Долгая дорога в небо

А удачно встал, кстати. Практически в профиль. Я как можно более плавно тяну спуск и тяжелый карабин неожиданно сильно лягается в плечо. А чтоб твою мать! Фух, за малым вниз с ветки не улетел! Хреновая была идея — стрелять «африканским калибром» из не самого устойчивого положения! Так, а что там чудище делает?

Чудище лежит на брюхе и сучит всеми четырьмя конечностями и немаленьким хвостом. Глядя на эту картину я ощущаю, как из моей души уходят страх и омерзение, сменяясь радостью и чувством глубокого удовлетворения. Вот что.416 Ригби животворящий делает! Перед тем, как подходить к затрофеенной груде полезностей, надо бы контроль произвести, но слазить с такого уютного и безопасного дерева мне как-то не хочется. Как и повторять эксперимент по стрельбой из слонобоя из положения «попугай на жердочке». Поэтому достаю из кобуры «Таурус» и произвожу выстрел в голову чудища, а секунд через пять — еще один.

Вроде рывки долбаной ящерицы прекращаются. Вот теперь можно и спускаться. Что я и проделываю. Следом за мной на земную твердь возвращаются и оба моих помощника — братья Родриго и Родолфо. Но соваться к туше не торопятся, в чем я их понимаю. Вот такие довольно примитивные (в сравнении с млекопитающими, естественно) твари часто отличаются редкостной живучестью. И получить лапой или хвостом можно запросто. А силы в этой скотине — хоть отбавляй. Ноги поломает запросто. Так что просто стоим, переводим дух и курим в тишине. Судя по лицам, братья испытывают такое же облегчение, как и я. Мерзкая штука этот варан. Умом ты вроде бы понимаешь, что на дереве ему до тебя не добраться, но все равно иррациональный страх гложет душу, заставляя дрожать руки и трястись коленки. Даже меня порядком потряхивает отходняком, хотя повидал в жизни всякое и расстаться с ней мог неоднократно.

А к лежащему варану уже начинают осторожно подбираться первые падальщики. Вот что еще меня раздражает в этой самой Новой Земле — так это отсутствие нормальных птиц. Не то, чтобы я был их большим любителем, но не укладывается в мою картину мира данный факт. А заменяющие привычных пернатых птеродактили вызывают отвращение. Которое я охотно конвертирую в пару зарядов дроби, выпущенных из «змеебойки». Только не сейчас, а чуть позже. Когда эти ошибки эволюции наглядно продемонстрируют нам мертвость ящера. Должна же быть хоть какая-то польза от этих тварей?

А пока суть да дело — отыщу-ка я стреляную гильзу. Ценник на такие патроны и в Старом Свете совершенно негуманный, а тут — тем более. И еще попробуй найди — товар ведь не самый ходовой. Здесь процентов восемьдесят жителей вооружаются армейскими стволами с орденских баз, а остальные двадцать — остаются с притащенными с собой охотничьими. В число которых штуцера и карабины для охоты на «большую пятерку» обычно не входят. Их владельцам-то и в Старом Свете неплохо, как правило. Так что буду переснаряжать. Давно собирался этим делом заняться, еще с тех пор, как «Маузер» свой приобрел, но никак руки не дойдут заняться материальным обеспечением данного процесса. Если сам пресс мне без вопросов сколхозит тот же Раджат, то вот с матрицами для него будет проблема. По всей видимости, придется «из-за ленточки» заказывать. И нет у меня уверенности, что привезут их мне до зимы. А оплачивать три, а то и четыре месяца хранения своей посылки на орденском складе у меня желания нету. Мне ведь деньги с неба не падают, чтобы так их транжирить.

Кажется, можно приступать к разделке добычи — судя по всему, варан таки издох. Ну не думаю я, что в живом виде он бы так индифферентно реагировал на попытки местной версии стервятника выклевать ему глаза. Так что надо констатировать факт удачной охоты и снимать сливки с этого дела. Этим сейчас и займемся. Братья будут потрошить ящерку, а я — осуществлять общее руководство. Ну то есть стоять над душой с умным видом. А заодно — приглядываться к тому, что делают нанятые мной специалисты. А то мало ли — вдруг самому когда-нибудь придется заниматься этим.

Но перед началом потрошения я тихонечко подбираюсь тушке на расстояние метров двадцати и реализую возникшее у меня несколько минут назад желание пристукнуть побольше оскорбляющих мой эстетический вкус птеродактилей. Один из них, задетый первым зарядом, корчится на земле, пытаясь то ли взлететь, то ли уковылять в заросли. Второй, по которому я бил уже вдогонку, благополучно улетает. Хотя и его, как мне показалось, заряд дроби зацепил. Честно говоря, ожидал я большего. Но против фактов не попрешь — так замечательно работавшая на расстоянии нескольких метров против змей машинка на значительно больших дистанциях оказалась малопригодна. Печально, но что поделать. Хорошо хоть, выяснился данный факт в практически тепличных условиях, когда мне ничего не угрожает. Поставим в памяти галочку и вспомним банальнейшую фразу о том, что за все надо платить. В данном случае — кучность боя на сколько-то приличных дистанциях принесена в жертву сокращению веса. И ничего с этим не поделать.

Те временем мои помощники, вооружившись длинными шестами, перевернули тушу на спину и приступили к ее разделке. Первым делом здоровенным, почти метровым, тесаком отчекрыжили уходящую к шее нижнюю челюсть, после чего этим же тесаком распороли тушку вдоль, от шеи до хвоста. После этого в ход пошли уже палки помельче и топор. Уже минут через двадцать «два Р», как я их называю, развалили тушу вдоль позвоночника, перерубив все ребра. Когда «внутренний мир» варана был раскрыт на всеобщее обозрение братья вооружились ножами помельче, всего-то дюймов в десять, и принялись вырезать ценный ливер, сортируя потроха по полиэтиленовым мешкам. Закинув в один из них какой-то еще сочащийся кровью орган, Родольфо повернулся ко мне:

— Босс, дай маркер, пожалуйста. Сразу подпишем, что где есть, чтобы потом не возиться.

Я кивнул и отошел к сложенным в нескольких шагах от «рабочей площадки» сумкам. Уже нагибаясь к своему планшету, я зафиксировал некую неправильность. В мозгу заорал ревун, а глаза как будто воочию увидели мигание красной лампы. Отскакивая в сторону я успел боковым зрением зафиксировать как Родриго летит в бок в прыжке, достойном Буффона[91], а на его месте уже стоит тварь, как две капли воды похожая на ту, что мы недавно уложили. Голова работает в режиме видеокамеры, фиксируя бело-серое лицо Родриго, запечатлевая медленно тянущегося к висящей за спиной его брата… Но руки действуют сами по себе и только что висевший в положении «на ремень» карабин уже вскинут к плечу. Выстрел! Лихорадочно дергаю затвор и судорожно жму на спуск вновь. Блядь! Пол жизни за манлихеровский затвор! Рука вновь рвет спусковой крючок, после чего меня ощутимо разворачивает — тут уже не до правильно прикладки, да и дистанция смешная! Снова сделать четыре таких долгих движения и после них, наконец, выстрелить. Какая-то оставшаяся спокойной часть сознания подсказывает, что патронов в магазине больше нет. Бросаю ставший ненужным карабин и неимоверно медленно, с трудом расстегивая почему-то ставший таким непослушным ремешок, рву из кобуры «Таурус». С восприятием творятся какие-то странные вещи — мне кажется, что я вижу, как летят выпущенные мной пули, а кроме грохота выстрелов мне слышится какой-то мерзкий хруст.

Гребаная ящерица (хотя какая, нахрен, ящерица! Дракон, не меньше!) уже просто лежит на земле, а Родольфо с налитым кровью лицом всаживает в нее пулю за пулей из своего «Спрингфилда». И я его понимаю — сам только что стрелял «до самой железки», если это понятие можно вообще применять к револьверу. Ноги почему-то отказывают и я плюхаюсь на задницу. Отчего-то становится неимоверно холодно и руки слушаются с трудом. Это песец какой-то… Так хреново мне не было даже когда мы искали сбитого командира буденновского полка и какая-то сволочь отработала по нам из «крупняка», разнеся один двигатель. И это мы еще легко отделались! Два борта тогда потеряли. А этот деятель, когда его вытащили, даже не проставился мужикам. Блин, что за чушь в голову лезет?

Кое-как, негнущимися пальцами достаю из кармана портсигар и закуриваю. Руки по прежнему дрожат и подкурить удается раза с шестого. Но постепенно никотин разносится по венам и «колотун» отпускает. Помогая себе руками, с трудом, но принимаю вертикальное положение и выдаю с окружающий мир:

— Вот поэтому в армии и запрещают вешать оружие за спину…

Поворачиваюсь к не самый лучшим образом выглядящим братьям и добавляю:

— Давайте, приходите в себя и будем работать. Пока еще кто-нибудь к нам в гости не пришел.

Те начинают оживать более интенсивно, а я пытаюсь понять, что же мне мешает говорить нормально. Ощупываю языком рот и выплевываю в ладонь кусочек чего-то твердого. Вот ведь гадство! Еще и зуб раскрошился! Придется к врачу идти теперь. А ближайший стоматолог — в семистах километрах. Ну не тварь ли этот варан, скажите пожалуйста?

4-й день 7-го месяца.

Американские Соединенные Штаты, автономный округ Новый Израиль.

— Зион-Контроль, Браво-Новембер-Дельта, разрешите взлет?

— Взлет разрешаю, Новембер-Дельта. Счастливого пути!

— Благодарю.

Пробежав примерно полтысячи метров, «Дефендер» оторвался от полосы и уверенно попер в набор. Нет, надо завязывать с такими полетами. Или «правака» себе искать нормального. Потому что не может человек работать целые сутки. Но вот беда — не спрашивал меня никто, могу я или нет. Сказали — лети в Нью-Рино и не волнует. И пошевеливайся давай, а то груз протухнет и понесут все «участники регаты» (включая меня, на секундочку) весьма значительные убытки. А я убытков нести не хочу. Не настолько я богат чтобы так просто взять и отказаться от суммы тысяч эдак в двенадцать экю. Причем эти двенадцать (или сколько получится) тысяч — исключительно мое личное, за пару вчера убиенных варанов. А есть еще и проценты за перевозку груза других охотников, рыбаков, собирателей и еще не пойми кого. И на выходе получается еще более привлекательная цифра.

Только вот сам полет мне категорически не нравится. Во-первых — сам пункт назначения. Если кто не в курсе, то сообщаю, что Нью-Рино — это одна большая бандитская «малина». А общаться с этой категорией лиц мне как-то не хочется. По крайней мере — словами. Пострелять в такую публику я не прочь. Только делать это в Нью-Рино — верный способ получить премию Дарвина. Если ее, конечно, присуждают и здесь. А во-вторых — уж очень маленьким получается лимит времени. Хоть тресни, а нужно уложиться за день. Потому что ночевка — это лишние хлопоты, затраты и снижение качества товара. А соответственно — снова убытки. Которые, как я сказал, мне нести совершенно не хочется. Ну и третий момент — это необходимость конкретно вывернуть мозг при штурманском расчете полета. Мне пришлось решать крайне интересную задачу под названием «Как бы долететь побыстрее, при этом не упав из-за нехватки топлива». Решить я ее решил, но труда это стоило массу. Нужно было и считать, и пытаться по имеющимся неполным данным пытаться понять закономерность ветров в интересующей меня части Залива, и изучать заходы сразу на два новых для меня аэродрома. Не было бы такого дикого цейтнота — летел бы через уже освоенный Виго. Но увы — я тогда до темноты не успеваю в пункт назначения. Поэтому пришлось вот так.

Но ладно — самую опасную часть маршрута я уже прошел, можно слегка выдохнуть. Тут в случае чего попроще. Случись чего — не так уж сильно далеко целый ряд вполне вменяемых аэродромов — Форт-Линкольн, Корпус-Кристи, Галвестон… Потом, правда, будет хуже, но должно быть все нормально. Техника недавно обслужена (ну насколько это возможно в моих условиях) и подвести не должна. Конечно, остается человеческий фактор в лице остолопа в кабине, но от этого никуда не деться. Будем надеяться, меня не приспичит сделать какую-то глупость с печальными последствиями.

С этой мыслью я аккуратненько укладываю самолет на курс 316 и врубаю автопилот. После чего тянусь за термосом и отхлебываю свеженалитого крепчайшего кофе. Брр, ну и гадость! Особенно — без сахара. Но за этим оно такое сделано и взято — чтобы по мозгам, будто наждаком, продирало и возвращало к норме порядком притупившиеся внимательность и реакцию. А что вы хотите? Я в это кресло сел в четыре утра, а сейчас часы уже шестнадцать показывают. Да, сорок минут отдыха, совмещенного с обедом, в Зионе мою участь несколько облегчили, но именно что несколько. А мне еще пять с половиной часов пилить. Это по расчету. А сколько по факту получится — один Разум ведает.

Хорошо хоть в навигационном плане теперь полегче. Над океаном уклониться на сотню миль в сторону — дело плевое. Даже имея указатель сноса. Тут же радиомаяков по округе — как у дурака фантиков. Самая освоенная и цивилизованная часть Нового Света, как-никак. Правда, я не понимаю, зачем их здесь столько понатыкано — на просторах этого мира просто обречена на доминирование система вроде РСДН-20, шестью станциями покрывавшая всю территорию Союза. Но ничего похожего на нее здесь нет, хотя аналоги у буржуинов имеются. Тот же «Лоран», к примеру. Там, конечно, труба пониже, дым пожиже, станций нужно куда побольше, но все равно — штука была бы по здешним местам очень полезная.

Но чего нет — того нет. Вместо этого — только средства ближней навигации, VOR\DME. То бишь, говоря русским языком — азимутальный и дальномерный радиомаяки. В лучшем случае. Нет, при высокой плотности серьезных аэродромов — этого вполне достаточно. К примеру, от самого Форт-Рейгана и аж до Корпус-Кристи можно идти в практически тепличных условиях навигации — радиомаяки частично перекрывают друг друга и без их сигналов ты не останешься. Правда, для этого придется некоторый крюк делать, но это даже справедливо, на мой взгляд. Кто умеет летать, пользуясь только бортовыми средствами навигации — летает по кратчайшему пути. А кто без GPS с трудом жить научился — пусть закладывает круги, тратит время, жжёт топливо и расходует ресурс. Потому что учить «штурманку» надо было. Я вот учил. Абсолютно добровольно и с серьезным энтузиазмом. А те, кому лицензии за красивые глаза и хрустящее бабло давали — пускай несут дополнительные расходы. Дураки должны платить. Да, я шовинист в этом плане. И не собираюсь это скрывать. Вот такой вот я неприятный тип. А если это кому-то не нравится — я могу вполне демократично и в рыло дать.

