Дом Дверей: Второй визит

Глава двадцать девятая

Насчет того что им делать дальше, никаких сомнений не возникало. Сон на пляже позволил им отдохнуть; молоко и мякоть кокосовых орехов помогли немного восстановить силы; теперь им стоило бы перехватить того же, но побольше, а также заняться личной гигиеной.

Мелких лесных свинкообразных оказалось невозможно поймать; схватишь такого, а он тут же выделяет жир и выскальзывает из рук. Вот рыба – это совсем другое дело. Кину Сун быстро выяснил, как медленно и бесшумно заходить в море на мелководье и накрывать своей тенью местную, гитарообразную камбалу. Это, похоже, парализовывало плоских рыб, их можно было выдергивать из воды и кидать на пляж. А что касается мясного, то Фред Стэннерсли, воспользовавшись ножом спецагента, убил и снял кожу с четырех толстых, малоподвижных змей и отправил их на вертел над костром, разведенным Мирандой. Барни, однако, все еще не съел свою добычу, и поэтому «попугаям» внимание группы на данный момент не грозило.

А тем временем Тарнболл с Джиллом отплыли подальше от берега и нашли автомат на песчаном, усеянном ракушками дне. Сделать это оказалось не так-то легко. Оружие наполовину погрузилось в мягкий песок; а несколько больших, обросших водорослями витых раковин решили обосноваться на нем; заметить автомат стало трудновато. Теперь спецагент разобрал его и чистил, пока все ели, а Джилл сидел, думая о следующем шаге.

Самый первый шаг казался очевидным… они последовали за Анжелой к реке и выкупались или просто поплескались. Прохладная вода несла облегчение ноющим частям тела и выбивала из одежды грязь. И это также стало идеальной возможностью провести немного времени наедине с природой, справляя свои естественные надобности. Отсутствие такой возможности начинало доставать их всех.

К тому времени наступил ранний вечер, свет пробивался сквозь листву косыми лучами, и лес постепенно стихал…

Джилл подобрал на пляже несколько половинок ракушек, края у них были острыми как бритва и могли отхватить кончик пальца. Они также очень неплохо справились со щетиной. Пока мужчины брились, Анжела с Мирандой сидели на плоских камнях у воды и болтали.

Взгляд Миранды иной раз задерживался на рослом спецагенте; да, телосложение ему досталось внушительное, но это было далеко не единственным его достоинством. Анжела увидела эти взгляды Миранды и спросила у нее:

– Так что же ты думаешь о Джеке?

Миранда покачала головой.

– Точно не знаю, что именно, – наконец ответила она. – Возможно, на меня просто действует то, через что мы прошли, а вовсе не он. Но вот это мужчина! Я думала, что достаточно хорошо знаю их всех, но только не этого.

– У меня те же чувства к Спенсеру, – призналась Анжела. – Разница лишь в том, что он о них знает. – Эта была ловушка – и Миранда тут же в нее попалась.

– Конечно, это совершенно невозможно, немыслимо, – сказала Миранда больше сама себе, чем Анжеле, даже прежде, чем сообразила, что говорит. Но миг спустя сообразила, поясняя:

– Я хочу сказать…

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – негромко рассмеялась Анжела. – Но позволь заверить тебя, что это отнюдь не невозможно. Если мы переживем это, оставшись целыми и невредимыми, тогда сможешь и решить. А пока он присматривает за тобой, как за младенцем, и мы остаемся целы и невредимы. По крайней мере, пока.

– Возможно, это немного личное, – проговорила Миранда. Но затем улыбнулась. – Не знаю уж, что ты думаешь, но я… ну, я, знаешь ли, не совсем, чтобы девственница.

Анжела усмехнулась и встряхнула волосами.

– Ну, можешь определенно руку дать на отсечение, что и Джек тоже! В любом случае, это не мое дело. Но если кому-то когда-нибудь требовалась для этого подходящая обстановка, то этот мир должен сгодиться.

И она была права. Не хватало лишь музыки и шампанского.

– О чем толкуете? – Облаченный лишь в тряпку вокруг бедер, Джилл натягивал свои не слишком сухие форменные брюки.

– Я просто говорила, что где-то в четверти мили вверх по реке, вон за тем поворотом, есть большой водопад, – соврала Анжела. – И если за ним есть пещеры, то они могут послужить убежищем – укрепленной позицией на ночь. То есть, естественно укрепленной самой природой.

– Хорошо! – ответил Джилл. – Но до ночи пока далеко. Сперва мы проверим твою теорию насчет пещеры, но потом нам надо будет вернуться на пляж и посмотреть, не сможем ли мы найти тех могучих моллюсков.

