Дом на Тара-роуд

Глава восьмая

Кто-то позвонил в дверь дома номер шестнадцать по Тара-роуд. Это оказался Дэнни Линч. Его улыбка была очень теплой.

— Надеюсь, я вас не потревожил?

— Ничуть. Проходите, — ответила Мэрилин.

— Спасибо.

Они поднялись в гостиную, где Мэрилин читала. На столе лежали ее очки и книга.

— Я вижу, вам нравится эта комната, — сказал он.

— Да. Здесь очень спокойно.

— Мне она тоже нравилась. Мы редко ею пользовались — вся жизнь проходила внизу на кухне. А жаль. Мне бы тоже хотелось сидеть здесь по вечерам и читать.

— Конечно, мне это легко. Я здесь одна. А когда у тебя семья, не очень-то почитаешь.

— Верно. — Она смерила его вопросительным взглядом. — Я завтра улетаю в Нью-Йорк Хочу остановиться на Тюдор-драйв. И решил заехать попросить у вас разрешения.

— Очень любезно с вашей стороны, но в этом не было необходимости. Рия может делать там все, что ей нравится. Однако все равно спасибо.

— Мне нужно взять с собой кое-какие документы.

— Документы?

— Да. Они наверху. Можно подняться и забрать их?

— Рия не говорила ни о каких…

— Ценю вашу осторожность. Снимите трубку и позвоните ей. Все честно, Мэрилин. Она знает, что я прилечу.

— Я в этом ничуть не сомневаюсь.

— Сомневаетесь. Позвоните ей.

— Пожалуйста, Дэнни, не говорите так. Почему я не должна вам доверять? У меня нет причин считать, что вы можете обмануть Рию. — Ее голос был холодным, а взгляд — колючим.

Ей показалось, что Дэнни слегка поежился.

— Вы можете пойти со мной. Я знаю, где они лежат.

— Спасибо.

Они молча поднялись по лестнице и прошли в спальню. На кровати спал Климент.

— Эй, малый, как ты сюда пробрался? — спросил Дэнни, почесывая кота под подбородком. Потом он подошел к комоду и выдвинул нижний ящик Там лежал пластиковый пакет с надписью: «Документы на дом». Дэнни достал из него четыре листа бумаги, а остальное положил на место.

Мэрилин молча следила за ним.

— Если я сегодня вечером позвоню Рии, то что ей сказать? Что вы взяли?

— Кое-какую переписку о правах на дом… Нам с ней нужно это обсудить.

— Она вернется через три недели.

— И это мы обсудим тоже, — сказал Дэнни. Потом обвел взглядом просторную спальню с высоким потолком и широким окном. Мэрилин гадала, о чем он думает. О пятнадцати годах, прожитых здесь с Рией, или о том, сколько сейчас может стоить этот дом?

Мэрилин надеялась, что среди многочисленных друзей Рии есть хороший адвокат. Скоро он ей понадобится. Было без слов ясно, зачем Дэнни летит в Стонифилд. Чтобы испортить Рии остаток отпуска. Сказать ей, что дом на Тара-роуд придется продать.

Рия готовила завтрак и пела.

— Мам, ты же никогда не поешь, — сказал Брайан.

— А теперь поет, — ответила Энни, защищая право матери что-то мурлыкать себе под нос.

— Вот Бернадетта действительно поет, — ляпнул Брайан.

— Очень интересное наблюдение. Спасибо, что поделился с нами, — саркастически заметила Энни.

— И что же именно она поет?

— Не знаю. Что-то иностранное, — туманно ответил Брайан.

— Мам, она только напевает, — объяснила Энни. — Это не пение.

Рия налила еще одну чашку кофе и села за стол.

— Ты опоздаешь на работу, — неодобрительно проворчал Брайан.

— Ну, по крайней мере, мы с мамой работаем, — перебила его Энни. — В отличие от тех, кто целый день бросает с Заком мяч в кольцо.

— Я бы тоже ходил на работу, если бы она у меня была, — серьезно ответил Брайан. — Честное слово.

— Думаю, в течение ближайших двадцати лет тебе это не грозит. Никто не захочет потерять из-за тебя свой бизнес, — утешила его Энни.

— Я хочу сообщить вам чудесную новость, — прервала их Рия. — Что-то очень приятное.

— И что это? — заинтересовался Брайан.

— У тебя появился бойфренд? — спросила Энни.

Брайан пришел в ужас.

— Не говори гадостей, — сказал он сестре. — Мама никогда такого не сделает. — Посмотрев на лица матери и сестры, мальчик сообразил, что опять сморозил что-то не то. До него с трудом дошло, что отец завел себе подругу и что всем пришлось с этим смириться. Наверное, ему не следовало говорить, что это гадость. — Конечно, речь не о нас, — неловко закончил он.

— Ваш отец прилетает на уик-энд, — сказала Рия.

Потрясенные дети разинули рты.

— Сюда? Сюда, в Стонифилд? — спросила Энни.

— Но он же попрощался с нами и ничего не сказал, — изумился Брайан. — Просто фантастика… Когда он приедет? И где они будут спать?

— Они? — переспросила Энни.

— А разве Бернадетта с ним не приедет?

— Конечно нет, дурак! — вспылила сестра.

— Значит, он бросил ее и возвращается к нам? — Брайану было необходимо выяснить всё.

— Ох, Брайан, мы говорили об этом тысячу раз. Твой папа не бросал тебя, он переехал жить в другое место, но всегда останется твоим папой.

— Но он бросил ее или нет? — заупрямился мальчик.

— Нет, конечно нет. Он хотел приехать и увидеть вас обоих. И ему представилась такая возможность… на работе.

— Значит, они все-таки не разорились, — с облегчением сказала Энни.

— Он будет здесь около пяти. Приедет из аэропорта на автобусе.

— Но ведь в этот уик-энд мы едем к Мэйнам! — с ужасом вспомнила Энни.

— Я поговорила с Шейлой. Завтра вы отправитесь туда на автобусе, проведете там ночь, в воскресенье вернетесь, и мы устроим для папы большой прощальный обед.

— Не могу поверить. Папа приедет сюда. И даже познакомится с Заком.

— Есть из-за чего лететь три тысячи миль! — фыркнула Энни.

— Когда папа приедет, он не разрешит тебе лизаться с Хьюби! — крикнул Брайан, обиженный за своего друга.

— Мам, мы с ним вовсе не лижемся! — воскликнула Энни.

Но Рию ничуть не интересовало, «лижется» ее дочь с Хьюби или нет.

— Давайте придумаем, что мы будем делать вечером, когда приедет ваш папа. Может, свозим его по окрестностям и покажем местные достопримечательности? Или ему больше понравится барбекю у бассейна? Как вы думаете?

— Знаешь, в последнее время папа стал намного спокойнее, — задумчиво сказала Энни. — Он сидел и целыми днями ничего не делал.

Почему-то эти слова заставили Рию ощутить беспокойство. Представить себе Дэнни без дела было невозможно. Дэнни никогда не сидел, он всегда был в бегах. Что могло заставить его успокоиться? Энни была наблюдательна, она это не придумала. Судя по тому, что слышала Рия, Бернадетта была неречиста и веселым нравом не отличалась. Значит, в их доме стояла такая же тишина, какая была на катере во время прошедшего без всяких приключений плавания по Шаннону. Разве о такой жизни мечтал энергичный и непоседливый Дэнни Линч?

Но Рия ничем не выдала своей тревоги.

— Ну, если ваш папа стал любить тишину и покой… то он выбрал для себя самое подходящее место. Ладно, я ухожу, как вы выражаетесь, на работу. Пока она у меня еще есть. Увидимся во время ланча.

Когда мать ушла, дети, сидевшие напротив, злобно уставились друг на друга.

— Ты маленький бандит. Помесь бандита с крысой, вот ты кто, — сказала Энни.

— А ты — дразнилка. Мерзкая и противная дразнилка, понятно? Что плохого тебе сделал Зак? Ничего. А ты только и знаешь, что издеваться над ним! — Лицо мальчика покраснело от обиды.

— Ладно. Ну что, мир?

— Нет, не мир. Когда ты увидишь Зака, то снова начнешь охать.

— О’кей, не мир. Просто давай не будем ссориться при папе, ладно?

— Как ты считаешь, почему он приезжает? — спросил Брайан.

— Понятия не имею. Но не думаю, что это будет что-то плохое, — задумчиво ответила Энни.

— Нет. Все плохие новости уже были. Наверное, теперь будут хорошие, да?

— Например? — спросила Энни.

— Например, что он бросил Бернадетту, — с надеждой сказал Брайан.

— Что-то непохоже, — покачала головой Энни. — Они воркуют как голубки.

— Как по-твоему, когда папа приедет, он будет спать с мамой? — неожиданно спросил мальчик.

— Не знаю, Брайан. Но я на коленях умоляю тебя не задавать этот вопрос. Ни ему, ни ей.

— По-твоему, я идиот? — сердито спросил Брайан.

Рия вернулась из кулинарии с двумя большими пакетами из коричневой бумаги.

— Сейчас нам предстоит большая работа. Ну что, составим список? — спросила она.

Дети обменялись взглядами.

— А что нужно сделать? — спросила Энни.

— Нужно убраться и показать папе, какой это замечательный дом. Вынуть листья из бассейна, приготовить вкусную еду, застелить постели…

— Мама, а разве он не будет спать с тобой в одной кровати? — спросил Брайан. Наступила тишина. — Извини, — буркнул он. — Я не хотел это говорить.

Когда раздался звонок, Дэнни собирал вещи в кабинете.

— Розмари Райан? — Секретарша вопросительно подняла бровь.

— Соедини, — сказал Дэнни.

— Я слышала, ты летишь в Америку, — прозвучало в трубке.

— Радость моя, ты слышишь даже то, как растет трава.

— Но не услышала это от тебя, — холодно сказала Розмари. — Когда мы разговаривали с тобой в последний раз. В постели.

— Догадываюсь, что ты говоришь не из своего офиса.

— Правильно догадываешься. По мобильнику из машины. Я недалеко. Отвезу тебя в аэропорт.

— Честное слово, в этом нет необходимости.

— Есть необходимость. Через десять минут буду ждать внизу.

Дэнни Линч вышел из здания, в которое ему вряд ли было суждено вернуться. С понедельника офис переходил в другие руки. Дэнни нес пакет с вещами, которые могли ему пригодиться в Стонифилде, и две большие парусиновые сумки с содержимым ящиков письменного стола.

— Знаешь, всё к лучшему. Если ты подержишь у себя эти вещи до моего возвращения, то избавишь меня от необходимости ехать к Бернадетте и оставлять их дома. А отвезти их на Тара-роуд я не могу; эта лагерная надзирательница не пустит меня на порог.

— Именно она сообщила мне, что ты летишь в Америку, — сказала Розмари, включившись в поток машин, ехавших вдоль канала.

— Когда? Сейчас? — Эта новость Дэнни удовольствия не доставила.

— Да. Сегодня утром я встретила ее на Тара-роуд, и она спросила, слышала ли я что-нибудь о твоих планах. Я ответила, что она может позвонить Рии и проверить. А она сказала, что не хочет гнать волну. Так и выразилась.

— Серьезно?

— Ты не думаешь, что она может знать о нас? А Дэнни?

— Я ей точно ничего не говорил.

— Просто Мэрилин смотрит на меня волком и говорит «ваша лучшая подруга Рия» так саркастически, что по спине мурашки бегут. Она тебе ничего не говорила?

— Сказала что-то вроде «вы ведь не совершили ничего такого, что сделало бы вас недостойным доверия». Тогда это показалось мне немного странным. Не помню дословно. Нет, наверное, это нам только кажется.

— Дэнни, зачем ты туда летишь?

— Сама знаешь. Я должен все сказать Рии лично.

— Думаешь, так вам будет легче? Вряд ли. Слетаешь понапрасну.

— Почему ты так думаешь?

— Даже если ты ей скажешь, она все равно не поверит. Рия не верит в плохие вести. Знаешь, что она тебе ответит? «Не бери в голову, все образуется». — Розмари передразнила Рию детским голосом.

Дэнни посмотрел на нее с досадой.

— Что плохого тебе сделала Рия? За что ты ее так презираешь? Она за всю жизнь не сказала о тебе ни одного худого слова.

— Скорее всего, за то, что она позволяла мне спать с ее мужем и ничего не замечала. Она попросту дура.

— Большинство людей не следят за теми, кого считают своими друзьями. — Розмари молчала. — Извини. Это было сказано самодовольно и по-ханжески.

— Я всегда терпеть не могла твое прекраснодушие.

— То, что я собираюсь сделать, нелегко, но прекраснодушие тут ни при чем. Просто она заслуживает того, чтобы я сказал ей об этом сам.

— Ты сообщил ей, ради чего приезжаешь?

— Нет.

— Она наверняка решила, что ты возвращаешься к ней, — сказала Розмари.

— О господи, с какой стати? Она знает, что все кончено.

— Рия не знает, что все кончено. И не поверит в это даже через двадцать лет, — ответила Розмари.

В аэропорту Дэнни встретил Полли Каллаган.

— Бежите из страны? — спросила она.

— Нет, лечу сообщить печальную весть Рии. А вы? Покидаете тонущий корабль?

— Нет, Дэнни. — Ее взгляд был холодным. — Сами знаете. Просто даю Барни возможность поговорить с Моной. Ему это необходимо. Не вам одному нужно сообщить кому-то печальную весть.

— Полли, я все утро только и делаю, что извиняюсь перед людьми. Я огорчен и раздавлен. Простите меня.

— Люди всегда простят вас, Дэнни. Вы молоды, очаровательны, и у вас вся жизнь впереди. Вас простят, и вы сможете начать все сначала. В отличие от Барни.

