Донор

ВОСЕМЬ

Клайв Тернер уже собирался сдать дежурство в больнице, когда его позвали к телефону. Это был Лео Джиордано из «Медик Экосс».

— Доктор Тернер, у меня для вас хорошая новость. Доктор Кинчерф и доктор Росс согласились взять девочку Чепмен в качестве пациентки.

— Это не просто хорошая новость — это же замечательная новость! — воскликнул Тернер. — Совсем недавно мне пришлось сказать ее родителям, что никто из них не подходит в качестве донора. Конечно, они были предупреждены об этом, но всегда трудно смириться с тем, чего ты не хочешь. И, честно говоря, я уже не надеялся, что Аманда сможет попасть в вашу больницу.

— Откровенно говоря, я тоже не возлагал на это больших надежд, но ваше красноречие в тот день победило. Я передал Россу и Кинчерфу ваши слова о том, что эти люди заслуживают хоть немного везения, и, видимо, они согласились с вами!

— Я ужасно рад, — сказал Тернер. — Уверен, ее родители будут просто счастливы. Что нам делать дальше?

— Осталось прояснить один момент.

— Какой же?

— Вы, наверное, слышали, что недавно наша больница подверглась критике со стороны правительства?

— Да, я помню.

— Мы достигли соглашения в отношении финансирования, но одним из условий этого соглашения стало то, что в нашу больницу прибыл их сотрудник, чтобы убедиться, что мы не тратим правительственные деньги на икру и шампанское, как обычно делают частные больницы.

Тернер понимающе усмехнулся.

— Я думаю, нам нужно сначала выяснить мнение этого человека, — продолжал Джиордано. — Может быть, вы сами хотите позвонить ему и попросить о вашей пациентке? Как я уже говорил, пересадка органов обходится очень дорого, поэтому здесь больница проявляет, если можно так выразиться, немалый альтруизм. Чиновника зовут Стивен Данбар. Я могу дать номер телефона его кабинета здесь, в «Медик Экосс», если хотите.

— Я позвоню, — сказал Тернер. Записав номер, он спросил: — Как вы думаете, с ним могу быть проблемы?

— Откровенно говоря, не имею ни малейшего представления, но вам лучше сразу сказать ему, что мы все согласны. Может быть, это как-то повлияет на его решение в вашу пользу.

— Хорошая мысль. И если он скажет да?..

— Мы можем принять девочку в пятницу. У нас с вами будет время, чтобы подготовить бумаги.

— Замечательно!

— И еще одна вещь, — сказал Джиордано предостерегающе. — Мы были бы рады, если бы вокруг этого дела не возникло шумихи.

Тернер слегка опешил.

— Но ведь вы совершаете замечательный, великолепный поступок! — удивился он. — Я думал, вы, наоборот, будете только рады осветить это дело в прессе…

— Благодарю, но правда состоит в том, что ребенок, судя по всему, очень болен, и только Господь знает, найдется ли подходящий орган вовремя. А публика любит мгновенный успех — в противном случае она начинает проявлять недовольство, поэтому мы будем очень признательны, если этот конкретный случай бесплатного лечения останется между нами.

— Конечно, если вы этого хотите, — ответил Тернер.

— Отлично! — сказал Джиордано. — Прошу, не поймите меня неправильно. Если для девочки найдется почка, то ее шансы на благополучный исход будут не ниже, чем у других пациентов. Моя просьба рассчитана на тот случай, если ожидание затянется, а поскольку у девочки уже идет некроз почечной ткани, мы очень не хотели бы, чтобы нас упрекнули в такой неудаче. Это никому не принесет пользы.

— Я вас прекрасно понимаю! — сказал Тернер.

— Насколько я понял, девочка уже стоит в очереди на донорский орган?

— Да.

— Тогда нам придется просто кое-что изменить в базе данных донорских органов. Если вы сообщите мне номер ее очереди, я попрошу нашего секретаря обновить данные.

— Я могу сказать его прямо сейчас, — сказал Тернер, открывая папку, лежавшую на его столе рядом с компьютером.

— Давайте.

Записав номер, Джиордано подытожил:

— Итак, все зависит от доктора Данбара. Если он согласится, мы ждем девочку в пятницу, конечно, если не возникнут еще какие-нибудь сложности.

— Хорошо, тогда до пятницы. И огромное вам спасибо еще раз! Уверен, что могу говорить от лица всех заинтересованных людей — мы крайне вам благодарны!

— Рад был помочь.

