Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова

Глава десятая СЛАВА ДОНОСЧИКАМ!

Шестнадцатого марта 1934 года «Пионерская правда» опубликовала донос. Он занимал почти целиком третью страницу газеты и начинался так: «В Спасск. В ОГПУ. Довожу до сведения органов ОГПУ, что в деревне Отрада творятся безобразия...»

С портрета, помещенного рядом, смотрит симпатичное личико пионерки Оли Балыкиной, девочки из Татарии. С подробностями, не забыв ни имен, ни дат, она перечислила всех, кто, с ее точки зрения, нарушал что-либо. Не забыла Оля и собственного отца. Письмо заканчивалось так: «...Я вывожу всех на свежую воду. Дальше пускай высшая власть делает с ними, что хочет». Редакция в своем комментарии сравнила Олю с Павликом Морозовым и добавила: «Медицинский осмотр установил, что в результате побоев здоровье Оли надорвано. Олю отправили лечиться в санаторий на два месяца». Во время Второй мировой войны Ольга Балыкина попала в плен к фашистам. Судьба с ней играла: после освобождения на нее донесли, что она была в плену. Это автоматически вело к десяти годам советских лагерей. После реабилитации о пенсионерке Ольге Балыкиной снова вспомнили в газетах как о героическом Павлике Морозове в юбке.

Публикация в центральной газете образцового доноса свидетельствовала о том, что акция вступает в новую фазу. Ни одна кампания не проходила в стране с таким пафосом и энтузиазмом, как вовлечение в доносительство. Донос стал газетным жанром, доступным непрофессионалам, даже детям. Павлик Морозов выступил героем новой эпохи, и эта эпоха требовала от детей новых черт. Поэт Александр Яшин называл это обучением бдительности и отметил, что пионерам помогали два качества: смекалка и наблюдательность[175]. Причины героизма просты и понятны каждому. «Почему Павлик Морозов не боялся разоблачить своего отца и дядю Кулуканова? — спрашивала «Пионерская правда» и отвечала: — Потому, что он был настоящий пионер. Умел отличать друзей от врагов»[176].

Вожди партии (Крупскую в начале 30-х годов печать также называла вождем) делились мыслями вслух, как детям участвовать в жизни. «Поглядите, ребята, кругом себя, — рекомендовала Крупская. — Вы увидите, как много еще старых собственнических пережитков. Хорошо будет, если вы их будете обсуждать и записывать. Боюсь, что у вас получится целая толстая тетрадь»[177].

Прибывшие из-за границы деятели международного коммунистического движения приветствовали зорких наблюдателей. Радио, газеты, книги, речи пели хвалу каждому доносу, обучая тонкому искусству осведомления органов. «Пионерская правда» печатала очерк о герое-пионере Коле Юрьеве, который сидел в пшенице с осколком увеличительного стекла. Он увидел девочку, которая срывала колоски, и схватил ее. Вырваться девочке, которая съела несколько зерен хлеба, не удалось[178]. Голодные люди, рвавшие колосья, на жаргоне тех лет в печати назывались «парикмахерами колхозного хлеба». После создания колхозов в стране начался голод, и неудивительно, что крестьяне крали зерно.

«“Стой! Откуда? Куда?” — так окликают станичные пионеры каждого чужого человека, проходящего по полю, и, если человек окажется вором, задерживают его», — писала «Пионерская правда»[179]. Газета весело рассказывала, как дети сами, в отсутствие взрослых, обыскивали чужие дома. Настоящий пионер Проня Колыбин смело разоблачил свою мать, которая пошла в поле собрать опавшие зерна, чтобы накормить его самого. Мать посадили, героя-сына отправили отдыхать в Крым, в пионерский лагерь Артек. Сведения о герое Колыбине хранятся в картотеке кабинета истории Всесоюзной пионерской организации ЦК ВЛКСМ. Там указано, что за донос пионер получил денежную премию, а его стихи опубликовала газета «Правда».