Правда, что-то мне подсказывает, что свою «неприятность» через несколько часов лучше будет убрать куда подальше. А то ведь могут ее мне же в задницу запихнуть. Терзают меня смутные подозрения, что обитатели Нью-Рино без должного почтения относятся к праву человека на целостность своего организма. Нет, я сам такой же, в общем-то, но испытать на своей шкуре это неуважение как-то не хочется. Так что надо будет собраться с силами и вести себя прилично, не смотря на усталость и то, что и сегодняшний, и вчерашний дни были весьма нервными.

Сегодня-то еще ладно — просто работа на пределе возможностей, как моих, так и техники. А вот вчера я за малым штаны не обгадил. Стать завтраком, обедом или ужином для здешних страхолюдных тварей — перспектива весьма хреновая. И надо подумать над тем, как ее можно отдалить. Первый пришедший мне в голову вариант — запалить вблизи заваленной тушки что-нибудь химически вонючее, чтобы желающие похавать на дармовщинку это место обходили по очень широкой дуге. Вариант хороший, простой — но, к сожалению, мало осуществимый. Ну не валяются здесь на каждом углу пластиковые бутылки и старые покрышки, к сожалению. Правда, поборники экологии меня за это чувство незамедлительно бы распяли, но это их трудности.

Второй вариант значительно более трудоемкий и состоит в том, чтобы выкашивать траву в приличном радиусе от приманки. Ну чтобы никакая гадость (а особенно — крупная) не могла подобраться незамеченной. Правда, у метода в недостатках еще и меньшая надежность — ведь вараны блестяще умеют маскироваться на, казалось бы, ровном месте. Вот только что его как будто не было — а теперь он уже кого-нибудь доедает. Но шансы на своевременное обнаружение твари существенно возрастут, так что попробовать стоит. Это как-то более реально выглядит, чем копание на местных помойках в поисках пластиковых бутылок.

А еще надо будет заняться огневой подготовкой. Точнее — умением быстро вскидывать оружие и стрелять. Желательно со всем своим арсеналом, но как минимум — с карабином и имеющимся короткостволом. Первое — чтобы добавить себе шансов на выживание во всяких неожиданный ситуациях на охоте, а второе — просто на всякий случай. Потому что вещает мне моя паранойя, что весьма серьезные люди уже который месяц роют землю на три метра вглубь в поисках пропавших миллионов с того суденышка, которое я никогда в жизни не видел и на абордаж не брал. Правда, главная моя надежда на то, что эти ребята ничего не найдут. Потому что если дойдет дело до стрельбы с ними — спасти меня может только эмиграция в здешнюю Антарктиду. Которую мне предварительно придется открыть в срочном порядке. Так что соблюдаем конспирацию и не забываем заходить в лусонскую часовню — ставить свечки и просить высшие силы о наслании на данных персонажей тяжкой формы дибилизма. Не шибко по христиански, конечно, но какой из меня христианин-то? Я, если на чистоту, захожу в местный рассадник «опиума для народа» исключительно чтобы меньше от местных отличаться. Потому как в здешних диких местах все строго по песне: «Одинокий волк — это круто, но это так, сынок, тяжело. Ты владеешь миром как будто и не стоишь в нем ничего». Тут нужно становиться своим, которому при нужде руку помощи подадут. А с людьми другой культуры это очень непросто. Особенно учитывая, что живу я на отшибе и с местным населением общаюсь мало и исключительно по делу. А так — еще одна точка соприкосновения получается.

Ну да фиг с ними — с точками соприкосновения меня и простого филиппинского народа. Сейчас меня куда кольше волнует точка соприкосновения колес моего «Дефа» и посадочной полосы. А она не за горами. Слева уже довольно долго виднеется широкая водная гладь «большой реки», то бишь Рио-Гранде. Примерно через двадцать-тридцать минут справа должна появиться еще одна река — Мормонская, приток помянутой Рио-Гранде. И с этого момента лететь мне останется всего-ничего.

Правда, мне отчего-то не по себе стало. Хотя видимых причин для этого пока нет. Сильно промахнуться я просто не мог — ну не такой ориентир Рио-Гранде, чтобы ее с чем-то перепутать или проскочить, не заметив. Керосина тоже хватает, так что даже если меня и снесло назад — ничего страшного. Показания приборов тоже в норме. Вот и думай, то ли я с чего-то мнительный стал, то ли пятая точка вещает о грядущих неприятностях. Ладно, будет решать проблемы по мере их возникновения. Как-нибудь да разберемся. А если не разберемся — то мне уже ничего не нужно будет.

На этой оптимистичной ноте в размышлениях я брошенным с высоты восемнадцати тысяч футов зорким взглядом обнаружил реку Мормонскую. Как и ожидалось — с правой стороны. Ну негде ей больше быть так-то, раз у меня Рио-Гранде слева. Вот и хорошо, вот и замечательно. Командно-навигационный прибор, заранее выставленный на нужную частоту, уже ловит сигнал оборудования Нью-Рино. Значит, и до диспетчера уже докричаться можно.

— Нью-Рино-Контроль, Браво-Новембер-Дельта курсом 322, скорость 205, эшелон 180. Разрешите снижение?

— Новембер-Дельта, разрешаю снижение до эшелона 90 курсом 20.

— Принял курс 20 снижение до 90. Метео дайте.

— Нью-Рино-АТИС — сто сорок семь точка два[92]. — сухо отзывается мой собеседник.

Кучеряво живут граждане бандиты! А я олень безрогий. Вот наверняка же в местном «Джепсене» наличие АТИС в Нью-Рино указано. Внимательнее читать надо документацию и лучше к полетам готовиться! Ладно, отложим выговор с занесением в мозг до более благоприятного момента — сейчас работать надо. Ложусь на указанный курс и начинаю снижение, попутно настраиваясь на указанную частоту. Надо же, они еще и оперативно обновляют сводочки! Ну судя по индексу сообщения[93]. И что там у нас интересного? Полоса чистая, сухая, эшелон перехода 50, ветра считай что нет, температура +32 градуса, давление 763… Все хорошо, но что такое «Кэвок» я не понял. Придется уточнять.

Оказавшись на предписанной высоте в девять тысяч футов, я вновь потревожил диспетчера:

— Нью-Рино-Контроль, Браво-Новембер-Дельта курсом 20 эшелон 90. Сообщение «Квебек» прослушал, сообщите видимость.

— Clouds And Visibility OK— отзывается дисп.

— Принято. Разрешите снижение до эшелона перехода.

— Снижайтесь.

Вот оно как… Вот ты какой, северный олень. В смысле — непонятный мне «кэвок». Ну будем знать. Век живи — век учись, как говориться. Ладно, аккуратно выравниваем самолет при достижении цифры «пять тысяч» на высотомере, выставляем указанное нам доброй наземной автоматикой давление и снова выходим на связь:

— Эшелон полсотни занял, прошу разркшкние на посадку.

— Новембер-Дельта, посадку разрешаю.

— Вас понял. Сообщите в Католический госпиталь о прибытия для них груза с Лусона.

— Вас уже ждут. Не отвлекайтесь.

Ух ты какой строгий! Серьезно человек к работе относится, ничего не скажешь. Может, не все здесь так уж и печально, как я думал. Диспетчер, на мой взгляд, вполне компетентный, здешних воздушных разгильдяев одергивает, дисциплину связи блюдет. Прямо душа радуется. А то встречаются в здешних пампасах деятели, способные во время полета поболтать с диспетчером или друг другом о свежих новостях, забив этим весь эфир. Лично меня это выводит из себя только так. Хочется отловить ушлепков и морды начистить.

Но морды будем чистить потом и в другом месте. Пока — садимся. КПП периодически зажигает стрелочки, указывая отклонение от траектории, я их оперативно ликвидирую. Ну как — оперативно. Настолько быстро, насколько получается.

— Новембер-Дельта, не дергай штурвал. Полоса длинная, попадать в обрез не обязательно — слышится голос в наушниках.

Да знаю я, что она у вас тут длинная. Поэтому основное внимание уделяю тому, чтобы выдержать скорость. Жесткая посадка мне не нужна совершенно. Основные стойки касаются полосы, передняя еще висит в воздухе, где я ее стараюсь удержать подольше. Не из выпендрежа, а чтобы реверс не включать и резину на ней сэкономить. Удается мне это делать секунд десять, потом «нога» касается бетона и самолет бежит вперед уже на трех точках, как ему и положено.

— Новембер-Дельта, до конца полосы и направо. Стоянка номер шестнадцать.

— Направо, шестнадцать — повторяю я информацию и вскоре уже рулю вдоль полосы, ориентируясь на желтые линии с большими цифрами, ведущие на соответствующие этим цифрам стоянки. А вот и нужная. Осторожно доворачиваю и вкатываюсь на стоянку. Встречающий медленно поднимает руки и скрещивает их над головой, я послушно убираю тягу до нуля и влючаю стояночный тормоз. Аэродромщик смотрит на меня и сводит над головой сжатые в кулак руки со смотрящими внутрь большими пальцами. Я в ответ демонстрирую жест, которым цезари приказывали добить поверженного гладиатора. Не нуждаюсь я в таком сервисе — мне не влом и самому колодки поставить, не хочу я за это кому-то платить.

Дождавшись остановки винтов выбираюсь из кабины и ставлю колодки под основные колеса, после чего осматриваюсь. Солидно тут все сделано. Порто-Франко, крупнейший из виденных мной здесь до того аэродромов, отдыхает. Не Франкфурт какой-нибудь, конечно, но по здешним местам — вполне себе круто. Соседние стоянки пустые, а справа через одну, на восемнадцатой, стоит остроносый двухмоторный низкоплан характерной и знакомой бело-лазоревой раскраски. И надпись на борту — «Flying Dutchman», чтобы точно никто не перепутал. Хотя перепутать сложно — ливрея такая же, не хватает только трех известных букв и короны. Правда, у меня «Ферчайлд Метро» с данной конторой никак не ассоциируется, но будем снисходительны к здешней убогонькой авиации. И с этой стоянки идет ко мне мужик. Уже в возрасте, седой, но колоритный такой. Хоть бери и пиши с него картину «Типичный белый летчик где-то в Африке».

Подошел, не заходя на стоянку оглядел мой «Дефендер», кивнул на киль и поинтересовался:

— Оттуда?

Пару секунд я пытался понять, о чем это он, а потом до меня дошло и потянуло на смех. Встретились два одиночества, называется. У меня-то самолетик раскрашен по такой же концепции, разве что к оригиналу чуть ближе. Ну а почему бы и нет, в принципе? Авиация здесь — одна большая деревня, все всех знают, пусть через вторые-третьи-четвертые руки. Так почему бы не сформировать себе легенду? Поэтому в ответ на вопрос я утвердительно машу головой.

— На чем летал? — следует очередной вопрос. «Ах, как нехорошо, подумал посетитель, который и сам не знал имени своего отца». В том смысле, что косить под летчика мне категорически нельзя — вмиг раскусят. И как быть?

— На Ил-76. Лоуд-мастером[94]

— А в летчики не пробовал?

— Врачи не пускали.

— Понятно. Будем знакомы — Рафаэль Дамхоф.

— Алексей Кареев — пожимаю я протянутую руку.

— Откуда сюда?

— Сейчас — из Зиона — с честным видом называю я доподлиннейший пункт вылета.

— И как тебе там?

— Безразлично. Хотят люди тащить с собой «из-за ленточки» проблемы — их право. It’s not my fucking business.

— Тоже позиция. Что за крафт? — Рафаэль кивнул в сторону моего «Дефа» — Не встречал раньше таких. На «Айлендера» похож, но не он. Модификация какая-то?

— Не совсем. Его развитие — «Дефендер». Для военных и полиции делается. Патрульный, поисково-спасательный, разведчик, еще что-то. Мне повезло — урвал после оверхолла[95] прямо с завода.

— И как?

— Мне нравится — отвечаю я, ни капельки не кривя душой.

— Взлетно-посадочные как?

— Великолепно. Триста пятьдесят метров грунта — и он в воздухе. Это если не грузить по максимуму, конечно. Полностью груженый — ну, с половины мили уйдет точно.

— Действительно хорошо. А по движкам что?

— По движкам тоже все хорошо. «RR» — они и в Африке «RR».

— С этим сложно спорить — смеется Дамхоф.

Тут раздается требовательный гудок автомобильного клаксона. Я оборачиваюсь и вижу небольшой ивековский грузовичок с тремя латиносами в кабине. Видимо, ребят задолбало ждать пока мы наговоримся, и они решили привлечь мое внимание к себе. И они правы. Делу — время, потехе — час, как говориться. В том смысле, что дело — в первую очередь. А я об этом забыл.

— Прошу прощения, мистер Дамхоф, но мне нужно выгружаться. Надеюсь, еще увидимся.

— Конечно увидимся. Рекомендую отель «Paloma» — спокойное и тихое место. Ну насколько это возможно в здешнем бардаке. Если надумаешь заселяться — там меня и найдешь. Рад буду видеть вновь.

— Спасибо за совет. Взаимно.

35-й день 7-го месяца 24-го года.

Автономная территория Невада и Аризона, г. Нью-Рино.

Нет, все-таки нужно иногда выбираться в люди! А то совсем в своей глуши одичаю. Не сказать, чтобы меня это сильно напрягало — я больше интроверт по натуре, но иногда все же хочется общения. Правда, не с кем попало, а с интересными людьми. Сейчас такой человек рядом присутствует. Так отчего бы не потрещать за жизнь и за дела наши летные? Тем более, что имея на руках неплохую сумму денег можно смотреть вполглаза на цены здешнего общепита, не сильно уступающие приаэродромным кафешкам, которые отродясь дешевыми не были. Но сегодня я свою жабу задавил, благо и повод имелся — я себе зубы починил.

