Дорога к несбывшейся мечте (СИ)

— Ты говорила мне никого не слушать, я так и поступал, и не без твоей помощи смог достичь чего-то большего, чем вообще возможно в моём случае. — Отрывая по кусочку от сладкой ваты, и кладя в рот, излагал парень. — Какая может быть гарантия, что человек решивший стать артистом, получит славу и любовь как я? Не подумай, я не веду себя как типичный самовлюблённый музыкант, просто до сих пор не верю в свои силы.

И что на это ответить. Он поставил меня в тупик. Из-за его сложносочинённых предложений (я не виню Ефима, он долго прожил в Америке, и наверняка забыл, как на родине принято излагать мысли) я мало что смогла разобрать. Одно уяснила точно, он всё ещё считается с чужим мнением, и боится подвести своих фанатов.

— Ефим, — улыбнулась я, обсуждать его жизнь и славу я совершенно не желала, поэтому переключилась на другую тему, благо мне помогли ведущие фестиваля.

— Дорогие гости, — провозгласил в микрофон, поставленный мужской голос, мы рефлекторно обернулись, — приглашаю вас принять участие в конкурсе. Занявшие первые три места получат щедрую награду. Итак, вы готовы слушать?

Народ крикнул: да.

— Мы будем выбирать вам песни, а вы обязаны их исполнить. Оценивать ваши вокальные данные будут лучшие музыканты нашего города и области. Поприветствуем… — ведущий стал оглашать членов жюри, которых мало кто знал, но в узких кругах, они считались гениями своей профессии.

Ефим, закинув ногу на ногу, внимательно слушал, и продолжал доедать свою вату, пока в моей голове созрела гениальная идея. Я же не побывала на концерте Оберона, и ни разу не слышала, как он исполняет в живую, вот он мой шанс. Пока ведущие и его помощница диктовали условия и правила, я шепнула Ефиму на ухо, приблизившись слишком близко, и сама потом пожалела.

— Давай поучаствуем?

Ефим покосился на меня как на идиотку, и не стал отвечать.

Думает, я так запросто от него отстану? Не дождётся. Хочу послушать Оберона, послушаю.

— Итак, дорогие гости, есть желающие, побороться за целую банку вкуснейшего и свежего мёда? — спросил ведущий с запалом, будто бы ничего в мире больше не важно.

— Ефим, — толкнула я его в бок, — спой им, выиграй банку с мёдом.

Музыкант усмехнулся, и недовольный повернулся ко мне.

— Смерти моей хочешь?

— Хочу мёд. Смерть твоя не принесёт мне радости, а сладкое напротив, — вошла я в кураж. Так круто обладать личной мировой звездой. Но больше всего меня радовал тот факт, что Ефим, кажется, меня слушается. Приятно чувствовать, что не безразлична ему. Однако сердце своё я держала в узде, нельзя потакать своим желаниям, они могут уничтожить меня.

— Саш меня могут узнать, давай не будем рисковать? — попытался он воззвать к моему благоразумию. Повезло что я дурочка.

— Да кто тебя узнает? Кому ты… — хотела сказать "нужен", но вовремя одёрнула себя. Не надо заставлять его страдать, он хоть и обидел меня в своё время, но я не такая, я не стану давить на слабое место. — Ефим это же так здорово, попытать удачу. Тебя тут никто не знает, как я и говорила никому и в голову не придёт, что Оберон реально из нашего города. Ты профессиональный артист мировой эстрады, так ради эксперимента давай послушаем, как о тебе отзовутся ноунеймы. А? Давай, — стала, как ребёнок трясти его за руку, и случайно переплела наши пальцы. Он опустил глаза и засмотрелся на руки. — Соверши безумный поступок ради меня, и тогда я обещаю, прощу тебе всё.

Насчёт последнего я соврала. Его предательство со мной до конца дней. Я сказала это только ради забавы, хотела, чтобы он согласился. Отчего-то понимала, что Ефим не устоит.

— Простишь что? — не понял парень.

— Твою дурацкую записку и всё остальное, ты и сам знаешь, — мимолётно напомнила я. Вот дожил, настолько обо мне не думал, что забыл о своём поступке.

— Не знаю, — прищурился Ефим, — хорошо, — стал задумчивым он, — я выйду на сцену и исполню им песню. Мне не нужно твоё прощение Саш, пообещай, что покажешь мне "мою", — подчеркнул музыкант, — записку.

— Окей, проще простого, — я не стала спорить.

Всё это я устроила не ради банки мёда. Её я и купить могу. Как только Оберон попросил внести его имя в список, я подкралась к сцене и попросила организаторов для него особенную песню. Вернее её минус. Одну из популярных песен Оберона.

— Но девушка, она же на английском, — посетовала организатор.

Я поспешила её успокоить.

— Не волнуйтесь, мой друг ас в английском. Поверьте, вы не пожалеете.

— Что же поверю вам, — согласилась она, и направилась к своим работникам.

Вернувшись к Ефиму, на вопрос: где я пропадала, ответила: ходила в уборную.

Праздник только начинается. Посмотрим, как наш Оберон выкрутится из ситуации, когда поклонники обступят его со всех сторон. Считай это моя маленькая месть.

Людей желавших получить заветный приз, или просто от души повеселиться, дурачась на сцене, оказалось не мало. Я в предвкушении ждала очереди моей супер звезды. Думала, он станет волноваться, но взглянув на парня, поняла, что я слишком преувеличила. Ефим выглядел совершенно спокойно и даже в какой-то мере отчуждённо. Наверное, у него было столько концертов на огромную аудиторию, что городской праздник кажется детский утренником в саду. Но это он ещё не догадывается, что я приготовила для него. Надеюсь хоть что-нибудь забавное из придуманного мною получится.

Выходившие на сцену дети, подростки, молодые и пожилые люди старались изо всех сил показать как "круто" у них, получается, исполнять русские народные (иногда это были песни популярных современных соотечественников), и доказать, что именно они имеют право на приз. Я не слишком обременённая талантом и тонким музыкальным вкусом, слушала их, и чаще всего кривилась. Музыка меня редко вдохновляла, особенно то что было популярно среде молодёжи. Мне было куда интереснее наблюдать за реакцией профессионала стоявшего рядом. Как Ефим будет реагировать на голоса, попадания в тональности и прочее другое. В основном он задумчиво смотрел перед собой. Не на людей на сцене, а куда-то сквозь них. И о чём только думает? Может ему хочется придушить очередную бабку исполнявшую "калинку-малинку"? Пела та ужасно, не нужно особого ума, чтобы понять это.

— Не нравится? — постаралась я заговорить. Уже три песни подряд молчим, меня угнетает такая обстановка.

— Почему же? — не смотря на меня, спросил он. Я видела, как его лицо принимает недовольные черты. Глаз хоть и не видела, но ореол вокруг молодого артиста словно потемнел.

— Она старается, но выходит отвратительно, — выдала я своё мнение по поводу выступающей.

— Ты судья?

Я опешила. Что за вопрос?

— Нет.

— Может ты преподаватель?

С ума сошёл?

— Нет.

— Тогда у меня остаётся последнее предположение. Ты музыкант? — На этом вопросе Ефим всё же одарил меня своим вниманием, повернувшись.

— Ты же знаешь, что нет.

— Тогда почему ты её судишь? — на лице парня откуда-то возникли глубокие скулы, он словно повзрослел на глазах.

— Не знаю. Мне показалось, она не умеет петь. Я бы на её месте постеснялась выходить на сцену перед всем городом, — постаралась оправдаться перед музыкантом я. Почему-то его слова задевали.

— Во-первых, Саш, ты не на её месте. Во-вторых, стеснение это лишь маленький рычажок в голове, и однажды тебе придётся его переломить. Если до конца жизни продолжать испытывать это чувство, ты никогда не станешь той, которой видишь себя в своих мечтах. И, наконец, в-третьих, женщина счастлива, исполняя самую обычную песню. Ей не нужна поддержка и одобрение людей, она знает, что рада своему выходу на сцену, и этого вполне достаточно. Во всём происходящем неважно твоё наслаждение её пением, важно то, как она наслаждается собой, — поведали мне как необразованной и глупой дурочке.

Ефим говорил жёстко, хлестал меня словами как крапивой по лицу, и не испытывал неудобства. Ему было важно донести свою мысль, и мысль верную. Он заворожил меня и моё внимание парой фактов, и уже было сложно с ним спорить.

Слыша его серьёзный тон, мне стало стыдно за то, что я натворила. Я подставила Ефима. Сейчас его вызовут, и парню придется, исполнить свою песню на английском, и люди, может не все, но молодёжь точно поймёт кто перед ними. Вначале они удивятся, станут отрицать, но в итоге артиста слопают с потрохами.

Когда прозвучало имя Ефима из списка участников, он улыбнулся мне и направился к сцене. Я сломя голову бросилась за ним. Но, к сожалению, потеряла из вида, народу было достаточно много, и когда я прибежала к двери, ведущей за сцену, меня никто впускать, естественно не стал.

Ощущая себя последней идиоткой на Земле, я встала в первых рядах, кое-как протиснувшись вперёд, и ждала Ефима. После того что может сейчас случится он возненавидит меня. И я себя тоже.

Когда он появился на сцене без кепки и солнечных очков, сердце мою упало в пятки. Что творит?

— Всем доброго дня народ, — прокричал Ефим в микрофон, как делал это на своих концертах.

Люди с недоверием взирали на артиста, но рядом со мной стали шептаться.

— Это что Оберон?

— Вряд ли.

— Точно он, смотри.

— Что Оберон забыл на обычном празднике?

— Может это сюрприз от организаторов?

Ага, от них. От меня лично вам сюрприз девочки.

— Как ваше настроение? — выкрикнул он.

Подростки быстро прочухали что к чему и завопили артисту в знак приветствия.

— Я не планировал того что сейчас произойдёт, но вы же узнали меня? — на сцене был не Ефим, перед людьми выступал Оберон.

— ДА! — прокричали ему в ответ фанаты.

Более пожилые и люди среднего возраста мало что понимали в происходящем, но кажется, постепенно догадывались. Одна я стояла как столб и смотрела на Оберона, ожидая, когда он одарит меня своим убийственным взглядом. Но музыкант каждый раз как я пыталась поймать его глазами, игнорировал. Меня для него будто и не существовало вовсе.

— Оберон, — крикнула визгливая девушка откуда-то сзади.

— Мы тебя любим!

— Спой нам!

На каждый выкрик я реагировала как запуганная лань. Что происходит? Что Ефим задумал? Зачем ему так поставляться самому? Выйди он на сцену в своей кепке, может, его и не узнали бы.

— Узнали, я вижу. Ничего от вас не скрыть, так назовите моё имя, пусть оно станет для вас ничуть не хуже чем мёд на этом фестивале, — прошёлся он вдоль сцены и вытянул руку с микрофоном, чтобы его фанаты сделали то, о чём артист их попросил.

— Оберон, — стали как оголтелые кричать фанаты, среди которых были не только девушки и девочки, но и парни.

— А теперь тише, успокойтесь и послушаете, — завораживающим голосом попросил их Оберон, и поклонники к моему удивлению стали притихать. — Ещё тише, — приложил он указательный палец к своим губам, и звуки смолкли вовсе. Даже люди не увлекающиеся творчеством Оберона прониклись и послушно замолкли. — Благодарю. Теперь, пожалуй, выскажусь о случившейся ситуации. Я здесь в гостях. Это не мой родной город, но стоило мне узнать о вашем празднике, я решил подарить вам одну из моих песен. К сожалению, она не переведена на русский язык, и я смогу исполнить её только на английском. Уж простите. Как я и говорил: всё произошедшее не планировалось. Заранее прошу прощения тех, кто обо мне не знает. Они и не обязаны, но вам придётся потерпеть меня. Всего три с половиной минуты.

И народ снова взорвался аплодисментами и выкриками о вселенской любви.

— Для тех, кто не знает меня, я артист прославившейся в мире парочкой своих занудных песен. Не будьте ко мне строги, я влез сюда не по своей воле, меня попросила моя подруга. Хотела подарить своему городу Оберона, но не учла, что город её об этом не просил, — глаза Ефима прострелили меня насквозь несколькими хмурыми нотками. Сердце отдало болью, но я постаралась дышать ровно.

Не выдаст же он меня им? Эти ребята и разорвать могут. Смотрят на своего любимчика как на идола, и готовы подчиняться беспрекословно. Думаю, отдай Оберон им любой приказ, они незамедлительно побегут его исполнять.

— Вы снимаете меня ребята? В скором времени видео попадут в сеть. I apologize in advance to my manager! — Внезапно перешёл он на английский, — lets goo.

Ефим кивнул людям за сценой и те включили минус его песни.

— Ready? — снова выкрикнул музыкант.

— ДА! — раздалось ему в ответ.

Он мог бы командовать и армией. Не зря в названиях его песен он не просто был Обероном а "General Oberon".

— Поехали, — сказал он обыденным голосом, и стал исполнять.

На твоей щеке моя рука,

Я кричу "привет", а ты "пока"!

Солнышко, я скоро разозлюсь,

Мне поверь, тебя я не боюсь.

У нас с тобой разные цели,

Я веду, ты здесь на прицеле.

Ты выстрелишь мне в сердце как всегда,

Я кричу "привет", а ты "пока"!

Разрушатся с тобою наши облака,

Разрыдаешься, прильнёшь ко мне ты навсегда.

Будешь умолять, как обычно в себя влюблять,

Настанет время мстить, тебя убить.

Я прощу, я всегда прощал,

Ночь спутал с днём, я обещал.

В глазах твоих провалы, вижу тьму,

Она моя, она только моя,

Я защищу тебя, я вырву Сатану.

Я слушала и не слышала. Кулаки мои нервно сжимались, я готова была разрыдаться и убежать. Останавливало меня только одно, что будет делать Ефим, когда не обнаружит меня. Сейчас среди всех этих людей, пусть и поклонявшихся ему, он казался особенно не защищённым. Здесь нет его охраны, нет тех, кто подстрахует. Есть одна я.

— Спасибо, — выкрикнул артист, закончив петь, что привело меня в чувства. — Одну минутку ребята, — попросил парень, и к нему на сцену вышла одна из организаторов. Он что-то шепнул ей, и та кивком дала понять музыканту, что выполнит неведомую мне просьбу, и удалилась.

