Дорога к себе

Глава 6. Невыполненный приказ

Поначалу казалось, что та ночная вылазка сработала точно по плану. По городу и впрямь поползли слухи, часто в разговоре слышалось вполголоса произнесенное слово «Ультуна». Стража на улицах стала более бдительной, но также день ото дня в городе росло и число даэнов, и служители порядка теперь в основном были заняты гостями. Первым делом принц не хотел подвергать опасности и без того хрупкий союз, и ультунцы подумали было, что на какое-то время он оставит их в покое. Однако вскоре городская стража обнаружила сразу два тайных хода в подземный город. Пришлось освободить несколько важных галерей и залов, перекрыть три туннеля и перестать пользоваться даже ближайшими выходами в Виарен, чтобы не выдать себя. Цитадель-под-землей снова была в относительной безопасности, но все понимали, что это ненадолго; к тому же на этот раз вычислить доносчика не удалось.

Через пару дней к Ломенару постучался Бенну и сказал, что его желает видеть Альмаро. Магистр редко приглашал кого-то к себе для личной беседы, обычно он передавал свои распоряжения через того же Бенну или других подчиненных либо (реже) приходил сам, поэтому юноша отправился на встречу, предчувствуя что-то недоброе. Последний раз он разговаривал с Альмаро с глазу на глаз, когда тот вручал ему Кольцо Полуночи. Сегодня же его вряд ли звали за наградой.

Магистр принял его в своем просторном кабинете. Даже сейчас он не выглядел сильно встревоженным — спокойный и уверенный взгляд человека, осведомленного обо всем, и такой же голос.

— Ломенар, ты сам видишь, что положение у нас нынче очень напряженное, и оно требует соответствующих мер. Я долго думал и решил, что лучший выход для нас — убийство принца. Я надеялся, что до этого не дойдет, но он не оставил выбора. Отправлять к нему отряд слишком опасно: группа вряд ли пройдет мимо охраны незамеченной, так что ты этим займешься самостоятельно. Даю тебе сроку три дня. Все необходимое я предоставлю.

Ломенар онемел. Этот приказ превосходил даже самые мрачные его подозрения.

— Но… — он прокашлялся и с трудом совладал с голосом. — Магистр, разумно ли? Король совсем плох, в любой день он может отправиться на Зеленые Равнины, а принц — его единственный наследник. Династия Арденны не прерывалась ни разу за всю историю; если Риолен погибнет, начнется смута или даже война! Кому это будет на пользу?

— Ты еще молод, Ломенар. Ты переоцениваешь значимость отдельно взятого человека. В истории хватало случаев, когда самые важные персоны, люди, на которых, казалось, держится весь город, вся страна, вдруг умирали. Падали с лошади, тонули во время купания, а порой и становились жертвами покушений. На следующий день народ плакал о невосполнимой потере, а через декану, а то и раньше, снова жил как прежде. Любые беспорядки очень быстро поглощают сами себя, и вновь наступает покой. Если устранить Риолена, война может и не начаться, но, если он продолжит притеснять нас, мне самому придется ее начать, так что убийство принца — единственный бескровный выход. Нового правителя выбрать будет не так и трудно: старик Рейнор, глава рода Ярлин, — родной дядя Риолена. Больше говорить не о чем.

Спорить с Альмаро было глупо, Магистр не менял своих решений, так что Ломенару не оставалось ничего иного, кроме как принять задание и выйти.

Один из туннелей проходил прямо под королевским замком, и путь в его подвалы могли открыть ультунские даэны. Однако, во-первых, именно эту часть Ультуны пришлось покинуть, перекрыв к ней доступ в связи с последними событиями, а во-вторых, даже проникни Ломенар туда, ему пришлось бы добираться до покоев Риолена через несколько этажей и множество коридоров, которые, конечно, хорошо охранялись. Забраться в спальню принца по стене было уже проще, но проскользнуть мимо стражников во дворе — почти невозможно. С одним или двумя он еще справится, но если хоть кто-то из них успеет поднять тревогу, то про покушение можно забыть.

