Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980

«Полосатый рейс». 1961 год

Идея создания этого фильма принадлежит, как это ни странно, бывшему Первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву. Дело было так.

В середине июля 1959 года в Советский Союз с официальным визитом приехал император Эфиопии Хайле Селассие I. К числе других достопримечательностей советской столицы, которые ему продемонстрировал Н. С. Хрущев, оказался и цирк на Цветном бульваре.

В те годы слава советского цирка гремела на всех континентах, поэтому неудивительно, что знатного заморского гостя привели посмотреть на это чудо. Тогда в нашем цирке гремело несколько имен, и одним из них было имя ослепительной дрессировщицы Маргариты Назаровой. Ее номер с тиграми, имел бешеный успех у зрителей. Не стали исключением в этом ряду и Н. Хрущев с императором Эфиопии. В конце выступления они попросили подняться отважную женщину к себе в ложу, и та, естественно, поднялась, причем привела с собой и двух тигрят. Говорят, умилению высоких руководителей не было предела. А Н. Хрущев вдруг сказал: «Только в нашей стране работают такие изумительные женщины. Про них только кино снимать».

Рядом с руководителем страны находился кто-то из наших высоких киношных руководителей, который тут же взял эту фразу Никиты Сергеевича на заметку. И уже через несколько дней машина по созданию фильма с участием Маргариты Назаровой была запущена.

Однако, прежде чем приступить к рассказу о работе над этим Фильмом, стоит рассказать о главной виновнице происшедшего — Маргарите Петровне Назаровой.

Она родилась 26 ноября 1926 года. Когда началась война, она оказалась на оккупированной территории, и ее, как и тысячи других молодых советских людей, фашисты угнали в Германию. Первое время она работала в одном из немецких хозяйств, но затем ее приметил владелец одного из кабаре и взял к себе в качестве танцовщицы. После окончания войны Назарова вернулась на родину и с 1946 года стала работать балериной сначала на эстраде, затем в передвижном театре оперетты. В 1953 году впервые попала на съемочную площадку — играла в массовке фильма «Случай в тайге». Там познакомилась с дрессировщиком Константином Константиновским, который вскоре стал ее мужем. Об этом человеке тоже стоит рассказать. Во время войны он служил в специальном подразделении, которое занималось дрессировкой собак-камикадзе: обвешанные взрывчаткой, эти собаки взрывали немецкие танки. Как это происходило? Собак специально дрессировали реагировать на звук двигателей немецких танков (достигалось это легко: животных кормили только под днищем этих танков). Поэтому, когда они слышали знакомый звук, они мчались к танкам и те взрывались. Однако немцы вскоре просекли это дело и, как только видели собак, выключали двигатели своих машин. И собаки мчались обратно. В результате несколько взрывов прозвучало уже в наших рядах. За это командование разжаловало всех, кто имел отношение к этой дрессировке, и отправило в штрафбат. Оказался там и Константиновский. Правда, длилась его судимость недолго: за бесстрашие в боях он был возвращен в регулярные части, а вскоре и война закончилась.

В 1954 году Назарова стала работать помощницей у дрессировщиков Б. Эдера и своего мужа Константиновского. В этом качестве она работала и на съемках фильма «Укротительница тигров», съемки которого проходили в том же году. Однако лица Назаровой кинозритель тогда так и не увидел, только спину. И вот в 1960 году ей наконец выпала прекрасная возможность проявить себя в качестве киноактрисы в фильме «Полосатый рейс». О нем мой дальнейший рассказ.

Едва на «Ленфильме» было принято решение снимать фильм с Назаровой в главной роли, тут же стали искать добротного сценариста, который сумел бы заплести лихую интригу будущего фильма. Кандидатур перебрали несколько, но все впустую. Одни сценаристы были заняты, другие наотрез отказывались писать что-либо на тему «дрессировщица и ее тигры». Машина забуксовала в самом начале, и казалось, вскоре вообще заглохнет. Но тут удача улыбнулась руководству студии в лице молодого автора морских повестей Виктора Конецкого. В то время он только начал сотрудничать с кинематографом и писал свой первый сценарий о тружениках моря. В последующем этот сценарий ляжет в основу замечательного фильма Г. Данелия «Путь к причалу» (1962), однако на тот момент, о котором идет речь, работа над сценарием у писателя не ладилась. Материал был серьезным, и так необходимое писателю творческое вдохновение никак его не посещало. Именно в это время он внезапно и узнал, что руководство «Ленфильма» задумало снимать фильм с участием дрессировщицы Маргариты Назаровой и ее подопечных — тигров. Чувствуя, что эта тема ему очень близка, он явился к директору студии и заявил:

— Я могу написать прекрасный сюжет на эту тему.

— Но вы же морской писатель? — удивился директор. — А у нас тигры. Что-то не стыкуется.

— Очень даже стыкуется! — продолжал убеждать высокого начальника писатель. — Я вам сейчас расскажу одну историю, а вы сами сделаете выводы. Дело было так. На острове Врангеля мы погрузили к себе на борт двух белых медведей. И поволокли их в Мурманск. В течение какого-то времени все шло как по нотам: медведи в клетке, мы — в каютах. Но вот однажды кто-то из наших ребят плохо закинул щеколду на замке, и медведи вышли на палубу. Что тут началось! Оружия у нас на борту никакого нет, да, если бы оно и было, применять его мы бы вряд ли стали: медведи стоили очень дорого и в случае их гибели нам бы пришлось платить за них бешеные деньги. Поэтому пришлось vсмирять их подручными средствами. Кто-то из наших матросов схватил углекислотный огнетушитель, и с его помощью нам удаюсь загнать зверей в их клетку. Ну как, теперь стыкуется?

— Гениально! — только и смог вымолвить директор студии и тут же отдал распоряжение Конецкому немедленно приступать к написанию сценария.

Вскоре сценарий был написан и руководством студии полностью одобрен. Правда, когда его показали в Госкино, у одного высокого начальника возникли определенные возражения, которые он не преминул высказать его автору — Конецкому.

— Молодой человек, — обратился чиновник к писателю, гчва тот переступил порог его начальственного кабинета. — Вы ведь профессиональный моряк, но в своем произведении делаете просто вопиющие ошибки. Скажите, советские капитаны являются членами КПСС?

— Обязательно, — ответил Конецкий, еще не понимая, куда это клонит хозяин кабинета.

— Но как же так получается: советский капитан, член нашей Коммунистической партии, увидев тигров, вдруг лезет в окно рубки?

— А что тут странного? — искренне удивился Конецкий. — Я думаю, если к вам сейчас в этот кабинет войдет тигр, вы тоже куда-нибудь сиганете.

При этих словах пышные брови чиновника от удивления и возмущения поползли вверх. Наконец он сумел совладать со своими чувствами и произнес:

— Нет, молодой человек, так не пойдет. Я вижу, что вы слишком молоды, чтобы доверять вам фильм, который мало того, что будет стоить порядка 15 миллионов рублей, так еще снимается по заказу нашего дорогого Никиты Сергеевича.

— Вы меня снимаете с картины?

— Нет, не снимаю, — стальные нотки в голосе чиновника внезапно исчезли, и брови вернулись в исходное положение. — Просто мы укрепим вас проверенным человеком. Идите.

Этим проверенным человеком стал известный сценарист, создатель литературных основ для фильмов «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году» Алексей Каплер. Прочтя сценарий Конецкого, он тут же назвал его «добротным, но не полным» и поэтому предложил ввести в сюжетную канву любовную линию.

— И кто же кого полюбит? — поинтересовался Конецкий.

— Марютка полюбит… — Каплер на секунду задумался, а затем добавил: — Старшего помощника капитана.

— Но Марютку играет Назарова, дрессировщица! Она же не профессиональная актриса и не сможет хорошо сыграть драматическую роль! — попытался возразить Конецкий.

— Молодой человек, вы что, сомневаетесь в способностях нашей замечательной дрессировщицы? Неужели вы думаете, что, если она каждый день выходит на арену и укрощает тигров, она не сможет справиться с ролью на съемочной площадке? Плохо вы думаете об артистах советского цирка! И вообще, о женщинах. Я десять лет отсидел на Колыме за любовь (Каплера в 1943 году лично посадил Сталин за то, что тот влюбился в его дочь Светлану) и могу судить о них лучше, чем вы. Так что споры на этот счет отпадают.

Между тем параллельно с работой над сценарием на «Ленфильме» полным ходом шли поиски постановщика для этой картины и актеров. Вскоре в качестве режиссера был приглашен 35-летний Владимир Фетин, который хотя и окончил всего лишь год назад ВГИК и снял одну картину («Жеребенок» по М. Шолохову), однако имел за плечами богатый жизненный опыт — в войну он был летчиком-штурмовиком.

Довольно скоро были найдены и актеры на главные роли в этом фильме: Евгений Леонов должен был играть лжедрессировщика Женю Шулейкина, капитана — Алексей Грибов, старпома — Иван Дмитриев. Большинство ролей матросов достались актерам малоизвестным, хотя и здесь были исключения. Например, одного из членов команды сыграл популярный в те годы актер Алексей Смирнов (помните его Верзилу в «Операции «Ы»?), еще одного матроса сыграл Владимир Белокуров (тот самый, который сыграл Валерия Чкалова в одноименном фильме). И совсем крошечную роль — загорающего мужчину на пляже — сыграл Василий Лановой.

Начались съемки в Ленинграде, на борту старого и ржавого парохода «Матрос Железняк». По бортам этой калоши наварили решетки, и звери каждый день резвились на палубе, таким образом проходя нужную адаптацию. За этим процессом наблюдали тысячи ленинградцев, которые толпились на набережной Невы с утpa и до глубокого вечера. После небольшого пребывания в Ленинграде группа переместилась на Черное море.

На съемках картины была масса забавных эпизодов. Вот, например, как снимали эпизод, когда герой Леонова моется в ванной и туда заходит тигр.

Первоначально было задумано оградить ванну от тигра пуленепробиваемым стеклом. Леонов лично проверил на прочность но стекло и, когда убедился в его надежности, согласился сниматься. Однако он не знал того, что произошло потом. Дело в юм, что оператор фильма Дмитрий Месхиев узрел, что стекло оудет давать блики и зритель сразу обо всем догадается. Как и положено, оператор тут же доложил об этом режиссеру. Фетин внимательно выслушал его и решил стекло в этом эпизоде не использовать.

— Но тогда Леонов откажется сниматься, — возразил в ответ Месхиев.

— А мы ему не скажем об этом, — парировал довод оператора режиссер. — А чтобы соблюсти все меры безопасности, мы запрячем под ванну дрессировщика.

На том и порешили.

В назначенный день участники съемочной группы собрались в павильоне, где была выстроена декорация ванной комнаты. Стекло, как и положено, стояло на месте, поэтому Леонов без всяких задних мыслей стал раздеваться. Дойдя до трусов, которые в народе справедливо называли «семейными», он остановился, явно не намереваясь их снимать. Но Фетин был непреклонен.

— Женя, ты должен их снять, — ласково обратился он к актеру. — Ты же видишь, что, кроме мужчин, в павильоне никого нет. Так что не стесняйся.

И Леонову пришлось подчиниться.

Когда в ванну вылили флакон настоящего французского шампуня, Леонов повеселел и под веселую песенку «Мыла Маруся белые ноги» начал интенсивно намыливать себе голову. В этот момент рабочие, по команде режиссера, и убрали защитное стекло. А следом за этим в павильон ввели тигра Пурша. Увидев перед собой что-то белое и шевелящееся (да еще поющее песню), тигр подошел к «этому» поближе и стал с интересом обнюхивать. И в это время Леонов протер глаза и буквально нос к носу столкнулся с полосатым хищником. Легко понять, какие чувства испытал тогда актер, который готовился совершенно к другому. Поэтому, едва к Леонову пришло осознание происходящего, он немедленно вскочил на ноги и в чем мать родила бросился от тигра. Это выглядело так натурально и эффектно, что оператор Месхиев крякнул от удовольствия, предвкушая, как будет смотреться этот кадр в готовом фильме.

Между тем это был не последний эпизод, когда Леонов буквально умирал от страха перед хищниками. Позднее в своих воспоминаниях он напишет об этом следующее: «Мы приехали на корабль, красивый очень. Ко мне подошли режиссер, оператор и сказали: «Ты не волнуйся, мы придумали очень смешной эпизод. Посадим тебя в клетку, выпустим тигров и посмотрим, что будет». Я говорю: «Нет, я не согласен. У меня семья, маленький сын, я против». Меня, конечно, уговорили, ведь я же дал согласие сниматься в этом фильме. Сами все попрятались. Режиссер смелый-смелый сам залез на мачту, оттуда все видно — руководить легче. Оператор спрятался в железный ящик, выставил камеру. Посадили меня в клетку, выпустили тигров. Тигры подошли, понюхали и пошли дальше палубу осматривать. Тигры не бросаются — комедия не получается. Режиссер кричит: «Дрессировщик, почему твои животные не бросаются на артиста?» «Они к нему принюхиваются», — говорит, а сам запихивает ко мне в клетку живого поросенка и шепчет: «Леонов, возьми вилку, поколи поросенка, а то тигры на него не реагируют». Я говорю: тебе надо, ты и коли, у меня другая профессия».

Зато что творилось на палубе через минуту, когда тигры учуяли поросенка! Они его через прутья поцарапали, поросенок визжит, тигры от этого еще больше свирепеют. Я кричу, поросенка прижимаю. А поросенок от страха совсем обезумел, на меня стал кидаться.

Тигры рычат, поросенок лает, я кричу: «Дрессировщик, стреляй, не то всех сожрут вместе с палубой».

Дрессировщик выстрелил, в воздух, конечно, но тигрица Кальма от всего этого визга и грохота бросилась в море… Целый час ее спасали и спасли, конечно…».

Между тем, помимо Леонова, едва не досталось от тигров в одном из эпизодов и оператору Д. Месхиеву. Случилось это тогдa, когда должны были снимать заплыв тигров на пляж. Так вот, чтобы бросить тигров в море, их сначала посадили в клетку, за эту клетку подцепили корабельной стрелой и опустили за борт. После этого, по замыслу дрессировщика, клетка должна оыла открыться и тигры оказались бы в воде. Так оно, собственно, и получилось. Однако вместо того, чтобы плыть от корабля к суше, тигры внезапно стали лезть на клетку, где сидел оператор. Дело осложнилось тем, что Месхиев настолько был увлечен своей камерой, что в первую минуту не заметил этого маневра хищников и продолжал беспечно сидеть на своем месте. Тогда, ч юбы предупредить его, на корабле стали стрелять ракетами и кричать ему: «Дима! Тигры на клетке! Тигры!»

Когда Месхиев наконец услышал этот шум и оторвал голову oт окуляра камеры, тигры уже почти залезли на клетку и внимательно его разглядывали. Видимо, верно оценив ситуацию, когда третий явно оказывался лишним, Месхиев положил камеру на крышу клетки и, не мешкая больше ни секунды, прыгнул в море.

Немало забавных эпизодов возникало на съемках, когда снимали любовные эпизоды с участием М. Назаровой и И. Дмитриева. Дело в том, что на съемках в качестве дрессировщика присутствовал муж исполнительницы главной роли Константин Константиновский. Он был жутко ревнивым мужчиной и постоянно донимал Дмитриева своими подозрениями. В один из таких моментов он даже пригрозил артисту, что, если тот будет слишком «ласков» с его женой, он спустит на него тигра. Короче, всем участникам съемок было очень весело.

В самом конце работы случился и один печальный инцидент. Читатель наверняка помнит эпизод фильма, когда матросы несут на носилках усыпленного льва. В этой роли снимался лев по имени Васька. Был он уже очень старым по возрасту, но свой эпизод (когда он гоняет по палубе команду) он отыграл прекрасно. А затем его стали усыплять, а он не засыпает. Уже весь димедрол извели, а лев как бодрствовал, так и продолжает бодрствовать. А это был последний съемочный день, и надо было срочно закругляться. Что делать? И тогда было принято решение льва застрелить. Мол, все равно он уже старый и скоро умрет. Осуществить эту акцию вызвался пиротехник, который, прежде чем убить животное, попросил дать ему стакан водки. Ему, естественно, налили. И лев Васька погиб. Так что в фильме на носилках лежал уже мертвый лев. Во время съемки этого эпизода Назарова буквально разрывалась от рыданий.

Фильм «Полосатый рейс» вышел на экраны страны в 1961 году и имел огромный успех у зрителей. В результате в прокате он занял 1-е место, собрав на своих сеансах 32–34 млн. зрителей. Через 12 лет после этого на фестивале в Калькутте он взял почетный приз.

Судьба создателей этой картины сложилась по-разному. Режиссер В. Фетин после него больше комедий не снимал, увлекшись серьезной тематикой. Он снял такие фильмы, как: «Донская повесть» (1965), «Виринея» (1969), «Открытая книга» (1974), «Таежная повесть» (1980). Он был первым мужем замечательной актрисы Людмилы Чурсиной. 19 августа 1981 года В. Фетин скончался в возрасте 55 лет.

Актер Евгений Леонов именно после этого фильма приобрел огромную популярность у зрителей и стал одним из самых снимаемых актеров советского кино.