Она ушла, не дав ему ответить.

Такси остановилось у навеса для машины. Дэнни смотрел на дом, где его семья проводила лето. Дом оказался более роскошным, чем он думал. Возможно, если бы он встретился с Мэрилин Вайн в другой обстановке, она бы ему понравилась. В конце концов, она запомнила его после случайной встречи, состоявшейся полжизни тому назад. Они могли бы стать друзьями и даже коллегами. А теперь он шел к ее дому.

Дэнни услышал, как Брайан крикнул: «Он здесь!» Сын скатился к нему со склона холма и крепко обнял.

Сзади стоял мальчик в бейсболке задом наперед и внимательно наблюдал за ними. Несомненно, новый друг Брайана. Следом прибежала загорелая и стройная Энни в розовых джинсах. В последний раз дочь обнимала его так крепко в четырехлетием возрасте. Ну что ж, по крайней мере, детей он не потерял.

У Дэнни навернулись слезы на глаза, и тут он увидел Рию. Она тоже вышла встречать его, но не побежала навстречу, как сделала бы раньше. Она стояла поодаль, спокойная, безмятежная, и широко улыбалась. Это была, на первый взгляд, та же самая Рия, которая не понимала, что их брак закончился, которая потеряла остатки достоинства в вечер накануне отъезда в Америку и умоляла его бросить Бернадетту. Нет, он ошибся, сейчас перед ним стояла совсем другая женщина. Уверенная в себе и наконец-то начавшая жить в реальном мире.

— Рия, — сказал Дэнни и протянул к ней руки, зная, что дети наблюдают за ним.

Она обняла его так, как обняла бы подругу, прижалась щекой к щеке и сказала:

— Добро пожаловать в Стонифилд.

Дэнни с трудом перевел дух. Слава богу, Розмари ошиблась. В самолете он все время думал, что его звонок мог ввести Рию в заблуждение. Но теперь понял, что она встретила его как друга. Как друга. Когда он расскажет ей про Тара-роуд, то превратится во врага.

Рассказать все в первый вечер он не сумел. Слишком много всего случилось. Сначала они поплавали в бассейне, потом зашла пара не то соседей, не то друзей. Рия была в своем репертуаре, казалось, она знала тут всех. Можно было догадываться, что эти люди заскочили ненадолго. Рия представила ему Хейди, Карлотту, двух геев, у которых в городе был свой бизнес, студента, судя по всему, имевшего большие виды на Энни. Все говорили, что они завернули на минутку поздороваться с отцом Энни и Брайана. Дэнни с облегчением заметил, что его представляли только в этом качестве. Они выпивали в саду бокал вина или содовой, закусывали копченым лососем и уходили. А потом было семейное барбекю у бассейна.

Дэнни выяснил, что следующую ночь дети проведут у Мэйнов. Должно быть, Рия поняла, что им нужно поговорить наедине, и решила отправить Энни и Брайана на автобусе. Дэнни смотрел на нее с восхищением. Она держалась гораздо лучше, чем можно было надеяться. Теперь от него требовалось только одно: объяснить, какое мрачное материальное будущее их ждет, но сделать это так, чтобы она не подумала, будто настал конец света.

— У нас еще одиннадцать, но для папы уже четыре утра. Думаю, пора дать ему покой, — сказала Рия, и они понесли посуду в дом.

— Спасибо за теплый прием, — сказал он, когда Рия проводила его в комнату для гостей.

— Не за что, — улыбнулась она. — Я всегда рада видеть тебя, а здесь, в этом чудесном месте, тем более.

— Тебе здесь полегчало?

— Очень. — Рия поцеловала его в щеку. — Увидимся утром, — сказала она и ушла. Он уснул через минуту.

Большую часть ночи Рия провела в кресле. Она сидела у окна и смотрела на сад. По траве пробежал бурундук. Странно, что она впервые увидела это животное только в Америке. На деревьях жили белки, а у Карлотты был енот. Она старалась его не кормить, чтобы не приманивать других, но у зверька была очень славная мордочка. Забавные создания.

Брайан сказал, что хочет тайком привезти одного бурундучка домой и открыть в Дублине зоомагазин.

— Если ты собираешься их разводить, то тебе понадобится пара, — свысока сказала Энни. — Даже такой балбес, как ты, мог бы это знать.

— Я привезу беременного, — ответил Брайан.

Рия предпочитала думать об этом, а не о мужчине, спавшем в соседней комнате. Несколько раз за вечер ей пришлось напоминать себе о событиях последних месяцев. Они казались нормальной счастливой семьей: муж, жена, двое детей. Было невозможно поверить, что Дэнни их бросил.

Конечно, он понял, что совершил ужасную ошибку. Другой причины для приезда у него не было. Рия гадала, почему он не сказал этого прямо. Дэнни уже поблагодарил ее за то, что она не усложняет его задачу. Следовало продолжать в том же духе, а не бросаться в его объятия и говорить, что все остальное теперь не имеет значения. У этой игры были свои правила. Дэнни вернулся к ней, и на этот раз она его удержит.

Мона Маккарти слушала мужа молча. Когда Барни закончил, ее лицо осталось бесстрастным.

— Скажи что-нибудь, Мона, — взмолился он.

Она слегка пожала плечами.

— Что я могу сказать, Барни? Мне жаль, вот и всё. Ты вложил в это столько сил. Жаль, что в конце жизни ты не сможешь почивать на лаврах.

— Я не из тех, кто отдыхает, — ответил он. — Ты даже не спрашиваешь, до какой степени плохи дела.

— Говори.

— Утешение одно: этот дом оформлен на твое имя.

— Хочешь сказать, что мы сможем его удержать?

— Мона, это всё, что у нас есть.

— Люди останутся без работы, поставщики без оплаты, Рия Линч потеряет свой дом, а ты надеешься, что я буду продолжать жить в этом особняке?

— Всё не так.

— А как?

Ответа у него не было.

— Мне очень жаль, Мона, — повторил Барни.

— Я не боюсь бедности. Мы уже были бедны. Но я не хочу бесчестья.

— Это бизнес. Ты не понимаешь, ты не деловая женщина.

— Тебя ждет сюрприз, — ответила Мона. — Очень большой сюрприз.

На ноутбук пришло сообщение от Розмари.

Рия прочитала послание несколько раз. О чем речь? Ладно, она выведет «Айриш Таймс» на экран, но не сию минуту. Она налила чашку кофе и пошла в комнату Дэнни.

— Обычно мы перед завтраком плаваем в бассейне. Не хочешь присоединиться?

— Я не взял с собой плавки.

— Сразу видно, что я не составляла для тебя список, — посмеиваясь над собой, сказала Рия. — Ладно. Сейчас я принесу тебе что-нибудь из комнаты Дейла.

— Дейла?

— Их сына.

— А он не будет возражать?

— Нет. Он мертв. — Рия вышла и принесла ему плавки.

— Мертв? — переспросил Дэнни.

— Погиб. Именно поэтому Мэрилин и хотела уехать отсюда.

— А я думал, что она разошлась с мужем, — сказал Дэнни.

— Нет. По-моему, у них с мужем всё в порядке.

— А разве он не на Гавайях? Что же тогда значит «не в порядке»?

— Думаю, этот уик-энд он проводит в Ирландии, — ответила Рия.

— Папа, а ты не можешь остаться подольше? — спросил Брайан.

— Нет, сынок, я должен улететь в понедельник вечером, но у меня еще целых три дня, — сказал Дэнни на обратном пути из бассейна. Рия приготовила на завтрак омлет.

— А зачем ты прилетел? Только честно.

— Чтобы повидать вас всех. Я уже говорил.

— Долгий путь, — задумчиво сказал Брайан.

— Да. Но вы того стоите.

— Мама говорила, что ты прилетел сюда по делам.

— В каком-то смысле да.

— И когда ты будешь их делать? В смысле, дела?

— Не волнуйся, как-нибудь сделаю. — Дэнни взъерошил сыну волосы.

— Папа, как по-твоему, кем мне следует стать, когда я вырасту?

— Пока не задумывался. А что тебе нравится?

— Не знаю. Мама говорит, что я мог бы стать журналистом или юристом, потому что я любопытный. А Энни — что из меня получился бы хороший вышибала в казино. Тебе понравилось бы, если бы я стал агентом по торговле недвижимостью и работал вместе с тобой?

— Нет, Брайан. Я думаю, люди должны сами выбирать себе профессию. Следовать своей звезде.

— А чего хотели для тебя твои родители?

— Наверное, надеялись, что я женюсь на дочке богатого фермера и буду заниматься земледелием.

— Хорошо, что ты этого не сделал. Ладно, допустим, я захочу стать агентом. Я мог бы, правда? Тогда бы я каждый день видел тебя в офисе. Даже если ты больше не будешь жить с нами.

— Конечно, Брайан. Я был бы рад видеть тебя каждый день. Мы что-нибудь придумаем.

— А когда у Бернадетты родится ребенок, ты все равно найдешь для нас время? — Лицо у Брайана было тревожное.

Дэнни лишился дара речи и крепко стиснул плечо сына.

— Я всегда найду время для вас с Энни, — наконец хрипло сказал он. — Поверь мне. Всегда.

— Я знал это. Просто проверял, — сказал Брайан.

Рия и дети устроили для Дэнни экскурсию. Показали ему все достопримечательности Стонифилда и закончили поход в закусочной у остановки автобуса, на котором Энни и Брайан должны были добраться до Мэйнов.

Зак и Хьюби пришли проводить их.

— Без тебя здесь будет скучно, — сказал Зак.

— А мне будет скучно с Келли. Сам знаешь, она девчонка, — ответил Брайан. Зак сочувственно кивнул.

— Если этот Шон Мэйн прикоснется к тебе хоть пальцем, я узнаю и прилечу тут же, — пригрозил Хьюби.

— Перестань говорить о пальцах. Тебя слышат мои родители, — ответила ему Энни.

Дэнни и Рия сели в машину и поехали обратно на Тюдор-драйв.

— Ты правильно сделала, что привезла их сюда. Эти каникулы они запомнят надолго.

— А ты оплатил их проезд. — Рия следовала заранее обдуманному плану. В ее списке значилось: «Облегчи ему задачу. Держись спокойно и даже холодновато. Не давай ему считать себя злодеем. Не торопись. Не говори, что всегда верила в его возвращение. Не спрашивай о будущем Бернадетты, пусть скажет сам». Рия слегка улыбнулась. Все смеялись над ее списками, но они свое дело сделали.

— Ты счастлива здесь? — спросил Дэнни.

— Пожалуй, — кивнула она.

— А это что? — Он показал на рощу невдалеке.

— Мемориальный парк. Они содержат его в образцовом порядке.

— Может, прогуляемся, посидим на лавочке и поговорим?

— Конечно. Но в саду на Тюдор-драйв ничуть не хуже.

— Я бы предпочел другое место. Не знаю… Место, где можно отвлечься.

— Что ж, парк так парк. Автостоянка рядом.

Они гуляли и рассматривали памятники с именами стонифилдцев, погибших во время Второй мировой войны, в Корее и во Вьетнаме.

— Какая бессмысленная война. Посмотри, этот мальчик был всего на четыре года старше Энни, — сказала Рия.

— Да. Если бы он остался жив, то сейчас играл бы в шахматы вот с этими стариками, — ответил Дэнни.

Рии хотелось прикоснуться к нему, но она помнила собственную заповедь. Они сели на деревянную скамью, и Дэнни взял в ладони ее руки.

— Наверное, ты знаешь, что я должен сказать, — начал он.

Она слегка встревожилась, но только слегка. Возможно, ему следовало сказать не «должен», а «хочу». Впрочем, это всего лишь слова.

— Говори, Дэнни.

— Я восхищаюсь тобой, честное слово… Мне очень не хочется сообщать тебе плохие новости. Ты даже не представляешь, как не хочется. Меня немного утешает только одно: я прилетел, чтобы рассказать об этом лично.

В горле Рии внезапно застрял большой тяжелый камень. Под нарядным шейным платком, который она так весело завязала утром.

— Что? — не доверяя собственному голосу, лаконично спросила она.

— Все очень плохо.

— Не верю. — Рия поняла, что Дэнни не возвращается к ней. Речь шла совсем не об этом. Ее список был ни к чему. Как бы она себя ни вела, это ничего бы не изменило.

Она услышала собственный голос:

— Дэнни, я уже слышала все самое плохое. Ничего худшего быть не может.

— Увы, может, — ответил он.

И тут Рия, сидевшая на скамейке Мемориального парка Стонифилда, узнала, что у нее больше нет дома. Дом являлся частью имущества Барни Маккарти, управление которым вскоре должно было перейти в другие руки.

— Сегодня нас приглашают на вечеринку, — сказал Шон Мэйн, как только увидел Энни.

— А Брайан и Келли тоже пойдут?

— Ни под каким видом. Мама посмотрит с ними видео.

— А я не взяла с собой ничего нарядного, — огорчилась Энни.

— Ты и так выглядишь чудесно, — не скрывая восхищения, ответил Шон.

Китти ей не поверит. Как жаль, что подруги здесь нет и она не видит ее триумфа! «Впрочем, на моем месте Китти уже давно стащила бы с Шона джинсы», — с осуждением подумала Энни. Ничего такого Энни делать не собиралась — она предупреждала заранее. Хьюби ответил, что это нечестно. То же самое, что ставить на стол изысканное блюдо, а потом уносить его, так и не дав попробовать. Нет, все это было слишком сложно.

— Ладно, Хилари, выкладывай. Что там у тебя?

— Мама, как ты догадалась, что я хотела тебе что-то сказать? — спросила Хилари.

