ним рядом стояли и тугодумом югослава не назовешь. И позже меня он в люк прыгнул только потому, что стоял дальше.

Анте аккуратно выглянул в якорный клюз, спрятался и тут же швырнул наружу гранату. Рявкнул мне «Держи палубу» и повторил процедуру. Очень своевременное указание, должен заметить. Через борт уже лезли наши противники, числом эдак с пол-дюжины. Причем, сссука, в бронежилетах! А у меня куцая поливалка под пистолетный патрон! Бляядь…

Но делать нечего — надо как-то от них отбиваться. Донесшиеся сквозь гранатные взрывы крики боли несколько добавили мне оптимизма. Ловлю на мушку ближайшего ко мне ворога, перебирающегося через высокий фальшборт. Нна! Сдохни, мразь! Короткая очередь разносит супостату черепушку. Не поможет тебе твой броник, сволочь! Переношу огонь на следующего. Ствол задрать я уже не успеваю и стреляю по ногам. Оппонент падает на палубу нижними конечностями ко мне. Всаживаю еще одну очередь примерно на уровне бедер и ныряю обратно в люк. И очень вовремя это делаю! Потому как пули дырявят палубу чуть дальше люка. Задержись там на секунду моя голова — аккурат в нее бы и прилетело.

Песец. Полнейший. Выход из якорного ящика только один, и ведет он на палубу, где нам готовы оказать горячий прием. Как там пелось в старом мультике? «Ну вот и все, спасибо за внимание, сейчас, должно быть, будут убивать». Однако мой сербохорватский корефан сдаваться без боя категорически не намерен. Он подскакивает к люку, аккуратно высовывает из него руку, кладет на палубу гранату и катит в сторону наших гостей. Раздавшийся взрыв как будто подбрасывает Олича и он вылетает наружу. Там слышится стрельба, причем лупят не только «калаши» врагов и «бельгийка» югослава, но и еще стволов несколько. Слышны басовитые раскаты дробовика, звонко трещит пара автоматов калибра 5.56. Винтовочка какая-то голос подала, кто-то из пистолета лупит. Похоже, все не так плохо, как мне несколько секунд назад рисовалось.

Очень осторожно, прямо таки стелясь по борту, выглядываю в якорный клюз. Смотреть не шибко удобно, но значительную часть вражеской палубы видать. На ней лежат два тела и все. Никакого движения. Отлично. Теперь надо отсюда выбираться и идти на помощь нашим. Перезаряжаю ППС и аккуратненько выглядываю из люка. Никого. Из живых и активных, по крайней мере. Видны четыре вражеских трупа — неплохо мы их все-таки встретили. А всего было семеро — пять в броне с «калашами» и двое «матросов» с какими-то короткими пистолетами-пулеметами. Передняя часть надстройки капитально разворочена. Нихрена ж себе! Это что у них за гранатометы-то были? Стараясь двигаться как можно быстрее и при этом тихо перебегаю дальше к носу и занимаю позицию за одним из брашпилей. Укрытие неплохое, правый борт отсюда я контролирую полностью, да и с левого ко мне подобраться непросто будет. Сижу, наблюдаю, жду дальнейшего развития событий.

На шкафуте вспыхивает стрельба, но через минуту стихает. Только лишь дважды доносится выстрел из чего-то непонятного. Ну да, «контроль». Еще через пару минут вижу Санчо с парой человек, осторожно выдвигающихся по левому борту. Негромко окликаю их, а то еще стрельнут на нервах. А мне лишние дырки в организме не нужны совершенно. Спутники Санчо становятся спина к спине, контролируя окружающее пространство, а сам он перебегает ко мне.

— Видишь кого?

— Нет. — отвечаю я. Вы палили только что?

— Ага. — кивает Санчо. — Двоих завалили.

— При мне на борт семеро лезло. Значит, где-то еще один, как минимум.

— Будем искать. — решает Санчо и подзывает своих.

— Хуан, остаешься здесь. Остальные — со мной.

Логично, нечего сказать. У помянутого Хуана чилийский «ЗИГ» калибра 7.62. Есть вероятность, что чужую броню он прошьет. А я со своим ППС буду куда разворотливее, что в тесноте помещений немаловажно. Втроем движемся по правому борту в сторону кормы, осматриваем то, что осталось от ходовой рубки. Живых нет. Мертвых тоже. Целых мертвых. А то, что есть — опознанию не поддается. Хана всем, кто тут был. Идем дальше.

Извлекаем из радиорубки забаррикадировавшегося в ней Рауля. Не уверен, что это ему б помогло, но от комментариев воздержусь. Неизвестно, как бы я сам поступил на его месте. В процессе осмотра судна обнаруживается повылазивший из различных щелей народ. К моему удивлению, примерно треть нашей досмотровой группы жива и боеспособна. Сразу закидать всех гранатами у наших врагов не получилось — помешало большое количество различного оборудования на палубе, принявшее на себя значительную часть осколков. А потом ребятишки начали активно прятаться и готовиться дать отпор коварному врагу, когда тот появится в поле зрения. Возможно, не лучшее решение, но при отсутствии руководства — наиболее логичное.

Обнаружили аж трех врагов. Уже мертвых, но еще не успевших окоченеть. Пацанам фатально неповезло. Они вломились в боцманскую, хозяин которой встретил их огнем из своей СЕТМЕ. Ранил одного и отвлек на себя остальных, чем подло воспользовался подобравшийся с тыла Олич. Застрелил прикрывавшего коридор, а находившимся в боцманской закинул внутрь гранату. Поскольку внутри укрыться от осколков было негде — парни ломанулись наружу. Аккурат под очереди югослава, который ждал именно такого развития событий.

Убедившись в отсутствии незваных гостей на «Фуроре» мы направились на чужой борт с ответным визитом вежливости. Мне с Анте достался осмотр кормы, включая машинное отделение. Вот там я удивился, хотя чего-то похожего стоило ожидать. Скорлупка имела два винта, что весьма нетипично для судна ее размеров. Нет, самих винтов я не видел, но валов было два. На экономичном ходу их крутил двигатель, снятый с какого-то грузовика. Ну, если по размерам судить. А для полного хода на каждом валу стояло по авиамотору с понижающим редуктором. Причем, моторы эти даже сейчас были весьма горячими. Ну понятно. Ребята хотели от нас оторваться и вывели движки на максимальный режим. Через несколько часов те решили, что хватит это терпеть и капитально перегрелись. Поскольку на меньшей скорости уйти от нас хозяевам судна не светило, они решили, что лучшая защита — это нападение и попытались решить проблему с нами кардинально. К огромному нашему счастью, у них это ПОЧТИ получилось.

Нет, завязывать надо с этими морскими приключениями. Я, к счастью, не персонаж Сабатини какой-нибудь, и без моря могу жить вполне комфортно. Все, по возврату в Порто-Франко ноги моей на этой палубе не будет. Спишусь на берег и подамся к Люде в бортинженеры. И не только в инженеры. Перед уходом в море я изъял из своего «жемчужного фонда» половину камней и отнес рекомендованному мне ювелиру. Спорили мы с ним долго и страстно, но потом пришли к консенсусу. Достойный сын Израиля изготовит по моему заказу кольцо и гарнитур, состоящий из ожерелья и серег. Перед тем, как дать принципиальное согласие, "лицо семитской наружности" долго изучало камни, а потом, что-то для себя решив, озвучило такой ценник, что я порядком офигел. Это было нечто. От наших криков тряслись стены и люстра, мастер апеллировал к моим чувствам, утверждал что нельзя экономить на любимой женщине. Я в ответ утверждал, что экономлю не на любимой женщине, а на одном заломившем несусветную цену деятеле. Аргумент о большой семье, которая хочет кушать каждый день и неоднократно, я парировал сообщением о том, что люблю не дочь миллионера и деньги по ночам не печатаю… Короче, торговались долго и со вкусом. Но расстались довольные друг другом. Силен был ювелир в торговле, но до армянина, некогда скупавшего у нас «утраченные военно-воздушным способом» материальные ценности, все же недотягивает. Ашот был просто монстр в этом деле — меньше чем втроем его окучивать не ходили. Но ладно, хватит предаваться воспоминаниям, какими бы приятными они не были — надо идти наверх ништяки собирать. Хотел я бронежилет — вот он мне и будет. Даже два. Я, правда, намерен решительно сменить род занятий, но броня — штука такая, когда угодно пригодиться может.

Поднявшись на палубу, я обнаружил Олича, обшариваюшего один из трупов. Для удобства осмотра содержимого карманов Анте перевернул тушку на спину и мне сейчас хорошо видно лицо со следом от ожога на всю левую часть. Как будто раскаленный прут приложили. Правда, в данном конкретном случае вместо прута был ствол от ПК, из которого в хорошем темпе выпустили несколько коробов. Нда, братишка, вот таким образом пересеклись наши дорожки… Судьба-злодейка любит пошутить. Когда-то делали одно дело, а сегодня сошлись в бою. Блин, ну почему так!?

На душе стало невыносимо тоскливо. Захотелось нажраться до розовых мартышек, так, чтобы ничего не помнить. Но сделать это нет никакой возможности. Чувствуя себя последней сволочью, по дуге обхожу лежащее тело. Твою ж мать, до чего я докатился? Ради цветных фантиков убиваю людей и при этом еще считаю себя правым. Ну не мразь ли? Жутко захотелось ударить шаряшего по карманам покойника Олича и я с трудом удержал себя от этого поступка. О, вон наши стоят и что-то на повышенных тонах обсуждают! Пойду туда, если повезет — оторвусь на ком-нибудь…

Однако дискуссия свернула в совершенно неожиданное русло. Выслушав очередную эмоциональную тираду своего собеседника, наш помощник капитана побагровел, рванул из кобуры свою «змеюку» (не знаю, "Питон" там у него, «Анаконда» или еще чего) и выстрелил в живот своему оппоненту. Невысокий усатый мужичок, нанявшийся к нам перед этим походом, согнулся в три погибели и утробно завыл. Следующая пуля оборвала эту «арию». Помощник, не убирая револьвера, что-то изрек с крайне пафосным видом.

