Дорога к несбывшейся мечте (СИ)

Я первая вошла в кухню, желая поставить чайник и заварить горячего кофе, который помог бы мне пробудиться. Ефим вальяжно проследовал за мной, и делал вид, будто находится у меня дома впервые, стал рассматривать картины, мама приобрела их пару месяцев назад на каком-то мероприятии.

— Что случилось пару дней назад? — внезапно спросил Ефим, продолжая разглядывать одну из картин под названием "Зимняя роза".

— Ничего необычного, — не стала я выкладывать всё и сразу. Нам с ним нужно многое обсудить, но позже, когда я приведу себя в порядок. Утром мысли путаются.

Я бросила взгляд на настенные часы, говорящие что сейчас начало девятого.

— Пришёл по делу или поболтать?

— По делу и поболтать, почему бы и не совместить приятное с полезным? — улыбнулся мне Ефим, и уселся на удобный обитый искусственной кожей стул.

— Тогда говори, не затягивай.

— Ты спешишь? — удивился он.

— Нет, родители в любой момент придут. Не хочу, чтобы подумали что-то не то. Хотя, — задумалась я, — здесь же живёт и твоя мама, тогда оставайся настолько насколько пожелаешь. Тётя Надя редко появляется, не знаешь в чём дело?

— Остаётся у Егора, — легко ответил музыкант, — у него какие-то проблемы, он строит из себя мученика и мамочка подтирает ему сопли. Ой, извини, он ведь твой этот… жених.

— Он мне не жених, — поспешила я поправить Ефима. Слышать имя Егора в одном предложении с моим упоминанием противно.

— Неужели расстались?

— Аделина тебе ничего не говорила?

— А должна была?

— Нет. Да мы решили, что так будет лучше. Я повзрослела как-то за один вечер и поняла, что дальше у нас дороги разные, — философски заметила я, и услышав кипение чайника отключила газовую плиту.

— Он ударил тебя? — заподозрил неладное Ефим. Его проницательность порой бесила побольше шуток.

— Наши с ним споры, не имеют к тебе никакого отношения, так что отвечать я, пожалуй, не стану. Расстались и расстались, на этом точка, — стала заваривать я кофе, попутно объясняя свою позицию, и гостеприимно предложила ему напиток, — будешь?

— Нет, я буквально на минутку. Ты же не забыла, что обещала пойти со мной на интервью в качестве группы поддержки? Но знаешь, узнав о вашем расставании с Егором, мне уже как-то и неловко напоминать. Думаю, справлюсь сам, — он собрался уходить, но я успела его остановить, схватив за руку.

— Почему ты уходишь, не спросив меня? Может, я хочу пойти? Откуда тебе знать какие чувства я испытываю? Возможно, я наоборот рада что, наконец, открыла глаза на Егора, хочу как можно скорее выбросить его за борт своей жизни, — смотря ему в глаза, я выдала все, что думала по поводу бывшего парня.

— Даже так? — поразился Ефим и опустил глаза на мои пальцы, крепко сжавшие его руку с закатанными рукавами. — Значит, он действительно сделал что-то поистине ужасное, раз ты говоришь мне такое.

— А разве это имеет значение? Я говорю тебе Ефим: я хочу пойти на твоё интервью, и пробуду с тобой до тех пор, пока ты сам меня не прогонишь, — была тверда я. Свой выбор я сделала ещё в квартире Егора, и отступаться теперь не намерена.

— Неожиданно, — расплылся он в довольной улыбке, — ты меня удивила. Спасибо.

— Есть условие. Оно незначительно, и необязательно. Если откажешься, я всё равно схожу с тобой.

— Саш ты пугаешь меня. Что произошло? — повернулся ко мне парень и положил свои тёплые ладони мне на плечи.

— Ничего, — улыбнулась и я, а он посмотрел на меня так, словно увидел нечто необычное, что могло прилететь только из космоса. — Ефим, после твоего интервью, я хочу с тобой поговорить. Нам многое нужно обсудить, и поверь, разговор будет не из простых.

— Мне подходит, — согласился артист, — с другой стороны, Саш, а когда наши с тобой разговоры были лёгкими?

— Ты прав. К какому часу я должна быть готова?

— Интервью начнётся в одиннадцать, значит, через полтора часа я вернусь за тобой. Успеешь подготовиться?

— Сделаю всё что смогу, но есть ещё просьба. Я хочу поговорить с тобой на месте, где ты первый раз меня поцеловал. На том самом берегу, — я осторожно убрала его руки и отошла чуть назад. Мне было боязно услышать отказ.

— Ого, значит, реально будет пожар, — усмехнулся парень, — поговорим, где захочешь.

Меня отпустило. Повезло, что он в последнее время стал безотказным.

— Пусть это будет пикник. Я никогда не была на настоящем пикнике. Подаришь мне такое удовольствие? — А я всё продолжала накидывать и накидывать. Сама стала думать, что перебарщиваю.

— Твоё желание — закон! — воодушевился Ефим, ему словно было в радость слушать мои наваливающиеся одно на другое условия.

— И последнее, — тут уж прорвалась моя вредность, — поблагодари!

Ефим сощурился. Он не понял, чем я заслужила благодарность, но всё же выдал мне, не спрашивая ничего:

— Спасибо.

Я снова улыбнулась ему. Какой же он всё-таки прекрасный человек и артист тоже.

— Увидимся, — кивнул мне напоследок парень и вышел из дома, направляясь куда-то по своим делам.

Всё время пока он отсутствовал, я провела с пользой. Приоделась, позавтракала, позвонила родителям. Оказалось, что эти двое отправились загород к своим друзьям. Вообще папа просто хотел порыбачить, а мама к нему навязалась, захотела впервые в жизни почувствовать себя ближе к природе. Папа человек подневольный отказать ей соответственно не смог и взял с собой. А по приезде мама узнала, что отец решил ловить рыбу не в одиночестве, а с коллегами по работе. Тогда мама не растерялась и вызвала парочку своих подруг таких же мегер, и теперь им "весело". Как папа слёзно заявил, они все не прекращают скандалить, зато мама находится в экстазе. Долго рассусоливать с ними я не стала, только на всякий случай уточнила, где тётя Надя. Родители подтвердили слова Ефима, мол, та утешает с маминых слов своего бездаря, который сам не в силах подтереть свои слёзки. Вчера вечером родственники узнали о нашем разрыве, и само собой мама очутилась на седьмом небе от счастья.

К десяти часам вернулся Ефим. Одет музыкант был иначе, чем два часа назад, на нём красовалась белая рубашка и светло-синие джинсы. Волосы он так же уложил назад, что придавало ему серьёзности. Моё простое летнее платье не сравнится с его элегантным и воздушный образом человека, который в себе уверен не на сто, на все тысячу процентов.

Мне казалось, он будет вести себя, как и всегда, много разговаривать, и смешить, но Ефим казался сосредоточенным и погрязшим в своих томных мыслях. Сев в автомобиль на переднее сиденье, я ждала, пока он заговорит, но в основном он помалкивал, постоянно отвлекаясь на сообщения. Каждый раз, извинявшись, он, быстро тыкал пальцами в экран, и продолжал наши равнодушные переглядки.

Подъезжая к студии, где и должно было пройти его интервью, я всё же не удержалась и начала диалог первой.

— Ты волнуешься?

Он не сразу меня услышал, увлечённый парковкой машины.

— Сейчас уже нет.

— Всю дорогу молчал, я тому виной?

— Нет. Просто появились некие трудности, и мне пришлось решать их, — уклончиво ответил мне Ефим, и наконец, примостился между двумя автомобилями.

Трудности? В наших жизнях с его возвращения появилось море трудностей. А самая важная и волнующая меня — Егор. Я хоть и приняла решение не подчиняться выходкам этого самоуверенного идиота, но всё равно побаивалась, а вдруг он вытворит нечто такое, что мы не сможем исправить.

— Надолго мы здесь? Ты не подумай, времени у меня в достатке, просто любопытно, — чтобы уйти от темы трудностей, я постаралась найти подходящий вопрос.

— Понятия не имею. Обычно я сам выставляю рамки времени, и часто интервьюеры мне уступают, но на родине дела обстоят иначе, — Ефим первым покинул автомобиль, а я следом за ним.

Шла чуть сзади, отчего он притормозил и стал идти со мной вровень.

— Неужели совсем не волнуешься? — не верила я.

— Саш я уже третий год раздаю интервью направо и налево, приелось, — с иронией ответил мне. — Кстати об этом, нам нужно кое-что обговорить, перед тем как мы попадём за стены студии.

Студией назывался исторический особняк века так восемнадцатого, и его специально арендовали, чтобы Оберон давал интервью в красивейших декорациях.

— Всё что угодно, — позволила я.

— Перед всеми людьми, с которыми нам предстоит, встретиться, ты должна называть меня только Обероном. Поняла?

— Поняла.

— Если спросят, кто такая и кем мне приходишься, ответишь: второй менеджер. Неважно, главное не упоминай, что мы близки, — расплывчато объяснял парень, и я заметила, как он нервно теребил часы на запястье. А говорил, приелось. Хотя может быть, он волнуется из-за чего-то ещё.

— Я поняла тебя.

— Умничка, а теперь идём? — спросил зачем-то он, нам ведь в любом случае придётся идти.

До особняка мы дошли молча, редко переглядываясь. На входе нас встретила высокая стройная девушка с кипой бумаг в папке. Представившись, она повела нас внутрь исторического здания. Стоило перешагнуть порог, как мы очутились в далёком прошлом. Мраморный пол, величественная люстра из золота по центру, и две огромный лестницы ведущие наверх. Были по разным сторонам две двери, но что за ними находилось нам так и не пришлось узнать.

Касаясь кончиками пальцев позолоченных перил, я поднималась по лестнице вслед за артистом и нашей провожатой. Всё выглядело слишком волшебно, чтобы быть правдой. Наверняка во времена, когда особняк был построен, здесь проходили изысканные балы, дамы в платьях, мужчины в сюртуках, я так и представляла себе, как они кружатся в вальсе. Сразу захотелось вернуться на два века назад, и станцевать вместе с ними. Я никогда раньше здесь не бывала, когда в школе наш класс ходил на экскурсию в усадьбу имени Дмитрия Линицкого, я сильно заболела, и мне пришлось довольствоваться фотографиями одноклассников. Сходить самой или в компании подруг, мне не предоставлялось возможности либо просто не было желания.

Когда мы оказались на закрытой веранде, Ефим стал здороваться почти с каждым членом съёмочной команды. Те радовались, что такая звезда как он уделил внимание всем, и даже поинтересовался как у тех настроение и готовы ли они к съёмке. В общем, местному контингенту он дал понять, что такой же человек, как и все, и не нужно считать его небожителем.

Меня он представил как своего временного русского менеджера, хотя если бы кто-то стал со мной разговаривать по поводу работы, я скорее всего опозорилась. О профессии я толком ничего не знала. Я свою-то так до конца не поняла, а чужую и подавно. Чтобы я не была на виду, и не мешалась под ногами, мне предложили присесть в уютное кресло напротив места, где будет проходить интервью. Оставалось быть зрителем и наблюдать за работой других. Самое приятное занятие, смотреть на то, как кто-то работает.

Ефим согласился на лёгкий грим, чтобы немного освежить кожу, и чтобы та не блестела на камере. Он постоянно что-то спрашивал у окруживших его как гиены людей, и те с радостью отвечали. Когда на площадке появился молодой и симпатичный блогер, я даже сразу не поверила, что это взаправду. Как-то пару дет назад, я зависала на его видео, где он умело, задавал вопросы популярным личностям всех мастей. Блогер Родион Адамс имел около пяти миллионов подписчиков на ютуб. У его интервью всегда самые высокие просмотры, и естественно он решил воспользоваться моментом пока Оберон в России. Наверное, при обычной ситуации я обязательно бы подошла и попросила автограф, но из-за той роли, что мне отвёл Ефим, приходилось наблюдать за блогером ледяным взглядом.

— Доброго дня, — поздоровался со всеми Родион, — рад знакомству, так сказать лично, — протянул он ладонь Оберону и тот не колеблясь, пожал её.

— И вам доброго дня, тоже весьма рад, — без эмоционально выдал артист.

Молодые люди устроились на бежевом диванчике, и готовились к началу интервью. Родион проходился глазами по вопросам в папке, а Оберон смотрел на меня. Я не смогла удержать его взгляд и улыбнулась.

— Перейдём на "ты"? — отвлёк парня Адамс.

— Как будет угодно, — Ефим выглядел совсем незаинтересованным, и блогера это выводило из себя. Я заметила, как спокойный и рассудительный на своём канале он задавал разные вопросы, сейчас же порой кривил лицом. Наверняка, его смущало присутствие мировой звезды, хотя Родион взял столько интервью, что должен бы уже их щёлкать как орешки.

— Итак, ребята, через минуту начинаем, — раздался громкий женский голос.

— Одна поправка, — поднял палец вверх Ефим, — если вопрос мне будет неудобен, я не стану на него отвечать.

— Мы ведь скидывали вам список, и вам вроде бы всё понравилось, — занервничала девушка, которая нас провожала.

— Понравилось, — согласился Оберон, — но я повидал таких интервьюеров, которые не понимают, куда суют свой нос. В конце концов, имею же я право на конфиденциальность некоторых тем?

С ним даже спорить не стали, все скакали вокруг музыканта на задних лапках. Хотели угодить, и чай ему принесли, и кофе, и соки разных вкусов. А позади себя я услышала, как парочка незнакомых голосов обсуждали, что Оберон имел право им отказать, ведь у него заслуженный отпуск, и он специально прервал его, ради интервью. Я молча согласилась. Оберон мог послать их на все четыре стороны, и продолжать расслабляться. И как его только убедили?

— Три, два, один, мотор, — чётко произнёс женский голос, и в студии наступила гробовая тишина. Она продлилась ровно до того момента пока Родион Адамс не заговорил.

— Всем доброго времени суток дорогие подписчики и подписчицы канала "Адамс спрашивает". Сегодня у нас необычное интервью не с отечественной звездой, а самый настоящий "бум". Рад представить вам звезду мирового уровня, того кого мы не ожидали увидеть в нашей студии — исполнитель множества популярных молодёжных песен Оберон. — Каждое слово произносилось чётко, ровно без запинок. Настоящий профессионал.

— Здравствуйте, — поздоровался и Ефим, он мило улыбнулся в камеру, и перевёл взгляд на Родиона.

— Для начала, как у тебя дела? Слышал ты в отпуске в России, как оно вернуться на родину? — начал с самого простого вопроса Адамс.