Попутно мы сможем собирать еду. Кину Сун еще немного порыбачит, пока солнце окончательно не зашло, а мы сорвем еще несколько кокосов и набьем два оставшихся у нас рюкзака. Но если там есть водопад, то должны быть также и утесы. А утесы означают пещеры, и поэтому, да, мы так или иначе найдем себе убежище. Все готовы?

Они до крайности устали, но знали, что требуется делать, и хотели покончить с необходимым поскорей.

Пещеры там нашлись, как и ожидала Анжела, но не за водопадом, а по сторонам от него. Это идеально подходило им. Затопление стремительно падающей водой этим пещерам вряд ли грозило, а тыл защищали неровные утесы. Пещеры чуть возвышались над лесом, создавая хорошее обозрение дуги растительности, которая образовала наиболее вероятный маршрут любого враждебного вторжения.

Не задерживаясь, группа вернулась на пляж, и теперь спутники достаточно осмелели, чтобы попробовать некоторые фрукты земного типа – по крайней мере, с виду они походили на земные. Те оказались хоть и экзотическими, но вкусными, и никто не свалился с отравлением. Путь к реке, водопаду и пещерам они теперь знали довольно хорошо, вряд ли заблудятся, когда стемнеет.

Кину Сун ловил рыбу, пополняя припасы, пока еще хватало света, а остальные члены группы собирали его улов. Затем с наступлением сумерек настало время Анжелы. Она отвела их по пляжу на треть мили к илистым отмелям.

К тому времени небо усеяла горсть мелких, разноцветных лун, они давали неплохое освещение, когда песок отвердел и стал илом.

– Это не зыбучие пески, – тихо уведомила спутников Анжела. – Ноги у вас должны погрузиться не больше, чем на дюйм-другой. Но нам теперь следует отходить от моря к лесу. Так мы спугнем крабов, о которых я рассказывала, и вы увидите то, что увидите.

Когда последние лучи солнца образовали веер над низкими силуэтами гор, луны засияли ярче, и кокосовые пальмы на опушке леса отбрасывали тени, скрываясь в которых и двигалась бесшумно группа.

Но не достаточно бесшумно.

Внезапно среди листвы и подлеска раздался шорох!

А затем появились, безумно кувыркаясь, рванувшие к морю первые крабы. Это были робкие создания величиной с фут в поперечнике, но без клешней, и они шарахались, вставали на задние лапки и бочком обходили пораженную группу Джилла, прежде чем продолжить свой лихорадочный, косой бег к морю.

– Сейчас! – крикнула Анжела, когда бегущие повалили сплошным потоком. – Спуститесь к берегу и тогда увидите, что произойдет. Если хотите заглянуть внутрь раковин, заденьте сифоны – но, Бога ради, не вздумайте споткнуться и упасть в них!

Идя впереди, тогда как орды крабов бочком-бочком обходили их и, кувыркаясь, бежали к морю, Анжела осторожно показала перед собой. При странно колышущемся свете лун группа различила то, что смахивало на лежащие на илистой поверхности обрывки покрытого слизью каната. Но когда крабы перелезали через них…

Они извивались, скользили, несли сообщение своим хозяевам, что настало время кормежки. Канаты эти оказались сифонами – дыхательными трубками, просунутыми сквозь дрожащий песок. Когда лавина крабов врезалась в них, они привели в движение огромных моллюсков. По всему пляжу раскрывались плоские верхние половинки двустворчатых раковин. Лежащие под самой поверхностью, они скидывали ил в сторону, когда створчатые гребешки поднимались, словно люки, и именно этим-то они и являлись – крышками люков. Крабы дюжинами – буквально десятки, сотни крабов – летели кувырком в глубокие чаши нижних раковин, чьи подвижные, живые внутренности накрывали их. И когда эти огромные моллюски заполнялись до отказа, верхние половинки снова закрывались.

Но в тот, предыдущий раз Анжела спешила, охваченная вполне понятным страхом; она недооценила размер этих монстров. Некоторые из огромных морских гребешков запросто достигали десяти футов в поперечнике, а то и больше!

– Боже! – высказалась Миранда. – И подумать только, в детстве я, бывало, коллекционировала ракушки.

– Чтобы пополнить свою коллекцию одной из этих малышек, тебе понадобится грузовик с прицепом, – заверил ее спецагент. – Да, думаю про похлебку из моллюсков можно забыть!

Группа разделилась, осторожно расходясь по илистой отмели и заботливо приводя в действие тех моллюсков, которые пока еще не активировались. Но не обнаружили никакой «огромной черной дыры цвета космоса», никакой потайной двери в иной мир, ни в одном из них.