Тем временем, стоявший у него за спиной парнишка-индиос, тоже из крайнего набора, небрежно шевельнул плечом, перехватил соскочивший с него «Имбел» и всадил очередь в широкую спину «замполита». Нихрена ж себе! Стоявший рядом с "замполитом" Санчо с лихорадочной быстротой рванул из кобуры «Кольт», одновременно отпрыгивая в сторону, но отпрыгнул недостаточно далеко. Две пули сорок пятого калибра отправили убившего помощника индейца в лучший из миров, но нож в руке еще одного из стоявших уже окрасился красным. А это уже Фернандо, один из «старичков», он с нами с первого похода. Гребаное все! Что тут происходит-то? Так, надо быстро сныкаться куда-нибудь, пока в запале в расход не пустили!

Додумывал эту мысль я уже в рубке трофейного суденышка. Со мной вместе там оказался Гюнтер Штольц, еще один наш новичок. Родился уже здесь, в Нойенхафене, и в тринадцать местных же лет (сколько это по нормальному счету-то?) подался странствовать в поисках приключений. Вот и нашел их. Причем столько, что на годовую норму хватит, наверное. В меня стрелять, слава Разуму, не собирается, ну и я в него не буду. Похоже, здесь какие-то внутрилатиносовские разборки, в которые мне лезть неохота. Я лучше посмотрю, кто из них победителем выйдет, а потом подумаю, примкнуть к нему или попытаться на ноль помножить.

А вакханалия, тем временем, продолжается. Судя по воплям, предмет спора забыт напрочь. Теперь работает древняя как мир логика: «Ты убил моего друга Педро? Так сдохни, скотина!». Это звиздец, товарищи. Осторожно выглядываю в иллюминатор и вижу, как один из сигнальщиков палит из карабина. Проследив направление его взгляда, понял, что палит он в Олича. Но долго ему таким образом развлекаться югослав не позволил. На пресечение столь вопиющего бардака ему хватило всего двух патронов. Но после этого все та же логика сработала против него и по Анте ударили несколько стволов. Похоже, пора и мне поучаствовать в безобразии. А то ведь если Олича грохнут — и мне девять граммов свинца выпишут. Просто так, для подстраховки. И Штольца прибьют по аналогичным мотивам. Быстро разъясняю немцу ситуацию и получаю в ответ заверения о том, что он на нашей стороне. Ну, теперь можно и действовать.

Выглянув через распахнутую дверь, оцениваю обстановку. Олича не видно, но пара сигнальщиков — обладатель «джунгли-карабина» с невыговариваемым индейским именем, и еще один, с М-14 энергично палят по штабелю тюков на палубе. Видимо, мой друган за ними прячется. Выдаю Штольцу ЦУ — «Я по правому, ты по левому» и всаживаю короткую очередь в обладателя американской винтовки. И следом добавляю еще одну. Рядом трещит «Мадсен» Гюнтера и хозяин британского карабина падает тоже. Из-за надстройки «Фурора» выбегает еще кто-то и тут же получает сразу три очереди. Зря, наверное. А может быть, что и нет. Попробуй тут разберись.

Окидываю взглядом палубу шаланды. Трупов на ней прибавилось, причем весьма значительно. Весь десяток (а то и больше) спорщиков на ней лежит. Всаживаю в каждого по пуле для верности. Насчитал тринадцать выстрелов. Пропускаю внутрь бегущего к нам Олича, прячусь сам и перезаряжаю оружие.

— Веселое дело! — с сарказмом произносит Анте. — Чего этим придуркам вздумалось по мне палить?

— Черт их знает. — отвечаю я. — Пойдем, поищем кого-нибудь сохранившего мозги посреди всей этой фигни?

— Пошли. Других вариантов нет.

Поиски были не особо успешными. Кроме нас троих в адеквате оказались Маслов, решивший что ему нафиг не уперлось на чужом пиру похмелье, старший механик с вахтенным мотористом, просидевшие все это время в машинном, и Рауль, традиционно задраившийся в радиорубке. Вот таким составом мы и собрались для составления дальнейшего плана действий.

— Ну и с какого бодуна эти скоты меду собой передрались? — озвучиваю я наиболее волнующий меня вопрос. Судя по отсутствию ответов — риторический.

— Ну, пираты обычно из-за добычи дерутся — озвучил свое мнение Гюнтер.

— Устами младенца глаголет истина. — подколол парнишку стармех. — Предлагаю осмотреть трофей и выяснить, что же наших бывших соплавателей так взволновало.

— Согласен. — поддерживает Маслов. Только оружие давайте на «Фуроре» оставим. А то мало ли чего там такого, на рассудок плохо действующего.

Прочие участники собрания согласились с высказанными предложениями и, разоружившись, мы отправились на борт трофейного кораблика. Блин, что за день сегодня! Только и делаю, что с борта на борт прыгаю.

Начали осмотр с верхней палубы. На ней оказались тюки с хлопком и ничего больше. Идея о том, что наши бывшие коллеги так возбудились из-за них, показалась нам несостоятельной и поиски мы продолжили. В трюме оказались вещи, значительно более интересные. Характерные и очень знакомые деревянные ящики. В свете фонаря я читал вслух маркировку, переводя на понятный всем присутствующим английский язык:

— Автоматы Калашникова. Те, которые АК, не АКМ. Карабины СКС. В этом — РПД. Вот тут — РПГ, "семерки". Ну и боеприпасы к этому добру. Итого — стволов сто. Не так много, чтоб народу башни посрывало.

— Согласен. Ищем дальше. — поддержал меня Рауль.

Следующим номером нашей программы стали жилые помещения. В одном из них и обнаружилось искомое. Здоровенный брезентовый баул стоял на полу в распахнутом виде и демонстрировал свое содержимое. Я даже не сразу понял, что именно вижу. Потом дошло. «Колоды» экю различного номинала — от полтинника до пятисотки. В большинстве своем — «полтосы» и сотни, но все равно много. Очень много. И занимают они примерно две трети баула. Остальной объем заполнен какими-то мешочками. «Дед»[61] вытащил и открыл один из них:

— Монеты. Золотые. По двести экю.

Гюнтер принялся распаковывать другой. На свет появился упакованный в бумагу столбик сантиметров пятнадцать высотой.

— У меня сотенные. — сообщил юноша.

Я решил не отставать и тоже вытянул мешочек. Он оказался ожидаемо тяжелым, но неожиданно пластичным. Внутри было что-то сыпучее. Я осторожно, над столом, развязал его и заглянул внутрь:

— Похоже, что золотой песок. Я его никогда не видел, правда, но больше нечему.

— Он и есть. — подтвердил стармех.

— Ладно, что делать будем? — задал чертовски актуальный вопрос моторист.

— Для начала, предлагаю баульчик к нам на борт перебазировать. Потом трупы обшмонать и за борт покидать, пока не завонялись. Заодно пока будем этим заниматься — прикинем что к чему. А потом соберемся и обменяемся мыслями — предложил план действий Анте.

— Итак, господа, мы в дерьме — открыл наше собрание озвучиванием очевидной истины Олич. — Причем даже дважды. Во-первых, нам будет крайне трудно объяснить хозяевам «Фурора» произошедшее на борту. А во-вторых, мы умудрились кому-то очень сильно нагадить в тапки. Как будем выкручиваться? Какие будут предложения?

— Предложений нет. — уныло отозвался я. — Но есть предположение, кому именно мы обосрали всю малину.

— Ну-ка ну-ка… Поподробнее. На кого думаешь, почему так решил.

— С одним из тех ребятишек, что ты гранатами уложил, я когда-то водку пил на Ханкале. И служил он тогда в Минводском отряде спецназа[62]. Мы их периодически забрасывали в горы. Ну и забирали потом.

— Уверен, что именно он? — напрягся серб.

— Процентов девяносто дам.

— И тогда получается…

— Ну да. Если он кардинально не сменил работодателя, то мы хорошо так напакостили Протекторату.

— Весело — резюмирует Анте. — Только в игры разведки вляпаться нам не хватало…

— Вот-вот. У меня такое ощущение, что нам всем проще и безболезненнее будет тут же застрелиться.

— Пресвятая Богоматерь… Ничего, выкрутимся. Сейчас что-нибудь придумаем.

Тут подал голос «дед»:

— Я не знаю, что можно придумать с разведкой — если только найти необитаемый остров и на нем поселиться. А перед теми, кто давал Гальего деньги на корабль, можно все списать на «неизбежные на море случайности». Не факт, что поможет, но других вариантов я не вижу.

— Так-так-так… Неизбежные случайности, значит — протянул Олич. — Андрей, ты знаешь какое-нибудь место, скалу там какую-то, где можно угробить корабль и потом спастись. Но не всем.

— Предлагаешь сделать вид, что остальные при кораблекрушении погибли? — уточнил Маслов. — Я подумаю.

— Подумай. Только надо, чтобы «Фурор» уже пару дней как на дне был. Чтобы к этой драной посудине нас никак не привязать было.

— Вот это сложнее. Тут и радист бы SOS передавал, и радиомаяки в шлюпках включили бы.