Школьник из-под Ростова-на-Дону Митя Гордиенко ловил голодных в поле несколько раз. Выступая на суде свидетелем, он говорил: «Разоблачив воров колхозного хлеба, я даю обязательство организовать на охрану урожая тридцать ребят нашей коммуны и быть руководителем этого пионерского отряда...» Так, после одного из доносов Мити на двоих взрослых муж был приговорен к расстрелу, а жена — к десяти годам лишения свободы со строгой изоляцией. Митя получил за этот донос именные часы, пионерский костюм, сапоги и годовую подписку на местную газету «Ленинские внучата»[180].

Знаменитый поэт Николай Асеев сочинил в ту пору «Песню пионерохраны урожая»:

В то же время Асеев отправил донос в ОГПУ, что поэта Владимира Маяковского, застрелившегося из пистолета три года назад, якобы убили троцкисты, и начал писать поэму, прославляющую в веках ОГПУ.

Даже мелким ябедникам газеты пели дифирамбы. Деткоры (дети-корреспонденты) сообщали, кто опаздывает на занятия, прогуливает уроки, получает плохие оценки или не хочет подписываться на «Пионерскую правду». Редакция поручала своим читателям следить за товарищами в дни религиозных праздников. Ребята отзывались: пионер такой-то вместо школы ходил в церковь. Некоторые дети перестали учиться, а следили за теми, кто не посещает школы.

Народный комиссар просвещения Андрей Бубнов издал в 1934 году приказ отдавать под суд неблагонадежных родителей, которые нерадиво относятся к своим детям. Схема следующая: ребенок доносит учителю, что он недоволен отцом или матерью. Школа подает на них в суд[182].

«Газеты должны повышать политическую боеспособность деткоров, — поучал, ссылаясь на указания Политбюро, редактор «Пионерской правды» Гусев в книге «Деткоры в школе» (1935). — Это значит следить за учителем, быть зорким в борьбе за качество преподавания в классе». Среди учителей детям следовало обнаруживать и разоблачать классовых врагов. И дети охотно выполняли поручения. Мальчик написал в газету, что директор его школы дал на уроке детям такую задачу: «Всего в селе было 15 лошадей. А когда люди вступили в колхоз, 13 лошадей сдохли. Сколько осталось?» Директор как классовый враг был привлечен «к суровой ответственности».

Дети охотно сообщали фамилии своих учителей и вожатых, которые, по их мнению, ленивы или профессионально непригодны. Интимная жизнь взрослых также занимала пионеров. Газета «На смену!» напечатала анонимное письмо мальчика о его соседе, который живет с комсомолками, а потом их выгоняет и приводит других. Пионерам вменялось в обязанность подслушивать каждый звук, каждый шорох, каждый вздох. Перелистаем «Пионерскую правду» конца 1933 года.

7 ноября. «Леня поймал двух воров». Леня выследил и сообщил куда следует о двух подозрительных людях.

15 ноября. «Зоркий дозор! Виновных в избиении строго судить!»

29 ноября. «Деткор разоблачил кулаков». Пионер донес в газету, газета — немедленно в ОГПУ. Тот же общественный обвинитель от имени газеты Смирнов выезжает на место, где сам организует следствие.

3 декабря. «Пионерский дозор на транспорте». Пионер-дозорник задержал грузчицу с украденной рыбой.

11 декабря. Пионер «уверенно рассказал суду о кулацких проделках в деревне».

15 декабря. На суде выступил опять Смирнов. Он «останавливается на классовой борьбе в нашей стране». Те, на кого донесли пионеры, получают «10 лет строгой изоляции в концентрационных лагерях».

17 декабря. Газета цитирует Сталина: врагов «не нужно искать далеко от колхоза, они сидят в самом колхозе...».

Когда кампания разворачивалась, свердловская газета «Всходы коммуны» делала предупреждение пионерам, которые почему-то не донесли на своих родных: те, кто промолчат, после этого — не пионеры. Тот, кто не доносит, сам враг, и о нем следует немедленно сообщить. Год спустя председатель Центрального бюро детской коммунистической организации Валентин Золотухин гарантировал доносчикам покровительство государства: «Вся страна смотрит за каждым уголком Союза, за каждым пионером. И пионеру некого бояться»[183]. Страна следила за доносчиками, доносчики — за страной.