Стоматологи — страшные люди. По крайней мере — для меня. Когда здешний специалист сказал мне открыть пасть пошире и полез туда со сверлильной машинкой — мне стало как-то не по себе. А когда зубодер принялся сверлить, душа моя вообще в пятки ушла. Видимо, потому что пятки были наиболее удаленной от сверла точкой моего организма. И находилась там добрые сорок минут, которые дантист (представившийся как Александр Рейзен) занимался моим жевательным аппаратом. Ну и ругался при этом разнообразно, задавая всякие риторические вопросы типа: «Как можно так запускать свои зубы?». А что я мог ему ответить? Да ничего. Как-то неохота язык распускать, когда у тебя во рту вращающееся сверло находится. Вот и я помалкивал. Разве что в особо неприятные моменты мычал и делал страшные глаза, намекая доктору на то, что можно и поаккуратнее. По моему мнению, во всяком случае. Жаль только, что мое мнение по этому вопросу специалистом игнорировалось. Хотя, может быть, это и к лучшему. Из нас двоих врач-то явно не я.

Но все рано или поздно заканчивается. Закончилась и эта экзекуция. Александр, подлатав мои многострадальные зубы, посоветовал в следующем году снова к нему наведаться, запретил есть в ближайшие два часа и отправил в кассу. Где я сразу же понял, что здесь лучше быть здоровым. Потому как слупили с меня совершенно не по-божески. Триста пятьдесят экю за неполный час работы! Кучеряво живут в этом Нью-Рино, раз могут себе позволить отдавать за один визит к врачу половину средней порто-франковской зарплаты. Хотя — чего я ждал? В Старом-то Свете в Америке болеть крайне накладно, а здесь, если проводить аналогии — не просто Америка, а Лас-Вегас, где все либо дорого, либо очень дорого.

— О чем задумался? — пихнул меня в бок Рафаэль.

— О зубах. — меланхолично отозвался я.

— Ты ж их вроде вылечил — удивился мой собеседник. — Или там что-то, что за один раз не лечится?

— Вылечил. — подтвердил я, отхлебывая из кружки пиво и отправляя в рот ломтик соленого мяса. — Только думаю, там ли я их лечил. Может, в Виго дешевле бы вышло?

— Скорее всего — подтверждает мои мысли Дамхоф. — Но только если бы там еще взялись твои зубы лечить. Нью-Рино в этом плане как-то надежней. Целых шесть госпиталей, и на оборудовании здесь не экономят. Так что если что-то хочешь вылечить — лечись в Нью-Рино. Если не вылечат здесь — не вылечат нигде.

— Тоже верно. Вылечил — и ладно. А то еще прихватит в самый неподходящий момент — и что делать?

— А ничего не поделать. Ты тут давно?

— Первый год.

— И как? — интересуется голландец.

— Сложно сказать. Здесь есть положительная сторона — тут у меня возможность летать появилась. Но есть и минусы — очень многих мелких вещей не хватает. Самое обидное, что «за ленточкой» они мне и не нужны были. А тут нету — и хочется. Ну и информационное голодание лютое. Я из-за него уже AFM и АММ наизусть выучил[96].

— Ну это в любом случае дело полезное — смеется мой «мистический» собеседник. — А так — в Порто-Франко всяких книжных хватает. И на русском у них тоже много что есть. Ты ведь русский?

— Ага. Только меня не так часто в Порто-Франко заносит, не говоря уж о русских территориях. Да и уже привык к тому, что в Интернете есть практически все и не нужно куда-то идти, что-то искать и платить за это деньги.

— Ну на английском читай. Тебе полезно. А то словарного запаса, я смотрю, не хватает.

— Согласен. Но и на родном языке тоже чего-то хочется.

А совет, кстати, весьма толковый! Надо будет зимой заняться. Языковая среда — это, конечно, хорошо. Но что филиппинцы, что индусы частенько говорят на «пиджине» — упрощенной и жаргонизированной версии английского. Соответственно, и я осваиваю ее же. Отчего в более-менее приличном обществе произвожу впечатление невоспитанного и малообразованного человека. Тут даже произношение на второй план отходит. А ведь даже вполне употребимый в Англии «кокни» сильно отличается от современного правильного английского (про классический я уж промолчу). А у меня даже не «кокни», а «мой твоя не понимай», да еще с жутким рязанским акцентом. Нет, если хочу быть принятым в более-менее приличном обществе — надо язык активно подтягивать, а не надеяться на то, что активно рекламируемая многими старосветскими курсами английского «языковая среда» все сделает при моем минимальном участии.

36-й день 7-го месяца 4-го года.

А хорошо вчера посидели. Почаще бы так. А то я что-то от одиночества хандрить периодически начинаю. А я не ведь не Евгений Онегин — модному сплину мне предаваться некогда. Мне работать надо. Чем я и занят. Ну и попутно перевариваю и систематизирую полученную вчера информацию — Рафаэль, как выяснилось из вчерашней беседы, неоднократно облетел все территории севернее Залива и был совсем не против поделиться накопленными опытом и знаниями. Правда, значительная часть этих знаний вряд ли сможет принести мне практическую пользу. Ну вот зачем мне знать, что начальник аэродрома в Билокси — жуткий бабник, а диспетчер в Виго приторговывает из под полы дефицитными за пределами испанского анклава сигаретами «Конкиста»?

Уже на исходе вчерашних посиделок подошел к нам мужик лет эдак тридцати с небольшим хвостиком. Одет он был в ранее невиданном мной здесь стиле, который я охарактеризовал бы как «летний деловой». Классические брюки, рубашка с коротким рукавом и галстук. Последнее меня впечатлило особо. Никогда бы не подумал, что данный предмет гардероба может быть актуален на Новой Земле. Однако на подошедшем деятеле он был. Кроме галстука в глаза бросалась некая незримая, но вполне ощущаемая печать «офисного планктона». И это ощущение не могла побороть даже висящая на ремне кобура. Что характерно — ранее невиданного мной светло-горчичного оттенка, явно сшитая на заказ, в один тон с туфлями и ремнем. То ли сей персонаж обладает напрочь отсутствующим у меня чувством стиля, то ли от него кто-то требует «солидного вида» в меру своего понимания данного термина. Лично я подозреваю, что ближе к истине второе.

Оказался Януш Кравчик секретарем неизвестного мне пана Ковальского. Причем, назвал он эту фамилию с таким видом, как будто речь шла не меньше чем об Иисусе Христе. Но мне-то что? Хочет человек упиваться величием своего босса — да пожалуйста. Мне это не мешает. Ну так вот. Пану Ковальскому зачем-то позарез понадобилось в Краков. Причем все было крайне срочно. С трудом удалось отбиться от уговоров вылететь прямо сейчас. При этом исполнительного секретаря ничуть не смущало то, что я уже успел залить в себя литра три пива.

Но я еще не сошел с ума, чтобы куда-то лететь на ночь глядя, да еще и выпивши. Так что пришлось пану Ковальскому с паном секретарем подождать до утра. Правда, нормально поспать мне эти два деятеля так и не дали — заставили назначить вылет на половину пятого утра, сразу после рассвета. Эх, надо было сумму раза в два больше озвучить. А то как-то обидно слушать понукания за полторы тысячи экю. Хотя — черт с ними. Мне все равно в ту сторону было. А так хоть за счет этих двух субчиков большую часть затрат на топливо отобью. А попытался б слупить с них по полной — еще не факт, что они со мной бы полетели, а не нашли себе самолетик поменьше. С драной овцы — хоть шерсти клок, как говориться. У меня, правда, вместо одной овцы два барана, но это ничего принципиально не меняет.

Сейчас два пана мучаются в нетерпении и пытаются найти себе хоть какое-то занятие. А я их контролирую путем периодического бросания зорких и бдительных взглядов. Благо, сейчас можно себе позволить отвлечься от управления самолетом. Погода хорошая, навигация тут получается примитивная — вдоль Мормонской (почти — в излучине я не стал петлять вслед за рекой, а срезал угол) до Вако, там — вдоль Южной дороги до Милана, ну и кусочек собственно до Кракова. Правда, на нем меня заподлянка ожидает — нету в Кракове радиомаяка. Так что придется плясать от миланского, а потом — по немногочисленным наземным ориентирам и по счислению.

Конечно, можно не использовать тактику китайского комсомола, а идти весь участок от Вако до Кракова вдоль трассы — там уж точно не заблудишься. Но так получается дольше и, соответственно, дороже. Да и нет у меня уверенности, что мне хватит топлива такие круги наматывать. А садиться в Милане на дозаправку не хочется. Поэтому работаю по первому варианту. Если что — вернусь в Милан и спишу все на погоду. На моей старой работе так иногда делали, когда по каким-то причинам требовалось задержать рейс на несколько часов. Идеальная отмазка по своей сути.

Радионавигационный комплекс (спасибо ребятам из «Honeywell», сделавшим такую замечательную штуковину) уже ловит сигнал миланского маяка и исправно сообщает расстояние. Я контролирую динамику уменьшения цифр, и когда до местной версии столицы моды остается сотня морских миль, закладываю вираж и решительно доворачиваю влево на тридцать два градуса. Можно было, конечно, дойти до Милана, несколько облегчив себе жизнь, но так получается ближе. И теперь надо четко пройти по рассчитанному на предполетной подготовке маршруту. Я потянулся на пустующее правое кресло за планшетом, в котором среди прочей документации была заранее составленная табличка с контрольными точками. В каждой из этих точек направление на миланский маяк должно соответствовать определенному расстоянию до него. Если не соответствует — нежно вносить коррективы. И займусь я этим прямо сейчас, сменив высоту. Ну не нужен мне сейчас приличный северо-западный ветерок, будь он хоть сто раз попутным. Сейчас чем меньше ветровой снос — тем для меня лучше. Потому как что делать в случае дикого расхождения расчетных данных с грустной действительностью — я не знаю. Ну если не брать вариант ухода на Милан.

Но, к моей радости, запасной аэродром у меня так и остался запасным. В нужную точку я вышел почти правильно. Почти — потому что характерный ориентир в виде V-образного оврага оказался не там, где должен был, а с противоположного борта. И хорошо, что я его заметил. Правда, после этого я позорным образом накосячил и спасла меня лишь дорога на Кадиз, в которую я уперся минут через двадцать полета не пойти куда. Ну а по ней выйти на Краков было уже делом техники. Хотя я и здесь лажанулся, приняв столицу польской территории за большую деревню, выросшую вокруг то ли каких-то монументальных развалин, то ли не менее грандиозной стройки века. И лишь проскочив эдак с полсотни километров дальше вдоль дороги я осознал свою ошибку, развернулся и принялся искать аэродром.

В убогости здешнего аэроузла я не сомневался. Однако тишина в эфире в ответ на попытки вызвать «Краков-контроль» меня несколько смутили. Я понимаю, что местная Польша — далеко не центр цивилизации, но отсутствие хоть какого-то диспетчера — это уже перебор. Ну ладно, черт с ними. Одним глазом кошусь на приборы, а другим смотрю на извлеченную из «Джепсена» карту со схемой захода. Привязываюсь к наземным ориентирам и корректирую курс так, чтобы выйти в точку третьего разворота. Это что получается, вон то заросшее травой поле с парой халуп и парой же неопознанных мной построек эти ребята именуют аэродромом? Юмористы, однако.

Неожиданно в наушниках раздается женский голос: «Самолет, ответьте Краков-Башне». Да ну нафиг! Солнце, где ж тебя раньше носило? Ну хрен с тобой, мне не трудно и ответить.

— Браво-Новембер-Дельта слушает — бурчу в микрофон.

— Вы полосу видите?

— Думаю что да — не скрываю я сарказма, одновременно выходя на глиссаду.

— Метео послушать не хотите? — не менее язвительно интересуется собеседница.

Ну давай, поучи меня жизни. Но перед этим — спать научись так, чтобы это работе не мешало.

— Хотел двадцать минут назад. Но никто не отзывался что-то.

— Браво-Новембер-Дельта, посадку запрещаю! Уходите в зону ожидания.

Блядь! В данной ситуации — это не только выражение эмоций, но и характеристика моей собеседницы. Дико матерясь про себя, увеличиваю тягу и прибираю штурвал. Был бы у меня достаточный запас керосина — забил бы болт на эти грозные вопли (знаю, что так категорически не принято, но окончательное решение — прерогатива командира), сел, высадил пассажиров и тут же пошел на взлет. Но баки почти сухие, так что придется как-то выстраивать отношения с этой стервозной сволочью. Иначе мне тупо топлива не дадут. Во всяком случае, я бы не дал на ее месте. Так что, проклиная все, ухожу в зону ожидания и наматываю круги в стороне от аэродрома.

— Браво-Новембер-Дельта, Вы садиться собираетесь? Или до завтра будете там болтаться?

Ах ты тварь! Еще и глумишься. Ну ладно. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Мужику за подобные фокусы я бы морду набил без затей, но и для бабы тоже придумаю что-нибудь «хорошее».

— Собираюсь — отвечаю я, талдыча про себя фразу мультяшного Карлсона. «Спокойствие, только спокойствие!».

— Ну так запрашивайтесь.

Глубоко выдохнув, я предельно спокойным, даже скучающим голосом произношу:

— Краков-Башня, Браво-Новембер-Дельта, разрешите визуальный заход на посадку.

— Садитесь. — слышится через пару минут.

Строю «коробочку» и притираю самолет к полосе. Блин, они вообще хоть какие-то работы над ней проводили? Или просто взяли кусок поля (даже не удосужившись его огородить) и обозвали взлетно-посадочной полосой? Судя по количеству ям и ухабов — второе. Такой жести даже у меня на Лусоне нет, не говоря о более цивильных местах. Хорошо, что самолет практически пустой — меньше нагрузка на шасси, которому и так несладко приходится.

— Рулите к зданию. Заправляться будете?

— Да — односложно отвечаю я.

— Авгас?

— Нет.

— Керосин?

— Да.

— К дальнему от Вас танку рулите.

— Принято.