А вот актер Иван Дмитриев в большое кино так и не выбился, связав свою жизнь с театром. Он жив до сих пор (ему уже 82 года) и работает в Александринском театре в Санкт-Петербурге.

Судьба Маргариты Назаровой сложилась печально. В конце 60-х годов, во время гастролей в Италии, ее внезапно узнал тот самый владелец кабаре, у которого она выступала в годы войны. Назарова встретилась с ним и пропала на три дня. Затем вернулась и тут же попала на заметку в КГБ. В Москве ей устроили допрос, интересовались, почему она так долго скрывала темные факты своей биографии. Ей тогда все-таки удалось убедить чекистов в своей благонадежности, и ее оставили в покое. В 1969 году она даже получила звание народной артистки РСФСР. Но вскоре в ее семье произошло несчастье. Когда в июне 1970 года она была на гастролях в Свердловске, от опухоли головного мозга скончался ее 50-летний муж К. Константиновский. С этого момента чиновники от цирка перестали с ней считаться, все чаще заводили разговор о том, чтобы она уходила на пенсию. И она ушла, передав свой номер сыну — Алексею Константиновскому. Затем он уехал работать во Францию, а Назарова осталась на родине одна. Как сообщила «Комсомольская правда» в марте 1996 года, некогда знаменитая на весь мир дрессировщица живет в родном Нижнем Новгороде одна, всеми забытая. Посетивший ее лома корреспондент Н. Ефимович пишет: «За последние 13 лет я стал первым журналистом, переступившим порог квартиры знаменитой дрессировщицы Маргариты Назаровой. Всюду нескрываемая печать забытья. Единственные в доме цветы — букет запыленных модных некогда пластмассовых подсолнухов. Протекающие потолки, ржавые трубы, некрашеный пол. Телефон за неуплату давно отключен, телевизор не смотрит — экономит электричество. Лишь яркий гобелен с тигром на стене напоминает о той, прошлой жизни.

Единственный человек, кто вхож в ее дом, — горничная нижегородского Дома артиста, проработавшая когда-то с ней много лет ассистентом…

Несмотря на болезни и нужду, Маргарита Назарова — человек гордый. Во время нашей недолгой встречи не раз просила писать о ней скромно. И просто так взять деньги — от кого бы то ни было — она не может. Сейчас директор нижегородского цирка Иван Панкратович Маринин занимается открытием для нее специального счета, на который все желающие могли бы перечислить необходимые средства. Маринин, кстати, и до этого как мог, помогал знаменитой дрессировщице…

Так что полосатым оказался не только «рейс», но и вся жизнь этой артистки».

«Человек-амфибия». 1962 год

Идея создания этого фильма (по роману писателя-фантаста А. Беляева) первым пришла в голову режиссеру «Ленфильма» Владимиру Чеботареву и оператору этой же киностудии Эдуарду Розовскому в 1959 году, когда они работали вместе над картиной «Сын Иристона» в Орджоникидзе. Почему они так решили? Во-первых, им очень нравился роман А. Беляева, которым уже несколько десятилетий зачитывалась вся страна. Во-вторых, роман предоставлял прекрасную возможность снять красивую картину о любви, а не о мартеновских домнах или колхозных буднях, чего и так было в избытке на советских экранах. Поэтому, вернувшись в Ленинград, режиссер и оператор доложили руководству студии о своей задумке и едва не получили по голове за свою инициативу. «Да вы понимаете, что такое снимать такущ картину? — спрашивали у них высокие начальники. — Это же подводные съемки, всякие эффекты, на которые уйдет уйма денег! А результат? Кто вам сказал, что у вас что-то получится?» Короче, снимать им какое-то время не разрешали, но они настойчиво обивали пороги высоких кабинетов. И в конце концов чиновничья оборона дрогнула и фильм решили запустить в производство. При этом в помощь В. Чеботареву дали опытного 50-летнего режиссера Геннадия Казанского, у которого уже был опыт подобного рода съемок: в 1957 году он снял фильм «Старик Хоттабыч». Оператором, естественно, утвердили Э. Розовского, а вот на сценарий бросили сразу троих: А. Каплера, А. Гольбурта и А. Ксенофонтова. Музыку для фильма написал молодой тогда композитор Андрей Петров, для которого эта работа была дебютом в кино. Затем стали подбирать актеров. На роль злодея Зурита взяли уже тогда популярного Михаила Козакова, на роль отца Ихтиандра — Николая Симонова. Гуттиэрой стала 16-летняя Анастасия Вертинская, прославившаяся ролью Ассоль в «Алых парусах», а вот Ихтиандром, после того как от роли отказался Олег Стриженов, предстояло стать никому не известному 20-и летнему студенту ГИТИСа Владимиру Кореневу.

Прежде чем продолжить рассказ о картине, следует хотя бы вкратце рассказать об этом актере, которому вскоре предстоит стать звездой всесоюзного масштаба.

В. Коренев родился в Севастополе перед самой войной. Его отец был военным, поэтому семья часто переезжала с места на место. В школу Владимир пошел в Измаиле, где преподавание шло на двух языках: русском и украинском. Однако успехов у юного Володи Коренева не было ни в том, ни в другом: учился он очень плохо. По его же словам, он до четвертого класса даже букв не знал, не понимал, чем заглавная буква «Ч» отличается от «У». И тем не менее его переводили из класса в класс, чтобы не портить общую успеваемость класса. Сидел мальчик на последней парте и, вполне вероятно, так и закончил бы школу круглым троечником. Однако вскоре судьбе было угодно, чтобы семья Кореневых переехала жить в Таллин. И поселились они в доме, где на четвертом этаже была библиотека. В нее вскоре и зачастил Володя. Библиотекарша относилась к нему с большой симпатией и помогала подбирать соответствующую литературу. Вскоре В. Коренев был натаскан ею так, что школьные преподаватели в удивлении разводили руками: мол, приехал таким неучем, а теперь вдруг стал «хорошистом».

Именно в Таллине В. Коренев впервые приобщился к сценической деятельности, регулярно посещая школьный драмкружок. Стоит отметить, что в этом же кружке занимались еще несколько человек, которые затем станут известными актерами: Лариса Лужина, Игорь Ясулович, Виталий Коняев и другие.

Закончив школу в 1957 году, Коренев приехал в Москву и поступил в ГИТИС. На дипломном спектакле «Ночь ошибок» ею увидела ассистентка режиссера с «Ленфильма» и предложила попробоваться на роль Ихтиандра.

А теперь вернемся к рассказу о съемках фильма.

Едва был утвержден съемочный коллектив картины, как тут ке поступило распоряжение отправляться всем на учебу в одну из ленинградских водолазных школ. И в то время как актеры, режиссеры, операторы и другие участники предстоящих съемок учились работать под водой, гримеры и бутафоры ломали головы над, казалось бы, неразрешимыми проблемами: как сделать так, и обы грим не смывался водой, какой костюм должен быть у Ихтиандра, как возводить декорации на воде и под водой и т. д. и т. п. Короче говоря, пришлось попотеть, разрешая все эти проблемы по одной. Ведь опыта работы в подобного рода картинах ни у кого не было, да и не могло быть; не снимали до этого в советском кино ни одного такого фильма.

Что же придумали тогда киношники? Например, костюм Ихтиандра шили из различных материалов, но ни один из них не выдерживал долгого пребывания под водой: один материал разбухал, другой — растягивался. В конце концов нашли выход: взяли ткань от колготок и нашили на нее 10 тысяч чешуек, которые предварительно вручную выкрасили в перламутровую краску. Таких костюмов на всякий случай сделали четыре.

Наконец предварительный этап работы был завершен, и съемочная группа отправилась к месту съемок: на Черноморское побережье, в бухту Лапси (сейчас там высится бывшая дача М. Горбачева, где он провел в заточении несколько августовских дней 91-го года).

Во время съемок на воде были использованы самые различные хитрости. Например, чтобы в кадр не заплывали случайные люди, место съемок огораживали сеткой. На эту территорию запускали рыб, устанавливали декорации: морские звезды были из стеклоткани, водоросли — из поролона.

Под водой обычно работали восемь человек, но иногда, когда сцена была несложной, Э. Розовский снимал актера в одиночку. При этом В. Коренев долго находиться под водой не мог, и ему специально устраивали под водой тайники: спрячут под каким-нибудь предметом акваланги, он делает остановку, глотнет воздуху и поплывет дальше… А однажды он чуть не погиб. Рассказывает В. Чеботарев: «Мы привязали Коренева к якорю и стали спускать вниз. (Помните, Ихтиандр лежит на морском дне, привязанный к якорю.) Но неожиданно якорь не зацепился за гребень подводной горы, а стал скользить в ущелье между скалами. Для нас, киношников, это, конечно, находка — показать подводные горы и ущелья. А для актера, хотя и тренированного, но еще недостаточно опытного подводника? Я и оператор советуемся жестами: «Что делать?» Чемпион страны Рэм Стукалов показывает нам: «Я страхую!» Решили рискнуть… И в тот момент, когда у Володи меняли аппарат, акваланг не сработал. На такой глубине — это смерть. Тогда Рэм делает глубокий вдох, набирая воздух из своего акваланга, снимает его и надевает на

Коренева. А сам мгновенно уходит вверх. У меня все оборвалось внутри: Стукалов всплывал без остановки, а ведь перепад давления достигал нескольких атмосфер. Что будет с ним наверху? Останется ли жив? Не разорвутся ли ушные перепонки? Когда Рэм Стукалов появился на поверхности воды, из его ушей хлестала кровь. Вот такова цена лишь одного кадра на грани риска, лишь одного мгновения из 260 часов, проведенных под водой». (После этого случая к якорю решили привязывать муляж. — Ф. Р.)

Отмечу, что таких экстремальных ситуаций на протяжении всех съемок было еще несколько, причем гибель могла поджидать любого из съемочной группы в самом неожиданном месте и самым невероятным способом. Например, от удара током. Рассказывает Э. Розовский: «Нужно было создать весь комплекс осветительной аппаратуры, и то, что мы делали тогда, сейчас даже трудно представить. Мы брали 10-киловаттные приборы и, заизолировав концы, опускали их в воду. Включали — считайте, что коллективная смерть… Но надеялись, что никого не убьет. Наверно, это от непонимания того, что происходило…»

Больше всего мороки было, когда снимали эпизод с акулой. Поначалу думали обойтись надувной рыбиной, которую специально для съемок соорудили в Союзе художников. Однако, едва она попала в воду, сразу стало понятно, что на настоящего морского хищника она не тянет: типичная кукла. К тому же, чтобы погрузить ее под воду, требовалось около двух тонн груза, а это создавало массу неудобств водолазу, который находился внутри резиновой игрушки. Короче, от этой «акулы» отказались. Затем решили попробовать деревянную, с мотором, но этот «зверь» был еще хуже предыдущего. Он оставлял за собой такой пенный след, что больше походка на торпеду, чем на хищника, обитателя морских глубин.

Помогли же решить эту проблему местные рыбаки. Они привезли настоящих черноморских акул, которые были совершенно не опасны для человека. Правда, и с ними пришлось повозиться. Они плыли очень вяло, и их никак не удавалось расшевелить. Их и били, и выворачивали им хвосты, а Розовский одну из них даже запряг как лошадь. Но акула оскорбилась своим сравнением с подневольной скотиной, рванула в море и чуть не унесла с собой всю аппаратуру. Разъяренный оператор поймал акулу за «вожжи» и вытянул на берег. И тут все увидели, что воздух действует на этих рыб опьяняюще. Так был найден способ, при котором акул заставили работать как надо.

Между тем за всеми этими «играми» стояли реальные денежные расходы, которые росли с катастрофической быстротой. Вскоре вместо отпущенных сметой 400 тысяч рублей съемочная группа «Человека-амфибии» «сожрала» аж целый миллион! Когда об этом узнали на студии, поднялся грандиозный скандал. Буквально в тот же день было приказано съемки прекратить ивозвращаться назад. Над картиной повисла реальная угроза закрытия. И тогда была применена хитрость. Дело в том, что на протяжении всех съемок операторы снимали работу коллектива на пленку. Затем из этого материала был сделан ролик, который в наши дни назвали бы «рекламным». Его стали крутить на различных творческих вечерах, и он везде пользовался огромным успехом. Люди, видевшие его, буквально восторгались: «Неужели такое снимают у нас? Удивительные съемки!» Вскоре эти восторги дошли и до руководства «Ленфильма», которое в конце концов решило: деньги все равно уже не вернешь, поэтому доснимайте картину до конца.

Когда работа была все-таки завершена, фильм в течение нескольких месяцев мурыжила цензура. Его обвиняли в пошлости, разврате и т. д. и т. п. Однако, когда он вышел на экран, зритель рублем доказал, кто же прав в этом споре. В прокате 1962 года фильм «Человек-амфибия» занял 1-е место, собрав на своих сеансах 65,5 млн. зрителей. Это был рекорд для тех лет, так как ни один предыдущий фильм-фаворит не собирал такого количества публики (в 1961 году «Полосатый рейс» собрал только 42,34 млн. зрителей).

После съемок этого фильма судьба его создателей сложилась по-разному. Режиссер Г. Казанский снял еще несколько картин, среди которых самыми известными были: «Музыканты одного полка» (1965), «Снежная королева» (1967), «Ижорский батальон» (1972). Однако ни один из этих фильмов даже близко не подошел к популярности «Человека-амфибии». 14 сентября 1983 года Г. Казанский скончался.

В. Чеботарев также снял целый ряд картин, которые имели успех у зрителей (например, «Как вас теперь называть?» (1965), «Крах» (1969), «Выстрел в спину» (1980), однако и они не смогли сравниться с «Человеком-амфибией».

А вот оператор Э. Розовский после этого фильма сумел снять еще два фильма, которые затем вошли в сокровищницу советского кино. Это — «Начальник Чукотки» (1967) и «Белое солнце пустыни» (1970).

Что касается актеров, то и М. Козаков, и А. Вертинская послe этого фильма сумели сделать себе прекрасную карьеру в кино и сыграли множество прекрасных ролей в целом ряде картин. А вот с В. Кореневым дело обстояло несколько иначе. Едва Человек-амфибия» вышел на широкий экран, имя этого актера обрело всесоюзную славу. Сам он вспоминает: «После выхода фильма моя популярность среди женщин была просто невероятной, достаточно сказать, например, что весь подъезд до шестого этажа был разрисован губной помадой. Пришлось делать ремонт за свой счет. Женщины стояли сотнями на улице и ждали меня после каждого спектакля. Кроме этого, я получал огромное количество писем: за год где-то около десяти тысяч. Ответить на них, даже прочесть было просто невозможно, я их складывал в коробку от холодильника. Когда она заполнилась, решил отдать нею «коллекцию» школьникам, чтобы они выполнили план по макулатуре. Но учительницу, естественно, попросил, чтобы дети писем не читали. И вот когда ящик выносили, я вдруг обнаружил сверху конверт, не фабричный, а склеенный руками, и на нем написано: «Товарищ Коренев! Я знаю, что вы писем не читаете и не отвечаете на них. Но мои письма вы прочтете. Их будет ровно десять. Я сфотографировалась голой, разрезала карточку на десять частей и в каждом письме буду вразбивку присылать одну десятую часть фотографии». Я потом этой самоотверженной поклоннице послал свою карточку с надписью: «Извините, что не голый»…»

Кстати, личная жизнь Коренева сложилась вполне благополучно: еще до выхода фильма на широкий экран он женился на своей однокурснице по институту Алле Константиновской. Вот как она сама вспоминает об этом:

«Мы с Володей знакомы с 17 лет, с первых дней в институте. Когда мне сказали: «Ой! Какой мальчик поступил в институт. Нее девчонки за ним бегают», мне было любопытно, но, когда я vвидела его, не могу сказать, что тут же растаяла. Я скептически отношусь к очень красивым, рисованным мужчинам. Гораздо важнее, чтобы мужчина был неглуп, чтобы с ним было интересно. Володя этими качествами обладает. Мы стали встречаться, а на последнем курсе расписались. Когда подали заявление, нам назначили регистрацию на первое апреля. Пришлось уговаривать сотрудников загса менять число. Мы подумали, что такой несерьезный день для такого серьезного дела не подходит. Поженились второго апреля».

Вскоре в молодой семье появилось пополнение — Ирина. Самое удивительное, что ее воспитанием занимались две поклонницы артиста, которые стали чуть ли не членами их семьи. Одна даже приехала из другого города, чтобы быть рядом со своим кумиром.

Предложения сниматься в 60-х годах шли Кореневу нескончаемым потоком, и в основном это были роли положительных героев. Например, в 1965 году на экраны страны вышел фильм режиссера Евгения Карелова «Дети Дон-Кихота», в котором актер сыграл одну из таких ролей. Его любимой девушкой по фильму была одна из красивейших актрис советского кино Наталья Фатеева. Фильм был очень тепло принят зрителями и добавил еще один положительный штрих в творческий портрет актера Коренева. Но в скором времени положительные роли перестали его привлекать. Сам он объясняет это следующим:

«Я был так красив, как не положено быть красивым — и в этом было огромное достоинство, но, с другой стороны, это как мина замедленного действия. Если бы я позволил эксплуатировать себя в этом качестве — погиб бы. Меня бы «выплюнул» кинематограф, как он «выплевывал» многих, кто пошел по этому пути. После «Человека-амфибии» я играл только характерные, отрицательные роли в кино. От иных — отказывался…»

И все же, несмотря на то, что в 60—70-е годы Коренев снялся еще в добром десятке картин самых разных жанров, достичь той популярности, что выпала на картину «Человек-амфибия», ему не удалось. Зритель продолжал видеть в актере только Ихтиандра и других его ролей практически не замечал. Хотя в Театре имени Станиславского, где по сей день работает актер, на его счету было несколько интересных работ: он играл и Швондера в «Собачьем сердце», и Шалимова в «Дачниках», и Пеликатова в «Талантах и поклонниках».