Положив трубку, Тернер посмотрел на номер телефона, лежавший перед ним. Еще одно препятствие, всего одно. Чертов правительственный чиновник! Он кстати, врач. Интересно, хорошо это или плохо? Тернер взял телефон и набрал номер.

Трубку сняли после первого же звонка.

— Доктор Данбар? Меня зовут Клайв Тернер. Я работаю врачом в отделении нефрологии детской больницы в Глазго.

— Чем могу помочь, доктор?

Тернер пересказал ему основные моменты истории болезни Аманды и объяснил, что шансы выжить у нее призрачные, если она в ближайшее время хотя бы не стабилизируется на диализе, и совсем стремятся к нулю, если ей не пересадить почку.

— Понимаю…

— Доктор Росс согласился взять Аманду в свое отделение для бесплатного лечения по госстраховке. Доктор Кинчерф и мистер Джиордано тоже согласились, но они перенаправили меня к вам, как к главному судье.

— Понимаю, — повторил Стивен. Он был совершенно не готов к такому. Его не предупредили — понятно почему. Ему было бы гораздо легче отказать в просьбе, исходящей от руководства больницы. Услышать ее от Тернера было почти равнозначно тому, как если бы он услышал ее от родителей девочки. Теперь перед ним стояла дилемма. В рамках своей роли он, конечно, должен воспротивиться — ведь лечение девочки обойдется очень дорого, но он не собирался возражать. Чисто по-человечески он считал, что девочке нужно предоставить шанс.

— Что ж, с моей стороны возражений нет, доктор Тернер, — сказал Стивен.

— Вы серьезно? — растерянно пробормотал тот, уже заранее приготовившийся к долгому отчаянному спору.

— Желаю ей удачи.

— Не знаю, как вас благодарить! Я никогда больше не скажу худого слова о чиновниках…

— Тогда дело того стоило, — сказал Данбар с улыбкой и положил трубку.

Тернер был в восторге. Все это было как нельзя вовремя — Аманде Чепмен становилось все хуже. Постоянный диализ начал отрицательно сказываться на свойственной детям способности к восстановлению, и девочка начала ослабевать в психическом плане. А раз это началось, была большая вероятность, что она покатится по нисходящей, и конец наступит быстро.

Тернер считал, что психическое состояние пациентов часто недооценивается при серьезных заболеваниях. Он по опыту знал, что сильный положительный настрой — воля к жизни — часто оставался единственной границей между жизнью и смертью. Ему приходилось видеть детей, которые боролись так отчаянно, что он не мог сдержать слез, когда они в итоге сдавались. И наряду с этим встречались дети, которые уплывали прочь, даже не оглянувшись. Аманда подошла к критической точке.

Ее болезнь начала сказываться и на ее родителях. Он видел, как за последние недели их напряжение и усталость достигли предела, они даже постарели внешне. Тернер отыскал в карточке Аманды их номер телефона и позвонил.

— Слушаю! — ответил женский голос.

— Кейт? Это Клайв Тернер.

— Что-то случилось? Аманда, она…

— Ничего ужасного, Кейт, уверяю вас! — прервал ее Тернер. — Наоборот. Мне только что звонили из больницы «Медик Экосс». Они согласились взять Аманду на лечение.

— Согласились? О Господи, это же чудесно! Мы так переживаем, я только вчера говорила Сэнди, что за последние несколько дней она сильно ослабела.

— Я думаю, все изменится, когда «Медик Экосс» проведет Аманде диализ на своем аппарате, — сказал Тернер. — Обещать ничего нельзя, но я считаю, что ей станет намного лучше. Если им удастся стабилизировать ее состояние, нам останется только ждать и надеяться на то, что для нее найдется подходящая почка, но, в любом случае, у нее появится дополнительное время.

Кейт разрыдалась.

— Я знаю, — мягко сказал Тернер. — Все это время вас грызла ужасная тревога, вы находились в постоянном напряжении, которое отнимало у вас все ваши силы, но не осознавали этого до тех пор, пока сейчас вдруг у вас не полились слезы.

— Именно так, — сказала Кейт, совладав с собой. — Я не могу выразить вам нашу благодарность, Клайв! Вы были единственным, кто подумал о возможности обратиться в «Медик Экосс».

— Просто в тот день по счастливой случайности я увидел циркуляр из Министерства.

— Когда ее переведут?

— В пятницу, если не возникнут непредвиденные обстоятельства.

— Чем скорее, тем лучше, — сказала Кейт. — Мне не терпится сообщить об этом Сэнди! Он сегодня дежурит.

— Тогда не буду вас задерживать. Позвоните мне завтра и мы обговорим все детали.

