Дорога к себе

Глава 9. Происшествие в темнице

Снова камера, в который уж раз. Так и привыкнуть недолго. Он горько усмехнулся этой мысли. Однако все было не столь безнадежно: его тюремщики допустили ту же ошибку, что и Альмаро в свое время. Невероятно, но всегда столь предусмотрительный Магистр забыл отобрать у полуэльфа ориану. Видимо, долгое пребывание у власти и обладание великой силой делают людей беспечными, иначе объяснить подобный промах Ломенар не мог.

А попавшись в этот раз, он и вовсе не стал рисковать. Он давно научился менять свою внешность; тогда, в детстве, это вышло случайно, теперь он мог управлять этим умением. Прибегал он к нему редко — это требовало много сил и некоторого времени, к тому же после возвращения себе привычного лица он не мог меняться снова по меньшей мере в течение дня, а то и нескольких. И если при появлении во дворе Ригана стражников и магов стать неузнаваемым он уже не успевал, то замаскировать ориану и Кольцо Полуночи под дешевые безделушки, на которые вряд ли кто позарится, не составило труда. Впрочем, Кольцо для побега не требовалось.

Будь в городе Измиер, он казнил бы Ломенара сразу, а если бы и запер тут на одну ночь, то лишь приложив все усилия, чтобы не оставить пленнику возможности выбраться. Но Верховный маг по-прежнему отсутствовал, принца сейчас тоже на месте не случилось, а Светлый Совет, видимо, не до конца понимал, с кем имеет дело. Правда, кисти рук ему снова сковали теми особыми приспособлениями, что совсем не позволяли шевелить пальцами, и эти штуки не снимали с его рук, даже когда приносили еду. Чтобы поесть как следует, Ломенару приходилось зубами заталкивать ложку в плотно сжатый кулак, а потом так же вытаскивать обратно. Это было болезненно и крайне неудобно, но другого выхода не оставалось, если, конечно, он не собирался есть из миски прямо ртом, как свинья или собака.

Обычного мага эта мера действительно обезвредила бы, и даже амдар мало что смог бы поделать в такой ситуации, но у Ломенара была ориана. Отцовское наследство снова выручало его.

Прошлым вечером маг вел себя тихо и послушно. Ему нужно было выяснить, насколько часто стража тут проверяет пленников. Оказалось, она почти не интересуется ими; после скудного ужина к нему заглянули лишь раз — забрать пустую миску, затем до самого утра никому не было до него никакого дела. Конечно, стоило подождать еще несколько дней, чтобы убедиться, какие здесь порядки, но Риолен мог вернуться в город когда угодно, а это сделает будущее пленника непредсказуемым, так что тот решил поспешить.

Ломенар сосредоточился, и вызванный им поток энергии, пройдя через агальмарит, превратился в тонкий и яркий луч. Тот прожег рубаху на груди и устремился к удерживающим пальцы пластинам.

В камере Ультуны Ломенару удалось таким же образом срезать прутья дверной решетки, а те были куда толще. Правда, сейчас раскаленный металл жег пальцы, приходилось по-амдарски поглощать жар; но даже при этом Ломенар все равно шипел сквозь зубы от боли, несколько раз прерывался, давая железу остыть, и все же довольно быстро добился своего.

Оковы со звоном упали на пол, по запястьям растеклась приятная боль освобождения, но пальцы онемели и двигались с трудом. Полуэльф потер руки, и вскоре боль перешла в покалывание, ток крови восстанавливался. Он был готов продолжать свой путь к свободе.

Проведя рукой по шершавой стене камеры и нащупав пронзающие ее нити, он потянулся по ним туда, где ощущалась влажность, — к рассеянной по изнанке мира стихии воды. Стал извлекать ее с той стороны по крошечной капельке, заполняя мельчайшие полости в стене, промежутки между частицами камня. Это было нелегко: то и дело он натыкался на плотные участки, куда даже вода не могла проникнуть, но удачных попаданий все же хватало. Внешне ничего не менялось, но он чувствовал, что камень постепенно пропитывается водой как губка. И снова, несмотря ни на что, это оказалось проще, чем в Ультуне. Там полуэльф воздействовал на несколько несущих колонн снаружи камеры. Не всякий маг справится с этим на таком расстоянии от цели, но Ломенару удалось. Убегая, он обрушил своды за собой, чтобы отрезать часть преследователей, погрести под обломками других, вызвать панику среди третьих, отвлечь четвертых… в общем, освободить себе путь.