К счастью, расставляя охрану, принц допустил одну распространенную ошибку.

Люди часто забывают, что вода не столь уж надежная защита. Замок стоял на берегу реки Ротеры, и за стеной, выходящей в ту сторону, никто не следил. Сезон, правда, был не самый подходящий — конец Эвлияра[19], вода и днем еще прогревалась плохо, сейчас же казалась просто ледяной, но это был самый безопасный путь.

Ломенар снял одежду, спрятал ее в кустах и, оставшись в белье, вошел в реку. Ледяная вода обожгла, поначалу это лишь побудило его двигаться быстрее, но чем дольше он плыл, тем сильнее сковывал его холод, проникал до самых костей, заставляя мышцы деревенеть. Нужный берег почти отвесно поднимался из воды, наверху возвышалась замковая стена. Ломенар наметил место у подножия, с удобными выступами, позволявшими вылезти на берег. Плавал он неплохо, но тут приходилось бороться с течением, и к нужному месту он приближался очень медленно. Мгновения растянулись в вечность; двигаться становилось все труднее, но Ломенар уже проплыл больше половины пути, и возвращаться было бы не легче.

Наконец он добрался, схватился за выступ скалы, дотянулся до следующего и рывком вылез из воды. Вот тут-то он осознал, что такое настоящий холод: ветер впился в тело, Ломенара забила дрожь; даже ледяная река казалась отсюда теплее. Медлить было нельзя — его могли заметить. Полуэльф нагрел воздух вокруг себя и, не дожидаясь, пока обсохнет, полез наверх.

Эта стена не охранялась не только потому, что подобраться к ней мешала река, — в ней не было и окон. Кто же мог подумать, что явится Ломенар со своим талантом карабкаться по стенам. И все же залезть на такую высоту было трудно и ему. «Надо было попросить Иннера поднять меня», — бормотал он, нащупывая пальцами очередной выступ. Он так привык чувствовать рядом дружеское плечо тейнара, знать, что даже в Ультуне у него есть братский киригаль…[20]

Важно не останавливаться, ведь чем быстрее он будет подниматься, тем меньше устанет, но и торопиться нельзя — один неверный выбор опоры мог стать роковым. В конце концов Ломенар добрался до крыши и лег, приходя в себя и согреваясь. Во всем теле ощущалась слабость, руки и ноги дрожали как от напряжения, так и от долгого волнения. Он не спешил: ночь была в самом разгаре, а он не хотел, чтобы мышцы его подвели.

К счастью, расположение покоев Риолена было точно известно: у Альмаро, само собой, хранился план замка. Согнувшись, Ломенар пробрался к краю крыши и осторожно заглянул вниз. Ближайший стражник стоял на углу стены и смотрел в другую сторону. Сняв с пояса веревку, Ломенар привязал ее к одному из декоративных выступов, подергал, проверив надежность узла, и начал спуск. Достигнув нужного окна, он открыл створку и гибким кошачьим движением скользнул в комнату. Замер, прислушался — вроде бы все тихо, угрозы не чувствуется.

Поначалу он различал лишь неясные силуэты предметов, поэтому быстро шагнул в сторону, позволив лунному свету проникнуть внутрь. Несколько мгновений — и контуры предметов обрели четкость.

Принц Риолен спал, подложив правую руку под голову. Темно-русые, пышные, чуть вьющиеся волосы разметались по подушке. Ломенар глубоко вздохнул, сердце забилось чаще, он собрался. Его рука быстро легла спящему на лицо, плотно закрыв рот, кинжал в другой руке ткнулся в горло. Принц дернулся, но Ломенар, навалившись, крепко прижал его к кровати.

— Позовешь стражу — долго не проживешь, — прошипел он в лицо Риолену. — Если бы я хотел тебя убить, ты бы не проснулся. Будешь слушать меня спокойно?

Принц кивнул, насколько ему позволяла рука незваного гостя, и Ломенар отпустил его. Он опасался, что Риолен не примет доброго совета и все-таки закричит, но тот все же был, по сути, любопытным юнцом, хоть и успел проявить себя неглупым и решительным правителем.