Однако как бы ни сетовал Коренев на то, что для большинства зрителей он так и остался актером одной роли, — это факт. И, по большому счету, не так уж это и плохо: навсегда остаться в сердцах зрителей Ихтиандром — чистым и благородным юношей, способным на большую любовь.

«Неуловимые мстители». 1967 год

Этот фильм принято считать родоначальником такого жанра в советском кино, который получил наименование истерн. Однако это не совсем верно, так как еще за несколько десятков лет до его появления в советском кино делались попытки создать нечто подобное. Дело было так.

Еще в 30-е годы на закрытых сеансах в Кремле члены Политбюро тешили себя просмотрами последних новинок американского кино. Вестерны Сталин очень любил. Так, в начале 30-х годов ему были показаны фильмы «Большая тропа» (1930) с Джоном Уэйном в главной роли, «Симаррон» (1931), «Потерянный патруль» Джона Форда. Последний фильм нельзя было начать чистым вестерном, это скорее боевик. В нем рассказываюсь о том, как группа английских солдат погибла в бою с местными жителями во время завоевания Индии. Действие картины происходило в пустыне, что натолкнуло Сталина на мысль снять нечто подобное в СССР. «У нас очень много своей пустыни, — глубокомысленно изрек вождь в разговоре с руководителем советского Кинокомитета Шумяцким. — Разве у нас некому снять такую приключенческую картину?» Это пожелание вождя было расценено как приказ, и Шумяцкий приступил к его выполнению. Он вызвал к себе одного из лучших тогдашних сценаристов — Иосифа Прута — и дал ему задание написать сценарий будущего советского боевика. «Кого возьмете в режиссеры?» — епросил у Прута Шумяцкий. И Прут назвал имя Михаила Ромма, хотя последний до этого ничего подобного не снимал. Так в 1936 году на свет появился фильм «Тринадцать», который имел грандиозный успех у зрителей, и особенно у молодежи. Казалось, что после такого успеха фильмы подобного рода должны мыли один за другим появляться на советских киностудиях, однако это не произошло. И одной из причин этого была начавшаяся в скором времени война.

Между тем через пять лет после войны на советские экраны вышел еще один боевик, который можно было бы отнести к жанру истерна. И вновь идею создания его подбросил кинематографистам Сталин. В те годы просмотры западных фильмов в Кремле продолжились, и члены Политбюро сумели приобщиться к очередным голливудским новинкам. В Кремле тогда крутили: «Дилижанс» (1939), «Случай в Окс-Бау» (1943), «Красная река» (1948) и др. На одном из таких сеансов Сталин сказал: «Идей в картине никаких, но как лихо закручено. Неужели у нас некому снять такое кино?» Вопрос был адресован к руководителю Кинокомитета Большакову, который тут же принял его к сведению. Так в 1950 году на экраны страны вышел фильм «Смелые люди» с легендарным Сергеем Гурзо в главной роли. Картина имела огромный успех у зрителей и заняла в прокате 1-е место (ее посмотрели 41,2 млн. зрителей).

Как это ни странно, но феноменальный успех этого фильма не подтолкнул советских режиссеров на создание подобных картин. Редкое исключение — Самсон Самсонов. Именно он в 1956 году снял картину «Огненные версты» — самый близкий к американскому вестерну советский боевик 50-х годов. Сюжет картины был таким: в южный российский город, осажденный деникинцами, спешит чекист Заврагин, чтобы предотвратить белогвардейский мятеж. Так как белые блокируют железную дорогу, он отправляется в путь на тачанках. Далее — лихие погони, перестрелки. Сценарий картины написал Н. Фигуровский, который не скрывал своего любовного отношения к американским вестернам.

Кардинальный поворот советского кино к истерну наступил после 1962 года, когда на экраны СССР вышел фильм американского режиссера Джона Стерджеса «Великолепная семерка». Успех этой картины среди советских подростков был равнозначен рекорду, поставленному 10 лет назад четырьмя сериями «Тарзана» (в 1951 году эти фильмы возглавляли прокат в СССР). Копий «Великолепной семерки» не хватало, их отрывали от проявочных машин копировальных фабрик и бросали во все города и села Союза. Серьезные критики, как обычно, морщились, но простой зритель был в восторге. «Великолепную семерку» советские мальчишки тут же растащили на цитаты, самой популярной была та, что изрекал Крис в исполнении Юла Бриннера: «Друзей нет. Врагов нет. Живых врагов нет».

Именно после успеха этой картины было решено встать на путь создания собственных фильмов подобного жанра. Причем американские вестерны вовсе перестали закупать (чтобы не перебегали дорогу). Вместо них появилась чехословацкая пародия «Лимонадный Джо» и индейская серия с Гойко Митичем. А «Великолепная семерка» даже не дожила до конца своего законного проката: в октябре 1966 года ее сняли с экранов за 10 месяцев до окончания срока лицензии на право демонстрации.

Первым советским истерном, снятым в 60-е годы, принято считать фильм В. Жалакявичуса «Никто не хотел умирать» (1966). Однако он был слишком серьезным по интонации (режиссер его назвал «народной драмой»), и зритель принял картину довольно сдержанно: в прокате она заняла скромное. 19-е место. И тогда на горизонте появился 29-летний Эдмонд Кеосаян с «Неуловимыми мстителями».

В 1965 году Э. Кеосаян окончил ВГИК и к моменту создания Неуловимых…» успел снять два художественных фильма: «Где ты теперь, Максим?» и «Стряпуха». Никакого отношения к жанру боевика обе картины не имели, и, казалось бы, переход режиссера в жанр истерна был малопредсказуем. Но это произошло.

Основой для этого фильма послужила повесть Павла Бляхина «Красные дьяволята», которая увидела свет еще в начале 20-х тдов. Идеальней сюжета для первого массового советского истерна трудно было себе представить. Это понял еще Иван Перестиани, который в 1923 году снял по повести одноименный фильм. Но Кеосаян пошел еще дальше. Явно обогащенный идеями после просмотра нескольких десятков американских вестернов, он первым из советских кинорежиссеров сумел извлечь из увиденного те зерна, которые прекрасно прижились на нашей почве.

Кеосаян задумал снимать «дьяволят» как сказку для своего 6-летнего сына. Своими помощниками он выбрал тех, кто с ним работал на предыдущих картинах: сценариста Сергея Ермолинского, оператора Федора Добронравова, композитора Бориса Мокроусова.

В повести Бляхина главных героев было трое: Данька, его сестра и китаец. У Перестиани вместо китайца действовал негр. У Кеосаяна первоначально тоже было трое героев, правда, с третьим вышла накладка. С Китаем у нас в те годы были сложные отношения, поэтому присутствие героя этой национальности было исключено. Стали искать негра, но вскоре убедились, что это бесполезно: найти тогда в Союзе юного негра-актера было невозможно. И тогда Кеосаяну пришла в голову идея заменить ею цыганенком. А вскоре кто-то из группы предложил число героев увеличить до четырех: так появился Валерка-гимназист.

Актеров на главные роли искали по всем спортивным школам, цирковым училищам и ипподромам Союза, однако троих нашли совсем не там, где искали. Даньку — Виктора Косых — на «Мосфильме». К тому времени этот 14-летний мальчишка успел сняться в нескольких фильмах, в том числе в картине Э. Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен».

На роль Валерки первоначально претендовал актер Валерий Носик, однако он оказался «староват» по возрасту, и пришлось искать ему более молодую замену. И тут В. Косых предложил попробовать в этой роли своего приятеля — Мишу Метелкина. «Он и в кино уже снимался, — сообщил Косых режиссеру. — Вместе со мной, в фильме «Мимо окон идут поезда». Кеосаян подумал и ответил: приводи, посмотрим.

Когда Метелкин пришел на студию, режиссер сначала в нем усомнился: «Ростом мал. Приходи, когда подрастешь». Метелкин ушел и, чтобы вырасти, стал в неимоверных количествах есть морковь. И вскоре он подрос на 7 сантиметров. Когда Кеосаян вновь его увидел, сомнений на его счет у него уже не было. Именно Кеосаян посоветовал надеть на Метелкина очки. В них тот стал выглядеть как настоящий гимназист. Кроме этого, он его еще и постриг почти наголо. Как вспоминает М. Метелкин: «Мне тогда было 13 лет, то есть тот самый возраст, когда начинают девочки нравиться. Это был ужас какой-то. Я перебинтовал голову и ходил в школу с перебинтованной головой. Долго это, естественно, продолжаться не могло, снять бинт все же пришлось, так надо мной смеялась вся школа».

На роль Яшки-цыгана был приглашен Василий Васильев. В то время он вместе с тринадцатью братьями и сестрами жил в городе Вязники Владимирской области, учился в 9-м классе и был очень талантлив: уже тогда вел в школе танцевальный и хоровой кружки. А близким приятелем у него был студент Щукинского училища, который прознал, что на «Мосфильме» ищут талантливого цыганенка, и посоветовал помощнику режиссера Владимиру Селезневу посмотреть братьев Васильевых. И трех братьев (в том числе и Васю) пригласили на пробы. Стоит отметить, что на эту роль претендовало порядка восьми тысяч человек, причем не только юношей, но и девушек. Поэтому, приехав в Москву, братья особенно и не надеялись на то, что возьмут кого-то из них. Однако все получилось вопреки их сомнениям: едва они вернулись в свои Вязники, как одному из них — Васе — тут же пришла телеграмма из Москвы, что он утвержден на роль.

Актрису на роль Ксанки нашли в спортзале «Крылья Советов». Это была кандидатка в мастера спорта по спортивной гимнастике Валя Курдюкова. Первоначально Кеосаян задумывал сделать так, чтобы никто (кроме брата Даньки) не знал, что Ксанка девчонка. Все должны были считать ее мальчишкой. Однако ближе к концу фильма Яшка должен был случайно увидеть ее купающейся в речке, и тайна раскрывалась. Но от этогохода пришлось отказаться, так как «обнаженка» явно не вписывалась к ритм картины.

Как только ребята были утверждены на роли, ими тут же занялись тренеры: их натаскивали в самбо, верховой езде, плавании, прыжках в воду и даже хождению по канату. Кеосаян им постоянно повторял, что если в те годы такие же пацаны могли >то делать, значит, и они должны это делать не хуже их.

В роли куплетиста Бубы Касторского снялся актер Борис Сичкин. Прежде чем продолжить наш рассказ о фильме, стоит несколько строк уделить этому артисту.

Родился он в Киеве в простой семье: его отец был сапожником-модельером. Кроме него, в семье было еще шестеро детей, и каждый был по-своему талантлив. Например, старший брат Бориса был великолепным танцором и все свои знания в этой области передавал младшим. Лучше всех это получалось у Бориса. Поэтому уже в четырехлетнем возрасте он выступал на улицах города и зарабатывал таким образом деньги для семьи. Делал он это так замечательно, что однажды некий богатый господин был пленен его талантом и предложил родителям купить их ребенка за огромную сумму. Мать было согласилась, однако отец выступил против этого.

К сожалению, Сичкин-старший вскоре скончался, и пришлось четырем его сыновьям выходить на улицу и зарабатывать леньги на пропитание. Когда Борису было 11 лет, он внезапно попал в цыганский табор. Жил он там полтора года и за это время сумел почерпнуть много полезного: научился играть на гитаре, разучил цыганские песни, танцы. Когда вернулся в Киев, это ему очень пригодилось: он стал выступать в ресторане гостиницы «Континенталь», получал там 15 рублей плюс ужин.

В 30-е годы Сичкина взяли в ансамбль народного танца Украины. Затем началась война. Ее он прошел в составе ансамбля Киевского военного округа, за храбрость и находчивость получил медаль «За боевые заслуги». Одним из друзей артиста в те годы стал Г. Жуков, с которым Сичкин дошел до Берлина.

В кино Сичкин стал сниматься еще в начале 40-х, правда, это были роли в основном эпизодические (первый фильм: «Секретарь райкома», 1942). К середине 60-х годов за его плечами было уже несколько картин, однако ни одна из них не принесла ему большой славы. И тут появились «Неуловимые мстители». О том, как он попал в эту картину, рассказывает сам актер: «Я знал Эдмонда Кеосаяна и знал, что он собирается снимать фильм, в сценарии которого присутствует маленькая роль веселого актера. Я сидел в Доме кино в окружении друзей, а тут как раз пришел Кеосаян. Я — сразу к нему: «Эдик, говорят, у тебя есть для меня интересная роль?» Он хлопнул себя по лбу: «Как ты кстати! Есть роль и только для тебя! Никаких проб! Ты в фильме!» Мы попрощались. Я, правда, сомневался, пробы все уже прошли, и, наверное, кого-нибудь на роль Бубы уже пробовали. Но Кеосаян был человеком слова. Мне позвонили и вызвали на съемки.

Поначалу роль Бубы была небольшой. Но я фантазировал, а Кеосаян мне не мешал, а помогал. Так Буба и становился одним из главных героев».

В ролях отрицательных героев снялись два известных в то время актера: Владимир Трещалов, которого многие считали первым красавцем советского кино (он сыграл Сидора Лютого), и Ефим Копелян (ему досталась роль атамана Бурнаша).

В. Трещалов родился в Москве в семье военного: отец был офицером, мать — домохозяйкой. Детство и юность прошли на знаменитой Первой Мещанской. До армии учился в Суриковском художественном училище на народно-прикладном отделении: специализировался на филиграни по серебру. В 1956 году был призван в ряды Вооруженных Сил. Закончил пограничное училище, однако в те годы по инициативе Н. С. Хрущева шло сокращение армии, и Трещалов попал как раз под это сокращение. Вернувшись на гражданку, устроился работать техником по телетайпной аппаратуре в управлении гражданского флота. О съемках в кино даже не мечтал, пока в дело не вмешался Его Величество Случай. Однажды Трещалов ехал на трамвае № 25, и на конечной остановке «Площадь Пушкина» его внезапно заметила Джанет Тамбиева — второй режиссер Захара Аграненко. Последний в те дни как раз готовился к съемкам фильма «Битва в пути», и ему требовался актер на одну из ролей. Этим актером, как это ни странно, и стал непрофессионал Трещалов. (Отмечу, что З. Аграненко в октябре 1960 года скончался и фильм снимал Н. Басов.)

После этого дебюта карьера Трегцалова в кино стала набирать обороты. В 1962–1966 годах он снялся в нескольких картинах, самыми известными из которых были: «Увольнение на берег» (1962), «Штрафной удар» (1963), «Мы — русский народ» (1966). Однако по-настоящему знаменитым его сделал Сидор Лютый из «Неуловимых мстителей». На съемки этого фильма Трещалов попал случайно. Дело было так.

Вместе с приятелями он играл в баскетбол на территории Мосфильма». В это время мимо шел его друг Левон Кочарян, который неожиданно ему предложил: «Володя, Кеосаян сейчас устраивает пробы на главную роль для своей картины, пойдем мопробуешься». И Трещалов как был, в спортивных трусах, весь потный, отправился на эти пробы. Там ему выдали кожаное галифе, плисовую рубашку и попросили войти в кадр.

На роль Бурнаша, как мы помним, был утвержден Е. Копелян. Стоит отметить, что первоначально никакого Бурнаша в фильме быть не должно было. Вместо него должен был появиться батька Нестор Махно. В соответствии с этим и фильм должен оыл называться «Красные дьяволята из Гуляй-Поле». Но затем и от Махно, и от названия решили отказаться. Устроили в группе конкурс на лучшее название фильма. И выиграли его Косых и Метелкин, которые предложили назвать фильм «Неуловимые мстители».

Съемки картины проходили в двух местах: павильонные — на «Мосфильме», натура — на Украине. Рассказывает В. Косых: «Без лишней скромности скажу, что «Неуловимые мстители» оказалась первой советской картиной, где все трюки делали исключительно сами актеры. Исполнители главных ролей уже тогда были спортсменами. Я, к слову сказать, мастер спорта по конному спорту и по борьбе самбо.

