Дракон и Джинн

Глава 11

Джим вспомнил, как однажды — при первой встрече с Брайеном — ему удалось выйти из затруднительного положения, вовремя ввернув рассказ о социальном обеспечении граждан. Может быть, стоило и сейчас воспользоваться аксессуарами двадцатого века. Джим добродушно улыбнулся:

— Я перед тобой в неоплатном долгу, сэр Мортимор. Ты прямо-таки открыл мне глаза. Последние несколько дней я был обеспокоен метеорологической обстановкой в замке. Мне казалось, существует опасность сближения области низкого атмосферного давления с областью высокого атмосферного давления. Но твои объяснения успокоили меня.

Губы сэра Мортимора, которые при первых словах Джима начали складываться в нечто весьма напоминающее презрительную усмешку, неожиданно онемели, а затем и вовсе сомкнулись. Похоже, и Брайен был сбит с толку.

— Обстоятельства сложились так, что я перестал заниматься магией, — бодро продолжал Джим, — поэтому мое беспокойство было вполне оправдано Если бы не крайняя необходимость, я не стал бы отвлекать ваше с сэром Брайеном внимание на вопросы чисто метеорологического и астрофизического свойства.

Сэр Мортимор вопросительно посмотрел на Брайена.

— Сэр Джеймс маг, — сухо пояснил Брайен. — Ты помнишь, он отказался играть в кости. Служение своему искусству для него превыше всего.

— Конечно, я слышал о занятиях сэра Джеймса. Он может превращаться в дракона. Но я думал, что на этом все и кончается. Решил, что игра в кости может каким-то образом помешать этому превращению.

— Не только она, — заверил Брайен. — Устав его ордена чрезвычайно строг. К примеру, сэру Джеймсу не дозволено спать на кровати. Он спит, как подвергнутый епитимье, только на тюфяке, который постоянно возит с собой.

Пришел черед удивиться Джиму. Он и представить себе не мог, что его матрас, тщательно обработанный специальным составом против паразитов, вызывает у Брайена такие ассоциации.

Сэр Мортимор побледнел.

— Сэр Джеймс, — тихо проговорил рыцарь, — прими мои извинения, если я по запальчивости тебя чем-то обидел. Я разговаривал с тобой как с рыцарем. Не имел ни малейшего представления, что ты маг.

О таком повороте событий Джим и не мечтал — сэр Мортимор принес извинения.

— Прошу тебя, не называй меня магом, — поспешно сказал Джим. — Я знаком лишь с началами магии. Магами можно называть тех, кто постиг всю глубину науки, таких, например, как мой учитель Каролинус. Ты ничем не обидел меня, сэр Мортимор. Мы здесь все рыцари. Оставим в покое магию. Я буду говорить с тобой как с рыцарем и буду признателен, если ты ответишь мне тем же.

— Очень великодушно с твоей стороны, сэр Джеймс, — произнес сэр Мортимор. — Ты должен понимать, мы здесь, на Кипре, оторваны от европейского общества. Я и раньше не отличался кротостью нрава, а теперь совсем огрубел. За словом в карман не лезу. В последние дни особенно. Не просто добиться, чтобы твои приказы выполнялись неукоснительно. С людьми рангом ниже я не церемонюсь, но и с равными по положению допускаю вольности. Буду тебе крайне признателен, сэр Джеймс, если ты не сочтешь за труд при случае поправлять меня. Это пойдет мне на пользу, и уж, во всяком случае, я смогу вовремя принести извинения.

Джима хватило лишь на нечленораздельный звук — дать внятный ответ он был просто не в состоянии.

Сэр Мортимор первым пришел в себя. Его щеки порозовели.

— Я тебе очень благодарен, сэр Джеймс... Какого черта! — Последние слова сэра Мортимора достались Бопре, который вошел в комнату и ждал, когда на него обратят внимание. — Что случилось?

Вспышка рыцаря не произвела на Бопре никакого впечатления. Казалось, второй по положению человек в замке был высечен из камня.

— Прошу прощения, милорд. В деревне оживились пираты! Видно, не могут смириться с поражением. Огонь под дверью погас. Сейчас темно. Можно выпустить через лаз в двери разведчика. Я могу пойти и сам. Не составит труда прокрасться к домам и узнать, что замышляют пираты. — Голос Бопре не отличался колоритностью. Та же монотонность, которую Джим слышал и раньше.

— Не надо, Бопре, — сказал сэр Мортимор. — До рассвета ничего не случится. А там посмотрим. Может быть, пираты попытаются найти другой путь к двери, более безопасный. Но только не в темноте. Не сейчас.

Бопре переступал с ноги на ногу.

— Можешь идти, — сказал рыцарь. Бопре вышел из комнаты. Сэр Мортимор повернулся к Джиму:

— Ты удовлетворен моими объяснениями, сэр Джеймс? Не считаешь, что я держу на кого-то зло?