– Очевидно, – решил, прекращая поиски, Джилл, – двери появляются и исчезают. Возможно, тогда испытание Анжелы подошло к концу. Когда синтезатор посчитал, что она не сломается, невзирая ни на какое давление, то предложил ей выход, и таким образом сохранил статус кво – ну, так сказать. Дверь создали специально для нее, и после того, как она воспользовалась, убрали.

Вернувшись к опушке леса, Тарнболл спросил:

– Но разве это не все время делается? Я хочу сказать, может ли быть так, что нам на самом деле нечего бояться? Что синтезатор даже на самой грани нашей гибели скажет «Ква», когда не сможет уже чуть сильнее нажать на нас? В твоем машинном мире мы прямо в последнюю минуту нашли дверь в потолке пещеры. И в мире шестиногих кроликов, как раз перед тем, как солнца сделались новой звездой.

– Не думаю, – покачал головой Джилл. – На этот раз Сит снял лайковые перчатки.

– Откуда у тебя такая уверенность? – спецагента он не убедил.

– Ты все забываешь, – указал ему Джилл, – что в тот первый раз «нас» не могли убить, потому что это были не мы. Но на этот раз мы – это мы. Если бы мы не выбрались из моего машинного мира, нас бы раздавило всмятку, когда рухнула пещера, а в другом мире новая звезда изжарила бы нас вместе со всей планетой.

– Но мы ведь выжили-таки в первый раз, – напомнила ему Анжела. – Мы были синтетическими – да, хотя и не знали этого – но мы выжили.

– Совершенно верно, – согласился Джилл. – И знаешь, чему я это приписываю? Частично тому, что мы весьма умный народ, мы, люди, но, главным образом, тому, что нам чертовски повезло…

Долгое время, пока они возвращались обратно тем же путем, Тарнболл переваривал сказанное и молчал.

Но в конце концов сказал:

– Ты не всегда прав, но, полагаю, на этот раз, ты, вероятно, прав. И в таком случае мы должны надеяться, что нам и дальше будет чертовски везти.

– Точно, – кивнул Джилл.

Пещеры не отличались простором – даже самые вместительные оказались недостаточно велики, чтобы впустить всю группу. В те времена, когда река протекала этим руслом, она намыла их в изобилии, пещеры буквально пронизывали все утесы. Группа Джилла из семи спутников выбрала плотное скопление таких пещер, расположенных поблизости, и развела перед ними на голой земле костры. Они наломали сухих опавших веток, сложив их там, где можно легко дотянуться и все ночь подкидывать в костер хворост. А также надрали себе на постели веток с кустов с мягкой листвой и бросили жребий, кому и когда караулить (караулить всегда по двое, для дополнительной безопасности), прежде чем улеглись спать. К тому времени они почти засыпали на ходу.

Джиллу с Уэйтом выпало караулить первыми, и Тарнболл некоторое время посидел с ними. Анжеле и Миранде предстояло караулить вторыми, а Кину Суну и спецагенту – третьими; а потом снова должны караулить Уэйт вместе со Стэннерсли. Таким образом, пилоту повезло: по крайней мере, ему достанутся все выгоды практически беспрерывного ночного сна. Что же касается Барни, то пес уже храпел перед костром.

– Почему бы тебе не поспать немного? – спросил Тарнболла Джилл.

– Мысли спать не дают, – ответил тот. – Я хотел спросить у тебя: как дела? Продвинулся ли ты хоть сколько-нибудь в восстановлении контакта с синтезатором? Такого рода мысли.

– Потому что время в реальном мире кончается?

– Полагаю, что да.

Джилл покачал головой.

– Чем меньше его становится, тем большее давление я ощущаю. Чем большее давление ощущаю, тем на меньшее, похоже, способен. А что касается синтезатора: у меня нет никакого ключа к тому, как снова синхронизироваться с ним.

И Уэйт задал вполне логичный вопрос:

– Так как же ты сделал это в первый раз?

Джилл устало пожал плечами:

– Нам повезло – да, опять. Сит гонялся за нами на Земле, в Шотландии, с оружием фонов, а точнее – с инструментом. Его Джек метким выстрелом выбил у него из руки, отхватив вместе с ним пару пальцев. Я научился применять это оружие. В конце концов, это же была машина, а уж в них я умею разбираться. Но. выстрел повредил эту штуку, и она теряла мощность.

Затем мы наткнулись на скорпиона, тоже поврежденного, и присутствовали там, когда он проделал какую-то дистанционную дозаправку вроде той, какую произвел покалеченный зудень на острове Уайт. Поэтому я тоже подзаправил оружие и еще больше узнал о том, как оно работает.