— Что тебе… — начал принц шепотом, но кинжал, вновь коснувшись горла, заставил его замолчать.

— Ты затеял опасную игру, приятель. Ультуна отправила меня убить тебя. Я не стану этого делать, но будут и другие, а ты, как видишь, не так и защищен.

— Можно спросить?.. — сделал еще одну попытку принц.

— Почему ты еще жив? В Ультуну приходят не от хорошей жизни, Альмаро дает убежище тем, кого люди не желают видеть в Виарене. Я наполовину эльф, и для вас я изгой. По этой причине я помогал ему, думал, он и правда стремится к тому, чтобы другие народы жили в мире с людьми и друг с другом. Но Альмаро хочет лишь власти. Ему выгодно, чтобы нас притесняли; именно это сплачивает жителей подземного города, заставляет их хранить Магистру верность. Не удивлюсь, если от него городская стража и узнала о потайных ходах. Ему нужен был повод устранить тебя, не дать заключить союз с гномами и прочими Детьми Стихий.

— Если честно, проходы в Ультуну нашел я, изучая древние карты, — принц немного осмелел. — Но в остальном ты, наверное, прав.

Он немного помолчал, и, убедившись, что незнакомец не пытается заткнуть ему рот, продолжил:

— Так ты решил пойти против Магистра? Тогда помоги мне! От карт толку мало, но ты можешь рассказать мне про подземный город все! Поверь, ты не пожалеешь.

Его глаза засверкали от открывшихся возможностей, но Ломенар развеял его надежды.

— Нет! — отрезал он. — В Ультуне полно как неплохих людей, так и Детей Стихий, которых арденнцы вынудили уйти в подполье. Я не могу их винить, я сам такой же.

— Увы, но так всегда бывает на войне. Нельзя убить полководцев и вождей, не уничтожив армию обычных солдат, просто выполняющих приказы. Впрочем, у всех есть выбор. Я только что издал эдикт, обещающий свободу каждому, отрекшемуся от Ультуны и присягнувшему короне. Завтра его зачитают перед народом.

— Чушь! — Ломенар даже зарычал, забыв, что их могут услышать. — Не заставляй меня думать, что я зря не убил тебя! Я сохранил тебе жизнь, ослушался приказа, а ты врешь мне в лицо! В твоих глазах мы убийцы, и ты так просто нас отпустишь?!

Принц испуганно отпрянул.

— Послушай, — произнес он, запинаясь. — Вы хорошие воины, а в городе и без Ультуны сложностей хватает. Такие, как ты, гораздо полезнее как союзники, нежели как трупы. С тех пор как я начал бороться с Ультуной, мне удалось поймать только восьмерых ваших. На днях я сделал им такое же предложение. Двое согласились. Они ушли из города, опасаясь гнева Альмаро, но, если я расправлюсь с ним, они смогут вернуться, чтобы вести здесь нормальную жизнь наравне с другими горожанами. Я еще раз прошу, помоги мне. Вас же там просто используют!

— Нет! Я не стану выдавать друзей, как бы ты это ни оправдывал. Не можешь убить полководца, не тронув армию, — значит, это сделаю я. Я сам разберусь с Альмаро.

Он направился к окну, но на полпути обернулся:

— Среди твоих людей в замке есть один воин, его зовут Йорэн Маэл-Нири. Мой тебе совет — возьми его в личную охрану, он этого стоит, сам видел. И еще: переберись в комнату без окон или хоть решетки поставь.

— Йорэн? Знаю! Я сам отмечал его как надежного человека. Так он что, тоже из Ультуны?

— Нет, он не из наших. Да, и еще, возможно, этот парень кое-кого ищет. Если так, скажи, чтобы перестал. Тот, кто ему нужен, — мертв. Прощай.

Полуэльф распахнул окно и взялся за веревку.

Он шел по коридорам Ультуны, думая о том, что видит их в последний раз. Ему уже не разгадать загадок подземного города, не узнать тайный смысл древних текстов и рисунков на стенах. Скоро он выйдет отсюда, чтобы никогда больше не вернуться, или не выйдет уже никогда.