— У меня этого и в мыслях не было, — ответил Джим.

— Ну и прекрасно, — сказал сэр Мортимор. — А теперь, господа, не выпить ли нам немного вина? Да и отправиться по койкам не помешает. Силы нам еще могут понадобиться. Кстати, сэр Джеймс, мне пришла в голову одна мысль. Прости меня за невежество и не сочти мой вопрос очередным выпадом, только я хотел бы узнать, нельзя ли использовать твою магию для защиты замка. У меня есть кое-какие сбережения. За свою помощь ты мог бы назначить цену, которую сочтешь справедливой.

— Должен разочаровать тебя, сэр Мортимор, — ответил Джим. — Я не торгую магией.

— Конечно, конечно... — замялся сэр Мортимор. — Тогда не поговорить ли нам о чем-нибудь другом, господа? Между нами говоря, я не ожидал, что мы так легко отобьем штурм. Может быть, этим морским разбойникам за их труды назначена не такая уж большая награда. Вот они и не очень стараются. В море можно наловить рыбы, да и в деревне, по домам, можно наскрести кое-какой еды, но рано или поздно у разбойников кончится провиант. Может случиться так, что после пары бесплодных попыток овладеть замком пираты просто-напросто сядут на свои галеры и уберутся восвояси. Насколько я знаю, такое уже бывало.

— Я рассказал сэру Джеймсу, как мы ловили рыбу, сэр Мортимор, — вступил в разговор Брайен, стараясь не смотреть на Джима, — и о том удовольствии, которое я получил. Все вышло по-твоему. Мы действительно поймали настоящую громадину. А чего стоило втащить ее в лодку! Было бы неплохо взять в море и сэра Джеймса. Если пираты в самом деле уберутся, он мог бы попытать счастья.

— Да нет ничего проще, — сказал сэр Мортимор и сделал большой глоток из кубка. — Я никогда не забуду свой первый выход в море здесь, на острове... Еще вина! — неожиданно громыхнул рыцарь. — До того я ловил всякую мелочь вроде морских собак, которые сами идут на крючок. Буду счастлив взять тебя с собой, сэр Джеймс. Кончится осада, и мы выйдем в море.

— Благодарю тебя, сэр Мортимор, — сказал Джим. — Поживем, увидим. Ты не забыл, Брайен, что у нас дела? Ты и так уже задержался на Кипре.

— Да ничего страшного, вы могли бы пробыть здесь еще несколько дней, — сказал сэр Мортимор. — Как только эти разбойники уберутся, мы сможем неплохо провести время. Сэр Джеймс, ты сказал, что не торгуешь магией. Твоя позиция заслуживает уважения. Но думаю, с помощью магии можно заработать кучу денег. Мне не раз приходило в голову, не заняться ли магией самому. Я бы сумел извлечь из нее пользу. Да все недосуг было. Чтобы овладеть магическими приемами, понадобится, пожалуй, недели две, а то и больше. Я полагаю, здесь важна ловкость рук, а остальное приложится.

— Не совсем так, — ответил Джим. Он вспомнил, каких трудов ему стоило изучение магии. А чему он научился? Совсем немногому. И это несмотря на помощь Каролинуса. — Магические приемы — это далеко не все.

— Что ты говоришь! — Сэр Мортимор задумчиво посмотрел на Джима. — Неужели рыцарь не сможет постичь эту науку хотя бы за несколько месяцев? У меня ловкие руки. Своим друзьям я даже показываю маленькие фокусы. Предметы исчезают и появляются сами собой. Конечно, это всего лишь фокусы, а не магия. Но все в один голос заявляют, что стоит мне попрактиковаться, и я смогу стать непревзойденным магом. Так ты считаешь, сэр Джеймс, чтобы овладеть магией, понадобится год или около того?

— Несомненно, — безапелляционно ответил Джим.

— Что поделаешь, — вздохнул сэр Мортимор. Смирение хозяина замка показалось Джиму наигранным.

— Сколько, по-твоему, надо лет, чтобы стать рыцарем?

— Рыцарем? Да ты и сам знаешь. На это уходит чуть ли не вся жизнь.

— Маги должны жить намного дольше рыцарей, — сказал Джим. — Магам тоже требуется целая жизнь, чтобы овладеть своим искусством.

Сэр Мортимор в недоумении нахмурил брови. Постепенно приговор Джима дошел до его сознания. Складка между бровями разгладилась, а на щеках выступило нечто вроде румянца. Но рыцарь не успел сказать свое слово — в комнате снова появился Бопре.

— Прошу прощения, милорд, — монотонно проговорил вошедший. — Деревенский плотник, что у нас в замке, через лаз двери услышал, что пираты принялись за работу. Забивают в землю колья ниже лестницы, а в деревне что-то строят. Плотник клянется, что слышал визг пилы. Он просит разрешения сделать вылазку и узнать обо всем на месте.