— Плохо. Но ведь могли батареи в них сдохнуть? Не уследили по разгильдяйству…

— Все равно два дня никак не получиться. Я вчера вечером с берегом связывался. — прервал полет мыслей Рауль.

— А что передавал? — поинтересовался Маслов.

— А без понятия. Мне уже зашифрованное принесли. Просто группы знаков. И координаты там вполне могли быть.

— Плохо дело. — вздохнул Олич. — Какие еще мысли есть?

Тут в разговор вступил Штольц:

— А если где-то в укромном месте отсидеться… Сеньор старший механик что-то говорил про необитаемый остров… Такие в Заливе вообще есть?

— Я не всерьез говорил. — возразил стармех. — И мне кажется, что переждать в тихом месте весь шум не получится. Я, конечно, мало что понимаю в тайных операциях, но сдается мне вот что. Когда хозяева груза сообразят, что он пропал — о чем они в первую очередь подумают? О происках врагов. Начнут искать, кто из конкурирующих организаций шевелился в эту сторону, попутно будут перетряхивать свою внутреннюю кухню в поисках утечек… И только когда ничего не найдут — станут искать в других местах. Так что немного времени у нас есть, мне кажется. И за это время надо успеть залезть куда подальше и сидеть там очень тихо.

— Куда подальше — это куда? — поинтересовался Маслов. — Мне курс куда прокладывать?

— Я предлагаю пока что в Кейптаун. Как раз по дороге обдумаем, куда потом податься и как это сделать. И, я думаю, надо сделать так, чтобы в Кейптауне нас уже ничего с «Фурором» не связывало. Ни к чему оставлять за собой такие следы. Пропал в море приватир — значит пропал. — высказался Рауль.

— Резонно. — признал югослав. — Предлагаю пока действовать так. Все согласны?

Согласны были все. Это радовало. Хоть какая-то определенность, пусть и всего лишь на несколько дней. А с другой стороны — есть целых несколько суток для того, чтобы вдоволь пошевелить извилинами и найти какой-то выход из этой, мягко говоря, непростой ситуации. Но это будет потом. Сейчас у нас по распорядку вместо умственного труда — физический. Маслов вместе с «дедом» будут оборудовать новый пост управления кораблем вместо разнесенного противником, ну а нам предстоят такелажные работы — будем перегружать ящики с оружием из чужого трюма в свой. При этом еще надо хотя бы одного человека выделить на наблюдение за окружающей обстановкой. Таким образом, работать с тяжестями предстоит вчетвером. Это весьма огорчительно. Мы, конечно, парни крепкие, но там по паре тонн на брата будет, скорее всего. Хорошо, хоть вручную с чужой палубы на свою это все поднимать не надо — грузовая стрела благополучно пережила сегодняшние коллизии и вполне работоспособна. А вот из чужого трюма и в трюм свой — исключительно ручками. Ох, чувствую, завтра будет у меня все болеть…

25-й день 5-го месяца 24-го года.

Британская Индия, г. Порт-Дели.

Охохошеньки, хорошо-то как! Какой кайф чисто вымыться и лечь в мягкую чистую постель, имея над головой надежную крышу. И при этом не бояться, что тебе спящему на горло удавку накинут и аккуратно затянут. А две прошлых ночи в этом плане были откровенно стремными. И попутчики наши мне доверия не внушали ни разу, и с приближением цивилизации у кого-то из нашей веселой компании могло что-то в голове переклинить.

Только не спрашивайте меня, что это было — я и сам не знаю. Могу только сказать, что «Клуб путешественников» нервно курит в сторонке, а старина Ксенофонт с его «Аннабазисом» не погнушался бы пожать руку любому из нас. А началось все с того, что мы, поразмыслив, решили что Кейптаун — место слишком близкое к точке нашего последнего окаянства, за которое нам всем могут головы открутить хоть по часовой стрелке, хоть против. Причем желающие будут в очередь выстраиваться. Нам такого развития событий не хотелось, потому показалось логичным свалить куда подальше. А что у нас дальше Кейптауна? Только Нью-Дели. В ту сторону мы и направились.

Проблема наша была в том, что просто войти в порт Нью-Дели мы не могли. Нужно было все сделать так, чтобы с «Фурором» и его экипажем нас ничегошеньки не связывало. После нескольких мозговых штурмов родился вроде бы реалистичный план. Согласно ему, «Фурору» надлежало бесследно исчезнуть. Местная версия знаменитого «Бермудского треугольника» или куда более прозаические причины — не важно. Корабль вышел в море и не вернулся. Это-то сделать было несложно — найди место поглубже, открой кингстоны и через четверть часика никаких следов не останется. Но исчезновение приватира — условие необходимое, но недостаточное. Нам еще надо исчезнуть вместе с ним, причем так, чтобы быть при этом живыми и здоровыми и никак с «Фурором» и его экипажем несвязанными. Это было значительно сложнее. Но коллективными усилиями выход был найден. И сейчас бедняга «Фурор» сидит на отмели в полузатопленном виде примерно в двух сотнях морских миль от той воображаемой линии, на которой заканчивается Дагомея и начинается Индия. Ну или наоборот — сугубо дело вкуса.

Примерно три четверти расстояния до виртуальной дагомейско-индийской границы мы проделали с комфортом, идя на шлюпке вдоль берега. Ну как с комфортом… С весьма условным — солнышко-то нас припекало некисло. Не знаю, реально оно было так, или это я уже чуть позже нафантазировал, но слой пота в несколько сантиметров на днище плавсредства плескался. Но это были ничтожные мелочи, по сравнению с тем, что нас ждало дальше. Миль за полсотни до воображаемой линии мы, в полном соответствии с планом, высадились на берег и перешли в пехоту. И пошлепали в сторону ближайшей известной нам цивилизации, то есть Нью-Дели. Нет, цивилизация-то была и поближе, но нам она тогда была совершенно неизвестна.

Вы Киплинга когда-нибудь читали? «День-ночь, день-ночь. Мы идем по Африке день-ночь, день-ночь. И по той же Африке день-ночь, день-ночь…» Вот и мы примерно так шли. Не удивлюсь, если живописные (в кавычках) дагомейские пейзажи вкупе с оглушающей жарой мне периодически в кошмарах сниться будут. Как никто не сдох и не сошел с ума за эти девять дней пешеходного турне — я не знаю. Сам держался исключительно на понимании того, что «надо» и все.

Вода кончилась на пятый день. Это с учетом того, что нам раньше встретился источник, в котором ее запасы пополнили. К вечеру мы титаническими усилиями нашли еще один, но денек был не из легких. Я бы охарактеризовал его как самый паршивый из мною прожитых. Вот вы как к змеям относитесь? Я до того дня ненавидел и боялся. Теперь просто ненавижу. При первой попытке хлебнуть парной змеиной кровушки меня просто вырвало. Я аж удивился. Удивительно и то, что мне нашлось чем блевать — влаги в организме было не шибко много, и то, что у меня, вусмерть задолбавшегося, нашлись силы удивляться. Со второй попытки кой-какая влага в организм попала. Желудок начал ворочаться в животе, ругаться и бурчать. Потом, правда, организм понял, что поступающая в него субстанция — и питье, и еда. И волноваться перестал. Почти. Остаточную хреновость я склонен списывать на жару и тараканов в своей голове. Никак они не хотели смириться с мыслью, что хозяин головы просто берет обезглавленную змеиную тушку и чуть ли не присасывается к ней. Притерпелся я, короче. Если первую змеюку даже трогать не хотел категорически, то после обеда (я имею ввиду временной промежуток — жратва по той жаре и сухости в горло не лезла категорически) я чуть ли не выжимал змеиные тела как хозяйка выжимает мокрое белье. С абсолютно той же целью — удалить оттуда влагу. В добавок к мукам жажды, идти приходилось то вверх, то вниз, преодолевая высокие холмы с каменистыми осыпями, на которых навернуться — раз плюнуть. В общем, с неимоверным напряжением всех физических и моральных сил, но мы все-таки пережили тот кошмарный день. Правда, не факт, что пережили бы следующий, если бы Гюнтер по каким-то известным ему приметам не определил, что где-то рядом, вон в той стороне, должна быть вода. И вода действительно была. Я, правда, не назвал бы это словом «рядом», но это уже неважно сейчас и совершенно не имело значения тогда. Лично у меня в тот момент критическое мышление было выключено. Вода там — значит идем туда. Воды нет — значит мало идем, надо идти дальше. И в конце-концов, вода нашлась. Перефразируя одного крайне ушастого, но симпатичного персонажа — мы шли, шли и наконец пришли. Пришли, и задержались возле воды аж до середины следующего дня. Не знаю, вода ли была какая-то нетакая, или просто наши организмы решили, что хватит терпеть внутри себя всякую дрянь, но хлестало из нас капитально. Из кого сверху, из кого снизу, а из самых невезучих — с обоих концов одновременно. Хорошо, что в этот момент мы не попались на глаза никаким аборигенам — отбиться ни от кого мы бы не смогли физически. Даже от банды старушек-паралитиков в инвалидных креслах. А может, кто-то нас видел, но решил, что ему в рабах такие засранцы, да еще блюющие дальше, чем видят, нахрен не сдались. Но это вряд ли. Местные в этом плане — народ хозяйственный, насколько я знаю. Настолько хозяйственный, что хрестоматийные хохол с евреем, обнявшись, плачут от осознания собственного ничтожества.