Но синяков и шишек мы на съемках набили, конечно, много. Например, эпизод, когда атаман Лютый сбегает из трактира, а Данька бросается за ним в погоню. Все это должно было быть сыграно очень динамично. И вот очередной дубль. Мы стоим на крыше, звучит команда: пошли!.. Прыгает Лютый — все хорошо. Прыгаю я, и в это время конь отходит в сторону. Так что сигаю мимо седла… Еще дубль. Мы опять бежим по крыше. На сей раз непонятно почему, но уже обе лошади стремительно срываются с места. Мы об этом, естественно, не догадываемся. Лютый прыгает на землю, а я… ему на плечи. Хорошо, что Лютый — актер В. Трещалов обладал богатым чувством юмора. С криком «И-го- го!» он проскакал со мной на плечах своеобразный «круг почета»…

Однако эпизод-то снимать надо. Стали думать, как сделать, чтобы лошади не слышали нашего топота по крыше. И Кеосаян придумал. Он обратился к собравшимся ребятишкам, чтобы они громко закричали и тем самым заглушили наш топот. Один раз лошадей обмануть удалось. Стали снимать дубль, лошади пугались уже крика. Схитрили по-другому: намешали в бочке сахарный сироп и намазали им стенки сарая. Только после этого дубль сняли…

Или другой эпизод — когда я останавливаю бешено мчавшихся лошадей. Я тогда неудачно выскочил на дорогу, и лошади взяли в сторону. Оглоблей меня сбило с ног, и вся тачанка проехала по мне. Трудно в это сейчас поверить даже мне самому, но тогда я самостоятельно встал на ноги. Ни перелома, все зубы на месте…».

А вот что вспоминает о съемках М. Метелкин: «Дублеры у нас в принципе были, но они в основном играли «бурнашей»; Но и их не хватало. Поэтому мы тоже часто переодевались в бандитские наряды и скакали. Потом занятно было видеть на экране, как мы воевали «сами с собой».

Картина снималась все лето 1966 года и к осени была практически готова. Премьера фильма состоялась 29 апреля 1967 года в Москве, в кинотеатре «Октябрь». Триумф был полный. Когда «неуловимые» после окончания сеанса вышли на сцену, толпа восторженных зрителей бросилась к ним и подняла на руки.

В прокате 1967 года «Неуловимые мстители» заняли 4-е место, собрав на своих сеансах 54,5 млн. зрителей. В том же году Э. Кеосаяну за эту картину была вручена премия ЦК ВЛКСМ «Алая гвоздика».

Оглушительный успех первого фильма подвиг съемочную группу тут же приступить к съемкам продолжения. Новый фильм назвали просто: «Новые приключения неуловимых». Все натурные съемки снимали в Одессе. Рассказывает М. Метелкин: «В эпизоде, где мы с Яшкой-цыганом на машине проезжаем сквозь аптеку, я заработал шрам на голове. Техник по безопасности запрещал нам делать этот трюк, говорил, что скорость может быть километров двадцать пять, не больше. А Кеосаяну нужно шестьдесят-семьдесят. Нужно было проскочить сквозь все витрины, резко повернуть и остановиться внизу у пляжа, мосле которого обрыв метров двести. А у «Роллс-Ройса» механические тормоза, то есть нужно двумя ногами нажать на педаль и лернуть ручку.

Техник уперся, и ни в какую. Пришлось нашему режиссеру идти на авантюру. Позвонили в Москву, чтобы оттуда нашему технику по безопасности прислали срочную телеграмму, якобы и о жена прилетает в Симферополь. Все для того, чтобы он свалил со съемочной площадки. И как только он уехал, начали снимать. Когда первый раз проехал, у меня кровища начала хлестать, стеклянные витрины-то настоящие. А надо было сделать четыре дубля. Порезы лаком заклеили — и по новой…

В другом эпизоде мне нужно было перелететь на лестнице от одного дома до другого. Я стоял на четвертом этаже гостиницы «Крым». И там было две лестницы: деревянная и алюминиевая. Деревянную просто ставили к моим ногам, чтобы была фактура, а на алюминиевой я должен был перелететь. Внизу в стену вбили блоки и сделали тросы, чтобы четыре человека перетащили ее от стены к стене. Сначала проделали трюк с камнем, чтобы понять, выдержит лестница или нет, все было нормально. Когда же залез и, на одну сторону лестницы нажали гораздо сильнее, и она, вместо того чтобы перелететь к противоположному дому, остановилась посредине улицы, развернулась на 90 градусов и начала раскачиваться. А там провода троллейбусные. Лестница алюминиевая, замкнет — и пиши пропало, а до проводов недоставало сантиметров, наверное, двадцать. В конце концов внизу натянули сетку, и я спрыгнул. История довольно жестокая, но, когда я ее рассказывал, все почему-то сильно смеялись. Не знаю, что тут смешного, для меня был полный ужас».

Фильм «Новые приключения неуловимых» вышел на экраны страны в 1969 году и познал еще больший успех, чем первая часть: в прокате он занял 2-е место, собрав 66,2 млн. зрителей. Это было удивительно, так как обычно продолжение всегда получается хуже первой части. Видимо, этот успех окончательно вскружил голову режиссеру, так как он с ходу задумал снять третью часть картины: «Корону Российской империи».

То, что она гораздо слабее двух предыдущих, было ясно еще на стадии написания сценария. Не случайно часть участников съемочной группы, работавших на двух предыдущих фильмах, не стала участвовать в третьей картине. На этой почве Кеосаян даже поссорился с Борисом Сичкиным. Последний вспоминает: «Когда ко мне обратилась помощница режиссера, сказав, что Кеосаян намерен снимать новый фильм про «неуловимых», в котором Буба возродится (во втором фильме его застрелил начальник контрразведки белых полковник Кудасов. — Ф. Р.), я, прочитав сценарий, посчитал его слабым. Она перефразировала мои слова на свой лад, и Кеосаяна действительно они обидели. Позже мы разобрались…».

По другой версии (ее придерживается Л. Бабушкин), разрыв Кеосаяна с Сичкиным носил бытовой характер. Якобы они оба в компании с Джигарханяном и Копеляном играли в карты, и Сичкин заявил режиссеру, что тот сейчас «проглотит три взятки». Кеосаян не поверил, однако через две минуты остался в дураках. Это ему так не понравилось, что он вспылил и вдрызг разругался с Бубой. После этого снимать его в третьей части картины он уже не хотел.

О съемках третьего фильма рассказывает М. Метелкин: «Эйфелеву башню снимали не в Париже, а в деревне Гладышево. Построили деревянный макет, и если внимательно смотреть, то видно, что во время драки вся конструкция просто ходит ходуном. А все девочки писали: «Как мы вам завидуем, в Париже были», ага, прям…».

«Корона Российской империи, или Снова неуловимые» вышла на экраны страны в 1973 году и заняла в прокате 2-е место (60,8 млн. зрителей). Однако этот успех был скорее чисто инерционным, чем подлинным: зритель привычно шел в кинотеатр, надеясь увидеть любимых героев. Героев-то он видел, но больше — ничего. Сюжет был убогий, актеры играли плохо. Обидно, что на этой ноте завершился фильм, который так прекрасно начинался пять лет назад.

А теперь расскажем о том, как сложилась судьба создателей этого кинотриптиха.

Режиссер Э. Кеосаян после выхода третьей части впал в немилость и вынужден был податься на «Арменфильм». Там он снял еще несколько фильмов, лучшими из которых были: «Мужчины» (1973), «Когда наступает сентябрь» (1976), «Где-то плачет иволга» (1983). В 1976 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля Армянской ССР и РСФСР. В 1980 году — Грузинской ССР.

Скончался Э. Кеосаян 19 апреля 1994 года в возрасте 59 лет. Как оказалось, он очень много курил, и врачи обнаружили у него рак горла.

Борис Сичкин после «Неуловимых…» снялся еще в целом ряде картин, однако в 1973 году попал в серьезный переплет. Тогда в Министерстве культуры СССР началась очередная кампания по выявлению артистов, дающих «левые» концерты. Под эту кампанию и попал Б. Сичкин. Сотрудники московского ОБХСС собрали компромат на режиссера Эдуарда Смольного, который устраивал гастроли Сичкина в Тамбовской области. Как только этот компромат появился в тамбовской прокуратуре, (ичкина срочно вызвали туда. Произошло это 12 октября, когда Сичкин был на съемках комедии «Неисправимый лгун». Далее послушаем самого актера: «Первые вопросы следователя не имели к делу никакого отношения. Был ли я на фронте, имею ли награды? Он прекрасно знал, что я был на фронте четыре года, имел восемь правительственных наград, жену и сына (сын Емельян родился в 1954 году. — Ф. Р.).

Потом он привел в кабинет старушенцию, которая, как оказалось, посвятила всю свою жизнь делу уничтожения работников культуры. Она была каким-то ревизором и сказала так: Я ведь на спектакль и на кинофильмы не смотрю как на художественную ценность. Я выискиваю финансовые нарушения и передаю их в суд. Я посадила многих…»

Следом появился местный прокурор, и я быстро оказался в КПЗ — камере предварительного заключения.

Майор, начальник КПЗ, приказал мне раздеться догола. Во нремя обыска у меня обнаружили зубную щетку, зубную пасту и расческу. Майор бросил их в мусорный ящик: «Это больше не понадобится!» Потом при подчиненных хамил и издевался: «Как это ты в кино пел?.. Я не плачу, я никогда не плачу? Это ты в кино не плакал, а здесь у нас будешь плакать!»

Следствие по этому делу длилось год и восемь месяцев, и все н о время Сичкин содержался в тюрьме. За это время трепали нервы и его родственникам: жена попала в больницу, сына отчислили из консерватории. 27 декабря 1974 года Сичкина выпустили на свободу, однако его мытарства на этом не прекратились: он попал в разряд запрещенных артистов, и работы было крайне мало. Его фамилию даже стерли из титров всех фильмов, где он снимался (в том числе и из «Неуловимых…»). Наконец в 1979 году Сичкин вместе с семьей принял решение уехать из СССР. В последний день перед отъездом в его квартире в Каретном ряду побывали многие известные люди: спортсмены, артисты. В своем последнем слове Сичкин, как всегда, схохмил: «Друзья! Я уезжаю в Штаты! Еду туда строить коммунизм. Но прошу никому об этом ни слова, иначе меня туда не пустит госдепартамент…»

А вот еще одна хохма Сичкина, которая помогла его теще, которая осталась в Москве, поменять свою квартиру. Дело было так.

Когда теща задумала покинуть свою обитель, председатель жилкооператива уперся и ни в какую не хотел подписывать ей соответствующие бумаги. Про это вскоре узнал Сичкин. Тут же после этого председателю из Америки пришла телеграмма: «Дорогой друг! То, что ты мне поручил, я выполнил. Сообщи, кому и куда передать причитающееся тебе. Твой Борис». Естественно, что про эту телеграмму сразу стало известно в КГБ. Председателя вызвали на Лубянку. Сколько страхов он там натерпелся, объясняя, что все это его не касается, известно лишь ему одному. Однако ему, видимо, поверили. Но Сичкин и не думал оставлять его в покое. Вскоре из Америки пришла новая депеша, еще покруче прежней. Чувствуя, что этому не будет конца, председатель счел за благо удовлетворить просьбу тещи Сичкина, и она благополучно уехала по другому адресу.

Между тем первое время семье Сичкиных в Америке было нелегко: работы практически не было. Однако затем артисту помог его же коллега — Олег Видов, который приехал в США гораздо позже его, но быстро сумел там адаптироваться. Сичкин тогда сидел без работы, а Видову предложили роль Брежнева в фильме «Последние дни». Однако Видов нашел в себе смелость отказаться от этой роли и посоветовал режиссеру отдать ее Сичкину (это было в 1989 году). После этого Сичкина в Голливуде заметили и другие режиссеры. Последней его ролью был все тот же Брежнев в фильме О. Стоуна «Никсон» (1996). В середине 90-х Б. Сичкин получил право беспрепятственно приезжать на родину.

Не повезло после «Неуловимых…» и актеру Владимиру Трещалову (Сидор Лютый). В начале 70-х он неудачно пошутил с тгдашним начальником актерского отдела «Мосфильма», и его км гнали из кинематографа. Трещалов подался в водители троллейбуса (работал в 5-м парке и водил троллейбус по Комсомольскому проспекту — возил Н. Фатееву от метро до дома). Так продолжалось несколько лет, пока Трещалов не устроился в первый областной Театр комедии. В конце 80-х вновь стал сниматься в кино, в эпизодических ролях. Сейчас живет в Москве вместе с женой Аллой и сыном Сергеем, который учится в Ставропольском юридическом институте МВД России (филиал московского).

А теперь — о «неуловимых».

Михаил Метелкин еще во время съемок третьего фильма поступил во ВГИК — на экономический факультет, где готовят организаторов производства. Произошло это благодаря стараниям Э. Кеосаяна. Съемки фильма были в самом разгаре, и тут вдруг над Метелкиным нависла угроза пойти в армию (тогда туда заорали даже Н. Михалкова). Чтобы избежать этого, режиссер решил сделать своему актеру «бронь». Так как набор на актерский факультет был уже закончен, пришлось пристраивать его на экономический. М. Метелкин вспоминает: «Математики я практически не знал, и, когда мы шли на экзамен, Эдмонд Грегинович Кеосаян мне говорит: «Ты, главное, побольше цифр пиши». Я получил билет, понял, что в нем что-то для меня совершенно непостижимое, и написал очень много цифр. И вдруг случается чудо: преподаватель математики выходит в туалет, Кеосаян идет за ним. И, когда тот зашел в кабинку, Эдмонд Грегинович залез наверх из другой кабинки и сказал такую фразу: «Товарищ, у меня там поступает один из героев фильма «Неуловимые мстители», он ни хрена не знает, поставьте ему пятерку». Тот в таком положении находился, что делать просто нечего, и говорит: «Я все что угодно сделаю, только уйдите отсюда». Потом он зашел в аудиторию, взял мой листок с цифрами, долго в нею смотрел и говорит: «Какое оригинальное решение. Отлично». После этого Кеосаян отвез меня в «Арагви», и мы там отметили мое поступление…»

Однако, закончив ВГИК, Метелкин в кино так и не пошел, предпочтя работу на телевидении: в Главной редакции отдела информации АПН он работал директором документальных картин. Эти фильмы рассказывали о жизни в СССР и предназначались в основном для просмотра за рубежом. Однако вскоре этот отдел разогнали и всех его сотрудников приписали к Гостелерадио. Работа там показалась Метелкину малоинтересной, и он решил вновь вернуться в кино. Тем более что известный режиссер А. Столпер давно предлагал ему идти в режиссуру. Сдав за 20 дней экстерном разницу в 30 экзаменов, Метелкин был зачислен на второй курс режиссерского факультета ВГИКа. Режиссерским дебютом М. Метелкина стал фильм «Заморозки имели место».

Вася Васильев (Яшка-цыган) уже после съемок первой картины получил предложение играть в цыганском театре «Ромэн». Там он закончил и студию драматического актера. Однако в труппе театра он продержался недолго: всего два года. Затем ушел в самостоятельное плавание: стал разъезжать с гастролями по стране и зарабатывать деньги, которые театр ему никогда бы не принес (в «Ромэне» у него была зарплата в 90 рублей). В 90-е годы В. Васильев обосновался в Твери, где стал заведовать культурным центром.

Валя Курдюкова (Ксанка) оказалась единственной из всей «четверки», кто не связал свою жизнь с искусством. После фильма она вышла замуж и родила двух сыновей. В кино ее не звали, да и спорт пришлось бросить. Одно время она работала буфетчицей в издательстве «Правда», затем устроилась на продуктовый склад в Московском горкоме партии. Сейчас живет в Москве с мужем Владимиром и двумя сыновьями.

Виктор Косых (Данька) из всех «неуловимых» стал самым известным. Он затем снялся более чем в сорока фильмах, среди которых: «Пограничный пес Алый» (1980, роль начальника погранзаставы), «Тревожное воскресенье» (1983, рабочий порта), «Холодное лето 53-го» (1988, уголовник Шуруп), «Маэстро-вор» (1994, главарь мафии). Был женат два раза. От первого брака имеет дочь, которая в 1996 году сделала его дедом. От второго брака — 11 — летнего сына. В последние год-два Косых довольно часто появлялся на экранах телевизоров, раздавал интервью в газетах. Судя по ним, у него все обстояло благополучно. Однако в июле 1997 года произошла трагедия. По версии журналистов, события выглядели следующим образом.

5 июля в семь часов вечера В. Косых с сыном ехали на автомобиле «Жигули» по Отрадному проезду. Внезапно ему в «хвост» пристроилась машина ГАИ, и милиционеры потребовали от него припарковаться у обочины. Однако по какой-то причине Косых решил проигнорировать это требование и нажал на газ.

Началась погоня, которая привела к трагедии. На перекрестке Косых не справился с управлением, выехал на тротуар и врезался в столики летнего кафе. В результате пострадали трое отдыхавших мужчин: один из них погиб на месте, двое других (47 и 55 мет) получили тяжелые травмы. Сам Косых был доставлен в травматологическое отделение Первой Градской больницы с диагнозом: «Ушиб подбородка и грудной клетки». Его сын, к счастью, не пострадал.

Сам В. Косых описывает происшествие иначе. По его слонам, авария произошла по вине неких пешеходов, которые перебежали дорогу перед его автомобилем. Он вынужден был свернуть в сторону и врезался в летнее кафе. В тот момент, по его словам, он был совершенно трезв. Однако все акценты в этом происшествии расставит суд.