Когда он умолк, рассказ продолжил рослый спецагент.

– Потом на планете-пустыне, в мире наихудших кошмаров Клайборна, где сверхъестественное было реальным, мы наткнулись на дверь, похожую на гигантский кристалл. И применив свою машинную эмпатию, Спенсер смог понять, что к чему. Он вломился в механический мозг синтезатора, «поговорил» с этой штукой и добился преимущества.

А Джилл закончил рассказ.

– Сит допустил пару серьезных ошибок. Мы воспользовались ими и победили. И не только победили, мы вытурили его, погнали обратно через всю вселенную Бог знает куда. А поскольку он жульничал – хотел заполучить Землю по своим личным причинам, то фоны наказали его.

Снова вступил Тарнболл:

– Теперь его явно переверстали в свои ряды ггуддны. И на этот раз он жаждет мести. И самое худшее заключается не в том, что он устраивает нам здесь, где бы это здесь ни было. Нам известно, что тем временем реальный мир превращается в ад!

– Так, – произнес с задумчивым видом Уэйт, – значит, все начало сходиться одно к одному, когда ты заполучил то оружие. Но где же оно теперь?

– Когда я дезактивировал Дом Дверей, Замок на склонах Бен-Лоэрса – да, этот самый Замок, в котором мы сейчас находимся – то оставил оружие в нем, – ответил Джилл. – Не та это штука, не того рода технология, какой следует попадать не в те руки. Или в любые руки…

И Тарнболл спросил:

– А как насчет того зонда, или «жучка», или передатчика, который мы извлекли из шеи Кину Суна?

Джилл покачал головой.

– Он сломался, вероятно, после того, как ты стукнул Суна по затылку. И он потерян. Я положил его в колпачок шариковой ручки… а ручку потерял. В любом случае, мне потребуется что-то изрядно покрупнее, если я… если я… – Он умолк. Потому что внезапно понял, к чему клонил Тарнболл.

Спецагент кивнул.

– Дай мне подумать над этим, – попросил он. – Но мне кажется, что мы, может быть, чересчур уж долго, черт возьми, убегали от Арахнид Рекса. Может быть, нам пора достать тебе для работы что-то покрупнее, понимаешь, что я имею в виду? – Он поднялся и направился к своей пещерке.

– Хороших снов, – пожелал Джилл, глядя ему вслед.

– Чертовски верно! – отозвался спецагент.

Джилл собирался поразмыслить над событиями, выпустить на волю свои чувства, свою машинную эмпатию, в атмосферу этого синтезированного мира и наверное, к самому синтезатору. Но не повезло: едва он положил голову на свернутую куртку, как сразу же уснул.

Таким глубоким сном без сновидений, какой он вообще когда-либо знал…

Пока его не растолкал Кину Сун.

– Джек уснуть! – доложил Сун, подпрыгивая от волнения в узенькой пещерке Джилла и Уэйта. – Он не разбудить! А леди исчезать!

Это сделало дело. Джилл так быстро очутился на ногах, что чуть не вышиб себе мозги о низкий потолок.

– Что? Леди…

– Исчезать, – снова доложил Сунн. – Здесь они нет.

– Дерьмо! – Джилл натянул куртку, слегка ткнул Джорджа Уэйта носком в бок. – Кину Сунн, иди, разбуди других. Иди же, Бога ради, иди!

Снаружи костры уже догорали. Несясь прыжками к соседней пещере, где ночевали Анжела с Мирандой, Джилл бросил на пылающие угли сушняка, послав к небу сноп искр. Сун говорил правду: девушек там не оказалось, не было нигде, насколько видел Джилл. И он с колотящимся сердцем вошел в следующую пещеру:

Джека Тарнболла. Рядом с ним стояла миска с чем-то… спиртным? И дыхание отдает тем же.

Джилл взял миску, увидел, что это вовсе не миска, а половинка большого кокосового ореха. Так какого же черта? Сброженное молоко? Джилл вынес кокос из пещеры и посмотрел на него при свете костра. Молоко Тарнболл выпил, но к внутренней стенке кокоса приклеилось пять-шесть комочков хорошо пережеванной мякоти, которую явно выплюнул спецагент. Был также и еще один предмет, пока не изжеванный: орех из мира двух обреченных солнц. Алкогольный орех!

– Ублюдок! – Джилл нырнул обратно в пещеру и пинком разбудил спецагента. – Здоровенный, тупой, пьяный ублюдок!

– Э? Э? – крякнул тот, пьяно пытаясь принять сидячее положение.