— Вы с Плайерсом два сапога пара. Когда он хочет намекнуть, что пора на прогулку, то начинает наматывать круги. И ты делаешь то же самое.

— Мам, шила в мешке не утаишь.

— Еще бы.

— Я хочу сказать, что, если бы здесь была Рия, я сначала обсудила бы это с ней, а уж потом сообщила тебе.

— Хилари, я что, должна тащить из тебя слова клещами?

— Мы с Мартином поспорили, станешь ли ты возражать против нашего переезда в деревню.

— В деревню?

— Я сказала, что станешь. А Мартин — что нет.

— В какую еще деревню? — поразилась Нора Джонсон.

— Ну, в старый дом Мартина. Понимаешь, никто из его братьев не хочет там жить, дом рушится, в местной школе есть должность учителя, и я тоже смогла бы там работать.

— Ты будешь жить на западе? — Для коренной дублинки Норы Джонсон деревня была местом, куда люди ездят в отпуск.

— Мама, если это тебя не слишком огорчит, то да.

— Огорчить меня не может уже ничего. Но, Хилари, детка, ради бога, что это стукнуло тебе в голову? — недоумевала мать.

— Мам, там намного дешевле. Мы кое-что скопили, жизнь там недорогая, можно сэкономить на бензине. И конечно, мы сможем отложить деньги от продажи дома.

— И что ты будешь делать с этими деньгами?

— Ничего. Просто хранить. Когда мы станем старыми, это будет для нас большим утешением.

Нора покачала головой. Не большим, а единственным. Других утешений для Мартина и Хилари не существовало.

— И что заставило тебя принять такое решение?

— Когда мы там были в последний раз, я увидела, что весь дом окружен деревьями, — ответила Хилари. — И поняла, что это место предназначено мне судьбой.

— Что, опять трахалась с клиентами? — рявкнул Джек.

— Перестань, Джек. — Герти попыталась вырвать руку, которую муж держал мертвой хваткой. — О чем ты говоришь?

— Ты моя жена и не должна шляться по улице, как старая проститутка в поисках десятки.

— Отпусти, Джек. Ты делаешь мне больно. Прошу тебя.

— Где ты это делаешь? Прямо у стены, да?

— Ты с ума сошел. — Герти испугалась. Она давно не видела Джека в таком состоянии. Ей было известно, что этот уик-энд Рия и дети проводят у Мэйнов. Рия скажет сестре, что у Герти все хорошо. Видела бы ее Шейла своими глазами…

— Ты догадывалась, что я все узнаю, верно?

— Джек, тебе нечего узнавать.

— Тогда почему вчера вечером ты отослала детей к матери? Говори!

— Потому что видела, что ты слегка… под мухой. Я никого не хотела огорчать.

— Ты не хотела, чтобы дети слышали, что их мать делает это за десятку с первым встречным. — Он ударил ее.

— Джек!

— Я — нормальный мужчина. А что может подумать нормальный мужчина, если видит в сумочке жены десятифунтовую бумажку?

— Джек, я мою у людей полы.

— У кого? У кого ты их моешь?

— У Мэрилин Вайн, которая живет в доме Рии, иногда у Полли Каллаган, у Фрэнсис Салливан…

Он засмеялся.

— Думаешь, я тебе поверю?

Герти плакала, закрыв лицо руками.

— Джек, если ты мне не веришь, то уж лучше убей на месте, потому что у меня больше нет сил, — сквозь слезы сказала она.

— У меня еще никогда не было подружки, — сказал Шон Мэйн Энни. Они сидели в кресле у окна. В комнате танцевали, а в саду готовили все нужное для барбекю. Шон гордо и даже покровительственно обнимал ее за плечи. Энни улыбалась ему, помня, что отталкивать от себя молодых людей не следует. — Жаль, что девочка, которая мне нравится, скоро вернется в Ирландию. Вот не везет…

— Мы сможем писать друг другу, — ответила она.

— Или я приеду в Ирландию, буду жить у тети Герти и дяди Джека, ходить в школу и быть рядом с тобой.

— Да, наверное… — неуверенно сказала Энни.

— Тебе это не нравится?

— Нет, я просто… просто… — Она не знала, как закончить фразу. Мама не велела рассказывать подробно о жизни Герти; американцам знать об этом было не обязательно. Почему-то это было важно. — Просто я думаю, что Герти очень занята, — неловко сказала Энни.

— Но время для семьи она все же находит, — возразил Шон.

— Да, конечно.

— Ты здорово удивилась, когда вернулся отец? — Шон знал эту историю.

— Я не уверена, что он действительно вернулся.

— Но Брайан сказал…

— Ох, Шон, что он знает? Просто папа немного грустный. И он был очень увлечен Бернадеттой. Не понимаю, как он мог бросить ее с ребенком…

— Ну, во всяком случае, сейчас он с твоей мамой в Стонифилде, а это уже неплохо.

— Да, — согласилась Энни. — Это действительно неплохо.

Тени в Мемориальном парке становились длиннее, однако Дэнни и Рия продолжали сидеть на скамейке. Они держались за руки, но не так, как делали в молодости. Даже не как друзья, а как люди, потерпевшие кораблекрушение, которые цепляются друг за друга, боясь остаться в полном одиночестве. Большую часть времени они молчали. Иногда Рия что-то спрашивала безжизненным голосом, и Дэнни отвечал. Он ни разу не назвал ее «радость моя», не внушал ложных надежд и не уверял, что все как-то образуется.

— Зачем ты прилетел в Америку? — спросила она. — Неужели нельзя было сказать это дома?

— Я не хотел, чтобы ты узнала об этом от кого-то другого.

Рия воспользовалась тем, что они все еще держались за руки, и ответила ему благодарным пожатием. Никаких взаимных упреков не было. Оба знали, что дом заложен. Просто думали, что этот день никогда не наступит. А он наступил.

— Он очень расстраивался из-за нас и дома на Тара-роуд? — спросила Рия.

Дэнни постарался ответить честно.

— Он был слишком раздавлен собственными несчастьями, чтобы думать о чужих.

— Ну, если он прислал тебя сюда, то, наверное, все же переживает.

— Нет. Я сам настоял на этом.

— А Мона?

— Барни сказал, что Мона молчит. Не говорит ни слова.

— Она должна была что-то сказать.

— Если и сказала, то он мне этого не сообщил. — Это был совсем другой Дэнни. Больше не веривший ничему и никому. Даже великий Барни Маккарти перестал для него что-то значить.

Они немного поговорили о будущем Дэнни. Были другие агентства по торговле недвижимостью, в которых он мог бы работать. Но ему снова пришлось бы начать с нуля.

— А что Полли?

— Она отказалась от своей квартиры и ищет работу. Забыл, как ее назвал Барни. То ли кремень, то ли боец.

Рия кивнула.

— Верно и то и другое.

— Но со служащими было не легче.

— Кто им сказал?

— Пришлось мне.

— Да. Неблагодарная задача.

— Тем более что со многими из них я был знаком долгие годы.

— Знаю. И я тоже.

Снова наступило молчание, но тревоги и неловкости в нем уже не было. Похоже, оба смирились со случившимся.

— А что об этом говорит Бернадетта?

— Она еще не знает.

— Дэнни!

— Честно. Я скажу ей, когда вернусь. Она останется спокойной. Ее мать — нет, а она — да.

Ветер нес мимо листья и опавшие цветочные лепестки.

— Поедем домой, Дэнни.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что не кричала на меня. Хотя я принес тебе самую плохую новость на свете.

— Нет, — покачала головой Рия.

— Ты о чем?

— Раньше ты принес мне куда более худшую.

Дэнни молчал. Они вместе шли по Мемориальному парку к машине Мэрилин Вайн.

В дом шестнадцать по Тара-роуд пришел Колм Барри.

— Вы действительно работали в реабилитационном центре?

— Да, конечно.

— Значит, вы можете помочь?

— Вы знаете, что не могу. Кэролайн должна захотеть сделать это сама. Тогда смогу.

— Но мы же не можем тащить ее туда насильно? — Он выглядел растерянным.

— В Дублине есть такой центр?

Колм кивнул.

— Есть, причем неплохой. Но что толку?

— Вы можете сходить туда, познакомиться с программой, встретиться с людьми. Скажите ей об этом.

— Она только заткнет уши.

— Она не любит этого своего Монто?

— Нет, она любит то, чем он ее снабжает. А он проворачивает свои дела в моем ресторане.

— Вы шутите.

— Вчера вечером именно этим они и занимались. Я знаю.

— Колм, этого нельзя допустить. Из-за него ваш ресторан закроют. И что тогда будете делать вы с Кэролайн?

— А что я могу? Только донести на Монто. Но это убьет ее.

— Вы с Кэролайн близки, многое вынесли вместе, так что у вас есть возможность поговорить с ней. Скажите ей, что можете потерять свой ресторан, и попросите попробовать воспользоваться услугами центра. Скажите, что если она хочет, я ее провожу и буду сидеть рядом во время собеседования.

Когда он ушел, Мэрилин посмотрела на себя в зеркало. За время пребывания в Дублине ее каштановые волосы стали немного длиннее. Взгляд остался настороженным, а подбородок — решительным. Но внутри она стала совсем другим человеком. Как можно было столь измениться всего за несколько недель? Она не только познакомилась с совершенно чужими людьми, но и стала активно вмешиваться в их жизнь. Грег ни за что не поверил бы.

Грег… Она решила позвонить ему, но с удивлением узнала, что он взял несколько неприсутственных дней. Странно… Это было не в его духе. Тогда она позвонила ему домой. Автоответчик сообщил, что он вернется только через неделю. Впервые за все время их совместной жизни он не сообщил ей, куда уезжает и что собирается делать.

Внезапно Мэрилин почувствовала себя очень одинокой.

Когда они вернулись на Тюдор-драйв, Рия предложила выпить чаю.

— Нет, Рия, сядь, пожалуйста, и поговори со мной… Не надо суетиться, как дома.

— По-твоему, дома я только и делала, что суетилась? — Почему-то это показалось Рии очень обидным.

— Знаешь, когда я приходил с работы и хотел поговорить, в духовке всегда что-то пеклось, на конфорке что-то жарилось, что-то вынималось из морозилки, и люди сновали туда-сюда.

— Насколько я помню, это были только наши дети и члены семьи.

— И половина квартала в придачу. У тебя никогда не было времени поговорить со мной.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что вся эта возня была ни к чему.

— Ты так думаешь?

— Да, думаю.

— Ладно. Тогда я не буду заваривать чай, а сяду и стану говорить с тобой.

Но это ему тоже не понравилось.

— Черт меня дернул за язык. Ладно, давай пить чай.

— Завари сам, — сказала Рия. — А я посижу.

Он включил чайник и достал пакетики с чаем. Наверное, ей следовало чаще позволять Дэнни делать это.

— На автоответчике мигает лампочка, — сказал он.

— Включи, пожалуйста. — Прежняя Рия уже бежала бы к машине с карандашом и бумагой.

— Миссис Линч, это Хьюби Грин. Я хотел позвонить Энни к Мэйнам, но не знаю их телефона. Отправил вам сообщение по электронной почте, но догадываюсь, что из-за случившегося у вас нет времени заглянуть в компьютер. Передайте от меня привет мистеру Линчу.

— Перезвонишь ему и сообщишь номер? — спросил Дэнни.

— Нет. Если бы Энни хотела, чтобы он позвонил ей, то сама дала бы ему номер, — ответила Рия.

Дэнни посмотрел на нее с уважением.

— Ты права. Может, проверим твою электронную почту? А вдруг там есть и другие сообщения?

— Кажется, ты хотел поговорить. А теперь сам суетишься.

— У нас впереди вечер и вся ночь.

Прежняя Рия стала бы ломать себе голову, что приготовить на ужин и когда его подать. Но теперь она только пожала плечами.

— Ладно. Пойдем в кабинет Грега, и я покажу тебе, как научилась справляться с такими вещами.

Она уверенно открыла электронный почтовый ящик и обнаружила там три послания. Одно от Хьюби, одно из офиса Дэнни и одно от Розмари Райан.

— С чего начнем? С сообщения из офиса? — спросила она.

— Нет. Это значит сыпать соль на рану.

— Тогда посмотрим, что сообщает Розмари?

— Наверняка тоже ничего хорошего.

— Она знает? Розмари знает? — испуганно спросила Рия.

— Она уже слышала об этом из собственных источников. А потом мы встретились перед моим отъездом. Она подкинула меня в аэропорт.

Рия вывела ее сообщение на экран.

— Она советует посмотреть «Айриш Таймс», колонку деловых сплетен.

— Ты можешь это сделать? — удивился Дэнни.

— Да. Подожди минутку.

Они быстро нашли нужное место. Там говорилось, что слухи о финансовой смерти Барни Маккарти несколько преувеличены — так же, как слух о смерти Марка Твена. Выяснилось, что в последнюю минуту кто-то со стороны успел бросить ему спасательный круг. Видимо, дела его компании не так безнадежны, как считалось. Рия прочитала заметку вслух, и на душе у нее слегка полегчало.

— Дэнни, разве это не чудо?

— Чудо.

— А почему ты не радуешься?

— Если бы это было что-нибудь серьезное, Барни позвонил бы сюда, он знает номер. А это, скорее всего, просто пиаровский ход.

— Ладно, тогда посмотрим, что тебе сообщают из офиса. Может быть, это он отправил электронное послание.

— Сомневаюсь, но давай попробуем.

— Сообщение для Дэнни Линча. Миссис Финола Данн просит срочно позвонить ей домой.

— Я же говорил, что это будет соль на раны… — проворчал Дэнни.

— Хочешь позвонить ей?