Ну черт с ними, с местными аборигенами. Не встретились — и славно. Нам и без них забот хватало. Счастья были — полные штаны. Иногда — даже буквально. В общем, весь шестой день мы отлеживались и занимались спортом. Ага, бег с ускорением до кой-как выкопанной ямы глубиной примерно по колено. На следующее утро приняли волевое решение о том, что нам уже значительно лучше и надо идти дальше. Ну и пошли. И к исходу седьмого дня нашей «загородной прогулки» встретили пейзан индийской национальности, незаметно пересекя государственную границу. Пейзане, правда, были не шибко дружелюбно настроены. Но большинство жителей глубинки обладают сильнейшей житейской сметкой, неплохими навыками психоанализа и великолепным чутьем на возможные неприятности. А потому, прикинув свое весьма скромное вооружение, концентрацию автоматического оружия на человеко-единицу гостей, а так же разглядев наших глазах готовность без каких-либо эмоций и предварительных ласк перешагнуть через их трупы, решили закончить дело миром. Небесплатно, конечно. Но в пределах разумного. Андрюха Маслов подарил старейшине поселка свой ПМ, который уже порядком задолбался тащить. А потому при расставании с данным имуществом испытывал не грусть, а интерес: где новоиспеченный владелец будет к нему брать патроны. Но это уже проблемы старосты, которые нас не волнуют. Помимо этого маленького подарка, наш старший механик наладил пейзанам имевшийся в хозяйстве древний «Лендровер», на котором на следующее утро нас отвезли к местному землевладельцу, незатейливо именующемуся раджой.

Ночевать в деревеньке было откровенно стремно. Даже имевшиеся у нас стволы по тутошним местам — большая ценность. А ну как решат перебить ночью спящих? Нет, этот вопрос решается выставлением караула, конечно, а вот что делать, если чего-то в еду сыпанут? Поэтому пришлось изображать людей, которые объедать хозяев категорически не желают, и отправиться на охоту. Самым подходящим для охоты стволом был АКМС нашего штурмана. Но охотник из Андрюхи — как изо льда грелка. Пришлось отправлять в лес с его автоматом Гюнтера. И юный немец не подкачал — добыл небольшого, килограммов на сорок, подсвинка. Точнее, местную зверушку, здорово похожую на староземельных свиней. Не силен я в здешней зоологии — наиболее примечательные экземпляры знаю, но не более.

Таким образом, на ужин у нас были свежайшее мясо с еще оставшейся лапшой из бортовых запасов. Это был самый популярный продукт из взятого с собой. Почти ничего не весит, пересыпан кучей специй, благодаря чему позволяет вместо с собой употреблять даже совершенно несоленое мясо или рыбу. И именно благодаря своей пересыпанности специями она у нас и осталась — в условиях нехватки воды жрать острое и соленое? Да ну нафиг, мазохистов в другом месте ищите! А вот сейчас нас очень выручила. У местных-то брать ничего съестного по понятным причинам нам не хотелось.

Тут во весь рост встала дипломатическая проблема. Как бы так ничего местного не съесть, чтоб население не обидеть? Еще сочтут оскорблением и выпрут из поселка. А то и вообще — на тропу войны встанут. И будет у нас свой собственный Вьетконг. Маленький, правда, но нам и такого хватит. Пришлось заявить, что наш кок желает отблагодарить местное руководство за гостеприимство собственноручно приготовленной едой. «Коком» был назначен Олич, как имеющий богатый опыт превращения малосъедобных вещей в условно съедобные. И, должен заметить, справился он со своей задачей на шесть баллов из пяти. И это не только мое мнение. Ладно мы, готовые к тому моменту сожрать что угодно, лишь бы оно было приготовлено в европейской кулинарной традиции! Но и местным тоже понравился сварганенный Анте гуляш с лапшой. Им, правда, было недостаточно остро, но это уже сугубо вопрос личных предпочтений.

Так вот мы поужинали, позавтракали остатками ужина, дождались, пока наш «дед», носивший чертовски редкую фамилию Санчес (а я и не знал — «дед» он и есть «дед». За глаза, естественно. В лицо-то — «сеньор механик») реанимирует древнюю развалюху, по какому-то недоразумению почитаемую местными за автомобиль, и выдвинулись к тутошнему гасиендадо, фазендейро[63], а для своих — просто радже.

По прибытию в резиденцию местного властелина (не ищите в моих словах иронию — там ее нет. Как нет и другой власти на десятках окрестных километров) нам предложили привести себя в порядок после дороги, осмотреть процветающее хозяйство усадьбы, а потом — пообедать в компании властителя здешних земель. Хозяйство, по здешним меркам, было впечатляющее. Наверно. Нет, умом я понимаю, что раскинувшиеся вокруг возделанные поля, несколько мастерских — кузнечная, гончарная, столярная, маханическая, еще какая-то, — это все для здешней глухомани реально круто. Но вот не впечатлило. Зато впечатлили меня слоны. Я никогда не думал, что слон — настолько классная и полезная в хозяйстве скотина! Он тебе и трактор, и грузовик, и даже подъемный кран! Когда один работающий на лесоповале сноняра обхватил хоботом свеженькое бревно, закинул его на спину на специальный держатель и потащил куда-то — я офонарел. Похоже, подданные раджи не особо страдают от отсутствия механизации. Да и зачем им механизмы при наличии в хозяйстве таких вот зверей? Механизмы — их обслуживать надо, заправлять, а слон… Слон даже жрет прямо во время работы! Однозначно, как бы сказал Владимир Ильич — архинужное и архиполезное животное!

Раджа оказался представительным мужчиной неопределенного возраста. От сорока и до… Не знаю даже, до скольки. Попробуй разбери этих индусов. Но выглядит весьма солидно. Одет в традиционный индийский костюм. Я, конечно, традиционное одеяние индусов только в кино видел, но тут Голливуд и прочие производители шедевров и не только наврали неособенно. Специалист, конечно, найдет миллион отличий и нестыковок в тех фильмах, но я им не являюсь совершенно. И отличие вижу только одно — нету какого-нибудь здоровенного драгоценного камня на чалме. Но, во-первых, в отличие от старосветской Индии здесь залежей рубинов с изумрудами пока что не обнаружено, а во-вторых, подозреваю я, что этот самый здоровенный булыжник на головном уборе как раз является измышлением кинематографистов.

Звался наш гостеприимный хозяин Матхаи Варма. Мы так же представились и принялись дружным хором благодарить за оказанный шикарный прием. Раджа благосклонно покивал и ненавязчиво поинтересовался, что именно привело нас в его скромные владения. В ответ Маслов, как лучше всех из нас говорящий по-английски, принялся излагать заранее заготовленную сказочку про белого бычка. Согласно ей, мы все — экипаж судна «Креветка», шедшего из Галвестона в Нью-Дели за грузом. Однако приключилась с нами неприятность — сдох радиокомпас. Отчего мы несколько заплутали и отклонились от курса. Из-за чего наш капитан, в роли которого и выступал Андрюха, решил спуститься южнее, чтобы определиться по береговым ориентирам. Однако, в процессе поиска этих ориентиров «Креветка» (мир ее праху) нашла кое-что другое. Подводный риф. На который и наскочила. Попытки сняться с рифа успеха не имели. Понимая, что даже небольшое волнение вскоре разломает корабль, экипаж в полном составе эвакуировался на берег на надувном спасательном плоту. После этого последовал длительный и красочный рассказ о тяготах и лишениях, которые наш экипаж перенес и мужественно преодолел по пути к сему гостеприимному дому, несомненно являющемуся филиалом рая на земле.

Вообще, история вполне правдоподобная. До единого регистра судов здесь пока что не дошли. И враз составить список всех судов Нового Света просто нереально. Можно учесть часть из них, подняв размещенные капитанами поисковые запросы на грузы в различных портах. Но если кэп не пользовался услугами грузовой биржи — то судно в этом списке учтено не будет. И если непопавшие в него крупные суда еще можно «выловить», но сосчитать всю шныряющую по Большому Заливу мелочь — задача непосильная. И в этой куче могла спрятаться не одна «Креветка», а целых десять.

Почему нас не видели в Дели? Так мы туда в первый раз шли. А в Галвестоне? Ну так порт крупный, всех не упомнить… Нет, уважаемый сэр, ошибаются Ваши информаторы. Мамой клянемся, из Галвестона шли! Здесь наша легенда непроверяема в принципе, а потому железна. В самом Порт-Дели… Там несколько сложней. Но если не будут слать запросы и допрашивать с пристрастием поодиночке, ловя потом на расхождениях — то прокатит. Мутного народа по земле и воде шляется много. Из-за каждой кучки бичей[64] огород городить и бюрократию разводить — вряд ли кому-то надо. Так что КПП с высокой вероятностью мы пройдем нормально. А потом попробуй нас в городской суете отследи.

Выходит, остались сущие мелочи — добраться до этого самого КПП. Но самый трудный участок пути мы, похоже, преодолели. Здесь уже начинается какая-никакая населенная местность, а значит, деньги из дурацких пластиковых карточек вновь становятся весьма полезной штукой, позволяющей решить многие проблемы. Теперь надо сделать так, чтобы нас из-за этих денег не зарезали. Мы, конечно, сами кого хочешь зарежем, но удовольствия такая попытка нам не доставит. Сейчас главное, чтобы слуги уважаемого Матхаи Вармы по собственной инициативе или по приказу свыше не начали в наших вещах копаться. До денег-то они так просто не доберутся — там для любителей чужого добра сюрприз приготовлен. В пластмассовом корпусе угловатой формы. В который залиты готовые поражающие элементы, целых триста штук, если Анте ничего не напутал. Так что тихо порыться вряд ли получиться — Олич постарался. Вряд ли тут в прислуге бОльшие умельцы по минно-подрывной части, чем наш югослав. В общем, если полезут к самому дорогому — мы обязательно услышим. Только вот потом что делать? Пистолеты на поясе, но вот патронов для нормального боя маловато. А к рюкзакам и автоматам прорваться вряд ли успеем. Хотя, при таких раскладах уйти живыми нам будет весьма непросто. Скорее, вопрос будет в том, сколько любителей халявы мы заберем с собой к праотцам. Вот и сижу, будто на иголках. Полезут в вещи, не полезут?