Положив трубку, Кейт рухнула в кресло. Силы покинули ее, и несколько секунд она сидела, уронив голову на руки и глядя в пол. Господи, прошу, пусть это будет поворотным моментом во всем нашем кошмаре, мысленно повторяла она. С сегодняшнего дня все изменится! Они снова станут семьей, как было раньше, до того, как все это случилось. В их жизнь вернется смех. Внезапно почувствовав уверенность, Кейт взяла телефон и позвонила Сэнди.

Дождь, ливший в пятницу с утра, не мог испортить чудесное настроение, воцарившееся в доме Чепменов после звонка Клайва Тернера. За завтраком они не сидели в полном молчании, озабоченно глядя в окно, как проходило большинство завтраков в последние несколько недель. Сегодня полагалось улыбаться и оживленно беседовать. Конечно, перед ними по-прежнему стояла задача дождаться подходящего донорского органа, но теперь Сэнди и Кейт почему-то были уверены, что дождутся. Их общий кошмар должен закончиться.

— Когда, говоришь, мы должны приехать в больницу? — спросил Сэнди, вставая из-за стола, чтобы взять с плиты кофейник.

— Клайв сказал, что если мы приедем около двух часов, то сможем сами забрать ее. Это будет лучше, чем если ее повезут в скорой помощи, да?

— Абсолютно, — согласился Сэнди. — Мы снова будем вместе! — Он нежно сжал плечо Кейт, вернулся на свое место и наполнил чашки.

— Хочешь, я приготовлю еще тосты?

Сэнди покачал головой.

— Давай лучше остановимся по дороге в Глазго и где-нибудь перекусим. Что скажешь?

— Было бы здорово! Мы уже сто лет этого не делали.

Всю дорогу они пребывали в хорошем настроении. Обед в придорожной гостинице не был изысканным, зато вполне сытным, и сам факт, что они вместе вышли в люди, казался более важным, чем заурядность пищи. Кроме того, это дало Чепменам возможность пошутить по поводу кулинарных способностей шотландцев.

Обычно, приехав в больницу, они с трудом находили место для парковки, но сегодня это казалось неважным. Сэнди не воспользовался этим поводом, как обычно делал, чтобы, прикрываясь раздражением, дать выход сдерживаемой тревоге.

Увидев, что Чепмены входят в отделение, Клайв Тернер жестом пригласил их сначала зайти к нему в кабинет.

— Как она? — спросил Сэнди.

— Неплохо, — ответил Тернер. — Час назад ей провели диализ, так что некоторое время она будет чувствовать себя нормально.

— Достаточно долго, чтобы мы успели добраться до «Медик Экосс»? — спросила Кейт.

— И даже больше. Она будет в стабильном состоянии несколько часов. Вы можете покатать ее по городу, если хотите. Проведите немного времени вместе, снова побудьте семьей…

— Вы думаете, она выдержит?

— Конечно, Аманда устала, но думаю, она с удовольствием поглазеет на что-нибудь, кроме больничных стен. Она не в состоянии проявлять физическую активность, но зрительная стимуляция пойдет ей только на пользу.

— Разве в «Медик Экосс» нас не ждут? — спросил Сэнди.

— Я уже поговорил с ними, они понимают ситуацию. Их устроит, если вы придете в любое время до шести вечера.

— Вы так добры, — вздохнула Кейт. — Мы ваши должники.

— Вовсе нет, — улыбнулся Тернер. — Я очень надеюсь, что у вас все наладится. Вы заслуживаете удачи.

— Спасибо! — сказал Сэнди, с чувством пожимая врачу руку.

Войдя в палату, они обнаружили, что Аманду уже одевает медсестра.

— Давайте я сама, — с улыбкой сказала Кейт, принимаясь за дело. — Мне не часто удавалось делать это в последнее время.

Сэнди вышел, чтобы подогнать машину. Он остановился на одной из площадок, предназначенных для автомобилей скорой помощи. Вскоре на крыльце появилась Кейт, придерживая дверь для Клайва Тернера, который вышел следом с Амандой на руках. Кейт и Аманда сели на заднее сиденье Эсмеральды, и махали Клайву в заднее окно все время, пока автомобиль выезжал с больничного двора.

— Доктор Тернер сказала, что тебе можно сегодня мороженое, — сказала Кейт, крепко прижимая к себе Аманду. — Здорово, правда?

Сэнди повернул зеркало заднего вида, чтобы увидеть ответ девочки. Она слегка кивнула и попыталась изобразить улыбку. Было видно, что она очень слаба.

— Я знаю, где мы можем купить лучшее мороженое в городе, — нарочито бодро сказал Сэнди.