— Нет. Наслушаюсь обвинений в безответственности, когда вернусь, — ответил он.

— То же самое тебе скажет и моя мать, — уныло промолвила Рия.

— Нет, надо отдать бедной старой Холли должное: она во всем обвинит Этого Прелюбодея, как она называет Барни. Хотя сейчас это уже вряд ли справедливо.

Они вернулись на кухню и стали пить чай. В саду автоматически зажглись фонари и осветили все вокруг. Рия сидела и ждала. Ей хотелось заговорить, напомнить Дэнни про заметку в газете, посоветовать ему позвонить домой Барни и Моне.

Но ничего этого она делать не собиралась. Только ждать. Видимо, так же нужно было поступать и раньше.

Наконец он заговорил.

— О чем грустишь?

Больше всего Рия грустила о своей ошибке. С чего она взяла, что Дэнни хочет вернуться к ней? Но сказать так было нельзя. После этого на нормальной осмысленной беседе можно было бы поставить крест. Она пыталась вспомнить, что в ее списке грустных событий стояло на втором месте.

— Наверное, о том, что твои мечты и надежды не сбылись. Ты хотел, чтобы у нас с детьми было все. Теперь этому не бывать.

— Как ты думаешь, завтра нужно будет рассказать им? — спросил он.

— Думаю, да. Я хотела, чтобы они спокойно догуляли каникулы, но теперь для этого пришлось бы им лгать.

— А я не хочу, чтобы ты делала это без меня. Наверняка ты стала бы меня оправдывать. Я тебя знаю, — сказал Дэнни.

— Никаких оправданий не требуется. Все, что ты делал, делал для нас, — ответила она. Дэнни выглядел угнетенным, и Рия решила его подбодрить. — Слушай, завтра они вернутся домой. Давай загадаем, что брякнет Брайан на этот раз. — Дэнни слегка улыбнулся, и Рия продолжила: — Нет, нам такое и в голову не придет. Он отмочит что-нибудь почище.

— Бедный простодушный Брайан, — вздохнул Дэнни.

Рия смотрела на него и думала, что давно не испытывала такого спокойствия. Он действительно любит своих детей, это не притворство. Почему она не знает, что сделать, чтобы ему помочь? Она знает только то, чего делать не следует. Все, что подсказывает ей инстинкт, только вызовет у него раздражение.

Слезы текли по ее лицу и капали на стол. Она не подняла руку, чтобы стереть их, надеясь, что в комнате темно и Дэнни ничего не заметит. Но он встал, забрал у нее чашку, поставил на стол, поднял Рию, привлек к себе и начал гладить по голове.

— Бедная Рия, милая, милая Рия, — сказал он. Она чувствовала, как билось его сердце. — Не плачь, Рия. — Дэнни ловил губами ее слезы, но им на смену приходили новые.

— Извини, — сказала она, уткнувшись ему в грудь. — Я не хотела.

— Знаю, знаю. Это шок, страшный, ужасный шок. — Он слегка отстранил от себя Рию и улыбнулся ей, пытаясь развеселить.

— Дэнни, наверное, это действительно шок. Думаю, мне стоит прилечь.

Они пошли в спальню. В ту спальню, где, как надеялась Рия, они должны были провести эту ночь. Дэнни бережно снял с нее сиренево-белую блузку и повесил ее на спинку стула. Она сняла с себя шелковую юбку, и Дэнни положил ее на сиденье. Рия стояла в белой комбинации, как заболевший ребенок, которого укладывают в кровать, а он отворачивал ей покрывало и простыню.

— Я не хотела портить твой приезд. Хотела как можно лучше воспользоваться тем, что ты здесь, — сказала она.

— Тс-с, тс-с… Я посижу с тобой, пока ты не уснешь, — ответил он.

Дэнни принес из ванной полотенце, смоченное водой, и вытер ей лицо. Потом взял стул, сел рядом с кроватью и начал гладить ее по руке.

— Попытайся уснуть, милая Рия. Ты знаешь, что дорога мне. Очень дорога.

— Знаю, Дэнни.

— А знаешь, что это не изменилось?

— Да. — Ее веки налились свинцом. В комнате стоял полумрак, нарушавшийся лишь светом садовых фонарей. Лицо укачивавшего ее Дэнни было усталым. Рия оперлась на локоть, приподнялась и спросила: — Все как-то наладится, правда?

Дэнни обнял ее и уложил снова.

— Да, как-то наладится, — еле слышно ответил он.

— Дэнни, ляг и поспи тоже. Просто закрой глаза. Тебе пришлось хуже всех. — Она не хотела ничего большего. Хотела только, чтобы он не раздеваясь лег на покрывало и пару часов поспал рядом с ней.

Но Дэнни прижался к ней, и Рия поняла, что он не даст ей уснуть. Она не позволяла себе думать, что будет дальше. Просто лежала с закрытыми глазами на кровати Мэрилин Вайн и ждала. Единственный мужчина, которого она любила, снял с нее остатки одежды и после долгого перерыва вновь овладел ею.

Грег хотел сказать Рии, что летит в Ирландию, но услышал автоответчик. Может быть, оставить сообщение? Нет, лучше не надо… Он стоял в телефонной будке аэропорта Кеннеди и раздумывал, стоит ли позвонить Мэрилин. А вдруг она скажет, что прилетать не нужно? Если это случится, тогда всему конец. Нет, лучше позвонить ей уже из Дублина. В котором он очень скоро окажется.

Грег услышал, как по радио объявили посадку на его рейс. Всё, звонить жене слишком поздно. Даже если это и следовало сделать.

Ответа от Дэнни не было. Розмари очень огорчилась. Она отвезла его в аэропорт, он находился в доме с электронной почтой и телефоном. Он должен был знать, что означает эта загадочная заметка в газете. К этому времени ему уже должно было надоесть играть в Счастливое Семейство и вселять в Рию мужество. Почему он не звонит ей? Розмари повторяла себе то, что уже твердила много раз: этому нужно положить конец.

В ее чувстве к Дэнни Линчу не было ни здравого смысла, ни расчета. Просто ее влекло к нему так сильно, как ни к какому другому мужчине. Она годами делила его с Рией и с другими женщинами вроде стервы Орлы Кинг. Она даже простила ему увлечение этой похожей на призрак Бернадеттой. Но раньше Дэнни всегда был обходительным и вежливым. Теперь не осталось и этого.

Розмари была рада, что не стала его выручать, однако ее трясло от любопытства. Черт побери, кто мог это сделать? Женщина, которая вела колонку сплетен в «Айриш Таймс», была очень информированной. На сознательно запущенную «утку» это было не похоже. Розмари верила, что кто-то действительно вытащил из огня Дэнни Линча и Барни Маккарти. Ей хотелось знать только одно. Кто именно.

— Фрэнсис, помните, я просила не говорить Джеку, что иногда убираюсь у вас?

— Да. Я и не говорила, — ответила Фрэнсис Салливан.

— Да, конечно. Но кое-что изменилось. Теперь мне нужно, чтобы Джек знал это. Понимаете, он думает, что я зарабатываю деньги чем-то другим.

— Да, но ведь он не придет сюда спрашивать? — испугалась Фрэнсис.

— Конечно нет. Но если вдруг придет, подтвердите, ладно? Пусть знает.

— Да, Герти. — Как и все остальные, Фрэнсис считала, что семейная жизнь Герти добром не кончится.

— Спасибо, Фрэнсис. Теперь я схожу к Мэрилин и Полли и скажу им то же самое.

Мэрилин, на которой были тенниска и джинсы, копалась в саду перед домом. «Для своего возраста она выглядит очень молодо», — подумала Герти.

— Простите, очень не хочется взваливать на вас мои проблемы, но…

— Что случилось, Герти? — Мэрилин слушала ее, с большим трудом скрывая нетерпение. В нынешнем активном состоянии ей ничего не стоило бы убедить Герти, что соглашаться на роль беззащитной жертвы — значит поощрять бессмысленное насилие и усугублять вред, причиняемый несчастным детям. Но лицо Герти было таким испуганным, что она скрепя сердце отказалась от такого намерения.

— Конечно, — вздохнула она. — Так и быть, скажу. У вас семь пятниц на неделе.

— Мэрилин, вы счастливая и сильная, а у меня нет ни того ни другого. Но все равно спасибо. — Она перешла дорогу и двинулась к остановке автобуса. Третьей, кого ей предстояло посетить, была Полли Каллаган.

Рядом остановилась машина.

— Герти, тебя подвезти? — спросила Розмари.

— Я собиралась к Полли. Хотела ей кое-что сказать.

— Полли в Лондоне. Вернется во вторник.

— Как хорошо, что я тебя встретила. Спасибо, Розмари. Ты сэкономила мне время и деньги. Ладно, раз так, пойду домой.

— Для этого люди и придумали телефон. Что, не могла позвонить? — с жестокой насмешкой спросила Розмари.

— Ты на меня за что-то злишься?

— Нет, просто у меня плохое настроение. Извини, я не хотела тебя обидеть.

— Ладно, всё в порядке. — Герти не умела долго сердиться. — Что, проблемы с мужчинами?

— И какие же, по-твоему, у меня могут быть проблемы с мужчинами? — поинтересовалась Розмари.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Герти. — Например, кого из них выбрать.

— Нет, дело не в этом. Просто меня все злит. Сама не знаю, почему. Эта твоя американка не разговаривает со мной уже целую вечность. Понятия не имею, что я ей сделала.

— Странно. Я думала, вы с ней большие подруги. Вы же вместе ездили на этот показ мод…

— Да. Вот с тех пор она на меня и не смотрит, — с удивлением сказала Розмари.

— Вы что, поссорились?

— Да нет. Она привезла меня домой… А я не пригласила ее к себе.

— Ну, из-за этого она не стала бы на тебя дуться.

Розмари попыталась вспомнить события того вечера. В беседку пришел Дэнни. Неужели Мэрилин могла?.. Нет, нет, это невозможно… Она взяла себя в руки.

— Ты абсолютно права, Герти. Мне просто показалось… Как дела дома?

— Нормально. Спасибо, все хорошо, — ответила Герти, с облегчением поняв, что на самом деле Розмари это нисколько не интересует.

Они спали в обнимку, как привыкли за долгие годы жизни на Тара-роуд. Когда Рия проснулась, то поняла, что шевелиться не следует. Поэтому она лежала и восстанавливала в памяти события сегодняшнего дня. Часы показывали одиннадцать вечера. Хотелось встать, принять душ и приготовить омлет на двоих.

Они сидели бы и обсуждали, что нужно сделать. Составляли бы совместные планы, как в прежние времена. И все бы уладилось. Деньги не имеют значения. Даже дом, который они создавали вместе, можно сменить. Купить новый, поменьше. Но проявлять инициативу не нужно. Она будет лежать, пока Дэнни не проснется.

Когда Дэнни встал, она притворилась спящей. Он взял одежду и пошел в ванную. Услышав шум душа, Рия завернулась в полотенце, пошла следом, села на стул из пробки и кованого чугуна и стала ждать, когда он заговорит.

— Ты очень тихая, Рия, — сказал он.

— Как ты? — Нет, она не станет проявлять инициативу. Это только во вред делу.

— Что будем делать? — спросил Дэнни.

— Примем душ, а потом слегка перекусим.

Похоже, у него отлегло от сердца.

— Сандал? — спросил Дэнни, показав на мыло.

— Тебе нравился его запах, верно?

— Верно. — Почему-то его лицо стало грустным. Дэнни пошел в свою комнату переодеваться. Рия тоже приняла душ и надела желтые брюки и черный свитер.

— Очень красиво, — сказал Дэнни, когда они встретились на кухне.

— Энни говорит, что в этом наряде я похожа на осу.

— Энни! Что она понимает?

Они ходили по минам. Никто не говорил о случившемся. Или о том, что будет дальше. О Барни Маккарти, Бернадетте, будущем и прошлом. Но неловкости они не ощущали. Вместе сделали омлет с травами и салат, достали из холодильника бутылку и выпили по бокалу вина. На автоответчике мигала лампочка, но они не обращали на нее внимания. Все может подождать до завтра.

В половине первого они вернулись в кровать. В большую двуспальную кровать, принадлежавшую Грегу и Мэрилин Вайнам.

Телефон звонил не переставая. Казалось, кто-то отказывался признавать, что трубку снять некому.

— Ох уж эта техника… — зевнул Дэнни.

— Хьюби Грину хочется узнать номер телефона нашей дочери, — хихикнула Рия.

— Пойду сварю кофе. Заодно и послушаю, кому там неймется, — предложил Дэнни.

— Да, конечно. — На душе у Рии было легко и весело. Послышался звук перематываемой магнитной ленты. Пусть Дэнни делает что хочет, она на все согласна. Она натянула купальник, готовая отправиться в бассейн, и вдруг услышала взволнованный голос, записанный на автоответчик.

— Дэнни, мне все равно, сколько сейчас времени, с вами Рия или нет. Вы должны взять трубку, это экстренный случай. Пожалуйста, Дэнни. Это Финола. Дэнни, Бернадетту отвезли в больницу, у нее кровотечение. Она зовет вас. Вы должны позвонить мне, должны лететь домой.

Рия надела платье прямо на купальник, молча пошла на кухню, наполнила кофеварку и включила ее. Потом взяла телефонный справочник, открыла его на нужной странице и протянула Дэнни. Он должен быть дома сегодня же. Задерживать его она не собирается.

Она посмотрела на свое отражение в зеркале и увидела, что слегка улыбается. Это нужно было прекратить немедленно. Дэнни не должен был заподозрить, что она ощутила облегчение. Если Бернадетта потеряет ребенка, все их проблемы кончатся.

Взгляд у Дэнни был измученный.