Иннера он нашел в его комнате и позвал с собой; он хотел, чтобы друг услышал правду и после сам сделал выбор. Тейнар удивился, но последовал за Ломенаром. К Альмаро их пропустили свободно — тот ждал новостей.

Магистр сидел за столом, как и при последней их встрече, только сейчас листал толстый том в кожаном переплете. Рядом с ним стояла чашка чая. Было еще утро, и, судя по домашнему халату, Альмаро недавно проснулся, но даже в такой обстановке он выглядел величественно. Он порой устраивал целое представление из своего появления перед толпой, используя все атрибуты власти, но на деле не нуждался в них. Сейчас он просто сидел за своим столом, глядя на вошедших, не стараясь произвести впечатление, и все же его осанка была царственной, а взгляд вызывал желание опуститься на колени.

— Приветствую тебя, Ломенар. Тебя можно поздравить? Все прошло успешно? — он пристальнее вгляделся в лицо Ломенара. — Или что-то помешало?

— Магистр, — голос юноши дрожал, он чувствовал, как его трясет, но изо всех сил старался не показать этого. — Почему за все годы, что ты здесь, ты так и не убил Измиера, хотя у тебя была уйма возможностей?

Альмаро даже не нахмурился, лишь чуть прищурил глаза, голос его стал холоднее:

— Если ты хочешь сказать мне что-то, полуэльф, говори прямо.

— Тебе выгодно, что Детей Стихий угнетают! — сказать это ему в лицо было трудно, но, начав, Ломенар уже не мог остановиться. Иннер смотрел на него в недоумении. — Страх перед жителями Виарена и такими, как Верховный маг, держит нас здесь, заставляет служить тебе! Ты строишь из себя защитника отверженных, но сам лишь хочешь управлять всем! И сейчас, когда Риолен готов позволить нам жить здесь свободно, ты, конечно, хочешь его убить! — голос сорвался: пора заканчивать. Он не болтать сюда пришел, не пустыми оскорблениями сыпать. — Я ошибался, помогая тебе, а теперь… Хватит!

Одно движение, и Магистра охватило пламя; Ломенару вновь удалось вытащить стихию огня на эту сторону точно там, где он рассчитывал. В то же время другой рукой он направил во врага поток раскаленного воздуха, как может сделать только амдар. Даже лучшим из магов не под силу использовать две стихии разом, но для полукровки это возможно.

Альмаро не двинулся с места, лишь небрежно шевельнул пальцами — пламя рассыпалось снежными хлопьями, волна жара осела на пол кабинета горстью песка. Ломенар уставился на это, раскрыв рот.

— Жаль, что до этого дошло, — покачал головой правитель Ультуны.

Еще одно еле заметное движение — воздух перед ним завихрился, став видимым, свернулся в прозрачную трубку, и Магистр бросил вперед ледяное копье.

Не полагаясь больше на предавшие его стихии, Ломенар выставил перед собой руку с Кольцом Полуночи, надеясь, что сумеет хотя бы нагреть камень. Но проверить это не удалось: сбоку мелькнуло что-то рыжее, кто-то встал между ним и Альмаро. Короткий стон — и на пол рухнул Иннер. Тейнар скорчился, схватившись за живот, и мелко дрожал. Потом его тело расслабилось, и он затих. Копье проткнуло его насквозь, ковер на полу пропитывался кровью.

Разум забился в панике. Нужно было устранить Альмаро, но он не знал как; он хотел помочь другу, но понимал, что Магистр не позволит. Ломенар замер, затравленно озираясь, заметил еще одно движение пальцев противника, и что-то тяжелое ударило его по затылку. Последнее, о чем он успел подумать, — что за все это время Альмаро ни разу не коснулся нитей, потом мир уплыл куда-то вбок, и он провалился в пустоту.