Кстати папка с вопросами испарилась из его рук, теперь на её месте появился дорогой смартфон последней модели.

— Необычно, — призадумался Ефим, — странное чувство, будто не было пяти лет, будто я уехал на пару часов, и вернулся обратно. Только лица повзрослели и изменились, а в остальном… Я рад, что нахожусь здесь.

Пока он отвечал, я внимательно следила за ним, Ефим выглядел собранно, и старался отвечать отрыто, так, словно разговаривал с другом.

— Даже не представляю, что испытал бы сам, наверное, тяжело находиться далеко, на другом континенте.

— Сначала тяжело находиться вдали от близких даже будучи, находясь в соседнем городе, со временем притыкается, — подметил Оберон.

— Ты раньше бывал в Москве? Когда приехал на свой концерт в рамках мирового тура, что почувствовал? Столица удивила?

— Столица приняла меня тепло. Я был рад разговаривать с людьми, перед которыми выступаю на русском языке, — мягко улыбнулся музыкант.

— Это ведь был первый концерт России?

— Именно так.

— Почему не приезжал раньше?

Оберон сцепил руки в замок, и опустил глаза.

— Боялся.

— Чего?

— Того что не смогу вернуться обратно в штаты. Я и сейчас боюсь. Слишком много воспоминаний, которые меня здесь держат, но теперь я понимаю, что моя жизнь там за океаном.

Он не смотрел на меня, но я видела, как глаза его стали поблёскивать. Стоило, однако, повернуться Оберону ко мне, как я поняла, всё было игрой света и теней.

— Что тебя держит на родине? Женщина? — хищно ухмыльнулся интервьюер, что заставило Ефима покачать головой и резко перевести глаза на оператора.

— Семья. Откуда бы у меня взялась девушка? Я бы не успел.

— Верно, извини, за неловкий вопрос.

— Ерунда, — недобро улыбнулся Ефим. Он вообще почти постоянно улыбался. Словно это стало его защитной реакцией.

— Задам не запланированный вопрос. Все изнывают, как ищут на него ответ. Оберон как ты оказался на фестивале и спел одну из своих популярных песен? Тебя специально пригласили и заплатили?

— О, я так и знал, что ты задашь мне этот вопрос. Я отвечал на него когда выступал. Все, так как я и сказал: меня попросила знакомая. Она никогда не была на моём выступлении, и решила так разыграть. Но опыт был приятным, сразу скажу. Люди, с которыми я столкнулся, мне пришлись к душе, — мимолётом он посмотрел на меня, отчего щёки мои воспылали огнём. — Все отнеслись довольно радушно, я благодарен им.

— Ты же звезда, как смог улизнуть-то от них? Уверен, тебя должна была преследовать как минимум толпа разъярённых школьниц, — рассмеялся своей шутке Адамс.

Оберон загадочно пожал плечами. Отвечать на поставленный вопрос не стал.

— Что ж рад, что тебе понравилось. Этот вопрос тебе уже наверняка успел надоесть, но я не могу его не задать. Как ты справился или всё ещё справляешься с нахлынувшей популярностью?

— Никак. Просто живу.

— Ну как "никак", у тебя ведь должны быть какие-то действенные методы борьбы со звёздной болезнью? — не отставал Адамс.

— Да всё зависит от человека Родион. Кому-то пятьдесят подписчиков могут вскружить голову, а кому-то миллион не вскружит. Главное что у человека в голове, — легонько постучал он указательным пальцем по своему виску. — Если хочешь узнать был ли одурманен популярностью, естественно был, первые месяцы считал себя гением, потом сел, подумал, и постарался не терять голову. Всё проходит, и моя популярность пройдёт однажды, и чтобы когда этот день наступит я не почувствовал себя опустошённым, стараюсь напоминать каждое утро "Оберон ты лишь временный патрон". Я выстрелил, скоро порох осядет, и всё закончится. Не знаю, понял ты меня или нет.

— Браво, — с уважением похлопал ему Родион, — редко сейчас встретишь медийную личность, которая старается оставаться собой. И всё-таки, успех — это везенье или кропотливая работа над собой?

— И то и другое, — не задумываясь, ответил Оберон, — я много работал, и мне улыбнулась удача.

— Ты себя считаешь удачливым?

— Да, вполне.

— Зато честно, — усмехнулся Родион, и отпил из рядом стоявшего стакана воды, — Расскажи, пожалуйста, о переломном, судьбоносном моменте в своей жизни.

Я прислушалась. Интересно, что было в жизни Ефима судьбоносного. Мы с ним мало узнали друг о друге за прошедшие пять лет, поэтому сейчас я была, как никогда взволнована.

— Переломный момент? — повторил он за Адамсом, словно пытаясь распробовать его получше. — Потеря голоса, наверное.

Родион сильно поразился услышанному, как и все присутствующие в студии. А я так и вовсе растерялась. Ни о какой потере голоса Оберона я и в помине не слышала. Да и если бы Ефим испытал что-то подобное, он обязательно поделился этим с Аделиной, а та не преминула бы рассказать и нашей семье.

— Ты терял голос? Когда? При каких обстоятельствах? — закидал вопросами заразившейся азартом новой информации Родион.

— Я ответил на вопрос, потому что не хотел врать. Но развивать тему не стану. Да терял, да было тяжело, жалеть меня не надо. Я справился, вылечился, снова встрою. Перейдём к следующему вопросу, — со всей доброжелательностью попросил Оберон, но я заметила, как он стал нервно отбивать ритм ногой.

Почему я не знала? Почему он не поделился со мной? Даже представить не могу, какие эмоции испытывал человек, посвятивший себя музыке, когда лишился голоса. Я крепче сжала кулачки, пообещав себе мысленно всё выяснить.

— Думаю, вопрос о твоём самом сильном страхе отпадает? Очевидно вокалист боится потерять голос, но ты и это преодолел, — кажется Адамс стал более лояльнее относиться к Оберону узнавая того ближе.

— Почему отпадает? Нет, голос потерять больно, но не настолько страшно. Мой страх липкий, колючий, невыносимый представляет собой нечто иное, — Оберон тоже чуть расслабился и откинулся на спинку диванчика, — я боюсь одиночества. И пока ты не спросил, имеет ли оно отношение к фанатам. Нет. Не хочу их обижать, но я боюсь остаться без семьи. Близкие люди для меня всё. Не будет их, не будет меня. Не будет меня, не будет Оберона.

— Оберон — бренд?

— Кому как удобно, — Ефим снова поймал мой пристальный взгляд, и, не задерживаясь, вернутся глазами к камере.

— Чтобы ты хотел поменять в своей жизни? — опустил глаза на смартфон Адамс, и снова посмотрел на артиста, сидевшего напротив.

— Ничего. Меня полностью устраивает, чего я добился и как живу. Зачем что-то менять? Не вижу смысла. Если бы я что-то изменил, то не пришёл бы ко всему тому, что имею сейчас, как бы жёстко это не прозвучало для некоторых моих близких, — явно намекнул на меня Ефим, но я не выдала себя, стараясь держаться ради него.

— Кто-то был против твоей музыкальной карьеры?

— Нет-нет. У нас межличностные конфронтации.

— Мы плавно перешли к твоей семье. Расскажи о детстве в России? — по лицу блогера, было видно, что его сильно волновала именно эта часть интервью.

Все хотят узнать как жил Оберон в России, но никому он не позволял влезать в его прошлое. Всегда избегал прямого ответа.

— Детство как детство. Родители, сестра с братом, собака, дом полная чаша, я правильно выразился?

— Правильно, — кивнул Родион, — а поконкретнее?

— А поконкретнее, счастливое детство, друзья, школа, вечеринки. Конкретнее от меня ты не добьёшься, — посмеялся Оберон, явно понимая, что из него пытаются вить верёвки.

— Твоя жизнь "до" табу?

— Пусть будет табу. Я желаю своей семье спокойной жизни, не хочу, чтобы их донимали журналисты, преследовали в попытке отрыть сенсацию. Я забочусь об их ментальном здоровье. Беру так сказать — удар на себя. Про меня спрашивай что угодно, о семье я сказал всё что смог, — развёл руки Оберон, и кажется, окончательно принял ситуацию.

В карих глазах читался полнейший контроль происходящего.

— Буквально вчера в интернете появилась новость о вашем расставании с актрисой Алией Спенсер. Мы планировали поинтересоваться, как вы умело сохраняете отношения в стабильности, а тут такой неожиданный сюрприз. Расскажешь причину?

Всем в студии по большому счёту было всё равно, да как собственно должно было быть и мне, однако о новости такой я не слышала, поэтому выпучила глаза от удивления. К своему огромному стыду, я совсем забыла о подружке Ефима живущей в Америке и снимающейся в много бюджетных блокбастерах. Голова была забита одними проблемами, связанными с Егором и его угрозами. И меня осенило, а вдруг он был так рассеян из-за внезапного разрыва? Должна ли я поддерживать Ефима? Почему он смолчал? Я выдохнула, чтобы отпустить ситуацию, потом Саша, всё выяснишь потом. Сейчас не место и не время для разборок. Послушаем, что скажет наша мега звезда.

— С Алией мы старые и хорошие друзья, — начал издалека Оберон, вальяжно закинув ногу на ногу, — знакомы со времён университета. Часто зависали вместе, так и сошлись. Потом решили попробовать отношения. В итоге нас разлучило расстояние. Не всякий сможет преодолеть подобное. Мы долго старались сохранять отношения на плаву, но в конце плот всё равно потонул. Рано или поздно это случилось бы, но мы расстались хорошими друзьями без скандалов и провокаций.

— Получается дело только в ваших графиках? Есть ли надежда на возобновление отношений?

Я затаила дыхание.

— Нет. Надежды нет.

Мои мышцы расслабились, и я прикрыла глаза, услышав удовлетворивший меня ответ.

— Ладно, не будем бередить рану. Перейдём к следующему вопросу: твоё самое трудное решение в жизни? Приходилось принимать такое? — Адамс желал продолжить вытягивать из артиста подробности личной жизни с Алией, но я заметила, как какой-то мужчина скрестил ладони, показывая, чтобы он остановился.

— Уехать из России, пожалуй, сложнейшее. Покинуть дом, семью, друзей.

— Но ты смог, сила воли у тебя имеется.

— Она есть у всех, просто люди сильно загоняются, и заталкивают её поглубже. Сила воли заставляет пойти на то, что обычно для человека, кажется невозможным, — пришёл к выводу Оберон.

— Изменил бы прошлое, если б смог?

— Снова повторюсь: а пришёл бы я ко всему тому, что имею сейчас, если бы поменял, прошлое? Не стал бы ничего менять.

Зато мне хотелось услышать, что Ефим сожалеет о некоторых своих поступках, но увы, его всё вполне устраивает.

— Провокационный вопрос: почему не остался на родине и не стал отечественным исполнителем? — блеснули глаза интервьюера.

Ефим снова погрузился в раздумья. Видимо отвечать на подобного рода вопросы у него не вызывало радость.

— Сложный вопрос, — напрягся Оберон, — и правда, провокационный. Почему не остался? Да не знаю, с самого начала я не планировал развиваться как артист в России. Да и в общем, я не горел мечтой стать мировой знаменитостью. Вернее так, я хотел быть популярным, но в узких кругах. Одной своей подруге, когда мы были детьми, я сказал: хочу заниматься творчеством, и неважно стану ли я исполнителем или буду писать песни для других.

Мне показалось, Ефим упомянул меня, но я не стала продолжать об этом задумываться.

— То есть был вариант писать слова с музыкой и продавать?

— Был, но естественно приятнее, когда написанные тобою строки исполнил ты сам и получил отдачу от слушателей, — лениво заметил Оберон, словно его достали глупые вопросы Родиона.

Меня они, кстати, тоже достали. Я посмотрела на наручные часы и заметила, что прошло уже больше часа. Иногда приходилось прерываться, они часто согласовывали, что оставить, а что нет, и как правильнее задать вопрос. И почему не договориться заранее? Где их профессионализм? Я хоть и посчитала вначале Родиона Адамса крутым, а на деле противный тип, ноющий больше чем артист, у которого берёт интервью.

— Так, а в Москву, почему не поехал и не стал артистом там? — не прекращал душнить Родион.

— Не захотел. — Коротко и ясно пояснил Ефим, понимая, что Адамс не отстанет.

— Говоришь, много мечтал, а является ли мечтательность хорошим качеством?

— Является.

— Почему? — был настойчив блогер.

— Мечтать полезно. Скажу так, если мечта не осуществится, так ты хоть кайфанёшь пока будешь представлять, — усмехнулся Оберон.

Родион коротко посмеялся, а все остальные поддались эмоциям и приостановив съёмку сначала посмеялись в голос, а потом стали нахваливать чувство юмора музыканта. Лицемеры. Благо скоро это всё закончилось и они продолжили.

Наверное, я для всех выглядела как подсолнух в поле с картошкой, ведь эмоции держала при себе и этим выделялась. Я бы и рада посмеяться вместе с ними, но мысли в голове моей кружились безрадостные. Угнетающие.

— У тебя такие тексты…

Ефим нагло прервал блогера:

— Тебе нравятся?

— Ну, да, но я больше люблю русскую музыку, — запнулся Адамс, ответного вопроса от Оберона он никак не ждал.

— Не вижу никаких препятствий. Просто слушай мои песни, думая о том, что я тоже русский Ванька, — снова съюморил он, и по студии прошлись смешки.

— Намёк ли это на твоё настоящее имя?

Оберон отрицательно помотал головой.

— Извини, перебил, какие у меня тексты? — сделал он заинтересованное лицо. Я заметила, как Оберон выдохся, и ему требовался перерыв, но чтобы не переносить съёмки ещё и на завтра, терпел.

— Интересные. Что вдохновляет при написании?

— Ну, наконец-то лёгкий вопрос, — иронично заметил музыкант, — вдохновляюсь всем. Могу выйти на улицу увидеть красивый луг, но при этом у меня будет плохое настроение, и тогда красоту я миксую с ужасом происходящем в душе. Некоторые песни родились из жизненных обстоятельств. Кое-что я писал, пока болел, понимаешь, вдохновение не приходит по мановению руки, за ним приходится долго и упорно гоняться. Иногда догоняешь, иногда нет, тут дело в другом. Если ты чем-то горишь, ты догонишь вдохновение любыми доступными способами. Если нет вдохновения, считай, ты равнодушен к тому делу, которое тебе якобы нравится. Может я непонятно объяснил, но суть вы думаю, уловили. Там главное понять нужно оно вам или нет. Мне было нужно, я догнал и вытащил из своего вдохновения максимум. Главное не обманываться, и не стремиться догнать моду. Это может сбить с толку.

— Довольно познавательно, — слишком нагрузил информацией Адамса Оберон, тот даже развивать тему не стал, как обычно любит делать. — Мы подходим к концу. Если бы ты встретил себя маленьким, то чтобы ты себе сказал?

— Сказал бы: не будь идиотом, можно "убить" и двух зайцев одновременно, главное не быть косым. — Кажется, впервые вопрос Ефиму понравился он ответил с чувством желая подколоть самого себя. — Или кривым.

— Мы заканчиваем, — на радость мне объявил блогер, — какие планы на будущее?

— Планов много, и все я собираюсь реализовать как можно скорее. Поделюсь парочкой идей: первое — стану больше выступать в группе; второе — думаю наладить личную жизнь; третье — примириться со всеми и четвёртое самое важное для меня — примириться с самим собой.

— Ты с собой не в ладах? — поймал его Родион.

Оберон загадочно улыбнулся ему, а потом перевёл глаза на меня и больше не отводил.

— А этот вопрос ты задашь мне, когда я навещу Россию в следующий раз.

Адамсу пришлось сворачиваться, он коротко попрощался со зрителями и пообещал разыграть кольцо принадлежавшее Оберну среди них. Поставил какие-то условия, и покинул съёмочную площадку, попрощавшись с артистом. Насколько я поняла общего языка они так и не нашли. Напоследок Ефим исполнил русскую песню и сыграл на гитаре ради музыкального сопровождения для часового эфира.

Вышли мы их студии через часа два. С каких ракурсов только не снимали Оберона, боже я думала у меня крыша поедет. Впервые я устала от того что ничего не делала. Оказавшись в машине Ефима, я почувствовала себя комфортно и свободно.

— Какой-то капец, и как ты только выносишь подобные вещи? — простонала я.

— А как ты работаешь на своей работе? Для меня это то же самое, — пристегнулся парень, и я тут же последовала его примеру, — ладно, если ты всё ещё не передумала, поехали, поговорим.

Я не передумала, мы поехали обсуждать то, что волновало меня уже несколько дней. Я хотела раз и навсегда закончить эту пытку.

Жизнь — это горная река,

Буйная, шумная, властная.

Мы любуемся ею издалека,

Ведь опасна, снесёт наверняка.

Дарить нам шансы она любит,

Но лишь миг! А вдруг погубит?

Она же шумная горная река,

Прикоснёшься к ней, и всё пока!

Глава 21

Луг и небо

Он припарковал автомобиль на обочине. До берега реки рукой подать. Я вышла первой, и направилась к слегка волнистой синей глади. Всё точно так же как и шесть лет назад, ничего не поменялось. Разве что цветы на лугу цвели другие. Под ногами росла нежная летняя трава, и мне сразу же захотелось ощутить её прикосновением ступнями. Сняв свою обувь, я стала, медленно наслаждаясь каждым прикосновением ног к траве спускаться к берегу реки. Опустившись на корточки, я зачерпнула в ладошки воды и вдохнула её запах. Она пахла запахом, о котором я всю жизнь грезила — свободой. Казалось, прыгни в прохладную воду, и сразу освободишься ото всех проблем и забот.

Рука потянулась к карману, нащупала в нём гладкую поверхность кулона в виде скрипичного ключа и достала. Белое золото величественно переливалось, купаясь в солнечных лучах. Я ни разу не надевала его за все пять лет, считая человека подарившего мне драгоценность предателем. Теперь мне казалось, что всё не так просто.

Перед тем как покинуть дом и поехать с Ефимом на интервью, я специально открыла полочку в шкафчике для украшений и выудила оттуда два письма и одно золотое колье. Записки что первая, которая разбила мне сердце, что вторая дарящая надежду на то, что всё было не зря, были смятые. Охваченная отрицательными эмоциями я скомкала их, и хотела выбросить, а лучше поджечь, но что-то остановило меня пять лет назад, и я распрямила их и оставила как напоминание, что всегда можно пробить дно. Хотела, чтобы они стали мне назиданием, напоминанием о предательстве. Тогда я не взялась сверять подчерк, но сегодня утром я стала рассматривать каждую буковку и сравнивать. Несомненно, они похожи, но выглядело, так что кто-то из них упорно косил под другой, и я смекнула, что возможно одна из записок поддельная. Оставалось выяснить только какая именно.

Поднявшись, я собиралась вернуться к Ефиму и наконец, поговорить начистоту, но заметила, как он расстилает на траве красный плед. Держа в одной руке записки и кулон, а в другой туфли, медленно направилась к нему.

— Ты что делаешь? — была удивлена я, хотелось улыбнуться, но старательно делала вид, что происходящее меня не касается. Сокрытие эмоций стало моей привычкой, поэтому я не замечала, как обманываю себя и всех вокруг.

— А разве не ты хотела настоящий пикник? — занимался он своим важным делом, разглаживая края пледа.

— Хотела, но что прямо сейчас?

— А когда? У меня остаётся мало времени, скоро всё закончится, не переживай, я уеду и сможешь жить спокойно. Знаю, как надоел, — с затаённой болью произнёс Ефим и пошёл обратно к автомобилю, открыв багажник, он достал оттуда корзинку, и стал возвращаться.

Его слова задели меня. Разве я дала повод так думать? Почему он так резок? Да наверняка устал после долгого интервью, но не обязательно обижать меня. Я рассчитывала на совершенно другое общение. Может, я слишком многого прошу? Иногда нужно сбавить обороты.

— Присаживайся, чего застыла как статуя? — не дожидаясь пока я, отвисну, он уселся на плед, и стал разбирать все, что находилось в корзинке.

В основном там лежали фрукты, а так же лимонад, салфетки, складной ножик и пластиковая посуда. Я наблюдала за его движениями, иногда резкими, иногда плавными. Зрелище завораживало глаз.

— Хочу, есть, — достал он виноград и сорвал несколько ягод, которые сразу же отправились в рот, — будешь?

— Нет, спасибо, — я всё же присела напротив него, опустив глаза.

— Они чистые, если вдруг что, я всё помыл, — уверял меня Ефим, так словно я изначально заявляла, что фрукты грязные и есть я их, отказываюсь.

— Я тебе верю, просто кусок в горло не лезет, — постаралась я быть убедительной. Меня всё-таки больше волновал наш предстоящий разговор. — Мы приехали сюда поговорить, так давай не станем откладывать?

— Саш мне тяжело думается на голодный желудок, дай насладиться тёплым деньком, запахом речки и фруктами, — казалось, он пытался отделаться от меня.

— Хорошо, как скажешь.

В молчании он откусывал яблоко и смотрел вдаль. Я проследила за его глазами, но ничего необычного углядеть у меня так и не получилось. Ещё минута в тишине и Ефим не выдержал:

— Меня угнетает твоё спокойствие. Что сегодня с тобой твориться Саш? Ты слишком серьёзная с самого утра, я опять что-то натворил?

Лучше бы ты, но всё куда хуже.

Я решила подойти к теме его брата близнеца аккуратно, и окольными путями.

— Ты не рассказывал о том, что терял голос, — постаралась я быть расслабленнее, вытянула ноги, и пока убрала записки и кулон обратно в карман.

— А, вот что тебя так мучает. Не рассказал, потому, как мы не были близки.

— Твоя семья знает?

— Только папа и сестра, — не отвлекаясь от просмотра горизонта, отвечал Ефим, — маме мы говорить не стали, она начала бы волноваться, всех обязательно переполошила бы, а в моей профессии это ни к чему.

— Когда это случилось?

— Полгода назад, у меня был долгий перерыв в пять месяцев, но ты, наверное, не в курсе, — с лёгкой досадой заявил Ефим. — Да и не должна была быть.

— Я читала новости мира шоу-бизнеса, и там говорилось, ты взял длительный отпуск, чтобы найти вдохновение для новых синглов, — припомнила я.

Тогда действительно отовсюду трубили о том, что Оберон не будет выступать какое-то время. Месяцы шли, а он всё не возвращался на сцену, некоторые посчитали, что артист решил завершить, таким образом, музыкальную карьеру. Признаться, я тогда даже заволновалась и пошла, спрашивать у Аделины, правда это или нет, сестра Ефима заверила, что это полный бред, и брат ей ничего такого не говорил.

— Считай, так оно и было. Не люблю разводить шум там, где ему нет места.

— Обычно артисты любят пожаловаться на свои проблемы, и иногда это помогает им достигнуть желаемой известности, — сказала я не просто так, ведь действительно поныть на камеру иногда бывает полезно для прироста подписчиков. Выносить все своим проблемы на всеобщее обозрение помогает в продвижении.

— Как ты справился?

— Сначала было тяжело, но с течением времени прошло. Саш, — повернулся ко мне Ефим, и отложил своё "интересное" занятие с поеданием фруктов и разглядыванием кустов в дали, — не надо думать, что я жду от тебя поддержки или сочувствия. Мне задали вопрос, и я не смог солгать. На этом всё!

— Почему ты так груб? Я просто поинтересовалась, нужен ты мне жалеть тебя. Меня бы кто саму пожалел, — надулась я, схватила оставшуюся гроздь винограда и стала поедать сама. Вот же придурок, теперь что и спросить ничего нельзя? Хочешь быть вежливой, а твоей вежливостью нагло подтираются.

— Ладно-ладно, не кипятись, я действительно сильно устал от этого надоедливого и дотошного блогера. Извини, — тронул он моё предплечье, улыбнулся и, поняв, что винограда ему больше не видать как собственных ушей, взялся нарезать яблоко тем самым складным ножом. Откусывать самому ему почему-то надоело.

— Тебе повезло Ефим, что я не злопамятная, — усмехнулась я. На самом деле обидеться я не успела, да и у нас такая патовая ситуация, что на обиды времени нет.

— Я же счастливчик, — выдохнув он, посмотрел на небо, — такое чистое и красивое. Облака напоминают огромных овечек, тебе не кажется Саш?

Я подняла голову вверх, чтобы проверить реально ли овечки.

— Похожи, — выдала свой вердикт я, — любишь смотреть на облака?

— Люблю наблюдать, как небо плавно перетекает в зелёную траву на горизонте, — воодушевлённо пояснил парень.

— Как на заставке виндовс?

Ефим посмотрел на меня и недовольно поморщился.

— Испортила всю романтику. Где твоя женственная мечтательная натура? Пока её раздавали другим, ты видимо стояла в очереди за желанием подчиняться, — сказал Ефим, и быстро одёрнул себя, — это шутка. Не воспринимай всерьёз. Я говорю много лишнего.

— Нет, ты полностью прав, — я отложила виноград, согнула ноги в коленях и обняла их. — Сначала мама, потом Егор, кто станет мной потакать дальше? Самое противное от этого не так-то просто отделаться. Наверное, у меня нет стержня.

— Ну-ну, не преувеличивай мелкая, — подбодрил меня музыкант, — есть девушки скучнее тебя в десятки раз. Я с такими не вожусь, люблю перчинку. В тебе она имеется. Мой тебе барский совет: развивайся, и тогда сможешь вырваться из лап драконов, в которые ты угодила.

— Легко сказать, — поразилась я его метафорам, — трудно воплотить.

— А ты пыталась? И вообще Сашуль, если бы жизнь была лёгкой, её скучно было бы проживать. А так, перед смертью повеселишься. Проблемы всегда временные, сегодня ты загоняешь себя в угол, не зная, куда от них сбежать, а через год посмеёшься над собой.

— Ой, всё не умничай, — отмахнулась я от него. Вещи говорит правильные, только не рассказывает, как верно ими пользоваться.

— Я умничаю?

— Да, понаслушался своих американцев с их умными цитатами, теперь и сам им подражаешь. Они лишь и умеют толкать речи, — скрестила я руки на груди. — От своей Алии набрался да?

— А она-то здесь, каким боком?

— Прямым. Почему расстались? Надоела? — вспомнились мне сразу все мои прежние обиды. Алию было и жалко, и нет одновременно.

Ефим не мог взять в толк, почему я поднимаю на него голос и жду ответы на вопросы, которые меня, в общем-то, волновать не должны.

— Закончился контракт, — огорошил меня музыкант.

Контракт? Что? В смысле? У меня сейчас взорвётся голова от постоянно льющейся на неё новой информации. С чего бы Оберону заключать контракт с какой-то малоизвестной актрисой (на момент начала их отношений), мне кажется, кто-то вешает мне лапшу на уши.

— Это шутка? — на прямую спросила я.

— Ага, мне же скучно, решил таким образом повеселить себя, — недовольно произнёс Ефим, — Саш, ты хотела со мной о чём-то поговорить? Так давай поговорим, хватит обсуждать всякую ерунду.

Я поймала себя на мысли, что наше общение выглядит как допрос. Почему я так зациклилась? Какое мне дело контракт у них с этой Алией или реальные чувства? И ответ явился мне сразу: я не хотела, чтобы у этих двоих реально была привязанность друг к другу. Пыталась выяснить окончательно действительно ли это всё контракт либо есть что-то большее. У меня имеются определённые виды на Ефима, и хотелось бы иметь его только в личном пользовании без посторонних соперниц. Господи, и о чём я только думаю? С чего вообще взяла, что могу, ему до сих пор нравится? Хватит, надо прекращать.

— Прости, давай забудем? — сменила я тактику, в конце концов, мы здесь совершенно за другим.

Он мне не ответил, отвлёкся на телефон. Пришло сообщение, просмотрев и коротко напечатав ответ, Ефим вернулся ко мне.

— Что ты говорила?

— Забудем то, что я бываю бестактной, и перейдём к тому, о чём я хотела сказать, — поумерила я пыл, и натиск, давящий на мою голову ослаб. — Егор.

Ефим оживился, видимо он и подумать не мог, что я начну обсуждать его близнеца.

— Что с ним?

— Мы расстались, и он слетел с катушек. — Перед глазами пронеслась сцена, как брат Ефима ударил меня по лицу и обозвал нехорошим словом.

— Слетел с катушек? В каком смысле?

— У нас возник конфликт, но дело не в этом, — пересказывать о нашей стычке желания не было, — суть в том, что Егор поставил меня перед выбором.

— Выбором? — пока только повторял за мной как попугай Ефим. — Каким? Что ты должна была выбрать?

Я не знала, как преподнести это мягче, и знала, что в скором времени у Ефима начнутся из-за меня неприятности, ведь я выбрала неверно.

— Сначала я расскажу о том, что привело его в бешенство.

— Саш хватит, ходить вокруг да около, у меня от тебя мигрень скоро начнётся, — сел по-турецки парень, и стал внимательно смотреть мне в глаза. — Ты сказала, что перейдёшь к важному, а теперь что опять?

— Ефим это и есть часть того важного. Не перебивай!

Он горестно выдохнул и кивнул.

— Егор как-то смог узнать о нашей последней ночи. То есть первой и последней, — поправила я саму себя, — у нас с ним тогда была просто дружба, но он считает иначе. Видите ли, я ему коварно изменила, и теперь Егор жаждет мести, насколько я поняла.

— А, и всё? — поник мой собеседник.

— Тебя что это ни капли не впечатлило? — возмутилась я. Он что издевается?

— И каков был твой выбор? — не стал он озадачивать себя и отвечать на мой вопрос.

— Я плюнула ему в рожу и ушла. Ничего выбирать не стала, — была честна я.

— А какой выбор он перед тобой поставил?

— Либо я остаюсь с ним и продолжаю играть в игру под названием "невеста для жениха" и тогда всё останется как есть, либо я следую своим чувствам, и он разрушает твою карьеру.

Ефим прочистил горло.

— А я здесь, каким образом возник?

— Он считает, что у меня всё ещё есть к тебе что-то есть, поэтому поставил условия, потом он поменял их, но я всё равно отказалась, потому, как новые были ничуть не лучше старых, — скороговоркой выпалила я. Говорить о чувствах было сложнее всего.

Ефим замолчал. С минуту он размышлял и пытался видимо сопоставить что-то в голове. Я не тревожила его, пусть подумает, может хоть у него появится идея, как избежать нападки близнеца. Сама же сжалась в комок, и боялась услышать, что поступила неправильно. Но я не хотела быть чьей-то марионеткой. Я всю жизнь живу по указке матери, можно мне хотя бы сейчас побыть немного собой. Почувствовать смелость. А когда я отказала Егору, именно её и ощутила.

— Егор любит предлагать людям сделать выбор. Прям как дьявол, ей богу. Возомнил себя выше всех, — бубнил себе под нос артист, — всегда таким был, а сейчас это стало каким-то гипертрофированным. Он совсем свихнулся. И почему никто не обратил на это внимание? Даже дураку понятно это ненормально. Брату срочно нужна помощь.

— Со мной он был хорошим, — попыталась я оправдаться, что не замечала изменений в Егоре.

— А ты у нас вообще великая слепая. Я тысячу раз предупреждал, и хотя бы раз поверила бы. — Он, поднялся и ушёл к воде, накрыв лицо ладонями. — Все почему-то думают, что я какой-то шутник, клоун, только и умею говорить глупости. В итоге, когда их предупреждаешь на серьёзных щах, они не слушают. Зато потом приходят и жалуются. "Ефим, оказывается ты был прав, нам так стыдно, и бла, бла, бла", — последнее предложение он произнёс писклявым голосом, видимо парадируя меня.

Я не могла стерпеть его слов сказанных от отчаяния, поэтому поднялась следом, и приблизилась к нему, оставаясь позади. Смотреть в глаза ему я не спешила, боялась увидеть там бездну.

— Я бы поверила Ефим, но ты постоянно вёл себя как козёл, поэтому старалась всё делать вопреки, — прорвало меня из-за обиды, — с тобой вечные проблемы. Ты то рядом, то далеко, то целовал, то гнал. А я должна была слушаться тебя и оставаться монашкой, таково твоё мнение? Конечно, мне захотелось, чтобы ты видел, будто у меня есть друг, и меня есть, кому защищать. А то, что происходило в прошлом с твоей стороны реально выглядело как очередная дурацкая шутейка. Кому хочется быть объектом насмехательства? Ты меня всегда обижал, и продолжаешь так поступать. А мне что остаётся? Принимать и проглатывать? Мне мамы хватило, а потом ещё и на вас с братом наткнулась. Надеялась наивная, что Егор другой, хороший, будет мне и другом и партнёром, а получила как всегда тирана диктатора.

— Ты могла выбрать любого другого парня, но остановилась на моём брате, отчего? — повернулся ко мне Ефим и глаза его горели огнём. Он злился.

— А ты не понимаешь? Ты совсем дурак? Посмотрите на него, передо мной стоит господин Оберон, мировая звезда, а мозгов нет? Пораскинь ими. Ты отлично справлялся в школе, когда в очередной раз нужно было меня опустить, — перешла я на крик. Вся прожитая боль и унижения прорвались наружу. Прошло столько лет, и только сейчас я дала им выйти.

— Да когда я тебя опускал? Ты что городишь?

— Ты унижал. Забыл случай, когда поцеловал при всех на физкультуре, а потом я как идиотка припёрлась к тебе на встречу. Что было там? — обида из меня лилась и лилась огромным потоком. Я хотела ударить Ефима за его беспечность, дурость и непонимание. Он совсем не думал когда принижал меня перед своими пассиями в школе. В итоге страдала всегда только одна я. — Что было на той встрече? Отвечай мне!

Ефим отвёл глаза. Вспомнил. Так-то, для одного это всего лишь шутка, а для другого целая трагедия. И почему трагедия досталась как всегда мне?

— Молчишь? Мне рассказать? Давай я поделюсь впечатлениями, — стала жестикулировать я, отчего из кармана выпало колье, и приземлилось в песок. Однако я не обращала на него внимания, моё внимание полностью сосредоточилось на Ефиме. — Я стояла в уголке как мышонок, и наблюдала. После того как ты поцеловал меня, во мне поселилась надежда. Зачем ты мне её дал? Зачем? Что я тебе сделала? Ты никогда не понимал меня, ты и сейчас смотришь и не понимаешь. Господи, да что я вообще от тебя жду?

— Саш, — нежно позвал Ефим и попытался взять за руку, но я не позволила, — успокойся. Передохни.

— Я слушала, как твоя очередная потаскуха говорила обо мне в пренебрежительном тоне. А ты ей поддакивал, — я злобно (впервые за всю жизнь) ухмыльнулась, — потеха какая, интересно, а если бы многомиллионные фанаты Оберона узнали, как он вёл себя в школе, относились бы так же с теплом? Приятно бы им было узнай они, как ты раз за разом разбивал моё сердце. И ты делал это наслаждаясь. О милый Ефим, предупреждая меня о своём брате, ты не упомянул, что и сам не далеко ушёл.

— Саша, давай поговорим спокойно, не кричи, — снова он сделал попытку прикоснуться, но я ударила его по руке, да так что у парня остался временный красный след от моих пальцев.

— Не волнуйся Оберон, никто никогда не узнает твоей истиной натуры. Пусть фанаты живут в неведении, в мечтах которых ты благородный рыцарь. Я не стану уподобляться тебе. Прощу. Иначе жить не смогу. Ты и твой брат вылетите из моей жизни так же быстро, как и появились, — закончила я, и развернулась, чтобы покинуть Ефима, — я предупредила тебя о Егоре. На этом всё. Больше никогда меня не тревожь.

Не оборачиваясь, я вернулась к лежавшему на траве пледу, обулась и собиралась пешком уйти домой. Всё равно на это уйдёт не больше получаса. Я выдохлась. Сил больше ни на что не осталось. Когда сделала первый шаг навстречу дому, Ефим схватил за руку и развернул меня к себе.

— Ты сказала, можно и мне минутку? — попросил он, говорил тихо, очевидно я напугала его своим шумом.

Я крепко сжала руки в карманах, прихватив попутно и записки. Совсем о них забыла. Чёрт! Самым страшным стало не это, я не смогла нащупать кулон.

— Ефим, — глаза мои из злых превратились в перепуганные.

— Что?

— Я потеряла его, — и не став слушать парня кинулась обратно к пляжу и стала как ненормальная, сидя на коленках рыть песок. — Где? Где? Где? Боже, как я могла не заметить.

Пока я впопыхах комкала и разбрасывала песок, Ефим присел со мной рядом и прямо перед моими глазами в воздухе повис кулон из белого золота. Я посмотрела на украшение, а потом на Ефима. Как обезумевшая попыталась вырвать цепочку из рук музыканта, однако он оказался проворнее меня, и ловко сжал его в руке.

— Поднимайся, — встал он первым, и подал мне ладонь.

Поняв, насколько я опозорилась, приняла предложенную руку и встала не без помощи Ефима.

— Верни, пожалуйста, мою вещь, — потребовала я.

— Кто подарил тебе эту вещь?

— Один идиот, — рявкнула я, — верни. Не поступай со мной как обычно.

— Я верну, но сначала выслушай. — Моего ответа он не дождался, поэтому продолжил, — все наши с тобой поцелуи, кроме первого, были спонтанными. Они вызваны лишь глубоким желанием и страстью. Каждый раз, целуя тебя, я нарушал соглашение между мной и твоей матерью. В тот день, она всё поняла, ты подумала, что смогла обмануть Диану Вадимовну, но ничего подобного. Она вызвала меня на разговор и пригрозила, что если я не отстану от тебя она выгонит мою маму на улицу и сделает так, чтобы никто не приютил её, в том числе и не взял на работу. Сейчас я понимаю, что поступил глупо, по-детски. Но тогда я был подростком, повелся на поводу у взрослого. Я боялся за маму. Поэтому с тех пор между нами были постоянные недомолвки. Ты нравилась мне Саш, очень нравилась, я срывался и целовал тебя, ревновал к брату, злился из-за твоих грубостей, но понимал, что виноват во всём я один. Ты и я, мы рано встретились, думаю, если бы это произошло сейчас, меня никто не смог бы шантажировать. Вот и всё.

Рассказ Ефима заставил меня переосмыслить всё! Злость и ненависть стали отходить на второй план, и чувства вновь стали перевоплощаться в тёплые. Он говорил так убедительно, что я не смела сомневаться. Да и смысл ему мне врать? А вот мама, мама могла так поступить. Уж мне ли не знать. Она всегда говорила, что всё сделанное ею было мне во благо, но не спрашивала, а действительно ли это благо мне помогло.

— Значит мама? — устало уточнила я. — Ну да, кто же ещё? Мало ей было контролировать каждый мой шаг, она взялась и за тебя. Мама, моя любимая мама.

— Саш, я поделился не для того чтобы ты нашла себе нового врага, а просто потому что хотел быть честным. Твоя мать хороший человек, и она, правда, желала тебе добра. Диана Вадимовна не очень понимает, как верно нужно это делать, но старается. Не держи на неё зла, — он протянул мне колье.

— Не пойму, — отрицательно покачала я головой, — никогда её не пойму. Но и наш разговор не окончен. Я вспомнила про это, — достав из кармана два помятых листка, передала их Ефиму.

— Что это?

— Записки. Одна из них настоящая, вторая фальшивка. Прочти, и скажи мне какой верить нельзя, — протянула я скомканные листы, но колье так и не забрала.

Ефим надел украшение себе на руку, и то стало походить на браслет, взяв бумажки, он развернул и стал вчитываться в слова, оставленные на них, пять лет назад.

— "В этой игре я остался победителем". — Он выразительно посмотрел на меня, — это кто написал?

— Ты мне скажи. Эту записку я наша утром, когда проснулась. Она лежала на моей тумбочке, когда прочла её весь мир, разрушился, — поведала я о своих чувствах на тот момент.

— Подчерк похож на мой, — глазами он пробежался по каждой букве, — но не мой. Я оставил свою записку с кулоном. В коробочке. Вот она, — и парень зачитал её вслух следующей.

— Значит настоящая вторая, — забрала я её у Ефима и перечитала, но про себя: "Надеюсь, тебе понравилось произошедшее ночью. Для меня оно тоже стало неожиданностью. Я вернусь к тебе, обязательно!"

— Может Диана Вадимовна написала эту, — не мог он остановить рассматривать текст. — Да нет, она не настолько зациклена на такой чепухе. Или…

— Кто?

— Егор, — догадался Ефим, — но как он подбросил её? Если только… Вот же! Блин.

— Ефим ты можешь не говорить загадками.

— Это моя мама. Она сделала. Егор мог попросить, а она любит его… Очень… Повелась на просьбы сына, и превратила всё в длительный фарс, — он аккуратно сложил записку Егора, и убрал в свой карман. — Выясню у него при первой же возможности.

— Значит ты не жалеешь о той ночи? — с долей стеснения спросила я. Не могла не спросить.

— Все, так как написано в записке.

— Ты пообещал вернуться, почему не стал?

— Как это? А сейчас кто перед тобой, фантом? — развел руки парень.

— Ты вернулся ради концерта и отпуска, — напомнила я о выступлении артиста в Москве.

— Я мог бы уехать в штаты сразу же, но остался. Признаюсь, мысли мои завели меня на путь неверный, но я смог вырулить на ровную и правильную дорогу. Хотел потрепать вам с Егором нервы, а вышло вот так, — упёр он руки в бока. — Погоди. Со всеми этими эмоциями, я упустил кое-что важное, откуда Егор узнал о нашем с тобой… Полёте фантазий. — Поиграл он бровями.

Наконец, мы оба смогли отойти от напряжения. Я усмехнулась и толкнула парня в бок. Что ещё за полёт фантазий, ненормальный.

— Не бей меня будут синяки, — рассмеялся Ефим.

— Тебе полезно.

— Хорошо изобьёшь меня чуть позже, я пришлю тебе моё расписание, а теперь ответь на вопрос: откуда Егор узнал?

Хороший вопрос, знай, я на него ответ, незамедлительно прибила бы негодяя.

— Не имею ни малейшего понятия. — Пожала я плечами.

Он картинно прикрыл рот рукой.

— Сашуль ты кому-нибудь рассказывала?

— Кому? Маме? Не смейся надо мной. Всем, что было между нами, я делилась только с собой, — и это правда, у меня никогда не было настолько близких подруг, чтобы я могла им доверить такую тайну.

— Значит это я! — постучал себе по голове музыкант, — вот придурок.

— Неудивительно, что ты разболтал. Я даже ругаться, на тебя не буду, и не потому что дико устала, а просто из-за того что ожидала чего-то подобного.

— Не будь голословна мелкая, — пожурил меня парень, — я, как и ты держал всё в себе. Когда мы с Аделиной приехали на съёмную хату я случайно проговорился, и она всё додумала сама. Чёрт! Но ведь она моя сестра, подруга, я делился с ней всем. Она не могла меня предать. Не могла же Саш?

— У неё и спросишь.

— В рядах семьи обмельчало. Мама выбрала Егора, сестра за ней, остался отец. Будет забавно если и он меня кинет, — ситуация должна была заставить парня грустить, а он говорил таким тоном словно всё это шутки, и ничего серьёзного нет.

— Зато я кинула Егора, видишь, в его рядах, тоже не густо, — выдала я странноватого рода поддержку.

— Ох, если бы… — Он отвлекся на новое сообщение. Читая, лицо Ефима, резко стало меняться. Уголки губ опустились, глаза потемнели, руки задрожали. — Вот и последствия подъехали.

— Что? Какие? Покажи? — я сама подошла к нему и заглянула в телефон.

Заголовок на первой полосе популярного мирового новостного портала гласил: "Оберон вернулся в Россию, чтобы отомстить своему брату! Его целью стала девушка, которая собиралась выйти замуж за родного брата Оберона известного бизнесмена. Она отказалась от замужества ради знаменитого артиста!"

— Неправда, — прохрипела я, голос внезапно пропал, — я рассталась с ним…

— Разницы не имеет, ты им ничего не докажешь. Егор сделал "шаг", придётся сделать ему "мат".

— Ефим что будет?

— Скандал. Меня отстранят на какое-то время, — с досадой объяснил музыкант. — А тебя будут унижать в социальных сетях. Бесплатный совет: не заходи в интернет какое-то время. Не травмируй себя.

Ефим убрал телефон и кинулся к автомобилю. Я поспешила за ним. По пути быстро собрала плед и корзинку, и лишь бы он не ускользнул, уселась рядом с ним.

— Я во всём виновата Ефим, я поговорю с Егором, он изменит решение. Опровергнет новость.

— Не теряй на него время, — включил зажигание он, — все твои аргументы уйдут в утиль.

— Это только моя вина, — задрожали мои руки, а в глазах потемнело, — и кто тянул за язык острить с ним. Надо было подчиниться ему и сделать, как попросит. Зачем пошла наперекор. Господи, Ефим, а если твоя карьера будет разрушена из-за меня? Как мне тогда продолжать жить? Какая же дура.

Внутри меня плакала и тряслась от страха маленькая девочка. Она просила о помощи невидимого друга, но он не откликался, и ей становилось только хуже. Хотелось, как страус зарыться головой в песок и переждать бурю.

— Не занимайся самобичеванием, — был на удивление добр ко мне Ефим, — не откажи ты ему, он всё равно нашёл бы как меня уничтожить.

— Как ты держишься Ефим? — в отчаянии спросила я

— Сашуль ну а что ещё мне остаётся? Это не первый скандал построенный вокруг меня, и явно не последний. Не расстраивайся, я всё решу, только надо поговорить с менеджером и отцом, они помогут, — стал размышлять он вслух.

— Зачем с отцом?

— Он поубавит пыл Егора, припугнёт. Ты же не настолько наивна, чтобы поверить, что это последний удар моего близнеца? Нет, милая, он нанесёт ещё несколько, посмотрим, только будут ли они решающими, — вывернул он руль, выезжая на трассу.

Я боялась за карьеру Ефима, он слишком дорожил ею, чтобы так просто потерять из-за братца идиота желавшего всем зла. Мы выстоим! Я помогу ему.

На небе распустились цветы,

Ночь помогла им раскрыться.

Луна подмигнула, удачи желая,

Короткий взмах крыльями глаз,

В небе фейерверк потух, погас.

Всего лишь краткий миг,

А в душе воцарилась надежда.

В мире всегда будет тьма и боли крик,

Даря сердцам опалённым нежность.

Ночь снова сменит день,

Луну сменит солнце.

Остаётся победить пожар в груди,

И крикнуть тебе: погоди!

Глава 22

Предательство

Узнав новости о коварном плане в отношении Саши, я пришёл в ярость. Тихая, молчаливая, притаившаяся на кончиках ресниц. Саша не заметила моих сжатых от злости кулаков, моих затуманенных зрачков, она посчитала, что я отлично справляюсь с гневом. Но как бы, не так. Будь я в себе, не залез в автомобиль и не поехал разбираться. На кончиках пальцев струился пожар ненависти, я желал возмездия, брат, сестра, оба оказались мне недругами. Я занимался самообманом, когда доверил сестре свою тайну, она предала меня. Она должна ответить, они оба мне за всё ответят. Два хитрых лиса, подкравшихся ко мне и притворившихся людьми. Ладно, Егор, от него я ждал нож в спину, мне не в новинку, но Аделина, как она могла так поступить?

— Ефим куда мы едем? — спрашивала на заднем плане Саша, — помедленнее, ты нас угробить собрался?

Я угроблю тех, кто пытается уничтожить мою жизнь, которую я так долго и упорно строил. Саша не виновата, она, так же как и я оказалась в этой ситуации поневоле. Она не должна слышать наш разговор с братом и сестрой. Поэтому я резко затормозил, съехав на обочину. Взяв себя в руки, я постарался вернуть самообладание. Я не хочу её напугать, у неё и без меня стрессов хватает.

— Саш пройдись пешочком, мне надо поговорить кое с кем, — повернувшись к ней, я улыбнулся.

— Ты едешь к Егору? Значит я еду тоже.

— Сашуль не нагнетай обстановку, я еду к Аделине. Хочу спросить у неё, почему так поступила, — в сказанном была доля правды, так что я почти не соврал.

— Ефим, — моё имя, произнесённое её голосом, всегда заставляло внутри что-то ломаться, — не навреди себе ещё больше. Я волнуюсь только за тебя.

— Да?

— Да. Мне плевать на Аделину и Егора, пусть подавятся своим ядом, ты мне важен. — Рука девушки, которая мне нравилась, легла на моё лицо.

Я отстранился. А потом плюнул на всё, взял её подбородок в руку и притянул к себе. Девушка вздрогнула, но послушно подалась вперёд.

— Если ты станешь целовать меня только назло Егору, лучше остановись, — прошептала Саша, пронзая меня разноцветными глазами. — Этого я простить не смогу.

— Назло Егору? Думаешь, я подлый? — и снова отстранился. — Выходи.

— Поговори с сестрой, а потом возвращайся ко мне, — с затаенной нежностью попросила меня Саша, отстегивая ремень безопасности, — дай запасные ключи от съёмной квартиры.

— Для чего?

— Чтобы ты спросил. Давай!

Я отстегнул один из комплекта ключей и передал Саше. Она выглядела такой решительной, смелой, красивой. Чёрт, а я бы поцеловал её, если бы она не остановила меня.

— Буду ждать тебя там, — предупредила девушка, — и без глупостей. Не теряй голову Ефим, говорю тебе, потому как Оберон повёрнут на своей уникальности и славе. Как бы ты не отнекивался, звезда ударила тебе в голову.

— Ты совершенно не умеешь подбадривать, — ехидно заметил я.

— Поговорим об этом потом, — вышла из автомобиля она, и назло мне хлопнула дверью.

А ведь всё так красиво начиналось. Вечно я всё порчу.

Подождав пока Саша перейдёт дорогу и сядет в правильный автобус, только тогда я поехал по своим делам. С брата мне спрашивать нечего, он всё сказал, когда вылил ушат дерьма в прессу, благодаря его последней капле, я осознал окончательно, что мы никогда братьями-то и не были. Надежда теплилась, но один я всё равно ничего бы не смог сделать. Над отношениями, какими бы они не были романтические, дружеские или братские нужно работать. Егор работать не захотел, и это его выбор. Насильно мил не будешь, поэтому я отпускаю брата с его гадостными мыслями и планами на суд божий, сам же собираюсь расспросить обо всём сестру. Если от Егора получить нож в спину в порядке вещей, то с Аделиной дела обстоять иначе. Я и представить себе не мог, что когда-нибудь окажусь в подобной ситуации. Что родная сестра, с которой у меня всегда были теплые и доверительные отношения могла так гнусно предать.

Новость о якобы моём плохом поступке по отношению к брату, продолжала оставаться в топе, и как назло западные СМИ подхватили ажиотаж. Пока я ехал до дома отца, куда вернулась Аделина (теперь я понимаю почему), мне пришло несколько сообщений от менеджера и ребят из группы. Всем было интересно, правду ли пишут. Естественно когда я спрашивал их, о том, как хорошо они меня знают, парни сразу извинялись за глупые неуместные вопросы. Морган же звонил по другому поводу. Сразу после разговора с Егором в баре, я созвонился с ним, и предупредил о возможных нападках и внезапных шокирующих новостях в прессе. Рич убеждал меня, что брат не поступит так с братом, как плохо бы всё между ними не было, когда как я не соглашался.

— Твой брат отойдёт Фим, он просто ревнует. Но и ты не плошай, не давай ему поводов, — попросил меня Ричард, когда я сидел в баре.

— Рич, о каких поводах может идти речь? Если Егор захочет меня обвинить в чём-либо, он сделает это, не смотря ни на что, — пытался вдолбить ему я, зная своего братца куда лучше, чем Морган.

— Ты слишком суров друг, — не слушали меня, — попробуй подружиться со своим братом, уверен, если вы поговорите по душам, сможете прийти к общему выгодному решению.

— Не стану я с ним разговаривать. Пойми меня Рич, он не услышит, как бы громко я не кричал ему о желании зарыть топор войны, который я, кстати, так до сих пор и не понял, с чего началась. Спросил Егора, а он как обычно ушёл от прямого ответа, будто я сам обязан понять, — вспыхнул я, пытаясь доказать истину менеджеру.

— А ты покопайся в мозгах, может, выудишь что-нибудь полезное.

— Полезнее для меня сейчас будет, если ты Рич предпримешь всё, чтобы при плохом исходе никакие новости не проникли в американские СМИ.

Он послушался. Пусть мои убеждения не возымели нужного эффекта, Ричард всё равно сделал всё что смог. Новость оказалась слишком резонансной, что удержать её в пределах одного государства оказалось невозможным. Всё-таки Оберон больше американский певец, чем русский. В России станут осуждать лишь сотни, и то скорее всего подростки максималисты лезущие в чужую личную жизнь ради того чтобы показать какие они сами правильные. В Америке же меня сожрут с потрохами. Благо Егор не может подать на меня в суд, иначе было бы потешно, судили бы за то, что не совершал. Будто я специально ходил вокруг Саши и соблазнял. Да между нами даже ничего нет. А после сегодняшнего скандала на речке боюсь представить, что произойдёт дальше.

— Я постарался убрать новость с первых полос, — предупредил меня Морган, пока я ехал к сестре. — Прости Фим, ты оказался чертовски прав. Надо было предпринять всё возможное до инцидента.

— Как есть, зачем теперь сожалеть.

— Друг я, правда, не считал твоего брата из России угрозой. Я и подумать не мог, что новость такая "бешенная" что ли. Мне казалось если уж он и выкинет что-то, то ерунду по типу: настоящее имя Оберона.

— Поверь, он и до этого дойдёт, — усмехнулся я, ничуть не сомневаясь, — Егор умеет удивлять. Просто ему подфартило. На днях его бросила невеста, он и решил так рассчитаться и со мной и с ней.

— Боюсь представить каково девушке.

— Считает себя виноватой, — вспомнились печальные глаза Саши, и то, как она была уверена в своей вине.

— Вот же ублюдок. Справился с девушкой, ему самому не стыдно?

— Это надо спрашивать у него, а мне уже пора, спасибо за содействие Рич, на созвоне, — распрощался я с менеджером и осторожно припарковался возле частного дома отца.

Телефон снова пиликнул, оповещая о том, что скоро разрядится, пришлось оставить его в машине, чтобы заряжался. Ненавижу, когда не имею возможности связаться с людьми, но техника не идеальна, как и её создатели.

В обычной ситуации я бы насладился садом, гордостью отца, но сейчас в голове звенело одно слово: предательство. Предатель за стенами двухэтажного дома, живёт спокойной жизнью, и даже в ус не дует, а у меня сплошь и рядом проблемы. Дойдя до двери, я резко остановился. Нельзя показывать свои эмоции. Нужно выглядеть хладнокровным. Я не знаю что на уме у Аделины, и понятия не имею враг она или… Да кем после всего она может мне быть? Враг или никто.

Развернувшись, я прошёлся по крыльцу взад вперёд, и попытался привести чувства в порядок. Лишняя эмоциональность может привести к непоправимым последствиям. Я всегда умел прятаться за маской весёлого и равнодушного. Ничего не поменяется, я сделаю то же самое, и сестра никогда в жизни не поймёт с чем я к ней пришёл. Выдохнув в последний раз, перед тем как войти, словно отпуская весь негатив, я схватился за ручку и нажал. Всё пройдёт как надо мне! Я контролирую себя и ситуацию.

Дом встретил меня тишиной и прохладой. После знойной жары на улице и в сердце, я ощутил приятный холодок обволакивающий кожу рук и успокаивающий голову. Словно он придал мне энергии, остудил пыл. Умыться бы ещё ледяной водой, я до конца бы остыл. Увы такой привилегии я удостоить себя не успел, со второго этажа стала спускаться Аделина. Я не дал ей понять, что пришёл на разборки. Вел себя как обычно.

— Где отец? — первым спросил я, проходя в гостиную.

— Ты к нему?

— Надо кое-что обсудить, — не стал я подтверждать, как и опровергать её домыслы.

— Скоро вернётся, он и Юля уехали за покупками, — поняв, что я явился не по её душу, сестрица расслабилась и подошла ко мне с улыбкой.

— Хорошо выглядишь, — сделал ей комплимент, — довольная. Счастливая.

— Спасибо, — будто смутилась Аделина, — Фим я наткнулась на ужасные новости в сети. Братик я за тебя волновалась.

— Новости? — приподнял я бровь. — Что за новости?

— Ты разве не в курсе? Там пишут…

— Там пишут о том, что я увёл девушку брата, да, тоже мне новость, — усмехнулся я, и уселся в кожаное чёрное кресло, — это было ожидаемо.

— Не понимаю, как ты можешь оставаться таким спокойным? Эта новость может разрушить твою карьеру, — свела бровки к переносице Аделина и присела на диван. Сестра изо всех сил старалась хмуриться и возмущаться моему хладнокровию. Какая актриса пропадает.

— Егор настолько хороший брат, хочет, чтобы я остался жить дома под крылом у родителей и в обнимку с Сашей, благородный пёс, — закинув ногу на ногу, я обычно выдаю свою нервозность, но в этот раз постарался, чтобы выглядело естественно.

— Я позвоню ему и всё выскажу, — полезла за телефоном сестра, но я резко поднялся и выхватил её смартфон.

— Никому ты звонить не станешь. А высказывать недовольство тем более. — Отбросил я модный телефон в розовом чехле в сторону, — или у тебя есть для него новая информация, которая поможет меня закопать? Адель ты приложишь все усилия, чтобы уничтожить меня? Можешь больше не разыгрывать передо мной заботливую сестру, мне птичка на хвосте принесла, что ты сдала меня Егору.

— Чего? Фим у тебя температура?

— Да, у меня плывёт мозг из-за близких людей, которые каждый раз пытаются мне всадить нож в спину. От Егора я ожидал что-то подобное, и благо он не подвёл, но ты…. Ты моя младшая сестрёнка, которой я безоговорочно доверял, с которой делился всем и плохим и хорошим. Очередное разочарование, — отвернувшись я, подошёл к окну, и стал наблюдать как ветер трогает листья яблони.

— Какая чушь Фим, кто тебе, что про меня наплёл? — поднялась на ноги девушка и подошла, остановившись сзади.

— Не имеет значения. Только ты знала о том, что я и Саша провели ночь вместе перед моим отъездом. Теперь мне остаётся ждать пока Егор и этой информацией не воспользуется, — не поворачиваясь, ответил я. Когда дело доходит до конфликтов, особенно с близкими, я не могу смотреть им в глаза. Я чувствую, что мне становится плохо физически. Начинает тошнить, особенно если они не правы.

Сестра притихла, я дал ей время опомниться, и найти разумное объяснение.

— А то, что сама Саша могла разболтать, ты не думал? — не оправдала она моих надежд, выбрала самую простую тактику — перевести стрелки на другого человека.

— Зачем ей нужно заниматься такими глупостями?

— Не знаю. Ну, например: она хотела таким образом привлечь твоё внимание. Всегда, как только я заводила речь о тебе, она вела себя подозрительно. Саша вечно нервничает, когда слышит одно только твоё имя. У неё не всё в порядке с головой, она повёрнута на тебе братик.

— То есть виновата Саша? — всё же обернулся я, и пристально стал смотреть в глаза Аделине. Сможет соврать или нет? Посмотрим, осталась ли у неё совесть.

— Откуда мне знать, кто виноват, — развела руки девушка, отводя взгляд.

— По твоим расплывчатым словам я могу судить следующим образом: ты не виновата, я — логично, тоже, и насчёт Саши ты не уверена. Так кто предал меня?

Она стала мотать головой.

— Три человека, и кто-то из них не контролирует свой грязный рот. Ответь мне это Саша? Ты? — схватил я Аделину за плечи.

— Фим хватит, — попыталась она вырваться.

— Признайся мне.

— Фим, отпусти.

— Пока не признаешься, не отпущу.

— Я, — выкрикнула Аделина, и на глазах её появились слёзы, — я рассказала Егору о вас. Но я не хотела.

Вмиг и моя хватка ослабла. Я услышал всё что хотел.

— Спасибо за признание, — я собрался молча уйти, но сестра остановила. Она схватила за руку и буквально как в детстве повисла на ней.

— Ефим прости меня, я не специально. Он как-то смог вытащить из меня правду. Егор впервые стал мне братом, я всегда желала дружить с вами обоими, но у нас не получалось. А на днях, он пригласил меня посмотреть кино, и я пошла, — слёзно говорила девушка. Лицо её раскраснелось, губы дрожали, руки тряслись, но продолжали цепляться за меня.

— Объяснения ни к чему Аделина, — как воду с рук, стряхнул я её, — ты предала меня. Поздравляю, теперь ты обрела брата, но и потеряла второго. На двух стульях не усидеть, запомни эти слова. Они последние.

Аделина бежала за мной до машины, кричала, молила о прощении, но я не смог. Я не умею прощать. Всё же я злопамятный. Предательство нельзя спускать с рук никому. Может когда-нибудь у меня получится простить сестру, но не сейчас.

Включив зажигание, я выехал со двора дома, и поехал по ровной дороге в центр города. В зеркале заднего вида, я заметил, как Аделина бежала за автомобилем примерно метров десять, но так и не остановился ей. Мне было жалко сестру, но моя репутация как артиста пошатнулась, и она дала старт безумию Егора. Вина Аделины одинакова с виной Егора. Два моих самых близких родственника, оказались проклятьем.

По дороге на квартиру мне позвонила мама. И вместо слов поддержки я услышал одни обвинения. Для неё я стал тем, кто отобрал невесту у брата. Она поверила новостям из СМИ, так и не выслушав. Она всегда любила Егора больше меня, и я никогда не упрекал её, даже сейчас.

Уже возле дома, где я снимал апартаменты, мне набрал отец. Да я прям бюро по звонкам. Нарасхват. Лестно когда нуждаются, отстойно что при таких обстоятельствах.

— Я остановлю его, — уверенно пообещал отец.

— Егор вкусил человеченки, он захочет ещё, — хищно заметил я, — что ты собираешься предпринять?

— Он давно нарывается Ефим, думаю то, что произошло сегодня, станет последней каплей. Сынок он не разрушит твою жизнь, я тебе обещаю.

— Не обещай, просто займись сыном.

— Займусь. Непременно, — клятвенно заверял отец, — и ещё Ефим…

— Что?

— Я верю тебе сынок. Я воспитал тебя достойным образом, то, что вылил на всеобщее обозрение Егор полнейшая чепуха.

— Ты маме об этом скажи. Она поверила ему.

— Твоя мать опомниться, и будет вымаливать твоё прощение, — успокаивал меня он, — оставайся сильным, как и прежде. Выкарабкаемся вместе.

Красиво говорить он умел, но одно дело сказать, и совсем другое сделать. Я верю в поступки, они говорят о нас больше чем пустые слова. Я сам человек поступков. И смотря на себя в зеркало, я понял, что совершил кучу ошибок в прошлом. Саша права, я поступал как урод. Значит надо исправиться. Исправлюсь.

Предательство лишает доверия,

Закроешься, спрячешься в неверии.

Постепенно будешь остывать,

Но осадок, его не отобрать.

Разъедает ложь бежит по венам,

Убивает постепенно.

Как поверить снова, как понять,

Предательство, его ведь не отнять.

Предательство и ложь отнимут память,

Там где было всё прекрасно, хорошо.

Нахлынут сразу слёзы раны,

Окутают сплошным дурманом.

Предательство лишает доверия,

Откройся ему, сломай в себе зверя.

Постепенно вернёшься к жизни,

Осадок, его просто вылей.

Глава 23

Что говорят в интернете?

На квартире у Ефима я оказалась через сорок минут после нашего расставания. Я вошла и просто "упала" на пуфик в прихожей. Сил встать и дойти до зала, комнаты или кухни у меня не осталось. Они покинули меня ещё тогда на берегу, а сейчас я просто хочу уснуть, и проснуться когда всё решится само собой. Понимая, что ничего не поменяется, я просто уткнулась лбом о стену, с закрытыми глазами ни о чём не думая. Егор сделал то, о чём предупреждал. И то ли ещё нам предстоит пережить. Хоть в чём-то этот человек был честен. Слов на ветер не бросает. Слава ему и уважение. Скотский поступок, даже моя мама бы на такое не пошла, понимая, что разрушит чью-то тщательно выстроенную жизнь. Неужели Егор не осознаёт простую истину? Нет, не осознаёт, осознавал бы, не поступил так гадко.

А ещё Ефим добавил масла в огонь. Кто просил его лезть ко мне с поцелуями? Я кое-как устояла и поставила перед фактом. С одной стороны мне хотелось ощутить его губы на своих, но с другой не собираюсь быть для него утешением. Я не жилетка, в которую можно плакать каждый раз как ему плохо, а человек с точно такими же чувствами. Если у него есть ко мне что-то, он должен сперва признаться мне, а потом интересоваться смогу ли я ему ответить взаимностью. Почему мужчины всегда решают всё за нас женщин? Везде куда не плюнь только их правила, почему они не дают нам права выбора. Ладно, может я, и преувеличиваю, но ко мне лично это точно подходит.

Скинув кое-как свою обувь, я всё же поднялась на ноги и дошла до зала, где и рухнула на диван. Вспомнилось предположение Ефима насчёт Аделины. Почему она так поступила с братом? Чем он не смог ей угодить? Сколько помню, Ефим говорил о ней исключительно хорошее, так что могло с подвигнуть девушку пойти против него? А если Егор заставил её? Может он тоже ей угрожал, и она не смогла устоять против натиска старшего брата? Всё возможно. Но мысли об Аделине и её провале ушли на десятый план, как только я поняла, что следующей новостью о нас с Ефимом станет та самая "измена". Егор не упустит возможности полакомиться нашими косточками. Он обижен на меня, а про Ефима я молчу вовсе. И всё же что ему сделал брат близнец? За что можно так долго копить в себе гнев?

За всеми раздумьями я и отключилась. Мне снилось что-то поистине тревожное. Потому как проснулась я в холодном поту. Пытаясь отдышаться, я стёрла со лба испарину, и снова упала на диван. Часы показывали, что уснула я всего на пятнадцать минут, зато перепугалась, сама не пойми чего на весь оставшийся день. По инерции я залезла в интернет, совсем позабыв наставление Ефима этого не делать, и на меня вылился ушат говна. Реально на моей странице никогда не было такого ажиотажа как сегодня. Буквально из каждой щели в комментариях к моим фотографиям и записям лился сплошной негатив. Прочитав одно, я уже не смогла остановиться, и стала вчитываться в каждый, совсем потеряв счёт времени. И это только от русской аудитории Оберона.

Под фото с моря, где я была одета в купальнике, где раньше стояло двадцать три лайка и ноль комментариев, теперь насчитывалось пятьсот с лишним лайков и за тысячу комментариев. Считай, стала звездой. Антизвездой. Потому как положительных отзывов было по пальцам посчитать, зато отрицательные исчислялись сотнями. Я стала читать с самого начала, и там люди были ещё более-менее лояльные.

"Хорошенькая девушка" — гласил самый первый коммент от какого-то парня.

Вообще мужская аудитория Оберона намного адекватнее, чем женская. Вот парадокс. Гнала на мужчин, в итоге они меня защищали. Конечно, были и отдельные индивиды, но их, как правило, меньшинство. А вот девушки и девочки подростки желали мне смерти.

"Чего в ней хорошего? Тощая как палка, никакой красоты. Не верю, что она могла разбить союз двух братьев" — писала девушка в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти.

Да уж тебе-то лучше знать, кто сумеет разорвать союз. Господи, да о каком союзе вообще речь? Ты ничего не знаешь об их отношениях, а пишешь так, словно прожила с ними бок о бок, по крайней мере, четверть своей жизни.

"Боже мой, Оберон больной урод, а я считала его своим кумиром, мне стыдно, что мы из одной страны" — писала школьница возраста двенадцати лет.

Стыдно ей, а мне стыдно, что твоя мама называет тебя дочерью. Блин как же хотелось ответить каждому по достоинству, но я не могла эмоции накрывали. Если я объявлюсь в комментариях, они уничтожат меня своими "аргументами".

"Недавно видела Оберона на празднике, он выступал. Получается пока мы как идиоты наслаждались его пением он соблазнял невесту своего брата. Как ужасно! А девушка хоть и симпатичная, явно дура безмозглая" — выскочил новый комментарий очередной школьницы, у которой явно из проблем только как написать русский язык на "тройку", так как в каждом слове гневного сообщения было по две три ошибки.

"Девушка вам не стыдно продолжать жить после вашего предательства?" — было задано лично мне.

Нет не стыдно. Ты-то как-то живёшь после написания своего дебильного комментария. И вообще что мне нужно по их мнению с собой сделать? Пойти на площадь и повеситься в назидание другим? Это исправит положение дел? Что за беспросветный бред? Да даже при условии, если всё произошло бы, так как написано в новостях, какая кому разница кто и с кем изменяет, и кто к кому уходит? Такое ощущение, что пишут сюда одни ангелы, и ни одного греха за ними нет. Если оно реально так, то я ещё могу понять, но что-то заставляет меня в этом сомневаться.

Выйдя из своей страницы, я создала новую, совершенно пустую, нашла левую фотку, чтобы не вызвать подозрения и закрыла профиль. С новыми силами я и пустилась в переговоры, а вернее в бой с чокнутыми обозлёнными малолетками. Кто-то скажет, что я совершила глупость, потупила по-детски, повелась на провокации, но так мне было удобнее, легче переживать стресс. Надо было с кем-то побрехать. И я включила "режим мама всех раскидает". В принципе говоря простым языком, я тупо отвечала, как бы примерно могла отвечать моя мама. Тем более в сети никто морду мне не набьёт, здесь все "герои" и "тролли".

С минуту подумав, решила написать следующий текст:

"Вам всем, что давит на мозг черепная коробка? Какая разница, что произошло у Оберона и его брата, это только их дело. Закройте хлебальники и займитесь полезными для общества делами".

Как и предполагалось, я смогла привлечь внимание людей. Вернее они сочли меня главным злом планеты, раз защищаю Оберона. Хотя в моём первом комментарии не было и слова в его защиту.

"Ты что поддерживаешь измены?"

"Смотрите, нашлась ещё одна тупая малолетка защитница".

"Если пишет такое, значит сама не далеко ушла от своего Оберона".

"Бабы дуры!"

"Она ещё и адекватов унижает, ну типичная давалка".

"Не затыкай нормальным людям рты сучка, иди и оправдывай гада".

Вау! Я прибывала в истинном недоумении. Два часа назад они любили Оберона, и готовы были ему поклоняться, но стоило ему "оступиться" как они готовы положить его голову на плаху. И что это за фанаты такие? Что за нелюди?

"Вы кто такие, чтобы судить незнакомого вам человека? — печатала следующий коммент, — так пишите, словно он у каждого из вас увёл подружку или друга. На себя посмотрите, не уверена, что каждый из токсиков пишущих здесь состоит на учёте в ангельской комиссии".

Ждать долго не пришлось, иуды накинулись на моё сообщение как пчёлы на мёд. Их много, и все бестолково жужжат, обещая при этом ужалить, если помешаешь им.

"Люди пишут такое милочка, т. к. это неправильно. Где типичные нормы морали?"

"Девка думает, что самая умная".

"А я согласен с ней, мы не судьи, не нам и судить!" — поддержал меня парнишка, спасибо ему, но зря он объявился, на него тут же накинулись с копьями.

"О, ещё один лох поддерживающий урода Оберона"

"Сплошные дегроты".

"Оберона и его девку вскрыть".

"Бедненький братик Оберона, надеюсь, у него всё будет хорошо. А Оберон урод. Будет ждать, когда этим двоим изменникам аукнется сполна".

Боже, они совсем не думают, что пишут. Желают смерти и неудач, и не бояться, что им это однажды вернётся.

Моя страница была атакована, и вскоре взломана, и самое ужасное стали всплывать кое-какие переписки, благо буквально через пять минут после взлома она была без возможности восстановить заблокирована. Как я потом узнала это работа менеджера Ефима, он методично убирал всю грязь из интернета, но, к сожалению, она всегда найдёт щель, чтобы просочиться.

Из-за невозможности ругаться на своей странице, я перешла на страницу Оберона. Интересно, что пишут лично артисту. Ему желали "всего самого хорошего". Комментарии были чудовищнее, чем у меня. Читая у меня каждый раз, сжималось от боли сердце. Я молилась, чтобы он никогда их не прочёл. Самое ужасное заключалось в следующем: те, кто писали ему выше (а комментов у Оберона было и до этого бреда несколько тысяч) восхваляли музыканта за творчество, и те же самые люди ниже втаптывали его в дерьмо. Но на моё удивление из тридцати трёх миллионной аудитории Оберона его много кто поддерживал, намного больше, чем под моими фото. Западная часть в основном защищала, они старались обсудить и выяснить истинную причину, но и среди цветов находились ягодки. Странная тема, что и русские защищали своего кумира, когда как на моей странице готовы были разорвать на британский флаг. Что за не состыковки?

И здесь я решила топить за Оберона до конца, и к своему несчастью наткнулась на какую-то лютую идиотку из Испании. Она писала на английском, я выяснила, откуда девица только благодаря её открытому профилю. Школьница, а писала как самый натуральный фашист, думаю, ей стоило родиться чуть раньше, они бы спелись с Гитлером.

"Оберон ничтожество, он недостоин жизни!" — гласил её бред.

"Девушка вы, что такое говорите?" — стали писать ей в противовес.

"Как так можно, он же человек, как и мы, у него такие же чувства, да и кто из людей не ошибается?"

"Скажите леди, а вы безгрешны?"

Комментарии грели мне душу, ровно до момента пока школьница им не стала отвечать.

"Я считаю, что чудовищ как он нужно линчевать. Моя подруга тащится по Оберону, но я всегда знала какой он в душе, поэтому не поддавалась на обаяние и его песни. Всё что написал Оберон ложь, он и сам лгун!"

Прям умница. Этот комментарий стал моей красной тряпкой. Я сорвалась.

"А не рано ли ты решила рот раскрывать козявка? — ответила я ей по-английски, ибо вряд ли бы маленькая сучка поняла русский, — Иди, помой его с мылом, и больше не смей открывать без нужды".

Все стали присылать смеющиеся смайлики и пальцы вверх. Я гордилась собой. Пусть знает, что Оберона есть, кому защитить. Однако рано радовалась, соплячка в режиме "турбо" накатала следующий монолог:

"А ты кто такая? Его мама? Уверена он слабак и сам теперь плачет с шоколадкой в руке и бутылкой пива".

Вот же скотина. Это ты у меня сейчас будешь рыдать как последняя псина.

"Закрой рот, а то воняет. Стоит пересмотреть твоё воспитание, позвоню твоей маме, и пусть решит вопросик".

Лучше бы я не затрагивала тему с мамой. Девчонка явно лучшая в интернет скандалах.

"Я хоть и школьница, у меня много времени, чтобы стать умней. Ты же старуха тупая, которой уже ничего не поможет. Перезапустись шкура, а лучше сдохни вместе со своим Обероном". — Умело заткнула меня испанка.

Я отбросила смартфон от себя подальше. Ещё немного и я клянусь, разбила бы его об шкаф. Меня в жизни никто так не поносил, моя мама по сравнению с этой паршивкой добрая душа.

Дверь захлопнулась, и я выбралась из своих отрицательных мыслей. В зале почти сразу появился Ефим. Он ничего, не подозревая уселся рядом, а потом вовсе завалился мне на колени. Уложив поудобнее свою голову он попросил:

— Мне срочно нужен массаж головы, поработай-ка массажисткой на полставки, я оплачу смену.

Не зная о моём бешенстве, он совершил небольшую но ошибку. Я выполнила просьбу Ефима, но сделала это чересчур, жёстко, что парень самолично убрал мои пальцы от своих висков.

— Саш ты что озверела, пока меня не было?

— Одичала.

— Что послужило твоей одичалости?

— Ничего, — скрестила я руки на груди и стала смотреть на окно. Увидеть издалека я ничего не могла кроме разве что неба, но и этого достаточно.

Он поднялся, и поймал взглядом мой валявшийся беспризорный смартфон. Ефим потянулся было за ним, как я активизировалась. Бросилась следом, чтобы он ненароком не прочитал комментарии. У нас завязалась шуточная борьба за телефон, в которой побеждал сильнейший, то есть он. Ефим не понимал, что я пыталась огородить его от возможных стрессов, и считал всё игрой.

— Что там? — смог обойти меня парень, и уставился в экран.

— Ничего интересного, отдай, — попыталась я вырвать смартфон в последний раз, но было поздно, Ефим успел прочитать некоторые нелестные пожелание адресованные Оберону.

— А, — хмыкнул музыкант, — вот что. Держи, — передал он мне смартфон, — я-то подумал, ты переключилась на нового парня, и теперь изменяешь мне.

Я вышла из всех социальных сетей и выключила телефон, чтобы он не мешался. Выражение лица Ефима поменялось из дурашливого в серьезное, и я посчитала это из-за увиденного на экране.

— Они просто люди, которым нечем заняться. Нормальные не станут писать гадости незнакомому человеку, — старалась я сгладить углы.

— Чего ты так разволновалась Саш? Мне всё равно, что пишут, — стал он разглядывать ковёр.

— Нет, Ефим, тебе не всё равно. Было бы так, ты бы не выглядел таким понурым. — Видела я его насквозь.

— Да ладно, мне и раньше желали смерти. На фоне популярности такое случается с каждым. Людям свойственно завидовать, — рассудил Ефим. — Ненавидят Оберона, а не меня. Так я справляюсь с травлей или чем-то подобным. Разделяю себя и Оберона. Все шишки ему.

— Но ты и есть Оберон Ефим, вы одно целое.

— Сашуль если я с ним стану одним целым, у меня сдвиг по фазе начнётся. Позволь мне продолжать и дальше считать, что нас двое.

Я усмехнулась. Ну и дела. Я всё шутила, что у него крыша подтекает, но нет, у него там настоящий потоп. То, что с ним происходит, тоже ведь как-то называется по научному? Раздвоение личности? Нет, не подходит. Он же всё помнит и ведёт себя почти неотличимо даже в образе Оберона. Ладно, лучше не лезть в психиатрию, я не настолько осведомлена.

— Тебе бы полечиться, — дала дельный совет я, или же тупо решила подшутить. Пока не определилась.

— Мелкая а ты думаешь я не хожу по психотерапевтам?

— Не называй меня "мелкой".

— Как обычно тебя волнует только это.

— Меня волнуешь ты, — вырвалось у меня, и я поспешила исправиться. — То есть, твоё здоровье. Ты же понял меня?

— Не дурак. Спасибо, что объяснила, — с иронией ответил мне артист.

— Ну, кто если не я, — похлопала невинно ресничками.

— Извини меня Саш, — опустил голову он, — за то, что попытался поцеловать. У меня что-то переклинило в голове. Я не контролировал себя, находился в ярости. Мне показалось, что только твои прикосновения вернуть меня из неё.

Я замолкла. Надеялась, что он не станет обсуждать произошедшее в машине. Да мне хотелось услышать извинения, но когда я получила их, стало неудобно. Он говорил слишком открыто, я не привыкла. Сердце ухнуло, отдалось в ушах громким стуком, а в районе солнечного сплетения вдруг стало горячо. По спине прошлась волна жара, нахлынувшая в итоге и на голову.

— Простишь? — повторил артист.

Я только неуверенно кивнула.

— Я так испугался, когда ты предупредила меня, что не сможешь сделать этого, если я оступлюсь. Но Саш, — повернулся ко мне Ефим, и пронзил карими глазами, а потом перевёл взгляд на мои губы, — я хотел поцеловать тебя из-за своего эгоизма а не для того чтобы насолить кому-то. Мне просто захотелось побыть немного рядом с тобой и почувствовать себя нужным. Оберон-то никогда не останется одинок, у него всегда будут поклонники, потому как со временем всё уляжется. А вот Ефим рискует остаться один. Брат, сестра, мама, поддержал только отец.

— Тётя Надя не могла, — не поверила я. Эта женщина всегда казалась доброй и отзывчивой, а теперь я слышу то, как Ефим с болью произносит "мама". — Ты же не бросил её, когда твой отец с ней развёлся, как она могла так поступить с сыном?

— Да что уж там. Не забивай голову Сашуль.

— Как не забивать? — возмутилась я, — Ефим, она обязана объясниться.

— Не хочу слушать объяснения. Мне всё равно. Она всегда любила Егора чуть-чуть больше меня. Этим и сказано.

— Вы оба её дети, она не должна так поступать, — не могла остановиться возникать я, — даже моя мама была бы мягче.

— О, твоя мама та ещё женщина, — откинулся он на спинку дивана, — думаю, разнесёт меня в пух и прах, когда узнает о сенсации. Она ведь корешилась со мной только потому, что я не был "угрозой" для тебя. А тут такая новость, кайфанёт тётка.

— Она тебя вздёрнет, — не смогла я отрицать.

— Ну, спасибо, могла бы добавить, что встанешь за меня горой, и не дашь в обиду, — шутливо возмутился и Ефим.

— А надо?

— Нет, конечно, — махнул он рукой, — сам, если понадобится, всё сделаю.

— То есть меня в расчёт не берёшь?

— А что ты противопоставишь леди Ди? Сашуля у нас тоже подневольная личность, — знал, чем задеть меня музыкант.

— Сашуля решила, что ею командовать будет только…

— Ефим, — рассмеялся парень.

— Дурачок ты, — толкнула я его, — сама буду собой распоряжаться. Хочу многое поменять в жизни, и сделать, наконец, выбор лично. Прямо как в тот вечер, когда Егор пытался меня запугать. Пусть я выбрала и неверно, зато не потеряла достоинство.

— Кто сказал что неверно? Ты?

— Я.

— Не слушай себя малышка, ты всё сделала верно. Представить страшно, каким образом он стал бы издеваться над тобой, согласись ты на его условия, — подбодрил меня Ефим.

— Ты пострадал.

— Ой, ну началась шарманка. Хватит повторять, ты зациклилась.

— Ладно, больше не стану.

— Вот и чудненько, — потянулся музыкант, — хочу выспаться после тяжёлого дня, останешься? Я буду спать на диване, а тебе уступлю кровать.

— Ты уверен? — здесь скорее я не была уверена.

— Нет, — поразил меня его ответ, — но мне не хочется оставаться одному. Давно меня так не разносили интернет умники. Я могу отвезти тебя домой, если попросишь.

Я подумала и согласилась остаться. Мы разумные люди, ничего страшного не случится. Так и вышло, мы просто разошлись по комнатам.

Меня называют грубо — лжецом.

А что я сделал? — спросил их потом.

Они ответили мне — мы не знаем.

Просто заранее тебя осуждаем.

Им тяжело промолчать,

Они обожают меня осуждать.

Я их главная новость,

Я их главная страсть.

Сотня софитов, на виду постоянно,

Ощущаю себя будто пьяным.

Моя известность, погубит меня,

Я поражён неудачей, на мне след от огня.

Меня называют грубо — лжецом,

Почему ненавидите? — спросил их потом.

Они сказали — нам скучно,

Мы желаем, чтобы тебе стало душно.

Глава 24

Желание всё исправить

Рано утром пока Ефим сладко спал, я уехала сделать то, что должна. Ночь прошла безукоризненно гладко. Мы просто-напросто разошлись как он, и обещал по комнатам и каждый остался в своём мире, где пытался просчитать правильные варианты как победить в этой странной войне. Его мыслей я не могла узнать, но думаю, они не сильно отличались от моих. В своих я перебирала все варианты и исходы. Ничем хорошим не один из них не оканчивался, и я остановилась на самом невинном как по мне.

Проснувшись утром, я совсем не как гостья отправилась в ванну, умылась и привела волосы в порядок. Не хотелось разбудить Ефима, у него итак предстоит тяжёлый день. Спасибо крепкому сну парня, но я таки смогла улизнуть незамеченной. Села в нужный мне автобус, заранее посмотрев маршруты в интернете, и помчалась на встречу с тем, кого видеть хотела бы в последнюю очередь. Вся степень моего раздражения к нему была погашена, только ради одного человека и его карьеры. Мне нельзя было появиться перед Егором в виде разъярённой горгульи. А направлялась я именно к нему.

Мама названивала с самого утра, но мне было абсолютно некогда с ней ругаться или объясняться. Как только завершу начатое, тогда и поговорим. Главное, чтобы всё получилось.

Оказавшись напротив квартиры, где пару дней назад меня сильно обидели, эмоции которые я пыталась успокоить нахлынули как цунами. Захотелось обзавестись суперсилами, выбить дверь и сломать обидчику нос. От моего гнева Егора спасло только то, что мы в реальности, где он сильнее, и может прикончить меня одной левой. Договорившись со своим "я", которое жаждало побыть скандалисткой, нажала на звонок. Не прошло и минуты, как дверь отворилась. Егор всегда отличался пунктуальностью. Он никогда никуда не опаздывает, а тем, кто занимается подобными делами, дарит свой холодный взгляд и делает вид, что они пустое место не стоящее его драгоценного времени. Короче если бизнесмены опаздывали на встречу с ним, он не имел с ними никаких дел. Однажды я опоздала на пять минут, и он с некой угрозой в голосе предупредил, чтобы я так больше не делала. Мне повторять дважды не надо, и с того дня была как штык, а порой приходила раньше.

Увидев меня перед собой, он улыбнулся краем губ, видимо ждал чего-то подобного. Меня не волновало, насколько я предсказуема, в голове крутилось лишь одно: поговорить как нормальные взрослые люди.

— Какие люди, — было мне приветствием.

Егор выглядел как обычно, он явно куда-то собирался рано утром, а я испортила его планы. Сегодня на нём не наблюдалось только одной детали — галстука. Ну, выходной как-никак, надо сменить имидж.

— Привет Егор, мы можем поговорить? — не стала я томить ни себя, ни его, хотела побыстрее закончить фарс.

— Если недолго, у меня время поджимает, — постучал он указательным пальцем по наручным часам.

— Впустишь? — обсуждать важную тему на пороге было даже как-то несерьёзно.

— Здесь говори, а то опять поймаешь пылинку чокнутости и разнесёшь квартиру.

Вот козёл. Тоже мне вспомнил.

— А кто меня довёл?

— Я, конечно, у дурака всегда виноваты все кроме него самого, — усмехнулся Егор, демонстрируя ранее мне не ведомые эмоции. При мне он всегда оставался равнодушным. — Но ты права, не хочу, чтобы соседи видели, кого я у себя принимаю.

— Значит, я войду? — проигнорировала я неприятные слова.

— Нет, — отрезал парень, — спустись и выйди на улицу, подожди меня возле машины. Я закончу свои приготовления и буду рад уделить тебе минутку своего времени.

Он ещё и командует мной. Совсем совесть потерял. Будто и не было между нами той ссоры, неужели ему самому приятно? Хотя Егор наверняка испытывает чувства наслаждения, издеваясь в своей манере.

— Хорошо, — согласилась я, переступая через себя, — как будет угодно.

Когда стала спускаться по лестнице вниз, забыв о лифте, я услышала, как он издал противный смешок.

Не надо Саша, не обращай внимания, он делает это специально тебе назло. Ты обязана вытерпеть его насмехательства только ради Ефима и его карьеры.

Выйдя на улицу, я не могла надышаться. Словно задерживала дыхание на целых пять минут, пока находилась возле двери Егора. Он как энергетический вампир, высосал из меня все соки. Усевшись на лавочку, на которой обычно вечерами собирается старшее поколение женщин, стала придумывать свою дальнейшую тактику. На ум мало полезного шло, но я перебирала вариант за вариантом, так и не найдя подходящего.

К своему изумлению, Егора пришлось ждать аж пятнадцать минут. Уверена он сделал это намерено, чтобы позлить меня, хотел вывести на эмоции. Видел ведь, я итак не блистала спокойствием, а задерживаясь, приумножал нервозность. Пока я ждала, мне пришло общение от Аделины. Странно, мы никогда не переписывались, а тут на тебе…

"Саша привет. Извини что пишу, но мне необходимо узнать. Скажи, в каком настроении Фим?"

Понятно! Пишет, ради того чтобы снова начать донимать брата. Наверное, я могла просто не отвечать или заблокировать девушку, но вдруг у них есть шанс помириться. Я не хочу, чтобы Ефим держал зло на свою сестру. Всё-таки они долго дружили, и не могут их крепкие отношения разорваться из-за случившегося.

"Увы, я не знаю, — стала печатать я, — когда я ушла, он спал. Поэтому ты обратилась не по адресу, но… Аделина ты можешь прийти к нему и ещё раз всё обговорить. Думаю, он поймёт тебя. Я не интересовалась, что произошло, поэтому не могу судить насколько у вас всё плачевно".

Я и правда совсем забыла спросить Ефима, боже, вот же дурочка, как вернусь к нему, первым делом поинтересуюсь.

"Поверь плачевнее некуда" — почти сразу пришёл от неё ответ.

Вот же отстой. Может мне стоит с ним поговорить? Я смогу повлиять на мнение Ефима? Есть ли у меня над ним какой-либо контроль? Нет, я не собираюсь командовать им как своим солдатом, просто иногда полезная вещь, можно наталкивать людей на верные решения, когда они сами не видят верного выхода.

"Я могу чем-то помочь?" — предложила я свои услуги.

"Нет" — был лаконичным её ответ.

И может быть я стала бы навязывать девушке свою помощь, однако, возможности не представилось. Из подъезда выполз вершитель судеб Егор. Он плелся не спеша, с полуулыбкой на лице, явно чувствуя превосходство.

— Ждёшь? — спросил он так, словно я должна уже быть далеко отсюда.

— Жду. Теперь ты свободен?

— Всего на несколько минут. Из-за тебя я могу опоздать на свидание, — гордо заявил наглец.

— Свидание? Когда успел? Мы расстались всего пару дней назад, — а чувствуется, будто и никогда не были вместе.

— Давно.

Раскладывать по полочкам ему не пришлось. Я поняла, что у этого самовлюблённого иуды и без меня много подружек. Показывать, будто его слова как-то могли меня затронуть, я не стала, задерёт нос выше, а ему и так уже некуда. Конечно, грустно, что я потратила так много времени на это чудовище, но теперь уже ничего не изменить. Плывём по течению так сказать.

— Что ж, удачи с новой девушкой или не новой. Не важно. Надеюсь, хотя бы с ней ты обретёшь так желаемое тобою счастье, — была искренна я.

Может она поможет тебе одуматься? Узнать бы кто.

— Я уже обрёл. Ты опоздала с наилучшими пожеланиями Александра, — произнёс он моё имя совершенно обычным тоном, словно и не было между нами конфликта.

— Лучше поздно, чем никогда.

— Пройдёмся, — и, не дожидаясь моего согласия, парень пошёл вперёд по тротуару, мне оставалось последовать за ним. — О чём будем вести разговор?

— О твоих выходках, — каждый раз вспоминая их, хотелось удушить мерзавца, претворяющегося "хорошим парнем". — Ты поступил ужасно, тебе не кажется?

— И как я поступил? Что сделал?

Потешается, ну-ну, посмотрим, кто будет смеяться последним.

— Подставил Ефима, — напомнила я ему, точно зная, что он не забывал. — Совесть не мучает? Хотя о какой совести речь, тот, кто так поступил с родным человеком, явно совестью обделён.

— Если ты пришла отчитывать меня как школьника, пожалуй разойдёмся, мне некогда, — знал на что давить Егор.

— Тебе всегда некогда, можешь хоть раз в жизни отвечать за свои действия, — рывком остановила я парня, схватив за руку, и смяв немного его пиджак.

— Сашенька я бизнесмен, я отвечаю за большую компанию, ты совсем умом тронулась, раз говоришь мне подобные бредни? — он остановился, сбросил мою руку, и стал отряхиваться.

— Егор компания — это единственное, что вызывает в тебе эмоции. Кроме неё ты никого и не любишь. Знаешь, компанию можно открыть и новую, если вдруг эта прогорит, а вот брата у тебя нового уже не появится.

— Как много слов. И что я, по-твоему, должен разрыдаться и побежать опровергать новость? — продолжал он говорить спокойно и холодно, но появилось во всём этом напускном цирке нервозность, еле-еле проскальзывающая.

— Нет.

— Тогда к чему бравада?

— Я пытаюсь воззвать к твоей человечности. Однажды так поступят с тобой, ты понимаешь?

— Со мной подобное не произойдёт. Я не артист, а простой ремесленник.

— Ты идиот Егор раз не понимаешь. Земля-то круглая, вернётся, будешь плакать, — склонила я голову на бок.

Мы поменялись местами, я стала вести наш разговор, а не он. Я чувствовала себя лидером и победителем, наполовину.

— Как бы плакать не пришлось тебе, — угрожающе шикнул Егор, — и знаешь Александра, ты выбрала не правильную тактику. Ты обязана была валяться в моих ногах и умолять, чтобы я вернулся к тебе, а так же пощадить Ефима, но Саша ведь умнее всех. Та самая Саша, которая и моргнуть без мамочкиного разрешения не может. Ты с кем собралась тягаться со своим коротким умишком? — разозлился Егор, и стал наступать, мне пришлось отходить. Я теряла контроль над ситуацией. — Думаешь, сможешь мне навешать лапши по типу: ты сделал плохо брату, вселенная отомстит? Я не верю в бумеранг Александра, я верю в себя. Раз я смог вас обоих опустить, значит на правильном пути, и сворачивать я не намерен.

— Ты обезумел. И самое страшное, что видят это всего несколько человек, — заключила я.

— Да, — прошипел он, — ты и твой любимый. Вы два самых умных и великолепных человека на земле, которые всё видят. Остальные слепцы.

— Не остальные Егор, слепец только ты один, — опечаленно констатировала я.

Мне стало так грустно, так тоскливо, что хотелось схватиться за горло и попытаться поймать свежий воздух. Я словно осталась во всём мире одна, и единственная моя спутница — печаль. Егор непробиваем, сколько бы я не билась в закрытую дверь, она не откроется. Мы не сможем достичь взаимопонимания, он не желает идти на контакт, а играть в одни ворота, никакого смысла нет. Обидно осознавать подобное так поздно. Плыть по течению, самая большая ошибка в моей жизни. Я могла пойти против, и достичь чего-то лучшего, но почему-то подчинилась матери. Моя ошибка — мой выбор.

— Я вижу намного дальше вас Александра, не переводи стрелки с больной головы на здоровую.

— Хорошо хоть ты не отрицаешь, что с головой у тебя проблемки, — это я сказала из вредности. Достал душнить.

— Твой юмор такой же забавный, как и желание, стать свободной. Всегда веселит, — Егор снова посмотрел на наручные часы и собирался откланяться, — ничего путного ты так и не сказала. Убедить не убедила. Я ухожу. Счастливого дня Александра…. И, передавай "привет" Ефиму, с пожеланием удачи, она-то ему вскоре ой как понадобится.

— Мы не закончили, — собиралась остановить его я.

— Поправочка: ты не закончила, я всё сказал.

Бежать за ним я не стала. Пусть проваливает. Ничего путного от этого бревна уже не добиться. Сплошное разочарование.

Пока я шагала по городу, всё думала, надо мне вернуться к Ефиму или оставить его наедине с собой. Хочет он поддержки или нет? А что с нашими отношениями, то есть, какие они? Дружеские? Приятельские? Кто мы друг другу? Как всегда ответ нужно уточнять у него самого, чего я категорически не могла сделать из-за трусливости.

Почему я потратила время в пустую? Вела себя как сучка, даже не пыталась угодить паршивцу Егору. От каждого взгляда брошенного на него меня передёргивало. Руки так и чесались, а в голове витали один гадости. Я не смогла сдержать себя, да и кто смог бы, разговаривая с этим ненормальным?

Телефон завибрировал, на экране высветился знакомый неподписанный номер. Эх, надо бы дать ему имя, некрасиво получается. Мы же теперь что-то вроде союзников. Да и скрывать не от кого ничего не надо. Прошли времена тирании Егора, да и мамы тоже.

— Привет, — поздоровалась я со звонившим. — Проснулся? Ты довольно долго спал, надеюсь, что хоть тебе снились нормальные сны.

— Ты где? — последовал логичный вопрос.

— В караганде.

— А если серьёзно?

— А что? Какая разница? — не поняла я причины кипиша.

— Саш не буди во мне зверя, отвечай: куда ушла? — голос Ефима стал стальным, он требовал от меня четкости.

— Я не собираюсь будить в тебе никого вовсе, просто, зачем тебе знать?

— Переживаю, — неохотно признался парень.

— За меня? Вот так номер. Да вы прям артист, упс, ты же реально артист, — попыталась я быть смешной, но у меня видимо плохо получалось, так как Ефим быстро раскусил обман.

— Обычно у тебя, получается, шутить лучше, что-то произошло? Я слышу шум машин, ты идёшь по дороге?

Я действительно шла по пешеходному переходу, но ему отвечать не хотелось.

— Ефим, Егор сделает ещё что-то очень плохое, мне страшно, — призналась я, сойдя на обочину, подальше от шума шин и моторов.

— Знаешь, а я совершенно не удивлён. Что забыла у этого человека? Он тебя не обидел? Не тронул? — Ефим казался встревоженным, и пытался выудить у меня истину.

— Мне писала Аделина, — перешла я на новую тему.

— Приезжай ко мне, расскажешь, что к чему, — мягко попросил Ефим, и мы распрощались.

Чудные мы люди. Я игнорирую его вопросы, он мои. Нормальное общение.

Обида как адское пламя,

Уничтожает напрочь, сжигая.

Внутри всё опаляя,

В белый пепел превращая.

Обида как холодная луна,

Ночью светит, не даруя тепла.

Прохладой землю одаряет,

И согреться ей не позволяет.

Обиду сложно победить,

Засядет в сердце, будет рубить.

Затянув на шее её удавку,

Есть шанс спастись,

От паршивой мерзавки.

Глава 25

Не смотря ни на что…

Приехать к нему сразу я не смогла. Пришлось разбираться с мамой и работой. Я взяла отгул на несколько дней, и ничего не сообщила матери, та узнав всё не от меня, а от нашего с ней общего начальства как обычно пришла в излюбленную ею ярость. Если утром у меня получалось с успехом игнорировать звонки, то к обеду она стала невыносимо настырной. И чего этой женщине спокойно не работается? Как меня отвлекут на минутку звонком из банка с предложением очередного ненужного кредита, так Саша ты чего бездельничаешь, как она сама занимается тем же, получается, делает, как положено. Что за вселенская несправедливость?

Сдавшись после пятнадцатого звонка, я всё же ответила и ждала, по меньшей мере, цунами. Благо у неё видимо настроение с утра было неплохим, и мама даже не накричала.

— Ты где пропадаешь?

— Еду на автобусе, — честно призналась я, куда еду само собой не сообщила.

— Куда в Нарнию? Деточка моя только не говори мне, что ты катаешься на чёртовом автобусе уже сутки? Мы с твоим непутёвым отцом приехали домой, а тебя нет. Как позволь нам это понимать? — в её голосе не слышалась угроза или злость, она говорила с лёгким флёром пофигизма. Но зная маму, наверняка, она готовит мне расправу, а спокойствие её напускное.

— Не сутки, — заверила её, — а чем тебе папа не угодил на этот раз?

— Чем-чем! У тебя как обычно самые умные вопросы Саша, ты своего папаню не знаешь? Этот голубчик умудрился по пути домой, влезть задом в лужу и нам пришлось долго буксовать. Всё моё кремовое платье теперь в грязи, — рада была поделиться тем, как мой отец достал её в этот раз.

— Своим задом? — естественно я не полная идиотка, и сразу поняла, что зад принадлежал автомобилю, просто захотелось отвлечься от неприятного разговора с Егором. Осадок до сих пор тяготил душу.

— Саш, иногда мне хочется тебе башку открутить из-за твоей недальновидности.

Я рассмеялась. Никогда себе не позволяла так откровенно хохотать над её подкалываниями, но сейчас прямо прорвало. Люди, находившиеся со мной в непосредственной близости стали озираться, и странно поглядывать. Наверное, думали, что-то наподобие "она спятила?" или "этой девушке срочно нужен доктор". Да доктор мне не помешает, тут я полностью поддерживаю их немое осуждение.