А обед и аудиенция, тем временем, подходят к концу. Благородный раджа готов предоставить машину и водителя для доставки безмерно дорогих гостей в стольный град Британской Индии. За какие-то жалкие две тысячи экю. Сумма вполне подъемная, но сразу соглашаться нельзя. Поймут, что денег у нас гораздо больше — попытаются развести или вообще ограбить. Торговаться — есть шанс, что хозяин почувствует себя оскорбленным и выпрет нас за ворота, а то и верных нукеров натравит. И как тут быть?

Хорошо, что не я выступаю в роли старшего в нашей джаз-банде. Маслов просек оба момента и выкрутился легко и непринужденно. Мы с великой радостью принимаем щедрое предложение великодушного раджи, но вот беда — нет у нас с собой столько наличности. Посему уважаемому водителю благородного владетеля придется заехать вместе с нами в банк, где он и получит требуемую сумму. Раджу такой вариант вполне устраивает и вскоре мы уже трясемся в кузове грузовика ранее мне неизвестной марки «Лейланд».

Нет, поваляться на кровати — это, конечно, здорово. Но и пожрать бы чего-нибудь не мешало. Да и дела наши скорбные с товарищами по несчастью (или счастью — как получится) обсудить надо. Наступает самый интересный и волнующий момент — дележка добычи. Именно сейчас по всем канонам пиратских романов и должна начаться поножовщина с перестрелкой. Радует одно — раз мы до сих пор не передрались, то есть неплохие шансы и расстаться довольными друг другом. Так что залезаю в когда-то подаренный от щедрот Ордена «дубок» и спускаюсь вниз, в гостиничную харчевню.

Именуется наше временное пристанище «Фельдмаршал». Только вот я сильно сомневаюсь, что лицо в таком чине сочло бы возможным ютится в данном клоповнике. Представляет «Фельдмаршал» собой двухэтажное здание П-образной формы, обращенное «перемычкой» к улице. В ней на первом этаже размещается пункт приема пищи, а на втором — какие-то служебные помещения и душевые с туалетами. А в каждой из «ног» — по дюжине номеров, размерами и убранством совершенно не поражающих. Ну да ладно привередничать — недавно ночевали под открытым небом. Да и не задержимся мы здесь надолго, похоже.

Спускаюсь вниз в «едальню» и присоединяюсь к уже сидящему за столиком с кувшинчиком чего-то насыщенно-бордового цвета стармеху. Тот периодически прикладывается к небольшому стаканчику и мечтательно пыхтит толстой сигарой, дым от которой уходит под потолок, где его закручивает в причудливые спирали древний вентилятор с большими длинными лопастями. Причем вращающийся так неспешно и величественно, как будто он не «прохладительный прибор», а винт какого-нибудь «Форрестола» или «Нимитца». Постепенно за стол стягиваются все «участники регаты». Появившийся официант водружает на стол большущую сковороду с рисом, жаренными овощами и жаренными же местными ракообразными и немалых размеров «ракету» с пивом. На глазок в ней литров шесть — ну как раз, чтобы слегка расслабиться. Поскольку жрать хотелось как из пушки — благодарственные молитвы и светские беседы были плавно спущены на тормозах.

После того, как на сковородке «совсем ничего не осталось», а количество пива сократилось примерно вдвое, настал черед решения насущных вопросов. Как будем делить, какую сумму будем делить и что потом будем делать. Делить, естественно, решили поровну. Предложивший иное просто рисковал бы не дожить до следующего утра. Ну если он, конечно, не собирался благородно отказаться от своей доли в пользу товарищей, которым нужнее. А вот с суммой было сложнее. Та ее часть, которая пребывала в экю, неважно, пластиковых или золотых, давно уже была «мене, текел, упарсин», говоря библейским языком. То есть тщательно и неоднократно пересчитана. Взвесили и золотой песок, но дележка его по весу была признана а) — плебейством, б) нерациональным плебейством. Посему путь наш лежит в Банк Ордена, где у нас примут ценный продукт и дадут за него некоторое количество денюх, которые мы промеж себя и поделим.

Конечно, такой поступок может показаться опрометчивым — спереть у тех, с кем лучше не ссориться, хренову гору (в фигуральном смысле, естественно. Физически-то все достаточно компактно) бабла, а потом заявиться с ней в банк. Но всю сумму мы в банк Ордена и не понесем — только немонетизированное золотишко. Все остальное-то и так неплохо делится. А его мы отнесем в Банк Содружества, пользующийся репутацией «абсолютно надежного».

И даже внешний вид здания банка работает на эту репутацию. Приземистое каменное здание просто олицетворяет эту надежность и символизирует, что бритты пришли сюда на века. Внутри — вместительный холл с небольшими декоративными пальмами за которыми скрывается пара амбразур. В глаза не бросается, но недвусмысленно намекает, что любое безобразие будет пресечено мгновенно и максимально жестко. Все общение с персоналом происходит посредством мониторов и камер. Я, конечно, не специалист в этом деле, но не вижу ни единой возможности этот банк ограбить. Ну если только пару танков не подогнать на прямую наводку. Хотя и против них у охраны могут найтись убедительные доводы.

Организация банковского дела мне нравится — все по-британски основательно и по-новоземельски быстро. Каждый из нас открывает потребное ему количество счетов и распределяет по ним свою долю. После чего наша дружная компания покидает сей оплот финансов и двигает в Банк Ордена. Там дело затягивается. Для начала, приходится разоружиться. Впервые сдаю оружие в камеру хранения, словно сумку в супермаркете. Ранее с таким мне сталкиваться не приходилось. В Порто-Франко я, аки понаехавший, ходил без оружия, а в Кейптауне, где белый человек может хоть «крупняк» за собой возить на веревочке, меня в банки не заносило. Ну и сама процедура сдачи злата в загребущие лапы поклонников масонского символа тоже времени потребовала. Принятый у нас песок тщательно взвесили, расплавили в специальной печке и перелили в слитки, которые тщательнейшим образом изучили посредством специального прибора, определяющего содержание золота. После чего озвучили количество принесенного нами золота, его стоимость и причитающуюся нам сумму за вычетом «орденской десятины». А потом разделили эту сумму поровну между нашими счетами. И мы, довольные как слоны, отправились обратно в «Фельдмаршал».

Восседая на моторикше (или как там правильно именуется данное транспортное средство) я вертел головой по сторонам, присматриваясь к городу. Ну и не убирая руку далеко от пистолета. Воришек здесь более чем хватает, причем весьма наглых. Большей их концентрации я еще не видел нигде. Однако, нас об этом предупредить почему-то забыли. Видимо, посчитали, что ребята вроде нас в состоянии самостоятельно обнаружить и решить данную проблему. Причем радикально. И что-то мне подсказывает, что здешние правоохранители будут совсем не против такого течения событий. Однако обошлось. Желающих пораскинуть мозгами в буквальном смысле этого слова среди местного мелкого криминала не обнаружилось. А крупному уже поздняк метаться — все деньги в банке. Теперь можно расслабиться, плюхнуться на койку и поразмышлять о дальнейших планах.

Итак, что мы имеем с куста? А имеем мы один миллион двести сорок шесть тысяч и четырнадцать экю чистой прибыли с последних приключений. Это в активе. В пассиве — литры пролитого пота, миллиона сгоревших нервных клеток и возможные неприятности. Но с пассивом ничего не сделать, а вот актив можно потратить на что-то хорошее и полезное. Даже нужно, я думаю. Чтобы в самом худшем случае владельцы денег вместо своих средств обнаружили кучу совершенно им ненужного барахла. А поскольку люди они серьезные и в первую очередь будут желать вернуть свои деньги, а не увидеть мой скальп на стенке, то появятся варианты. Может быть. Это если я во что-то полезное вложусь, а не пробухаю все или спущу в рулетку в Нью-Рино.

А хотя чего тут думать? Я хотел самолет — вот и куплю. Вещь одновременно и полезная, и приятная. А к тому же еще позволяющая оперативно смыться от назревающих неприятностей, что немаловажно в моей ситуации. Решено, переквалифицируюсь из водоплавающих в воздухолетающие! Только вот как и где мне самолетик-то прикупить? Проще всего — взять с рук что-то, уже завезенное в Новый Свет. Но тут есть куча минусов. Во-первых — незнакомая машина, с некоторой вероятностью имеющая свою придурь. И с несколько большей вероятностью непонятно как обслуживавшаяся. Я что, на тот свет тороплюсь? Да нет, вроде. То есть, мне гарантирован долгий и затратный период техношаманства, совмещенного с освоением новой техники. Как-то не особо меня вдохновляет такая перспектива. А во-вторых, для претворения в жизнь данной идеи придется ехать в Порто-Франко. А мне пока что не сильно хочется появляться в «вольном городе», да и вообще на северном берегу Залива. Так что это явно не наш метод. А какие еще есть варианты? Можно заказать у Ордена, благо представительство имеется. И получить свой заказ в Нью-Дели, через базу «Индия и Средний Восток». Вот это мне нравится гораздо больше. Вот это я хорошо придумал!