«Республика ШКИД». 1967 год

Первоосновой для этого фильма послужила одноименная книга Леонида Пантелеева (Еремеев) и Григория Белых (Янкель), которая вышла в свет в 1926 году. Оба писателя были воспитанниками Школы имени Достоевского (ШКИД) поэтому писали о том, чему сами были свидетелями. Эта книга имела огромную популярность среди подростков, ее буквально зачитывали до дыр. Многие цитаты из нее затем ушли в народ: «ламца-дрица, а-ца-ца», «катись колбаской по Малой Спасской» и т. д.

В 1965 году на «Ленфильме» возникла идея снять фильм по этой книге. Стали думать, кому из режиссеров доверить право этой постановки, и остановились на одном из известных мастеров экрана. Однако вскоре дорогу ему «перебежал» 35-летний Геннадий Полока. Но прежде чем рассказать об этом, стоит несколько слов сказать об этом режиссере, судьбу которого не назовешь легкой.

Закончив ВГИК в 1957 году, Г. Полока снял документальный юлефильм «Наши гости из далеких стран», но его мечтой было художественное кино, к которому его не допускали. Наконец в начале 60-х ему доверили постановку фильма по сценарию писателя Ю. Трифонова. Фильм назывался «Чайки над барханами», и лействие его развивалось в Туркмении.

Картина была снята точно в установленные сроки, однако на экраны ее так и не выпустили. Против ее выхода стеной встали партийные чиновники из Туркмении. И хотя начальники Полоки в Москве признали фильм «высокохудожественным произведением», решить дело в лучшую сторону так и не удалось. Более того: видя, как повели себя московские товарищи, туркменские в ответ… завели уголовное дело на Полоку, обвинив его в крупной растрате государственных денег. Отмечу, что в те годы хозяйственные преступления карались очень жестоко, вплоть до расстрела. Полоку стали настойчиво вызывать в Прокуратуру Туркмении, но он, по совету адвоката, проигнорировал эти вызовы. Но дело этим не завершилось. Через восемь месяцев после возбуждения уголовного дела оно докатилось до Москвы, Полоку в конце концов арестовали. На защиту своего товарища встал И. Пырьев, который добился личной аудиенции у министра культуры СССР Е. Фурцевой. Он попытался ей втолковать, что дело Полоки дутое, что в обвинительном заключении цифра в восемь раз больше фактических расходов, что за этим делом явно стоят руководители туркменского ЦК или Совета Министров. Но Фурцева не стала вмешиваться в эту историю, видимо, испугавшись конфликта с республиканскими коллегами. В результате над Полокой повисла реальная угроза сесть на 13 лет в тюрьму. Но его спас от расправы адвокат Шульман, который изучил уголовное дело и нашел в нем десятки нестыковок: В конце концов следователи сообразили, что выгоднее это дело развалить и доложить руководству о том, какие они хорошие — спасли человека от тюрьмы. Так оно и произошло, и руководитель следственной группы даже получил повышение по службе. А Полоку реабилитировали.

Между тем в 1962 году ему наконец удалось получить первую самостоятельную работу: в соавторстве с Л. Шенгелия они сняли фильм «Капроновые сети». Правда, по словам самого Полоки, основную часть работы выполнил Шенгелия, а он был лишь «на подхвате».

В 1965 году, когда на «Ленфильме» задумали снимать фильм «Республика ШКИД», Полока маялся без работы. И тут ему вдруг доверили стать разработчиком сценария этой картины. О том, что было дальше, рассказывает сам режиссер: «Я в то время находился в очень тяжелом положении, жил за счет того, что писал сценарии, но без фамилии. За это мне давали 50 % гонорара. Я прочел сценарий — он сводился к истории Матушки и пионерского движения. Поговорил с Пантелеевым и столкнулся с человеком злым, явно ненавидящим книгу. Он всю жизнь ревновал своего соавтора Белых-Янкеля, человека легкого, с прекрасным юмором. Главы книги они писали раздельно. Достоинства ее шли от молодости авторов. Жанр книги я бы определил как рассказ двух одноклассников, которые соревнуются друг с другом, вспоминая наиболее яркие эпизоды из своей жизни. Мне кажется, это «соревнование» выиграл Белых.

Мы сели с Женей Митько и за две недели написали двухсерийный сценарий. Осталось 3–4 процента от Пантелеева. Что вызвало у него ярость и 200 замечаний. Но худсовет принял сценарий «на ура!». На студии его читали как беллетристику. И тогда Иванов и Козинцев сказали худсовету: «Почему Полока только литдоработчик? Он же режиссер по профессии. Пусть снимает». Так я стал снимать эту картину».

Актеров на роли искали в основном в Ленинграде. Главную роль — учителя Виктора Николаевича Сороку-Росинского (Викпиксор) — сыграл Сергей Юрский. Стоит отметить, что в фильме он загримировался под своего отца, который носил точно такие же бородку и усы, как и Викниксор.

Учителя физкультуры — Косталмеда — сыграл замечательный актер Павел Луспекаев. Отмечу, что в фильме у него была одна из главных ролей, однако из-за того, что цензура сделала из жухсерийной картины односерийную, большинство эпизодов с сю участием полетело в корзину. Поэтому его персонаж отошел на третий план.

В ролях «шкидовцев» снялись молодые начинающие актеры.

Готу сыграл 16-летний Виктор Перевалов, который среди актеров-шкидовцев считался самым профессиональным: в кино он начал сниматься с 7 лет. Его первым фильмом был «Тамбу-Тамбу» (1957), затем последовали: «Сомбреро», «Марья-искусниница» (оба — 1960), «Балтийское небо» (1961), «Старожил» (1961), «Долгая счастливая жизнь», «Земля отцов» (1966).

Роль Мамочки досталась еще одному юноше-актеру — Александру Кавалерову. Он тоже пришел в кино с семи лет, и первой его работой стал фильм «Балтийское небо». Для съемок этой картины требовались худые дети блокадного Ленинграда, и подруга его матери (они вместе работали в народном театре), однажды увидев Сашу, посоветовала привести его на студию.

В «Республике ШКИД» Кавалерова сначала пробовали на роль вечно голодного Савушкина, но, когда Саша вдруг запел песни Робертино Лоретти, Полока твердо заявил: «Будешь играть Мамочку!»

Фильм вышел на экраны страны в 1967 году и был с восторгом принят публикой. В прокате он занял 12-е место, собрав на своих сеансах 32,7 млн. зрителей. На Всесоюзном кинофестивале в Ленинграде в 1968 году он получил почетный приз.

А теперь несколько слов о том, как сложилась в дальнейшем судьба создателей этого фильма.

Г. Полока после успеха «Республики ШКИД» снял эксцентрическую трагикомедию «Интервенция» с В. Высоцким в главной роли. Однако цензурой картина была забракована и легла на полку на 1.9 лет. После этого режиссер решил не рисковать и снял совершенно безобидную приключенческую картину «Один из нас». В прокате 1971 года она заняла 12-е место, собрав 27,8 млн. зрителей.

Затем Полока задумал снять фильм «Ваше призвание», но его ему закрыли. Чтобы не сидеть без работы, пришлось снимать легкую комедию «Единожды один», которую критика затем разнесла в пух и прах. В 1975 году Г. Полоку выгнали из большого кино, и он ушел на телевидение: в творческом объединении «Экран» работал худруком. Именно там сумел снять картину «Ваше призвание». Жил в те годы очень тяжело, по его же словам, «одно время был бомжем, обитал на чердаках». Про то, что он снял «Республику ШКИД», тогда уже никто не вспоминал. Только с началом перестройки творческая судьба Г. Полоки стала меняться в лучшую сторону. В 1987 году вышла его «Интервенция». В 1996 году он снял картину «Возвращение броненосца».

В. Перевалов (Гога) после «Республики…» вынужден был уйти из средней школы. Дело в том, что он к тому времени стал одним из самых снимаемых молодых актеров и совмещать два этих занятия (учебу и съемки) ему было не под силу (в седьмом классе он даже остался на второй год). Поэтому после 8-го класса Перевалов вынужден был поступить в школу рабочей молодежи. Учебу благополучно совмещал с работой в кино и к началу 70-х умудрился сняться еще в шести картинах: «Я вас любил», «Браслет-2» (оба — 1967), «Годен к нестроевой», «Старая, старая сказка» (оба — 1968), «Золото» (1969), в телефильме «На дальней точке» (1970).

В 70-е годы творческая карьера Перевалова складывалась неровно. Несмотря на то, что он записал на свой счет еще 14 ролей, однако по-настоящему удачных среди них не так много. Самой удачной работой из этого списка можно считать роль сотрудника уголовного розыска в фильме «Трактир на Пятницкой» (1978). В прокате картина заняла 5-е место, собрав 54,1 млн. зрителей.

В 80-е годы на широкий экран вышли только два фильма с участием Перевалова: «Встреча у высоких снегов» и «Опасный возраст» (оба — 1982). На этом кинематографическая карьера Перевалова прервалась на целое десятилетие. Чем же он занимался все эти годы? Оказывается, всем. Он, например, работал в службе пути на метрополитене — выпрямлял рельсы. Затем пять лет работал в колхозе, в Воронежской области, в яблоневом саду. Зимой обрабатывал яблони химией, обрезал кроны, заготавливал ящики для яблок, а летом собирал урожай. Колхоз расплачивался с ним натурой — яблоками, которые он затем успешно продавал.

После колхоза Перевалов одно время работал грузчиком в винном магазине. По его словам: «Когда я выходил с ящиком водки, народ начинал прятать бутылки и оглядываться: искать, где же камера спрятана. Никто не верил, что я здесь работаю».

Затем судьба забрасывала бывшего киноартиста еще в несколько разных мест: экспедитором в ресторан, шофером на малое предприятие. В феврале 1990 года вместе с друзьями Перевалов отправился искать счастье в Америку — в Нью-Йорк. Однако поездка завершилась провалом, и он вновь вернулся на родину.

В 1991 году про Перевалова вспомнили кинематографисты и пригласили его на одну из ролей в фильме «Yesterday». К сожалению, на сегодняшний день это единственная роль актера в нынешнем десятилетии. Режиссеры про него забыли. По его же словам: «Я год на «Мосфильме» не был, прихожу, мне говорят: «Ты что, жив, что ли? А мы уж тебя похоронили».

Между тем в последние год-два про Перевалова внезапно вспомнили. В. Мережко даже пригласил его в свою передачу «Мое кино» (вместе с ним в студию был приглашен и другой давно позабытый актер — В. Трещалов).

А. Кавалеров (Мамочка) первое время после «Республики ШКИД» тоже был очень популярен и снимался достаточно активно. В 1971 году на экраны страны вышел фильм «Минута молчания», где он сыграл главную роль. Именно в этом фильме впервые прозвучала песня «За того парня», с которой Кавалеров затем выступал в концертах. Но где-то с конца 70-х предложений сниматься становилось все меньше, и Кавалеров, по его же словам, стал спиваться. Работал сторожем, приручал бродячих собак, кормил и держал их дома. Наверняка плохо бы кончил, если бы не женщина, которая встретилась ему тогда. Они поженились, и Кавалеров бросил пить. В 1986 году у них родилась дочь. А в 90-е годы Кавалеров вновь возобновил свою концертную деятельность, его имя замелькало на страницах многих периодических изданий.

Леня Ванштейн (он играл Янкеля) в 80-е годы эмигрировал в США, но его судьба там сложилась трагически: в марте 90-го он обедал в одном из нью-йоркских кафе, там внезапно началась перестрелка, и его случайно застрелили.

Толя Подшивалов (Цыган) перенес тяжелую операцию: из-за опухоли мозга ему сделали трепанацию черепа. Что с ним сегодня — неизвестно.

Юра Рычков (Купа Купыч Гениальный) работает актором во Владимире и Ярославле.

Слава Голубков (Японец) работает актером в Кирове.

Володя Колесников (Слоенов) создал свой частный театр и ставит в нем спектакли.

В январе 1997 года в Москве, в кинотеатре «Художественный», состоялось празднование славной годовщины: 30-летия со дня выхода фильма «Республика ШКИД» на широкий экран. На этом торжестве присутствовали: Г. Полока, С. Юрский, А. Кавалеров и другие «шкидовцы». Юбиляров поздравили: председатель Роскино А. Медведев, актеры Р. Быков, Э. Быстрицкая. Как написал в «Московском комсомольце» А. Суховеров: «Тень ностальгической печали витала в «Карцер-баре» на втором этаже кинотеатра, куда кинематографисты отправились опрокинуть по стопочке за встречу, оставив приглашенную публику смотреть фильм. Печаль вполне объяснима. «Республика» оказалась главным детищем в режиссерской жизни Геннадия Полоки, не говоря уже об исполнителях-подростках, чья жизнь за редким исключением была позднее связана с кино и с театром, но кому не довелось больше пережить успеха, близкого к шкидовскому. Теперь у некоторых из них уже внуки. И помолодевшие на 30 лет дедушки, вздыхая, рассуждают: и беспризорников нынче хватает, и бандитов не меньше, чем вшкидовские 20-е, а фильма такого, похоже, уже не снять».

«Белое солнце пустыни». 1970 год

Парадоксально, но факт: в содержании этого фильма на первый взгляд нет ничего особенного, однако вот уже более 25 лет эту картину с неослабевающим вниманием смотрит не одно поколение наших соотечественников. Космонавты традиционно смотрят его перед стартом, а в Перми даже существует некое общество, созданное студентами, участники которого изъясняются между собой только на языке этого фильма.

«Белое солнце пустыни» родилось, можно сказать, случайно. В 1968 году на «Мосфильме» забраковали два сценария запланированных приключенческих фильмов, однако снять что-то «боевое» руководству студии все-таки хотелось. В те годы огромной популярностью у зрителей пользовались вестерны, причем снимать их начали уже и в Европе (в Италии этим занимался Серджио Леоне, в 1964 году чехословацкие кинематографисты сняли замечательную пародию «Лимонадный Джо», а немцы запустили серию фильмов с Гойко Митичем). В Советском Союзе нечто подобное сняли Витаус Жалакявичюс («Никто не хотел умирать», 1965) и Эдмонд Кеосаян («Неуловимые мстители», 1967). И вот в 1968 году такая идея пришла в голову директору Экспериментальной творческой киностудии (ЭТК) при «Мосфильме» Владимиру Познеру. У этой студии тогда был особенный статус, что-то вроде автономии, и поэтому руководство студии имело чуть большую самостоятельность, чем их коллеги с других киностудий. В. Познер вызвал к себе сценариста Валентина Ежова (это он написал в конце 50-х сценарий фильма «Баллада о солдате») и буквально приказал ему в течение полутора месяцев сослать сценарий отечественного вестерна. В. Ежов не верил в vcnex этой затеи, однако начальству решил не перечить и приступил к работе.

В качестве основного места действия своего произведения Ежов выбрал среднеазиатскую пустыню. В те годы в советском кино начала, возрождаться начатая еще в 30-е годы с фильмов «Тринадцать» и «Джульбарс» идея постановки фильмов о борьбе красных с басмачами. Например, одновременно с Ежовым в конце 60-х запускались в производство сценарии таких фильмов, как «Встреча у старой мечети» и «Красные пески».

В. Ежов в пустыне никогда не был, поэтому в соавторы себе он взял своего товарища по высшим сценарным курсам Рустама Ибрагимбекова. Однако, даже несмотря на такое «подкрепление», сценарий будущего фильма не получался: не было, что называется, той «изюминки», вокруг которой развивался бы весь сюжет. И тогда Ежов встретился с одним из ветеранов гражданской войны, который в 20-е годы воевал с басмачами в Средней Азии. Этот человек и рассказал Ежову о том, что басмачи часто, спасаясь от настигавших их красных отрядов, бросали в пустыне свои гаремы. «Прискачешь, бывало, к какому-нибудь колодцу, — рассказывал ветеран, — а рядом с ним женщины сидят. Оставить их в пустыне нам нельзя — погибнут. Вот и приходилось вместо преследования банды сопровождать «неожиданный подарочек» к ближайшему кишлаку. Ох и намучаешься вместе с ними в дороге!»

Услышав об этом, Ежов понял, вокруг чего теперь будет крутиться его сюжет — вокруг гарема. Вместе с Ибрагимбековым они уехали на Волгу, под деревню Кстов, и там буквально за месяц «родили» сценарий, который носил название «Пустыня».

Как только сценарий был готов, стали искать режиссера, который взялся бы поставить по нему фильм. Поначалу предложили сделать это популярному тогда Андрону Кончаловскому. Однако тот, сняв до этого в Киргизии «Первого учителя», не решился больше снимать кино на «азиатскую» тему. Тогда возникла фигура Витауса Жалакявичюса, однако его забраковали сами сценаристы. Им хотелось, чтобы фильм получился чем-то вроде ироничного боевика, в то время как Жалакявичюс слыл мастером жесткого кино. И вот тогда в поле зрения авторов возник режиссер с «Ленфильма» Владимир Мотыль, снявший незадолго до этого прекрасный, наполненный доброй иронией и юмором фильм «Женя, Женечка и «катюша». Был у этого режиссера и опыт работы с национальными актерами в фильме «Дети Памира».