Так вот, значит, что это такое — те неопознанные мной с воздуха штуковины. Теперь я могу разглядеть их поближе и понимаю, что это пара цистерн, кубов эдак на двадцать каждая, вкопанных в землю. Видимо, чтобы не морочиться с бетонным основанием. Рядом с каждой — какая-то будка, габаритами примерно с «туалет типа сортир», как говорили в бессмертной комедии. Совсем близко подруливать к ним мне опасливо, так что останавливаюсь метрах в тридцати от указанной мне емкости и глушу двигатели. Пассажиры в салоне зашебуршились, Кравчик уже на выход собрался, не терпится ему покинуть борт воздушного судна по какой-то причине.

— Сидеть, не выходить. — бросаю я через плечо, не утруждая себя политесами.

— Это еще почему? — сварливо интересуется старший пассажир.

— Потому что я не хочу менять винт.

— Это Ваши проблемы. — парирует Ковальский, пробираясь к выходу и стараясь не испачкаться о лежащее в грузовом отсеке запасное колесо. Что при его тучности не так уж просто.

— Мои. А отрубленная этим винтом голова — Ваши.

Шебуршение за спиной прекращается, а недовольное пыхтение, напротив, усиливается. Издаваемые Ковальским звуки сейчас напоминают раскочегаривающийся паровоз, а сам пан — быка на корриде. Ну да, я приделал себе над приборной панелью зеркальце, на манер автомобильного. А то как-то неуютно мне иметь совершенно незнакомых людей за спиной и не видеть, что они там делают.

Вот наконец винты останавливаются, я выбираюсь наружу и ставлю колодки, после чего даю пассажирам «добро» на выход и отпираю замок на оружейном ящике. Паны с недовольными физиономиями вооружаются и покидают метро стоянки. Ну и хорошо, ну и замечательно. «Баба с возу — кобыле легче», как гласит народная мудрость. Кстати о бабах… Со стороны построек ко мне идет весьма симпатичное создание. Не имел бы неудовольствия пообщаться несколько минут назад — попытался бы подкатить. Эффектная брюнетка возрастом около тридцати лет, броский, но смотрящийся макияж и прикид в стиле «милитари». Просто современное воплощение богини Дианы. И почему красивые женщины порой такие стервы?

Но, подозреваю, на этот вопрос не в состоянии ответить вся мировая философская мысль. А значит — и мне задаваться им смысла нет ни малейшего. Поэтому просто смотрю на здешнюю повелительницу воздуха и жду дальнейших указаний.

— Керосин по восемьдесят четыре цента за литр. Разматывайте шланг, как будете готовы — я включу насос. — и диспетчерша указала рукой на стоящую около резервуара с топливом будку.

«Скока-скока?» — тут же возопила моя внутренняя жаба. Нет, это уже перебор. Чисто в качестве информации к размышлению скажу, что в Зионе я заправлялся по шестьдесят два цента за литр. Хотя это не показатель — у них НПЗ под боком и транспортные расходы минимальны. Но блин, даже в Порт-Дели, на краю цивилизации, керос идет по семьсот пятьдесят экю за тысячу литров! Я даже больше скажу — в Нью-Рино ценник на топливо несколько скромнее! Так что здесь налицо наглейший грабеж. Только вот деваться мне особо некуда. Хотя…В связи со спецификой своей работы я привык заправлять самолет полностью. Но ведь никто меня не заставляет сейчас заливаться «под пробку»? И ничего не мешает заправиться так, чтобы хватило только до Виго, где за топливо просят не такие конские суммы. Надо только посчитать, сколько именно горючего мне понадобится.

Произведя приблизительные расчеты, я добавил к результату двадцать процентов аэронавигационного запаса, после чего направился к указанной постройке. За ее дверью обнаружился здоровенный барабан (видимо, из-под кабеля) с намотанным на него шлангом. Оглядев сию шайтан-конструкцию, я тяжело вздохнул и пошел к самолету за перчатками. Тягать армированный заправочный рукав, да еще по кочкам — занятие то еще. Однако шланг оказался неожиданно легким. Они что, обычный садовый взяли? Ну-ну. Штатного наконечника на шланге, разумеется, не оказалось. Значит, будем качать через верх. Но это мелочи. Хуже то, что я никаких фильтров в конструкции не наблюдаю. Соответственно, придется ставить на верхнюю горловину свою самоделку из воронки и металлической канистры-«двадцатки».

Притащив из под стоящего невдалеке навеса стремянку, я угнездился на плоскости, держа в одной руке шланг, а в другой — свою самопальную «фильтрующую станцию». Заняв устойчивое положение, я проорал в окружающее пространство:

— Пятьсот литров. Можно начинать.

После окончания заправки лезу в сумку за деньгами и расплачиваюсь: 420 экю за топливо, 60 — за работу диспетчера, еще пятерка — за пользование стремянкой. Итого — 485. Прилично. Ну да ладно. Зато уяснил для себя, что в Кракове без веских причин появляться не стоит. Ну и посмотрел на организацию процесса, увидел как делать не надо. Тоже полезно. А теперь — от винта и курс на Виго.

38-й день 7-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

«Люблю повеселиться, особенно пожрать. Двумя-тремя батонами в зубах поковырять» — поговаривал в околообеденное время Серега Сорин, один из моих коллег по старой работе. Не знаю, отчего сейчас мне он вспомнился со своей присказкой, но сейчас она вполне к месту. Все съеденное утрамбовывается в желудке, перерабатываясь в белки, жиры и прочие полезные организму соединения, а я развалился с сигаретой в плетеном кресле на веранде дома Маркоса и веду неспешные беседы со здешними «сливками общества». В эту категорию, помимо самого градоначальника, входят мой добрый знакомец Эрвин Кирино, здешний торгово-развлекательный магнат (то бишь владелец единственных на острове лавчонки и кабачка) китаец Цзо и владелец столярной мастерской Пабло Грасиа. Ну и почтенный отец Серхио, разумеется — он тут в немалом авторитете. Ну еще бы! Это ж не наши велеречивые амебы — падре гражданин вполне конкретный. И на грешников может воздействовать не только морально, но и физически. Хотя последнее вряд ли потребуется — словом священнослужитель владеет мастерски. Даже меня, испанским владеющего не сказать чтоб блестяще, пробирает. А уж местные во время проповедей смотрят на него, как штурмовики на фюрера, с обожанием ловя каждое слово. Надеюсь, лавры Савонаролы отца Серхио не прельщают, потому как в этом случае мне весьма кисло придется.

— Сын мой — ласково произносит падре — а Вам не доводилось бывать в Кракове?

Нда уж… Вспомни солнце — вот и лучик. Только задумался о здешнем настоятеле как и он от меня чего-то хочет. Ведь не просто так же спрашивает, печенкой чую.

— Доводилось — лаконично отвечаю я.

— И как Вам город?

— Честно говоря, города я не видел. Только на аэродроме был. И то недолго.

— Значит, строящегося собора Вы не видели? Говорят, величественное сооружение. Даже сейчас. Крупнейший божий храм на этой земле возводят тамошние жители.

— Так это собор будет? Я с воздуха толком и не рассмотрел. Понял, что что-то грандиозное, но не более.

— Да. — подтверждает отец Серхио.

— И кому же он будет посвящен? — изображаю интерес я.

— Святому Ииремие. Правда, как я слышал, строящие собор имею в ввиду не пророка, а какого-то польского святого, много сделавшего для распространения христианской веры. Полного его имени я, к сожалению не помню.

Хм, а забавные люди эти поляки. Полной уверенности у меня нет, но подозреваю я, что это за «польский святой». И если я прав, то собор в честь известного упыря и палача Яремы Вишневецкого — это жесть. Что-то мне окончательно перехотелось в Кракове появляться. Если только на танке заехать и намалевать на стенке этого собора что-нибудь вроде «Спасибо, Богдан-Зиновий». Но это мечты. Так что от посещения Кракова надо отмазываться всеми силами. Я национально озабоченных вообще не слишком люблю, а уж возводящих в ранг героев убийц русских людей — тем более. Сцеплюсь еще там с кем-нибудь, а мне оно сто лет не надо. Осталось это падре объяснить подипломатичнее.

— Понимаете ли в чем дело, падре — начинаю я отмазываться от этого вояжа. — Так получилось, что мне в Кракове будут не рады…

— А что случилось? — удивляется отец Серхио.

— Мы разошлись с тамошним диспетчером во взглядах на управление воздушным движением. И теперь мне в Кракове появляться не с руки.

— Жаль. Тамошние браться во Христе приглашают меня обсудить некоторые вопросы.

— В следующий рейс я могу слетать в Кадиз. Оттуда до Кракова прямая дорога.

— Спасибо, Алексис — степенно ответствует отец Серхио. — Да благословит вас Всемогущий Бог — Отец, и Сын, и Дух Святой.

Услышав это напутствие, я крещусь и быстренько сваливаю, пока не обнаружилось еще каких-нибудь желающих проэксплуатировать меня на халяву. Денег-то я с попа, разумеется, не возьму. Оно мне надо — свою еще толком не сформировавшуюся репутацию под угрозу ставить? А заправляют меня далеко не забесплатно. Так что ноги в руки, задницу в машину — и вперед, на аэродром, работать. Дел-то у меня вагон и маленькая тележка.

Вчера наконец прибыл Руперт с грузом материалов для постройки дома. Так что сегодня с самого утра мы занимались их перевозкой в мои владения. Возили вдвоем — я на тракторе, а Джок — на моем пикапе. Руперт же тем временем составлял план работ на местности. Как раз к обеду и управились. А на вторую половину для в планах — выровнять бульдозерным ножом площадку под строительство и набрать для него рабочих. Первое — моя головная боль, вторым займется Руперт, а Джок будет ему помогать. Кстати, надо будет намекнуть старине Джоку чтобы не терялся и ловил момент. Когда еще в наши края занесет дипломированного архитектора? Так что пускай ветеран Вьетнама и свой жилищный вопрос решает.

39-й день 7-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

Бесконечно можно смотреть на три вещи — огонь, воду и как кто-то работает. Огня с водой у меня не имеется, но зато присутствует работающий люд в количестве примерно десятка индивидуумов. Вокруг упомянутых индивидуумов носится, размахивая руками и что-то крича Руперт, а Джок с философским видом восседает на лежащей на боку бочке и вычесывает одного из собакенов. Которого именно — мне отсюда не видно. Ну а я стою над результатом своих трудов и матерюсь, как сапожник. Такой подставы я от себя не ожидал. Ладно, хорош ругаться, а то уже кругу эдак по третьему одни и те же слова и выражения перебираю.

Была у меня идея сделать электрический водонагреватель, в просторечии — титан или бойлер. Работать он должен был по тому же принципу, что и кустарный кипятильник из двух лезвий — провода цепляются на два электрода, между ними возникает ток. Вода этому току сопротивляется, из-за чего, в строгом соответствии с законом Джоуля-Ленца, выделяется тепло. Все довольно просто. Эта вот простота меня и подкупила. В самом деле, зачем платить немалые деньги за «заленточный» бойлер, когда можно собрать его самому из бочки и пары железяк? Задав себе этот риторический вопрос, я с энтузиазмом взялся за дело.

Первым этапом изготовления стало определение расстояния между электродами, в качестве которых выступала пара шурупов-«соток». Убедившись в том, что десяток сантиметров расстояния между шурупами не приводят к срабатыванию защиты генератора, я вкрутил эти шурупы в пластиковую бочку, закрепил провода и решительным движением замкнул цепь, уже предвкушая вечернюю помывку горячей водой без каких-либо ограничений. Вот тут-то меня и подкараулил один неучтенный мною момент. Подлые шурупы проплавили бочку, уничтожив все результаты моего труда. А вдобавок ко всему, еще и сработал АЗС, оставив меня без электричества. Теперь придется шлепать за пару километров к речке, на которой стоит моя мини-ГЭС. Причем эти два с хвостиком километра придется проделать пешком по лесу. Дорогу мачете расчищать, конечно, не надо, но все равно, удовольствием такую прогулку я б не назвал. Но деваться некуда. Поэтому я крайний раз высказал все, что думаю о подлой бочке из якобы термоустойчивого пластика, своей сообразительности и многом другом, после чего сплюнул и решительно отправился к служащему мне жильем морскому 40-футовому контейнеру. Надо анорак накинуть, а то еще насобираю местных клещей и пиявок. Да и без винтовки по лесу шляться мне совершенно не хочется.

Добравшись до речки-переплюйки шириной метров эдак семь, я обвел взглядом окрестности и снова сплюнул, после чего полез в карман за порсигаром. Да, похоже, сегодня не мой день. И три лежащих на бережку крокодила недвусмысленно на это намекают. Точнее — уже два. Третий грациозно соскользнул в воду и движется в мою сторону с самым индифферентным видом. Типа я тут не при чем, а он просто размяться решил. Ну-ну. Нет, ребята, так дело не пойдет. Генератор у меня установлен на плоту, заякоренном посреди реки. И чтобы до него добраться, нужно лезть в воду. Где меня уже ждет чешуйчатый товарищ. А мне еще пожить охота. Так что восстановление электроснабжения откладывается.

С другой стороны, крокодил — это ведь не только препятствие между мной и генератором, но еще и несколько тысяч экю. Правда, не живой и целый, а дохлый и разобранный на запчасти. И вот с этим есть определенные трудности. Сложно мне будет уложить крокодила из висящей сейчас у меня на плече «хаймовской» SR-30. Вообще калибр 30–06 для охоты на крокодила вполне достаточен, но это надо попасть точно в мозг. А он у этой скотины маленький и расположен фиг знает где. Так что придется мне шлепать за более подходящим стволом. 416-й калибр глушит зверя, словно кувалдой, позволяя не заморачиваться с хирургически точными попаданиями. Докурив, я затаптываю бычок и со вздохом двигаю в ту же сторону, откуда и пришел, уже на ходу вызывая по рации Джока.

— Здесь Джок — сквозь шипение помех доносится его голос.

— Бери «Тату» и езжай в поселок. Найди там Родриго и Родольфо. Знаешь их?

— Знаю. Зачем они тебе?

— Берешь их, нанимаешь лодку и двигаете к генератору. Тут добыча намечается.

— Что за добыча? — все так же лениво интересуется мой сотрудник.

— Крокодилы.

— Сколько?

— Не знаю пока. Когда с карабином туда вернусь — тогда и будет видно. Конец связи.