— Одевайся, — сказала она. — Мы едем в аэропорт.

Он подошел и крепко обнял ее.

— Рия, на свете нет и никогда не будет второй такой, как ты, — прерывающимся голосом сказал он.

— Я тебя никогда не брошу. Сам знаешь, — прошептала она ему в макушку.

Мэрилин видела, как Розмари остановилась и поговорила с Герти на автобусной остановке. Она испытала облегчение, поняв, что в дом Розмари заходить не собирается. Мэрилин было бы трудно скрыть возмущение, которое у нее вызывало это предательство. Она бешено вгрызалась в землю. На первых порах она слегка опасалась соседей. Эти жители католической страны могли осудить ее за нарушение заповеди, запрещающей работать в субботу. Но Колм Барри ее успокоил. Работа в саду считается отдыхом. Не зря же по субботам открыты все магазины и проходят футбольные матчи.

Она слышала, как к дому подъехала машина. О господи, только бы не очередной посетитель! Ей ни с кем не хотелось разговаривать. Хотелось погрузиться в работу. Было множество вещей, о которых она не желала думать. Странно… Раньше она не желала думать только об одном. Но теперь, когда мыслей о Дейле можно было не бояться, она не желала думать о драчливом муже Герти, о сестре Колма, подсевшей на наркотики, и о вероломной Розмари.

У ворот дома номер шестнадцать послышались голоса. Мэрилин Вайн стояла на коленях, держала в руке совок и наблюдала за мужем. Слегка сутулясь, он стоял на подъездной аллее и рассматривал дом. Она бросила совок и побежала к нему с криком:

— Грег! Грег!

Сначала он отпрянул от нее. Месяцы отторжения сделали свое дело.

— Надеюсь, ты не против… — начал извиняться он.

— Грег…

— Я хотел позвонить тебе из аэропорта. Сидел там и ждал утра, — объяснил он.

— Всё в порядке.

— Я не хотел тебя тревожить, отнимать у тебя время. И пространство. Просто… просто хотел побыть с тобой дня два-три.

Мэрилин смотрела на него во все глаза. Он извинялся за то, что прилетел? Должно быть, за эти полтора года она вылила на него тонны ледяной воды.

— Грег, я рада, что ты здесь, — сказала она.

— Правда?

— Конечно. Тебе не приходит в голову меня обнять?

Грег Вайн обнял жену, не в силах поверить, что это наконец случилось.

В справочнике было и расписание местных автобусов. Рия нашла ближайший рейс и позвонила Шейле.

— Ты не могла бы спровадить их потактичнее? Все объясню завтра.

Шейла сразу смекнула, что к чему.

— Плохие новости? — спросила она.

— Не совсем. Все очень сложно. Вечером Дэнни улетает, и я хочу, чтобы он успел попрощаться с детьми.

— Что мне им передать?

— Только то, что планы изменились.

— Конечно, передам. Хотя должна предупредить: сказать это Шону Мэйну и Энни Линч будет нелегко.

— Папа, это Энни. Не могу поверить. Миссис Мэйн говорит, что ты улетаешь сегодня вечером. Это правда?

— Правда, принцесса. Я был бы рад, если бы вы вернулись.

— Но почему, папа? Почему?

— Принцесса, я все объясню при встрече.

— Мы собирались устроить пикник, вернуться вечером, а завтра совершить экскурсию по Манхэттену. Неужели все изменилось?

— Боюсь, что так, милая.

— Вы жутко поругались с мамой, и она сказала, чтобы ты улетал? Так, да?

— Ничего подобного, Энни. Мы с твоей матерью прекрасно провели время. Просто сегодня вечером мы хотим поговорить с вами, вот и всё.

— Ладно. Тогда пока.

— Извини, что помешал твоему роману.

— Какому роману, папа? Не будь старомодным.

— Извини, — повторил Дэнни и положил трубку.

В автобусе Энни и Брайан пытались понять, что все происходящее значит.

— Он возвращается к нам? — с надеждой спросил Брайан.

— Для этого они не стали бы нас вызывать, — проворчала Энни. Чудесный пикник у озера сорвался. Шон надулся как сыч. И даже предположил, что она возвращается в Стонифилд, чтобы встретиться с Хьюби Грином.

— А что же тогда? — Брайан терялся в догадках.

— Он разорился. Думаю, дело в этом.

— Я всегда это говорил! — возликовал Брайан.

— Неправда. Это говорила Финола, а ты ей возражал.

— Ладно, скоро узнаем, — философски ответил мальчик. — Мы почти приехали.

У остановки их ждал Хьюби Грин.

— Ваша мама попросила меня забрать вас и отвезти на Тюдор-драйв, — сказал он.

— Это точно? Может, ты просто решил нас похитить? — спросила Энни.

— Нет. Я был рад увидеть тебя еще раз, но она действительно просила меня. — Они забрались в машину Хьюби. — Ну, как отдохнули?

— Неплохо, — пожав плечами, ответила Энни.

Но Брайану этого показалось мало.

— Она делала с Шоном Мэйном то же, что и с тобой. Тьфу, гадость какая! Я этого не понимаю. Я бы на вашем месте задохнулся. Как вы умудряетесь при этом дышать?

Лицо Бернадетты было белым как мел.

— Мама, повтори еще раз, что он сказал.

— Сказал, чтобы я слушала внимательно и повторила тебе эти слова: «Я вылетаю вечером, прилечу завтра утром. Ничего не изменилось».

— Он сказал, что любит меня? — Ее голос был еле слышен.

— Он сказал: «Ничего не изменилось». И повторил это три раза.

— Как, по-твоему, почему он сказал именно это, а не то, что любит меня?

— Наверное, потому что там была его бывшая жена. И потому что хотел сказать, что если ты действительно потеряешь ребенка — чего, конечно, не случится, — он будет относиться к тебе по-прежнему.

— Мама, ты ему веришь?

— Да. Я слышала, как он трижды повторил это, и поверила, — сказала Финола Данн.

— Сядь, Барни. Нам нужно поговорить, — сказала Мона Маккарти.

— Когда я пытаюсь сделать это, ты не хочешь меня слушать, — проворчал он.

— Раньше не хотела, а теперь хочу. Слишком многое изменилось.

— Что именно?

— Например, появилась эта заметка в газете.

— Ну, ты же сама сказала, что за прошедшие годы кое-что скопила и теперь готова помочь мне.

— Мы еще ничего не обсудили. И я никак не ожидала, что ты расскажешь об этом газетчикам. — Как всегда, Мона была спокойна и уверена в себе, но теперь в ее голосе звучала сталь, и это Барни не понравилось.

— Мона, мы оба прекрасно знаем, что в такие моменты главное — это восстановить к себе доверие… — начал он.

— Ты поступил очень глупо, попытавшись восстановить к себе доверие, не обсудив условия.

— Послушай, милая, хватит говорить загадками. Какие еще условия? Ты сказала, что сумела кое-что отложить и теперь поможешь мне.

— Нет, я сказала совсем не это. — Она была такой безмятежной, словно речь шла об узоре для вязания или благотворительном показе мод.

— А что?

— Я сказала, что у меня есть то, что могло бы выручить тебя. А это совсем разные вещи.

— Слушай, хватить играть в слова. Сейчас не то время. — На лбу Барни задергалась какая-то жилка. Неужели Мона его одурачила? Нет, это не в ее духе.

— Уверяю тебя, это вовсе не игра, — холодно ответила она.

— Я слушаю тебя, Мона.

— Надеюсь, что слушаешь. — И тут Мона очень спокойно сказала мужу, что много лет вкладывала накопленные деньги в солидные пенсионные и страховые фонды и что, если эти вклады превратить в наличность, их хватит, чтобы выручить его из беды. Но все эти вклады сделаны на ее имя и будут обналичены лишь в том случае, если Барни согласится расплатиться со своими кредиторами. И продать особняк, в котором они живут, и купить небольшой дом, куда менее претенциозный. И вернуть Линчам залог на дом шестнадцать по Тара-роуд. И объявить миссис Каллаган, что ее финансовая, сексуальная и публичная связь с Барни подошла к концу.

Барни слушал ее открыв рот.

— Ты не можешь предъявлять такие требования, — наконец сказал он.

— А ты не обязан их принимать.

Он долго смотрел на Мону.

— У тебя на руках все козыри, — наконец сказал Барни.

— Люди всегда могут встать из-за карточного стола и уйти. Силой их играть не заставишь.

— Мона, зачем ты это делаешь? Ты во мне не нуждаешься. Никто не упрекнет тебя в том, что ты была моей соучастницей.

— Барни, ты понятия не имеешь, в чем я нуждаюсь, а в чем нет.

— Ради бога, женщина, где твое достоинство? О нас с Полли знают все. Нельзя замолчать то, что уже и так хорошо известно.

— Но зато можно всем рассказать, что оно кончилось, — ответила Мона.

— Это доставит тебе удовольствие?

— Таковы мои условия.

— Что, подключим к этому делу адвокатов и составим договор? — саркастически спросил Барни.

— Нет, для этого вполне достаточно газет. Ты уже воспользовался ими. Я могу сделать то же самое.

Если бы кто-нибудь сказал Барни Маккарти, что его спокойная и уступчивая жена будет разговаривать с ним таким тоном, Барни расхохотался бы ему в лицо.

— Что тобой двигало? Страх перед бедностью? — скривив губы, спросил он.

— Если ты так думаешь, мне тебя жаль. Я никогда не хотела быть богатой. Никогда. Богатство не доставляло мне ничего, кроме неудобств. Но так уж вышло. Кстати, если я не стану вытаскивать тебя из ямы, в которую ты угодил, то так и останусь богатой.

— Тогда что же?

— Возможно, стремление к справедливости. Чтобы добиться своей цели, ты всю жизнь работал как каторжный, а я сидела и наслаждалась результатами твоего труда. Но главным образом то, что Элен беременна. У нее родится ребенок, и мы с тобой станем дедушкой и бабушкой. Мне бы хотелось, чтобы на склоне лет люди нас уважали.

Барни смотрел на нее со слезами на глазах.

— Так и будет, — кивнул он.

— Как скажешь, Барни.

Хьюби высадил их у навеса для машины.

— Все было не так, как рассказывает Брайан, — грустно сказала ему Энни.

— Я знаю.

— Мы еще увидимся?

— Конечно. Все равно ни Шон Мэйн, ни я после этого лета тебя не увидим, так какая разница?

— Мне бы очень не хотелось так думать, — ответила она.

— И с кем из нас ты бы хотела встретиться?

— С обоими.

Потом брат и сестра побежали в дом. И увидели собранную сумку отца.

— Так ты действительно улетаешь? — спросила Энни.

— Думала, что я морочил тебе голову?

— Я думала, ты хотел, чтобы мы пораньше уехали от Мэйнов.

— Наверное, вы хотели, чтобы Энни и Шон Мэйн не… — начал Брайан.

— Ничего мы не хотели, — перебила его Рия. — Так же, как не хотели видеть, в каком состоянии ты оставил свою спальню, Брайан. Но не будем тратить время зря. До отправления автобуса в аэропорт осталось меньше часа. А сказать вам мы должны очень многое.

— Возможно, Зак видел, что я вернулся. Он может прийти, — промолвил Брайан.

— Как придет, так и уйдет, — отрезала Энни.

Дэнни взял инициативу на себя:

— Я прилетел сюда, чтобы рассказать о предстоящих изменениях, и далеко не все из них к лучшему.

— А изменения к лучшему будут? — спросил Брайан.

— Нет, — ответил отец. — Честно говоря, нет.

Все сидели молча и ждали. Казалось, Дэнни потерял голос. Дети посмотрели на мать, но Рия только подбодрила мужа улыбкой. Она не ругалась с ним, и это вселило в Энни и Брайана надежду. Но очень небольшую.

Дэнни откашлялся, нашел нужные слова и рассказал им всё. О долгах, сорвавшихся рискованных сделках, недостатке доверия и конечном результате. Дом шестнадцать по Тара-роуд придется продать.

— А твой новый дом, где ты живешь с Бернадеттой, тоже продадут? — спросил Брайан.

— Да. Да, конечно.

— Но ведь Барни он не принадлежит, верно? — спросила Энни.

— Верно.

— Может быть, тогда мы все сможем жить здесь? — Брайан обвел жестом комнату, в которой они сидели. Но потом все вспомнил и покачал головой. — Нет, наверное, нет.

— Я хотел сообщить вам это сегодня вечером и сказать, что мне очень, очень жаль. Думал, у нас будет время обсудить, что делать дальше, но мне нужно лететь домой.

— Мистера Маккарти посадили в тюрьму? — спросил Брайан.

— Нет-нет, дело совсем не в этом. — Наступила тишина. Дети снова посмотрели на Рию, а она перевела взгляд на Дэнни и еле заметно кивнула. — С Бернадеттой плохо. Мы получили сообщение от Финолы. У Бернадетты кровотечение. Она может потерять ребенка. Ее увезли в больницу. Вот поэтому я и улетаю раньше срока.

— Значит, он вообще может не родиться? Это так? — Брайан хотел удостовериться, что он все понял правильно.

— Он еще не окончательно сформировался. Если он родится сейчас, то будет очень слабеньким и может не выжить, — объяснил отец.

Выслушав это объяснение, Энни посмотрела на мать и закусила губу. Теперь все было ясно. До сих пор никто не говорил с ними начистоту. И папа сказал по телефону правду: они с мамой не ссорились и не ругались.

Брайан тяжело вздохнул.

— Ну что ж, если ребенок Бернадетты не родится, это решит всё, — сказал он. — Наверное, тогда мы сможем жить так, как жили прежде.

Дэнни назвал таксисту адрес родильного дома.