Между тем сам Мотыль, прочтя сценарий «Пустыни», от постановки фильма неожиданно отказался. Как он сам потом объяснял это, в сценарии он не нашел необходимого лирического начала, хотя сам сценарий ему и понравился. В те дни он буквально бредил идеей постановки фильма о декабристах, и «размениваться» на басмачей просто не хотелось. Однако высокие киноначальники, обидевшись на его фильм «Женя, Женечка и «катюша» (по их мнению, это был несерьезный фильм о Великой Отечественной войне), решили и близко не подпускать его к такой теме, как декабристы. И вот тогда, мучимый творческим простоем, Мотыль согласился на постановку фильма по сценарию «Пустыня». Взяв в руки сценарий, он заявил его авторам, ч го сам придумает «лирическое начало», и создал образ незабываемой Катерины Матвеевны. А письма, которые Сухов пишет ей на родину, он позаимствовал у своего друга — режиссера Марка Захарова, который написал их специально для своего нового спектакля.

«Пустыня» без пустыни

Съемки любого фильма начинаются с выбора натуры. «Морские» эпизоды решено было снимать в Дагестане, южнее Махачкалы. А вот поиски пустыни зашли в тупик. В зиму 68-го в Каракумах выпало так много дождей, что вся растительность вылезла наружу и пески буквально скрылись под высокими травами. Мотыль со своими ассистентами облетели на вертолете сотни километров, однако нужной натуры так и не нашли. Кое-кто тогда советовал режиссеру оставить в покое Каракумы и снимать фильм в днепровских дюнах, где и натура не хуже, и жара не гакая изнуряющая. Но Мотыль настоял на своем и привлек на помощь армию: солдаты среднеазиатского военного округа за считанные недели пропололи десятки квадратных километров пустыни возле туркменского города Байрам-Али. И в июле 1968 года начались долгожданные съемки.

Сухов

На роль красноармейца Федора Сухова претендовали два актepa: Георгий Юматов и Анатолий Кузнецов. В ходе кинопроб решено было остановиться на первой кандидатуре. Фильм должен был стать типичным боевиком, и Юматов, который и силой, и статью был не обижен, как никто лучше подходил на роль в таком фильме. Без сомнения, если бы фильм вышел с ним, то это было бы другое кино. Однако судьбе суждено было повернуться так, что Юматов накануне съемок попал в неприятную историю с дракой, и его внешний вид был испорчен. Далее рассказывает В. Мотыль: «На Экспериментальной студии каждый съемочный день стоил огромных денег, останавливать или переносить работу над фильмом было невозможно. Я набрался храбрости и позвонил Кузнецову. Надо отдать должное его благородству: он отбросил прочь ложное самолюбие, не устроил истерики — встал и приехал».

Стоит отметить, что Кузнецов до этого успел сняться в 21 картине, где в основном играл только положительные роли. Незадолго до съемок картины, в 1965 году, он отказался от роли следователя Подберезовикова в фильме «Берегись автомобиля» именно из-за того, что это была положительная роль. Но от предложения В. Мотыля он почему-то не отказался и, как показало время, оказался прав.

Абдулла

На эту роль также пробовалось несколько актеров, однако в споре победил мало кому известный 33-летний актер Тбилисского театра имени Шота Руставели Кахи Кавсадзе. Любопытно отметить, что за эту роль он в конечном итоге получил 777 рублей 00 копеек. Как вспоминает сам актер: «Эти три семерки никогда не забуду. Приехали ко мне на съемки в Каспийск друзья. Пригласил их в ресторан, накрыл один маленький стол на пятерых и потратил половину гонорара…»

Верещагин

Достойного актера на эту роль искали дольше всего. Здесь требовался актер-богатырь, вроде Ивана Переверзева или Бориса Андреева. Однако ни один из подобного рода актеров Мотылю так и не приглянулся. Уже заканчивался июль 68-го, а нужного актера так и не находили. В группе царила паника, и тогда Мотыль вспомнил про замечательного актера — 40-летнего Павла Луспекаева. Однако, как только Мотыль произнес вслух эту фамилию, многие в группе подумали, что режиссер шутит. Все были прекрасно осведомлены, что этот актер — инвалид. Еще в 1962 году П. Луспекаеву ампутировали сначала пальцы на одной стопе, а через пять лет — на второй (сказались голодное военное детство и губительное курение еще со школьных лет). А ведь в фильме его герой должен был драться сразу с несколькими бандитами и одолеть их. Но Мотыль и не думал отступать от своего решения. Он очень любил этого актера и искренне хотел ему помочь в те непростые для него дни (Луспекаева тогда выгнали из ЬДТ, не утвердили на роли в картинах «Гойя», «Бег» и др.). Поэтому в один из тех июльских дней Мотыль лично отправился в Ленинград и позвонил в дверь луспекаевской квартиры. Далее приведу его собственные слова: «Первое, что меня удивило — Луспекаев был на ногах! Если мне не изменяет память, двери он открыл сам. Никаких костылей. Только в руке палка. И с ходу разговоры — о роли, о сценарии, который он уже прочитал… Я тогда пообещал, что часть сцен на баркасе мы перенесем в павильон, чтобы ему не мучиться в штормовую качку. Однако Луспекаев с этим не согласился, так как, по его мнению, Верещагин должен был выглядеть по-настоящему сильным и здоровым. И от сцены в море он не отказался…»

Против кандидатуры Луспекаева выступили многие участники съемки. Даже рядовые производственники ворчали, что зачем шить какие-то особые, дорогие сапоги с внутренними упорами для Луспекаева, если можно заменить его здоровым актером. Но все эти разговоры сошли на нет, как только Луспекаев приступил к съемкам и показал, на что он способен. Такого самопожертвования от него не ожидал даже сам Мотыль. Как он потом вспоминал: «По Махачкале передвигался он с палочкой, а довезти актера до объекта — декорации дома Верещагина — не мог никакой транспорт: увязал в сыпучих песках. С паузами на отдых Луспекаеву приходилось вышагивать на больных ногах почти километр, опираясь на палку и на плечо сопровождавшего ассистента или чаще жены — самоотверженной Инны Александровны. Потом ему по часу приходилось отходить в волнах Каспия, чтобы утихла боль. На съемке же гордо противился, когда предлагали упростить мизансцену, всеми способами демонстрируя, с какой легкостью он выполнит любую задачу. Лишь иногда после отснятого кадра мы видели, чего стоила ему эта «легкость».

Надо сказать, что уже в процессе съемок половина группы не выдержала 40-градусной жары и тяжести съемок и уехала обратно. А ведь их физическое состояние не шло ни в какое сравнение с тем, что чувствовал тогда Павел Луспекаев.

О том, как Луспекаев проводил свое время вне съемочной площадки, рассказывает исполнитель роли Петрухи Николай Годовиков: «Часть павильонных съемок мы снимали в Сосновой поляне, филиале «Ленфильма», и там был магазинчик — небольшой, деревянный. Мы часто к нему ездили на «козлике» втроем — я, Пал Борисыч и Кузнецов. Подъезжали, и меня, как самого молодого, посылали: «Ну, вперед!» Почему-то всегда покупали девять маленьких — почему, не знаю. Помню, Мотыль все время к нам напрашивался, а Пал Борисыч Луспекаев ему говорил: «Владимир Яковлевич, у вас есть своя «Волга» — вот и катайтесь на ней».

Саид

На эту роль Мотыль выбрал своего давнего знакомого: 42-летнего актера Театра сатиры Спартака Мишулина, с которым вместе работал в Омском драмтеатре (Мотыль ставил там «Клопа» В. Маяковского). Однако, так как режиссер театра В. Плучек запретил своим актерам сниматься в кино, Мишулину приходилось отлучаться из театра тайно — по выходным. Он летел самолетом до Ашхабада, потом — до Мары, и еще 30 километров на машине до Байрам-Али.

Как помнит читатель, Мишулин в фильме был обрит наголо, что очень облегчило его пребывание в жаркой пустыне, однако поставило в безвыходное положение в театре. Увидев Мишулина в таком виде, Плучек сразу бы догадался о «левых» отлучках артиста. Поэтому была придумана хитрость: гримеры из волос Мишулина сделали ему парик, и он в таком виде приходил в театр. Но разоблачение все-таки произошло, причем актер сам этому поспособствовал. Однажды он нос к носу столкнулся у входа в театр с Плучеком и, поздоровавшись, снял с головы кепку… вместе с париком.

— Это что такое? — округлил глаза Плучек. — Значит, все-таки снимаетесь, Спартак Васильевич?

Тому не оставалось ничего иного, как честно во всем признаться.

— И у кого же, если не секрет?

— У Мотыля, — ответил Мишулин.

И тут случилось неожиданное: Плучек внезапно расплылся в довольной улыбке и, похлопав актера по плечу, сказал: «У него можно».

Как оказалось, последний фильм Мотыля «Женя, Женечка и катюша» Плучеку очень понравился и он ничего не имел против того, чтобы актеры его театра играли в картинах этого режиссера.

Петруха

Н. Годовиков, которому в ту пору было 18 лет (родился 6 мая 1950 года), попал на эту роль по протекции В. Мотыля. В 1966 году тот снимал его в эпизодической роли в картине «Женя, Женечка и «катюша», а на этот раз решил доверить ему одну из главных ролей. Актер так вспоминал о тех днях: «Все на съемках относились ко мне тепло, можно сказать, лелеяли… На съемках мино-водочка рекой лились. А иначе было бы непросто выдержать колоссальный темп работы. Да и многих алкоголь спасал от расстройства желудка — вода в Дагестане и в Туркмении была дрянная. Признаться, для меня съемки под Байрам-Али прошли под знаком… дизентерии. Когда снимали эпизод, в котором я прошу: «Гюльчатай, открой личико», у меня была температура под сорок. А когда меня закалывал Абдулла, я был почти в бессознательном состоянии. После каждого дубля убегал за угол и сидел весь в поту. Пил только зеленый чай, есть ничего не мог. Гели помните, Абдулла сначала отнимал у меня винтовку, а потом бил меня ребром ладони по шее. Естественно, бил не по-настоящему, чуть не доносил руку, а я должен был вылететь из кадра. И получалось, что я либо раньше вылетал, либо позже. В конце концов я попросил Кавсадзе: «Кахи Давыдович, бей меня по-настоящему, чтобы я контакт почувствовал». У нас было дублей шесть, и после каждого дубля я просто кровью плевался: хотел он или нет, но поразбивал мне все. Вдобавок, когда штыком меня закалывал, он промахнулся мимо дощечки, которую мне приделали на грудь пиротехнйки. Я как заорал, а Мотыль говорит: все отлично, сняли. Оставалось снять сцену, где лежат убитые Петруха и Гюльчатай, а я чувствую: все, отрубаюсь. Говорю Мотылю: «Владимир Яковлевич, больше не могу». Он стал уговаривать: «Ты представляешь, сколько времени и средств будет потеряно?» В итоге сняли мы этот эпизод, отошел я в сторону и упал без сознания. В машине Мотыля меня и увезли со съемочной площадки».

Остальные актеры

Ввиду того, что местные жители (дагестанцы и туркмены) сниматься в массовке наотрез отказывались, съемочной группе пришлось привозить к местам съемок своих собственных актеров. Так, например, был набран весь гарем Абдуллы, в котором было всего две профессиональные актрисы: старшую жену Зухру играла актриса Ленинградского БДТ Татьяна Ткач (она потом прославилась ролью любовницы Фокса Ани в фильме «Место встречи изменить нельзя»), а на роль Гюльчатай была утверждена ученица Московского циркового училища Татьяна Денисова (на съемках фильма у нее возник настоящий роман с Петрухой-Годовиковым). Однако вскоре у нее начались экзамены в училище и роль Гюльчатай досталась ученице Вагановского училища Татьяне Федотовой. Вот что она вспоминает об этом: «Я прогуливала урок в училище и попалась на глаза киношникам. Я тогда была еще маленькая, мне было 16 лет, и, помню, очень испугалась, что меня сейчас поведут к директору за то, что я прогуливаю…»

Остальных жен Абдуллы играли непрофессионалы: женщина-экскурсовод, переводчица и т. д. Даже трех стариков, тех, кто «Давно здесь сидим», привезли из разных мест: двух из Закавказья, а третьего (он лежал на ящике с динамитом) — из Москвы, и он в 20-х годах был курьером у Ленина.

Эпизодическую роль Катерины Матвеевны тоже сыграла не профессиональная актриса, а редактор «Останкино» Галина Лучай, которую Мотыль случайно встретил во время записи передачи «Кинопанорама». Ее муж категорически запрещал ей сниматься, но Мотылю в конце концов удалось его уговорить. Кстати, обнаженные ноги, которые фигурируют в фильме, были не ее, а другой женщины, которую тоже нашли случайно. Ассистенты режиссера сняли полуподвальное помещение и стали ежедневно рассматривать в окно ноги проходящих мимо женщин. Через несколько дней искомые ноги Катерины Матвеевны были найдены. К сожалению, кому они принадлежали, автору неизвестно.

Одну из эпизодических ролей в фильме сыграл даже один из местных криминальных авторитетов по имени Али. И в фильм он попал при весьма необычных обстоятельствах.

Али и его разбойники

Весь реквизит, используемый на съемках, хранился в ветхом помещении под охраной весьма беспечного сторожа. И вот в одну из ночей, когда сторож улегся спать, местные воры проникли в реквизиторскую и похитили оттуда часть вещей, в том числе и огромные часы фирмы «Буре», которые Сухов должен был носить на руке (именно эти часы спасли его при встрече с нодьми Абдуллы на берегу моря). После этого случая съемочный процесс остановился, кое-кто предлагал пригласить для разбирательства милицию. Однако Мотыль, имевший за плечами несколько лет пребывания в детском доме, решил поступить иначе. Выяснив через местных жителей, кто в этих краях держит и своих руках криминальный мир, режиссер отправился к нему с визитом дружбы. Этим человеком оказался 26-летний молодой человек по имени Али. Мотыль повел себя с ним хитро: он предложил ему сняться у себя в картине и, когда тот с готовностью югласился, вдруг сообщил, что вот, мол, съемки можно было бы начать хоть сегодня, да какие-то люди украли ночью ценный реквизит. Узнав об этом, Али, как и положено авторитету, воспылал праведным гневом к ворам и тут же пообещал режиссеру разобраться с этим вопросом. Эти разборки длились всего несколько часов, и уже к утру следующего дня все украденные веши были возвращены киношникам. А Али после этого действительно сыграл в фильме одну из эпизодических ролей — подручного Абдуллы в красном халате.

От трагического до смешного

Во время съемок любого фильма происходит масса случаев самого различного толка. Не стал исключением и фильм «Белое солнце пустыни». Например, во время работы над ним едва не погибли исполнители главных ролей: Анатолий Кузнецов (Сухов) и Спартак Мишулин (Саид).

Первый едва не утонул во время съемок заключительного эпизода, который потом в картину так и не вошел. В этом эпизоде Сухов расправлялся с Абдуллой на баркасе и оба они падали в воду. Так вот Кузнецов, упав с баркаса, схватился было в воде за бревно, но так как оно было вымазано мазутом, сделать это ему не удалось. В результате обессиленный актер пошел ко дну. Хорошо, что рядом оказались каскадеры, которые и помогли Кузнецову не утонуть.

А Мишулин едва не пострадал, сброшенный на скаку испуганной лошадью. Зрители наверняка помнят эпизод, когда Сайд лихо расправляется с двумя басмачами, стреляя в них из-под брюха лошади. Во время этого эпизода порох обжег кожу животного, и оно, обезумев от боли, внезапно рвануло с места и на полном скаку сбросило с себя актера. Падая, тот еще умудрился запутаться в стременах. От печального итога Мишулина спасло какое-то чудо.

Едва не получил серьезную рану и Павел Луспекаев. Правда, произошло это не на съемках. Дело было так.

Свободное от съемок время Луспекаев проводил в одном из махачкалинских ресторанов, где был настоящим любимцем. По словам очевидцев, когда в зале вспыхивала какая-нибудь ссора; между посетителями (а кавказцы народ горячий), Луспекаев; сгребал в охапку драчунов и разводил их в стороны. Перечить, ему никто не смел. Однако однажды такой человек нашелся. Когда в очередной раз Луспекаев встал со своего места, чтобы утихомирить драку, некий джигит достал из кармана нож и полоснул им по лицу артиста. К счастью, в последний момент Луспекаев успел среагировать и лезвие рассекло ему только бровь. Но рана все равно была глубокой и заметной. А на завтра была назначена съемка.

Когда Луспекаев в таком виде явился на съемочную площадку, режиссер схватился за голову и приказал гримерам немедленно замазать актеру рану. Те исполнили его наказ, однако это не помогло: кровь из раны все равно сочилась. И тогда пришлось пойти на хитрость: был придуман эпизод, в котором Верещагин получал легкое ранение. Помните, Абдулла приказывает одному из своих людей: «Аристарх, договорись с таможней», тот стреляет из пистолета, и осколок стекла попадает Верещагину в бровь.

Отмечу, что в одной из драк вне съемочной площадки едва не пострадал и Петруха-Годовиков. Как-то вечером вместе с Т. Федотовой (Гюльчатай) они пришли отдохнуть в местный парк отдыха. Зашли на танцплощадку. Но едва они там появились, как на юную артистку сразу «положили глаз» местные туркмены. Действовали они бесцеремонно, даже стали предлагать деньги Годовикову, чтобы тот продал свою спутницу. В конце концов пришлось Годовикову пустить в ход кулаки. На его счастье, рядом оказался один из его знакомых — Сашка-лейтенант, который когда-то занимался боксом. Вдвоем они кое-как отмахались от нападавших.

Из курьезов можно вспомнить эпизод «с икрой». Оказывается, в деревянной посудине было сделано фанерное дно, которое было выше настоящего и на него намазана икра. Так достигалась видимость того, что вся посудина завалена икрой под завязку. И всю эту икру сразу после съемки эпизода съели два человека: Луспекаев и Годовиков, которые, в отличие от остальных участников съемок, сумели заранее запастись ложками.

Еще об одном забавном случае рассказывает К. Кавсадзе (Абдулла): «В фильме был эпизод, который затем бдительная цензура приказала вырезать, назвав его «порнографией». Что это зa эпизод? В постели лежит голый Абдулла, прикрытый немного простыней, к нему прильнула одна из его жен, также обнаженная, и кормит виноградом. Этим эпизодом мы хотели показать, что у Абдуллы была своя жизнь, в которую ворвался Сухов и разрушил ее.

Мне было стыдно немножко сниматься в этой сцене, неловко, и потому попросил, чтобы никто не глазел. Режиссер В. Мотыль всех посторонних выгнал из павильона и приказал никого не пускать. Начали снимать, и тут открывается дверь и входит моя горячо любимая жена — она только что прилетела. Мотыль заорал: «Я же сказал никого не пускать!!!» Она повернулась и молча вышла. Я вскочил, сбросив с себя грудастую девицу: «Владимир Яковлевич, это же моя жена Белла!» Мотыль схватился за голову…»

И еще один любопытный эпизод, связанный с К. Кавсадзе. Если читатель помнит, в эпизоде, когда Абдулла нашел Сухова и своих жен, скрывающимися в огромной нефтяной цистерне, выстрелами из «маузера» ему пришлось проверить на прочность ее оболочку. При этом он сидел на коне. Так вот, оказывается, при съемках этого кадра конь под актером постоянно пугался выстрелов и отпрыгивал в сторону. Из-за этого было испорчено несколько дублей. В конце концов кому-то пришла в голову идея — заменить коня… человеком. И вот ассистент режиссера посадил себе на плечи Кавсадзе (а весил тот ни много ни мало 106 килограммов!) и принялся изображать из себя лошадь. Судя по кадрам фильма, у него это получилось превосходно.

Читатель помнит, что фильм начинается с прохода Сухова по пустыне. Однако снимали эти кадры в последние съемочные дни. Кузнецов в то время параллельно снимался в ГДР в очередном фильме, и его приходилось вызывать в Каракумы из Берлина. Вспоминает В. Мотыль: «Съемка была назначена на 5 часов утра, когда длинные тени создают рельефную фактуру барханов. Самолет с Кузнецовым прилетел поздно, и он не успел поспать и двух часов. Он спал, когда мы прибыли на место съемки. Я велел его, спящего, донести до его бархана, чтобы не будить раньше времени, пока идут приготовления к съемке. Он спал так крепко, что все попытки — издалека, рогатиной — разбудить его ни к чему не привели. Первый дубль был испорчен. Но и во втором он выглядит вялым и чуть безразличным. Можно себе представить, как тяжело давались актеру последние съемки, однако никто в группе не услышал от него даже одного слова жалобы | или неудовольствия».

И еще одна любопытная деталь из истории создания этого фильма. Когда началось его озвучание, Мотылю не понравился текст писем Сухова Катерине Матвеевне. М. Захарову пришлось их вновь переписать. Однако Кузнецов, который должен был их озвучивать, продолжал свои съемки в ГДР и приехать в Москву никак не мог. Что делать? И тогда на помощь пришел немецкий режиссер Конрад Вольф, который в те дни снимал в СССР фильм «Гойя». Через его администратора Мотыль послал Кузнецову звуковое письмо, а Вольф помог получить смену в тонстудии ДЕФА. Так что письма Сухова, которые звучат в фильме, имеют берлинское происхождение.

Как фильм едва не погиб

Осенью 1968 года, когда уже было снято около 60 % фильма, из Москвы внезапно был затребован весь отснятый материал. К тому времени ЭТК превратили в объединение «Мосфильма» и лишили самостоятельности, поэтому новые начальники пожелали ознакомиться, что это снимается на государственные деньги в далекой от столицы пустыне. И этот просмотр оказался не в пользу авторов картины, так как материал начальникам не понравился. Поэтому было принято решение заменить В. Мотыля на более надежного режиссера — Владимира Басова. Однако, когда и тот от этого предложения отказался и в знойную пустыню отправиться не пожелал, было и вовсе решено все отснятое на пленку смыть. В начале 1969 года подобный грустный финал пполне мог произойти, и мы бы никогда уже не увидели этот фильм, если бы кинорежиссер Игорь Таланкин не убедил нового художественного руководителя Георгия Данелия самому посмотреть отснятый материал по сценарию «Пустыни» и решить его судьбу. Данелия так и сделал и был приятно удивлен, так как материал ему понравился. После этого он уговорил чиновников из Госкино повлиять на руководителей «Мосфильма» и uiпретить им смывать уже отснятый материал. Госкино так и поступило, мотивируя свое решение финансовыми соображениями: слишком много денег было уже потрачено на съемки ною фильма. Однако, даже несмотря на это решение Госкино, Мотылю было приказано совершить ряд купюр. В частности, надо было сократить драку Верещагина на баркасе; убрать подробности убийства Петрухи штыком, как слишком жестокие; сократить «обнаженку» с Катериной Матвеевной, переходящей с задранной юбкой через ручей, и убрать обнаженных Сухова с гаремом (они разделись во время своего пребывания в цистерне); вырезать эпизод с икрой и заново переснять гибель Абдуллы. Рассказывает К. Кавсадзе: «Сначала мой Абдулла погибал по-другому. Шла перестрелка между мной и Кузнецовым-Суховым. И на баркасе, он в море, я прыгал с баркаса, стрелял в него, он в меня. Я его ранил, он меня смертельно ранил, потом я выплывал на берег. Он стоит на берегу, я падаю ему в ноги, он поворачивайся, уходит, и все мои жены — буквально час назад я хотел их всех убить — бегут и оплакивают меня. «Как это оплакивают? — негодовала женщина-редактор. — Глядишь, и зрители начнут жалеть бандюгу». Пришлось переснимать. А ведь наш финал во всех отношениях был оправдан: на Востоке муж, каким бы он ни был, всегда для жены что-нибудь да значит».

Отмечу, что из-за большого количества купюр, произведенных в фильме, тот и недобирает до положенных полутора часов.

Но, даже когда в начале 1969 года фильм был все-таки завершен, чиновники от кино его все равно забраковали. Их резюме было убийственным: «В фильме борьба с басмачеством в Средней Азии потеряла свой исторический и политический смысл».

И фильм был положен на полку. Казалось, что в ближайшие годы картина к зрителю так и не попадет. Однако в дело вмешался случай.

В один из тех осенних дней 1969 года Л. Брежнев решил посмотреть у себя на даче в Завидово какой-нибудь новый отечественный фильм. И дежурный по фильмохранилищу на свой страх и риск отправил к нему «Белое солнце пустыни». Результат превзошел все ожидания: Генсеку фильм понравился, и он распорядился, чтобы его немедленно выпускали на экран. В марте 1970 года в Москве состоялась премьера фильма, который тут же стал одним из фаворитов проката — 10-е место, 34,5 млн. зрителей. Правда, чиновники от кино продолжали считать иначе и присудили картине 2-ю категорию. Ни на один из тогдашних Всесоюзных кинофестивалей ее не отправляли, поэтому и наград у фильма никаких нет. За границей ее первым надумал купить знаменитый продюсер Дино де Лаурентис. После этого «Белое солнце пустыни» закупили еще 130 стран. Единственным исключением было Марокко — тамошний правитель Хасан II имел двух жен и наличие этого факта скрывал. А тут история про целый гарем!

Постскриптум

Судьба создателей и актеров легендарного фильма сложилась по-разному. Режиссер В. Мотыль в 1974 году все-таки добился своего и снял фильм о декабристах — «Звезда пленительного счастья». Однако такого оглушительного успеха, какой имел в народе его предыдущий фильм, он не добился.

А. Кузнецов, хотя и снялся затем еще в добром десятке картин, где сыграл и сыщиков, и бравых армейских офицеров, однако так и остался в народной памяти как красноармеец Федор Сухов.

Павел Луспекаев успел застать премьеру фильма и даже почитать о себе положительные рецензии в печати. Без сомнения, это была лучшая его работа в кино. И, к сожалению, последняя: 20 апреля 1970 года он скончался, не дожив до своего 43-летия всего лишь трех дней.

Н. Годовиков снялся затем еще в нескольких картинах, но в основном в эпизодических ролях. Отслужил в армии. Женился. И 1974 году у него родилась дочь Маша. Однако этот брак провожался недолго. В 1977 году он едва не погиб от удара «розочкой» во время драки с соседом по ленинградской коммуналке. После выписки из больницы устроился работать сначала в магазине, затем на дрожжевом и кожевенном заводах. Но работать оыло трудно: из-за недавней раны у него стали появляться свищи. В 1979 году он работу бросил, и вскоре его посадили в тюрьму по статье 209-1 УК (тунеядство). Сам он так объясняет это: «Кино сыграло отрицательную роль в моих отношениях с милицией. У меня не сложились отношения с участковым. Он мне говорил: «Ты вот снимаешься в кино, сыграл Петруху, а я простой участковый. Но, если захочу, я тебя посажу». Я спрашивал: «А тебе-то какой интерес от этого?» И он мне вот так простенько объяснил: «Ты живешь один в 25-метровой комнате, а я с семьей мыкаюсь в восемнадцати метрах». Это меня взбесило, я могу иногда резкое что-то сказать или какой-то поступок резкий совершить, даже, может быть, неожиданно для себя самого. И я ему сказал прямо: «Послушай, ты приехал из Псковской области и хочешь, чтобы у тебя сразу дворец был. У тебя в твоем Скабаристане дом с участком стоит, моего рядом нет, но меня, ты знаешь, как-то жаба не давит, мне это безразлично». Ну и в итоге он меня посадил за тунеядство».

В марте 1980 года Н. Годовикова освободили. Он вспоминает: «Приехал я домой, а дверь у меня взломана, в комнате ничего пет — ни мебели, ни телевизора, ни постельного белья. Соседи рассказали, что разорил меня тот же участковый. Он собрал в жэке дворников, привел в мою комнату и сказал: «Кому что нравится, забирайте себе, а остальное в окно выбрасывайте». По закону меня могли выписать с жилплощади только через полгода после того, как приговор вступил в силу, а они выписали — и четырех месяцев не прошло после ареста, я еще под следствием сидел. Пришел я к начальнику РОВДа, рассказал ему все. «Да-да, ты напиши заявление, перечисли, что пропало, и оставь секретарю. Да сообщи адрес, где тебя можно найти». Я написал адрес, через какое-то время туда приходит все тот же участковый, забирает меня и дает мне подписку, как бомжу. А по закону вторая подписка — и можно опять ехать на зону.

Поехал я, куда меня направили, — в Приозерск, Ленинградской области. Приехал, а мне говорят: «У нас нет мест в общежитии, ты сначала пропишись, а потом мы тебе дадим работу».

В общем, замкнутый круг: остался я без прописки, без жилья, без работы. А кушать-то хочется. Бомжевал, ночевал по подвалам. Ходил в каком-то потертом ватнике. Ну, и в итоге на одной квартире познакомился с ворами, и они мне, если честно, очень тогда помогли. Дали сразу 500 рублей — по тем временам деньги немалые, одели с ног до головы, обули. Причем сказали: мы ничего от тебя не требуем, устраивайся и живи. Но я человек очень благодарный по натуре: когда им нужно было помочь, я сам предложил свои услуги и пошел с ними на преступление».

Преступление, о котором упоминает Н. Годовиков, случилось в июле 1980 года. Закончилось оно для преступников плачевно: их поймали. Годовикову дали 4 года. Срок он отбывал в колонии в Яблоневке. Вот что он рассказывает о тех днях: «Там было много малолеток, которые после 18 лет прибыли из так называемой «детской зоны». А там нравы намного хуже, чем во взрослой. Они и переносят свою беспределыцину. Как-то прихожу после смены, собираюсь чайку попить, как кто-то из шпаны командует: «Верха! В пэвээр! По-быстрому!» «Верха» — это те, кто спит на втором этаже, на первом спят зэки заслуженные, их редко трогают. А «пэвээр» — это комната политико-воспитательной работы. Ну, мы идем в пэвээр, заходим, смотрим — «бойцы» стоят вдоль стены уже в кожаных перчатках. Значит, будет «замес», то есть избиение. Я уже и реку присмотрел. Решил — лучше пусть убьют, чем с опущенными почками медленно подыхать. Но меня тихонько оттеснили в сторону, знали, что главшпанзоны башку им оторвет. Оказалось, что кто-то из «верхов» «протек», пожаловался якобы администрации. Решили всех «замесить», а там, мол, пусть сами разбираются…»

Выйдя на свободу, Н. Годовиков какое-то время жил один, но затем встретил женщину, с которой стал жить гражданским браком. В 1989 году у них родился мальчик, которого назвали Артемом. Но затем фортуна вновь отвернулась от Годовикова. В начале 90-х жена и теща выгнали его из дома, и он опять стал бомжевать. И вновь, оказавшись на обочине жизни, он не нашел ничего иного, как пойти воровать. В мае 1991 года его вновь поймали и дали 2,5 года тюрьмы.

Освободившись в третий раз, Н. Годовиков сумел наконец вернуться в свой родной город — теперь он уже назывался Санкт-Петербург. Познакомился с женщиной (бывшей женой знаменитого хоккеиста из СКА Андрея Белякова, трагически погибшего), которая устроила его к себе на работу — в Метрострой. С 1994 года о нем вновь стали писать газеты, он несколько раз г. мступал по телевидению. Вроде жизнь у него наладилась.

«Джентельмены удачи». 1972 год

Идею этого фильма придумал режиссер Георгий Данелия.

Случилось это следующим образом. Был у него друг — Александр Серый, с которым они в 1959 году вместе окончили Высиню режиссерские курсы. В 60-е годы А. Серый снял два фильма (Выстрел в тумане», 1964; «Иностранка», 1966), после чего угодил в тюрьму. Случай проходил по разряду бытовых: Серый из-за ревности ударил некоего мужчину топором по голове и сделал по инвалидом. За это и сел на несколько лет. Освободили его в конце 60-х, и он какое-то время маялся без работы. Узнав об ном, Данелия и решил ему помочь. Он задумал написать сценарий, по которому его друг поставил бы хорошую комедию. Причем, учитывая, что с тюремными нравами Серый был знаком не понаслышке, сюжет будущего фильма решено было увязать с неволей.

Писать сценарий Данелия стал не один, а пригласил к себе в соавторы молодую, но уже известную писательницу 33-летнюю Викторию Токареву. Познакомились они в 1967 году, когда на Мосфильме» режиссер А. Коренев снимал фильм по ее рассказу День без вранья» (фильм назывался «Урок литературы»). Данелия и Токарева сблизились настолько, что в киношной тусовке упорно ходили слухи об их любовном романе. Даже тогдашняя супруга режиссера, актриса Л. Соколова, прекрасно знала об этом, но предпочитала молчать. Видимо, как результат этого романа и явился на свет сценарий фильма «Джентльмены удачи».

Рассказывает В. Токарева: «Первоначально идея «Джентльменов удачи» выглядела так: молодой милиционер, что-то вроде лейтенанта или капитана, должен был добром перевоспитать криминальных типов, свалившихся ему на голову. Мы с Данелией пошли с этой идеей на Пушкинскую площадь в управление милиции на прием к самому высокому милицейскому чину, чтобы проверить, может ли пройти такая идея. А то ведь что-нибудь не так напишешь — прикроют картину…

Оказались мы в кабинете человека по фамилии Голобородько. Рассказали, зачем пришли. Он подумал и говорит: «Если можно всяких жуликов воспитать добротой, то зачем, спрашивается, карательные органы? Нет-нет, даже и не думайте!» Мы поблагодарили за ответ, попрощались, пошли и сделали героя воспитателем детского сада.

По трагическому стечению обстоятельств режиссер этого фильма А. Серый какое-то время провел в тюрьме, и его тюремный опыт очень нам пригодился. «На свободу — с чистой совестью», весь этот воровской жаргон: «плохой человек, редиска», «моргалы выколю, пасть порву» — это все оттуда. А вот про памятник Лермонтову, «мужику в пиджаке», мы с Данелией сами придумали. Когда вдруг родилось: «Да кто ж его посадит? Он же памятник!», нас разобрал такой смех…»

Четырех главных героев должны были играть самые известные комедийные актеры Союза: Евгений Леонов (Доцент и Трошкин), Георгий Вицин (Хмырь), Савелий Крамаров (Косой) и Фрунзик Мкртчян (Василий Алибабаевич). Однако с последним случилась накладка: на съемки он приехать так и не смог, и его роль досталась артисту Театра-студии киноактера Раднэру Муратову, хорошо известному зрителям по таким фильмам, как: «Максим Перепелица» (1955), «Поединок» (1957), «Время, вперед!» (1966), «Щит и меч» (1968), «Далеко на Западе» (1969) и др. Вот как он сам вспоминает об этом событии: «Мы обязаны были сниматься беспрекословно в любой роли. Как-то ассистент режиссера дал почитать сценарий «Джентльменов удачи». Мне предлагали сыграть начальника тюрьмы. Помните короткий эпизод? Не знаю, что нашло, но впервые я заартачился: «Не буду!»