Ну вот и поговорили. Необходимые указания отданы, остается только хотя бы одного крокодила завалить. Потому что платить оторванным от домашних дел братьям и лодочнику придется в любом случае и не хотелось бы это делать просто так, оплачивая «ложный вызов». А значит — ноги в руки и вперед. Я собирался начать бегать? Ну вот и хороший повод. Ведь бежать для чего-то всегда интереснее, чем просто так.

Как я ни торопился, но час дорога до аэродрома и обратно у меня заняла. Сейчас до реки осталось пройти метров сто пятьдесят и я преодолеваю их уже никуда не торопясь, восстанавливая дыхание и стараясь не шуметь. Ну что тут у нас? Не уплыли крокодильчики?

Как оказалось — не уплыли. Два лежавших на берегу так и продолжают там лежать с таким видом, будто речка принадлежит им, а все через нее переправляющиеся обязаны платить таможенный сбор своими конечностями. Что два на месте — это хорошо, а вот где третий? Ведь то, что я не вижу крокодила, совсем не означает, что и он меня не видит. Так что извлекаю из чехла свой «винчестеровский» бинокль и начинаю тщательно осматривать акваторию реки и прилегающую к ней местность.

А нигде нету третьего. Я уже два раза все осмотрел — не видать паразита. Ну и фиг с ним. Я всерьез рассчитываю только на один трофей — я ж не Баффало Билл, чтобы поражать народ скоростной меткой стрельбой, да и в руках у меня далеко не «Винчестер». Так что будем скромнее в своих желаниях. Я выцеливаю того крокодила, что покрупнее и плавно выбираю спуск. Тяжелый карабин ощутимо толкает меня в плечо, но мне не до того — я смотрю на свою цель. Стрелял я с ракурса «три четверти сзади», там всякое может быть, особенно если животное дернется. Попал? Однозначно да. Потому как других причин резко лишиться половины башки у рептилии не было. Какие-то неправильные патроны я зарядил, похоже. С вараном такой ерунды не было. А сейчас — просто какое-то кровавое шоу. Надо будет разобраться во всех этих маркировках и типах пуль все-таки, а не совать по армейской привычке в магазин первое, что попалось под руку.

А где второй аллигатор? Он мне сейчас клац-клац внезапно не сделает? После выстрела эта скотина очень шустро нырнула в воду, скрывшись таким образом из моего поля зрения. Обнаружил я его только благодаря буруну около ноздрей. Ты гляди, какой шустрый. Километров как бы не двадцать выдает. Убедившись, что данная особь скрылась в прекрасном далеко, я подобрал стреляную гильзу и вновь огляделся. Это, конечно, не амазонские джунгли, но особо расслабляться не следует. Желающие полакомиться мной найтись могут запросто. Поэтому кручу головой на все триста шестьдесят градусов. Однако все спокойно и кидаться на меня никто вроде бы не собирается. Вокруг тушки крокодила уже собралась кучка птиц, настроенных полакомиться свежим мяском. Если разбрызганного по кустам содержимого безмозглой черепной коробки мне не жалко, то вот попытки оторвать кусок от самой туши мне не нравятся. Сожрут еще что-нибудь ценное до того, как мои помощники появятся. Поэтому достаю из держателя свою «противозмеиную» четырехстволку и зарядом дроби разгоняю охамевших птиц. Штуки три при этом получают ранения, а пара вообще остается лежать радом с крокодилом. Вот так получше, а то взяли моду — мою добычу жрать.

Минут на пятнадцать все вновь замирает. Но через четверть часа вновь собирается кучка археоптериксов (или как они там правильно классифицируются). Да что ж это такое? Мне что, постоянно стрелять их, что ли? Однако минут через несколько вся стайка дружно взмывает в воздух. И в чем дело? На всякий случай удваиваю бдительность — не просто же так птицы смылись от кормушки. Что-то же их спугнуло. Вновь обшариваю местность взглядом и замечаю какое-то непонятное шевеление на противоположном берегу, невдалеке от мертвых животных. Присмотревшись, понимаю, что это змея, длиной метра полтора, коричнево-глинистого окраса, отлично сливающегося с прибрежной почвой. А жизнь-то бурлит! То птицы, то местная версия питона. Интересно, кто следующий будет? А кто-то обязательно будет, потому как эту скотину я грохну просто из ненависти ко всем змеям. Терпеть не могу этих тварей! Сейчас уже несколько попривык, а раньше как увижу — так трясти начинает и хочется уничтожить скопом всех аспидов максимально мучительным способом.

Но «всех» и «максимально мучительно» — это лирика и мечты. На практике же я всего-навсего пристрелю одну конкретную змею. Снова достаю «змеебойку», принимаю пафосную позу «а-ля Пушкин на дуэли», целюсь и стреляю. Не понял!? Это как? Тут всего-то метров пятнадцать, а я взял и позорным образом промазал. Дважды нажимаю рычажок поворота цилиндра, пропуская ствол с дробью, и повторяю попытку. На этот раз попадаю, но пуля 410-го калибра, видимо, проходит вскользь, и обиженная змея шустро скрывается в прибрежных зарослях. Странная фигня происходит, однако. Я вообще-то на меткость не жалуюсь, а тут два выстрела — и оба неудачных. Надо будет с этим разобраться. Не сейчас, разумеется, но надо. То ли у меня руки окривели внезапно, то ли еще что-то.

Вдали, наконец, слышится гул мотора и минут через десять я наблюдаю широкую дюралевую лодку, в которой в середине сидят два брата-раздельщика, на корме у мотора — незнакомый мне усач лет сорока, а на носу — традиционно недовольный жизнью Джок.

— Ну и чего ты тут настрелял? — сварливо интересуется американец. Но моего хорошего настроения его бурчание испортить не в силах и я, дурачась, отвечаю:

— Крокодил — одна штука. Птица — две штуки.

— А птицы-то тебе зачем?

— Для списка.

— Ну если только так…

Тем временем ко мне подошел Родольфо:

— Здравствуйте, сеньор Алексис. Поздравляю с трофеем.

— Спасибо, дружище.

— Сеньор, я полагаю, разделывать здесь Вашу добычу неразумно. Здесь рядом кусты, в которых легко может спрятаться опасный зверь.

— Предложения?

— Зацепим крокодила за хвост, оттащим в поселок и там уже не спеша им займемся.

— А его по дороге не съедят? — интересуюсь я.

— Полагаю, что нет. — невозмутимо отвечает Родольфо.

— Ну тогда цепляйте. А то здесь и в самом деле слишком оживленно. — Я врубаю автомат защиты на генераторе, снова закутываю его в брезент и поудобнее усаживаюсь в лодке.

2-й день 9-го месяца 24-го года.

Порт-Дели.

Человек — скотина живучая и привыкает ко всему. Я в этом на своем опыте убедился. Доводилось ночевать и у костра, и в казарме с зашкаливающей влажностью, от которой сухая с вечера форма к утру становилась мокрой. Пару раз на плацу спал даже — наш комбат имел весьма обширный набор методов поддержания дисциплины среди курсантской братии. За грузовой отсек вертолета я просто молчу — сложенные в нем чехлы постелью мне служили с завидной регулярностью. Так что выспаться я могу даже в весьма некомфортных условиях. Однако положительных эмоций мне это не прибавит. А на фоне спартанского быта на Лусоне номер с кондиционером, свежей постелью и всеми прочими бытовыми удобствами кажется без малого раем. Конечно, дерут за этот «рай» совершенно не по-божески, но что делать? Руководящий «Кливлендом» мистер Кокс тоже кушать хочет. Да и справедливости ради надо заметить, что предоставляемый сервис тридцатки в сутки стоит. Особенно если в список предоставляемых услуг добавить весьма полезные советы хозяина, экономящие мне время и силы.

Так что благодаря знающему, наверное, все ходы-выходы в Дели Коксу я быстренько смотался по названному им адресу, где оставил приличную сумму денег. Взамен же я стал счастливым обладателем внушительного перечня бытовой техники. Вентилятор, стиральная машина, обогреватель. Тот же бойлер, наконец. После неудачного эксперимента я в очередной раз на некоторое время согласился с тем, что электрика — это не мое и проще купить нормальное заводское изделие. Тем более, что благодаря рекомендации Николаса цены для меня были несколько более гуманными, чем для пришедшего с улицы покупателя. Затем пара крепких грузчиков закинула мои приобретения в кузов пикапа (точно такая же «Тата», как и у меня) и мы убыли на аэродром, где все ящики перекочевали в грузовой отсек «Дефендера». Более того, ребята были настолько любезны, что довезли меня до следующего пункта моей программы.

И вот я снова вхожу в двери, над которыми на балках, стилизованных под кремниевые ружья, крепится вывеска «Koom and Powder». Хозяин в привычной манере появляется лишь спустя несколько минут и после приветствий интересуется, что меня привело к нему в этот раз.

— Раджат, я начал строить дом. Достаточно далеко от другого жилья… И думаю, что пулемет в моем хозяйстве лишним не будет. Ситуации разные в жизни случаются.

— Алекс, Вы тысячу раз правы! На этой земле хватает опасностей, и пулемет успешно избавляет от некоторых из них. Я, правда, пулеметами не торгую, но помочь Вам смогу.

Повернувшись в сторону служебных помещений магазина, торговец что-то громко прокричал на незнакомом мне языке. Предполагаю, что на хинди, но утверждать не возьмусь. Народностей в старосветской Индии масса, и к какой из них принадлежит мой собеседник — я не имею ни малейшего понятия. Да и узнавать особого желания не имею.

Не успел Раджат закончить свою тираду, как в зале появился смуглый паренек лет пятнадцати на вид. Просто материализовался, будто джинн из бутылки. Выслушал распоряжения и с той же скоростью исчез. Мне показалось, я расслышал хлопок от преодоления парнем звукового барьера. Отдавший же указания хозяин магазина вновь повернулся ко мне:

— Амит не говорит по-английски — с извинительной интонацией пояснил оружейник. — Он отвезет Вас на базу Ордена и познакомит с одним из работников тамошнего арсенала. Ассортимент там богатый и я уверен, что Вы сможете там подобрать образец, подходящий Вам наилучшим образом.

— Нисколько не сомневаюсь. Ну и просто взглянуть на индийское оружие будет весьма любопытно.

— Собственно индийского оружия там крайне мало — улыбнулся Раджат. — Местная база снабжается из ближневосточных и африканских источников. Из Индии идет лишь малая часть.

— Жаль. Было бы интересно взглянуть на продукцию Ваших «заленточных» коллег.

— Вряд ли Вы нашли бы в ней что-то интересное. FN FAL — винтовка, разумеется, заслуженная, но вряд ли Вы ее не встречали. Да и очередная производная «эй-кей-сорок семь» Вас тоже вряд ли удивила бы.

Тем временем из закоулка аккуратно выехал компактный двухместный пикап, здорово смахивающий на уменьшенный «Рэнглер». За рулем восседал заочно представленный мне Амит. Припарковавшись прямо напротив входа в магазин, юноша вышел из машины и направился внутрь.

— Садитесь, Амит Вас отвезет. Удачного приобретения!

— Спасибо. И Вам хорошей торговли.

После того как я уселся на пассажирское место, Амит медленно тронулся с места. Правда, хватило этой медлительности до первого поворота. Скрывшись из вида хозяина, парнишка азартно ухмыльнулся и решительно придавил педаль газа, обматерив на своем наречии едва не угодившую под колеса стайку чумазой ребятни. Что-то мне подсказывает, что дорога будет весьма веселой.

Предчувствия меня не подвели. Гнал Амит аки Шумахер, преследующий какого-нибудь Фернандо Алонсо. Ну или кто там главный конкурент «красного барона»? Так что в дороге соскучиться я не успел. Мелькнувшая мысль о том, что выезжать за город без автомата — затея однозначно плохая, меня вскоре покинула. Потому что если на такой скорости нас все-таки остановят — автоматом я воспользоваться вряд ли могу по причине многочисленных травм. Да и дорога с обочинами, по которым вырубили всю растительность и свалили метрах в трехстах, организации засад мало способствует. Я представляю, сколько в этих зарослях живет всяких кусачих и кровососущих. Можно, конечно, придумать что-то более интересное, но вот уйти с добычей будет весьма затруднительно. Тут практически аналог «железки» получается. Вперед — запросто, назад — пожалуйста. А в сторону — не выйдет при всем желании.

Доехали мы совершенно благополучно, если не брать в расчет прочувствовавшую каждый дорожный ухаб задницу. Видимо, принцип «Больше скорость — меньше ям» вполне интернациональный. КПП на въезде в базу мало чем отличается от своих собратьев на «России» и «Северной Америке» — те же «хамвики» с крупнокалиберными «Браунингами», те же парни в камуфляже, та же стандартная процедура упаковки и опечатывания оружия. Поскольку у меня сумки не было — свои «таурус» и «маузер» пришлось складывать в баул Амита.

Оказавшись внутри охраняемого периметра, я пришел к банальному выводу о том, что ничто не ново под луной. База собой представляла нечто среднее между уже виденными мной «Америкой», «Россией» и «Океанией». От последней, правда, был взят налет исконно азиатской вопиющей убогости. Подобрать другой эпитет для большинства здешних строений я не могу. У нормальных людей хлев добротнее здешних переселенческих бараков! А присутствующая вокруг этих бараков колючка и шляющиеся по территории надсмотрщики с дубинками позволяют предположить, что жизнь здесь порой бьет ключом и, что характерно, по голове.

Пройдя примерно десяток бараков, около которых терлись в количестве рожи непонятной национальности, мы подошли к довольно солидному ангару. Вход в него представлял собой солидную стальную дверь, по виду — «броняшку». На «России» в арсенал вела примерно такая же, разве что без домофона. Подозреваю, это и есть конечный пункт нашего путешествия.

Как выяснилось спустя пару секунд, подозрения мои оказались верными. Мой спутник нажал кнопку вызова и что-то протараторил на родном языке, после чего дверь открылась и мы прошли внутрь. Там нас встретил еще один обитатель Индостана, обряженный в традиционную для подобный мест орденскую униформу.