Вскоре выходит книга журналиста Смирнова «Юные дозорники», инструкция для пионеров. Автор учит, где могут быть враги народа, как их искать, куда сообщать. Смирнов учит детей посылать письма так, чтобы враги партии не перехватили доносы на местной почте: пионеру следует возить их на станцию и самому опускать прямо в почтовый вагон проходящего поезда. «Пионерская правда» становится центром сбора доносов от своих читателей со всей страны. Здесь они обрабатываются, учитываются и передаются в учреждения, ликвидирующие врагов народа. Пионерская организация становится филиалом секретной полиции, всесоюзной школой стукачей. Поразительное откровение находим у советского психолога: «Такого рода преступные организации, которые используют в своих целях детей и калек, были описаны еще Ч. Диккенсом и Б. Брехтом»[184].

Сам призыв «Будь готов!», взятый у скаутов, приобретает зловещий смысл. Читатели-агенты называются «бойцами», «дозорными», «следопытами». Призывая доносить, газеты дают деткорам, постоянным клиентам, кличку «Зоркий глаз», а имя держат в тайне. Одна газета хвалит подростка за то, что он, не задумываясь ни на минуту, побежал донести в сельсовет. Это очень важно — не задумываться. Чтобы деятельность на местах не носила кустарного характера, предлагалось создавать пионерские посты бдительности. Газета советовала: «Не доверяй тому, в ком ты хоть чуть сомневаешься». Газета требовала: «О всех чуждых, незнакомых и подозрительных лицах необходимо немедленно сообщать в сельсовет»[185]. Чтобы стать героем, надо лишь заметить подозрительного человека и немедленно сообщить о его местопребывании. Заметить и сообщить. За это следопыта ждет награда.

Настала пора доносительство узаконить, и в 1933 году вышло любопытное указание Прокуратуры СССР о привлечении к расследованию дел представителей печати и селькоров, то есть тех, кто «сообщал». На практике доносчиков привлекали не только к расследованию, но и к обвинению. Газетная статья теперь практически приравнивалась к статье уголовного кодекса. Затем создаются ОСО — особые совещания, заменяющие суд, — административная опора массовых репрессий.

Газеты печатали списки расстрелянных и списки героев-доносчиков. Ходатайства о помиловании отменили. Популярная детская игра «Палочка-выручалочка» переименовывается в книге Соломеина о Павлике в «Стуколки». (Кого увижу — бегу застукать.) Сталин призывал присмотреться не только к троцкистам, но и к тем, кто проходил по той же улице[186]. Журнал «Социалистическая законность» в августе 1938 года прояснял, что такое свобода слова в нашей стране. Оказывается, осведомление власти как раз и является обеспеченной Сталинской конституцией свободой слова[187].

Упомянутое указание вождя обеспечило работу пионерам в городах, где кулаков не было, но троцкисты по улицам гуляли. Осведомители понадобились в промышленности, на транспорте, в учреждениях, в школах.

Мальчик Михась Чачновский выявил расхитителей сахара на пищевой фабрике. За донос награжден путевкой в пионерский лагерь Артек. «Прошу: вышлите, пожалуйста, комиссию по проверке хлебных складов», — сообщал пионер Шишкин. Председатель комитета по заготовкам товарищ Клейнер отметил бдительность пионера Шишкина и премировал его велосипедом[188]. Клейнер арестован по доносу и уничтожен в 1937 году.

Известно, что Ленин заклеймил паспорта как позорное прошлое царской России. Но в 1932 году паспорта были введены в СССР. Причем давали их только горожанам. Жить без паспорта в городе стало невозможно. Крестьянам же паспортов не выдали, чтобы они не бежали из своих голодных деревень в город.