— Дай-ка, угадаю, — улыбнулась Кейт. — В «Даниэлли»?

— Молодец, приз тебе! Мы закажем самый большой рожок, какой сможет сделать мистер Даниэлли.

Аманда проявила большое мужество, уничтожая свою порцию, но быстро потеряла к мороженому интерес. Она уселась, прижавшись к матери, на заднем сиденье автомобиля. Сэнди вопросительно посмотрел на жену — что дальше? Кейт пожала плечами и взъерошила Аманде волосы.

— Может, поедем, посмотрим уточек в парке?

Эта идея показалась Аманде привлекательной — она кивнула с неким подобием энтузиазма.

— Точно, — сказал Сэнди. — Но сначала купим хлеба.

По дороге в парк они остановились возле булочной, и Сэнди купил полдюжины круглых хлебцев. Аманде и Кейт было велено раскрошить их на мелкие кусочки, пока Сэнди подъезжал к парку и останавливался у пруда.

Кейт с девочкой оставались в машине — не хватало еще, чтобы Аманда простыла, — а Сэнди вышел и привлек внимание уток, бросая хлеб. Он стал отступать назад, словно «мальчик-с-пальчик», оставляя хлебный след, который привел уток к самой машине. Когда птицы оказались достаточно близко, Кейт опустила стекло и вместе с Амандой кормила их из окна. Сэнди наблюдал, стоя неподалеку. Больше всего на свете ему хотелось услышать смех дочери — он так давно не слышал его. Но Аманда не смеялась. Она медленно и осторожно бросала кусочки хлеба, наблюдая за краткими стычками уток по поводу каждого гостинца, но по выражению лица девочки было ясно, что мысли ее далеко отсюда.

К четырем часам Аманда начала проявлять признаки утомления, и Кейт тихо сказала:

— Может, пора поехать в больницу?

Сэнди кивнул и завел машину. Через пятнадцать минут они были у ворот «Медик Экосс».

— А Клайв дал нам какие-нибудь документы? — спросил Сэнди, остановив машину на гостевой стоянке.

— Вообще-то нет, — ответила Кейт. — Я думала, все уже улажено.

— Надеюсь, ты права, — пробормотал Сэнди. Он приготовился объяснять всем сотрудникам больницы по очереди, кто они и зачем сюда приехали, но, едва перешагнув порог, убедился в своей ошибке.

— Мистер и миссис Чепмен? — спросила регистратор с улыбкой. — И Аманда! Мы уже ждем вас. Я только позвоню доктору Россу, он сейчас спустится. Располагайтесь, пожалуйста, там.

Она указала на зал ожидания, в котором стояли удобные кресла.

Кейт села, усадив Аманду на колени, Сэнди устроился напротив. Аманда сосала большой палец — верный признак утомления. Она бросила взгляд на коробку с игрушками, предназначенными, чтобы развлекать ожидающих детей, но не выказала особого интереса. Девочка по-прежнему смотрела куда-то вдаль, отчего у Сэнди комок подкатил к горлу. Когда Аманда повернулась к нему, он поспешно улыбнулся, чтобы скрыть печаль.

— Доктор Росс скоро придет, принцесса, — сказал он. — Он тебе поможет, обещаю.

Аманда продолжала сосать палец.

Вскоре появился Джеймс Росс в сопровождении Томаса Кинчерфа и двух медсестер. Он подошел к Чепменам и представился. Почувствовав исходящее от него дружелюбие, Кейт и Сэнди моментально успокоились.

— А это маленькая леди, которая неважно себя чувствует, — сказал Росс, опускаясь на одно колено, взял руку девочки и слегка пожал ее. — Ну, ну, мы с этим разберемся, так ведь? У нас для тебя сюрприз. Ты любишь сюрпризы?

Аманда кивнула, не выпуская палец изо рта.

— Замечательно, — сказал Росс. Он повернулся к одной из медсестер, взял у нее сверток в подарочной упаковке и вручил его Аманде.

— Это тебе. Хочешь, я помогу открыть его?

Аманда снова кивнула. Росс развернул бумагу и достал плюшевого кролика.

— Это Альберт. Нравится?

Аманда вытащила палец изо рта и, широко улыбнувшись, взяла игрушку. Улыбка девочки оказалась заразительной — все вокруг заулыбались тоже.

— Вы очень добры, — сказала Кейт. Сэнди согласно кивнул.

— Вовсе нет, — сказал Росс. — Мы делаем это для всех наших юных пациентов.