Здесь же требовалось всего лишь разрушить стену прямо перед собой, и теперь сделать это уже совсем несложно. Едва стена достаточно пропитается влагой, останется лишь ее заморозить; тогда лед разрушит камень изнутри, как это и вышло с колоннами. Уж последнее для полуэльфа и вовсе пустяк.

Труднее было придумать, что делать после того, как он покинет эти стены. Как выбраться из города, где скрываться. И еще…

«Где ты сейчас, Эли?.. Встречу ли я тебя снова?..»

С плеч Айнери Эльдалин дотянулась до верхнего края стены. Держалась она крепко, но забраться не получалось — ноги скользили по камням и, несмотря на многочисленные неровности и выступы, не могли отыскать подходящей опоры. Стройная и гибкая, эльфийка все же явно уступала подруге в силе и выносливости. «Неудивительно, — подумала Айнери, — самостоятельная жизнь быстро всему учит. А уж если от умения залезть повыше иной раз зависит твоя жизнь — вовсе в белку превратишься…» Хотя она с горечью признавалась самой себе, что охотно поменялась бы местами с Эльдалин — лишь бы ощутить себя хрупкой девушкой, а не мальчишкой с луком.

Наконец, окончательно исцарапав колени и руки, Лина все же взобралась наверх. Оглядевшись, сняла с плеча моток веревки и бросила один конец подруге. Убедившись, что та держит его крепко, дважды обмотала веревку вокруг одного из выступающих камней, перекинула второй конец через стену и стала спускаться. Когда шорох затих, Айнери подергала веревку и полезла следом. Ей это удалось гораздо быстрее. Оказавшись наверху, она забрала веревку, чтобы та не привлекала внимания, потом попросту повисла на руках и спрыгнула.

Двор был неплохо освещен, но это не успокаивало, напротив: в тени проще укрыться от глаз возможных наблюдателей, чем на открытом месте, на голой вытоптанной земле без единого куста или пучка травы. Что чувствует Эльдалин, менее привычная ко всяким передрягам, Айнери могла только догадываться, но по неровному дыханию предполагала, что вряд ли та спокойна. Впрочем, за ней следует, не отстает, пока и это неплохо.

Девушки бесшумно пересекли двор, оказавшись у высокого темного здания тюрьмы. Пробежав вдоль стены, Айнери осторожно выглянула из-за угла с луком наготове.

Двое стражников неподвижно лежали у входа, рядом с ними валялись две глиняные тарелки. Остальные стражи, должно быть, обедали где-то внутри, и, если все прошло как надо, сейчас они тоже должны спать. Айнери услышала облегченный вздох Лины и сама немного перевела дух, хотя радоваться было еще рано. Первым делом девушка забрала у спящих мечи. Куда бы их спрятать? Не годится оставлять вооруженного противника за спиной. Однако и убивать их, просто исполняющих свой долг, не дело. Кровопролитие ни к чему, если можно обойтись без него. Возможно, тогда, в лесу, при первой встрече с Эльдалин, она могла показаться суровой и хладнокровной, но, по правде, то было первое ее убийство. Ей не раз доводилось охотиться, и тот сброд она видела именно диким зверьем, не заслуживающим жалости. Впрочем, даже тогда что-то в ней дрогнуло; она просто старалась не подать виду.

Не придумав ничего лучше, Айнери подала подруге знак следовать за ней и вернулась к стене. Перекинуть мечи на ту сторону значило наделать шума, так что в этот раз пришла ее очередь забираться на стену с плеч Эльдалин. Затем та подала ей по очереди оба меча, и девушка положила их наверху — вот теперь снизу точно никто не увидит.

Выбрав из двух стражников более худого, Айнери, подхватив его под мышки, затащила в дверь. Тот застонал, но не проснулся. Оказавшись подальше от входа, она опустила бесчувственное тело на пол и несколько раз бесцеремонно шлепнула его по щекам. Парень проворчал что-то невнятное и заворочался, его веки дрогнули, но он все еще не пришел в себя. Вызванный порошком сон не желал отпускать его так легко, чему Айнери была только рада. она шлепнула его снова, теперь уже сильнее, и стражник раскрыл наконец затуманенные зельем глаза. Ему тут же зажали рот.