— Добрый день, сэр — поздоровался он. — Меня зовут Чандан. Раджат просил Вам помочь с выбором пулемета. Мне, разумеется, не составит никакого труда это сделать. Но я хочу попросить Вас рассказать, для чего Вам нужен пулемет, каким образом он будет эксплуатироваться, в каких условиях. Потому что только тогда я смогу дать действительно полезный совет.

Поздоровавшись с владетелем местных оружейных закромов, я задумался. Что мне нужно — я примерно представляю. Но почему бы не послушать мнение понимающего человека? Так что я набрал воздуха в грудь и принялся излагать свою ситуацию.

— Пулемет мне нужен для защиты дома и контроля прилегающей территории. Установлен будет стационарно, возможен подвод воды для охлаждения.

— Какого размера прилегающая территория? — уточнил «орденец». — Насколько хорошо просматривается? Имеются ли естественные укрытия?

— Может быть, я набросаю Вам схему? — предложил я. А то как-то неохота по такой жаре языком молоть. — Найдутся карандаш и бумага?

Получив требуемое, я схематично изобразил дом, аэродром с одной стороны и лес с другой, обозначил море с одного из торцов полосы, указал приблизительные расстояния и передал листок своему собеседнику. Тот присмотрелся к нему, поразмыслил и вынес вердикт:

— Сэр, я полагаю, Вам нужен «полтинник». Потому что только он позволит эффективно воспрепятствовать высадке противника с моря. Да и при атаке со стороны леса очень хорошо себя покажет. Укрыться от его огня в лесу — задача очень трудная. Для такого оружия древесные стволы не являются особой помехой, в отличии от более легких моделей. Могу предложить Вам «би-эм-джи» или китайский «диско»[97].

Однако, засада. Точнее — расходы. Хотя этого следовало ожидать. Я не настолько наивен, чтобы рассчитывать на эффективный огонь «станкача» на дистанциях около мили. Но если надо — значит надо. Безопасность — одна из тех вещей, на которых лучше не экономить. А если экономить — то очень аккуратно.

— И во сколько мне это обойдется? — задаю я наиболее волнующий мою жабу вопрос.

— От трех до четырех тысяч экю. Смотря, что за пулемет Вы выберете, в каком состоянии конкретный экземпляр…

— Недешево. — вздыхаю я. — Особенно за уже бывшие в эксплуатации стволы.

— Если хотите, за те же четыре тысячи могу предложить Вам практически новый НСВ индийского производства. Но он танковый, так что Вам придется еще решать вопрос со станком.

— Ясно. Буду думать. — отвечаю я. — И еще один вопрос проясните, пожалуйста.

— С удовольствием.

— Тяжелый пулемет — это мощное, дальнобойное оружие. Но из него не рекомендуется стрелять длинными очередями. Да и просто по людям из него стрелять довольно расточительно. Как Вы считаете, имеет ли смысл подумать о «спарке» крупнокалиберного и обычного пулеметов?

Прочитавший на моем лице скепсис и разочарование и уже мысленно смирившийся с потерей клиента, торговец воспрянул духом:

— Полагаю, что имеет. Вы желаете подобрать себе еще и пулемет полегче?

— Подобрать — громко сказано, но ознакомиться с Вашим ассортиментом было бы неплохо. Только сразу скажу — я склонен отдать предпочтение моделям под патрон 30–06.

Тут «ангарный сиделец» просиял и выпалил:

— Сэр, у меня для Вас есть отличный вариант! Всего за две с половиной тысячи экю!

— Вы это называете «всего» — приподнял бровь я.

— Да! У меня есть немножко некомплектная «зет-пи-ю» и есть М37. Я их соберу и вы получите спаренную пулеметную установку без проблем с поиском и изготовлением станка!

— Стоп-стоп-стоп! Что за «зет-пи-ю», что значит «немного некомплектная», что за М37 и почему так дешево? Вы только что предлагали мне один китайский ДШК за три тысячи, а тут сразу два пулемета за две с половиной. В чем подвох?

Ни грамма не смутившийся собеседник с прежним энтузиазмом ответил:

— «Немножко некомплектная» — это без одного пулемета. М37 — танковая модель «Браунинга-1919», стояла на «Паттонах». Конкретно этот пулемет достался индийской армии в качестве трофея с пакистанского М48. И нет никакого подвоха. Просто Вы получаете то, что Вам нужно за хорошую цену.

— Так что за «зет-пи-ю»?

— Пойдемте со мной, сэр, и Вы сами увидите.

Мы зашли за стоящий напротив входа длинный деревянный прилавок и направились вглубь ангара, мимо стеллажей, штабелей ящиков и просто груд оружия, лежащих на полу. Причем в этих грудах мелькали как весьма известные и широко распространенные модели от «маузеров» с «бурами» до «калашей» с «фалами», так и экземпляры, ранее мной невиданные вживую. А некоторые — даже и на картинках. Преодолев этот лабиринт, мы оказались в противоположном конце здания, у ворот, через которые все это добро сюда завозилось. Здесь была оставлена свободная площадка (для разгрузки, видимо), а по ее краям стояло и лежало с полдюжины «крупняков» — уже упомянутых ДШК и «Браунингов». Однако «оружейный барон» скорым шагом проскочил мимо них и кинулся снимать брезент с какой-то внушительного размера железяки. Снимает его и с видом победителя по жизни смотрит на меня.

А я пытаюсь понять, что же это такое. Знакомое же что-то, мысль в голове вертится, но в руки никак не дается. Видимо, сбивает асимметрично расположенный ствол. Обхожу вокруг весьма солидного станка или даже скорее — лафета, и мысленно пририсовываю отсутствующий второй пулемет. И тут до меня доходит. Блин, это же старая добрая ЗПУ-2! Только в тот единственный раз, когда я ее видел — она была на колесном ходу. Однозначно — надо брать. Даже в некомплектном виде. Потому как мало в мире пулеметов мощнее КПВ. Я лично ни одного не знаю. Конечно, есть и свои минусы — длинными очередями из него особо не пополиваешь. А если попробуешь — ствол убьется заметно быстрее, чем у того же «Утеса». Советского, разумеется. Насчет китайского у меня некоторые сомнения имеются. Но вот некоторые моменты меня смущают и их стоит сразу же уточнить.

— Скажите, а почему до сих пор на него не нашлось покупателя? Цена же, как я понимаю, не запредельная?

— Разумеется. Цена весьма низкая. Тут в другом дело. В патронах.

— А что с ними не так?

— Их просто нет. Такие пулеметы ставят на танки, в основном. А танки тут никому не нужны. Здесь в ходу образцы под пятидесятый калибр. Хоть русский, хоть НАТОвский. А под четырнадцать с половиной — надо специально заказывать и потом долго ждать, пока заказ привезут. Получается дорого и неудобно.

— И Вы решили, что меня не смутят эти неудобства?

— В общем, да — не смутился «орденец». — Как мне сказали, Вы периодически бываете на северном берегу Залива. А там патроны к этому пулемету приобрести не составляет никаких трудностей.

Нда уж… Вот так вот у меня все. Маскируюсь, скрываюсь, шифруюсь, стараюсь даже лишнего слова не сказать — а информацией о моем роде занятий владеет даже человек, которого я впервые вижу. Вот как так? И не понять, откуда утекла информация. Аэродромные вполне могли проболтаться, но как это до Раджата дошло? Хотя уже и не важно. Просто надо иметь ввиду, что здесь все всё про всех знают. Ну и бдительность усилить. Но это чуть позже. А сейчас стоит задуматься над тем, как я эту железяку на Лусон потащу. Можно ли ее разобрать до аэротранспортабельного состояния или придется ждать очередного корабля и отправлять с ним?

— Давайте сделаем так — подвожу я итог. — Вы дорабатываете ее, как собирались, ставите сюда Вам М37. Дней через десять я снова заеду к Вам и мы посмотрим, что из этой идеи получится. Если все хорошо — я покупаю эту установку. Вас такой вариант устраивает?

— Вполне. Вас интересует что-то еще?

— Нет, спасибо.

— Тогда позвольте проводить Вас к Вашему провожатому.

— Буду весьма благодарен.

Амит по-прежнему скучает у прилавка. Увидев нас, он перебросился несколькими фразами с Чанданом, кивнул и направился на улицу. После прощания с оружейником и неоднократных пожеланий всех благ и успехов, я наконец-то смог вырваться из ангара под палящее солнце и перевести дух. Как же утомляет это восточное славословие! Нет чтоб все четко и по делу. Хорошо еще, что мы на английском общались. На каком-нибудь туземном наречии, небось, прощаться пришлось бы раз в несколько дольше. Ну ладно. Вперед забегать не будем, но сдается мне, что съездил я перспективно. Дела свои я закончил, остается только вернуться в Дели, пообедать, забрать в «Кливленде» сумку с вещами и можно лететь домой.

7-й день 9-го месяца 24-го года.

Окрестности Порто-Франко.

И снова меня занесло в столицу здешнего мира. Про дорогу и сопутствующее даже говорить не буду. Обыкновенный подъем ни свет, ни заря, дозаправка в Порт-Дели и полдня в воздухе над Заливом. Правда, в этот раз большую часть полета меня заметно трясло. Ну оно и понятно — зимние шторма уже не за горами и это чувствуется даже в воздухе. Так-то ничего страшного, но многочасовая борьба со стремящимся уйти с курса самолетом порядочно утомила. Это если смягчить. А так ощущение — как будто пару вагонов угля разгрузил. И руки соответствующие. Откуда эта пыль в кабине берется — я не понимаю. Вроде после каждого длительного полета генеральную уборку провожу — а все равно, после следующего лапы черные.

Разгрузка и прием-сдача груза — тоже совершенно ничего нового. Тупо убить несколько часов на ожидание результатов всяких хитрых проб, анализов и оценок, услышать итоговую сумму, забрать платежку, расписаться в получении. И все. Ты свободен словно ветер. Иди куда хочешь. Я и пошел.

Спать уже как-то не хотелось — пересидел сонливость, видимо, да и во втором часу ночи найти гостиницу, в которой тебя поселят — задача весьма нетривиальная. Вот и понесли меня ноги в ближайший открытый кабак. А почему бы и нет? Время-то до утра как-то скоротать надо? Вот я и коротал его, попивая джин с лимонадом. Знаю, что положено с тоником, но вот такой я плебей. Да и не самые приятные воспоминания у меня с тоником связаны. Еще когда служил, однажды взяли с ребятами бутылку, а потом дружно получали люлей за то, что приперлись в часть с перегаром. И все уверения о том, что мы абсолютно трезвы, разбивались о железобетонное командирское «Я что, не слышу как от вас джином несет?». Так что ну его нафиг — мне еще с людьми общаться.

Я, конечно, не коренной порто-франковец (интересно, такие уже есть?), но что-то в городе с момента моего крайнего визита сюда неуловимо изменилось. Именно этот вопрос я и задал Джейкобу, едва забравшись в кабину его «Исудзу». Отловил я сего персонажа уже поутру около железнодорожной станции. Ну нужна мне была машина, приспособленная для перевозки приличных объемов груза. И зеленый фургончик Джейка меня вполне устроил, как и запрошенная его владельцем цена. Полторы сотни экю за то, чтобы покрутится по городу, съездить на базу Ордена, а потом разгрузиться на аэродроме — вполне вменяемо, на мой взгляд. Особенно если учесть, что хозяин грузовичка просветил меня на предмет нескольких торговых точек, занимающихся пусть мелким, но все же оптом и особо себя не рекламирующих.

А на вопрос о неких переменах Джейк мне так ничего и не сказал. Он вообще не понял, о чем я. Возможно, потому что сам только в начале этого года сюда перебрался из Онтарио. Наверное, было бы лучше об этой своеобразной "осенней атмосфере" с кем-то из старожилов пообщаться при случае.

В самом Порто-Франко я дела закончил довольно быстро, благо Джейкоб подсказал, где именно можно прикупить в количестве теплоизолирующие сумки. А то порядком заколебало меня после каждого рейса отстегивать за уборку грузового отсека. Ну и на обратном пути тоже можно будет брать какой-нибудь скоропортящийся груз, не заморачиваясь с парой-тройкой сотен килограммов льда. Надо будет у диспа поспрашивать, кстати. Спрос на такие услуги должен быть, а предложение не факт, что зашкаливает.

Но это я попозже сделаю — сейчас мне на «Центральную» надо. Я ж без нескольких дней пулеметовладелец, а пулемет — штука азартная. Вот там и закуплюсь. Можно, конечно, и в городе это сделать, но что-то мне подсказывает, что «Спрингфилд» на американской базе мне обойдется куда дешевле. Тем более, что у хозяйстве Короля Дональда я укупоренные в коробки ленты со штатовским калибром видел лично, а есть ли они здесь — кто его знает.

Так что Джейкоб крутит баранку, а я пытаюсь поудобнее разместится в не самой большой кабине японского грузовичка и поухватистее автомат пристроить. Крепления под оружие здесь, разумеется, есть — это неотъемлемая деталь большей части новосветских машин. Не всех — я ими так и не озаботился, к примеру. Но мне и без нужды. Нет пока на Лусоне дорожного бандитизма. А вот тут — есть. Значительно меньше, чем лет пять назад — патрульные Ордена свою зарплату не зря получают, но периодически бывает. Так что рук от R-четвертого я не убираю, попутно пытаясь найти положение, в котором он и мешаться не станет, и вскинуть можно будет моментально. Пожалуй, самым удобным вариантом было бы открыть окошко и выставить ствол за борт, но во-первых — это пошлятина и дурной вкус, а во-вторых — пылюка в кабину набьется мгновенно. И «руль» мой недоволен будет, и самому дышать через раз придется, чтобы песка не накушаться.