Сэнди попытался напомнить им, что они не относятся к числу платных клиентов, но Кинчерф сразу же остановил его. Он поднял руку и произнес:

— Нас интересует только то, что Аманда является нашей пациенткой, и мы будем обращаться с ней, как со всеми остальными. Все наши пациенты заслуживают самого лучшего.

— Спасибо! — с чувством сказал Сэнди.

— Думаю, пора оформить нашу леди, как вы считаете, сестра? — сказал Росс.

Одна из медсестер шагнула вперед и осторожно взяла Аманду из рук матери. Секунду казалось, что девочка собирается громко запротестовать, но Росс быстро сказал:

— Не волнуйся, мама тоже пойдет с тобой. Ну что, вперед?

Все направились к лифту, который поднял их в отделение трансплантологии. Там Кейт и Сэнди отозвала в сторону вторая медсестра, которой было поручено находиться с ними, пока ее коллега занималась Амандой. Они перебросились парой фраз о погоде, шагая за Россом и Кинчерфом по коридору.

— Вот мы и пришли, — сказал Росс. — Это палата Аманды.

Кейт и Сэнди не могли сдержать улыбок. Комната выглядела, как будто ее специально оформляли для девочек такого возраста. Стены в изобилии были разрисованы персонажами из мультфильмов «Алиса в стране чудес» и «Винни Пух». Повсюду были разложены куклы и пупсы, стирая грань между реальностью и нарисованными на стенах сказками. В углу рядом с кроватью стоял огромный кукольный домик.

Повернувшись к Аманде, Росс сказал:

— Мама, папа и я пойдем в соседнюю комнату и поговорим, а наша медсестра уложит тебя в кровать. Мы вернемся через несколько минут, обещаю. Идет?

Аманда кивнула, и Чепмены улыбнулись, видя, как быстро девочка поддалась очарованию доктора Росса. Они прошли за ним в его кабинет и устроились в кожаных креслах напротив стола, пока он доставал историю болезни Аманды.

— Сегодня вечером мы проведем ей диализ и посмотрим, как она его перенесет, а затем решим, что делать дальше, — сказал Росс. — Сейчас самое важное — добиться стабилизации состояния, чтобы мы могли определиться с режимом процедур, а не менять постоянно время диализа. Если нам это удастся, девочке в целом станет лучше. Кроме того, нам нужно остановить процесс некроза тканей, но все по порядку, так ведь?

— Конечно, — кивнула Кейт.

— Однако должен вас предупредить. Нашим коллегам из детской больницы не удалось добиться стабилизации состояния Аманды, и я тоже ничего не могу обещать. Мы сделаем все возможное, но пересадка почки по-прежнему остается для нее лучшим вариантом, возможно, вообще единственным… Хотя, как вы понимаете, тут от нас ничего не зависит.

— Мы понимаем, — сказал Сэнди.

— Насчет посещений, доктор… — начала Кейт.

— В любое время, когда вам будет угодно, — ответил Росс. — И в любое время, когда захотите, вы можете остаться в больнице на ночь.

— Очень рада это слышать, — сказала Кейт.

— Однако сегодня я советую вам отправиться домой. Я хочу, чтобы Аманда привыкла к новому месту. Нам очень важно завоевать ее доверие. Не волнуйтесь, мы о ней позаботимся.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Кейт. — Спасибо вам, доктор! Мы вам очень благодарны.

Вернувшись в палату дочери, Чепмены обнаружили, что девочка, переодетая уже в пижаму, внимательно слушает медсестру, объясняющую ей, как открываются двери кукольного домика.

— А еще здесь сзади есть маленький выключатель, который зажигает свет. Видишь?

Окна кукольного домика засветились, и девочка широко улыбнулась. Она посмотрела на родителей, а затем перевела взгляд обратно на кукольный домик, словно стесняясь своей радости.

Обменявшись взглядами, родители улыбнулись.

— Хочешь, папа сделает тебе такой же домик, когда ты вернешься домой? — спросил Сэнди, хотя в ответе можно было не сомневаться.

Аманда кивнула и зарылась лицом в подушку.

— Значит, договорились, — Сэнди опустился рядом с ней на колени. — Ты будешь хорошо себя вести и делать, что тебе скажут медсестры и доктора, а я построю тебе самый лучший кукольный домик в мире.

— А в нем будет свет? — спросила девочка.

— В каждой комнате, — уверил ее отец и легонько поцеловал в лоб. Аманда снова засунула палец в рот.

— Она устала, — сказала Кейт, убирая ей волосы со лба. — Мы с папой сейчас уйдем, но приедем к тебе завтра. Будь хорошей девочкой.