Вот Сашенька ты и услышала его живое выступление. Почти побывала на концерте. Вот же я дура. Конченная при всём. Оберон выступил совершенно бесплатно, уверена дома, он стрясёт с меня кругленькую сумму. И почему я не подумала о последствиях. Дала насладиться сотни людей бесплатным выступлением мировой звезды. Помнится, Аделина упоминала о самом дешёвом билете на концерт в Москве, и сумма я скажу, там была приличная.

— Благодарю вас за уделённое мне время, — стал он говорить поставленным голосом, — естественно моя песня вне конкуренции. Я спел для вас. Спел для себя. Спел для души. Пусть чудесную награду получит тот, кто её заслуживает.

— Господин Оберон, — появился из неоткуда ведущий, — возможно, ваши фанаты, присутствующие на празднике мёда не откажутся, от вашего членства в совете жури. Для нас это бы стало честью.

Музыкант смерил ведущего недобрым взглядом, но ответил довольно радушно:

— Увы. Я спешу.

— Что же, жители и гости нашего любимого города весьма благодарны вам, аплодисменты, — попросил ведущий людей, внимающих каждому слову Оберона.

Просить аплодисменты было не обязательно, поклонники, а так же люди, впервые услышавшие сегодня имя именитого артиста и песню поддержали его. Я собиралась тоже похлопать в ладоши, как вдруг кто-то проворный стал утаскивать меня ближе к сцене, а вернее за неё. Уже возле входа за кулисы, я узнала того кто "похитил" меня. Передо мной стояла та самая женщина организатор, с которой мельком переговорил Ефим. Твою мать! Я подставила его, а он меня ещё и вытаскивает отсюда. Естественно я понимаю зачем, чтобы уйти тихо и мирно вместе, но как же противно мне от самой себя. Ефим мог со спокойной душой бросить меня одну, и скрыться. Честно я бы приняла его решение, но он же у нас рыцарь в серебряных доспехах, ему обязательно надо опустить меня ещё ниже, чем я оказалась.

Я не видела, но слышала, как Ефим попрощался с фанатами и жителями города, и под бурные овации и мольбы остаться, вернулся в небольшую гримёрную (если её так можно назвать) за сценой. Я сидела на стуле, а рядом со мной как конвой стояла организатор. Ефим снова нацепил кепку, и немного напряжённо стал оглядываться. Всё-таки он волновался, но на сцене держался уверенно и ни разу не показал, что что-то не так.

— Привели? Спасибо миссис Королёва, — улыбнулся он организатору.

— Никаких проблем господин Оберон, — вернула ему улыбку женщина средних лет с красивой фамилией Королёва. — Но боюсь, вы не сможете спокойно покинуть пределы парка.

— Плохо, — констатировал музыкант, — что делать? У вас есть предложения?

Я сидела на стуле как первоклассница перед злой учительницей и только успевала переводить глаза с артиста на организатора. Они общались как два самодостаточных взрослых человека, а я будто шмакодявка нашкодившая.

— Есть, но мне кажется, оно придётся вам не по душе, — вела себя профессионально организатор Королёва, не обращая внимания на тот факт, что Оберон мировая звезда. Другая на её месте стала бы просить автограф, и неважно была бы она его фанаткой или нет.

— Сейчас мне всё "по душе", — окинул он меня презрительным взглядом, — главное выбраться отсюда.

— Что ж тогда могу принести костюмы, которые предназначались для фестиваля. Вы наверняка видели двух очаровательных пчёлок гуляющих всюду, и предлагающих сфотографироваться?

Верно, я видела таких, они казались довольно навязчивыми, и хотелось послать этих двоих. В подобных костюмах вряд ли кто распознает мировую… Спот, что? Она серьёзно? Оберон никогда не согласиться на подобное унижение. Я не соглашусь, хотя кто спрашивать-то будет? После моей выходки с моим мнением явно повременят считаться.

— Видел, — кивнул Ефим устало, — выбора у нас я так понимаю, нет?

— Простите.

— Тогда…

— Е… Оберон, — поправилась я, парень успел пронзить меня несколько раз своими карими недовольными глазами мечущими молнии. — Ты что реально собрался согласиться?

Он развёл руки.

— Есть предложение получше? Я весь во внимании!

Противный.

— А может, вы отвлечёте людей, а мы быстренько ускользнём? — я сама понимала, настолько бредово звучит идея. И мои отрицательные мысли по поводу такого метода, Королёва решила транслировать для всех.

— Всех всё равно не отвлечь, кто-нибудь обязательно вас заметит. А вариант с переодеванием сработает.

— Несите, — принял решение за нас двоих Ефим, и организатор покинула гримёрную, для выполнения своего же предложения.

Настала гнетущая тишина. Ефим прислонился к стене спиной, и прикрыл глаза. Я продолжала сидеть и изредка поглядывала на парня.

— Если я попрошу прощения, ты простишь? — кое-как выдавила из себя я.

— Это было глупо.

— Согласна, — кивнул я.

— Опрометчиво. Подло. И интересно.

Последнее сказанное им меня впечатлило. На лице Ефима играла мечтательная улыбка.

— Давно я не выступал перед публикой, которая меня не знает. То есть, не все знают.

— Ты на меня злишься?

— Не злюсь. Ты на себя злись, ты ведь сорвала нашу прогулку, — всё-таки посмотрел он на меня более мягко. — Мне было приятно испытать такие эмоции. Саш…

— А?

— Ты видела, как они улыбались мне? Слышала, как выкрикивали моё имя? — Злость и негодование слетели с его лица как маска, и Ефим стал прежним, можно даже было увидеть в нём того самого дурашливого подростка.

— Да. Было потрясающе. Ты великолепен. Отличный артист, — не стала я лукавить. Чего уж там. Он и без меня это знает, как и половина мира.

— Жаль, — склонил голову парень, — ты должна была быть рядом со мной, когда я впервые почувствовал себя звездой. Не нужно было оставлять подарок и записку, мне нужно было позвонить и объясниться по-человечески.

— Не важно, прошлое прошло. Забудем?

— Трудно будет. Я постараюсь, — протянул он мне руку, и я пожала её, — если нам не суждено быть вместе, то давай станем друзьями?

От его слов в горле у меня пересохло, и появился откуда-то взявшийся ком. Я поднялась со своего насиженного стула, и не умея скрывать эмоции продолжала держать его руку в своей и видимо как-то не так посмотрела.

— Только не плачь, я не умею утешать, — припомнил парень наше недалёкое прошлое.

— Я помню. Тогда слёзы катились сами. Прости. Сегодня я не позволю им пролиться, и не поставлю тебя в неудобное положение.

— Неудобное?

— Да, ты ведь знаменитость. Вдруг кто увидит, как рядом с тобой хнычет девушка, подумают ещё что-нибудь не то. Иногда от скуки я просматривала твои социальные сети, и видела, как Оберон дорожит репутацией, — вспомнились мне мои недавние поползновения.

— Какая ты внимательная.

— С Егором по-другому нельзя, — вырвалось у меня, и я, наконец, опомнившись, одёрнула руку.

Чёрт, совсем забылась.

— Ты не внимаешь моим советам, — говорил он смотря на меня исподлобья, — но я правда не хочу чтобы мой брат тебе навредил. Со стороны кажется словно я пытаюсь… Как это по-русски? Сорняк… Что-то такое связанное с сорняком.

Я стала смеяться. Что за чудо? Он так мило не может вспомнить русское слово.

— Посеять между вами… сорняк? Ссору? Да пофиг короче. В общем, — собрался парень, — не собираюсь я вас стравливать. Ты любишь Егора, он, надеюсь, любит тебя, значит, тебе ничего не грозит. Вы хорошо смотритесь… Good girl and bad boy — так это кажется, называется.

— Можно было и по-русски, не сложные ведь слова, — решила подколоть его.

— Ага, но ты не понимаешь специфику. Чем слова проще, тем быстрее они забываются. Будучи, живя в России и изучая английский, я уже путался в языках.

— Ты называл меня "маленькая девочка", значит слово "девочка" ты знал, — припомнила я последнюю нашу ночь.

— Маленькая моя.

Сердце вздрогнуло.

— Что?

— Я называл тебя — "маленькая моя".

— Точно, — сглотнула я и отвернулась от него. За что всё это? Так было весело, а я всё испортила своей детской местью.

— Господин Оберон, ваши вещи, — шла организатор вместе с ещё двумя ребятами которые тащили на себе костюмы гигантских пчёл.

— Славно, — потёр ладошки Ефим, и радостный, будто никакого разговора между нами не случилось, пошёл к организатору и её помощникам. — Добрый день, — поздоровался парень с людьми, которых ещё не встречал.

Сама вежливость — пронеслось у меня.

— Д-добрый, — заикаясь, передавал ему одни из костюмов невысокий парень с рыжими волосами, — а вы реально Оберон?

— Реально ли? Реально, — усмехнулся музыкант, принимая предложенный ему костюм, — я Оберон.

— А можно вам руку пожать?

Ефим огляделся. Организатор легонько постучала себе по лбу, показывая своему работнику, что он идиот. Мне же в то время передавал другой парень второй костюм пчелы. И что за цирк?

— Руку?

— Н-ну д-да.

— Конечно, — протянул он первый с улыбкой на лице, — могу обнять, если потребуется?

— С-спасибо, — схватился он за ладонь артиста как за спасительную соломинку, и стал трясти так, что у Ефима наверняка закружилась голова от подобных перегрузов. — Я в-ваш ф-фанат. С-спасибо з-за т-творчество. Я х-хочу с-стать м-музыкантом к-как и в-вы.

— Значит станешь. — Подбодрил парня Оберон, — пока мы живём реально всё. У тебя есть практика? То есть, ты исполняешь? Может, умеешь играть на инструментах?

— Да, — взял себя в руки паренёк, и перестал запинаться так часто как прежде. — Я играю на барабанах. Учусь вокалу. Иногда выступаю в клубах со своими друзьями.

— Барабанах, значит, — стал задумчивым Ефим, — а можешь мне сыграть?

— С-сейчас? — снова разволновался рыжий мальчишка.

— Нет, сейчас я ухожу. Давай в среду? Ты свободен?

Я слушала, пока напяливала этот неуклюжий костюм и не понимала, чего добивается Ефим.

— Свободен. А зачем вы хотите меня послушать?

Спасибо мальчик я тоже хочу узнать.

— Как тебя зовут?

— Юра.

— Юрий, отлично. Послушай Юрий, — приобнял он парня за плечи и отвёл чуть в сторону, но я всё равно навострила ушки. — У меня есть гитарист, бас-гитарист и клавишник. Осталось найти барабанщика. Если мне понравится твоё исполнение, хочу так же услышать и вокал, тогда я могу пригласить тебя в группу, которую продюсирую.

— В Америку?

Пока парнишка находился в шоке и глаза его становились всё шире по мере поступления новой информации, я поражалась масштабам возможностей Оберона. Ему что стало скучно быть артистом, и он решил перейти на другой уровень?

— Пока что только в России. У меня есть группа, но им позарез нужен отличный барабанщик, understand?

— Андестенд, — на русский манер ответил ему Юрий. — Так вы не только певец, но и продюсер?

— О группе "Dark Forest" слышал?

— Да, крутые парни.

— Я играю в этой группе, sometimes, sorry, иногда. Они мои хорошие друзья, и попросили меня помочь им, когда их продюсер ушёл. Я помог, им понравилось, поэтому я решил, что одной группы мне теперь мало. Хочу создать что-то стоящее на родине. — Разложил всё по полочкам Оберон.

О группе "Дарк Форест" знала и я. Мне их творчество всегда казалось странным. Отталкивающим. Но, не смотря на мои вкусы, остальному люду эти парни были по душе. Они так же как Оберон имели странные клички, и никто не знал их настоящих имён, зато остальная информация о парнях была в открытом доступе. Я не смотрела их концерты и клипы, и сам Оберон никогда не оповещал своих фанатов о том, что будет выступать в "Дарк Форест", поэтому понятия не имела обо всём сказанном. Наверное, только самые преданные фанаты, следящие за ним двадцать четыре на семь, знали сей факт.

— Прикольно, вы, правда, думаете, что у меня получится? — как наивный котёнок смотрел на музыканта Юрий, и ждал положительного ответа.

— Не проверим, не узнаем, — логически рассудил парень, — что ж, мне пора уходить, запиши мне свой номер, я позвоню в среду, и мы договоримся, где встретиться.

— Мы с пацанами зависаем в нашем гараже, если вам будет удобно, можно и там, — предложил скромник барабанщик.

— Хорошо, номер оставь, я перезвоню, — видимо Ефиму надоела болтовня, и он перешёл к делу, то бишь переодеванию.

— Наговорился? — запарилась я стоять и ждать его в костюме пчелы.

Выглядела я наверняка эффектно, особенно моё большое жёлтое пузико и полоски на спине. Но что больше всего меня убивало, так это противный хвост, называющийся у настоящих пчёл жалом. Он вертелся туда-сюда, стоило сделать шаг, чем раздражал.

Ефим окинул меня заинтересованным взглядом.

— Тебе идёт, — совершенно серьёзно заявили мне, — ладно, поделимся впечатлениями потом, сейчас и мне пора нарядиться.

Заняло у него это не больше трёх минут, и перед нами уже стоял не Оберон, а Шершуля. Неплохо, ему бы подошёл такой псевдоним. Пусть не круто, зато патриотично.

— Ну что готова баба Капа? — будто прочитал мои мысли Оберон. Я прям как открытая книга, ей богу. Все всегда знают, что у меня на уме.

— Готова, — пробубнила я, недовольно.

— Ребята, — обратился он напоследок к Юрию и организатору, третий парнишка ушёл, ему вся эта возня показалась скукой. — Если кто узнает о том, что Оберон наряжался в шмеля, я вас засужу. Не в обиду.

— Ну что вы господин Оберон, какие обиды? — пропела Королёва.

— Я буду молчать, — пообещал Юрий.

— Костюмы верну позже с водителем, — нацепил он на голову смешную маску, и словно из подвала продолжил вещать, — спасибо за оказанную помощь. Мы отчаливаем. Bye!

Я в последний раз вдохнула свежий воздух (и как докатилась до такого?) надела на себя маску, и мы как два шара вышли из гримёрки. Пока топали по аллее, нас никто ни в чём не заподозрил. Я стала волноваться, вызвал ли умник такси, но как оказалось он намного практичнее меня, и давно всё спланировал.

На выходе из центрального парка меня окатило волной беспокойства, так как я поняла, что Оберона дожидаются сумасшедшие фанатки. Они собрались небольшим отрядом в девять человек и "патрулировали" выход. Мне подумалось, что и другие выходы оккупированные подобными дурочками. Неужто думают, что их кумир такой болван, чтобы идти здесь? Хотя, он болван, и я вместе с ним, мы же прёмся мимо гиен вместе. Проходя мимо, Ефим никак не отреагировал на разговоры девушек подростков, зато я не упустила возможность "полакомиться" сплетнями.