Эльдалин не сразу осознала, что Ломенар прервал рассказ, — настолько невероятным и захватывающим было все услышанное. Она вздрогнула, будто просыпаясь. Его лицо смутно белело в сгустившейся темноте; костер почти догорел — сколько же прошло времени? Не меньше четырех долей, это точно. Ломенар, наклонившись, подбросил в костер сухих веточек, полы рубашки распахнулись, и радостно вспыхнувшее пламя высветило белые неровные линии шрамов на груди.

— Это Альмаро сделал? — потрясенно прошептала девушка.

Ломенар недоуменно проследил за ее взглядом.

— А, это, — казалось, он смотрит на себя впервые за долгое время. — Нет, это память о ночных вылазках. Уговорить кого-то действовать в интересах Ультуны было не всегда легко. Пару раз столкнулся с серьезными противниками. Альмаро же просто бросил меня в камеру и морил голодом. Но, как видишь, мне удалось сбежать. И населения в подземном городе после этого поубавилось.

Амдар не может вылечить себя сам, уж это принцессе было известно. Но она могла ему помочь. Играя в детстве в саду, они с братом часто получали ушибы, царапины, разбивали коленки. Сначала их лечили воспитатели, но очень скоро Алвин научился этому сам, а потом научил и сестру. Так что, увидев шрамы, она почти неосознанно протянула к юноше руку:

— Позволь мне… — и замерла.

Воспитанная в строгих традициях своего народа, принцесса раньше и помыслить не могла о том, чтобы увидеть мужчину полуобнаженным, а уж прикоснуться к нему… К тому же Ломенара она совсем не знала. До сих пор он вел себя миролюбиво, но поди угадай, что у него на уме. Не примет ли он ее поведение за намек? Однако она уже предложила помощь, никто не тянул ее за язык, и отдергивать руку было глупо, так что она положила ладонь юноше на грудь. Ломенар, похоже, удивился, но не возражал.

Касаться его теплой кожи было приятно, и это ее смутило. Эльдалин подумала о том, что он наверняка это заметил, и смутилась еще больше. В конце концов она постаралась сосредоточиться на лечении: это и впрямь отвлекало от глупых мыслей. Эльдалин чувствовала, как кожа под ее пальцами разглаживается, и уставилась на собственную руку, избегая встречаться с юношей глазами.

Наконец все было готово — от шрамов не осталось и следа.

— Спасибо, — Ломенар провел пальцами по груди и явно остался доволен результатом.

— Да пустяки. Мне это ничего не стоило, — Эльдалин быстро отвела взгляд, чтобы собеседник не решил, будто она пялится на него (как сказали бы служанки во дворце). Хотя смотреть на его фигуру, светлую кожу, четкие линии мышц было очень приятно. Это новое для нее чувство вызывало сильную неловкость, но оказалось неожиданно навязчивым.

— Дело не в этом, — он криво усмехнулся. — Шрамы — ерунда, я и не помнил про них. Но ты предложила мне помощь после всего, что я рассказал. Я не ждал этого от первого встречного.

— Необязательно везде видеть подвох, — тихо проговорила принцесса. — Твой рассказ… все это ужасно, и мне очень жаль, что так вышло, но судить тебя я не вправе. Мне просто захотелось тебе помочь.

Ломенар отмахнулся.

— По-моему, моя история должна была тебе доказать, что в этом мире каждый сам за себя. И не думаю, что твоя история сильно отличается от моей. А те, кто готов бескорыстно помогать и заботиться, в нашей жизни не задерживаются.

— Неужели ты думаешь, что тебя больше не ждет ничего хорошего? — возмутилась девушка.

— Когда-то считалось, что увидеть амдара — к большой удаче, — он повернулся к ней, и губы дрогнули в намеке на улыбку — вполне искреннюю, а не циничную усмешку, как недавно. — Мой друг верил в это, посмотрим, прав ли он. Во всяком случае, ты забавная.

— Ну знаешь! — фыркнула Эльдалин. Ей бы обидеться на такое, но ей стало смешно. — Вчера ты считал меня избалованной и беспомощной, сегодня я забавная… А завтра что будет?

— А вот это уже зависит от тебя, — серьезно ответил он. И молча занялся костром.