— Побыстрее, пожалуйста. Но я расплачусь с вами американскими долларами, других денег у меня нет.

— Ничего не имею против долларов. — Таксист выехал на пустое шоссе, залитое утренним солнцем, и нажал на газ. — Что, первый ребенок? — спросил он.

— Нет, — лаконично ответил Дэнни.

— Но волнуешься каждый раз одинаково, верно? Хотя все они разные. У нас с женой пятеро, так что с меня хватит. Все говорят, завязывай. — Он весело засмеялся, но увидел отражение Дэнни в зеркале и спохватился: — Наверное, вы устали и хотите отдохнуть после полета.

— Вроде того, — с облегчением ответил Дэнни и закрыл глаза.

— Ладно, приятель, отсыпайся. В ближайшие дни тебе предстоит множество бессонных ночей, можешь не сомневаться, — пробормотал таксист, знавший в этом толк.

Орла Кинг проходила в родильном доме осмотр. Мазок позволил что-то выявить, но опухоль оказалась доброкачественной. Кроме того, анализы крови показали значительное улучшение функции печени. После катастрофического провала в ресторане Колма она воздерживалась от алкоголя.

— Молодец, девочка, — похвалила ее женщина-врач. — Это было нелегко, но ты справилась.

— Забавные дела творятся на свете. Я не пью, а Бог говорит мне: «О’кей, детка, на этот раз рака у тебя нет», — цинично ответила Орла.

— Некоторым людям такая позиция помогает. — Эта женщина видела и слышала многое.

— Фантазеры… — махнула рукой Орла.

— А что могло бы помочь тебе?

— Не знаю. Если бы я сделала карьеру певицы. Если бы парень, которого я любила, любил бы меня…

— На свете есть и другие парни.

— Все так говорят. — Орла вышла в коридор и наткнулась прямо на Дэнни Линча. — Мы встречаемся в странных местах, — сказала она.

— Не теперь, Орла, — мрачно сказал он.

— Слушай, для родов еще слишком рано, верно?

— Извини, пожалуйста. — Он попытался пройти мимо.

— Подожди. Давай выпьем в буфете кофе, и ты мне все расскажешь, — предложила она.

— Нет. Мне нужно кое с кем встретиться. Я жду.

— Брось, Дэнни. Я трезвая. Это одна хорошая новость. А вторая — то, что у меня нет рака.

— Очень рад за тебя, — пробормотал Дэнни и сделал еще одну попытку сбежать.

— Послушай, я понимаю, что вела себя скверно. Я не звонила, не писала, но ты знаешь, что я этого не хотела. Просто так на меня действует спиртное.

Напротив находился мужской туалет.

— Извини, Орла, — сказал Дэнни и открыл дверь. Очутившись внутри, он подошел к раковине и посмотрел в зеркало на свое измученное лицо, глаза, ввалившиеся после бессонной ночи в самолете, и мятую рубашку.

Ему сказали, что Бернадетта все еще находится в палате интенсивной терапии. Он сможет увидеть ее через пару часов. Скоро вернется ее мать, которая провела здесь большую часть ночи. О да, ребенка она потеряла; по-другому и быть не могло. Бернадетта все расскажет ему сама. Врачебная этика запрещает сообщать отцам пол неродившегося ребенка; это должна сделать женщина. В нужное время. Ему посоветовали сходить выпить кофе. Он пошел в буфет и тут же напоролся на Орлу Кинг. Которую хотел видеть меньше всего на свете.

Его плечи отяжелели, по лицу полились слезы. Тут в туалет вошел еще один мужчина, здоровенный молодой малый, и увидел Дэнни.

— Что, вы тоже? — спросил он. Дэнни не мог говорить, но гордому новоявленному отцу показалось, что он кивнул. — О господи, знаете, я и сам там чуть не блеванул. До сих пор не могу поверить. Пришлось прийти сюда, чтобы привести себя в порядок. Надо же, мой сын, и я своими глазами видел, как он родился на свет! — Парень неловко сжал плечо Дэнни, выражая ему свое сочувствие. — А говорят, что есть женщины, которые рожают и глазом не моргнув, — сказал он.

Полли Каллаган прилетела из Лондона в понедельник рано утром. У дверей квартиры ее ждал Барни.

Увидев его, Полли задрожала от радости.

— Я не звонила и не писала. Не хотела тебе надоедать. Как хорошо, что ты приехал!

— Ничего хорошего. — Он был очень угнетен. Полли не могла этого допустить.

— Эй, я купила на вокзале Виктория «Айриш Таймс» и увидела заметку о тебе. Это чудесно!

— Да, — сказал он.

— А что, разве не так?

— В каком-то смысле.

— Слушай, вылезай из машины, входи, и я сварю кофе.

— Нет, Полл, мы должны поговорить здесь.

— В твоей машине? Не смеши меня.

— Пожалуйста. Раз в жизни сделай мне одолжение.

— Я всю жизнь делала тебе одолжения. Ладно, рассказывай, а то я лопну от любопытства. Это правда, тебя кто-то выручил?

— Да, Полл, выручил.

— Черт побери, тогда почему мы не пьем шампанское?

— Но какой ценой, Полл. Ужасной ценой.

— Полли, это Герти. Вы можете говорить? Я хотела попросить об одной услуге.

— Нет, Герти, время для беседы неподходящее.

— Извините. У вас Барни?

— Нет. И больше никогда не будет.

— Не может быть! Я знала, что у него неприятности, но…

— Сейчас у него неприятностей нет, все утряслось, но сюда он больше не придет. Таково условие сделки. Собственно, и я здесь тоже надолго не задержусь. Это второе условие сделки.

— Но как…

— Его жена. В конце концов жены всегда побеждают.

— Нет, не всегда. Рия не победила.

— О черт! Кого это волнует?

— Меня волнует. Мне очень жаль. Может быть, он несерьезно?

— Серьезно. Или она, или я. Ладно, в чем твоя проблема?

— Просто… Ладно, неважно. По сравнению с вашей проблемой это ничто.

— В чем дело, Герти?

— Просто Джек вбил себе в голову, что я зарабатываю дополнительные деньги… ну, вы не поверите, каким образом, так что мне пришлось сказать ему, что я работаю у вас. Он может прийти и проверить. Вы не могли бы сказать ему, что это так?

— И это всё? Вся проблема?

— Тогда это была большая проблема. И может стать большой снова, если он будет продолжать так думать.

— Швы накладывать не пришлось?

— Нет, нет.

— Герти, ты дура, набитая дура. Я бы с удовольствием приехала и вытрясла из тебя остатки мозгов.

— Это не помогло бы. Ни чуточки.

— Да уж знаю…

— Понимаете, он подозревает меня, потому что любит.

— Понимаю.

— Полли, Барни тоже любит вас. Он вернется.

— Конечно, — ответила Полли Каллаган и бросила трубку.

Мэрилин Вайн сказала Грегу, что весь понедельник они проведут в горах Уиклоу. Это всего в часе езды, и там очень красиво. Она устроит то, что сойдет за пикник.

— Я покажу тебе карту, ты любишь карты, — сказала она, доставая Риину корзинку для пикника. — Ты сможешь видеть, куда мы едем, и выполнять обязанности штурмана, чтобы я не свернула куда не надо.

Грег смотрел на нее с изумлением. Превращение было необыкновенное. К Мэрилин вернулся прежний энтузиазм.

— Неужели до гор можно доехать за один час? — удивленно спросил он.

— Это необычный город. До моря и гор тут рукой подать, — сказала она. — Я хочу показать тебе место, которое обнаружила сама. Можно оставить машину и пройти пешком несколько миль, не встретив ни души. Оттуда даже домов не видно. Та же Аризона, только без пустыни.

— Зачем мы туда едем? — мягко спросил он.

— Чтобы никто не мог нам помешать. Можешь не сомневаться, дом шестнадцать по Тара-роуд — это настоящий Центральный вокзал! — ответила Мэрилин с легким смехом, которого Грег Вайн уже никогда не надеялся услышать.

Бернадетта была белее снега. Когда Дэнни увидел ее, у него все перевернулось внутри.

— Идите, поговорите с ней. Она не могла дождаться, когда вы приедете, — сказала ему медсестра.

— Она спит, — ответил Дэнни, боясь подойти к кровати.

— Это ты, Дэнни?

— Я здесь, милая, рядом с тобой. Не надо разговаривать. Ты еще слаба. Ты потеряла много крови, но скоро поправишься.

— Поцелуй меня, — сказала она. Дэнни поцеловал ее во впалую щеку.

— Крепче. — Он поцеловал ее в губы. — Ты все еще любишь меня, Дэнни?

— Бернадетта, милая, конечно, люблю.

— Ты знаешь про ребенка?

— Мне жаль, что мы потеряли ребенка, очень жаль. — Глаза Дэнни были полны слез. — О господи, как жаль, что я не был с тобой, когда это случилось. Но ты жива, я с тобой, а это самое главное.

— Ты не рад, нет? Не считаешь, что это решает все твои проблемы?

— О боже, Бернадетта, как тебе такое приходит в голову? — Его лицо было искажено болью.

— Ну… знаешь…

— Нет, не знаю. Наш ребенок мертв, ребенок, для которого мы строили дом, а ты слаба и убита горем. Как же я могу этому радоваться?

— Просто я боялась… Ты улетел в Америку… — У нее сорвался голос.

— Ты знаешь, зачем я полетел в Америку. Чтобы лично сказать им, как обстоят дела. Теперь я это сделал и вернулся домой. К тебе.

— Все прошло хорошо? — спросила Бернадетта.

— Да, хорошо, — ответил Дэнни Линч.

Рия позвонила Розмари.

— Ты еще не уехала на работу?

— Нет. Эй, сколько там у вас времени? Должно быть, за полночь.

— Да. Я не могу уснуть, — без всякого выражения сказала Рия.

— Что-то случилось?

— И да и нет.

И тут Рия рассказала своей лучшей подруге Розмари, что Дэнни пришлось улететь раньше срока из-за выкидыша у Бернадетты. Больше за информацией в Дублине ей обратиться не к кому, так, может быть, Розмари припадет ухом к земле? Никто другой не сможет рассказать ей, что происходит, а Розмари время от времени видит Дэнни и знает, что к чему.

Кроме того, Рия сообщила, что после возвращения в Дублин хочет заняться чем-то вроде банкетного обслуживания. Все здесь без ума от ее кулинарных талантов. Она попробует готовить десерты для Колма и получить заказы от крупных магазинов, торгующих деликатесами. И думает, что теперь все как-то наладится.

— В каком состоянии был Дэнни, когда прилетел к вам?

— В нормальном. Почти как в старые добрые времена. — Рия не стала вдаваться в подробности, но Розмари тут же почувствовала, что подруга чего-то недоговаривает. Но даже Дэнни Линч не стал бы спать с бывшей женой при таких обстоятельствах. Или стал бы?

Когда Розмари садилась в машину, все еще думая над словами Рии, к ней подошел Джек Бреннан. Перегаром от него не разило, но и трезв он не был.

— Один вопрос, Розмари. Ты платишь моей жене за то, что она убирает твою квартиру?

— Конечно нет, Джек. Герти — моя подруга, а не уборщица. Уборщицы приходят ко мне из агентства дважды в неделю.

— А остальные ей платят? Рия и та, которая теперь живет в ее доме? Полли? Фрэнсис Салливан?

— Не говори ерунды, Джек. Конечно нет, — с сердцем сказала Розмари, хлопнула дверцей и уехала на работу.

Финола Данн довезла Дэнни до его офиса.

— Я должен поговорить с Барни насчет бизнеса. Скорее всего, это блеф, но, может быть, нам удастся за что-то зацепиться. Я вернусь к Бернадетте еще до ланча.

— Вам нужно поспать. Вы ужасно выглядите, — сказала Финола.

— Я не смогу уснуть. Момент неподходящий.

— Бер потеряла ребенка… Это… — неуверенно начала Финола.

— Заставляет меня любить ее еще больше и беречь еще крепче, чем прежде, — закончил фразу Дэнни.

— Но вдруг?..

— Финола, конечно, вы знаете, что я ее обожаю. Если бы я не любил ее больше всех на свете, то не оставил бы ради нее жену и детей. Вы должны это знать.

В офисе шло важное совещание. Увидев его, секретарша удивилась.

— Мы думали, вы вернетесь только завтра, — сказала она, напуганная его внешним видом.

— Неважно. Кто там?

— Главный бухгалтер, юристы, управляющий банком и миссис Маккарти.

— Мона?

— Да.

— Кто-нибудь расскажет мне, что означает эта встреча в верхах, или мне придется ждать ее окончания?

— Не спрашивайте меня, мистер Линч. Мне прислали уведомление об увольнении. Так же, как и всем остальным сотрудникам офиса. Мне не говорят, что происходит.

— Ладно. Раз так, я пройду.

— Мистер Линч…

— Да?

— Знаете, я советую вам… э-э… слегка привести себя в порядок.

— Спасибо, радость моя. — Девушка была права. За пять минут пребывания в туалетной комнате можно сделать многое.

Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь деревья, падали на деревянный стол, за которым Грег и Мэрилин устроили пикник. Они бродили по холмам, непринужденно разговаривали и любовались стадами овец, не обращавших на них никакого внимания.

— Почему ты прилетел сюда? — спросила Мэрилин.

— Рия сказала, что ты говорила с ее детьми о Дейле. Я подумал, что ты сможешь поговорить о нем и со мной тоже.

— Да, конечно смогу. Мне жаль, что для этого понадобилось столько времени.