— Мы не можем рисковать единственным плотником. Неужели нельзя найти кого-нибудь другого?

— Есть человек, который немного смыслит в плотницком деле.

— Так распорядись, Бопре, — сказал сэр Мортимор. — Займись этим сам и не беспокой меня по пустякам.

Бопре отправился вниз по лестнице. Слуга, явившийся по зову хозяина замка, разлил вино. Оно оказалось не лишним — сэр Мортимор тут же успокоил свои нервы.

— Надеюсь, господа, нас больше не будут тревожить, — сказал сэр Мортимор. — Жаль, что ты лишен удовольствия сыграть в кости, сэр Джеймс. Ума не приложу, чем еще можно заняться. А предложить сэру Брайену сыграть небольшую партию перед тем, как отправиться спать, у меня язык не поворачивается. Тебе пришлось бы сидеть в одиночестве и скучать.

— Не обращайте на меня внимания, — сказал Джим. — Я люблю смотреть, как играют другие. Наблюдать за играющими — это почти как играть самому.

— В таком случае, — начал сэр Мортимор, обращаясь к Брайену, — что ты скажешь о небольшом матче, сэр? У меня и кости, как нарочно, с собой. Да и те деньги, которые, я выиграл в прошлый раз.

— Тем лучше, — сказал Брайен. — У меня деньги тоже с собой. Не надо спускаться в комнату.

Брайен полез в висящий на поясе кошель и выгреб из него полную горсть французских золотых мутондоров. На них стоило посмотреть — размер монет внушал уважение. Сэра Мортимора ждать не пришлось. На столе появились почти не уступающие по размеру мутондорам Брайена серебряные монеты, пересыпанные мелочью.

— Десять серебряных монет за одну золотую пойдет? — спросил сэр Мортимор у Брайена.

— Ни малейшего возражения, — согласился Брайен. Игра началась. К удивлению Джима, Брайен тотчас же стал выигрывать. Он выиграл четыре раза подряд, затем раз проиграл и снова выиграл три раза. Оба игрока были всецело поглощены игрой. Их глаза так и бегали за кубиками. На Джима никто не обращал внимания.

К своему сожалению, Джим так до сих пор и не уяснил, как можно уличить сэра Мортимора в нечестной игре, если только тот действительно мошенничал. Может, все-таки воспользоваться магией, подумал Джим, но тут же отбросил эту крамольную мысль.

Да и была ли необходимость следить за хозяином замка? Брайен продолжал выигрывать в среднем три кона из пяти. Серебро сэра Мортимора быстро перекочевывало на противоположную сторону стола. Сэр Мортимор, конечно, мог заранее запланировать свой проигрыш, чтобы отвести от себя подозрения. Стоило ли лезть на рожон после того, как он свыкся с мыслью, что Джим самый что ни на есть маг.

Хозяин замка мог проигрывать умышленно. А мог решить, что в этот вечер лучше играть честно и Брайену просто везет. Возможно, конечно, что подозрения Джима вообще ошибочны.

Выигрыш Брайена в епископстве и проигрыш в замке могли объясняться непостоянством фортуны. В первый раз повезло Брайену, а во второй — сэру Мортимору. Такое случается сплошь и рядом и при честной игре. А если сэр Мортимор играет честно, Брайену остается уповать лишь на везение.

Игра продолжалась. На время удача отвернулась от Брайена. Он проиграл несколько раз подряд, но затем снова стал выигрывать. Деньги сэра Мортимора быстро таяли. Все шло к малоприятной альтернативе: или закончить игру или отправиться за новыми деньгами.

— Сегодня мне не везет, — наконец заключил сэр Мортимор. — Но нет худа без добра. Мы, по крайней мере, отвлеклись от неприятных мыслей и теперь можем спокойно разойтись по своим комнатам. Будем считать, что мы квиты, сэр Брайен.

— Мне, право, неловко, — сказал Брайен. — С моей стороны было бы неблагородно не дать тебе отыграться. Если ты устал, о продолжении игры не может быть и речи. Но уверяю тебя...

— Да я хотел соблюсти приличия, — перебил его сэр Мортимор. — Я и не устал вовсе. Все равно еще не раз обошел бы замок. Если хочешь, продолжим игру. Я не прочь отыграться. Только схожу за деньгами. Приличия требуют, чтобы деньги лежали на столе.

— Ради Бога, — согласился Брайен, упорно не замечая знаков, которые подавал ему Джим. — С удовольствием тебя подожду. Да и сэр Джеймс тоже.

— Я скоро вернусь, — сказал сэр Мортимор.

— Брайен, — сказал Джим, когда рыцарь вышел из комнаты, — надо вовремя остановиться. То, что ты сейчас выиграл, возмещает, по крайней мере, часть твоего проигрыша.