– Девушки! – заорал Джилл. – Исчезли! Твою мать, Джек Тарнболл! Ты и твое треклятое пристрастие к выпивке!

Джилл бурей вылетел из пещеры, наткнулся на Уэйта и Стэннерсли.

– Девушки исчезли, – бросил он. – Не спрашивайте меня, куда или почему. Кину Сун разбудил меня, когда не смог разбудить Джека.

– Да, – проворчал голос из затененного входа в пещеру. – Ну, теперь я пробудился. Господи, как болит голова!

Джилл круто повернулся к нему.

– Девушки исчезли, понял ты, ты…

– Я… я что? – огрызнулся Тарнболл. – Им полагалось разбудить меня. Если они исчезли, то не могли меня разбудить. Так зачем же винить меня?

– Ты жевал те треклятые алкогольные орехи, – обвинил его Джилл. – И запивал их сброженным молоком кокосового ореха. Ты пьянствовал, Джек! Чертовски напивался!

И до рослого спецагента, наконец, дошло, что, фактически, он оплошал.

– Боже, эта дрянь дала мне по мозгам, словно камнем! Но, Спенсер, я бы в любом случае уснул.

– Но ты мог бы что-то услышать, – Джилл теперь несколько успокоился. – Я хочу сказать, не слышал ли кто-нибудь, не видел ли чего-нибудь?

– Мы были в отключке, все как один, – сказал Стэннерсли.

– Я слышать, я просыпаться, – возразил Кину Сун. – Какой-то штука – штуки – двигаться. Шуметь в ночь, тихо. Слышать, как леди давиться крик. Потом мало-мало тихо. Потом Барни, он шуметь, но тихо. Я встать.

– Барни? – переспросил Джилл. Затем глаза его расширились, и он, сложив руки рупором, громко крикнул:

– Барни! – направив свой крик в сторону леса. И с линии теней, образованных основанием утесов в стороне от водопада, донесся в ответ негромкий лай пса.

Джилл сразу же двинулся за звук, почти в лихорадочной спешке, но спецагент нагнал его и схватил за руку.

– Спенсер, мы понятия не имеем, против чего выступаем.

– Насрать мне, против чего выступаем! – прорычал Джилл.

– Одного из скорпионов? – лицо Джорджа Уэйта выглядело бледным при свете одной маленькой белой луны.

– Нет, – ответил Джилл. – Иначе мы бы услышали, как он ломиться через лес или лязгает, спускаясь с утеса. И на кой ему женщины? Или одни лишь женщины?

– Что же тогда? – спросил Стэннерсли.

– Что-то бесшумное, крадущееся, – Джилл вырвался из захвата Тарнболла. – Что-то… вроде нас? О, Боже! – Его было не удержать. Да никто и не хотел его удерживать.

Тарнболл нагнал Спенсера, когда тот безрассудно устремился в темноту. Спецагент успел выхватить из костра горящую ветку.

– Джилл, – тяжело дыша, окликнул он, – позже можешь посчитаться со мной, но сейчас начинай чуточку здраво мыслить, идет?

– Или что? Или ты застрелишь меня? – окрысился Джилл. – Только на это ты и годишься, Джек – застрелить того, стрельнуть сего? Анжела и Миранда в беде. Их захватили.

– Никогда не видел тебя таким, – крякнул Тарнболл, освещая путь впереди. – Если ты знаешь, что их заполучило, то почему так и не скажешь?

– Потому что меня это до смерти пугает, на хрен! – ответил Джилл и резко остановился – настолько внезапно, что спецагент врезался ему в спину. А остальная группа шла прямо за ними.

– Смотри! – показал Джилл. Тарнболл взмахнул факелом, освещая землю впереди. На песке у подножья утесов виднелись следы ног, а также лап, но Джилл видел только человеческие следы. Маленькие следы оставлены женщинами, в то время, как все остальные…

Были мужского размера. Эти следы оставили босые мужские, человеческие ноги, и их было много.

А потом сразу всех семерых следопытов поразил запах, – из вмятин в песке им в ноздри, казалось, ударила рыбная вонь. И следы эти выглядели влажными от какой-то слизи.

– Это дерьмо похоже на потоп в тех гигантских моллюсках, – скорчил гримасу Стэннерсли и отвернулся.

– Туземцы? – охнул Уэйт.

Джилл бешено замотал головой.

– Не думаю, что в этом мире есть какие-то туземцы, – выдавил он из себя. – Вы видели каких-нибудь туземцев?

– Тогда что? – проскрежетал пересохшим горлом Тарнболл.

Но Джилл лишь посмотрел на него безумным взором и поспешил дальше в ночь…