— Сколько понадобилось, столько и понадобилось. — Грег положил ладонь на руку жены. Сегодняшнюю ночь они провели в постели. Просто лежали рядом, не прикасаясь друг к другу. Если не считать того, что немного подержались за руки. Он знал, что вопросы нужно задавать очень осторожно, и не стал спрашивать, что на нее повлияло. Рано или поздно расскажет сама.

И она рассказала.

— Иногда всё решают мелочи, — сказала она со слезами на глазах. Грег выгнул брови. При нем Мэрилин не плакала никогда.

— Все было так глупо, что даже рассказывать неудобно. Понимаешь, дети. Устами младенца глаголет истина. Энни сказала, что мы просто не имели права позволить ему ездить на мотоцикле. Это так же опасно, как играть с оружием. А Брайан сказал, что Дейл сидит на небесах, смотрит вниз и жалеет, что причинил нам столько горя. — Слезы падали на их сплетенные руки. — И тут все обрело смысл, Грег, — всхлипнув, сказала Мэрилин. — Конечно, ни в какие небеса я не верю, но его дух где-то есть и он действительно жалеет о случившемся. А я должна слушать его и отвечать, что всё в порядке.

Дэнни расправил плечи, заставил себя улыбнуться и вошел в комнату, где шло совещание. Бесстрастная Мона сидела между управляющим банком и двумя адвокатами.

— Странник возвращается, — бодро сказал он.

— Прошу прощения, Дэнни, мы не знали, что вы вернулись в страну. Никто не собирался действовать за вашей спиной, — ответила Мона. Похоже, она была здесь главной. У Дэнни отвисла челюсть.

— Ну, расскажите блудному сыну, насколько правдива история про жирного тельца, которую напечатала «Айриш Таймс». — Поскольку Барни Маккарти сидел тише воды, Дэнни решил взять на себя его роль. Во всяком случае, сделать попытку.

— Дэнни, нам не до шуток. — Управляющий банком Ларри никогда не любил его, но сегодня разговаривал с Дэнни как со школьником.

Дэнни умолк. Через пятнадцать минут выяснилось, что миссис Маккарти, у которой не было для этого ни моральных, ни юридических причин, решила спасти фирму от банкротства. Все будет ликвидировано, активы проданы, с кредиторами расплатятся. Работы у Дэнни Линча больше не будет, так как компания перестанет существовать. Кроме того, управляющий банком дал понять, что Дэнни будет очень трудно найти должность в уважаемом агентстве по торговле недвижимостью. Все знали о его финансовых аферах.

Но имелись и хорошие новости. Закладная на номер шестнадцать по Тара-роуд была аннулирована. Теперь продать дом для уплаты налогов Барни Маккарти было нельзя. Тут Дэнни слегка перевел дух. Но Ларри сказал, что радоваться рано. У Дэнни нет ни сбережений, ни работы, зато есть большая задолженность перед банком. Так что дом придется продать в любом случае.

К Колму пришел человек по имени Фергал, его старый знакомый по АА Колм помнил, что Фергал был сыщиком.

— Знаешь, все считают нас кем-то вроде масонов или тамплиеров, которые держатся друг за друга, — неловко сказал Фергал.

— Знаю, — ответил Колм. — Ты хотел мне что-то сказать или спросить?

— Сказать. Поступило сообщение, что твой зять обтяпывает дела в твоем ресторане. Будет облава.

— Спасибо.

— Ты знал?

— Догадывался.

— И что ты будешь делать? Предупредишь его и отправишь в какое-нибудь другое место?

— С наслаждением полюбуюсь на то, как его повезут в тюрьму. Но сначала мне нужно кое-что сделать.

— Это надолго? Предупреждаю, времени у тебя мало, — сказал Фергал.

— Раз так, придется поторопиться, — ответил Колм и начал готовиться к самому тяжелому разговору в жизни. Он обещал сестре, что присмотрит за ней. До сих пор этот «присмотр» заключался в том, что он закрывал глаза на ее пристрастие к наркотикам. Колм надеялся, что Мэрилин Вайн выполнит свое обещание.

Мона продолжала вести совещание, а Дэнни и Барни вышли из кабинета. Их присутствие больше не требовалось. Дэнни решил сделать хорошую мину при плохой игре.

— В былые времена мы позвонили бы Полли и отправились в «Квентин» на ланч, — сказал он.

— Таких времен больше не будет. — Барни был подавлен.

— Часть сделки?

— Точно. А как у тебя там?..

Дэнни пожал плечами.

— Сами знаете.

— Что ж, по крайней мере, Рии теперь что-то достанется.

— Да.

— Ты именно поэтому вернулся раньше срока?

— Бернадетта потеряла ребенка.

— О боже… О боже… Но говорят, что ни делает Господь, все к лучшему. Может, так оно и есть?

— Похоже, в данном случае Господь ошибся, — холодно ответил Дэнни, поймал такси и поехал в родильный дом.

Грег возвращался в Америку. Мэрилин очень хотелось улететь вместе с ним.

— Но я не могу бросить тонущий корабль. Не могу оставить дом, которого она вскоре лишится. Это было бы слишком жестоко.

— Конечно, — вздохнул Грег.

— Я вернусь первого сентября и приеду прямо на Тюдор-драйв, — пообещала она.

— Я тоже. Во всяком случае, на той же неделе.

— А как же Гавайи?

— Там поймут, — уверенно сказал Грег. — Это был скорее дружеский жест, чем служебная необходимость. Они будут рады за нас с тобой.

— Жаль, что мы не смогли помочь Рии, — сказала Мэрилин.

— Откуда ты знаешь? Может, ей тоже стало легче.

— Нет. Она хотела, чтобы муж вернулся к ней, но этого не произошло. Здесь говорят, что после возвращения из Штатов он не отходит от своей подружки.

— Она справится, — сказал Грег.

— Какая она? — внезапно спросила Мэрилин. — Что она представляет собой как личность?

— Я совсем забыл, что вы не видели друг друга. Очень приветливая, дружелюбная, в чем-то даже наивная. Словоохотливая. Сначала я думал, что она тебе не понравится, но теперь понял, что ошибся. Во всяком случае, Энди от нее без ума.

— Да ты что? — воскликнула Мэрилин. — Неужели в один прекрасный день мы станем с ней свояченицами?

— Постучи по дереву, — проворчал Грег.

Когда он уехал, Мэрилин села за стол и сказала Клименту:

— Знаешь, глупое животное, пожалуй, мы тоже заведем себе кота оранжевой масти.

Из сада вышел Колм. Его лицо было бледным.

— Рад слышать, что вы разговариваете с котом, — сказал он. Мэрилин вздрогнула. Раньше он не приходил без предупреждения. И не заговаривал первым. — Сегодня я это сделал. Сказал ей. Вы поможете?

— Вы были в центре?

— Да.

— Если она захочет, там ее примут?

— Да.

— Конечно, тогда помогу, — сказала Мэрилин Вайн.

— Рия, это Дэнни.

— Ох, слава богу. Я надеялась, что ты позвонишь.

— Конечно, это была «утка».

— Как ты?..

— Ну, мы потеряли ребенка, но этого следовало ожидать.

— Мне очень жаль.

— Да, Рия. Верю.

— Но…

— Я знаю, ты не из тех людей, которые убеждают меня, что все к лучшему, — прервал ее Дэнни.

— Нет, конечно нет. Я хотела сказать совсем другое, — солгала Рия.

— Знаю. Но другие повторяют это как попугаи и очень огорчают нас обоих.

— Конечно. — Рия почувствовала себя сбитой с толку, но не подала виду. — С детьми всё в порядке. Собираются домой. А потом мы встретимся и обсудим, как быть дальше.

— Да. Выяснилось, что все не так мрачно, как казалось раньше, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду?

— У Моны были кое-какие сбережения. Так что наш дом Барни все-таки не достанется.

— Дэнни! — возликовала Рия.

— Нам все равно придется его продать, но, по крайней мере, у нас будут деньги. Что-нибудь подыщем. Во всяком случае, без крыши над головой вы теперь не останетесь.

— Конечно.

— Вот поэтому я тебе и позвонил.

— Да.

— Слушай, у тебя действительно всё в порядке? — В голосе Дэнни послышалось беспокойство.

— Да, а что?

— Я думал, ты обрадуешься. В последний момент к нам прилетела добрая фея в образе Моны Маккарти.

— Да, конечно, я радуюсь, — сказала Рия. — Извини, Дэнни, мне нужно идти. Кто-то звонит в дверь. — Она положила трубку. Конечно, никто в дверь не звонил. Просто Дэнни не должен был услышать слезы в ее голосе. Случившееся ничего для него не значило. О совместном будущем можно было не мечтать.

— Сегодня вечером Монто понадобится стол на шесть человек. Желательно у двери, — сказал Колму один из безымянных дружков его зятя.

— Все заказано, — лаконично ответил Колм.

— А я думаю, что для нас стол найдется.

— Если Монто сомневается, пусть сам поговорит со мной.

Колм попросил своего друга Фергала сообщить бригаде по борьбе с наркотиками, что Кэролайн находится в реабилитационном центре. Муж больше не сможет снабжать ее наркотиками.

— Монто не понравится, что его водят за нос.

— Конечно, не понравится, — любезно ответил Колм.

— Он приедет сюда.

— Надеюсь, он поверит тебе, что сегодня вечером в ресторане свободных мест нет. Неужели твое слово ничего для него не значит?

— Ладно. Скоро он даст о себе знать.

Колм в этом не сомневался. Фергал сказал, что неподалеку от ресторана стоит неприметная машина, а в ней несколько парней.

— Спасибо, Фергал. Можешь не сомневаться, у меня всегда будет накрыт стол для тебя и той, кого ты с собой приведешь.

— Та, которую я мог бы привести, ушла после очередного моего запоя, — грустно сказал Фергал.

— А у меня такой вообще никогда не было. Дураки мы с тобой. Но будет и на нашей улице праздник, — беспечно сказал Колм, хотя на лучшее будущее вовсе не надеялся.

В ресторан зашла Мэрилин.

— Сегодня вечером я хотела пригласить Герти пообедать.

— Я буду счастлив принять вас обеих у меня дома, — ответил Колм.

— И слышать не хочу.

— Вспомните, что вы сделали для Кэролайн.

— Она была готова к этому. Честное слово. Знала, что если не согласится, то подведет вас. Это все и решило.

— Все мы по-своему чокнутые, — сказал он.

— Конечно, — засмеялась Мэрилин. — И все же нам с Герти хотелось бы провести в ресторане спокойный тихий вечер. В отличие от прошлого раза. Помните пьяную певицу, которая пила водку из вазы с гвоздиками?

— Никогда не забуду. Но я не стал бы держать пари, что сегодняшний вечер окажется спокойным и тихим.

— Мам, давай позовем в гости Мэйнов. Нам пришлось уехать от них слишком рано.

— Энни, для этого была причина.

— И все же. Пожалуйста.

— Не знаю…

— Мам, похоже, это последние приличные каникулы в нашей жизни. Нам грозит разорение, папа ушел, и вообще. Хотелось бы запомнить что-то хорошее.

— Хотелось бы, — повторила Рия.

— Мам, что с тобой?

— Ничего. Все в порядке. Просто я не хочу, чтобы ты слишком увлеклась мальчиком, с которым расстанешься через десять дней.

— По-твоему, было бы лучше, если бы я сейчас вышла за него замуж? — Глаза Энни смеялись.

— Ладно, приглашай, — сказала Рия. Теперь это не имело значения. Ничего не имело значения.

В дверь дома шестнадцать позвонила Розмари.

— Зашла по пути. Слышала от Герти, что ваш муж уехал.

— Это верно.

— Все прошло хорошо?

— Очень хорошо. Спасибо.

— Есть какие-нибудь новости от Рии? — Если Розмари и считала странным, что ее держат на пороге, то не подала виду.

Внезапно Мэрилин распахнула дверь.

— Да, есть кое-что. Входите. Я вам все расскажу.

Бернадетту выписали из больницы. Она лежала на диване. Дэнни принес ей чашку бульона.

— Вкусно, — сказала она. — Что это?

— Консервированное консоме с капелькой бренди. Это тебя подбодрит. — Он погладил ее по щеке.

— Ты самый добрый человек на свете, — сказала Бернадетта.

— Я самый бесполезный человек на свете. Вынужденный продать наш новый дом еще до того, как начал платить за него.

— Для меня это неважно. Сам знаешь.

— Да, знаю.

— А что Рия? — впервые спросила Бернадетта. — Она не очень переживает из-за продажи дома на Тара-роуд?

— Мне казалось, что не очень, — задумчиво ответил Дэнни. — Во всяком случае, так было в Америке. Но по телефону она говорила совсем другим тоном. Не знаю, почему.

— Просто связь плохая, — утешила его Бернадетта. — Она что-нибудь сказала насчет ребенка?

— Сказала, что ей очень жаль.

— Да, я в это верю, — ответила она. — И в то, что детям очень жаль, тоже. Помнишь, Брайан спрашивал, есть ли у него на ступнях перепонки? — Бернадетта улыбнулась, а потом заплакала по крошечному мальчику, которого они потеряли.

Мэрилин и Розмари сидели друг напротив друга в гостиной.

— Хотите хереса? — очень светским тоном спросила Мэрилин. Она взяла графин и наполнила два хрустальных стаканчика, стоявших на подносе. — После возвращения Рия собирается заняться бизнесом.

— Рия? Бизнесом? — Розмари пыталась справиться с изумлением.

— Да. Для этого ей не нужно ни помещения, ни оборудования. Как вы знаете, она талантливый повар.

— Да. Готовит она хорошо.