Газеты, однако, объяснили возникновение паспортной системы иначе. Кулачье, а также другие паразиты устремляются в большие города, где им легче затеряться. Они организуют хищение товаров из наших магазинов и начинают жить за счет трудящихся. Цель паспортизации — очиститься от кулацких элементов. Новый долг пионеров — проявить максимум бдительности в связи с паспортизацией, помогать органам милиции разоблачать паразитические элементы. Была даже сделана попытка поручить детям проверять на улицах паспорта у взрослых. Но эта затея наверху не нашла одобрения. Литературовед Александр Храбровицкий, работавший в 30-е годы журналистом, рассказал нам, что номер «Пионерской правды» от 3 февраля 1933 года прочитал председатель Совнаркома Молотов и сделал на первой странице надпись: «Какой дурак редактирует эту газету?» Редактора Георгия Солдатова тут же сняли[189].

В школе дети давали клятву: «Я обязуюсь... зорко следить за сохранностью школьного имущества». Само по себе это неплохо, но книга-инструкция «Юные дозорники» призывала учеников наблюдать за своими товарищами — кто что не сохраняет, ломает, берет. Газета восторженно рассказывала о пионерлагере имени Павлика Морозова, где дети постоянно с утра до вечера и даже ночью следят друг за другом и сообщают в газету. Это хорошая тренировка для более серьезных дел. Детям советовали закаляться, так как сейчас особенно необходимы зоркие глаза, стальные нервы и железные мускулы. В статье «Быть хорошо вооруженным!» вдова Ленина Крупская объясняла, для чего это нужно: началась партийная чистка[190].

Из партии, согласно указанию сверху, удаляли классово чуждых людей, оппортунистов, двурушников, нарушителей железной дисциплины, разных шкурников, бюрократов, лиц, морально разложившихся, и просто обманщиков. Чистку предстояло пройти всем, кроме членов ЦК и ЦКК. Заместитель наркома просвещения Крупская призывала детей выявлять вражеские элементы, обманом пробравшиеся в партию, чтобы вредить ей.

Идея с проверкой детьми членов партии была не умнее, чем проверка паспортов у взрослых. Однако она не встретила возражений. «Нужна большая бдительность, нужно уметь своевременно заметить врага, своевременно выявить его работу, вредящую делу, помешать этой работе»[191]. Новую задачу подхватили газеты. «Пионер не должен колебаться, если кто-нибудь, хотя бы даже и его отец, вредит рабочему классу, — писала «Пионерская правда». — Два дня ходил Румянцев по улицам и не решался сообщить. Два чувства боролись в нем: чувство сына и пионерского долга. Пионерское победило — Румянцев пришел в горбюро. Румянцев рассказал все, что знал о своем отце. Милиция немедленно произвела обыск»[192]. Получив благодарность, пионер донес и на брата. Согласно газете, герой ушел из семьи и отдыхает в пионерском лагере.

Каждая область страны популяризировала своих юных доносчиков. Создается всесоюзная красная Доска почета для пионеров-дозорников, на которую заносят имена лучших. Газета «Правда» записала на красную Доску почета всю Северо-Кавказскую школьную организацию за охрану колхозного урожая. Так называемая «легкая кавалерия» действовала там по формуле: «увидел — помчался — сообщил». В газете перечисляются 44 активиста-доносчика. Шестого января 1934 года «Правда» и другие газеты поместили письмо пионеров села Новая Уда, в Восточной Сибири, Сталину. Пионеры с места бывшей ссылки вождя рапортовали, кто на кого в селе донес, и затем в порядке критики и самокритики сообщали друг о друге и сами о себе.

«Пионерская правда» набирала крупными буквами имена юных осведомителей. Их подвиги: разоблачил пастуха, сдал в ОГПУ своего отца, выявил вредителя, раскрыл шайку расхитителей колхозного добра, поймал кулачку. Дозорные едут отдыхать в Крым, в привилегированный пионерский лагерь Артек. Черноморский курорт превращается в зону заслуженного отдыха юных стукачей-добровольцев. Елена Федорова, «живой свидетель», как назвала она себя, тогда пионервожатая, а после заключенная ГУЛАГа, рассказала нам, что в 1934 году (десятилетний юбилей Артека) туда собрали двести юных доносчиков со всей страны[193].