— Закричишь — умрешь! — лаконично объяснила ему Айнери, поднеся кинжал к его глазам, отчего в них сразу появилась ясность. — Понял меня?

Тот кивнул.

— Поднимайся.

Парень, пошатываясь, встал. Еще молодой, но крепкий на вид, хоть и худой. Не то чтобы некрасивый, но Айнери не понравился — суровое лицо, взгляд решительный и, пожалуй, даже злой. Он явно был удивлен, но не растерян или испуган. С таким надо действовать быстро и ни в коем случае не показывать слабость или нерешительность.

— Что слу… — начал он вполголоса.

— Заткнись. Вчера сюда привели пленника…

— Высокий, стройный, светлые волосы, — подсказала Эльдалин.

Стражник молча кивнул.

— Веди к нему, — закончила Айнери. — И не вздумай оборачиваться.

Она ждала, что тот будет колебаться или даже бросится на нее — мужчины редко считают женщин серьезными противниками, но тот сразу повернулся и пошел вперед. Айнери сняла с плеча лук и направила стрелу ему в спину; Эльдалин держала наготове обнаженный кинжал.

Они шли по длинному полутемному коридору, мимо ряда одинаковых дверей с маленькими зарешеченными окошками. Коридор скудно освещался укрепленными на стенах факелами (а вовсе не привычными яркими лампами).

Тюрьма, конечно, и не должна быть приятным местом, но одно дело — понимать это, а другое — оказаться здесь. Серые каменные стены словно поглощали свет, даже рядом с факелами Айнери было не по себе, а очередное погружение в тень вызывало мурашки. Слишком уж легко ей удалось сюда попасть. Одна часть ее сознания ликовала при этой мысли, уже представляя, как они выйдут отсюда втроем с Ломенаром, запросто обхитрив всех, другая же ждала подвоха.

Так Айнери и шла, опьяненная успешным началом своего приключения и в то же время полная страхов и тревог. Шаги отдавались эхом в боковых проходах, и казалось, что вот-вот из-за очередного угла кто-то выйдет. Она с тревогой заглядывала в каждое ответвление, ожидая нападения, но там открывались такие же пустые безжизненные коридоры. По зданию гуляли сквозняки, и колеблющееся пламя факелов заставляло тени плясать по стенам. Поначалу она вздрагивала каждый раз, когда в этой пляске ей чудилось чье-то присутствие, но наконец ей удалось убедить себя не реагировать на каждый шорох, и, как оказалось, зря.

Очередная тень превратилась в лицо за одним из зарешеченных окошек. Выглядел человек весьма неприятно: и без того некрасивые черты окончательно портил свернутый набок нос.

— Ого! Девок теперь в стражу берут? — прогнусавил он. — Выпусти меня, красотка! Я тебе понравлюсь!

И протянул руку сквозь решетку.

За одной из дверей впереди тоже послышались движение и чей-то голос. Айнери это начало раздражать, она и так была на пределе, не хватало только, чтобы все заключенные начали пялиться на нее и вопить всякую чушь.

— Следи за ним, — бросила она Эльдалин, кивнув на их провожатого, и та прижала свой кинжал к его спине.

Быстро повернувшись, Айнери послала стрелу в сторону пленника, и та воткнулась в деревянную дверь на расстоянии толщины пальца от окошка. Человек отшатнулся и скрылся из виду.

— Следующую я вобью тебе в глаз, если еще услышу хоть слово! Хотя, честно говоря, стоило убить тебя сразу!

И тут она заметила кого-то сбоку, с той стороны, откуда они пришли. Второго стражника, которого они оставили спящим снаружи. Быть может, он съел за ужином меньше других и потому проснулся так быстро, но было бы неудивительно, если на такого быка снадобье не подействовало вовсе — даже без оружия он выглядел опасным и бывалым бойцом. Невероятно, но ему удалось подобраться совершенно бесшумно, и сейчас их разделяло всего несколько шагов. Достать новую стрелу и прицелиться Айнери уже не успевала, потому, отбросив бесполезный лук, вытащила из-за спины сехавийские клинки-элатри — узкие и легкие, заметно короче меча, но длиннее среднего кинжала. Она достаточно времени уделяла тренировкам, но в настоящем бою использовала их только раз — при первой встрече с Эльдалин. Впрочем, на стражнике из доспехов был лишь кожаный нагрудник — неплохой расклад, несмотря на разницу в опыте.

Вскрикнула Эльдалин, раздались звон и шум падающего тела. Айнери прижалась к стене, встав так, чтобы видеть и здоровяка, и то, что творится сзади. Эльфийка лежала на полу посреди коридора, а ее кинжал — в стороне у стены. Похоже, страж резко обернулся, а Эльдалин растерялась, не успев ничего сделать. Он быстро разоружил ее, возможно, схватив за руку и вывернув ее, а затем сбил с ног. Если оба стражника бросятся на Айнери, ей будет не справиться. Впрочем, ранить кого-то она могла успеть, и они, понимая это, не слишком спешили. Эльдалин уже поднималась и тянулась за кинжалом; вряд ли они будут ждать, пока она его возьмет, надо бить первой…

Из дальней части здания донесся грохот падающих камней; даже пол слегка дрогнул под ногами.

— Это еще что? — опешила Айнери.

Стражники лишь пожали плечами — судя по всему, они и впрямь не знали, в чем дело. Звук наверняка разнесся по всей тюрьме, и, если от него проснулся еще хоть один охранник, все они вскоре будут здесь. Речь уже не шла о том, чтобы кого-то спасать, пора было самим уносить ноги. Айнери не хотелось оставлять Эльдалин один на один с парнем, разоружившим ее за пару мгновений, но поворачиваться спиной к здоровяку хотелось еще меньше. Девушка резко выдохнула, как перед прыжком в холодную воду, и бросилась на громилу.

Тот отступил от первого ее выпада, и от двух следующих тоже, глаза выискивали брешь в мелькании ее клинков. Сзади раздавались визг и возня, но оба не обращали на это внимания; вдруг взгляд стражника метнулся куда-то за ее спину и застыл. Тогда-то она и дотянулась. Даже не глядя, противник смог отбить удар голой рукой, и нацеленный в грудь клинок вошел глубоко в бок. Громила охнул, зажимая рану. Визг позади сменился яростным воплем, и Айнери наконец обернулась.

Лина стояла, прижавшись к стене, на щеке краснел след от удара, в глазах был испуг. А напротив, у другой стены, стражник сцепился с незнакомцем. Впрочем, незнакомцем ли?

Даже сейчас, в драной рубахе, покрытый пылью, с перекошенным злостью лицом, он был красив. Те же нечеловеческие черты, что и у Лины, хоть и не столь утонченные; впрочем, это было даже к лучшему. Аристократичность внешности не делала его изнеженным юнцом, а оттенок грубости в лице не превращал в деревенщину.

Драка была жаркой, оба парня стоили друг друга. У стражника явно хватало опыта подобных потасовок, но его противник брал яростью. Айнери хотела помочь ему, но боялась вмешаться. Боялась не стражника, а второго, того, что он убьет ее за то, что не дала ему разделаться с противником самому, а может, и просто потому, что подвернулась под руку. У одного уже была рассечена бровь, у другого — скула, следы от прочих ударов пока не проявились, но их точно будет немало: оба не жалели силы. Тело стражника защищала кольчуга, но лицо и ноги она закрыть не могла, к тому же несколько замедляла его движения. Бывший узник дышал уже довольно тяжело, хотя схватка длилась совсем недолго: пропущенные удары по ребрам сбили ему дыхание.

Страж наконец начал уступать. Вот он споткнулся, и очередной удар повалил его на пол. Противник тут же рухнул сверху, не прекращая осыпать ударами, его кулак впечатал голову парня в пол, раз, другой…

— Хватит!

Но он и не думал останавливаться.

— Ломенар, прекрати! — голос Эльдалин почти сорвался на визг.

