Дорогой Солнца. Книга третья (СИ)

Глава 15

В эфир выходить никак нельзя. А парней надо предупредить: демы расположились в главном доме, организовав патрули и охрану из модификантов. Конечно, можно понадеяться на то, что Пуля увидит опасность и не полезет на рожон. Но вдруг он решит, что нам нужна помощь?.. в общем, лучше бы кому-то выйти навстречу и попытаться парней перехватить.

Рубина я отправить не мог. Собственно, меня до сих пор удивляло решение командования отправить такого ценного кадра на эту миссию. Если для первой вылазки в Подмосковье предположительно нужны были его уникальные возможности, если бы пришлось угонять захваченный противником самолёт — то в нынешнем случае мотивация выглядела откровенно слабой.

Да, оперативная доставка — это хорошо, но ведь наверняка же можно было найти и альтернативные способы? Обычный бомбардировщик с дозаправкой, десант… и ведь исправные машины остались — я сам видел на подземном аэродроме.

Значит, для такого решения могли быть и другие, скрытые мотивы. Думая об этом, я чувствовал, как начинает болеть голова. Комбинация внутри комбинации, внутри ещё одной комбинации… плюс огромное количество неизвестных факторов.

Уверен, что и сам Рубин недоумевал по этому поводу, хоть и рад был выбраться из отнюдь не золотой клетки, где его держали.

Будто уловив, что я думаю о нём, Рубин зашёл в кухонный отсек. Сел рядом и сказал:

— Пуля не полезет на рожон. Можешь не беспокоиться. Они имеют ввиду возможность такого развития ситуации.

— Скорее всего, — согласился я, кивнув. — Но мне было бы спокойнее, если бы он знал.

— Хотел пойти навстречу?

— Ага, — кивнул я.

— Плохая идея, — ответил Рубин.

— Ничего лучше не могу придумать.

— А я могу.

— И что же? — я вопросительно поднял бровь.

Рубин посмотрел на меня серьёзно, чуть наклонив голову. Потом сел, положил локти на стол и сказал:

— Смотри, их не так уж много. Те двое, что в доме — так понял, какие-то «шишки». Плюс отделение охраны здесь, у входа, — он начертил на столешнице воображаемую линию, обозначавшую стену дома. — Внутри два модификанта. Ещё трое во дворе — здесь и здесь.

— Точно трое? — спросил я.

— Точно. Наблюдал по камерам.

— Как-то маловато.

— Мне кажется, у них не так много боевых модификантов, успешно прошедших трансформацию, — сказал Рубин. — Что-то там идёт непросто, это очевидно. Иначе они бы их было куда больше, и конфедераты не загнали бы их в угол.

— Ладно, — кивнул я. — Допустим. Итого: пять модификантов, десять человек охраны на постах, дежурят по пять, так? Ещё двое в доме… тебе не кажется, что у нас людей маловато?

— Модификантов я на себя беру, — осклабился Рубин.

Я тихонько присвистнул.

— С чего ты вообще взял, что я разрешу тебе идти?

— Потому что я справлюсь.

— Слушай… ты должен был нас доставить сюда и, по возможности, обратно. А я должен доставить тебя и сдать на руки твоему руководству. Ты хотя бы приблизительно представляешь, что со мной сделают, если я припрусь обратно без тебя?

— Что? — притворно удивился Рубин. Он старался не улыбаться, но в его глазах плясали бесенята.

И правда — что? Прямых указаний как-то особенно беречь лётчика у меня не было.

— Ну точно по голове не погладят, — ответил я. — Не знаю. Переведут куда-нибудь. Понизят. А меня, знаешь ли, устраивает моя теперешняя жизнь. У меня семья.

— Ладно, — сказал Рубин. — Ничего тебе не будет. У меня полный карт-бланш на любые действия от моего руководства.

Я прищурился, изображая сомнение.

— С чего бы?

— Вот с чего бы — это уже другой вопрос, — ответил Рубин.

Я промолчал, продолжая выжидательно глядеть на лётчика.

— Слушай, правда, есть причины, — добавил он после паузы. — Мог бы — сказал бы.

Я кивнул. Что ж, даже отсутствие информации уже есть информация. Значит, как я и предполагал, не всё так просто в этом мире.

— Хорошо, — кивнул я, — допустим. Но с чего ты взял, что справишься с модификантами?

Рубин вздохнул.