Дети разных областей страны вызывают друг друга на всесоюзное социалистическое соревнование: кто больше донесет. Делегации пионеров-дозорников начинают путешествовать из области в область, обмениваясь передовым опытом: как следить, как сообщать. На Украине состоялся республиканский слет дозорных, и член Политбюро Постышев стал его почетным гостем.

Судя по всему, кампания достигла апогея, донесено на всех. Но для выражения преданности третьего поколения делу партии коммунистов этого недостаточно. Сверху требуют самокритики и саморазоблачения от тех, кто еще не начал доносить. И вот ответственные работники, писатели, артисты, инженеры, чиновники, рабочие, колхозники, школьники — все начинают бить себя в грудь и обещают исправиться. За неделю до Первого съезда писателей поэт был наказан за недонос на себя. За сокрытие происхождения (сын лесопромышленника) поэта Александра Ойслендера исключили из комсомола, но затем помиловали — строгим выговором за чистосердечное раскаяние. Писателю-комсомольцу П. Панченко, знавшему об отце Ойслендера, но не известившему органы, на первый раз поставили на вид[194].

Слава о детях-доносчиках просачивается в виде неопределенных слухов на Запад. Подлинным строителям светлого будущего это только придает новую энергию. «Пусть в бешенстве лгут бежавшие за границу белогвардейцы, что... красные пионеры являются оком ЧК в своей семье и в школе, — реагировали руководители комсомола в книге «Детское коммунистическое движение». — Бешенство наших врагов — лучшая похвала для нас, младшего поколения большевиков»[195].

Поскольку с кулачеством покончено, юных доносчиков нацеливают на новые задачи: они выслеживают шпионов и диверсантов, проникающих через границу.

Старшее поколение, возможно, еще помнит стихотворение «Пуговка» Евгения Долматовского[196]. Мальчик нашел пуговицу, обнаружил на ней надпись не по-русски, и дети немедленно сообщили на погранзаставу. Четыре дня, «забыв еду и сон», скакали пограничники и задержали человека, у которого на заднем кармане не было пуговки.

Разумеется, доносчиками были не только дети, но и дети были не только доносчиками. Девочка-героиня Мамлакат Нахангова прославилась на всю страну и получила орден за то, что собирала хлопок двумя руками, тогда как взрослые женщины — одной. Маленькая девочка помогла вдвое повысить производительность тяжелого женского груда в среднеазиатских республиках и увеличить производство пороха в стране. Газеты рассказывали о пионерах, которые выращивали лошадей и овчарок для Красной армии. В Кремле приняли юных лауреатов музыкального конкурса в консерватории.

В поэмах и операх, однако, чаще прославлялись не сборщики хлопка, не собаководы, не юные Паганини, а доносчики. Все эти герои сравнивались с пионером 001 — главным героем страны Морозовым. Павлик стал основоположником, юным революционером, как окрестила его «Пионерская правда»[197]. Подвиг его воспевался в песнях, их пели хоры по всей стране. Наиболее оперативным поэтом оказался молодой Сергей Михалков, который написал первую песню о Павлике, опередив десятки других создателей жанра доносительской лирики.

Михалков начал с воспевания подвига доносчика и стал главой Союза писателей России. Сочинял он также стихотворения, в которых требовал смертной казни врагам народа. Впрочем, он не одинок. В доносительском жанре литературы работали Демьян Бедный, Александр Безыменский, даже Бруно Ясенский, но это уже особая тема. «Песня о Павлике Морозове» Михалкова публиковалась и исполнялась бессчетное число раз. Музыку к ней сочинил венгерский композитор Ференц Сабо, который тогда жил в эмиграции в СССР. Автору этой книги тоже довелось ее петь в хоре, девяти лет от роду, в доме художественного воспитания детей. Учитывая, что официальное содержание подвига известно, для экономии бумаги приведем из текста песни только рифмы: