Дом на берегу ночи

20. Лика. 2009 г

Она и сама не поняла, как оказалась здесь, на самой окраине деревни. Без зонта, в джинсах, курточке и с рюкзачком за плечами, и дождь, теплый, прогретый июньским солнцем, сыпался вниз, тихо шелестя по листьям деревьев, крышам, прибивая желтую пыль кривой унылой дороги, тянущейся вдоль притихших в этот вечерний час домов.

Она сошла с электрички в семь часов вечера, спустилась с холма, прошла через всю деревню в несколько десятков домов, вышла к реке и остановилась, завороженная красотой открывшегося перед ней пейзажа. Темная узкая река блестела под наливавшимся прямо на глазах чернилами небом, изумрудный хвойный лес тянулся вдоль противоположного берега, а прямо перед Ликой мягким пледом раскинулся ярко-зеленый ровный луг. Это было то место, куда родители привозили ее еще девочкой на рыбалку. Папа садился в резиновую надувную лодку и, отплыв подальше, в ивовую заводь, закидывал свои удочки, мама стелила на траве одеяло, доставала посуду и, усевшись лицом к реке, принималась нарезать овощи. В воздухе пахло рекой, примятой дикой ромашкой, травами, укропом, вареными яйцами… Оля носилась по берегу в поисках «не ядовитых» змей, ловила руками головастиков, собирала грибы, землянику, а иногда, когда в ней «просыпалась совесть», мыла машину, таская воду из реки.

Это было счастье, большое, солнечное, как охапка тех самых ромашек, счастье, от которого сейчас, когда родителей было не вернуть, остались лишь прозрачные, словно выгоревшая кинопленка, воспоминания…

И так захотелось этого счастья, этого мира и покоя, родительских объятий и голосов, что Лика неосознанно, повинуясь какому-то мощному внутреннему порыву, села на пригородную электричку и приехала сюда, в деревню, название которой помнила смутно… Вязовка? Вязниковка?

Побродив по берегу реки и не встретив никого, кроме привязанной к дереву черно-белой козы да веселого рыжего пса, Лика попала под дождь, уже повернув обратно в деревню. Она нашла дом каких-то дальних родственников, у которых их семья всегда останавливалась, когда приезжала отдыхать в эти дивные места, подошла к нему, промокшая, растерянная, озадаченная собственным поступком, и какое-то время стояла, глядя, как один за другим в этом сером деревянном старом доме зажигаются лампы в окнах. Потом толкнула калитку и вошла во двор. Он совсем не изменился. Чисто подметен, скамейка у стены дома, небольшая виноградная аллея, ведущая в сад. Напротив высокого выкрашенного в кофейный цвет крыльца — колодец. Она помнила вкус этой воды. Он был горьким, как и все, что готовилось в этом доме: горькие щи с фасолью, горькая каша, горькая картошка с грибами…

Она постучала в окно, и почти сразу же послышался тихий женский голос, произошло движение в доме, раздались шаги, и вот дверь открылась, и в сырой сладкий воздух хлынул теплый керосиновый дух сеней. На пороге стояла тетка Елена. Высокая, худая, в неизменной черной кофте. Розовый курносый нос, чудесные серебряные крутые кудри вокруг лба, тонкие розовые губы.

— Лика? Ты?

— Я, тетя Лена.

— Господи, да откуда ты, милая? Входи скорее в дом! Ты же вся намокла! Ты одна или с Олей? — Она заглянула за спину Лики, словно надеялась увидеть там, в дожде, Олю.

— Тетя Лена, я одна. Просто была в этих краях по своим делам, вот и решила заехать. Соскучилась! — Лика обняла ее своими тонкими ручками, прижалась холодной щекой к ее теплой груди. — Так хорошо.

— Давай-давай, раздевайся, я дам тебе сейчас сухое.

Тетя Лена давно жила одна, похоронив мужа. Работала здесь же, на стекольном заводе, единственном предприятии, где можно было заработать на жизнь, но уже просто уборщицей. Вела небольшое хозяйство, держала поросят, кур, уток.

Лика надела принесенную теткой мужскую фланелевую рубашку, доходящую девушке до колен, тетя Лена усадила ее за стол, набросила ей на плечи свою шаль.

— Как хорошо, что ты приехала! Сто лет тебя не видела. Как вы с Олей поживаете? У вас все хорошо? Ты еще учишься в школе?

— Да, мне еще два года.