— Понимаешь, какая фишка… я ведь говорил, что импланты позволяют ускорить восприятие времени во время пилотирования, да?

Я кивнул.

— Так вот, технически я могу входить в этот режим и без непосредственного контакта с кораблём. Понимаешь, как я понял, у этих модификантов ключевое преимущество — скорость реакции. То, что у них осталось от сознания, способно гораздо быстрее обрабатывать вводные, чем мозг обычного человека. Когда я в лётном режиме — у них такого преимущества нет.

— Это… безопасно? — спросил я.

— Ну как сказать… не слишком полезно для здоровья. И голова потом раскалывается. В самолётах-то есть специальная система, которая позволяет контролировать все параметры режима. Тут придётся обойтись только тем, что есть, так сказать, на борту… но вообще у нас даже в рекомендациях предусмотрена возможность использования этого преимущества, например, при угрозе попадания в плен.

— А ты раньше при мне когда-то что-то подобное делал? — спросил я.

Рубин вздохнул.

— Однажды пытался… когда меня захватили, там, возле Егорьевска, — признался он.

— Пытался?

— Не получилось, потому что я сонный был, — ответил он.

— А сейчас, значит, ты бодр и весел? — с иронией спросил я.

— Сейчас выпью кофе — и буду, — с серьёзным видом кивнул Рубин.

Я задумался. С одной стороны, на нашей стороне преимущества внезапности. Великое дело в военное время. С другой — кратно превосходящие силы противника.

И всё-таки оставаться взаперти на территории, контролируемой врагом, такое себе ощущение… к тому же, встаёт следующий вопрос: что делать дальше? Допустим, врага мы перебили. Пуля с Маркосом благополучно вернулись. Как скоро исчезнувших демов начнут искать? Что-то мне подсказывало, что не позже утра. Значит, всё-таки надо будет уходить. И, видимо, это будет правильным решением: очень уж приметной оказалась ферма. Спокойно отсидеться не получилось. Допустим, транспорт можно будет взять трофейный, а у Пули к тому времени будет информация о том, насколько безопасно в пещерах…

А ещё у тех двоих в доме можно будет получить интересную информацию. При самом благополучном для нас раскладе, разумеется. И это было уж очень соблазнительно: мне до чесотки хотелось узнать, для чего они нас искали? И главное — откуда получали информацию?

— Ну добро, — кивнул я. — Давай обсудим, что делать будем.

Рубин просиял, после чего поставил чайник кипятиться и достал жестяную банку с растворимым кофе.

Самое неразумное, что можно сделать в боевой обстановке — это расслабиться. Решить, что реальная работа сейчас ведётся где-то далеко, а, раз вокруг тихо, то и опасности вроде как нет.

Опытные воины не попадаются в эту ловушку, поэтому живут долго.

Те, что охраняли отдыхающих в доме, опытными не были. Что само по себе удивительно: получается, за долгие месяцы гражданской войны они так и не побывали в деле. Странное решение, держать в этой ситуации «девственные» резервы. Но что я знаю о мотивах демовских лидеров? Может, никаких других под рукой просто не осталось.

Как бы то ни было, их беспечность дала мне колоссальное преимущество: первых троих я убрал вообще без шума и риска для себя. Они просто задремали на посту. Четвёртый что-то разглядывал в телефоне — я так и не узнал, что именно: аппарат разбился в процессе короткой схватки с печальным для караульного результатом.

Пятый едва не поднял шум: он заметил моё приближение, но принял за кого-то из своих. Пытался окликнуть меня шёпотом, и ругался из-за того, что я не отвечаю. Ответить я, конечно, не мог: чужой голос мгновенно разрушил бы иллюзию, которую боевик сам нарисовал в своей голове.

Последние метры я преодолел мощным рывком, пока боец пытался дрожащими руками снять предохранитель. О том, что можно, например, закричать, он, к счастью, не вспомнил. Точнее, вспомнил — но слишком поздно, тогда, когда кричать ему было уже нечем.

Рубин не появлялся довольно долго. Как и договорились, я ждал его справа от основного входа в дом, возле небольшой подсобки, чтобы не привлекать внимания.

Пока я ждал, взошла яркая Луна. Наблюдая за её движением, я уже начал прикидывать, что и как теперь придётся делать без лётчика, он появился. Выглядел Рубин порядком потрёпано: левый рукав висел тёмными лохмотьями, на скуле огромный синяк. К тому же, он прихрамывал.

— Ты как? — спросил я едва слышно.

— Нормально, — сухо ответил лётчик. — Шустрые, твари…

— Внутри ещё два, — напомнил я.

— Справлюсь, — кивнул Рубин.

— Справимся, я подстрахую, — добавил я, после чего предложил: — Слушай, может, их наружу выманить, а?

— Как?

— Они на звуки реагируют, — ответил я. — Давай я немного пошумлю, а ты их встретишь, а?

Рубин улыбнулся.

— Звучит неплохо! Только шуметь надо так, чтобы не разбудить тех двоих.

Я подмигнул.

Около минуты я ходил шаркающей походкой по гравийной дороже, справа от главного входа. Не особо шумно — но ритмичный звук так или иначе должен привлечь внимание.

Рубин всё это время терпеливо ждал, вжавшись в стену и подготовив боевой нож.

Когда я уже начал терять терпение и раздумывать, не начать ли мне швырять камни по стене сарая, входная дверь медленно распахнулась.

На пороге, протирая сонные глаза, стоял один из боевиков. Тот самый, который накануне что-то пил из жестянки.

С недоумением уставившись на меня, он хотел что-то сказать, но Рубин отреагировал раньше, стукнув его по темечку рукояткой ножа. Удачно: боевик начал заваливаться вперёд. Лётчик подхватил его и аккуратно уложил на крыльцо.

А в следующее мгновение в дверном проёме появились модификанты. Оба сразу. Сам бой был слишком скоротечным, чтобы я мог зафиксировать детали, но Рубин справился. Правда, ценой ещё одного разодранного рукава, правой штанины и, кажется, ушиба груди.

Справившись с последним модификантом, Рубин выпрямился. Посмотрел на меня, улыбаясь, и сделал приглашающий жест.

Ровно в этот момент за его спиной я разглядел фигуру с оружием, нацеленным прямо ему в голову.

Возможно, у обычных людей, безо всяких хитрых модификаций, тоже есть механизм, позволяющий растягивать время. Потому что в тот миг оно будто застыло. Воздух стал тягучим, как смола. Я помнил, что хотел вырвать пистолет, чтобы успеть выстрелить, но пришёл в себя только тогда, когда всё было кончено.

Рубин глядел на меня с изумлением. Рука до боли сжимала рукоятку пистолета. А за спиной лётчика бесформенной кучей валялся подстреленный мной боевик.

Когда я подошёл к Рубину, любитель жестянок уже начинал шевелиться на крыльце. Пришлось поторопиться, чтобы успеть его зафиксировать. Как обычно в таких ситуациях, пришлось использовать брючный тактический ремень.

Видимо, осознав ситуацию, боевик передумал приходить в себя и попытался расслабиться. Конечно же, ему это не помогло.

Рубин где-то достал фонарик и посветил ярким лучом ему в лицо. Боевик рефлекторно зажмурился.

— Скажи, ты жить хочешь? — спросил я.

Боевик никак не отреагировал.

— А жить, не испытывая боли?

Тот нехотя, поморщившись, приподнял веки.

— Вы совершаете большую ошибку, — сказал он. — Я дам вам возможность сдаться. Тогда, так и быть, возможно, вы сами не будете испытывать боли в самое ближайшее время… да уберите же эту чёртову лампу!

Рубин посмотрел на меня и подмигнул. Разумеется, луч остался направлен на лицо боевика.

— Как зовут? — спросил я. — Должность? Звание?

— Иди… себя, — грубо ответил он.

Я поморщился. Потом достал из кармана индивидуальную аптечку, вскрыл её и вытащил шприц-тюбик с обезболивающим. Потом знаком показал Рубину поднять фонарик.

— Свет мешает? — спросил я, когда лётчик поставил фонарик на пол, благодаря чему гостиная наполнилась мягким рассеянным светом. — И голова, видимо, побаливает… это ничего! Скоро голова пройдёт. Сначала поболит немного всё — потом пройдёт.

Я показал боевику шприц-тюбик.

— Знаешь, что там?

— Идиот, — выплюнул он. — У меня иммунитет!

— Это понятно, у меня тоже, — улыбнулся я. — А теперь подумай: против чего у тебя иммунитета нет?

Боевик сжал челюсти. Потом побледнел так, что это было заметно даже в скудном свете фонарика.