— Лесь, Оберон не тупой, он через центральный вход точно не пойдёт, — говорила одна из них. Видела я девчонок с трудом, нужно было поворачиваться всем телом, чтобы разглядеть, а у меня таких привилегий не было.

Ещё как тупой, но одновременно и умный. Противоречия на каждом шагу.

— Молчи и наблюдай.

— Как думаешь, я ему понравлюсь?

— Вот бы стать его девушкой.

— Наслушалась? — шикнул мне Ефим, и схватив за руку потащил к чёрному дорогому автомобилю, как потом выяснилось принадлежавшему его отцу Олегу Денисовичу.

Открыл мне дверь, усадил меня на заднее сиденье как куклу, и швырнул не только мою маску, но и свою, как-то довольно быстро выпрыгнув из своего костюма пчелы, который так же полетел мне в лицо. Девочки оживились, увидев парня, но он методично захлопнул дверь, где сидела я, и сам уселся на переднее сиденье.

— Трогай брат, — отдал он приказ водителю, — go!

Не успели девушки добежать до нас, как нашей машины и след простыл.

Лес полон зверей, коварных идей,

Наступая идут чрез ухабы.

Воинственный вой, кровавых потерь,

Пленяет получше забавы.

Хищник идёт в нападение,

Как только почувствует кровь.

Его не пугают, не бури, не грозы,

Не вой таинственной розы.

Принюхавшись, он узнает тебя,

Ту с чьей душой развлекался.

Вмиг станет совестно хищнику,

Отступить назад, желая тебе показать,

Но на деле желая тебя разорвать.

Надолго запомнит он кровавую бойню,

Сама вселенная за тебя отомстит.

Хищник будет долго страдать,

Когда напорется глазами о шипы розы.

Глава 17

Выбор, сомнения, любовь

Я — артист.

Я — актёр.

Я — Оберон.

Внушал я себе с того самого дня как получил обширную известность. Ефим никак не помогал мне, и от него нужно было избавиться. Похоронить. И я сделал это следующим образом.

Она мирно спала, наверное, ей снилось что-то приятное, Саша улыбалась. А я сидел рядом и терзал себя муками совести. Остаться или уехать? Любовь или возможность стать в жизни кем-то важным? Вопросы, которыми задаются все подростки и люди, которые собираются поменять свою жизнь, перевернуть её с ног на голову. Я встал перед выбором, и выбрал то, что посчитал релевантным. Пусть билеты были куплены заранее, но я до последнего сомневался. Проведя ночь с девушкой, которая мне понравилась с первого взгляда, я погряз в сомнениях. Всегда считал забавным, когда друзья мне заявляли "Фим, я втюрился в неё, реально прям, увидел и всё как переклинило". У меня случилось так же, но я долго сопротивлялся. Сражался с самим собой. Как я Ефим Кравцов, который смог стать центром школьных интриг и пойду на поводу у простой девочки младше меня. Саша. Она всегда крутила мной как хотела, сама того не подозревая. Каждое наше столкновение дарило мне уйму эмоций. Я хотел её, и не мог ею обладать. И во всём по моему сугубо личному мнению была виновата Диана Вадимовна Могилевская. Ведьма, каких поискать.

Первый раз, когда я увидел Сашу, пришёлся на наш с мамой переезд. Случился скандал, как в доме Могилевских, так и в доме Кравцовых. Мой отец уважаемый бизнесмен завёл себе любовницу, молоденькую и смазливую. Я видел её много раз, и признаться на такую не грех и засмотреться. Имени её я не помню, она исчезла из жизни отца позапрошлым летом, когда он выяснил, что молодой девушке нужны только его деньги. Не знаю, чего он ожидал, великой любви, наверное? Вернёмся к скандалу. Мама устроила настоящий погром, а мне, Аделине и Егору приходилось лицезреть безумства родительницы. В отличие от перепуганной Аделины, которая на отрез отказалась покидать отчий дом, я сразу предупредил маму, что одну не оставлю. Отец у меня всегда был понимающим мужиком, спасибо ему, он поддержал меня, когда я объявил что ухожу с матерью. Когда Егор услышал моё решение, только посмеялся. Его всегда заботило только материальное состояние. С самого раннего детства брат был слабее меня, часто болел, и всё внимание доставалось по большей части ему. Я не обижался, всё понимал. Но шли годы, мы росли, у родителей родилась Аделина, а близнец не менялся. Он привык, что все ему должны. Сейчас же когда он уже взрослый мужчина, он воплощал свои желания во власти над подчинёнными на работе или подчинении близких. Мама одна из тех, кто попалась на удочку брата, и которая не понимала, что ею умело манипулируют. Когда я попытался до неё донести истину, она разозлилась, и больше я тему не поднимал.

Из всей семьи меня всегда поддерживала младшая сестра и отец. С мамой были тёплые отношения, но между нами стоял Егор, который любил, чтобы выбирали его. Маме приходилось балансировать, но как бы она не старалась держаться на уровне, всё равно "перевешивал" мой брат. Уехав в штаты, я забил на это.

Пока мама пыталась наладить контакты со сводной сестрой, я увидел Сашу. Девчонку четырнадцати лет, которая несмело подглядывала за нами. Стоило мне улыбнуться, как она спряталась. Слишком мило чтобы не запомниться.

За что я её полюбил? Без понятия.

Обычная школьница, ничего особенного — мог бы сказать, но не скажу. У нас было что-то общее. И общим стало желание любить.

Я дождался пока её мать уедет на работу, и вышел. Светловолосая нимфа сидела в беседке, и записывала, что-то карандашом в тетрадь. Как потом выяснилось, она решала примеры по математике. Саша много времени уделяла учёбе, и мне бы нравилось это упорство в ней, если бы не узнал, что на бесконечных занятиях настаивает её мать. Она была слишком послушной, слишком слабой, и я горел, желаем стать её защитником. Да-да, с первого нашего поцелуя я принял серьёзное для моих шестнадцати лет решение. К сожалению, я был неверен своим словам, и провалился.

Наш первый поцелуй под синим небом и белыми пушистыми как овечки облаками. Лёжа на зелёной траве и слушая звуки речки. Что может быть прекраснее? Такое обычно происходит только в сказках, и я создал ей сказку. Саша всегда выглядела как принцесса, или как я тогда называл её царевна. Она была достойна этой сказочной атмосферы, и я ей её подарил, не ожидая ничего в ответ. Я ждал, что девчонка отпихнёт меня, станет кричать и обзываться, а Саша наоборот стала отвечать мне взаимностью. И тогда я испугался. Прям как ребёнок. На меня вешались девочки из класса, когда я учился в другой школе, но я не позволял им заходить так далеко, поэтому наш с Сашей поцелуй был первым в моей жизни. Я о нём никогда не жалел, надеюсь как и она.

После волшебства произошедшего на лугу, я думал, что вот оно, то, что я искал. Я предложу Саше встречаться, и она обязательно согласится. Каким же наивным одуванчиком я был.

Испугавшись, я сам оттолкнул Сашу, и вёл себя отстранённо. Она естественно обижалась, я видел, но ничего не мог с собой поделать. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к мысли. А потом мне пришлось защищать её от Дианы Вадимовны. Та как обученная поиску овчарка накинулась на мою воздушную нимфу, и стала орать. Я не стерпел, влез, и сделал себе хуже. Себе и Саше.

Буквально на следующий день Диана Вадимовна, схватив меня за ухо, утащила на задний двор, где редко кто-то появлялся. Вначале я не понял, чего ведьме надо, может, провинился где, а всё оказалось до одури просто.

— Ты что себе позволяешь сопливый поганец? Самым умным себя возомнил? Думаешь, я дура? — Стала она наезжать на меня, не крича, но угрожающе.

На самом деле я не думал о ней ничего, просто злая старая карга. Не более. Тогда я был не силён в словесных сражениях, как сейчас, и мне пришлось туго. Я боялся если стану перечить, Диана Вадимовна может выгнать маму. Мне-то было куда идти, отец всегда приютит, а маме что тогда делать? На этом я и попался в лапы змеюке.

— Что тебе нужно от моей Саши?

— Ничего, — ответил я тогда, стараясь вести себя естественно. — Не понимаю, что случилось?

— А случилось то, говнюк бестолковый, что ты смотришь на мою дочь как на кусок мяса, — и она ударила меня по щеке, не больно, но обидно. — Считаешь, я позволю тебе и дальше продолжать этим занимать?

— Ничего не считаю, — взыграла во мне гордость. И я решил ей назло продолжать, пока тётка не придумала, как отвадить меня. — Саша сама вольна распоряжаться своей жизнью.

— Саше че-тыр-над-ца-ть, — по слогам произнесла женщина, — она себе пенал-то выбрать не в состоянии, чего уж говорить о серьёзных решениях. Знаю, ты хитёр, и сможешь заставить её пойти против меня, поэтому я скажу тебе вот что Ефим, — только когда мы были наедине, она звала меня по имени, — я вышвырну и тебя и твою матушку на улицу. Но если тебе этого аргумента мало, я сделаю, так что ты никогда не увидишь мою дочь, разве что издалека, и то не факт. Ты оставишь её в покое, и будешь общаться с ней только как с сестрой.

— Думаете, напугали меня?

— Мне плевать напугала я тебя или нет, я просто выкину твою мать без средств к существованию, и сделаю, так что никуда она не устроится на работу и бывший супруг ей не станет помогать, — была открыта как никогда тётя, — видишь, на твоём личике уже появился страх. Детьми легко манипулировать.

Я уселся на выступающий фундамент, и прикрыл лицо руками. Саша мне нравилась, но мама важнее. Я выбрал маму и её мирную жизнь.

— Отлично, рада, что в голове у тебя не только порнушка, — похлопала меня по плечу Диана Вадимовна, и ушла, оставив одного.

Повторять дважды мне было не нужно, и я стал вести себя так как того требовали обстоятельства. Обижал Сашу, подставлял, обидно шутил. Был рад только тому, что и малышка была не промах. Она отвечала мне так сказать взаимностью. Чего только стоил слух, обо мне ходивший по всей школе. Парни тогда долго издевались и подшучивали, боясь подходить, а девушки, перед тем как начать общаться интересовались, не гей ли я.

Случались и промахи. Их было несколько за почти неполных два года жизни вместе с Сашей и её семьёй. Я выполнял условия поставленные Дианой Вадимовной, и даже придумал ей погоняло — Леди Ди. Удивительно, но после этого стерва стала ко мне мягче, и я понял, что нахожусь на верном пути. Однако она будто чуяла, когда я не сдерживался, уверен в том, что Диана Могилевская просто отлично знала свою дочь, и видела перемены её настроения.

Несколько раз я промахнулся и поцеловал Сашу. Она была не против, а я наслаждался её близостью. Когда целовал, знал, что та всецело принадлежит мне. Я покорно ждал нашего совершеннолетия, чтобы забрать девушку с собой и быть рядом. Всё рухнуло, когда в её жизни появился мой брат. Он каким-то образом вошёл к ней в доверие, хотя разговаривать-то порой не умел. Молчун, впитывающий в себя весь негатив, а потом выплёскивающий его на близких. Я боялся, что он ударит Сашу. Что она откажется делать что-то по нему, и тот решит наказать девочку. Стал меньше попадаться ей на глаза, чтобы не провоцировать близнеца, но всё равно незримо следовал за ними. Всё осложнялось тем, что дни мои были полностью распланированы. Я постоянно учился. Отец устроил дополнительные занятия по английскому языку, также я оттачивал игру на гитаре и пианино, хотел научиться играть и на барабанах, но увы не срослось. Прям не моё и всё. Так же ходил на вокал. В общем, я был полностью поглощён мечтой. Когда отец сообщил, что собирается отправить меня в штаты, я прыгал от счастья, и стал учиться ещё усерднее. У нас был договор, мол, если я оканчиваю десятый класс без троек, то поеду в Америку. Моя целеустремлённость мне помогла. Сам не понимаю, как находил время для всего, однако это реально, если забросить личные предпочтения по типу безделья.

И вот осталась одна ночь до отъезда, мы поговорили с Сашей, и она призналась, что нашла мечту. Меня. Чёрт, как же я тогда жалел что покидаю её. Мне так хотелось пригласить девушку поехать со мной, но я не осмелился. Кто её отпустит? Да и опасность для мамы от Дианы Вадимовны оставалась.

У нас всё случилось. Я был счастлив, думаю, как и она. Перед тем как уйти от Саши на долгие пять лет, я поцеловал её в край губ, и шепнул на ухо как дорожу ею. И ушёл, молча и без сожалений. Ведь по-другому было нельзя.

В аэропорту я попросил сестру передать Саше колье и записку, которую продумывал всю дорогу. Получилось вроде неплохо: "Надеюсь, тебе понравилось произошедшее ночью. Для меня оно тоже стало неожиданностью. Я вернусь к тебе, обязательно!"

— Ты уверен, что оно ей надо? — с грустью спросила Аделина.

Я мог доверять только ей.

— Надо. Хочу чтоб не забыла, и не жалела ни о чём.

— Фим, ты, что влюбился в неё? — сдвинула бровки сестрёнка.

Я не ответил. Не потому что не знал ответа, всё я прекрасно осознавал. Просто посчитал, что эти слова я должен первой сказать Саше, а не кому бы то ни было ещё.

Настала новая глава моей жизни. Америка!

Первое лето, я шиковал. У меня было всё благодаря отцу и его связям. Так же я быстро нашёл друзей. Мы веселились, ходили на пляжи, играли в футбол, тусовались в клубах, развлекались с девушками. О Саше и жизни в России я не вспоминал. Дни были забиты с утра до ночи.

Осенью я продолжил обучение. Год прошёл вполне нормально, и я продолжал наслаждаться жизнью. Думал, она у меня удалась. Всё поменялось, когда школа была окончена, и я поступил в университет в Нью-Йорке. Окружение снова сменилось, и я стал более серьёзным. Учился не покладая рук. Уроки гитары, фортепьяно, вокала, курсы актёрского мастерства, всё это в итоге вымотало. Я перегорел. Заперся в квартире и скучал. Скучал по родине, дому, родителям и по Саше. В припадке неимоверной тоски, на вечеринке где все веселились, и один я как сомнамбула пил из горла пиво, зашёл в интернет. Впервые я "навестил" Сашкину страницу в социальной сети. Из-за опьянения и всепоглощающей печали я, увидев её счастливой в обнимку с братом, разбил свой телефон. Ребята долго допытывались до меня, спрашивали, Фим что произошло? Я не отвечал. Нечего было ответить. Мы с ней друг другу не обещали хранить верность, поэтому смысла в моих претензиях не было. Оставил их при себе.

Второй год, третий прошли как в тумане. Я стал упорно заниматься музыкой. Она спасала от мыслей о прошлом, о тоске. И всё прошло. Мне стало легче рассказывать новым друзьям о жизни в России, шутить по поводу и без, в общем, жизнь стала бить ключом. В один миг всё закрутилось, завертелось. Меня унесло водоворотом скрипичных ключей и нот.

Моё первое настоящее выступление произошло в одном из ночных клубов Чикаго. Как меня туда занесло, я понятия не имел. Я и мои друзья просто в один день проснулись в номере отеля, и решили повеселиться. Гуляя по городу мы пришли потусоваться в клуб, где я случайно услышал о том, что группа обещавшая выступить на их сцене по каким-то неведомым причинам отказалась. Я посчитал случившееся манной небесной. Подошёл к злющему администратору и заявил на английском:

— Добрый вечер сэр, я услышал, о чём вы разговаривали со своим коллегой, и решил, что не лишнем будет предложить свои услуги.

— Какого рода? — приподнял густые брови высокий смуглый мужчина в бейсболке.

— Музыкального. Вам кажется, требуется группа, и мы можем вам помочь.

Естественно он не воспринял нас всерьёз.

— Вы кто такие? — пробасил администратор, угрожающе наблюдая за моими друзьями, которые тоже не слишком верили в положительный исход.

— Музыканты. Пока учимся, но уже делаем определённые успехи.

— И что прям петь умеете?

Я возликовал. Бинго.

— Я вокалист меня зовут Фим, умею играть на синтезаторе, а это, — я стал перечислять троих стоявших позади парней, — Бенджамин — гитарист, Кельвин — ударник и Эрл — бас гитарист.

Насчёт Эрла я приврал. Он умел играть на гитаре, но получалось у него это с трудом и огромными усилиями, парень был умелым в скрипке. Бенджамин же в отличие от Эрла реально жил гитарой, умел практически всё. Он с раннего детства (по его рассказам, как только ложку держать научился) обучался игре на этом чудесном музыкальном инструменте, и достиг высот. А что насчёт Кельвина, он любил синтезаторы, как и я, и неплохо справлялся, но лучше всего умел приручать барабаны. У меня получилось убедить его принять на себя ударный инструмент. И когда друг согласился, я обрадовался больше всех. У меня с барабанами всегда происходила какая-то ересь.

"Dark Forest" — так сейчас называется эта группа. Я стал их основателем и временным лидером, но потом сложилось, так что наши пути редко пересекались, хоть парни постоянно звали обратно. Они достигли неких успехов, и их стали узнавать, в то время как я стал звездой мирового масштаба. Однажды Эрл пришёл ко мне и попросил стать продюсером. Я долго думал, и Морган меня отговаривал, но я не мог бросить своё детище, и год назад вернулся в группу, играя иногда с ними ради забавы. Я не был вокалистом, не был лидером, это место давно стало занято Бенни, просто играл на синтезаторе и получал удовольствие. Кстати роль их вокалиста стал исполнять парень из Лондона, настоящий аристократ Франклин, которого фанаты знают как Эф.

— Значит умеете? Покажите-ка на что способны, и тогда я подумаю взять вас или выкинуть вон из моего клуба, — одобрительно кивнул администратор на сцену со ждущими нас инструментами.

— Фим мы любители, — напомнил мне Бенни, — что ты собираешься кому доказывать?

— Согласен, будь здравомыслящим, не превращайся в мою чокнутую бабулю, тогда ведь вам придётся чалиться в дурке вместе, — был в своём репертуаре Кэл. Он любил всем доказывать, что в ближайшем будущем сойдёт с ума как его бабка, ведь у них это наследственное.

— А мне идея нравится, но сыкотно, — единственный кто меня поддержал, оказался скромняга Эрл.

— Не попробуем, не узнаем парни, хватит сидеть на месте, пора показать всем, что мы не пустой звук, — постарался я поднять боевой дух в нашей группе, но друзья отреагировали здоровым скепсисом.

В любом случае, мы попробовали, исполнили одну из недавно написанных песен Бенни, и администратор хоть и выделывался, но разрешил нам выступить. Тогда-то всё и началось.

В клубе, когда выступали, мы отдавались процессу целиком и полностью, я тогда даже голос немного сорвал, но в итоге получили море оваций. Когда мы с друзьями довольные тем, что хорошо повеселились, и в придачу получили нехилый гонорар собирались уходить, нас нагнал высокий худощавый мужчина, который представился как продюсер Гиббс Грей. Он дал свою визитку и пригласил на прослушивание в Нью-Йорк. Мы естественно согласились и поехали через месяц специально, чтобы нас послушали и дали своё мнение. Там-то я и познакомился с Ричардом Морганом моим нынешним менеджером.

Мы стали играть в группе под названием "Dark Forest" менять ничего не стали. По мере раскрутки я становился известным, и мне предложили сольную карьеру. Принимать поспешное решение я не собирался. Не думал, что смогу выкрутить один. Но меня уверяли, что моя врождённая харизма поможет. Я стал часто задумываться, с парнями в группе мне становилось всё теснее и теснее. Хотелось свободы. И в конце всё же я принял верное для себя решение. Долго разговаривал с друзьями, пытаясь как можно мягче преподнести новость. Эрл и Кэл вроде поняли сразу, считали, что удерживать меня, смысла нет. Ведь насильно мил не будешь, как говориться. Бенни же воспринял произошедшее как предательство, и долго со мной не разговаривал. Только полтора года назад он стал воспринимать меня нейтрально. Мы выступали бок о бок на каком-то фестивале в Париже, и тот смягчился. Там-то я и познакомился с их новым вокалистом, с которым и пел в дуэте.

Сольная карьера стала моим сущим адом. Изначально. Мне писали песни (пой, они стрельнут, уверяли) я отказывался, но потом всё равно соглашался. Мне ничего не нравилось. Я никогда не любил петь о чужой жизни, всегда хотел рассказывать свои истории, и стоило мне позвать Моргана ко мне в менеджеры как ситуация выровнялась. Я стал больше влиять на происходящее с моей карьерой. Начал писать музыку, слова, и всем нравилось. Первым моим синглом стали "сломленные крылья", они-то и подарили миру Оберона.

— Чувак ты не можешь выступать под русским именем, — заявил мне Рич, — никто не станет слушать Ефима Кравцова.

Я был согласен, но ни один из предложенных мне ранее псевдонимов не понравился. Сплошная чепуха.

Когда я потерял всякую надежду на нормальное имя, случилось чудо. Однажды я читал пьесу Шекспира (в Америке модно знать этого парня) и наткнулся на персонажа Оберона. "Сон в летнюю ночь" подарил мне псевдоним, и с того дня я стал царём фей и эльфов. Мои же фанаты предпочитали называть меня генерал или господин Оберон.

В моей жизни появились первые сольные гастроли. Из страны в страну, из города в город. Голова шла кругом. Приходилось как можно чаще выпускать новые треки, чтобы фанаты не заскучали и у меня получалось. Все, что есть в моих альбомах, я написал сам. Все популярные треки мои, права я предпочёл не делить с лейблом, на который работал. Те согласились, им некуда было деваться. Моим условием стало либо я остаюсь и приношу вам миллионы долларов, либо ухожу и приношу те же миллионы, но другим людям. Деньги терять естественно никто не хотел.

Были в карьере артиста Оберона и падения со скал.

В темноте ночной, я вижу оскал,

Ты падал хоть раз, срываясь со скал?

Там ты встретишь его, своего палача,

Лес в огне, ты летишь, а потом ты кричишь.

Получая удар за ударом.

Я не просто так написал эту песню. У неё есть огромный смысл. Я сочинил ее, когда сам упал. Упал не из-за испорченной репутации или чего-то подобного. Моим падением стал голос. Год назад у меня в карьере случился пятимесячный перерыв. На концерте в Мадриде я сорвал голос. Сильно. Через два дня мне нужно было выступать в Лиссабоне. Рич предлагал отменить концерт или перенести, но я был упёрт. Мне не хотелось подводить поклонников творчества Оберона, поэтому я рискнул. Вышел через два дня на сцену и в первой же песне остался без голоса. Мне было жуть как стыдно перед всеми, но отменить ничего я по понятным причинам уже не мог. Концерт в Лиссабоне — единственный в моей практике, когда я воспользовался фонограммой. Весь остальной тур мне пришлось отменять. Истинную причину разглашать я запретил, нечего болтать о своих проблемах, мне не нужны жалостливые лица. Злостные довольные меня не пугали, а вот сочувствия я не переношу.

Вначале всё казалось затянувшейся шуткой. Я не мог нормально разговаривать почти неделю, а когда голос вернулся, попытался спеть, но не вышло. Горло словно кошки ободрали, и я закашлялся. Ричу пришлось пригласить лучшего фониатра в Нью-Йорке, который прописал мне длительное молчание и лекарства. Молчать мне совершенно не хотелось, и я постоянно нарушал правила. И тогда когда случился очередной приступ боли, врач мне заявила:

— Мальчик мой, если ты так и продолжишь играться в певца, то однажды можешь проснуться совсем без голоса. Нет, разговаривать ты сможешь, а вот с твоей блистательной карьерой придётся попрощаться раз и навсегда.

Прожить день без музыки и вокала означало для меня пытку. Но я вытерпел намного дольше, и не без помощи сестры, которая приезжала на каникулы ко мне. Она помогла мне справиться с проблемой. Иногда мне звонила Алия и мы долго мило беседовали. Считай мои девочки, и вытащили из депрессии. В тишине я нашёл новый плюс: написание новых песен и музыки. Фанаты считали, что Оберон взял перерыв в карьере, на самом же деле я трудился для них, чтобы в будущем, когда голос вернётся удивить их новыми синглами.

Вышло ровно, так как я и предполагал. Спустя пять месяцев реабилитации, я смог порадовать поклонников десятью новыми треками, которые входили в новый альбом "Падение со скалы" с одноименным заглавным треком. Все строили теории, мол, Оберона бросила девушка и песня посвящена ей, но на деле я посвятил песню самому себе и своему восстановлению. Моя жизнь продолжила кипеть, и докипелась до нового тура. Я объехал несколько стран в Европе, и остановился на России. В честь своего возвращения решил подарить своё выступление своей родине. Да и соскучился я по родным просторам. Оберон захотел стать Ефимом Кравцовым. И слыша, как родные называют меня именем Ефим, я не сразу понимал, что они звали меня. Я сросся с Обероном и стал полноценным.

Я — Оберон.

Я — артист.

Я — Ефим Кравцов.

Сидя за барной стойкой в баре с неизвестным мне названием я вспоминал прожитое со стаканом бренди. Вчера я провёл чудесный день с Сашей подстроившей мне ловушку в виде незапланированного выступления перед людьми моего родного города. Чудная девчонка. Хотела подставить, а подарила много новых положительных эмоций, как себе, так и мне.

Целый день я пытался понять для себя, что к ней чувствую. В первую встречу после пятилетней разлуки я ощутил прилив ненависти, как к ней, так и к брату. Мы сидели за одним столом, и я часто отмалчивался. Пытался перебороть себя, сражался с неприязнью. А потом меня осенило, эту пресловутую неприязнь я испытывал к Егору, а не к Саше. То, что он был всё это время рядом с ней, касался, целовал, ломало изнутри. Близнец специально провоцировал своим поведением, я отлично знал его повадки. Поведение брата я рассчитал как вызов.

Егор победил без войны, заполучив в личное пользование наивную девочку. Теперь сидя и анализируя, я понял, Саша была сломлена моим отъездом, и страдала. Мой брат оказался рядом и сыграл свою любимую роль — лицемера! Из нас двоих я артист, но играл именно он. И мне бы похлопать ему в ладоши и удалиться, оставив Сашу разгребать всё самой, однако моя дотошность (люблю определённость не бросаю ничего на полпути) меня не отпускала, вцепившись в плечи клещами. Проведя день с Сашей, я для себя решил, помогу отвадить Егора, а там пусть сама решает, нужен я ей или нет. Настаивать в случае если наши чувства не взаимны не стану. Да и некогда мне этим заниматься. Осталось полторы недели, и я покину Россию и родной город снова на неопределённый срок.

Итог какой? Я всё ещё к ней неравнодушен. Готов помогать и защищать, но не могу настроить себя на верный лад. Чтобы вести более-менее адекватно. Меня влечёт к ней, проклятая нежность, но я знаю свои рамки дозволенного, и нарушать их не имею права, пока она сама не захочет.

Что насчёт Саши и её чувств к Егору? Я пока не разобрался. Она вроде и ведёт себя подобающе влюблённой леди, но всё равно при каждом удобном случае отстраняется от него. Да и не важны её чувства к моему брату, факт в том, что у него на сердце только одно — как бы покрасивее насолить мне. К слову о его нелюбви ко мне, с чего всё началось? Я не в курсе. Много раз спрашивал у Егора, но тот отвечал мне что-то наподобие: "как я могу объяснить тебе твою вину, если ты сам её не понимаешь!" Как? Как? Да просто сказать мать твою. Почему я обязан угадывать? Все видимо считают, что я чёртов экстрасенс и телепат, могу читать мысли одним взглядом, но это ни хрена не так. Ненавижу намёки, почему бы просто не сказать как есть? Мы не в романтическом фильме, где загадочность держит сюжет в напряжении.

Пока я сидел и крутил стакан телефон в кармане джинсовки зазвонил знакомой песней в исполнении моих друзей. На экране отобразилась фотография Алии. Разговаривать мне не с кем не хотелось, но раз уж она позвонила, то сбрасывать было бы некрасиво.

— Я тебя слушаю, — заговорил я на английском, за что бармен странно на меня посмотрел.

— Какое у тебя сейчас время суток? — не была слишком осведомлена девушка, о времени в центральной части России. — Надеюсь, не разбудила?

— Всё путём, что ты хотела Алия? — успокоил я актрису, голос её звучал взволнованно и мне хотелось поддержать подругу.

— Позвонила напомнить о контракте, в пятницу он истекает.

— Я помню.

— Ждёшь? — с какой-то неприсущей ей игривости спросила Спенсер.