— А Оля где? Чем занимается?

— Она была концертмейстером в хореографическом училище, но там у нее что-то не пошло, и ее пригласили работать музыкантом в ресторан.

— В ресторан? Но это же… ресторан!

— Она там просто играет на рояле.

— И там лучше?

— Там платят намного больше и никто ей не треплет нервы… К тому же, — Лика вздохнула, — у нее очень хорошие отношения с поваром. Он просто обожает ее, ну, как музыканта, как пианистку, и дает ей еду. Много. Так что мы всегда сыты.

— А вот это хорошо! — Тетя Лена поставила на стол кастрюльку, тарелки. — Еда — это самое важное в жизни, особенно, когда женщина живет одна, я имею в виду Ольгу. Она так себе никого и не нашла?

— Если бы…

Лика чувствовала себя уставшей, нездоровой. Но тарелка куриного супа, предложенная тетей Леной, ей бы точно не помешала.

— Какой аромат!

— Я укропчика много положила, да и курица домашняя, ты ешь, ешь… Так что там с Олей?

— Привязался к ней один… Урод настоящий! Не понимаю, что она в нем нашла?! Нигде не работал, жил у нас, бездельник… Прямо вампир какой-то… А потом придумал историю, что у него проблемы с деньгами, страшный долг, такую, знаешь, душещипательную, чтобы разжалобить мою сестру, и она, понятное дело, захотела ему помочь. Ходила, как в воду опущенная, боялась, что его убьют.

— Вечно эти мужики пытаются свои проблемы за счет нас, баб, решить, — проворчала тетя Лена, ополаскивая фарфоровый чайник кипятком и засыпая туда липовый цвет. — И что? Бросил он ее?

— Бросил, да только не сразу, а после того, как я ей денег дала.

— А, понятно, все-таки вытянул денежки… — Густой ароматный пар поплыл над столом. — Так, постой…

До нее, до простой женщины вдруг дошел смысл сказанного Ликой.

— Постой, как это ты ей денег дала?

— Вот так. Тетя Лена, у меня в голове все перемешалось… Я запуталась… И мне теперь так плохо… Я очень, очень плохая… Я такого уже натворила, и неизвестно, что еще натворю…

— Лика, милая, да что случилось-то? Не пугай меня!

И она начала рассказывать. Не поднимая головы. Слова вылетали сами, как птицы, как прекрасные бабочки, и разлетались по просторной, освещенной лампой комнате. Чудовищный смысл фраз, которые складывались в воздухе, заставил видевшую много в своей жизни тетю Лену окаменеть. Она сидела на стуле с открытым ртом и полными слез глазами, смотрела на Лику и не хотела верить ни своим ушам, ни глазам.

— Девочка моя, да как же так? Ты ведь еще совсем девочка!

— Это все деньги, тетя Лена. Я видела, как тяжело Оле, как она крутится, много работает… А тут — он. Он показался мне таким влюбленным, таким хорошим… Он говорил мне о любви, находил такие слова… И деньги… Он сразу дал мне карточку, я могла снимать деньги, сколько захочу… Это была настоящая эйфория. Сумасшествие. Вот только Оле я не могла ничего рассказать. Знала, какой будет реакция. Она могла устроить настоящий скандал, пойти к Власову, пригрозить ему тюрьмой… А у него выборы на носу.

— Да при чем здесь выборы?! Ведь ты очень молода, ты еще встретишь свою любовь, выйдешь замуж, родишь детей… А так, получается, что ты продала себя, понимаешь? — Тетя Лена перешла на шепот. — Продала! И что, деньги большие?

— Сначала не очень… Но потом он начал дарить мне дорогие вещи, брильянты… Я понимаю, может показаться, что я все это преувеличиваю, но ты посмотри сама!

Лика убрала волосы за уши, демонстрируя изящные брильянтовые сережки.

— Господи, красота-то какая! — зацокала языком тетя Лена.

— У меня их уже пять! И кольца есть, и браслеты с изумрудами…

— Лика, дорогая моя девочка, может, я что не понимаю… Но неужели мужчина вот за это самое… извини меня… платит такие деньги? Или это любовь?

— Знаешь, я думаю, он хочет уйти от своей жены и переехать в Москву. У него там какие-то темные делишки… Я же не слепая и не глухая, я все вижу и слышу. Вижу, какие люди к нему приезжают, о чем с ним говорят… Он хорошо заработал на строительстве дорог, которые, я так предполагаю, не строил, денежки взял себе и вбухал их в покупку земли в Подмосковье. Вот там он со своим другом собирается строить чуть ли не целый поселок! А друг этот его находится у власти, у него большие возможности… Кое-что в Москве они уже вдвоем с ним провернули, просто озолотились… Когда Власов пьет, он сажает меня к себе на колени и начинает мечтать. О том, как он разведется с женой, как мы уедем отсюда, начнем новую жизнь. Что у него в планах купить дом под Парижем… Со стороны все это могло бы показаться полным бредом, потому что он — мэр небольшого провинциального городка Калина! Но это, как он говорит, только стартовая площадка. Он вообще в последнее время живет как во сне! Он счастлив, у него все получается, он берет от жизни все, что хочет!

— Вот и тебя, деточка, взял… Купил. Или? Любит? Ты уж извини меня… Может, и у тебя к нему какие-нибудь чувства?

— Да, у меня тоже были к нему чувства. Он знает, как охмурить девушку, как добиться ее… Цветы, ресторан, дорогие подарки, слова…

— Значит, говоришь, он пригласил тебя вместе с твоими одноклассниками к себе, в мэрию, угостил пирожными, поблагодарил, что называется, за прекрасный концерт… И на следующий день его человек встретил тебя после школы и сказал, что тебя снова приглашают в мэрию, что в отделе культуры для тебя есть какое-то предложение?

— Да, он что-то наплел, этот противный Павел… Ненавижу его! Но я как услышала слово «мэр», сразу поняла, что это что-то серьезное. Что надо ехать… К тому же Павла этого я видела рядом с Власовым, поэтому ничего не боялась, спокойно села к нему в машину. Но меня привезли не в мэрию, а к театру… Это сейчас я понимаю, что Власов хотел встретиться со мной на нейтральной территории.

— И что же, он вот так взял и предложил тебе?.. Ты же могла поднять шум…

— Он увидел меня и сказал, что мы можем поговорить в его машине. Он, тетя Лена, мэр! Я его совершенно не боялась. У меня и в мыслях не было ничего такого… Села в машину, он повернулся ко мне и говорит: «Ты очень красивая девушка». И сразу после этих слов достал из кармана бархатную коробочку, а в ней кольцо. Надел мне на палец. А сам в глаза смотрит, проверяет меня, что я буду делать, как реагировать.

— И? Ты поняла, чего он от тебя хочет?

— Не знаю…

— Но кольцо взяла?

— Да. Сказала: спасибо. Он сказал, что меня сейчас отвезут домой. Понимаешь, я не могла у него спросить, зачем вы дарите мне кольцо.

— Но ты же не маленькая девочка!

— Я подумала тогда, что это кольцо я смогла бы продать, а на вырученные деньги купить себе зимние сапоги или поставить в кухне новое окно, потому что там щели и осенью снова начнет дуть ветер… Я просто цап-царап, хвать кольцо, да и все!

Он сам отвез меня к моему дому, из чего я поняла, что он уже знает мой адрес. Я вышла из машины, и он вслед мне еще раз сказал: ты очень красивая, Лика.

— И что было потом?

— Он целую неделю меня не беспокоил. А потом позвонил мне на сотовый, сказал, что у него для меня есть подарок.

Понимаете, у меня в жизни появилась тайна. У меня в портфеле лежала драгоценная коробочка, о которой пока никто не знал. И мне это было очень приятно, не знаю, как вам это объяснить… Взрослый мужчина, который старше меня на много лет, который внешне очень даже симпатичный, обратил на меня внимание, и это при том, думала я, что у него огромный выбор и возможности — весь город принадлежит ему.

— Глупая-а-а… — покачала головой тетя Лена.

— Вот так все и началось… Кольцо, потом корзинка, полная клубники, а еще — большая конфета в золотистой обертке, раскусываешь ее, а в ней — настоящие золотые монетки! Таких сюрпризов было очень много… Я перестала спать, я постоянно думала о Власове. Между тем он ко мне даже не прикасался! Однажды он привез меня в какой-то дом в лесу, где все было очень красиво, в камине пылал огонь, был накрыт стол… Но и тогда он меня не трогал. Мы с ним просто разговаривали, он рассказывал о себе, а затем признался, что потерял голову от меня, что сходит с ума от любви ко мне, что не спит и не знает, что ему делать… Он не может заниматься государственными делами…

— Эка он!