— У Колма недавно уволился кондитер, так что она сможет печь для ресторана. Кроме того, я слышала, что ей дадут возможность готовить для «Квентина» блюда, которые не делает больше никто. — Мэрилин выглядела сердитой и решительной. Розмари не могла понять, к чему она клонит. — А еще она хотела сходить в ту большую кулинарию… как ее… в ту, которая стоит на пересечении трех улиц. — Розмари подсказала название. — Точно. И печь торты для «Святой Риты». Мы ходили туда с ее матерью и обо всем договорились.

— Я вижу, вы развили бурную деятельность. — Это произвело на Розмари сильное впечатление.

— Однако больше всего она нуждается в помощи профессионалов. Таких, как вы, Розмари.

— Но я не умею готовить. С трудом открываю банку консервов, — пожала плечами Розмари.

— Вы могли бы составить и напечатать рекламную брошюру, визитные карточки и список предлагаемых блюд.

— Да, конечно… Если я могу ей чем-то помочь…

— И представить ее. Устроить несколько небольших приемов в вашем офисе и там, где вы бываете.

— Помилуйте, Мэрилин. Это займет все мое время.

— Да, Розмари. Я считаю, что вы просто обязаны вложить в ее бизнес значительную часть своего времени. — В голосе Мэрилин прозвучала сталь. — И денег тоже.

— Мне очень жаль, но я в этом бизнесе не…

Мэрилин не дала ей закончить фразу.

— Завтра я буду снова говорить с Рией по телефону. Мне хотелось бы рассказать, что именно ей предстоит сделать. Ей понадобится вся мыслимая и немыслимая помощь. Моральную поддержку ей оказывают все, но она нуждается в материальной и практической поддержке. А это можете сделать только вы.

— Мэрилин, я не вкладываю капитал в предприятия своих друзей, — ответила Розмари. — И никогда этого не делала. Таков мой принцип. Я заработала свои деньги упорным трудом и не хочу терять друзей. Самый надежный способ лишиться друга — это дать ему взаймы. Надеюсь, вы меня понимаете.

Наступило молчание.

— Конечно, я буду рада замолвить за нее словечко своим знакомым, — добавила она. Мэрилин продолжала молчать. — И если я услышу что-нибудь полезное…

— Думаю, нам нужно составить список того, что именно вы для нее сделаете. И список того, что верная, преданная подруга уже сделала для Рии во время ее отсутствия. — Это напоминало угрозу. Розмари смотрела на Мэрилин и не верила своим глазам. Не может быть… — Ей нужно знать, что люди могут не только клясться в дружбе, но и доказывать это делом. Разве можно назвать другом человека, который тебя предает?

— Простите, что?

— Разве это не предательство, если подруга отнимает у тебя самое дорогое на свете и при этом продолжает притворяться твоей подругой?

— Что вы имеете в виду? — Голос Розмари больше напоминал шепот.

— Розмари, как вы думаете, что для Рии дороже всего на свете?

— Не знаю. Этот дом? Дети? Дэнни?

— Да. Конечно, сохранить для нее дом вы не можете. Дети у нее уже есть. Что остается? — Мэрилин сделала паузу.

— Что? — дрожащим голосом спросила Розмари. Черт побери, эта женщина знала. Знала всё.

— Ее достоинство и самоуважение, — бодро закончила Мэрилин.

Имя Дэнни в список не вошло.

Они начали записывать, что Розмари сделает, чтобы помочь карьере Рии.

Герти гладила платье для Мэрилин.

— Красивый цвет. Фуксия, да?

— Кажется, да. Но он мне не идет. Я редко надеваю это платье.

— Ах, как жаль. Цвет роскошный. Помню, когда я еще работала в ателье проката костюмов «Полли», у нас было платье такого цвета; люди всегда брали его на свадьбы.

— Вам нравится? — неожиданно спросила Мэрилин. — Серьезно. Я его не ношу. И буду рада вам его подарить.

— Ну, если вы уверены…

— Наденьте его сегодня вечером в ресторан Колма. Вам этот цвет идет. — На лицо Герти упала тень. — Надеюсь, вы не передумали? — Мэрилин готова была убить Герги за трусость.

— Нет, не передумала. Джек обрадовался за меня. Но вряд ли ему понравится, что я надену дорогое платье, которое он никогда не сможет купить мне сам.

— Тогда наденьте его здесь по пути в ресторан.

— А почему нет? Почему бы мне в кои-то веки не одеться нарядно? — На улыбку Герти нельзя было смотреть без слез. Мэрилин была рада, что не сказала о Джеке ничего плохого.

Монто и двое его друзей приехали в ресторан в семь вечера и пошли к столику, который считали своим. В ресторане было еще пусто. До наплыва публики оставалось минимум полчаса. На такую удачу Колм и не рассчитывал.

— Извини, Колм, произошла небольшая накладка. Тебе не сообщили, что у нас здесь назначена дружеская встреча. Двое приезжают из Англии, а еще один — с Севера. Встреча важная, и мы решили провести ее здесь.

— Не сегодня, Монто.

— Не понял. — Монто лениво улыбнулся. У него были очень короткие волосы и толстая шея. Дорогой костюм не скрывал накачанные мышцы, а маникюр — пухлые пальцы и квадратные ногти. Колм смерил его холодным взглядом. — У тебя плохая память. Не так давно ты говорил, что в долгу передо мной.

— Я с тобой расплатился. Ты обтяпал здесь множество своих делишек.

— Делишек? — Монто посмотрел на своих дружков и захохотал. — Колм, ты оговорился. Ты хотел сказать «коврижек». Оно и понятно, ты же владеешь рестораном. Здесь стряпают коврижки, а не делишки.

— До свидания, Монто.

— Думаешь, со мной можно так разговаривать? Ты ошибаешься.

— Вряд ли. Если у тебя в голове еще есть мозги, ты уйдешь отсюда без шума.

— Почему это?

— Во-первых, номер машины из Северной Ирландии уже известен полиции. Во-вторых, твоих гостей из Англии допросят и узнают о тебе много интересного.

— Хорошо говоришь. А кто позаботится о твоей сестре? Того, что у нее есть, не хватит до конца недели.

— Спасибо. О ней есть кому позаботиться.

— Никто в этом городе не ударит для нее палец о палец. Все знают, что она моя жена. И останется ею.

— Если так, то они знают больше твоего. Ты не видел ее уже три дня, — очень спокойно ответил Колм.

— Хочешь устроить разборку в собственном ресторане только из-за того, что нашел для нее нового поставщика?

— Нет, не хочу. Я прошу тебя уйти.

— С чего ты взял, что я это сделаю?

— У входа стоит полицейская машина.

— Не морочь мне голову.

— И не думаю. Я сказал им, что никакой встречи здесь не будет. И никаких делишек тоже. Ни сегодня, ни в любой другой день.

— И они тебе поверили?

— Они уверены, что я это сделаю. Спокойной ночи, Монто.

К моменту прихода Мэрилин и Герти Колм снова был спокоен.

— Герти, да вы просто красавица! Вам следует всегда носить такой цвет.

— Спасибо, Колм. Обязательно буду, — ответила она, довольная комплиментом.

— А фейерверк сегодня будет? — спросила Мэрилин.

— Как ни странно, все закончилось. Увяло от первого же заморозка, — ответил он.

— Я вижу, у вас свои секреты, — хихикнула Герти.

— Как у всех, кто имеет отношение к садоводству, — сказал Колм.

За дальним столиком сидела Полли Каллаган с каким-то очень представительным мужчиной.

— Похоже, Барни все понял, если позволил ей обедать с кем-то другим, — с восхищением сказала Герти.

— Не думаю, что в ближайшие дни Барни появится в городе, — промолвил Колм.

— Наверное, вы правы. Я слышала, что завтра Полли съезжает с квартиры, — вполголоса пробормотала Герти.

— О господи, Колм, откуда вы все знаете? — спросила Мэрилин Вайн, которую еще несколько недель не интересовало ничего на свете.

— В ресторане видят и слышат многое, но помалкивают, — ответил Колм, оставил гостьям меню и ушел.

Розмари Райан, сидевшая за соседним столиком, помахала им рукой.

— Кто это с ней? — спросила Мэрилин.

— Ее сестра Эйлин. И подруга сестры, которую зовут Стефани. Вот они действительно лесбиянки! — фыркнула Герти.

— Будем надеяться, что дама, которая пила из вазы с гвоздиками, не придет сюда, чтобы разоблачить их, — сказала Мэрилин.

— Они сами себя разоблачают так, что вы не поверите. Розмари это очень не нравится.

— Уверена, что она скоро передумает, — тонко улыбнулась Мэрилин.

Джек сидел и ждал ее возвращения.

— Хорошо провела вечер?

— Да, Джек, был очень славный девичник.

— А кто дал тебе это красное платье?

— Мэрилин. Оно ей не идет.

— Такое платье идет только шлюхам, — сказал он.

— Ах, Джек, не говори так.

— Я всю жизнь любил тебя, а ты только и делала, что изменяла мне. — Джек еще никогда не обвинял ее в измене.

— Это не так, Джек. Я никогда не смотрела на другого мужчину, никогда.

— Докажи.

— Ну, разве иначе я бы оставалась с тобой после твоих… твоих приступов?

— Да, это верно, — сказал он. — Чертовски верно.

Они легли спать. Герти боялась пошевелиться, чтобы не попасться мужу под горячую руку. Краем глаза она видела, что Джек Бреннан не спал и смотрел в потолок. Он был зловеще спокоен.

— Привет, Мэрилин, это всего лишь Рия. Перезванивать не нужно, я буду в бегах. Новостей нет. Извините за унылый тон. Глупо звонить и разговаривать так, словно ты пациент клиники для депрессивных. Просто… просто я хотела поблагодарить вас за сообщение, которое вы отправили мне по электронной почте из интернет-кафе. Розмари — просто чудо, правда? Что бы мы делали без своих друзей? Наверное, давно вымерли бы. Ладно, пока. Мне еще нужно отвезти домой детей Мэйнов. Энни очень переживает. Кажется, она по уши влюбилась в племянника Герти. Над первой любовью все смеются, но моей первой любовью был Дэнни, и она продолжается до сих пор. По крайней мере, для меня. Счастливо, Мэрилин.

На следующий день Джек Бреннан напился прямо с утра. Первым делом он зашел к Норе Джонсон в дом сорок восемь.

— Это правда, что моя жена убирается у вашей дочери и всех ее подруг? — заорал он.

— Я не обязана отчитываться перед пьяницей! — с негодованием ответила ему мать Рии. — Когда я видела твою жену, то каждый раз говорила, что она должна уйти от тебя. Я бы на ее месте сделала это не задумываясь!

Потом Джек пошел к дому Розмари.

— Поклянись мне на Библии, что она никогда не убиралась у тебя и у других.

— Убирайся отсюда, пока я не вызвала полицию, — ответила Розмари и прошла мимо.

Далее он остановился у дома зубного врача. Джимми Салливан увидел его из окна и сам открыл дверь.

— Скажи мне…

— Я скажу тебе только одно, Джек Бреннан. Я вставляю твоей жене зубы каждый раз, когда ты бьешь ее, и у меня нет никакого желания делать это еще раз.

Потом Джек громко постучал в дверь Мэрилин.

— Это вы дали Герти платье шлюхи?

— Она сказала вам, что это я?

— Хватит корчить из себя миссис Умницу!

— Джек, я думаю, вам лучше уйти. — Мэрилин захлопнула дверь перед его носом и подошла к окну, чтобы посмотреть, куда он пойдет. Джек перешел улицу и двинулся к остановке автобуса.

Вещи Полли Каллаган были уже собраны. Сегодня ей предстояло переехать в съемную квартиру. Мебели там не было, поэтому она могла взять вещи с собой. По крайней мере, они не принадлежали этой серой мыши, его жене, которая тайком копила тысячу за тысячей.

Вчера вечером Полли встретилась с мужчиной, который давно просил ее о свидании. Вечер оказался смертельно скучным. Она боялась думать о том, что больше никогда не увидит Барни. Полли с радостью возненавидела бы его, но это было выше ее сил. Зато она ненавидела себя за неверное решение, принятое давным-давно.

Прибыл фургон. Полли вздохнула и начала командовать грузчиками. Те стали выносить вещи, в окружении которых она провела полжизни. Телефон был отключен, но ее мобильник еще работал. Именно в этот момент он и позвонил.

— Полл, я люблю тебя.

— Нет, Барни, но это неважно.

— Неважно? Что ты хочешь этим сказать?

— Что это неважно, — сказала она и дала отбой.

Она собиралась сесть в машину и показать шоферу фургона дорогу. Еще один взгляд, и дверь этой квартиры закроется за ней навсегда. Полли вздохнула. Сказать Барни, что это неважно, было трудно, но необходимо. Она всегда знала, что он за тип. Такой же, как Дэнни Линч. Правда, у Дэнни никогда не было такой сильной партнерши, как она сама. Барни всегда останется в своей тихой пристани, с домовитой Моной, надежной, как каменная стена. Дэнни сменил одну тихую пристань на другую — верную, любящую Рию на тихую и уступчивую Бернадетту. Между ними была беспутная Орла Кинг и одна-две другие. Полли не считала, что ее обманули или одурачили. Она всегда знала, что к чему. До конца жизни еще далеко.

Она в последний раз выглянула в окно, чтобы посмотреть на мебельный фургон. Все было погружено, осталось взять только ручную кладь. Водитель включил двигатель и тронулся с места. Вдруг послышались крики, громко выругался какой-то пьяный. Полли толком не поняла, что произошло. Раздался глухой удар, за которым последовал жуткий визг тормозов и вопли случайных прохожих. Парнишке, который был за рулем фургона, помогли выйти из кабины.

— Я ничего не мог сделать, он сам бросился под колеса, клянусь, — заикаясь, бормотал парень.

Это был Джек Бреннан. И он был мертв.