Мощный толчок отшвырнул Айнери в сторону, раненый громила пронесся мимо, в два шага подскочив к дерущимся. Его нога ударила не то в живот, не то в грудь Ломенару, и того буквально подбросило вверх, оторвав от противника. Только теперь здоровяк вновь схватился за раненый бок, скривившись от боли, его протяжный стон слился с криком боли и ярости Ломенара. Юноша откатился по полу, попытался вскочить, но тут же согнулся пополам. С трудом выпрямляясь, он одной рукой держался за ребра, будто передразнивая позу громилы.

— Ты зря вмешался, — произнес он.

Его пальцы зашевелились, совершая странные движения, но он вроде бы успокоился. Ненамного, но достаточно, чтобы услышать Айнери.

— Лина права, Ломенар, хватит. Сюда уже идут, слышишь? Плюнь на них, и уходим.

— Ты вообще кто?

По крайней мере, он теперь смотрел на нее. Пальцы замерли, а лицо приняло почти нормальное выражение. Айнери облегченно вздохнула.

— Потом познакомимся. Здесь не лучшее место для этого.

Она схватила за руку испуганную и растерянную Эльдалин и потащила за собой. Та не сопротивлялась, лишь оглянулась на Ломенара.

Прежде чем пойти за ними, тот шагнул к громиле.

— Попытаешься догнать нас, я тебя убью, — услышала Айнери.

Тени на полу и стенах изменились, словно кто-то зажег факел. Она обернулась: над ладонью юноши танцевало пламя, которое он поднес к лицу стража. Не настолько близко, чтобы обжечь, но жар тот чувствовал наверняка.

— Это касается и остальных, — продолжал он. — Если кто-то захочет преследовать сбежавшего преступника, скажи им, что это Лоэн, известный также под именем Ломенар. Думаю, про меня все слышали и знают, чего я стою.

Он заставил пламя исчезнуть и прошел мимо замершего здоровяка, больше ни разу не обернувшись.

При первой же возможности Айнери свернула с широкой дороги, затерявшись в сети мелких улочек. Это давно вошло у нее в привычку: ей и прежде было от кого прятаться, а теперь и подавно. Они старались идти медленно, чтобы не привлекать внимания, и какое-то время молчали. Первым заговорил Ломенар, обратившись, конечно же, к Эльдалин:

— Я рад, что ты нашла меня, боялся, что мы больше можем не встретиться. Но тебе не стоило так рисковать, я бы и сам справился. Если даже Альмаро не смог меня удержать…

— Завалил бы все трупами? — не сдержавшись, перебила Айнери. Ее настроение и так оставляло желать лучшего.

— Я защищал Эли, — сдержанно возразил тот. — Сам не рад, что так вышло. Других поводов нападать на кого-то у меня просто не было, ты же видела, за нами никто не пошел.

Он говорил правду. Ломенар последним перелезал через стену, и тут сбоку от него в камень ударил арбалетный болт. Айнери в этот миг была наверху и оглянулась на звук. У дверей тюрьмы стояли двое с арбалетами, но тот выстрел остался единственным. Стрелок слишком сильно промазал — или это был худший арбалетчик, какого она встречала, или же он промахнулся намеренно. Не хотел, чтобы его обвинили в трусости или в том, что спокойно дал пленнику сбежать. Теперь он мог сказать, что выбежал следом и даже стрелял, просто не повезло. Ломенар понимающе усмехнулся, подождал, пока Айнери слезет, и спрыгнул следом. По другую сторону стены их и впрямь никто не преследовал.

— А кого ты защищал, сбегая из Ультуны? Скольких ты тогда похоронил?

Айнери сама не понимала, почему так взъелась на него. По рассказам Эльдалин он ей понравился, и она вполне понимала, почему ему в прошлом не всегда приходилось поступать правильно. Сейчас она тоже не видела в нем ничего откровенно плохого, даже та вспышка ярости в тюрьме вполне объяснима. Но стоило ему заговорить — она не могла удержаться от резких ответов. Может, это просто сказывалось волнение от всего пережитого этой ночью, а может, ее раздражало, что Смаль был прав и им не стоило вмешиваться. А раз так, значит, и другие слова трактирщика были верны.

— Я и не отрицаю, что совершил много ошибок, а пытаясь их исправить, творил еще больше зла. Но ты знала, что я преступник. Зачем же пыталась спасти, если осуждаешь?