Ну так что, шлепаем в представительство? Ага, щаззз! «Немцы не любят неаккуратных панов». Я к тому речь виду, что заказывающий самолет оборванец — явление весьма нетривиальное, а потому запоминающееся. А нафига мне лишнее внимание к моей персоне? Правильно, совершенно незачем мне такое. Какой из этого следует вывод? Да простой — вопросом заказа самолета должен интересоваться респектабельный джентльмен. А где его взять? Сомневаюсь я, что здесь на каждом шагу по зицпредседателю Фунту сидит. Да и технические подробности далекому от авиации человеку запаришься объяснять. Получается, надо самому становится таким джентльменом. Неохота, но других вариантов я не вижу.

С чего начинается джентльмен? Хороший вопрос. Вообще-то — без понятия. В счастливом детстве меня учили, что джентльмен может быть одет как угодно, но должен быть обут в дорогую обувь, иметь хороший ремень и дорогие часы. Последнее в силу местной специфики малоактуально, но принципиально посыл не меняется. Надо заняться своим внешним видом. Посему выхожу из «Фельдмаршала» на улицу, ловлю моторикшу и требую отвезти меня в магазин готового платья.

В нашем несовершенном мире практически все требует либо времени, либо денег, либо обоих этих вещей сразу. Мое преображение относилось к последней категории. Зато потратив около часа и полутора сотен экю я с трудом узнал себя в зеркале. Не бывший авиамеханик, а ныне пират и деклассированный элемент Леха Кареев, а какой-то плантатор на прогулке из романов об Американском Юге. Теперь завершающий штришок — переезд в подобающее приличному человеку место. Мне порекомендовали отель «Кливленд», охарактеризовав его как одно из лучших мест в городе. Не так давно оно было безусловно лучшим, но после отъезда прежнего хозяина пережило некоторый период безвременья. И теперь новый хозяин пытается восстановить былую репутацию. Однако, не смотря на все эти перемены, место несомненно приличное.

Туда-то я и отправился. Но не напрямик, а транзитом через порт. Незачем давать кому-то лишнюю информацию к размышлению. Пусть лучше нынешний мой извозчик думает, что я приоделся и убыл на Большую Землю. А другой, которого я возьму уже в порту, искренне считает, что я с нее прибыл. Конспирация, батенька, конспирация. Подозреваю, у профессионалов мои потуги вызовут гомерический хохот, но что-то лучше, чем ничего. Да и вряд ли здесь есть эти профессионалы в товарных количествах. За время, проведенное в кабаках, я слышал много застольных разговоров об этом мире. Как его только не называли — земля свободы, земля возможностей… А по мне, самым точным определением будет «земля дилетантов». Так что есть у меня неплохие шансы сохранить голову на плечах, есть. Если, конечно, буду ей думать, а не только в нее есть.

«Кливленд» мне понравился. Аккуратные домики, между ними — типично английский газон с тщательно выровненными дорожками. Знатоки наверняка мне укажут, что настоящий английский газон надо стричь и поливать несколько сотен лет, а только потом называть этим гордым именем, но на то они и знатоки. Им виднее. А мне, сиволапому, и так сойдет. Наслаждаясь ландшафтом, следую на рецепшен, где меня удостаивает беседой сам владелец отеля, мистер Николас Кокс. Цены, должен заметить, кусаются — за небольшой домик просят тридцать экю в день. Могу ошибаться, но державший лучший в Порт-Франко отель армянин был скромнее в своих аппетитах. Финансовых, по крайней мере. Покушать-то он, судя по фигуре, любит. Однако, за все надо платить, а за понты — особенно. Посему, не дрогнув бровью, соглашаюсь. Гостиничный бой потащил мои вещички (уложенные в два добротных кожаных чемодана) в выделенный мне домик, а я остался «делать беседу» с мистером Коксом. Надо же вживаться в образ, да и информация не помешает. А уж практика в нормальном английском, а не портовом «пиджине» — тем более.

Как выяснилось из разговора, уважаемый Николас был потомственным отельером в шестом поколении. В почтенном семействе Коксов существовала традиция после завершения образования отправлять младших сыновей в самостоятельное плавание по волнам жизни, желательно — куда-нибудь подальше от старой доброй Англии. Раньше к услугам молодых Коксов были все колонии Британской Империи, но уже сорок лет назад с этим стали возникать серьезные трудности. Посему в 1992 м году мой собеседник убыл не куда-нибудь в Африку, а на Новую Землю. Сменил массу занятий и мест жительства и вот теперь, в зрелом возрасте, вернулся к фамильному делу.

Не буду скрывать — пообщаться со здешним старожилом было интересно. Тем более что жизнь дала мистеру Коксу массу знаний и умений в самых разных отраслях человеческой деятельности. Но дело есть дело. Посему я проследовал в отведенный мне симпатичный домик, быстренько ополоснулся под душем, сменил рубашку и выдвинулся в представительство Ордена.

Размещалось представительство недалеко от Банка. Точнее — в соседнем здании. Меня вновь вежливо попросили сдать пистолет, после чего пригласили пройти внутрь. Нет, все-таки мой югославский ТТшник несколько выбивается из образа. Но что делать? Конечно, можно было прихватить автомат для солидности, но как-то нету у меня желания изображать потомка герцогов Мальборо на известной фотографии. Да и автоматик у меня не такой внушающий. А главное, боюсь меня неправильно поймут, если я перед входом в представительство сурово лязгну затвором и решительным шагом направлюсь внутрь. У охраны подобных объектов обычно с чувством юмора крайне хреново. Но ладно, шутки в сторону. Вот он — «Отдел «заленточных» заказов». Сопровождавший меня «орденец» вручает мои персону в заботливые руки своего коллеги и с чувством выполненного долга удаляется.

— Здравствуйте! Рад Вас приветствовать в представительстве Ордена в Нью-Дели. Меня зовут Ричард Вулф. Присаживайтесь, пожалуйста. Могу я узнать, что привело Вас к нам?

— Добрый день! Разумеется. Я хочу заказать «из-за ленточки» самолет. Это возможно?

— Вполне. Единственное… Прошу понять меня правильно. Самолет — вещь недешевая и требующая весьма кропотливой работы по выбору подходящего варианта. И мы должны быть уверены, что эта работа будет оплачена. Могу я увидеть Вам ай-ди?

— Пожалуйста. — Я протягиваю орденцу свой документ. Потом, сообразив, что он намерен проверить баланс и убедиться в моей платежеспособности, добавляю: — Но большая часть моих средств хранится в Банке Содружества.

— Я понимаю. Но для оплаты Вашего заказа Вам будет необходимо консолидировать всю сумму на счету в Банке Ордена.

— Никаких проблем, Ричард. Но, может быть, мы перейдем к сути дела? Как производятся подобные заказы?

— В этом нет ничего сложного. — успокаивает меня орденец. — Вы обрисуете мне, какой Вам нужен самолет, для чего, и наши специалисты «за ленточкой» будут искать подходящие варианты. Потом они передадут информацию мне. Вы выберете наиболее подходящий для Вас вариант, мы произведем оплату и Вам останется только ждать доставки.

— Думаю, дело обстоит несколько проще. Я точно знаю, какой именно самолет мне нужен.

— Вы правы, это значительно упрощает дело. Сообщите мне, пожалуйста, желаемую марку.

— Тип. Это у машин марка, а у самолетов — тип. А нужен мне «Бриттен-Норман Айлендер»

— «Бриттен-Норман Айлендер»… Проверьте, я правильно записал? — Ричард протягивает мне лист бумаги.

— Да, совершенно верно.

— Я надеюсь, такие самолеты не редкость? В противном случае могут быть некоторые сложности.

— Я тоже на это надеюсь. Когда появятся первые результаты?

— Вы знаете, я пока что не могу ответить на этот вопрос. Я обязательно с Вами свяжусь, когда что-то появится. Каким образом это можно сделать?

— Телефонируйте в отель «Кливленд» — мне обязательно сообщат.

— Хорошо, я понял. Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Всего хорошего.

— Удачного дня! — желает мне орденец.

28-й день 5-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

Нет, все-таки в неспешном безделье есть свои плюсы. Спать, сколько спится, есть сколько влезет, вести неспешные беседы с различными людьми… Правда, еще пара-тройка дней такой жизни и меня она начнет задалбывать, но пока что можно спокойно и с удовольствием «овощить». Чем я в данный момент и занят. Сижу на террасе «Кливленда», весь в белом, неспешно потягиваю винцо, фрукты кушаю… И наблюдаю целеустремленно движущегося ко мне портье.

— Мистер Кареев, звонил Ричард Вулф и просил Вас зайти к нему. У него есть для Вас новости.

— Да, хорошо, спасибо. Вызовите, пожалуйста, мне такси.

— Да, мистер Кареев.

Как хорошо быть мистером. Иногда, в больших количествах мне это противопоказано. Зажрусь и начну загнивать. А «орденец» хорош. Блюдет коммерческую тайну — ни слова о делах посторонним. Даже не назвал организацию, в которой трудится. Ну и правильно. Я человек не публичный и становиться им не желаю. Где там мой транспорт? Интересно же, что там ребятишки Ордена (а скорее — привлеченные ими спецы) нарыли.

— Здаврствуйте, Алекс!

— Добрый день, Ричард. Чем порадуете?

— Наши сотрудники провели мониторинг рынка и собрали все возможные варианты по Вашему запросу. Ознакомьтесь, пожалуйста.