— Мне всё равно, — честно признался я, — тебе больше надо.

После недолгой заминки девушка спросила:

— Как дела дома? У тебя голос уставший.

— Лучше не спрашивай. Как обычно не дом, а дурдом. Переполох на переполохе… — Я хотел, продолжить своё душеизлияние, но плеча моего коснулась тяжёлая мужская рука.

Вначале мне показалось, что кому-то стало скучно, и кто-то решил нарваться. Волновало только одно — лишь бы не узнали. Оглянувшись и заметив недовольное высокомерное лицо брата близнеца, я немного расслабился.

— Фим, что-то случилось? Не молчи, — занервничала Алия.

— Алия я тебе перезвоню, — и первым сбросил вызов. Кстати перезвонить я ей так и не смог, запамятовал.

— Как романтично, — прокомментировал услышанное Егор и уселся рядом заказав чашку крепкого кофе, — болтал со своей американской девушкой? Я читал новости, но почему-то не верится мне, что ты мог влюбиться в подобный типаж. Она же вовсе не в твоём вкусе братец.

— А ты осведомлён о моих вкусах? — приподнял я в изумлении бровь. — Как нашёл меня? Если ты ко мне потрепаться пришёл, не порть воздух и проваливай. Я люблю думать в тишине.

Брат улыбнулся краем рта, что заранее предупреждало меня о не лучшем времяпрепровождении с ним. Наверняка заявился сюда, чтобы попортить мне нервишки.

— Не остри.

— Не перечь, я старше, — припомнил я.

— Всего на две с половиной минуты, — как дурачку показал он мне на пальцах.

— Как видишь это тоже срок. Один из нас уродился козлом, — поиграл я бровями. Настроение стало подниматься, издеваться над Егором мне нравилось с детства, но всегда на мои шутки он отвечал ударом в спину.

— Твои намёки чреваты последствиями. Думай, прежде чем сказать Ефим, — дал мне добрый совет он.

— Понял тебя, забудем. Так как нашёл?

— Ты предсказуем.

— Иногда предсказуемость полезна. А вот ты моя противоположность, и всей нашей семейке частенько эта твоя черта выходит боком, — вспомнилась мне история отца двухлетней давности. Тот мужик серьёзный позвонил мне и стал жаловаться, что Егор продал какие-то важные акции и ничего ему не сообщил, из-за чего впоследствии отец потерял деньги.

— Сейчас это не важно, — подали ему, наконец, кофе и тот манерно отпил его. Прям английский лорд. — Разговор будет о другом.

— Я бы мог сказать, что мне интересно, но будет ли справедливо соврать? — пожал я плечами. Слушать бессмысленную болтовню брата кара ещё та.

— Ты можешь помалкивать, говорить буду я.

— Даже так. Егор умеет вести монолог в течение долгого времени? Не верю. Продемонстрируй.

— Не паясничай Ефим.

— Ладно, чем быстрее ты выговоришься, тем быстрее я отделаюсь от тебя и твоего общества. Говори по существу и избегай, пожалуйста, слов паразитов, — деланно вежливо попросил я, хотя на самом деле хотел уколоть да побольнее.

Брат одарил меня усмешкой. Я решил ему вернуть похожую, что его немного разозлило.

— Не лезь к Александре, она моя невеста, а ты всего лишь гость в её жизни. Прилетел, улетел, она тебе не нужна. — Был краток брат.

Мне хотелось рассмеяться ему в лицо намеренно, чтобы видел как его мнение мне интересно и важно. Но я понимал, что могу ненароком спровоцировать тихого Егора, в душе которого постоянно бушуют ураганы. Если вдруг он напал бы, началась драка, и наши мордочки обязательно засветились в СМИ. Мне дурная слава не нужна, да и о брате близнеце распространяться желания не было. Не потому что его станут путать со мной и это может задеть моё эго, нет, дело тут в ином. Мне не хотелось, чтобы ему портили жизнь мои настойчивые фанаты, и докучали. Почему-то кажется такие вполне себе могут найтись и не давать ему прохода. Изначально я заявлял, что перекрасил волосы в блонд, чтобы быть не похожим на него, ибо он мне противен, но на самом же деле всё обстоит иначе. Я просто хотел, чтобы нас могли различать. Образ Оберона подразумевал светлые волосы и чёрные тона в одежде, и именно по таким признакам фанаты и должны узнавать меня во мне. Мои родной цвет волос немного менял внешность, придавая ей юношеские черты, и соответственно Егору тоже, поэтому я разграничил нас, чтобы в нём не узнавали меня.

— Ефим ты же меня услышал? — посмотрел на меня Егор исподлобья, что показалось мне довольно угрожающе.

— Не уверен?

— Не понял? Ты не уверен?

— Ты не уверен, — я улыбнулся, — ты не уверен в её чувствах к тебе. Беспокоишься, что Саша переключится на меня?

— Глупости не говори, — болезненно рассмеялся Егор, я поймал его на страхе.

— А что если так произойдёт? Что будешь делать?

— Посмотрим, — неопределённо ответил он, — может, уничтожу тебя.

— За чувства? Мы люди ведь их не контролируем. Я могу ошибиться, как и ты.

— Ты звезда братец, тебе нельзя ошибаться. Одна ошибка равна годам расплаты перед поклонниками. Я знаю, как ты бережёшь свою репутацию. И видел, как смотришь на Сашу. Берегись Ефим, ещё один такой взгляд и весь мир узнает кто ты, кто твоя семья, и как ты вёл себя в прошлом. Я сломаю тебе жизнь и карьеру братец, не сомневайся. И глазом не моргну. Мы с тобой играем по-разному, и в отличие от тебя я веду игру по крупному. Всегда делаю высокие ставки. — Допил свой кофе Егор и стал собираться.

— Значит, ты заставляешь меня сделать выбор так? — оттолкнул я от себя стакан, и тот прокатился до конца барной стойки, чудом задержавшись на самом краю.

— Да. И мне он кажется очевидным. Карьера или девушка? Ты можешь вернуть Сашу и быть с ней, уверен эта дура с радостью согласится, но тогда больше не сможешь быть Обероном и получать так тобой любимую славу. Либо же Саша остаётся со мной, а ты продолжаешь быть выскочкой, любимцем миллионов, и будешь таскаться по сценам Европы и Америки, собирая стадионы. Твоя конфиденциальность остаётся в порядке, как и репутация. Я буду молчать до конца. Всё просто.

— Жестоко. Неужели я не могу владеть и тем и другим? — я чувствовал как обстановка накаляется, но ничего поделать с собой не мог. Брат заставлял меня ощущать те эмоции, от которых я держался в стороне. Злость, ненависть, желание ударить.

— Не можешь. Я тебе запрещаю.

— Как самоуверенно, — я схватил брата за ворот идеально выглаженной белоснежной рубашки, — ты кем себя возомнил? Вершителем судеб?

— А почему бы и не попробовать. Живём-то один раз, — теперь он смог поймать меня в свою ловушку под названием вспыльчивость. В этот момент мы с близнецом стали похожи как никогда.

— Молодые люди, — обратился к нам бармен, — если собираетесь выяснять отношения, будьте добры выйти на улицу.

Я выдохнул. Надо поумерить свой пыл. Егор этого и добивается, чтобы я сорвался. Не позволю себе поддаться, а ему насладиться моим провалом.

— У нас просто дружеские разногласия, — улыбнулся я приветливо бармену, и отпустил брата, вернув воротнику прежний вид.

— Ты моё мнение услышал. Но решать только тебе Ефим или Оберон? Кем же ты в итоге станешь, мне нравится неопределённость, — злобно ухмыльнулся Егор, и встав со своего места направился на выход не попрощавшись.

Собака сутулая.

Посидев молча минут, пять я полностью переварил произошедшее. Брат собирается выложить всю информацию обо мне журналистам, и неважно выберу я Сашу или карьеру. Если в его безумных карих глазах взыграла идея, он воплотит её при любом раскладе. Я всё равно проиграю. Он не отступится.

На обломках чужого несчастья,

Не построить счастливую жизнь.

Сломается всё в одночасье,

Разорвётся в клочья чужая жизнь.

Борьба людей, война за жизнь,

За окном безнадёга, ненастье.

Удручающая буднями чужая жизнь,

Подарит угрюмое счастье.

Не построить на обломках — счастье,

Время проходит, раненья затянутся,

Новые лица к тебе вдруг потянутся,

Помогая забыть все несчастья!

Глава 18

Обратная сторона души

Я сидела на своём рабочем месте и не могла взять в толк как решить сложившуюся юридическую проблему в компании. Мне часто помогала опытная женщина юрист с яркой фамилией Листопадова. Недавно она приболела, и уехала лечиться в столицу, бросив меня на растерзание волкам, то есть начальству. Однако я оставалась с ней на короткой линии, и постоянно названивала по поводу и без. Разница в возрасте у нас была в двенадцать лет, но мы понимали друг друга, и частенько сплетничали о начальстве и коллегах, да и в целом обо всем подряд. Я могла поделиться с ней всем тем, чем не могла с матерью, так как, услышав мои переживания, она оставляла их при себе и не разносила по всему офису либо по общим знакомым. Я старалась отвечать добром на добро. У Листопадовой уже было двое детей погодок, муж нахлебник, и ей было на что жаловаться. В общем с её ухода на больничный прошло пять дней а я уже находилась в жёстком тупике.

Просить помочь других, у меня не было возможности и желания. Когда начинала свою деятельность в фирме, мне все помогали, но со временем моя тупизна не прошла, а нервы у коллег оказались не резиновыми, и на каждую мою мольбу о помощи они отвечали отказом. Действительно год прошел, а я не могу посчитать в таблице экселя нужные параметры. В общем, работа юриста не для меня. Уйти я не могла по причине — мама домой не пустит. В свои почти двадцать два года я продолжала зависеть от неё, не так легко сбежать от того кто приручал тебя всю жизнь. Это со стороны можно смотреть и думать: а что здесь сложного? Однако сложностей по колено. Психологический фактор. Ну не буду себя оправдывать, я не человек воли, поэтому мне не о чем распинаться.

В конце рабочего дня за мной заехал Егор. Он сам поднялся ко мне, и лично под ручку повёл к своему автомобилю ждущему нас на ближайшей парковке. В его образе кое-что поменялось. К стильному костюму он подобрал очки в чёрной оправе и впервые на моей памяти надел. Они ему невероятно шли, но меня волновала причина таких перемен.

— Тебе идёт новый образ. Похож на строгого преподавателя, — сидя в машине, сделала комплимент я.

— Строгого?

— Ну да. Все строгие люди, по моему мнению, носят очки.

— Пусть так, — не стал спорить Егор.

Мы выехали на дорогу, и автомобиль плавно помчал нас по заполненным дорогам. Мой рабочий день заканчивался почти в одно время с другими, поэтому до дома приходилось добираться по пробкам. Каждый раз меня встречал Егор, и он на удивление никогда не жаловался.

— Как день прошёл? — не смотря на меня, а на дорогу спросил парень.

— Ничего криминального не произошло, — подумала я, что и воспроизвела ему, — как обычно то тут, то там потрепали нервы, но я всё ещё в строю.

— Молодец.

— А твой день? Ты выглядишь замученным. Много работы да? — Во мне вдруг откуда-то появилось необъяснимое чувство вины. — Прости, я совсем не подумала. Может тебе не стоило меня забирать, сразу бы поехал домой отдыхать.

— Тебя нельзя оставлять одну Александра, — холодно заметил Егор, намекая мне на что-то. Я прям, почуяла запах намёка, он был едким и смазанным.

— Почему? — осторожно спросила я.

— Да так, — не стал он давать мне прямого ответа, — поехали ко мне?

Честно признаться, я хотела домой, отдохнуть, насладиться едой, посмотреть сериалы и спать, но обидеть Егора я не смогла, и согласилась.

— Только ненадолго, договорились?

— Всё будет, так как ты пожелаешь Саша, я разве когда-нибудь принуждал тебя к чему-нибудь?

— Нет, — скромно ответила я, но где-то на подкорках закралась пугающая мысль, что принуждал. Постоянно принуждает. Давит на меня, посредством манипуляции, будто бы я обязана жить только ради него одного, и в мире нет ничего важнее. Но всё это так же быстро покинуло мою голову, как и появилось в ней.

Всю дорогу до его квартиры мы разговаривали о ничего незначащих мелочах. Все шло, как и всегда, мы приехали к нему домой, он предложил накормить меня чем-то вкусненьким и я не отказалась. Была голодна после тяжёлого рабочего дня. В итоге я помогала парню готовить лазанью, и нам было довольно весело. Давно у нас такого взаимопонимания не наблюдалось. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что совсем не думаю, о Ефиме и о том, что случилось с нами позавчера. С того дня мы кстати никак не пересекались. После побега от бешенных фанаток Оберона, Ефим и его водитель отвезли меня домой, и попрощавшись, он уехал. Весь следующий день я думала о нём и сравнивала с Егором, а в среду, день на который он назначил встречу с тем самым парнем барабанщиком, меня тянуло позвонить Ефиму и напроситься. Однако я постаралась держать себя в руках. Нельзя проявлять к нему инициативу, тем более я девушка его брата, нехорошо получится, если Егор прознает о наших с Ефимом похождениях.

Сегодня же на работе я думала исключительно о работе, крики начальника помогали держаться в тонусе и не позволять приятным мыслям проникать под кожу. А сейчас, когда я находилась в непосредственной близости от Егора, я стала понимать его ценность. Он никогда не бросал меня, всегда поддерживал, оставался на связи, даже когда у него не было на меня времени. Пусть у меня к нему и нет тех чарующих и дарящих крыльев чувств, но он надёжный.

Сервируя наш с ним стол для приятного ужина на двоих, я поймала себя на мысли, что сделала правильный выбор. А с Ефимом мы будем друзьями, как и договорились на фестивале.

Усевшись напротив своего парня, я стала наблюдать за ним, как он разливает красное вино по стаканам. Он делал это изящно, завораживающе. Вино лилось, неторопливо окрашивая только что пустой стакан в бордовые тона. Красота момента вмиг превратилась во что-то тревожное, предвещающее нелёгкий путь, но я отогнала навязчивые мысли. Не сейчас мне об этом думать.

— Выпьем за наше совместное будущее малышка? — сказал он голосом Ефима.

Воздуха перестало хватать. "Малышкой" называл меня только Ефим, никто иной услышать этого не мог. Неужели меня обманули? Напротив сидит он? Но нет, я же не последняя идиотка, все повадки до этого соответствовали поведению Егора, и Ефим никак не мог появиться из неоткуда.