Зачем спасала или почему осуждает? Айнери не знала, на какой вопрос отвечать, какой из них был важнее даже для нее самой. Да и не было у нее однозначного ответа ни на тот ни на другой. Однако, задав тон разговора, она уже не могла его смягчить, как не умела и оставлять за собеседником последнее слово.

— Из-за Лины, — ответила она наконец. — Боялась, что эта наивная дурочка полезет за тобой одна.

Айнери тут же пожалела о сказанном и теперь ждала, что и Эльдалин вступит в спор и ей придется отбиваться от обоих, но та смолчала.

Вскоре они подошли к дверям трактира, и девушка поежилась при мысли, что ей предстоит выслушать от дядюшки Смаля. Впрочем, Айнери считала, что за свои поступки надо отвечать, а трактирщик всегда был справедлив. Пусть ругает, она заслужила, лишь бы не прогнал. Такого друга она больше не встретит.

Тот открыл на условный стук почти сразу, будто ждал за дверью, и молча впустил всех троих. Он выглядел очень усталым и хмурым, под глазами залегли глубокие тени, словно он не спал пару ночей. Позади маячил Ирвин.

— Ого! — восторженно воскликнул он, увидев Ломенара. — Твои портреты по всему городу висят! Принц за тебя знаешь сколько обещал? Но ты это, не бойся, здесь тебя никто не выдаст.

— Помолчи-ка, — оборвал его Смаль. — Отведи лучше парня помыться — мне еще тюремного запаха тут не хватало. Да смотри, чтобы тихо!

— Обижаешь, дядюшка, — надулся Ирвин. — Не в первый раз, поди, людей прячем.

— Ступай к себе, Лина, — продолжал трактирщик, даже не взглянув на Ломенара. — Еще успеете наговориться. А мне надо потолковать с Айнери.

Эльфийка робко улыбнулась подруге и бесшумно исчезла наверху.

— Упрямая девчонка! Добилась своего? — накинулся на нее Смаль, едва они оказались в его комнате. — А дальше что делать, ты подумала? Ты-то в лесу отсидишься, а Ирвина мне где прятать? Вот узнают, что он на дворцовой кухне в тот день ошивался, еще и еду в тюрьму сам относил… Этих двоих чтоб завтра тут не было! Парня весь город которую декану ищет, и, если хоть кто-то заметил его у трактира… А тебя в тюрьме видел кто? Небось и лицо прикрыть не догадалась, дуреха! Вот развесят завтра твои портреты, кто-нибудь признает, а там и сюда придут — наверняка тебя видели здесь… Перероют мне весь трактир вверх дном — и прости-прощай, надежное убежище!.. Довольна теперь?

Бойкая и острая на язык, Айнери никогда не могла в таких случаях возражать Смалю. Он заменил ей отца, с тех пор как ее родного отца не стало.

— Я только помочь хотела, — потупилась она. — Просто не могла я Лину бросить и сейчас не могу. Ты ведь прав оказался, дядюшка. Этот Ломенар опасен как пожар. А она его не оставит, я боюсь за нее.

Брови трактирщика сошлись почти в одну линию.

— Что еще задумала? С ними отправиться? Если так, сюда дорогу забудь, может, хоть этак поймешь, что я не шучу!

— Да я их только на дорогу выведу — и сразу в свою рощу, а потом оттуда ни ногой, честное слово. Направлю их по Западной дороге в Гермин. Но только окажи еще одну услугу, хоть я и так тебе, считай, всем обязана. Когда принц вернется, с ним один человек будет, разыщи его и скажи, где Ломенар. Если этот шальной полуэльф чьего совета и послушает, так только его. Глядишь, и перестанет на каждом шагу в истории влипать. Обещаешь?

— С каких пор у тебя завелись приятели в свите принца? — Смаль нахмурился еще сильнее, он был сильно обеспокоен, и у Айнери защемило в груди: такой отеческой заботой повеяло от этих слов.

— Я с ним не знакома, мне о нем Лина рассказала. Ломенар с ним дружил, тот парень наверняка переживает за него.

Смаль тяжело вздохнул.

— Что с тобой поделаешь… Учишь тебя, учишь, да все без толку. Ладно уж, говори, что там за человек, найду. Но если тебя Руш завтра к вечеру в роще не застанет!..