Так что на протяжении дороги мне было чем заняться, помимо наблюдения за окрестностями, в которых ничего примечательного не происходило. Хотя еще несколько лет назад, по рассказам перебравшихся сюда до меня, проезжая по этой дороге легко можно было увидеть различных местных зверушек вплоть до рогачей, но сейчас зверье частично постреляли, а частично распугали. Хотя изредка встречи с ним происходят и порой весьма печально заканчиваются — тот бедолага, от которого мне достался «Кольт» под револьверный патрон, наверняка подтвердил бы. Так что варежкой щелкать здесь не рекомендуется, даже не смотря на весьма низкие шансы встретиться с агрессивной фауной в лице чем-то расстроенных зверушек или мающихся безденежьем бандитов. Возможно, я несколько погрешил против истины, отнеся последних к животным, но не растениями же их обзывать? А за людей я тех, по кому стреляю, не держу принципиально. Так оно психологически проще, знаете ли. Люди — они рядом. А напротив — твари поганые, которым прямой путь на перегной. Хороший подход, рекомендую. От всевозможных рефлексий и прочей достоевщины типа «тварь я дрожащая или право имею» помогает гарантированно. «Дегуманизация противника — верный путь к спокойному сну!» Звучит? На мой взгляд — да. В пиарщики, может, податься? А что? Я смогу. Наверное.

Какая только чушь в голову не лезет во время дороги! Потом вспоминаешь и самому стыдно за всю ту хрень, что придумал со скуки. Так что дурные мысли о переносе деятельности в рекламную сферу я выкинул сразу же, как мы подъехали к КПП базы «Северная Америка», среди старожилов — «Центральная». Выбравшись из кабины, с наслаждением размял затекшие ноги и ту часть тела, из которой они растут, и уже в который раз проклял создателей этой камеры пыток, по недоразумению именуемой кабиной автомобиля. Это Джейку хорошо, с его габаритами «метр с кепкой в прыжке» в высоту и «соплей перешибешь» в ширину. А вот мне несколько часов провести в кабине японского грузовичка — удовольствие, которое мало кто способен оценить. Блин, а ведь мне внутри этой «мечты мазохиста» еще обратно ехать столько же!

Но об этом я подумаю завтра, как поговаривала героиня известной книжки. А пока у меня «стандартная процедура входа», если ее можно так назвать. Сообщить патрульным на воротах цель своего визита, сложить в сумку оружие, опломбировать помянутый баул. Подумав, я решил не играть с огнем и к автомату с револьвером добавил обычно таскаемый под полой «Маузер». На базе куча вооруженных орденцев, и убивать меня прямо здесь никто не станет — боком вылезет моментально. Так что разоружаться можно смело.

Оказавшись внутри охраняемого периметра, я ненадолго задумался над планом дальнейших действий. Двигать в арсенал, пока тот не закрылся (не думаю, что он тут круглосуточный), или отправиться в гостиницу, переночевать и уже с утра заниматься делами? Поразмыслив немного, решил действовать по комбинированному варианту: отправил Джейка снять два номера в мотеле попроще, а сам пошлепал в местный супермаркет «Угар милитаризма».

Главной его достопримечательности — «ограниченно-мобильного», говоря политкорректным языком, здоровущего негра ввиду позднего времени там уже не оказалось — у кассы скучали лишь двое «продавцов-консультантов». Вот интересно, они здесь постоянные или патрульные в «наряд по магазину» по очереди заступают? Увидев меня, один из зольдов тут же отклеился от стойки и энергичным шагом направился ко мне.

— Добрый вечер, сэр. Меня зовут Майк. Вам что-то подсказать?

— Здравствуйте. Пожалуй, да. Подскажите, у вас есть патроны для пулемета тридцатого калибра?

Наверное, правильнее было бы сказать «ленты» — ведь меня интересуют именно они. Но я не имею понятия, как будет «пулеметная лента» на английском. Но орденец меня понял и, не мешкая ни секунды, ответил:

— Разумеется, сэр. У нас есть такие патроны в коробах по две с половиной сотни в каждом.

— Я правильно понимаю, что они уже готовы к применению?

Вот на этом вопросе Майк ненадолго завис. Однако вскоре сообразил, что я имею ввиду:

— Да, конечно. Все патроны на заводе уже заряжены в ремни.

Значит, «лента» на буржуйском будет «belt». Такого варианта перевода я еще не встречал. Ремень, пояс — да. А со значением "пулеметная лента" сталкиваюсь впервые. Запомним.

— Великолепно. И сколько стоит один короб?

— Сто экю. Сколько штук вы желаете приобрести? — интересуется «консультант» с прямо-таки кипящим энтузиазмом профессионального «продажника». Я даже спрашивать не буду — теперь уже очевидно, что это не просто пара заступивших в наряд обычных бойцов Патруля. А вопрос хороший. Сколько мне действительно надо? Пулемет — штука прожорливая, но изображать Зеферло[98] я не планирую. Вряд ли у меня такое количество целей за всю жизнь появится. Так что будем скромнее.

— Я думаю, шесть единиц мне хватит.

Кивнув, Майк что-то бегло прокричал своему напарнику (я не смог разобрать что именно), после чего тот подхватит тележку и крылся в недрах подсобки. А мой собеседник поинтересовался, не желает ли сэр приобрести что-нибудь еще. Сэр желал. Сэр традиционно выгреб имевшиеся невеликие запасы патронов.357 SIG (целых четыре пакета по сто штук) и прикупил еще три сотни револьверного «триста пятьдесят седьмого», сложил свои покупки на любезно предоставленную тележку, расплатился и удалился в закат. В смысле, на автостоянку. Патроны для КПВ я решил покупать в Порто-Франко — там они должны быть подешевле. Местное производство, как-никак. Заодно и автоматных прикуплю. Ну а ТТшные через Залив тягать нет никакого смысла — мне все равно вскоре на базу «Индия» ехать, где они в продаже имеются.

Так что поездку за покупками можно считать успешной. Осталось только перекидать все это добро в грузовик Джейка, вернуть ребятам из оружейного тележку и можно со спокойной совестью идти пить пиво. Ну а что еще тут делать? Клубы и прочие дискотеки меня не прельщают, шарахаться по арсеналу тоже не вариант — могу не удержаться и купить что-то приглянувшееся. Даже не смотря на то, что оружия у меня вполне достаточно и деньги я по ночам не печатаю. Так что нафиг этот оружейный. Посижу в приличном кабачке, пока есть такая возможность. В дели-то мне обычно не до того, а на Лусоне единственное, что есть — это «тошниловка» Цзо, до которой еще целый час ехать надо. Так что буду ловить момент и «вести светскую жизнь» впрок.

9-й день 9-го месяца 24-го года.

Лусон, Филиппины.

«За время Вашего отсутствия происшествий не случилось, личный состав занимается по распорядку дня» — наверняка именно так звучал бы доклад Джока мне по прибытию домой. Только доклада от вредного старикана не дождешься и каждое слово нужно тянуть клещами. Я временами подозреваю в нем кровь «коренных американцев» — очень уж здорово он вписывается в образ «настоящего индейца», которому, по мнению Федора Чистякова, нужно только одного, да и этого не много. Как засядет мой сотрудник в теньке с сигарой и отсутствующим выражением лица — так хоть картину с него пиши соответствующую. Порой меня терзают смутные догадки, что курит Джок не только табак, но проверять их я не спешу. Просто потому, что если окажусь прав — придется принимать меры. Ведь мое отношение к таким вещам Джок прекрасно знает, и что даже травка — категорическое табу, он тоже в курсе. А какие тут меры можно принять? Уволить нахрен? Так остров маленький и иметь на нем обиженного на тебя человека — удовольствие ниже среднего. Да и склад ГСМ сторожить кому-то надо ведь. Так что приходится делать вид, что я ни о чем таком даже не задумываюсь. В конце концов, пока в неадекватном поведении дедуган замечен не был и причин для резких движений нет. Только беспокоит меня, как бы они с Рупертом на почве любви к курению различной фигни не спелись. Тот-то тоже совсем не дурак на предмет «забить косячок». Но пока эксцессов не происходило, так что можно особо не заморачиваться.

Если Джок предпочитает проводить свободное время под навесом у выделенного ему под жилье контейнера или возясь с собаками, то Руперт суетится на стройке — я его голос даже отсюда слышу. Дойду-ка я до стройплощадки, посмотрю, что в мое отсутствие было сделано, да с Рупертом пообщаюсь, просвещусь в строительном деле. А то ведь он по весне свалит в прекрасное далеко, а мне строящийся дом еще многие годы эксплуатировать. И было бы неплохо знать, что из чего и каким образом сделано.

Идти от стоянок до дома метров пятьсот и я преодолеваю их неспешным шагом, наслаждаясь хорошей погодой. Вряд ли она еще долго будет меня радовать, так что надо шевелиться со строительством. Ну как шевелиться — Руперта подгонять. А он пусть строителей пинает. Хотя они и так неплохо работают. Точнее — оперативно. Качество их работы «сезон дождей» покажет. Но что шустро — этого не отнять. Уже стены возвели и сейчас занимаются крышей. А рядышком лежит уже сваренный каркас для дровяного навеса. Подхожу еще ближе и протягиваю руку обернувшемуся Руперту, который еще минуту назад куда-то внимательно всматривался.

— Привет. Как дела? — совершенно дежурный в англоязычном обществе вопрос, вообще-то. Но меня интересует, как продвигается работа, и Руперт это понимает.

— Привет. Ты знаешь, неплохо. Я ожидал худшего.

— Худшего? Отчего так?

— Рабочие — не профессионалы, часть материалов мне не знакома, часть — знакома только в теории. Но пока что получается вполне пристойно и даже переделок не особо много. Хотя можно было бы то же самое и быстрее сделать.

— Быстрее? — удивляюсь я. — Мне показалось, строительство и так быстро идет.

— Это же каркасная конструкция. Она быстро возводится — отвечает Руперт. — Так что это еще медленно.

— Ладно, не буду сильно отвлекать. Ужинать здесь будешь или в поселок поедешь?

— В поселок, конечно.

— Ну вот по дороге и обсудим подробно. Пойду я покупки разгребать.

— Ага.

А разгребать есть что. Помимо боеприпасов и прочих штуковин военного назначения я приволок еще массу всего нужного, полезного и интересного. Бензопилу прикупил, к примеру. Японскую, фирмы «Шиндайва». А то не прет меня как-то перспектива вручную не пойми сколько кубов дров заготавливать. А в комфортную температуру воздуха на улице зимой мне как-то слабо верится. Триммер приобрел. Не тот, который на самолете, а которым траву стригут. Это сейчас она низкая — не отросла еще после выжигания площади под аэродром, а по весне точно попрет в рост, если не раньше. А давать шанс всякой ползучей нечисти незаметно подобраться к моему жилью я не собираюсь. Так что придется культивировать «легкую небритость земной поверхности» — в здешних местах это насущная необходимость. Будь моя воля — я бы просто все в асфальт закатал или бетоном залил, но где ж столько денег взять? Негде, правильно, поэтому только так. Три канистры бензина купил для этого добра, москитные сетки на окна и двери приобрел и еще много всяких мелочей. За разбором их и провозился до ужина.

Интересно, придется мне искать альтернативный маршрут от аэродрома до поселка в «зимний сезон»? А то сейчас я вдоль берега катаюсь, по песчаной отмели, на которой моя «Тата» себя чувствует совершенно непринужденно. А как оно во время штормов будет — одному богу известно. Не хотелось бы все три месяца куковать отрезанным от цивилизации, даже такой убогой, как здесь. Хотя чего морочиться? Здесь от песка до леса — довольно широкая полоса каких-то кустарников. Они явно многолетние, так что дотуда вода точно не достает даже зимой. Ну а через них я на тракторе проломлюсь точно. Не хотелось бы, конечно, использовать его как основной транспорт, но если припрет — вполне себе выход. Может, пока еще относительно сухо, пройтись бульдозерным ножом и тупо содрать всю растительность? Ну чтобы потом спокойно на машине ездить, а не трактор гонять. Хотя, наверное, нет смысла — проложенная «просека» после начала дождей быстро грязью заплывет.

— Я смотрю, ты неплохо справляешься с руководством. Люди работают как муравьи — завожу я разговор на интересующую меня тему.

— Стараюсь — отвечает довольный похвалой Руперт. — Но приходится непросто. Хорошо, хоть сейчас все более-менее наладилось, а первые несколько дней было трудно.

— А чем главная проблема была? — делаю я наивное лицо. Ответ мне, по большому счету, известен — пару раз нанимал местных, но интересно, что скажет архитектор.

— Мало кто на целый день приходит — в основном, на несколько часов. Пока не запомнил большую часть — было непросто разобраться, кому сколько платить.

— А уровень навыков?

— И это тоже. Но разобрался, кто что-то умеет, кто только в подсобные рабочие годится, а кого сразу гнать надо. Теперь гораздо проще.

— Это хорошо, что разобрался. А вообще как дело продвигается?

— Нормально — пожимает плечами Руперт. — Стены поставили, гидроизоляцию сделали, осталось изнутри обшить. Ну и к крыше приступили.

— Кстати, крыша из чего у нас будет?

— Из железа, конечно. Этого добра в Дели хватает. Надо только покрасить, чтобы не ржавел металл. Но это не проблема. Просто еще пару человек задействуем — кисточкой водить дело нехитрое.

— А крепиться листы как будут?

— Винтами к каркасу, как еще? — Руперт явно удивлен столь дурацким вопросом.

— Протекать не будет по стыкам?

— Каким стыкам? Листы будут уложены… — вот тут я не понял термина, о чем тут же сообщил собеседнику. Тот несколько замялся, а потом продемонстрировал мне две ладони, внахлест наложенные друг на друга — Вот так листы будут, в общем. И вода будет по ним скатываться, не попадая в щели. Понимаешь?

Я понимал. Но поток дурацких вопросов с моей стороны иссякать не собирался.

— Но ведь тогда внутри будет влажно?

— Это почему? — уже в который раз за нашу недолгую беседу удивился британец.

— Между листами будет пространство. Через него будет проходить воздух снаружи. А на улице зимой влажно.

— Нет — засмеялся Руперт. — Щели (если я правильно перевел слово) мы заделаем герметиком. Ну и по полу чердака тоже гидроизоляцию пустим.

— Гидроизоляция по полу — это здорово. Но у нас на чердаке аккумуляторные батареи будут. Для них влажность — это плохо.

— Нормально все будет — устало выдохнул уже подзадолбавшийся развеивать мои сомнения руководитель работ. — Ты лучше скажи, каких размеров помещение под батареи делать.

— Я телеграмму с запросом на завод отправил. Еще не ответили?

— Я-то откуда знаю.

— Ну зайдем в представительство, спросим.