Не став "чокаться" я сделала большой глоток вина, из-за чего и подавилась. Толи Ефим, толи Егор сидел и улыбался. Они меня, что решили разыграть? Я должна понять, кто передо мной и не ошибиться?

— Тебе нужна помощь? — заботливо поинтересовался близнец, но в глазах читалось желание меня добить.

— Нет, — прокашлялась, наконец, я, — Егор что происходит?

— А что происходит? Ты чем-то недовольна Сашенька?

— Нет, просто… Просто ты странный. Всё же было нормально, и пару минут назад мы были счастливы, так? — запинаясь, я пыталась понять, не обман ли передо мной. Но тот, кто изображал Егора, либо сам Егор умело играл свою роль. Лучшие актёры столетия позавидовали бы ему.

— А сейчас мы что, по-твоему, не счастливы? Сашуль я же просто предложил выпить "за наше совместное будущее", что тебя так возбудило? — Непонимающе свёл он брови к переносице.

И правда, чего это на меня нашло? Егор разве не может называть меня малышкой? Откуда ему знать, что может меня триггерить? И с чего я вообще решила, что близнецы вдруг спелись и станут меня разыгрывать?

— Извини, я, наверное, сильно устала после работы и могу необычно реагировать на разные раздражители.

— Я твой раздражитель? — подловил он меня на слове.

— Не неси чепухи Егор, — постаралась я вернуть его расположение, — ты предлагал выпить? Так не будем затягивать.

Я первая подняла бокал и не дожидаясь пока он повторит мой жест поднесла его к бокалу Егора и "чокнулась". Звон раздался на всю небольшую столовую, и в моих ушах. Чтобы как-то его заглушить я полностью осушила стакан и налила новую порцию.

— Тебе немного? — спросил Егор, так и не отпив из своего бокала ни капли.

— Мне нужно расслабиться.

— Расслабляйся, пока есть возможность, — было мне весьма туманным ответом.

Ужин прошёл в напряжении. Расслабиться у меня так и не вышло. Я постоянно ждала подвоха, но ничего подобного не происходило. Мы просто ели и в основном молчали. После его непривычной "малышки" и "Сашеньки" я не могла спокойно думать. В голове постоянно все перемешивалось, и строились всё новые и новые теории. В итоге когда дело дошло до конца нашей трапезы, я собиралась помыть посуду и уйти домой. Но у Егора или судьбы были совершенно другие планы относительно переворота в моей жизни.

Стоило мне поднялся со своего места, как я услышала грозный голос своего жениха. Лицо его не выражало не одной положительно эмоции, таким я видела его впервые за все пять лет знакомства. В глазах бушевал ураган, а губы метали молнии слов.

— Сядь! — приказал он.

Я послушно присела. Всё же хорошо? Ничего страшного не происходит?

— А теперь расскажи мне с кем ты ходила на городской праздник!

Ладно, это было ожидаемо. Единственное что сбивало с толку, как он так скоро обо всём пронюхал? Даже моя мама была всё ещё не осведомлена о нашем с Ефимом рандеву, папа почему-то рассказывать ей не стал.

— Для начала: я не хотела там быть. У меня были другие планы…

— Мне плевать на твои планы, отвечай, с кем была! — стоял на своём парень, перебив меня.

Сглотнув, я посчитала, что врать, смысла нет. Если он так настойчив, значит, всё знает. И вдруг меня пронзила болезненная догадка. Ефим всё ему рассказал, чтобы отравить моё существование. Захотелось придушить гада, плюнуть в лицо и оскорбить самыми гнусными словами, которые только существуют на планете Земля. На всех языках мира послать музыканта к чертям собачим.

— Хватит молчать, меня бесит тишина, говори уже, — прорычал Егор.

Я заметила, как кулаки парня сжались, неужели он так сильно ревнует меня? Усомнился в наших отношениях? Не доверяет мне?

— Мы ходили на праздник с Ефимом, но это не то о чём ты мог подумать. Дай мне возможность всё объяснить, — постаралась говорить успокаивающе я. На самом деле от страха мои руки тряслись, а голос иногда срывался.

— Объясняй, — скрестив руки на груди, он откинулся на стуле и стал смотреть мне прямо в душу, словно сканируя её.

Главное не ударить в грязь лицом, и быть предельно искренней.

Я вкратце поведала своему парню обо всём. О том, что идея была папина, о выступлении Ефима, о простой прогулке, в конце концов. И делала упор на то, что между нами ничего не может быть. По его прищуренным глазам я поняла — он не поверил.

— Забавная история, браво, — издевательски похлопал он мне в ладошки, — не буду спорить, думаю, ты честно разъяснила, как было. Верю.

А мне не верилось, что он поверил. Пять лет даром не прошли. Егор поднялся с места и обошёл стол, приблизившись ко мне со спины. Обе ладони его больно легки мне на плечи и стали сходиться на шее. Сердце стучало как ненормальное, и происходило это не от предвкушения чего-то возбуждающего, допустим страсти, а от страха. Меня поглотил ужас. Казалось, Егор хочет меня задушить. Вцепившись руками в свои чёрные брюки, которые я носила исключительно только на работу, стала молить всех богов в мире, чтобы мои страхи не оправдались. Егор не причинит вреда, он ведь любит меня. Он не станет. Он не Ефим.

— Александра, ты хочешь, чтобы я всегда был зол? — прошептал он мне на ухо, чуть склонившись и продолжая держать руками шею.

— Н-нет.

— Чудесно. У меня есть для тебя инструкция, помогающая держать моё состояние в равновесии и никому не вредить.

Каждое слово, сказанное его ехидным голосом било меня по сердцу. Егор выглядел иначе, он стал другим. Не чутким и доброжелательным, а злым и жестоким. Кто передо мной? Как я могла не увидеть в нём этого? Егор обманул меня, скрываясь за маской скромного и воспитанного парня. Всё-таки пять лет меня ничему не научили, я оставалась слепой.

— Какая? — чётко спросила я. Страх стал отступать, на место него приходила решимость. Решимость закончить всё. Покончить с братьями близнецами на вечность. Забыть их обоих. Один шутит и играет с моими чувствами думая, что это весело, другой прячет истинную натуру под эгидой "хорошего мальчика".

— Ты же умная девочка? Так?

Я промолчала.

— Так? — выкрикнул он, отчего я вздрогнула.

— Наверное.

В Егоре появилась до селе мне незнакомая сила, и он развернул стул, на котором я и продолжала сидеть к себе. Теперь наши глаза встретились, и его расширившиеся зрачки не предвещали счастливого финала.

— Безмозглая дура, — едко высказался он обо мне, и схватил за подбородок. Больно. — Я мог бы дать тебе всё. Слышишь всё! Но стоило моему брату появиться на горизонте как ты, сверкая пятками, поскакала ему на встречу. Думаешь, я дебил? Думаешь меня можно обманывать и оставаться безнаказанной? Думаешь, попала в сказку царевна лягушка?

— Егор мне больно, отпусти и успокойся, — стала тянуть я руки к его ладони, крепко сжимающей мою нижнюю челюсть.

— Отпустить? — Он заметил мои поползновения, — руки убрала, иначе останешься без зубов.

Я тут же выполнила указание.

— Что ты хочешь от меня? — других вопросов у меня на уме н нашлось. Хотелось уйти и не возвращаться. Принц оказался ублюдком.

— Хочу, чтобы мой брат сдох, и ты с ним на пару, но на такие жертвы не пойду. Мои родители будут страдать, если сделаю лишнее. Насчёт своей бессмысленной и бестолковой жизни можешь не переживать, а вот личико я могу попортить. С чего бы мне начать? — склонил он голову на бок, слово, рассматривая и ища скрытые детали.

Ну, уж нет, не позволю какому-то чудовищу испоганить моё лицо.

— Но это потом малышка, а сейчас ты скажешь мне правду.

— Почему ты называешь меня малышкой? — перебила я его. Не только ведь ему заниматься подобным. Пусть почувствует как это неприятно.

Парень рассмеялся. Грубо, некрасиво, отталкивающе. Раньше я почти не слышала его смеха, и невольно сравнила его с Ефимом. У Ефима смех был особенным, приятным, и было желание слушать его постоянно.

— Слышал, как-то, раз вы ворковали с ним, но постарался забыть. Сегодня не смог удержаться, вспомнив, — поведал он совсем не интересную историю.

— Теперь понятно, — кивнула я, стараясь не смотреть в глаза мучителю.

— Моя очередь задавать вопросы, — силой поднял он мою голову выше, заметил, что не могу видеть его, — что между вами было, когда мы только начали встречаться.

Глаза мои расширились. Он ведь не мог узнать? Кто бы ему кроме Ефима мог поведать?

— Мы с тобой мало общались, и отношениями это было назвать сложно.

— Отвечай по факту!

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Правду!

— Думаешь, станет легче?

— Мне решать.

Если он спрашивает, значит, снова знает. Я выдохнула и набралась смелости. После всей той тирании матери, этот упырь выглядел как та самая надоедливая муха, ползающая по стеклу. Я перестала бояться Егора окончательно. Понятия, не имею связано ли это с прошлым, но во мне вдруг открылось второе дыхание.

— Убери свои пальцы с моего лица Егор, и тогда я расскажу. — Поставила я условие.

— Неприятен?

Я позволила себе злую усмешку, насколько это было возможно в подобной ситуации.

— Отвратителен.

Егор взбесился, отпустил и ударил меня по лицу. Я вскрикнула и откинулась влево. Щека горела похлеще адово котла, но я не жалела что получила пощёчину. Она стала последней инстанцией, доказала мне, что передо мной сейчас стоял настоящий Егор, а не его бледная добренькая копия.

— Спасибо, — прошептала я.

— Смеешь дерзить? За что? — отошёл он от меня чуть дальше.

— За то, что разочаровал меня больше чем твой брат, — совсем расхрабрилась я. Любой другой в моём положении, наверное, вёл бы себя как мышка, но мне так надоели эти помыкания. Я устала от материнских приказов, от манипуляций Егора, от себя бесхребетной тоже устала.

Я получила ценный урок. Если долго терпеть — люди начнут кататься на твоём горбу, и не факт что ты сможешь выбраться.

— Маленькая паршивка. Ты хоть осознаёшь своим мизерным мозгом, чего лишилась?

— Осознаю. Я лишилась парня тирана. И слава всем, у меня хватит мозгов, чтобы с тобой больше не пересекаться.

— Смело, хвалю, но и глупо. Я ведь ещё не услышал историю твоей измены, и не вынес приговор, — снова скрестил он руки и опёрся о стену, на которой висела наша с ним фотография.

— Ты не судья Егор.

— А ты не та кем сейчас прикидываешься, — парировал парень.

— Считаешь? Может именно сейчас ты впервые столкнулся со мной? Перед тобой не девочка запуганная матерью, а настоящая Саша, — мне понравилось быть с ним наравне. Теперь мы оба играли по одни и тем же правилам, ведь и я их узнала.

— Если ты настоящая Саша, тогда расскажи мне о своей измене.

— Да что ты заладил? Измена, измена! Не изменяла я тебе. Мы не встречались тогда. Хорошо, — вскочила я, на ноги вспылив, — хочешь услышать правду? Слушай! Перед отъездом Ефима мы с ним провели ночь. Нравится тебе это или нет, но я была безгранично счастлива. Я хотела его, я хочу его сейчас по истечению пяти лет. А ты за все годы не приблизился к его идеалу не на шаг. Ты пустое место для меня. Каждый раз, смотря на тебя Егор, я представляла Ефима. Ваша схожесть помогала мне быть рядом с ним. Уяснил?

Всё это я выпалила на одном дыхании. И большинство приукрасила. Хотела сделать ему так же больно, как и он мне. Я желала видеть на его лице отпечаток боли, и я увидела. Егор словно окаменел, слушая, не мог пошевелиться, глаза его заблестели, как мне изначально показалось от слёз, но позже я поняла, от ярости.

— Всё сказала? — сухо поинтересовался он.

— Всё. Мне не о чём с тобой больше разговаривать. Можно я уйду или ты убьёшь меня?

— Я же не убийца.

— Начинаю сомневаться, с твоими-то угрозами.

— Ты должна заплатить за всё, — снова заладил Егор.

— Хорошо, давай, назови цену. Я расплачусь, — раскинула я руки, принимая любой удар на себя.

На холёном лице заиграла страшная ухмылка. Оскал.

— Ты не будешь одинока в своей расплате, и мы не расстанемся.

— Что ты имеешь в виду? — вмиг я потеряла баланс, и пошатнулась. — После всего произошедшего, я не останусь с тобой.

— Останешься как миленькая.

— Не льсти себе, я ухожу, — схватила я висевшую на стуле сумку, и собиралась обойти бывшего парня, чтобы оказаться, наконец, вне его квартиры, однако он силой схватил меня за локоть и заставил смотреть в глаза.

— Если ты не хочешь чтобы я разрушил карьеру твоего любимого Оберона, ты останешься со мной. Мне всё равно, ненавидь, проклинай меня, но ты обязана будешь притворяться моей невестой, — уставшим хриплым голосом поставил он мне условия.

— Ты спятил Егор? С головой не дружишь?

— Называй это как хочешь. Я говорю тебе мне по барабану, — по слогам произнёс он последнее слово.

— Ты не заставишь меня…

— Ещё как заставлю. Если станешь перечить или побежишь предупредить его, щёлк, и рука моя дрогнет. Я всему миру заявлю, что Оберон увёл невесту своего брата из-под венца, специально приехав для этого в Россию, и тогда его все возненавидят. Карьера рухнет, и он гонимый мыслями, что ты причастна, никогда не простит тебя. Люди так любят верить в плохое, что сразу станут осуждать своего некогда любимца, — Егор наслаждался каждым словом, он улыбался, говоря ужасные вещи.

— Ты так не поступишь с родным братом. Ладно, я, я вам никто, но вас обоих связывают кровные узы. Егор, ты же был приятным парнем. Пусть притворялся…

— С тобой я не притворялся. Я ждал взаимности, и не получил ровным счётом ничего.

— Так может быть идея с самого начала, была провальной? Зачем я тебе была нужна? — на меня нахлынула невероятная усталость и печаль. Я хотела упасть прямо здесь на пол, свернуться калачиком и уснуть, обнимая свою сумку.

— Решил поэкспериментировать, — скривил он лицо, так словно взял в рот дольку самого кислого лимона на планете, — эксперимент оказался неудачным. Ты, как и все смотрела только на Ефима. Мало мне было, что все девчонки за ним ухлёстывали, так теперь весь мир стоит перед ним на коленях.