Назавтра вызывают к начальству. Долго мурыжат в приемной. Прекрасно понимаю, что ждет за ослушание — приказ о понижении зарплаты, и так-то маленькой. Наконец попадаю в кабинет, начинается разнос: «Мы тут бьемся-бьемся, чтоб хоть какую-нибудь роль заполучить, дать вам возможность заработать! А вы нос воротите!..»

Тут-то спасительная мыслишка и промелькнула в голове: «Да я потому от начальника тюрьмы отказался, что другую роль для себя вижу».

— Какую?

— Али-Бабу.

Вновь гром и молния на мою бедную голову. «Да ты понимаешь, на что замахнулся?! Сценарий специально написан под звезд — Леонова, Вицина, Крамарова… Али-Баба — Фрунзик Мкртчян вылитый. Это давно приговорено.

Долго еще возмущалось начальство моей неслыханной наглостью, но главного я добился — зарплату не срезали.

Шло время. Я уже забыл о «Джентльменах удачи». А события там развивались драматически. Солнечная Армения готовилась к славному юбилею — 50-летию республики. Национального героя Фрунзика ну никак не отпускали в Москву. Зима кончалась, а с ней возможность съемок в проруби. Фрунзика ждали-ждали, потом пригласили актера из Ташкента. Только утвердили, а тот под следствие попал…

В группе паника. Снег-то тает. Тут вспомнили, что какой-то чудак сам напрашивался на Али-Бабу. Долго вспоминали фамилию…

Пригласили меня. Виктория Токарева посмотрела-посмотрела: «У нас комедия. Поэтому играй серьезно, как у Швейцера во «Время, вперед!». Я и сыграл серьезно…

На съемках я всегда держался в стороне, потому что никого не знал. И еще боялся, что меня выгонят.

Помню, снимали сцену утренней зарядки на даче зимой. Мы должны были выбежать и натереть себя снегом. На репетиции все отказались оголиться по пояс, а я выбежал с голым торсом. Мне все захлопали. И тут у Крамарова сработала актерская зависть. На генеральной репетиции уже все выбежали без маек. И когда наступает момент обтирания снегом, Крамаров подбегает ко мне и начинает натирать снегом меня. Я так закричал, что самому страшно стало. И тут к Крамарову подбегает Вицин и натирает снегом его. Все чуть не умерли от хохота. И тогда эту сцену решили снимать именно в таком виде».

Стоит отметить, что во многих эпизодических ролях в этой картине играли не новички, а уже известные актеры. Например, Наталья Фатеева, Олег Видов, Любовь Соколова, Николай Олялин, Анатолий Папанов. Кстати, последний наотрез отказывался ниматься в эпизоде, мечтая о роли побольше. Но Данелия сумел-таки его уговорить.

Между тем едва начались съемки, как стало плохо с А. Серым: врачи обнаружили у него рак крови. И хотя на съемки фильма он все равно приезжал, однако большую часть работы за него делал Данелия, который официально был назначен художественным руководителем. В течение трех месяцев фильм был снят полностью.

Премьера «Джентльменов удачи» состоялась 13 декабря 1971 года в кинотеатре «Россия». Успех был ошеломляющим. Как вспоминает В. Токарева: «За мной сидела женщина, она просто сползала от смеха с кресла». Через несколько месяцев сползать с кресел начала вся страна. В прокате 1972 года фильм занял 1-е место, собрав на своих сеансах 65,2 млн. зрителей. Большинство выражений из этой картины навсегда ушли в народ: «пасть порву», «моргалы выколю», «канай отсюда», «лошадью ходи, лошадью», «сам ты елка», «петух гамбургский» и т. д.

В отличие от простого зрителя, критика встретила этот фильм в штыки. Сам С. Михалков написал разгромную статью в одной из газет. Еще один критик со страниц другого издания заявлял: «Фильм дальше нагромождения смешных нелепостей не идет… Режиссер не до конца понял то, во имя чего все же можно было поставить эту небогатую по мысли комедию… Е. Леонов обкрадывает самого себя, играет с нажимом и, что особо досадно, крайне однообразно. Особенно обидно за Г. Вицина, чья творческая судьба начинает вызывать уже серьезную тревогу…»

Отмечу, что фильму присудили самую низшую, 3-ю, категорию, что заметно ударило по карманам съемочной группы.

Между тем после окончания съемок отношения А. Серого и Г. Данелия окончательно испортились. Как вспоминает Данелия: «С Серым получилось не очень хорошо, обидно, что мы с ним перестали общаться. Мы не ссорились, нет, просто в какой-то момент я стал ему не нужен, и мы расстались…»

Отмечу, что в 1976 году А. Серый снял еще одну комедию: «Ты — мне, я — тебе», в которой сюжетная коллизия чем-то напоминала «Джентльменов…»: вновь все крутилось вокруг близнецов (правда, теперь родных братьев). Стоит отметить, что в эту картину Серый не пригласил ни одного человека из тех, с кем он работал несколько лет назад над «Джентльменами удачи» (кроме композитора Г. Гладкова). Несмотря на хорошую прокатную судьбу (3-е место, 41,6 млн. зрителей), этот фильм был гораздо слабее «Джентльменов удачи».

В 1983 году на экранах страны появилась последняя картина А. Серого — «Берегите мужчин» с Л. Куравлевым и Н. Руслановой в главных ролях. Однако прокатная судьба его оказалась намного скромнее предыдущих картин. А затем последовала трагедия. Режиссера настойчиво продолжал преследовать тот мужчина, которого много лет назад он сделал инвалидом. Однажды мот человек даже предпринял попытку застрелить Серого. К счастью, тогда все обошлось. Однако душевное состояние Серого продолжало ухудшаться. В конце концов он не выдержал и в середине 80-х покончил с собой.

«Место встречи изменить нельзя». 1979 год

В массовом народном сознании нет легендарнее банды, чем «Черная кошка». Кто, к примеру, помнит сегодня о московской оапде «попрыгунчиков» или о ленинградских «черных воронах», которые наводили страх на жителей этих городов своими деяниями и считались «крутыми» по меркам того времени. А вот память о «Черной кошке» живет. Однако не всякий сегодня знает, что, существуя на самом деле, эта банда ничего серьезного из себя не представляла, объединяя лишь мальчишек 12–14 лет. Уделом этих пацанов были одинокие табачные киоски да пара магазинов, куда они забирались под покровом темноты, предварительно взломав дверь. Уходя с места преступления, малолетние преступники рисовали на стене силуэт кошки, что вполне типично для подростков, начитавшихся приключенческих романов про пиратов и шпионов. Однако народная молва быстро разнесла весть о том, что в городе объявилась дерзкая банда, которую никак не может изловить доблестная милиция. Слухи о «Черной кошке», орудующей в Москве, были настолько широкими, что достигли многих городов тогдашнего СССР. В результате в этих местах тут же появились аналогичные группировки. Например, в Ленинграде в ноябре 1945 года 16-летний Шнейдерман собрал восьмерых сверстников и однокашников по ремесленному училищу и создал кодлу «Черная кошка». В уставе этой группировки было записано: «Кто откалывается во время работы от кодлы, должен быть сделан подчистую».

Специализацией этой банды были квартирные кражи, которых было совершено более пяти. Однако, не имея никаких связей с уголовной средой и действуя по-дилетански, эта банда вскоре попала в поле зрения отдела по борьбе с преступностью несовершеннолетних ленинградского угро и была полностью переловлена. Так же, как и ее московский прародитель.

Однако москвичам настолько запала в душу деятельность подростковой банды, что из вполне заурядной она вдруг превратилась в одну из легендарных. Даже именитые люди вспоминают о ней до сих пор. Вот, например, что рассказал о ней киноактер Александр Пороховщиков: «Один раз только я украл у матери золотые часы. Понес их в подвал дома, чтобы вступить в «Черную кошку». То, что в кино напридумывали, — это все ерунда. Какая-то жалкая воровская шайка изображена. На самом деле «Черная кошка» была солидная организация, в которую входили до- и послереволюционные медвежатники, белые офицеры, имевшие связи за кордоном. У них была униформа, чего в картине, кстати, нет. Они ходили в таких шикарных вельветовых шляпах, плащах, белых кашне и желтых перчатках. Замечательные штиблеты носили, тройку в полоску и обязательно фикса. Класс! Кошечек рисовали. Мне жутко нравились люди, которые состояли в контрах с существующей властью. А мне было 8 лет. Так вот — эти люди, которым я принес часики, взяли меня за ухо и привели к матери. Она накормила их борщом. Больше я в подвал не ходил».

Новый взлет мифологии вокруг банды «Черная кошка» произошел в середине 70-х, когда в свет вышел роман братьев Вайнеров «Эра милосердия». В романе банда была выписана как серьезная группировка, специализирующаяся на налетах с убийствами. Ее члены не щадили даже детей. Роман имел громкий успех, и на телевидении (после успеха сериала «Рожденная революцией») было решено экранизировать его. В качестве режиссера был выбран Станислав Говорухин, работавший тогда на Одесской киностудии. Вся подготовительная работа перед съемками проходила в 1977–1978 годах. Сами съемки включали в себя 124 дня и были рассчитаны на период с 10 мая 1978 по 9 февраля 1979 года. Большая часть съемок должна была проходить в Одессе, где для этих целей был построен дорогостоящий павильон.

Самые драматические события подготовительного периода связаны с утверждением актеров на главные роли (всего в фильме должны были появиться 30 персонажей). Владимир Высоцкий с самого начала хотел сняться в роли Глеба Жеглова, его желание целиком разделял и С. Говорухин, однако другие участники съемок были иного мнения. Например, братья Вайнеры считали, что с этой ролью не менее успешно могли бы справиться и такие актеры, как С. Шакуров или Н. Губенко. Такая позиция авторов сценария объяснялась одним: они очень хотели, чтобы фильм по их книге увидел свет, а с гонимым Высоцким эта перспектива могла стать нереальной (за несколько предыдущих лег у Высоцкого «зарубили» сразу три фильма, в которых он должен был играть главные роли). Однако, несмотря на наличие высоких недоброжелателей в кабинетах многих структур, Высоцкий также имел не менее представительных друзей, в том числе из МВД, которое курировало эти съемки. Например, его другом был начальник Академии МВД генерал С. Крылов. В свою очередь, Говорухин также не сидел сложа руки и «подстраховал» Высоцкого со своей стороны: он сделал микрофильм с участием Высоцкого и смонтировал с кинопробами других актеров, претендовавших на рольЖеглова. И Высоцкий в этом фильме смотрится намного лучше неинтереснее.

Еще более интригующие события разгорелись вокруг другого главного персонажа — Шарапова. В этой роли режиссер хотел видеть Владимира Конкина, карьера которого тогда уверенно набирала темп (последним фильмом с его участием была картина «Аты-баты, шли солдаты»). Однако больше никто не желал видеть этого актера в этой роли. Особенно резко реагировали все и же братья Вайнеры, которые хотели видеть кого угодно, но только не этого артиста (кинопробы на эту роль проходили также актеры: С. Никоненко, А. Абдулов и даже С. Садальский). Однако Говорухин был так настойчив в своем решении, что в конце концов ему удалось победить.

Из других героев фильма самым интересным был приход Александра Белявского на роль Фокса. Дело в том, что актера на эту роль так и не смогли найти, хотя съемки фильма уже начались. И тогда о Белявском вспомнил Высоцкий, сам привел на студию и отстоял его кандидатуру перед худсоветом.

Съемки фильма начались 10 мая 1978 года в Одессе. В парке имени Т. Шевченко снимался эпизод в биллиардной. Высоцкий в биллиард играть не умел, поэтому все его виртуозные удары по шарам выполнял Леонид Куравлев. Однако перед самым началом съемок произошло непредвиденное. В тот день из Парижа прилетела Марина Влади (у нее был день рождения) и привезла актерам блок сигарет «Винстон», а Высоцкому — новый джинсовый костюм. Но радость от встречи длилась недолго: Влади поговорила с мужем, и тот внезапно отказался сниматься в фильме. Свое решение он мотивировал фразой: «Мне так мало осталось жить, а хочется еще поездить по миру». Такой поворот событий грозил сорвать съемки надолго, поэтому Говорухин приложил максимум усилий, чтобы уговорить Высоцкого остаться. Для этого ему пришлось пообещать ему самый свободный график работы.

Между тем едва уладилось дело с Высоцким, как тут же возникли проблемы с Конкиным. Сам он об этом вспоминает так: «Работа началась, но первые результаты никому не понравились. Я впервые отчетливо понял, что никому я в этой картине не нужен. Я тихо собрал свой чемодан и уже решил было уезжать, как вдруг в дверь моего гостиничного номера постучался Виктор Павлов (Левченко). «Чего это ты чемодан собрал?» — «Да вот, Вить, уезжаю я. Не могу больше работать в такой обстановке, когда все тебя не любят, не понимают… Да и Высоцкий давит, как танк, ничего не слушает, тянет одеяло на себя…» А именно так и было, чего скрывать? Не знаю, может, кому-то и приятно, когда на него орут. Мне приятно не было, у меня просто руки опускались…

Короче, Виктор уговорил меня остаться. А вскоре в Одессу приехал Стае Садальский, и Высоцкий со свойственным ему темпераментом начал давить уже на него. Однако в этом случае со Стасом провел разъяснительную беседу я, и тот успокоился».

Сам С. Садальский вспоминает о тех днях следующее: «Мы с Высоцким как-то сразу друг другу не понравились. Он мне — тем, что был разодет во французские шмотки. Володя же возмутился, когда я однажды спросил, кто это у нас тут вертится на съемках: «Как кто? Это же Марина Влади!»

Стоит отметить, что именно Высоцкий со своим неуемным темпераментом придавал картине нужный ритм. Снимись вместо него другой актер, картина получилась бы не такой напряженной и колоритной. Один раз он даже выступил как режиссер. С. Говорухин улетел в ГДР, и Высоцкий собственноручно отснял эпизод с допросом Груздева (С. Юрский). Причем вместо положенных 250 метров пленки «угробил» на это дело 3 ООО. Жесткость Высоцкого-режиссера почувствовали тогда многие участники съемок. Однако эпизод получился по-настоящему сильным.

В другом случае Высоцкий взял на себя эпизод с разоблачением муровца Соловьева (В. Абдулов). Здесь должен был сниматься актер Е. Шутов (старший следователь Панков), однако у него случился инфаркт, и в кадре оказался Высоцкий. И эпизод стал одним из лучших в фильме.

И вновь послушаем слова В. Конкина: «Налет «паханства» на съемках определенно присутствовал. Все выбрали себе идола, на которого молились. Слово Высоцкого было непререкаемо. Почему?! Так ведь не должно быть, кино — детище коллективное. Но перед Владимиром Семеновичем, царство ему небесное, все плясали на задних лапках… Теперь многие почему-то считают, что мы были друзьями. Увы, нет: жесткость в наших отношениях, к сожалению, доминировала».

А вот мнение еще одного участника съемок — З. Гердта (кстати, он ни разу так и не посмотрел фильм целиком): «Убежден, что Высоцкий на этот раз играл слабее даже Конкина, не очень любимого мною. У Конкина игра получалась разнообразней, с нюансами, а Володя красил Жеглова одной краской. А вот Гамлета он играл гениально…»

Финал картины должен был быть трагическим вдвойне: в нем убивали и Левченко, и невесту Шарапова Варю Синичкину. Однако высокое киноначальство заявило, что не позволит разочаровывать зрителей таким убойным финалом. Торги шли целый месяц, пока стороны не пришли к решению фифти-фифти: Левченко погибал, а Синичкина оставалась живой. Однако даже с таким финалом картина в целом не понравилась сценаристам — братьям Вайнерам. По словам С. Говорухина: «Вайнеры даже категорически потребовали снять их имена с титров. Правда затем вовремя спохватились и взяли ход назад…»

Но затем свое нелицеприятное мнение о фильме высказали высшие чины МВД. Сразу после премьеры фильма (осенью 1979) в «Комсомольской правде» появилась разгромная статья за подписью генерал-лейтенанта и двух полковников милиции. Вот ппиь отрывок из нее: «Перед зрителями же выступили довольно неорганизованные, не очень культурные и к тому же неважно обученные люди, не брезговавшие для достижения успеха грубыми нарушениями социалистической законности… Вряд ли мы юлжны быть снисходительны к детективу, даже поставленному профессионально, если он искажает историю».

Однако, как это часто и бывает, чем больше фильм не нравился наверху, тем сильнее его любили в народе. «Место встречи изменить нельзя» как раз из этой категории. Когда он демонстрировался на телеэкранах, в Москве и области не было зафиксировано ни одного серьезного криминального ЧП. Фильм по праву стал культовым в истории отечественного кинематографа.