Обязательно заедем. Заодно Гарри подцепим — с ним веселее. Забавный все-таки человек. Ну и машину перед обиталищем орденцев оставлю — там как раз довольно большая площадка, позволяющая развернуться даже такому «чайнику», как я и при этом ничего не снести. Да и умей я водить получше — все равно бы возле забегаловки Цзо оставлять технику не стал бы. В жизни всякое бывает — а ну как решит кто спьяну удаль проявить и примется мое имущество курочить? Я, конечно, отреагирую мгновенно, но ущерб мне никто не возместит. Нищий тут народ, по большей части. И взять с него нечего, кроме анализов. А анализы их мне абсолютно без надобности. Так что лучше подстраховаться.

Темнеет в здешних широтах быстро и я щелкнул рычажком включения фар и притоптал педаль газа, потому как желудок недвусмыслено выражал желание что-нибудь переварить. Пляж тут ровный, до деревьев справа промежуток метров пятьдесят, густо заросший кустами, слева до среза воды метров тридцать — так что даже при моих весьма скромных водительских навыках скорость километров в пятьдесят держать можно. Даже с учетом специфической тормозной системы, которую я бы назвал уродской. Врезаться-то особо некуда. Максимум — в кусты вломимся. В них, конечно, кто-то жить может, но семь патронов, пробивающих автомобильный блок цилиндров, на близкой дистанции — вполне себе аргумент. А доставать револьвер быстро я наловчился. Делать нечего — вот и вожусь с оружием, тренируясь то быстро выхватывать револьвер, то доставать носимый под одеждой «Маузер», то щелкаю затвором своего «слонобоя». А то уж очень не понравилось мне судорожно дергать рукоятку, когда на охоте на нас еще один варан выскочил. Крайне мерзкое ощущение, честно говоря.

Береговая линия в очередной раз повернула, открывая взору бухту. В ней, не смотря на темноту еще продолжалась работа — несколько мужиков выгружали из большой лодки здоровенные мешки. Интересно, чем это ребятишки разжились? Вряд ли они в мешки пойманную рыбу сложили. Ну увижу Гарри — узнаю. Он, благодаря своим активности и общительности, всегда в курсе местных дел.

Еще через несколько минут мы с Рупертом были внутри представительства Ордена. С момента моего крайнего визита сюда не изменилось ничего. Все та же комната для приема посетителей со стоящим на столе ноутом и шкафом под документы, все тот же вентилятор, гоняющий воздух и все тот же аромат «вонючки», призванный отгонять москитов. Судя по концентрации, все комары должны падать замертво еще на подлете к дому, но делать этого не спешат — висящие на люстре липучки густо усеяны телами насекомых. Из трех имеющихся на люстре ламп горит только одна, мощности которой хватает на то, чтобы разогнать сумрак по углам, но никак не полностью искоренить. В общем, обстановка довольно угнетающая даже на мой непритязательный вкус. Еще когда я только вырисовывал в мыслях облик своего будущего дома — смотрел на представительство, как на образец того, как я не хочу жить. И я очень хорошо понимаю Гарри, которому тошно сидеть в этой затхлой атмосфере.

Сам Гарри, одетый в цивильное — днем он ходит в орденской униформе — сидел на краешке стола и прихлебывал из запотевшего стакана что-то холодное. Увидев нас, он просиял, решительным глотком прикончил свой «дринк» и ломанулся к выходу, успев на ходу пожать нам с Рупертом руки и наступить мне на ногу. Последнее я перенес стоически. Ну что поделать, если Гарик обладает грацией пьяного бегемота? Хорошо хоть массогабариты далеки от данного животного.

— Привет, ребята. Поразвлечься приехали? Ну так пойдемте.

Перед лицом такой проницательности я не стал утверждать, что заглянул полюбоваться подлинником Караваджо и последовал за несущимся семимильными шагами в сторону кабачка Цзо приятелем. Лишь ускорил шаг и, догнав спутника, поинтересовался:

— Что нового в твоих владениях?

— Скажешь тоже. — фыркнул Гарри. — Владения. А нового… Дожди скоро — особой работы не получиться. Так что начальство стоит на ушах и требует миллион отчетов. Ну его к черту! Ни слова о работе, слышишь?

— Слышу, слышу — ответил я с интонацией зайца из «Ну, погоди». — Телеграмм мненикаких не было?

На этом вопросе Гарри сбился с шага и несколько растерянно замер.

— Слушай, а было что-то. Тебе срочно? Или, может, на обратном пути зайдем? Все равно у людей рабочий день давно кончился.

— Дружище, давай лучше сейчас. А то забудем еще.

Поскольку отойти далеко мы не успели, поход за телеграммой много времени у нас не занял. Оказавшись в местном пункте общепита и культурного досуга, я развернул бланк и вчитался в текст. Ну да, как и ожидалось, телеграмма из Неаполя, с аккумуляторного завода, и содержит перечень выпускаемой продукции с характеристиками и ценами. Убедившись, что больше ничего там нет, я передал распечатку Руперту. Он у нас специалист по строительству — ему и карты в руки. Высчитывает потребную мощность, исчисляет, сколько аккумуляторов понадобится, сколько они будут весить и какую площадь займут, выдержат ли это дело перекрытия… А я в это лезть не буду, ибо не копенгаген. Лучше пожру, благо кормят здесь неплохо. Это алкашка у Цзо — бормотуха, в сравнении с которой «Виноградный день» — райский нектар. То ли вино, то ли брага из сока какого-то местного дерева. А еда — вполне доброкачественная, разве что с уклоном в дары моря. Ну плохо здесь с мясом. Свиней еще не забивали, да и мало их пока на острове. Так что в широкую продажу свининка вряд ли попадет. Разойдется среди родственников, друзей и знакомых. Еще кроликов некоторые держат, знаю, но изобилия крольчатины пока нет. Еще не расплодились ушастые, видимо. А куры здесь, в большинстве своем, не мясные, а яйценосные. Купить можно и зарезать тоже, но глупо получится. И недешево, и толку особого не будет.

— Гарри, я тут по дороге видел — в бухте с лодки какие-то мешки выгружают. Причем не в первый раз такое наблюдаю и думаю, чтобы это могло быть. Уже догадки строить устал. Ты не знаешь случайно?

— Такие здоровые, но не особо тяжелые на вид, с чем-то угловатым, типа кусков угля?

— Что большие — это точно. Про тяжесть не знаю — не грузил. Да и далеко было, чтобы рассмотреть подробности вроде угловатости.

— Скорее всего — гуано.

— Надо же… — удивленно протянул я. — Оно и здесь есть.

— А ты не знал? — пришел черед удивляться Гарри. — Ты крутился вокруг архипелага, должен был видеть, что он из себя представляет.

— Мне заплатили за то, чтобы я водоросли высматривал, а не гуано — отмазываюсь я.

— А это вообще что? — вступил в нашу беседу Руперт, очевидно не понимающий, о чем идет речь.

— Гуано — это сухое дерьмо птиц. Используется как сырье для химической промышленности и как удобрение. Здесь ближе к материку — целая куча мелких скалистых островков. И на ни просто пропасть этого дерьма. — просвещает новичка в здешних реалиях Гарри.

— А сейчас-то оно зачем? — продолжает недоумевать Руперт. — Дождями же смоет все, что посадишь.

— Сейчас местные просто запас делают. А использовать буду весной. И ты не прав на счет того, что все смоет. Я тоже сперва так думал — продолжил просветительскую работу орденец. А потом узнал, что зимой хорошо рис выращивать.

— Каким образом? — удивился уже я.

— Обыкновенным. Рис же в воде растет, верно?

— Ну да — не посмел я отрицать очевидное.

— Вот в начале сезона дождей его сажают, дождями поле заливает и всю зиму рис растет. А потом поля высыхают и можно собирать урожай.

Надо же! Никогда б не подумал. Нет, за наши озимые я в курсе был, что такое существует, но здесь, получается, все намного круче. Не откажешь в сообразительности автору такой методики точно. Нет, какой он молодец! Я всегда знал, что тараканы в плане живучести — просто лохи по сравнению с homo sapiens, но когда получаю очередное яркое подтверждение этому — в очередной же раз удивляюсь. Правду говорили в какой-то познавательной передаче — «Мир интересней, чем кажется на первый взгляд». А уж этот мир, который не исследован даже на половину… И в этом его главное достоинство. Я слышал много восторженных отзывов о Новом Свете — кому-то нравится широчайшая свобода предпринимательства, кому-то — практически абсолютная доступность оружия и соответствующие нравы. А меня ужасно привлекает именно эта неизведанность и необустроенность. Тут невольно чувствуешь себя идейным наследником испанских конкистадоров, сибирских казаков или пионеров Дикого Запада — выбирай на свой вкус. И здесь можно в полной мере получить удовольствие от того, что до тебя было чистое поле (ну, в моем случае — дремучий лес, но это не особо важно), а после тебя — вполне освоенное место. И это одна из причин, по которой меня не тянет в здешние «очаги цивилизации». Там ты, хоть из штанов выпрыгни, будешь одним из многих. Здесь, на окраине Ойкумены, тоже одним из — но одним из первых. А это дорогого стоит. Даже для такого не сказать чтобы тщеславного человека как я.

2-й день 9-го месяца 24-го года.

Нью-Рино.

Вот скажи мне кто пару лет назад, что я буду радоваться внезапно подвалившей работе — я б засмеялся. А сейчас — радуюсь. Одновременно жалея о прежних беззаботных временах, когда я был простым военным или простым же работягой. Делай что сказали и получай за это заплату. Красота же! А теперь вот крутись, составляй километровые списки необходимого и морщи лоб на тему «где взять денег на все вот это». Так что обилию работы сейчас я ужасно рад — денег нужно много и как можно быстрее. Если дела так и дальше будут идти — я стану ностальгировать даже не по староземельному прошлому, а по тем временам, когда я в интернациональной компании резких ребятишек боролся с пиратством. Тоже неплохое времечко было — тащи вахту да лежи на пузе все свободное время. А денежки капают. Правда, голову могли открутить, но это профессиональный риск, от него никуда не денешься. Но это все же лучше того дурдома, в котором я сейчас живу.

Работенку мне, на удивление, подкинули не охотники, как обычно, а море. Чем-то не понравился ему отдельно взятый экземпляр местной животины, которую здесь по аналогии называют китом. Ну и выкинуло на берег его тушку. А кто-то из местных ее нашел. Ну и друзьям рассказал о столь необычном факте. А уже через несколько минут на горизонте нарисовался владелец местного «Ашана» Цзо. Счастливчик получил неплохие по филиппинским меркам пятьсот экю, а китаец — выброшенного на берег кита, после чего пути присутствовавших разошлись. Сидевшие за бутылочкой мужики отправились разделывать кита, а китаец — на телеграф.

Вы спросите — причем к этим событиям я? Ну так ведь в ките кроме мяса есть еще печень, легкие и прочий ливер. Из которого тоже делают лекарства. Цзо, не уходя с телеграфа, запродал это все в Нью-Рино, а я вчера (точнее — уже сегодня) привез первую партию. Сдал ее ребятишкам из госпиталя Гиппократа и сейчас собираюсь обратно. А то не нравится что-то мне Нью-Рино. Я Москву-то не особо любил, а здесь вообще — эдакая мини-пародия на Лас-Вегас. Так что свалю я отсюда с превеликим удовольствием.

Символически постучавшись, захожу в диспетчерскую. По хорошему, здесь стоило бы сделать отдельно УВД[99] и отдельно — штурманскую службу. Трафик вполне позволяет. Но ребята решили вот так. Ну их дело — им здесь работать.

Пожимаю протянутую руку одного из обитателей, киваю второму, что-то сосредоточенно пишущему, и перехожу сразу к делу:

— Привет, ребят. Метео до побережья дайте, если есть.

Мне протягивают пачку распечаток, с которыми я устраиваюсь за поставленным специально для визитеров вроде меня столом и начинаю их раскладывать. Информация, конечно, не полная, но на нормальное метеорологическое обеспечение в здешних условиях рассчитывать на стоит. По крайней мере, в ближайшие лет двадцать-тридцать. Кое-что есть — и на этом спасибо. Все не надо идти на телеграф и самостоятельно опрашивать лежащие на твоем пути аэродромы.

— Ты в Наполи собираешься? — уточнил передавший мне бумажки работник.

— Ну да.

— Пассажиров брать будешь?

— Возьму — вздохнул я. — Сколько?

— Один. Ты здесь будешь?

— Ну либо тут, либо на стоянке. Смотря через сколько пассажир подойдет.

— Сколько денег попросишь?

— Сотен пять — пожал я плечами.

— А чего так дешево? — удивился диспетчер, он же синоптик.

— Потому что по пути. Керосин отобью — и хорошо.

— Дело твое. Мог бы и больше заработать.

— Вот именно, что мое — я снова уткнулся в сводки.

Минут через десять, разобравшись в нагромождении данных и прикинув на планшете примерную схему движения погоды, я выдохнул и огорченно произнес:

— Вако, Аламо, Форт-Янг. Туда есть кто-нибудь?

Оба диспетчера неожиданно расхохотались.

— Форт-Янг, скажешь тоже — хлопнул меня по плечу один из них. — Это город упертых на всю голову мормонов. Для них Рино — рассадник греха. Никого из них ты тут не найдешь.

— Окей, я понял. А по остальным пунктам как?

— До Аламо еще двое есть.

— Хорошо, возьму. Триста экю с каждого. Я на стоянке буду. Заправщик пришлите туда. И почту подвозите, если есть. Расценки стандартные?

— Ну да. Ты не парься, все сделаем.

Я успел не спеша осмотреть самолет и заправить его, когда на горизонте появились мои пассажиры — пара крепких мужиков, где-то от сорока до пятидесяти на вид, с вместительными дорожными сумками и кобурами на поясе и симпатичная блондинка с такой же сумкой, но без оружия.

— Паола Бальди — представилась девушка.

— Дэниэл Смит — назвался один из мужиков.

— А это — Горацио Вессон? — кивнул я на его молчащего спутника. Мужики синхронно устало вздохнули.

— Нет, его зовут Хью Тернер. А шутка смешная. Была в первые десять раз.

— Я неоригинален?

— Мужик, ты даже не представляешь насколько! Если бы мне каждый раз, когда я слышу эту шутку, давали пару монет, я стал бы миллионером.