— Не преувеличивай, — попыталась выдернуть локоть, который он всё ещё удерживал.

— Не давай мне советы малышка Сашенька, — постарался передразнить манеру разговора Ефима Егор. — Хватит барахтаться. Ты покинешь эту квартиру только при условии, что дашь обещание продолжать со мной отношения.

— Я в твои игры играть не намерена, — говоря это я сжималась от ужаса того что Егор мог воплотить в жизнь. Ломать карьеру Ефиму я не хотела.

— Значит это твой выбор?

— Что?

— Ефим выбрал быть Обероном, — засмеялся Егор, — мы с ним на днях поболтали. Он выбрал музыку, а не любовь.

И что? Что мне рыдать от отчаяния? Чего этот гад добивается? Выбрал и выбрал, было и прошло. Какое мне дело до Ефима? Мы с ним не влюблены, у нас нет будущего. Я не верю в отношения между популярной личностью и простым человеком. Они изначально обречены на провал.

— Отлично, видишь, проблем нет, заставлять меня играть по твоим правилам не обязательно, — с некой обидой ответила я.

— Нет-нет, Ефим ещё тот плут, он так просто от тебя не откажется. Ты должна дать ему понять, что он для тебя ничего не значит. Сделать ему так больно, чтобы он рыдал от отчаяния, и только так я освобожу тебя от обязанностей оставаться моей девушкой, — обыденно разъяснил всё Егор, словно находился на переговорах по бизнесу.

— Это всё? Все условия?

— На сегодня да.

— Навсегда Егор!

— Хорошо, навсегда, но я должен видеть его слёзы, — наконец, отпустил меня ненормальный Егор.

— Хочешь слёзы? Ты их получишь, не сомневайся, — я вернулась к столу, а вернее к стене, где висела наша совместная фотография, сорвала её, не заботясь о недавнем ремонте, и швырнула на пол. Рамка разлетелась на две части, а стекло, за которым и находилось фото на сотни осколков. — Вот тебе слёзы.

Подняв фотографию, я разорвала её надвое и, вернувшись к Егору, положила ему по одной на плечи.

— Хорошего вечера Егор, — и стуча каблуками, покинула ненавистную мне теперь квартиру.

Домой я добралась на такси, не жалея денег. Во мне всё кипело, я долго не могла успокоиться, слишком сильно разгорались эмоции разрушая нутро. Егора хотелось пристрелить за слова, сказанные мне наглым тоном, а Ефим, теперь я понимала, о чём он предупреждал меня. Я не верила, только назло ему, если бы у нас всё было иначе, я не колебалась бы и слушала только Ефима.

Весь оставшийся вечер я не выходила из комнаты и думала, как поступлю дальше. Одно я знала точно, не поведусь на поводу у шантажиста.

Я видела в твоих глазах спасение,

А получилось, тонула в не бытье.

Ты стал моим проклятьем, невезением,

Случайным случаем, в безвольной темноте.

В твоей душе так много гари,

Она окутала все ниточки добра.

Твоей усладой станут гадости, преграды,

Но не спеши,

Однажды ты отплатишь мне сполна.

Ты просишь чтоб тебя любили,

Чтоб уважением одаривали все.

Но вспомни и назови мне раз:

Когда бы в добрый час,

Сказал как любишь нас.

Любовь обязана быть взаимной,

И неурядицы не будут нам страшны.

И не придётся нам страдать и плакать,

И сетовать на случай в темноте.

Глава 19

Поиск нерадивого артиста

Ночь выдалась тревожной. Я всё никак не могла уснуть. Вертелась, крутилась, скомкала всю простынь, и когда, казалось бы, сон настиг меня, телефон завибрировал где-то в районе головы. Достав его из-под подушки, первым делом посмотрела на часы. Проспала я всего пару часов. В окне виднелись первые лучи солнца. Начало четвёртого. Из-за Егора и его угроз, моя нервная система была немного возбуждена, и я боялась, что проклятый бывший решил посреди ночи мне мстить. Но на экране отобразился совершенно мне незнакомый номер. Подумав, что наверняка это мошенники выселяться, скинула звонок, но звонивший сдаваться не собирался. Стоило мне закрыть глаза, как телефон снова издал характерные звуки. Мне пришлось опять сбросить, но в третий раз, я психанула и ответила.

— Да что вы пристали? Кто вообще звонит так поздно?

— Скорее рано, — послышался отдалённо знакомый пьяный мужской голос.

Звонивший заставил мои уставшие извилины шевелиться.

— Ефим? — предположила я.

— А кто ещё? Не Санта Клаус же, — возмутился мило пьяный артист, — ой, мы ж в России, тогда Дед Мороз.

Я улыбнулась. Ну и дурак, во что успел влипнуть?

— Что с тобой?

— I'm a drunken fool, oh my god, — перешёл он на английский, и из-за этого и его заплетающегося языка, я совсем перестала понимать, что несёт этот алкоголик.

— Ефим давай, пожалуйста, будем разговаривать на русском? — не прекращала я смеяться.

— Russian? А я, на каком языке разговариваю?

— Ты миксуешь, — пояснила я.

— Миксуешь, — повторил он, как попугай, — это на каком языке? Португальский?

Убрав на секунду телефон от уха, я хихикнула. Ну что за чудо? Всегда был бы таким.

— Ты сейчас где? — решила я уточнить на всякий случай. Не хорошо выйдет если наша звёздочка окажется в центре внимания где-нибудь в баре или клубе. В пьяном состоянии его точно мало волнует собственная репутация. А я всё-таки переживаю.

— В гараже, — сказал он скорее с уклоном на английский чем на русском.

Меня бросило в холодный пот.

— Каком гараже? Ты что перепил? Тебе мерещится? — Первая мысль пришла спонтанно, будто Ефима похитили и напоили, а следующая побила предыдущую за глупость, скорее всего наш прынц поймал белочку в свои тонкие пальчики.

— За кого ты меня принимаешь малышка? Меня пригласили отдохнуть, я согласился и теперь думаю, как добраться до дома, — было мне весомым аргументом.

— Придумал?

— Нет. Тебе решил позвонить. У меня кроме твоего, маминого, папиного и сестры больше нет номеров.

— А басист Юрий как же? — припомнила я рыжего мальчишку, которому Оберон пообещал протеже.

— Так у него и зависаю. Прослушивание затянулось, спаси меня маленькая моя, — голос парня становился тише, видимо он засыпал.

— Прослушивание должно было состояться в среду, — мне не ответили, и я прибавила громкости, — Ефим!

— Yep, Fim is in touch, — снова неразборчиво произнёс парень.

— Твою мать Кравцов, ты можешь изъясняться на русском, — стала я злиться. Происходящее перестало вызывать умилительную улыбку, во мне просыпался дракон.

— Русский так русский, зачем же так орать Сашуль? — примирительно согласился парень.

— Чтобы ты, наконец, пришёл в себя, говори адрес своего гаража, — поднялась я с кровати и решила начать собираться. Кто если не я поеду его спасать? Мне же мало приключений.

В общем, пока он пытался выговорить улицу и номер гаража, я успела одеться и уже обувалась. В итоге он догадался передать телефон тому самому Юрию, который видимо тоже был пьян, но меньше чем Ефим. Парнишка назвал всё чётко и понятно, поэтому я снова попросила передать аппарат связи алкашу Оберону.

— Да маленькая моя, — вышел он из алко-комы, — я тебя слушаю.

— Я приеду за тобой через тридцать минут, и только попробуй сдвинуться с места. Понял меня?

— Я что дурак? Конечно, понял.

Спойлер! Ни хрена он не понял.

Распрощавшись на время с Ефимом, я прокралась вниз на кухню, где мама любила оставлять ключи. Нашла те, что от автомобиля и обрадованная что осталась незамеченной, помчалась на улицу. Права у меня были с восемнадцати лет, и водила я сносно, но мама как обычно была собой и не позволяла касаться своей машины никому кроме разве что папы. Поэтому я редко оказывалась на месте водителя, но в те дни, когда мне это удавалось, я была самой счастливой девушкой в мире. Обожаю водить, меня расслабляет сам процесс, словно я в своей тарелке. Никто не указывает мне что делать и как жить, в скорости, которую мне собственно и дарило авто, я находила ту самую свободу.

Сорвавшись с места, я помчалась навстречу ветру, свободе и пьяному Ефиму. Пока ехала крепко сжимала руль терзаемая тревогами, касающимися угроз Егора. Хоть я не спала большую часть ночи, всё равно оставалась бодрой. Мысли не давали мне заснуть за рулём, за что им и спасибо.

Что делать с Егором? Как поступить? Играть с ним я не стану, подыграешь ему однажды, он не отстанет до конца жизни. Ишь что удумал больной ублюдок, я обязана играть роль его девушки. А мыть его туфли языком я случайно не обязана? Возомнил себя повелителем мира, и считает всех вокруг дураками, один он на троне. И как я могла оставаться такой слепой курицей?

Почему за пять лет не разглядела мстительное нутро Егора? Вопрос не сложный, я даже нашла на него логичный ответ. А все, потому что я не видела в Егоре самого Егора. Пусть я заставляла себя думать, что говорила ему неправду, по поводу того что видела в нём Ефима, но на подкорках стала понимать — всё так оно и было. Я видела идеального Ефима в лице пытающегося мне угодить Егора. Занималась самообманом. Ужасно осознавать о себе такую истину. А ведь я почти убедила себя, что люблю Егора, и не раскрой он мне все карты, я наверняка вышла бы за него замуж. Кошмар какой-то! Испортила бы себе всю жизнь, прихватив с собой и Егора. Пусть он ещё тот подлец, но зла я ему не желала. Единственное что заставляло меня хотеть ему хорошенько врезать — это незаслуженная пощёчина.

Нужный гараж я нашла не сразу. Это было очевидно. Я приехала к комплексу, где их было немерено, и пришлось исколесить, наверное, по меньшей мере, половину. В итоге приехала я не через полчаса как обещала, а через полтора часа. И самым неожиданным оказалось то, что в гараже Ефима уже не было. Зато там обнаружились пятеро парней, и знаком мне был лишь один тот самый Юрий.

Играла негромкая музыка, парни курили и выпивали, а я как ненормальная стояла в дверях и круглыми глазами искала своего придурка. Перестала только тогда, когда меня заметили.

— Дэн ты вызвал девушек? — обратился кудрявый малый к своему дружку, к кому именно я не поняла, их на диване расположилось трое.

— Что? Каких девушек?

— Да вот, стоит красотка.

Классно, из-за Ефима я стала девушкой по вызову. Так меня ещё никто не оскорблял.

Юрий обернулся на разговор парней, и видимо узнал меня, так как заспешил ко мне и попросил выйти с ним. Я была только рада покинуть эту обитель алкоголя и сигаретной вони. Прикрыв дверь гаража, мальчишка протёр руки о свои запачканные мазутом штаны.

— А вы ищите Оберона?

— Никогда бы не подумала, что скажу это, но да, — подтвердила я, — просила его никуда не уходить, где он?

— Ушёл, — растеряно развёл руки в стороны парнишка.

— Неожиданно, — иронично заметила я, — а я подумала, спрятался. Куда?

Юрий снова занервничал, видимо это его обычное состояние. Даже я веду себя спокойнее.

— Не знаю.

Я сжала руки в кулаки и желала ими набить рожу противного музыканта. Да он издевается надо мной. Сам просил приехать, сам куда-то уполз, вот же жук.

— И что теперь делать? Он ведь Оберон, узнает кто, заберёт в личное рабство, господи, — мои собственные выдумки пугали до чёртиков.

— Да он недавно ушёл, может тут, где бродит, — рукой указал Юрий на гаражи.

— Юра признайся честно, тебя роняли в детстве?

— Вы знаете моё имя?

— Я много чего знаю, — отмахнулась от него, — как ты мог его отпустить? Он не Вася Пупкин который никому не нужен. Он артист, мировая мать твою за ногу звезда. Ты отпустил Е… Оберона которого просто на просто могут сожрать фанаты если случайно встретят.

Парень поник. Может я переборщила? Хотя нет, пусть думает, прежде чем делать.

— Юра скажи, Оберон принял тебя в группу?

Мальчишка кивнул, и его рыжая шевелюра разлетелась в разные стороны.

— Когда я его найду, он передумает, — впрочем, беззлобно пообещала я, и направилась к своему автомобилю.

Прошлось проехаться по всем гаражам и искать пьяного дурачка. В итоге, когда я выбилась из сил, и собиралась вернуться домой, потому, как решать проблемы Ефима я не хотела, потерялся и потерялся, я же по-хорошему просила оставаться на месте, он мне сам позвонил. Скотина. До этого я, сколько не набирала его номер, меня игнорировали.

— Ты где прохлаждаешься мелкая? Я тут состарюсь пока дождусь, — весело заявил мне парень.

— Заткни пасть, — приказала я, резко затормозив, — это ты где прохлаждаешься полудурок? Я как идиотка катаюсь тут ищу его уже полчаса, звоню, — "волнуюсь", но этого я добавлять не стала, — а ты просто так звонишь. Какого хрена не поднимал трубку? Или это очередная шутка от шута?

Ефим стойко выслушал меня, а потом проклюнулся:

— Возвращайся обратно в гараж.

— Никуда я не вернусь. Хватит с меня, я хочу спать, — из-за переживаний, и стресса на фоне всего спать я хотела в последнюю очередь.

— Пожалуйста, я не специально. — Произнёс он как-то с нежностью что ли. — Отошёл в кустики, а мобилку забыл в гараже. Прости.

От всего навалившегося на меня я просто накрыла руками лицо. Мне хотелось плакать, но я сдерживалась.

— Ладно, — решилась я, — приеду. Только на этот раз никуда не уходи, по-человечески прошу.

— Не уйду, — как-то серьёзно и совершенно трезво ответил мне Ефим.

Мы словно говорили не о том, чтобы я забрала его, а о другом. О более важном. Накручивать себя нелепыми надеждами лишний раз мне совсем не хотелось, поэтому я временно распрощалась с ним, дабы через пять минут снова встретится.

Вообще на деле я совсем недалеко уехала от гаража барабанщика Юрия, но из-за своей врождённой тупости, немного заплутала, свернув не туда. Однако в скором времени, всё же нашла нужное место и, припарковавшись, а вернее просто оставив машину возле входа, вышла из неё, заблаговременно посигналив. Второй раз позориться перед незнакомцами не сильно тянуло. На всякий пожарный, я ещё и позвонила Ефиму, который нагло сбросил меня.