— Не беспокойтесь, — сказала медсестра, заметив в глазах Кейт тревогу, — мы позаботимся о вашей дочери.

Выйдя из палаты, Сэнди обнял жену за плечи.

— Эй, улыбнись! — сказал он. — Теперь все наладится, помнишь?

Кейт сжала его руку.

— Ты прав, — сказала она. — Просто иногда Аманда кажется такой маленькой… Она ведь еще совсем ребенок, а столько уже перенесла.

— Она справится, — уверенно сказал Сэнди. — Вот увидишь.

— Господи, как я на это надеюсь! — пробормотала Кейт, доставая из сумочки носовой платок. Она вытерла слезы и сказала, расправив плечи: — Ну, все, пойдем!

Подходя к машине, Сэнди внезапно остановился.

— Что случилось? — спросила Кейт.

— У тебя не возникает ощущения, что мы слегка… не на месте?

Кейт озадаченно нахмурилась, но тут же сообразила, что он имеет в виду. С одной стороны Эсмеральды стоял «Мерседес-седан», с другой — двухместный БМВ.

— О, милый, боюсь, ты прав, — сказала она.

Бросив быстрый взгляд вокруг, Чепмены увидели, что почти все автомобили на стоянке были новыми и самых известных марок.

Сэнди открыл пассажирскую дверь и сказал шоферским голосом:

— Мэдам соизволит войти?

— Идиот, — улыбнулась Кейт, усаживаясь на место.

Сэнди повернул ключ зажигания, но раздался лишь тихий щелчок. Он выругался.

— Ты шутишь? — без особой надежды спросила Кейт.

— Боюсь, нет. — Он поморщился. — Изи над нами издевается.

— Она знает, когда выбрать момент, — сказала Кейт уныло. — Ты хоть представляешь, в чем проблема?

— Аккумулятор вроде в порядке, но стартер не срабатывает. Наверное, его заело.

— А ты можешь починить его?

— Может ли птица летать? — Сэнди открыл дверь и выбрался наружу.

Кейт терпеливо ждала в салоне, наблюдая, как его голова то появляется, то исчезает за поднятым капотом. По разнообразным ругательствам она сделала вывод, что дело движется. Машина легонько дернулась.

— Попробуй-ка, Кейт.

Она перебралась на водительское сиденье и повернула ключ. Послышался щелчок, а вслед за ним проклятия из-под капота.

— Неудачно? — спросила Кейт с легким замиранием сердца.

— Аккумулятор сел. Придется заводиться с толкача.

Кейт отпустила ручной тормоз и взялась за руль, а Сэнди, захлопнув капот, обошел машину сзади.

— Готова? — спросил он.

— Готова.

Площадка для автостоянки была совершенно ровной, не было даже малейшего уклона, которым можно было воспользоваться. Промучившись несколько секунд, Сэнди обнаружил, что работа непростая.

— Стоп! — крикнул он, выпрямляясь.

Кейт отпустила сцепление, и машина остановилась, не выказывая ни малейшего желания заводиться.

— Ничего, попробуем еще раз, — бодро сказал Сэнди.

— Давайте, помогу, — раздался у него за спиной мужской голос.

Обернувшись, Сэнди оказался лицом к лицу с высоким темноволосым мужчиной.

— Упрямится? — с улыбкой продолжал незнакомец.

— Ничего не понимаю, — признался Сэнди. — Машина не могла так замерзнуть. Она простояла здесь всего полчаса, а аккумулятор сел.

Двое мужчин дружно взялись за дело и основательно разогнали Эсмеральду, однако мотор по-прежнему не заводился.

— Хорош! — прокричал Сэнди.

Эсмеральда дернулась и снова затихла.

— В третий раз повезет, — сказал незнакомец, снова упираясь руками в багажник.

Сэнди кивнул, затем внезапно выпрямился и громко спросил:

— Кейт, а ты поворачивала ключ?

Повисла долгая пауза, затем послышался виноватый голос:

— Простите…

Мужчины обменялись улыбками и снова принялись толкать Эсмеральду. На этот раз мотор ожил, когда Кейт повернула зажигание, и она повела машину вокруг стоянки, а Сэнди остался поблагодарить незнакомца за помощь.

— Не стоит, — махнул рукой тот. — Вы приезжали проведать родственника?

— Нашу дочь только что приняли в отделение трансплантологии.

— А, в отделение доктора Росса…

— Вы работаете здесь?

— Вроде как. — Мужчина протянул руку и представился: — Стивен Данбар.

— Сэнди Чепмен. Это моя жена, Кейт, а только что заработавшая дама в зеленом — наш «Рено», которого мы зовем Эсмеральдой.