Я же чисто импровизировал. Не хотелось возиться с силовым допросом, тем более с Рубином. Кстати, странно, но с Пулей такие вещи получались будто бы сами собой, а в Рубине было что-то такое… аристократическое, что ли?

— Ты… — боевик хотел что-то добавить, но запнулся и судорожно сглотнул. После чего выдавил: — Давай договариваться.

Я видел, как бегали его глаза. Пытается сообразить, куда делись модификанты? И сколько нас? Скорее всего.

— Кто ты? — спросил я, приблизившись к пленному.

Его глаза адаптировались после яркого света и теперь, прищурившись, он разглядывал меня. В глубине его зрачков отчётливо читалось удивление.

— Вы… — выдохнул он.

— Мы, — согласился я. После чего повторил, снова демонстрируя шприц-тюбик: — Кто ты?

— По должности я комендант сектора «Сигма», — ответил пленник. — В боевых действиях не участвовал. До сегодняшнего дня… Меня зовут Эдгар Филлипс. Если бы вы жили в Спрингс, наверняка слышали бы про меня…

Я кивнул.

— Допустим. Теперь слушай внимательно: свою жизнь ты можешь променять только на информацию. Врать не рекомендую — у нас есть возможность довольно быстро проверить твои слова. Если намеренно солжёшь хоть в чём-то… ну, ты понял.

— Что вы хотите узнать? — спросил пленник.

— Состав сил, напавших на город. Сколько пошло в атаку. Сколько в резерве. Ближайшая задача, дальнейшая задача с рубежами. — Сказал я.

— Бригада охраны, — ответил боевик. — Три с половиной тысячи. Плюс ополчение из гражданских — ещё две тысячи.

— Сколько оружия? — вмешался Рубин. Есть авиация?

Тот, кто представился Эдгаром прищурился, разглядывая Рубина. Потом произнёс, игнорируя вопросы:

— Ты ведь и есть Алексей, верно? Не рассчитывал, что увижу так скоро… — он горько ухмыльнулся. — Ты у нас своего рода легенда… не поверишь, но я хотел вот так увидеть тебя, вживую.

Рубин посмотрел на меня и пожал плечами.

— Я хотел тебя спросить, что…

Договорить Эдгар (если его действительно так звали) не успел.

Пуля попала ему точно в центр лба.

Сразу после этого во дворе послышалась стрельба. Мы с Рубином мгновенно оказались на полу, перекатом ушли в безопасное место, с предполагаемой линии огня.

Через несколько секунд стрельба прекратилась. Я начал медленно подползать к дверному проёму, чтобы выглянуть наружу и оценить обстановку. И ровно в этот момент дверь с грохотом влетела в гостиную.

На пороге стоял Пуля со зверским выражением лица и автоматической винтовкой в руках.

Он быстро окинул помещение взглядом. Увидел нас. Замер в удивлении, приоткрыв челюсть. Потом поглядел на фонарик, который так и остался стоять на полу.

— Блин. Какого фига тут происходит? — спросил он.

Мы медленно поднялись, отряхиваясь.

— Ты застрелил? — я кивнул в сторону тела на диване.

— Нет, Маркос, — ответил Пуля.

— Отличный выстрел, — вздохнул я. — Кстати, не похоже на «Реминтон»…

— Там во дворе куча оружия валялось, возле охранников, — ответил Пуля. — А ещё два дрона висело. Мы решили, что этот хмырь ими управляет, — он кивнул в сторону трупа Эдгара.

— Дроны? — нахмурился Рубин. — Это плохо…

— Да уж… — я пожал плечами. — Спасибо хоть на нас не подумал, будто это мы с Рубином управляем.

— Маркос предположил, что вы просто указания раздаёте. Стоя управлять неудобно, — пояснил Рубин.

— Дронов всего два было? — уточнил Рубин. — Большие? Со сбросом или чисто разведка?

— Да фиг его знает… но вроде без сброса — иначе рвануло бы. Не слишком больше… ну, такие. Стандартные, в общем.

— Ясно, — кивнул лётчик. — Надо валить. Всем. Пока замену не прислали.

— Согласен, — кивнул я.

В этот момент в помещение вошёл Маркос. Увидев открывшуюся перед ним картину, он присвистнул.

— Привет всем, — сказал он, подходя к нам. — Слушайте, а кто перебил охрану и модификантов?

Мы с Рубином переглянулись.