— Чтоб тебе провалиться, — выругалась я, и убрала телефон в карман, — непробиваемый олух.

Из гаража полезли тени, прямо как бесы из преисподней. Ко мне на аудиенцию соизволил выползти господи Алкадрон собственной персоной. Сегодня его кличка будет такой, другой не заслужил. Его как самого пьяного тащил на себе Юрий, а помощником был тот самый парень, у которого интересовались насчёт девочек. Какой же всё-таки стыд. Они настолько все мне осточертели, что на помощь им я не пошла. Этот музыкантишко напился, а таскать его на себе обязаны другие, и как же он в таком состоянии отходил интересно в кустики? Или может он ходил туда не один?

Голова артиста болталась как у игрушки на панели в машине, и мне стало немного боязно.

— Что вы с ним сделали? — спросила я, когда парни дотащили Ефима до передней двери, которую мне пришлось им любезно отворить.

— Мы? Ничего, — честно ответил Юра, — просто, когда он вернулся, и мы рассказали ему о вас, Оберон долго ржал, простите, смеялся, а потом снова налёг на алкоголь. Вначале он не был настолько сильно пьян.

Погрузив тело, я окинула эту безвольную тушку презрительным взглядом, пересилила себя, пристегнула ремни и закрыла дверь.

— Какой кошмар. Боже, он вам ничего личного не рассказывал? — осенило меня вдруг, что этот придурок под действием зелёного змея мог, и имя с фамилией им назвать.

— Нет, Женька пытался вывести Оберона на чистую воду, но тот заладил: у меня контракт, я должен молчать, — обрадовал меня Юра.

— Надо же, — поразилась я выдержке артиста, — даже пьяным держит язык за зубами.

— Наверное, это слишком важно, — пожал плечами, не знающий всех деталей жизни музыканта Юрий, — да и если бы он проговорился, я всё равно своим ребятам строго настрого запретил бы разглашать подобного рода инфу.

— Умница Юра, спасибо за содействие, — кивнула я пареньку, и уселась на водительское сиденье.

Мало мне верится, что такой простофиля может кого-то заставить молчать. Слишком добрый мальчик. Но с другой стороны я рассуждаю о нём, увидев всего два раза в жизни и поговорив в сумме минуты две от силы, мало ли на деле он настоящий гангстер?

Включив зажигание, машина тронулась в путь, который, кстати, был не малым. Из всех зол, я выбрала самый лучший вариант. Решила отвезти нашу звезду в его съёмную квартиру. Он был не против, я спрашивала, честно. И услышала в ответ положительное: м-м-м.

На удивление моя (то есть мамина) машина домчала нас быстрее, чем я рассчитывала. А ведь мне ещё нужно было вернуться домой до восьми утра. Во-первых, работа, во-вторых, мама. И первое, и второе равносильно опасные вещи и люди. Остановившись возле многоэтажки, где временно проживало его высочество, я собиралась было выйти и дотащить парня до квартиры, но почему-то замялась. Отстегнула сначала свой, а потом и его ремень и зависла, внимательно разглядывая красивые черты лица Ефима. Рука сама потянулась к лицу парня, чтобы убрать упавшую на глаза прядь волос. А когда, казалось бы, я выполнила эту простую миссию, надо было бы убрать ладонь, но я не смогла. Медленно провела от виска до его подбородка. Уверена, он ничего не ощутил, спал как убитый, но сама никак не могла оторваться от него.

— Надо было верить тебе, зря я связалась с Егором. Прости, — прошептав, улыбнулась я.

Отогнав внезапно настигнувшее меня врасплох наваждение, я всё-таки вышла из автомобиля, и кое-как разбудив Ефима, вытащила и его. Теперь мне пришлось тащить пьяного и неблагодарного певца самой. Идти было не трудно, всё же Ефим пришёл в себя и кое-как ковылял сам, а я лишь была его поддержкой, чтобы дурачок не упал и, не расшиб голову о ближайший булыжник.

— Где мы? — простонал он, пытаясь поднять голову и посмотреть на небо. Его тут же ослепило утреннее солнце. — Блин, уже день?

— Уже утро Ефим, пошли домой, — попыталась я направить его на путь истинный, но он упирался.

— Суббота?

— Пока нет, пятница, — напомнила я.

— Мне нужно подготовиться к интервью, — стал ныть парень, не помогая мне себя вести, а противясь.

— Подготовишься, у тебя на это весь день и вся ночь будет, пошли уже, — потянула я его к парадной двери.

— А ты как здесь оказалась?

— Ефим ты ку-ку? Сам вызвал. Хватит топтаться на месте, передвигай ножками, давай-давай мальчик, — как с глупым дитём разговаривала я с ним. Ну а что с пьяного взять? Дезориентирован.

— Ты назвала меня мальчиком, жуть какая, наверное, я сплю, — стал махать пустой головой Ефим, и волосы его сильно растрепались. Музыкант стал похож на домовёнка Кузю.

— Да ты спишь, чтобы проснуться надо пройти квест лифтом, идём, — стала я налегать, и он сдался под напором. Ноги парня продолжали заплетаться, поэтому у меня было преимущество.

Благо до лифта и квартиры мы добрались без приключений, они настали, когда время пришло доставать ключи. Я стала шарить по карманам Ефима, отчего тот хихикал как настоящая маленькая девочка, будто я специально взялась щекотать его. Когда ничего кроме мобильника я не нашла, решила войти в диалог:

— Нам нужно попасть в квартиру, вспоминай, где посеял ключи.

— Сеют морковку, а ключи теряют, — словно дуре объяснил он мне, ещё и посмотрел как на необразованную клушу.

— Надо было тебя в первых же кустах потерять, — рявкнула я, — хватит паясничать алкаш недоделанный, где ключи?

Ефим взглянул на меня довольно обиженными глазами, и стал сам осматривать свои карманы, впрочем, так же безуспешно.

— В машине, наверное, оставил, — в итоге пришёл к выводу музыкант.

— Окей, — мало ли реально могли выпасть, — ты подожди меня тут, а я сгоняю и посмотрю.

— Куда? В своей, Саш ты, что совсем, что ли поехала кукухой пока встречалась с Егором?

Логично. Я о машине. Как-то же этот алкоголик добрался до гаражей.

— И что делать? — задалась я не менее логичным вопросом, — запасных нет?

— Остаётся только одно, постучаться или позвонить в дверь, — и он стал настырно названивать.

— Там же никого нет, кому ты звонишь?

— Сестре.

— Аделине? Она с тобой живёт?

— Напросилась, — со вздохом пояснил мне Ефим, — как же болит голова. И тошнит.

— Терпение, только терпение, не смей загадить подъезд, а то Оберону придётся самому всё отмывать, побереги его нервы, — говорила я о псевдониме Ефима как об отдельном от него человеке.

— Оберон бывал в ситуациях и похуже, — зачем-то он показал мне два пальца в виде буквы "V".

Сомневаться не приходилось. Но развить эту тему я не успела, в замочной скважине раздался хруст, и через минуту дверь нам открыла заспанная Аделина. Когда девушка увидела полуобморочное тело своего любимого братца, изменилась в лице.

— Что с ним? Что ты сделала?

— Обалдеть, смотри какая неблагодарная, — пожурила я Аделину, и закинув на свои хрупкие плечи руку Ефима, потащила вглубь квартиры.

Смогла скинуть ношу только когда довела до его постели. И так вышло что, скинув его, я упала и сама рядом. Но быстро извинившись, поднялась. Пока я пыталась отдышаться, к нашей компании присоединилась непонимающая, что происходит Аделина.

— Почему он так пьян?

— Потому что идиот, — выплюнула я, и собиралась уйти.

— Саш погоди, — последовала за мной сестра Ефима, — спасибо, что не бросила его. Тебя ведь с ним не было, верно? Фим позвонил сам?

— Позвонил, — подтвердила я, когда уже находилась у выхода.

— Саш, я хочу спросить, разрешишь?

Я кивнула, ну а что надо было запрещать?

— Ты влюблена в Ефима?

Хороший вопрос, второй раз за сутки.

— Какая разница? Всё давно кончилось, и начинать я не собираюсь. Тем более, меня больше ничего не связывает с вашей семьёй. И надеюсь, не будет, то, что устроил… не важно, — договаривать не стала, вовремя одёрнула себя. Но поделиться проблемами хотелось хоть с кем-нибудь.

— Вы с Егором расстались? Но почему? — не могла угомониться любопытная Варвара.

— Не сошлись характерами, — выбрала я самое мягкое оправдание.

— Он обидел тебя? — будто пыталась что-то вытащить из меня эта надменная лиса, — ударил?

— Не имеет значение, просто расстались и всё.

— И ты не хочешь попробовать возобновить отношения с Ефимом?

— Аделина, зачем мне это? Ефим скоро улетит обратно в свою Америку, а я что должна оставаться одна? Прости, но такой расклад меня не устраивает, да и его думаю тоже. Не надо возобновлять то, чего никогда не существовало, — закончила я.

— А улететь вместе с ним? Ты не думала? Жить там вдалеке от наших семей и проблем, где ты станешь сама себе хозяйка. — Впервые на моей памяти Аделина говорила искренне и с каким-то волнением, видимо за брата.

— Ты рассказываешь идеальный вариант, но я привыкла, что в моей жизни сплошные проблемы. Но это не главное. Главное то, что Ефим артист, мировая звезда, ему не нужна я. Я не верю в сказки, пусть каждый остаётся в своём маленьком и уютном мирке. Я так хочу, — губы сами собой растянулись в печальной улыбке.

Когда я думала об этом, меня не сильно волновало всё это, но произнося каждое слово вслух, я словно отрывала от сердца, по частичке принося ему неописуемую боль. Я знала Аделина поделиться услышанным сегодня от меня с Ефимом, и пусть, может тогда отпустит. Нам обоим следует принять реальность и жить дальше.

— Я тебя понимаю. Ты говоришь верно, но разве стоит закапывать отношения, которые ты ещё даже не попробовала? Вдруг Ефим именно тот, кто тебе нужен Саш? Вдруг именно ты та, которая нужна Ефиму? Не обрывай мосты, дай себе и ему последний шанс, и если я окажусь неправой, можешь прийти ко мне домой и закидать меня камнями, — радушно позволила мне Аделина решать её участь.

— Ты думаешь получиться?

— Кто знает? Жизнь так непредсказуема.

— Егор не позволит, — напоследок улыбнулась я и вышла из квартиры.

— Егор не вершитель судеб, он всего лишь зазнавшийся мальчишка, которому всю жизнь потакали родители, — крикнула мне вслед Аделина.

Пока я возвращалась домой, подумать было о чём, и слова Аделины натолкнули на мысль, вдруг девушка права и я теряю что-то или кого-то важного? Почему я должна поддаваться страху? Я расскажу Ефиму всё как есть и мы справимся вместе. Я поддержу его, а он меня. При условии если я ему всё ещё небезразлична.

Бороться или не вступать в борьбу?

Сломаться или завершить игру?

Вершить в итоге судьбу человеку,

Встать и сражаться, упасть, иль сломаться.

Проигрывать легче, просто сбежать,

Вступать в бой сложнее, врага удержать.

Таинственным светом озарён путь вдали,

Он поднялся, прошли те тяжёлые дни?

Глава 20

Интервью

Меня разбудил надоедливый звонок в дверь. Вставать совершенно не было желания. А он всё продолжал трезвонить. Чтобы не слышать противного звука, я накрыла голову подушкой. Почему никто не откроет дверь? Я что осталась одна в целом свете, и кроме меня некому ранним утром в субботу заняться этой проблемой? Обычно мама поднимает шум на всю округу, если дверной звонок гудит на протяжении минуты, и выходит на тропу войны сама. Тогда-то спасения не видеть никому. Мама превращается в Халка и входит в режим "крушить".

Тишина накрывала дом в редкие перерывы, пока неизвестный гость за дверью останавливался и не трезвонил.

Кое-как подняв голову с постели, она сразу же дала сбой, стала кружиться. Из-за пятничного недосыпа, я никак не могла отоспаться, а во всём виноват треклятый Ефим. Мне пришлось работать потом весь день в полуобморочном состоянии, не знаю, как начальство ещё не заметило. А этот артист с большой буквы даже не поблагодарил. Не обязательно названивать, мог просто скинуть короткое сообщение, уже было бы приятно. Не могла же Аделина не проболтаться ему о нашем с ней разговоре, они всем друг с другом делятся, я-то знаю.

Звон не прекращался, хотелось разбить голову тому, кто так настырничает. Вот узнаю, кто этот храбрец без мозгов, и специально в выходные буду приходить к нему пораньше утром и названивать. Поймёт тогда каково это испытывать физическо-моральные истязания.

Я спустилась на первый этаж в том, в чём провела ночь, в розовой пижаме, и знала бы кем окажется надоедливый гость, надела бы длинный халат, так как, открыв дверь он лицезрел мои оголённые ноги в коротких шортах. Спросонья я не сразу вспомнила о своём внешнем виде, и не понимала что Ефима (а это был именно он, кто же ещё?) так заинтересовало. Он обвёл мою фигуру внимательным взглядом, не упуская не единой детали, видимо запоминал. Извращенец!

— Чего уставился? Яйцо Фаберже увидел? — всё ещё находилась я в мире грёз.

— И тебе привет. Интересно выглядишь, тебе подходит сексуально лохматый образ юной девы, — стало мне неуклюжим комплиментом или откровенно издёвкой.

Я опустила газа на ноги и выдохнула с раздражением. Плевать. Он уже всё увидел, смысла убегать и строить из себя недотрогу, нет. Пусть остаётся всё как есть. А вот волос я коснулась, они реально оказались как солома и что ещё хуже торчали в разные стороны.

— Не закричишь на меня? Не закроешь дверь перед носом? Не убежишь? — с прищуром посмотрел на меня музыкант.

— Зачем?

— Просто ты соответствуешь тому типу девушек, которые так поступают. Не обижайся, я сужу тебя по прошлым нашим стычкам. Скромница Саша и достающий её Ефим, понимаешь, это наводит, на определённы мысли, — стал он опять изъясняться, так что понятно было только ему одному.

— Скромница Саша была разорвана в клочья пару дней назад, так что перед тобой просто Саша, та которой стало на всё пофиг, — мне жуть как хотелось рассказать о поступке Егора хоть кому-нибудь, но достойного собеседника я пока не нашла. — Проходи, чего в дверях стоять. Тем более я думаю, ты не пришёл бы просто так.