Беру протянутую папку с распечатками и начинаю изучать. Составлена в общем-то логично. Интересно, сами расстарались или просто у владельцев информацию запросили? Судя по некоторым различиям в форме подачи информации, просто направили запрос хозяевам. Здорово работают. Видать, высокая квалификация нужна, чтобы гуглом пользоваться. Ну да ладно, интереснее другое.

— Ричард, а почему цены не указаны?

— Потому что они не указаны в большинстве объявлений о продаже. Вы выберете наиболее подходящие варианты и с ними мы будем работать уже более плотно.

Нет, такой вариант тоже возможен. Но гнездится в глубине души ощущение, что меня разводят. Точнее — раскручивают на бабки. Но деваться мне некуда. Ну и чего мы тут имеем? Семьдесят второй год выпуска… Не фонтан. Восемьдесят пятый год, Африка — строго нафиг. Немножко наслышан я, как в тех местах авиатехника эксплуатируется, а особенно — обслуживается. Могу даже рассказать. Была в Шардже (это аэродром такой в Саудовской Аравии) база по ремонту советской техники в девяностые годы. Ребята нашли четыреста второй способ честного отъема денег у населения. Они принимали самолет в ремонт и говорили владельцу: «Окей, приходите через месяц». После этого в течение двух дней расписывались все необходимые бумажки, на самолет садился заводской экипаж и летел рубить бабло. Естественно, что набранный за этот месяц налет никуда не записывался. И так же естественно то, что никакого ремонта на самолете не делалось. Нет, ну его нахрен технику с африканским прошлым. Так, а вот это интересно. BN-2T. Тот же «Айлендер», но с турбовинтовыми движками «Гаррет». И год — восемьдесят девятый. Загнем уголок и смотрим дальше. Смотрим, смотрим… Вот гады! Самое интересное в самый конец засунули! А я тут битый час сижу, в сортах говна разобраться пытаюсь. В то время как есть сразу несколько самолетов от производителя, после ремонта. И выбор неплохой, пара турбовинтовых версий тоже присутствует… Так, а это что? Нет, это не «Айлендер» — это гораздо лучше! «Бриттен-Норман Дефендер». Те же яйца, но сваренные для военных. Почти те же. Двигатели — старый добрый «Роллс-Ройс», дальность — тысяча восемьсот против тысячи трехсот у стандартной версии. И полезная нагрузка повыше. И скорость. Нет, мне нравится этот аппарат! Если потяну по деньгам — буду его брать. А если нет — есть неплохой «Турбайн Айлендер» девяносто пятого года. Вынимаю заинтересовавшие меня листы из папки-скоросшивателя и вставляю в самое начало.

— Два первых. И озадачьте производителя — пусть RSPL составят. Из расчета эксплуатации одного самолета в течение двух лет. По обоим машинам. И скажут, сколько это все будет стоить.

— Составят что, простите? — не понял меня Вулф.

— Рекомендованный список запчастей. Они знают, что это. И еще мне будут нужны руководства по обслуживанию всех установленных на самолете агрегатов. Не будет у «Бриттен-Нормана» — запрашивайте производителей. Но руководства должны быть обязательно.

30-й день 5-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

Нда уж, такими темпами меня скоро в орденском представительстве каждая собака знать будет. Не думал, что заказ «из-за ленточки» столь тягомотная вещь. Хотя что я понимаю в заказах? Ничегошеньки. Но это все мелочи — главное, что дело движется. Сегодня меня обрадовали сообщением о том, что уже составлен список необходимых запчастей для самолета и собраны все СММы[65]. Ну и попросили оплатить покупку, вставшую мне аж миллион и еще немного сверху. «Немного» — это двенадцать тысяч экю, если быть точным. Хотя какая уж тут точность? Подозреваю, циферка после конвертации была округлена, и явно не в меньшую сторону. И ничего не скажешь. Уважаемого сэра не устраивает цена? Ну так уважаемый сэр может попытаться найти более низкие цены. Антимонопольщиков на них нет. После оплаты мне сообщили, что примерно через неделю или неделю с небольшим я смогу получить свой груз в Порто-Франко на железнодорожной станции. И вот это меня не устроило куда больше, чем цена. Не стоит мне сейчас в Порто-Франко появляться, не стоит. Журнал «Здоровье» так прямо и указывает… Пришлось искать другой вариант. В итоге сошлись на том, что мою «птичку» на заводе разберут, упакуют в контейнера вместе с прочим авиационно-техническим имуществом, загрузят на корабль и отвезут в Бомбей. А уже там запихнут в «ворота». И придет она на ближайшую к Порт-Дели базу «Индия и Средний Восток». Это как раз то, что мне надо. Единственный минус — время ожидания заметно увеличивается. Ну да ладно. За мной пока что никто не гонится. Или гонится, но я пока об этом не знаю. Да, привет, моя паранойя, я тоже рад тебя видеть.

И сейчас моя паранойя недвусмысленно сообщает, что вот тот мужик азиатской внешности в белом костюме приперся сюда по мою душу. Шучу, не паранойя. Просто я один в этом углу сижу. Ну давай уже, шевели конечностями. Мне ж интересно, что ты хочешь от меня. Мужик подходит к моему столику и с еле чувствующимся азиатским акцентом произносит:

— Мистер Кареев, здравствуйте! Могу я занять немного Вашего времени?

— Да, пожалуйста. — киваю визитеру на противоположный мне стул. — Чем обязан Вашему вниманию?

— Меня зовут Эрвин Кирино и я хотел бы с Вами поговорить. Возможно, мое предложение Вас заинтересует.

— Почему бы и нет? А в чем, собственно, оно состоит?

Надо же. Вот сидел себе, сидел, вел светскую жизнь, а теперь вдруг с предложениями подваливают. Интересно, с какими? И почему именно ко мне?

— Если я не ошибаюсь, Вы планировали приобрести самолет. Могу я поинтересоваться тем, как именно Вы собираетесь его эксплуатировать?

Ой как интересно. И откуда же у данного гражданина такие знания? Я о своих делах на центральной площади не кричал, вроде бы…

— Должен заметить, Вы хорошо информированы. Могу я поинтересоваться источником Вашей осведомленности?

— О, каких-то особенных источников у меня нет. Знакомый там, знакомый здесь… Ну и немножко мозгов в голове, чтобы сделать выводы. — с довольным видом отвечает гость.

— Так все-таки, что Вы планировали мне предложить? — возвращаю разговор в деловое русло.

— Работу по специальности. И участие в весьма интересном и прибыльном проекте.

— А можно немного подробнее? — гладко стелет. Значит, надо быть готовым к какой-то гадости.

— Разумеется. Я предприниматель и, по совместительству, представитель филиппинского анклава в Порт-Дели. И в этом качестве хочу предложить Вам постоянную работу в интересах нашего анклава.

— Простите, я не так давно в Новом Свете и еще не все знаю. Не могли бы Вы рассказать про здешние Филиппины подробнее?

— О, нет проблем. Что именно Вас интересует?

— Да практически все. Где Ваш анклав находится, какое население, чем оно себе пропитание добывает, какая есть авиационная инфраструктура…

— Отвечаю по порядку. Находятся наш архипелаг примерно в пятистах милях на юго-восток от Порт-Дели. Первый анклав за пределами Большого Залива. Заселяться начал в прошлом году, на данный момент население порядка двух с половиной тысяч человек, в этом году перейдет еще шесть или семь тысяч и столько же в следующем. Живем сельским хозяйством, охотой, рыбалкой…

— Прямо сельская идиллия. — на этих словах я мечтательно вздыхаю. — А работа для самолета-то там где?

— Не спешите делать скоропалительные выводы — Эрвин, или как там его, поднимает ладонь в успокаивающем жесте. — Вы не интересовались ситуацией в местной медицине?

— Вы знаете, как-то нужды не возникало. А к чему Вы это?

— Предлагаемой работе, к чему же еще?

— Вы хотите организовать свою санитарную авиацию? Расценки будут негуманными. Просто потому что далеко, а авиация — дело недешевое даже в Старом Свете.

— Вы снова торопитесь. Санитарные рейсы меня интересуют в последнюю очередь. Вы позволите немного рассказать о здешней ситуации с лекарствами?

— Разумеется. — киваю я. Действительно, что-то я впереди паровоза бегу. Нервничаю, что ли?

— Так вот — продолжил мистер (или сеньор — как там у них, филиппинцев, принято?) Кирино. — Ситуация с лекарствами такая. Производят их при крупнейших медицинских центрах. Таковых пока четыре — в Порто-Франко, Виго, Нью-Рино и Демидовске. При этом в Порто-Франко упор сделан на производство «заленточных» препаратов из концентратов, а Виго и Нью-Рино больше работают с эндемическими веществами и препаратами на их базе.

— А Демидовск? — надо сразу выяснить ситуацию с ним, а то мне туда совсем не надо. А как отмазаться? Надо что-то придумать. Ну ладно, не к спеху. Может, я еще и не подпишусь на эту фигню.

— Демидовск нам не интересен. Они хотят наладить у себя полный цикл, на своем сырье.

— Я понял, продолжайте. — киваю с умным видом. В здешнюю Россию не отправляют — уже хорошо. Можно спокойно слушать дальше.

— Ну так вот. На Филиппинах водится большое количество животных, имеющих фармакологическое значение. Морской варан, морской крокодил, что-то вроде обезьян, различные змеи, рыбы… Поставляя их органы можно заработать хорошие деньги. Но товар весьма скоропортящийся. Поэтому нам нужен самолет с летчиком.