— Да. Что он понимает, что я очень молода, и что между нами ничего не может быть, но что он страстно меня любит и даже готов жениться на мне, когда я подрасту… Он знал, что у меня есть сестра, и он очень боялся, что она узнает о наших встречах. Я пообещала ему, что буду молчать, что и сама побаиваюсь ее. А потом, там в лесном доме, он дал мне выпить вина… Вернее, я сама выпила. Я до этого никогда спиртного не пила, я не знала, как действует вино, пила, как воду, чтобы утолить жажду… И все остальное было уже как во сне…

— Лика, моя Лика… Он изнасиловал тебя?

— Что вы! Нет, конечно. Но никакой радости мне это не принесло, это точно. Просто я была пьяна, к тому же как бы подготовлена, не говоря уже о том, что меня не покидало чувство, что должна этому человеку. Глупо, правда? В сущности, он сам все это затеял…

— Ты до сих пор с ним?

— Ну, да… И с ним, и без него… Трудно тебе это объяснить, да я и не надеялась на понимание. Не для того приехала сюда… Просто мы с ним зашли очень далеко. Очень… Ни к чему тебе все это знать…

Я понимала, что ни в какую Москву он меня, конечно, не возьмет. И что деньги в скором времени перестанет мне давать, потому что я ему надоела… Все надоедает. Даже маленькие и капризные девочки… Но и отпускать меня он пока не собирается. Значит, надо самой принимать решение. И я бы ушла, я и уйду, очень скоро, уеду, но только мне нужно с него получить деньги, большие, на квартиру в Москве. Двухкомнатную. Ему это вообще ничего не будет стоить, я хочу сказать, что для него это не деньги… Я знаю, сколько казенных денег он тратит на самолет, охоту, рыбалку с друзьями, летает туда-сюда, в разные там угодья, заповедники, в Карелию… Летает, словно это его собственность. Да ему и по рангу не положен самолет. Просто он закружился в своих удовольствиях. Я не удивлюсь, если он всем пресытится скоро и примется за наркотики.

— Хорошо, я все поняла, не в лесу живу, кино смотрю… Все ясно, кроме одного: неужели никто в городе ничего не знает о ваших отношениях? Это же подсудное дело!

— Нет. Власов очень осторожный человек. Что же касается его жены, то у него с ней свои договоренности. Она за деньги всегда будет молчать, никогда рот не откроет. Вся такая оскорбленная, обиженная, а гордости — ни грамма. Берет денежки… А могла бы, к примеру, выучиться и пойти работать, как моя Ольга.

— Так, а сейчас у тебя что? Где ты была? С ним? Не ко мне же ты приехала.

— К тебе, теть Лен. Поговорить-то надо с кем-нибудь, да не с чужим… Ольге не могу ничего рассказать. Пока не могу. А потом все равно все расскажу… Беременная я.

— Матерь Божья!

— Завтра Власову скажу, спрошу, что делать будем.

— Лика, но ты же сама — дите! Да и он, как я поняла, жениться не собирается. Какой срок?

— Два с половиной месяца уже. Завтра вот все ему расскажу, попрошу денег, скажу, что мы с сестрой уедем и со мной никаких проблем не будет… Ольга, конечно, покричит, даже ударить может, пощечину влепить, но потом успокоится, и мы уедем. В Москву. Начнем все с чистого листа. Я работать пойду. Все равно куда. Ольга в Москве тоже не пропадет, она хорошая пианистка, а в Москве ресторанов этих — тыщи! Вот такой план у меня…

Глаза у нее слипались, она с трудом проговаривала слова.

— Вот вам город… Один разврат… — тихо проворчала тетя Лена, перекрестилась, помогла Лике подняться и отвела в спальню. Уложила в постель, укрыла одеялом. Перекрестила.

— Теть Лен, у него выборы скоро, если денег не даст — все расскажу Гарину, это его конкурент, кандидат в мэры… У меня все доказательства есть, видео… Я хорошо подготовилась… Так что выложит он денежки, выложит… И уедем мы с Олей…

Дыхание ее выровнялось, она заснула.

— Вот что значит расти без родителей, без присмотра… Да, рано вы ушли, мои дорогие, — обратилась она к висящему в большой комнате на стене выгоревшему снимку, на котором была изображена пара — молодые мужчина и женщина, родители Лики и Ольги. — Были бы вы живы, мои дорогие, все иначе бы сложилось…

Она вернулась на кухню и принялась мыть посуду.