У себя в комнате Эльдалин молча опустилась на кровать. Хотелось лечь, укрыться одеялом и спрятаться ото всех хоть на пару долей. Но сил не было даже раздеться, и она сидела, бездумно перебирая бахрому на покрывале, когда на лестнице послышались шаги.

Ломенар тихо вошел и прикрыл за собой дверь.

— Эли… — он смотрел на нее так, будто все еще не верил, что она рядом. В чистой рубашке, явно ему не по размеру, с еще влажными после мытья волосами он казался совсем юным. Да он таким и был.

Она потянулась к нему, и он сжал ее в объятьях, стиснул до боли, словно боялся, что она опять исчезнет, окажется только сном, впился в ее губы со всей страстью. Только что ей казалось, что она смертельно устала, но это было лишь напряжение, и сейчас от него не осталось и следа. Не верилось, что они расстались всего пару дней назад. Она надеялась его спасти, но внутренне понимала, что это безумие, и, видимо, мысленно попрощалась с ним, хоть и не призналась в этом даже самой себе. Судя по всему, Ломенар тоже не чаял уже ее увидеть. И вот они вернулись друг к другу как из небытия.

Он опустил ее на кровать, точнее неуклюже уронил, но она не обратила на это внимания. Так же неловко опустившись рядом, он покрывал поцелуями уже все ее тело. Эльдалин задыхалась, захлебывалась в нем. Ей уже не нужно было делиться с ним своими эмоциями по-амдарски, она видела, что чувства переполняют его даже сильнее, чем тогда в лесу. Она чувствовала его везде, всей кожей, и не сразу сообразила, что их тесно сплетенные тела уже не разделяет одежда…

И вдруг он замер, как схваченный судорогой, лицо исказилось от боли.

— Что с тобой?!

— Ничего страшного, — улыбнулся Ломенар, снова порываясь поцеловать ее, но его лицо оставалось напряженным и бледным.

— Погоди, — она вывернулась из его объятий. — Дай взглянуть.

— Не на что смотреть, просто ушиб. Эли, я так скучал…

Амдари уже не слушала, потянувшись пальцами к нижней части его груди. На боку, в том месте, куда пришелся удар громилы-охранника, темнел большой кровоподтек.

— Да у тебя два ребра сломаны! Как ты через стену смог перелезть?

— Тогда не сообразил, некогда было думать. Потом полечишь, — в его голосе звучало нетерпение.

— Дай хоть боль сниму.

Ломенар устало вздохнул, но спорить перестал.

Заставить часть тела потерять чувствительность сложнее, чем просто направить жизненную энергию в нужное русло. Пришлось изрядно постараться, прежде чем это наконец удалось, но сращивать кости было бы куда дольше.

— Завтра буду лечить тебя по-настоящему, и не вздум-м-м…

Поцелуй заставил ее замолчать, и теперь Эльдалин подчинилась; сама не в силах сдерживаться, жадно целовала его в ответ. Она чувствовала его сильные пальцы на своей коже, и наслаждение захлестнуло ее с головой. Она закричала, вцепившись пальцами в его спину, они слились в едином ритме. Похоже, он и впрямь думал о ней все это время: Ломенар весь дрожал от нетерпения, он жаждал ее всю, здесь и сейчас, излить всю свою страсть без остатка в одно мгновение, захлебнувшись в ее ответных чувствах. Не было смысла ждать, что он попытается как-то продлить миг наслаждения; впрочем, ее это устраивало, она так же не хотела замедляться. И когда в скором времени Ломенар выгнулся назад, его тихий стон опередил ее разве что на мгновение.

Он не отпустил ее, по-прежнему прижимал к себе, но уже нежнее, гладил по волосам, шептал что-то на ухо. Она не вслушивалась, слова не имели значения; ей хотелось лишь чувствовать его тепло, слышать голос. Вскоре его губы коснулись шеи, она ощутила его дыхание; пальцы скользнули по ее груди, животу, спустились ниже. Эльдалин вдруг поняла, что ее страсть совсем не утихла, подалась ему навстречу, и все повторилось, разве что чуть более размеренно.

Они заснули под утро, и тут же их разбудил настойчивый стук в дверь. Эльдалин казалось, она едва задремала, но бьющий в окно свет сказал ей, что день уже в разгаре.