— Так-так-так… — в раздумье протягиваю я. Звучит интересно. Особенно интересно звучит предложение забуриться на самый край цивилизации. Правда, оттуда придется периодически выбираться в более цивилизованные места, но если быстро и осторожно — ничего страшного, я думаю. Поскольку полеты будут нерегулярными — ждать на каком-то из аэродромов меня можно будет долго и упорно. А прислать убивцев на экзотические острова… Дурацкая затея, как по мне. Там каждая европейская рожа за километр видна будет. И ее при нужде можно будет аккуратненько того. Нет, изображать из себя Мик Нича («Я буду уничтожать всех американцев, прибывающих в Одессу!») мне, конечно, не дадут, но если сильно припрет и подозрения будут КРАЙНЕ вескими… Можно будет попробовать.

— Хорошо. Что конкретно Вы мне предлагаете? — ставлю вопрос ребром.

— Пятнадцать процентов. — не моргнув глазом, отвечает мой собеседник.

— Пятнадцать процентов от какой суммы?

— От закупочной цены госпиталей.

— А точнее? Можете озвучить конкретную сумму?

— Вы понимаете, охота на ряд местных животных — дело весьма сложное и опасное. А в хозяйстве с того же варана толку мало. Потому на них пока целенаправленно не охотятся. Так что назвать точный объем я пока не могу. Скажу только, что с органов одного крокодила можно получить, в зависимости от размера, от четырех до шести тысяч экю. С одного варана — еще больше.

— И сколько крокодилов и варанов смогут добывать охотники за несколько дней?

— Ну на крокодилов сейчас ради мяса охотятся… Пару штук в неделю убивают. Обезьян много, с ними не проблема. Змеи — так же. Рыба нужных пород в каждом улове попадается. Увеличить добычу — никаких трудностей. Весь вопрос в том, что пока это никому не надо.

— Скажу Вам так. Предложение весьма неожиданное и даже экзотичное. Сходу ничего не отвечу, но я готов рассмотреть его подробнее. Осмотреться на местности, выбрать место под посадочную площадку, познакомиться с местными условиями, оценить перспективы. Каким образом это можно сделать?

Эрвин не задержался с ответом ни на секунду:

— К сегодняшнему вечеру закончат погрузку грузов, отправляемых на Лусон — это пока единственный населенный остров, и завтра утром корабль выйдет в море. Я отправлюсь на нем и предлагаю Вам составить мне компанию.

— Добро. Что за корабль и к какому времени подходить?

— Судно называется «Модерн Тревелер», подходите часам к девяти, наверное.

— Хорошо, я обязательно буду. Увидимся завтра.

— До встречи.

Расставшись с филиппинцем, я задумался. Идея похожа на стоящую. Если летать раз в неделю — груза тысяч на тридцать — тридцать пять набраться должно. Из них мне упадет полновесная пятерка. Плюс на обратном пути подкалымить можно. Почта на Филиппины — моя без вариантов (если она, конечно, есть — надо будет зайти и узнать, кстати), да и по дороге может что-то попасться. Ну и видится мне еще один моментик, способный увеличить мои доходы с этого дела. Вряд ли у бедных филиппинских крестьян есть ружья для охоты на крупную и опасную дичь. А вот у меня подходящий карабинчик имеется. И к двум крокодилам в неделю я еще одного смогу присовокупить. Наверное. И с него поимею уже не пятнадцать, а все сто процентов. Сколько там Кирино говорил — четыре тысячи за каждого? Это уже десятка за рейс рисуется. А то и больше. Хватит и на керосин, и на более вкусные горючие жидкости. Надо соглашаться. Но перед этим — попытаться переиграть условия в свою пользу, а до того — делать крайне кислую физиономию.

Ладно, хорош геморрой насиживать — нас ждут великие дела. Для начала, надо к ребятам-масонятам заглянуть. И к Ричарду — сказать, что мне в самолете нужен будет работающий от бортовой сети холодильник литров эдак на двести-триста. Кстати, это легко может быть проблемой — как-то не видал я на самолетах холодильников. А не видал исключительно потому, что их не было. Это на дальнемагистральных самолетах, где жратву порой надо по двенадцать часов хранить. А теперь вопрос: существуют ли в природе бортовые авиационные холодильники? Вообще-то хрен знает, то терзают меня смутные подозрения что нет. И как тогда быть? Стухнет же все по дороге. Хотя, чего я мозг парю на ровном месте? Все ж до меня придумано! Буду льдом обходится.

Значит, к другу Ричарду мне не надо. А надо в орденский банк — заказать пересылку содержимого моей ячейки, в которую я сложил все ненужные мне для работы стволы, из отделения в Порто-Франко в местный филиал. А еще мне неплохо бы зайти в оружейный — Эрвин сказал, что на острове змей много. Нужно против них приобрести что-нибудь подходящее. С этой мыслью я покинул территорию отеля и остановился на тротуаре, ожидая появления первого свободного транспортного средства.

Поскольку с моторизованными извозчиками в Дели никаких проблем нет, а ареал обитания белых людей достаточно компактен, уже вскоре я стоял у входа в оружейный магазин. Как меня заверили — крупнейший в Порт-Дели. Именовался магазин «Koom and Powder». Интересно… Ну «powder» — это «порох» на буржуинском, а что за «кум»? Надо будет выяснить. С этой мыслью я вошел внутрь. Помните анекдот про «нового русского» в Эрмитаже? Ага, «бедненько, но чистенько». Хотя это я утрирую — посмотреть тут есть на что. Особенно меня заинтересовала стена слева от входа, снабженная здоровым баннером с надписью «Местное производство». Практически все — гладкоствол, в который как-то затесалась парочка винтовок, сильно похожих на «Арисаки». Но ассортимент приличный. Ружья одноствольные, двуствольные, причем как вертикалки, так и горизонталки, комбинированные «тройники», «гладкий короткоствол», если это можно так обозвать, в виде обрезов различной длины и «дерринжеров». Солидно. А для задворок мира, которыми Британская Индия является, как ни крути, в особенности. Единственное, почти все стволы достаточно тонкие, малого калибра. Интересно, почему так?

Тут я с некоторым удивлением обнаружил вблизи себя продавца, длинноусого индуса преклонного возраста. Надо же, как тихо подобрался, прям как кошка.

— Добрый день, сахиб! Меня зовут Раджат и я рад, что ассортимент моего скромного магазина смог привлечь Вас. Чем могу служить?

— Добрый. А скажите, почему так мало ружей популярных охотничьих калибров?

— К сожалению, не так просто изготовить ствол. Если с малыми калибрами можно просто рассверлить старый нарезной, то уже с двадцать четвертым калибром так не получается.

— А какие калибры тут у Вас представлены?

— Тридцать второй, двадцать восьмой и четыреста десятый.

— И они находят применение? — удивился я.

— Да, сахиб. Иначе бы мы их не делали. — улыбнулся в ответ индус.

— А в каком качестве? Их же даже в Старом Свете мало кто любит.

— Некоторые раджи покупают для своих крестьян — для них мы даже переделываем винтовки под охотничьи патроны. Те, кто работает на своей земле, часто берут как второе оружие в семью. Господа берут для спорта или для обучения детей стрельбе…

— Получается, вот эти «Арисаки» — переделанные? И я думал, обычно стрелять из двадцать второго калибра учат… — высказываю я свое недоумение.

— Обычно да, Вы правы. Но Орден не везет сюда оружие калибра 22LR. Его надо заказывать «за ленточкой». И патроны к нему тоже. Быстрее и выгоднее купить у старого Раджата ружье и покупать у него же патроны по двадцать центов за штуку.

— А патроны какие? Я не слышал, чтобы Демидовск делал гладкоствольные патроны, да еще столь редких калибров.

— Сахиб тысячу раз прав — улыбнулся продавец. — Эти патроны делает не Демидовск, а мои помощники.

Нихрена себе заявочка! Это что, в здешней глуши конкурент «Демидовскпатрона» растет? Никогда бы не подумал.

— Вы что, наладили патронное производство? — выражаю я свое удивление, граничащее с восхищением, собеседнику.

— Вы льстите старому Раджату — вздохнул тот. — Очень сильно льстите. Порох и капсули и нас демидовские, сами только гильзы делаем и пули отливаем. Ну и снаряжаем.

— Ну производство гильз — это уже очень много! — не соглашаюсь я с откровенно прибедняющимся магазиновладельцем. Напрашивается человек на похвалу — так я похвалю, мне не жалко.

— Сахиб был б прав, если бы эти гильзы были не бумажные. — сокрушенно вздыхает продавец.

— Бумажные? — поражаюсь я. Нет, я про такое слышал, но вот сталкиваюсь впервые. — А можно взглянуть?

Индус нагнулся и достал из под прилавка коробочку, изготовленную из местного картона, а из нее извлек картонную же гильзу с металлическим донцем. Я повертел в руках патрончик — достаточно аккуратно сделано. Судя по тактильным ощущениям, гильза то ли покрыта слоем чего-то влагозащищающего, то ли чем-то пропитана. Не знаю, как оно стреляет, но выглядит неплохо. Да и работает, видимо, тоже, раз мой усатый собеседник до сих пор в трубу не вылетел с этим бизнесом. Ну ладно, я сюда по делу пришел, а не восторгаться успехами местной оружейной отрасли в лице оборотистого Раджата. Посему я обрисовываю индусу свои потребности. Тот, не думаю ни секунды, притащил весьма любопытную шайтан-конструкцию, своим видом напомнившую мне многоствольные оружейные извращения века эдак шестнадцатого. Выглядело это как довольно короткий обрез «вертикалки», к стволам которой с боков прикрепили еще два, заметно более мелкого калибра.