Вспомнив, что слышал фамилию Чепмен от Клайва Тернера, Данбар улыбнулся.

Эсмеральда медленно проехала мимо, из окна ее обеспокоенно выглядывала Кейт.

— Когда мне можно остановиться? — спросила она.

При виде тоскливой гримасы на ее лице мужчины рассмеялись.

— Когда хочешь, — ответил Сэнди. — Только не глуши мотор.

Кейт остановила Эсмеральду и несколько секунд прислушивалась к холостому ходу. Удостоверившись, что он звучит достаточно ровно, она выбралась из машины и присоединилась к Сэнди.

— Кейт, это доктор Данбар.

— Привет, — сказал Стивен. — Вообще-то я не совсем доктор — государственный служащий. Наблюдаю за расходованием правительственных денег, вложенных в больницу.

— Как интересно, — вежливо сказала Кейт.

— Значит, вы совсем не обрадуетесь тому, что нашу Аманду взяли на бесплатной основе… — задумчиво протянул Сэнди.

— Напротив, я очень рад, что ее взяли.

— Еще раз спасибо вам, что подтолкнули.

— Не стоит, — сказал Данбар.

Он подождал, пока Чепмены усядутся в Эсмеральду, и помахал вслед, когда машина выехала за ворота. Стивен порадовался, что дал согласие на лечение их дочери, и немного устыдился, что предвзято отнесся к политике «Медик Экосс» в отношении бесплатных пациентов, подозревая их в том, что они берут только случаи, откровенно годящиеся для рекламы.

Однако была в этом деле одна странность. Данбар только что ушел с пресс-вечеринки в честь прооперированной девочки, во время которой не было сказано ни слова о том, что больница взяла пациентку в отделение трансплантологии по госстраховке. Почему? Зачем упускать такую возможность сделать себе хорошую рекламу?

Кстати, вечеринка оказалась не такой ужасной, как он думал. Пациентка, обычная девочка, проживающая в этом районе, ни на секунду не задумалась о том, что ее эксплуатируют в рекламных целях. Она явно получала удовольствие от того, что оказалась в центре внимания, поворачивалась и так, и этак по просьбе фотографов, рисовалась перед персоналом и членом местного совета, который пришел на мероприятие, пользуясь случаем повысить свой политический рейтинг. Данбар вспомнил его — это был представитель лейбористской партии, который пользовался любой возможностью, чтобы выразить свое недовольство частной медициной на встрече между представителями Министерства и руководством больницы. Теперь он улыбался в камеры, положив руку на плечо «звезде»-пациентке, изо всех сил стараясь создать впечатление, что является главной движущей силой всего мероприятия.

Данбар отнесся к этому вполне спокойно, потому что, как сказала Ингрид, в итоге все только выиграли. Операция дала девочке возможность вести нормальный образ жизни. Для больницы это будет положительной рекламой, которая никому не принесет вреда, а если местный политический деятель уцепился за возможность пропиарить свою кандидатуру — что с того? Политики на то и политики. Так уж устроен наш мир — природа не терпит упущенных возможностей.

Именно поэтому так удивило Стивена то, что никто и словом не обмолвился о девочке Чепмен. Трансплантация — гораздо более серьезное дело, чем относительно простая челюстная хирургия, по поводу которой было устроено торжество. Надо будет спросить об этом Ингрид после выходных. А пока Стивен решил съездить в Берсден — вернуть дневник Шейлы.

Он проехал почти половину дороги, когда его одолели сомнения. Какой смысл возвращать дневник в дом, если ни Шейла, ни ее муж наверняка туда уже не вернутся? С другой стороны, он будет чувствовать вину, если оставит его у себя. Ведь дневник содержал в себе нечто гораздо большее, чем простое перечисление событий — он очень много рассказывал о самой женщине. Стивен решил, что вернет дневник Шейле лично. Прокатится в выходные до Хеленсбурга и расскажет ей, как ему помогли ее записи.

Подъезжая к городу, Стивен обнаружил, что думает о Лизе Фэйрфакс. Все-таки следовало тогда сказать ей о Шейле Барнс — кто она такая и чего добивалась. Но он так привык говорить людям только то, что им нужно было знать, что промолчал тогда, в первую встречу с Лизой. Однако мысль о том, что кто-то сделал такое же заявление, как и она, возможно, как-то утешило бы девушку, а по мнению Данбара, Лиза как никто другой заслуживала утешения — безработная, связанная по рукам и ногам необходимостью ухаживать за слабоумной матерью. Поддавшись порыву, Данбар подъехал к ее дому и нажал кнопку домофона.

— Да?

— Это Стивен Данбар. Могу я войти?

— Ну, входите, — ответила Лиза слегка неуверенно.

Щелкнул, открываясь, дверной замок, и Данбар быстро поднялся на третий этаж.

— Не думала, что снова вас увижу, — сказала девушка, приглашая его в квартиру.

Войдя в гостиную, Данбар огляделся по сторонам.

— Она спит, — негромко сказала Лиза.

— Я проезжал мимо, — солгал он, — и вдруг подумал, что имеет смысл зайти. В прошлый раз я кое-что не сказал вам, хотя следовало, — насчет Шейлы Барнс.

— Шейла Барнс? Это та медсестра, о которой вы меня спрашивали, — интересовались, знаю ли я ее.

— Верно. Она ушла из больницы задолго до вашего прихода, но я не сказал вам одну вещь — она пережила то же, что и вы. Шейла сделала практически такое же заявление в отношении пациента, который умер в отделении трансплантологии в тот период, когда она там работала.

Лиза взглянула на него со странным выражением лица, словно решая, стоит ли ей разозлиться за то, что он не сказал ей раньше.

— Вы хотите сказать, что я была не единственная в своем роде?

— Нет, не единственная, — признался Данбар. — Именно поэтому я приехал в Шотландию. Сотрудники одной больницы дважды заявили, что их пациентам пересадили несовместимый орган.

— И они тоже обошлись с ней, как с идиоткой?

— Да, ее слова тоже никто не воспринял всерьез, — кивнул Данбар. — К несчастью, и она, и ее муж вскоре заболели раком. Шейла умирает. Я ездил к ней в хоспис, в Хеленсбург. Шейла предложила мне просмотреть записи в дневнике, который она вела на протяжении всего времени, когда работала медсестрой.

— И многое вы узнали?

— Дневник очень подробный. Я был поражен, насколько ее версия событий близка к вашей.

— И вы даже нам поверили?

— Оказалось, что очень трудно вам не поверить.

— Что ж, и то хорошо. Вы сказали, муж Шейлы тоже болен раком?

— Он находится в том же хосписе.

— Странно, такое ужасное совпадение… Надеюсь, они в состоянии скрасить друг другу последние дни.

Данбар помолчал.

Лиза встала, чтобы приглушить электрический камин.

— Вы когда-нибудь скучали по тому времени, когда работали врачом? — вдруг спросила она.

— Нисколько. На самом деле врачебная деятельность мне совсем не нравилась, у меня не лежала к ней душа, и я все бросил.

Девушка улыбнулась.

— Какая поразительная честность. Я знала множество врачей, у которых не лежала душа к тому, чем они занимались, но они и не думали бросать свою работу. Они упорно трудились до самого конца, в сопровождении хора благодарностей от тех бедных людей, которым удалось выжить после их помощи.

— Начав, бывает трудно закончить, — философски заметил Данбар.

— Может быть, — согласилась Лиза. — Хотите выпить?

Он кивнул.

— День выдался тяжелым…

Лиза налила обоим джин-тоника, вручила бокал Стивену и снова села.

— Почему вы на самом деле пришли? — спросила она с внезапной прямотой.

Слегка растерявшись, Стивен пробормотал:

— Рассказать вам о Шейле Барнс. Я подумал, что вы имеете право знать…

— Но я вовсе не имею права, — сказала Лиза. — Вы не обязаны были рассказывать мне об этом, так зачем вы приехали?

— Я подумал, что вы все равно должны знать, — сказал Данбар и сам почувствовал, насколько неубедительно это прозвучало.

— Вы приехали из жалости? Из жалости к моему положению?

— Я…

— Я не люблю, когда ко мне приходят из жалости. Мне не нужна жалость!

— Это не имело совершенно ничего общего с жалостью, клянусь вам, — тихо произнес Стивен. — Мне просто приятно было поговорить с вами в прошлый раз, и поскольку я никого здесь не знаю, я искал повод заехать к вам еще раз.

— Это уже лучше, — сказала девушка, задумчиво вертя в руках пустой бокал.

— Лиза! — донеслось из спальни. — Где мой завтрак? Я хочу завтракать!

— Иду, мам, — крикнула Лиза, не глядя на Данбара.

Стивен посмотрел на часы — было десять вечера.

— Мне все равно пора идти, — сказал он, вставая. — Вы не против, если я еще заскочу как-нибудь на днях?

Девушка с сомнением посмотрела на него, затем сказала:

— Только не приносите с собой жалость.

— Я принесу джин, — пообещал он.