— Это верно, — согласился Брайен. — Но, Джеймс, я должен дать ему шанс. Представь себе, что у моего противника на турнире лопнула подпруга еще до того, как мы скрестили копья. Я бы презирал себя до конца дней, если бы не повернул коня на исходную позицию и не подождал, пока противник не переседлает лошадь.

Появился сэр Мортимор. Он сел за стол и потянулся за кошелем:

— Раз ты ставишь на кон золото, сэр Брайен, я решил не отставать от тебя.

Рыцарь высыпал на стол содержимое кошеля. Против французских мутондоров Брайена сэр Мортимор выставил английские нобли, очень похожие на те, которые Брайен получил несколько месяцев назад за победу на рождественском турнире. Скорее всего, те самые, подумал Джим. На столе было полно денег.

Игра возобновилась. Брайен снова начал выигрывать, потом немного проиграл, а затем удача вернулась к нему. Правда, вторая полоса везения оказалась короче первой. Игра пошла с переменным успехом, и все-таки постепенно золото Брайена перекочевывало к сэру Мортимору. Оба игрока целиком отдались игре. Азарт охватил даже Джима — теперь он не пропускал ни одного хода. Наблюдая за прыгавшими кубиками, Джим все больше и больше убеждался, что сэр Мортимор каким-то образом держит игру в своих руках. Как ему это удавалось, Джим понять не мог. Сэр Мортимор метал кости в одной манере — что перед выигрышем, что перед проигрышем, да и кости были теми же самыми.

И все-таки Джим не мог отделаться от своих подозрений. Более того, они все росли и росли. В игре прослеживалась явная закономерность. Стоило Брайену немного выиграть, как он тут же проигрывал значительно больше, чем перед этим снял с кона. И так повторялось из раза в раз.

Джим постарался вспомнить, что ему вообще известно о мошенничестве в этой игре. Оказалось, немногое. В памяти остались обрывочные сведения всего о двух приемах надувательства. Кажется, о них он где-то читал. Первый прием заключался в том, что ловчила, перед тем как метнуть кости, устанавливал на каждой из них по счастливому перевертышу, а для исполнения второго вроде бы требовались кубики с подточенными ребрами — тогда кости всегда падали нужной стороной кверху.

Но если Джиму не изменяла память, а кубики сэра Мортимора действительно подточены, это бы ничего тому не дало. Брайен бросал бы такие кости с не меньшим успехом.

Тогда, может быть, «счастливый перевертыш»? Но с ним много возни: устанавливай каждый раз на ребро кубика, а после броска снимай, да и метать кубики нужно особым образом. Вряд ли сэр Мортимор стал бы заниматься всю игру подобной процедурой.

Тогда что-то третье. У сэра Мортимора могло оказаться два комплекта костей. Одним он играет сам, а второй подсовывает Брайену. Но это казалось невероятным, как и использование счастливого перевертыша. Если сэр Мортимор подменял одни кости другими, ему приходилось делать это у всех на глазах. А это было попросту невозможно.

Невозможно ли?

Джим вспомнил, что вроде бы в каком-то прочитанном им романе детектив утверждал: когда все вероятные версии преступления оказываются несостоятельными и остается лишь одна, самая немыслимая, она и есть единственно правильная. Оставалось исходить из того, что сэру Мортимору удается каким-то образом манипулировать двумя парами кубиков, и попытаться определить, как он это делает.

Сам Джим ни разу не играл в кости, даже в двадцатом веке. Он был одним из тех немногих людей, которые не пускаются в авантюры, если только на карту не поставлена их жизнь.

Правила игры, за которой наблюдал Джим, были просты. Один из игроков бросал кости и объявлял выпавшее на них число очков, а затем за оговоренное количество попыток пытался выкинуть то же число очков снова. Если ему это удавалось, он выигрывал и вел игру дальше. Если ни одна из попыток не приводила к успеху, он проигрывал и кости переходили к его сопернику. Тот, в свою очередь, бросал кости, объявлял число выпавших очков и пытался за отведенное количество попыток выкинуть выигрышное число очков.

Пора понаблюдать за руками сэра Мортимора, решил Джим. А посмотреть было на что. Руки рыцаря были не только мускулистыми, но и необычайно длинными. Сэр Мортимор нисколько не преувеличивал, говоря об их ловкости. Рыцарь тряс кости в кулаке ладонью книзу, почти над самым столом, а бросал их, резко разводя пальцы в стороны. После броска пальцы рефлекторно возвращались обратно, правда, не собираясь в сжатый кулак. По-видимому, рыцарь одинаково хорошо владел обеими руками, по крайней мере, кости он бросал то правой, то левой.

Брайен бросал кости по-другому. Он тоже сначала тряс их в сжатой руке, но держал кулак мизинцем книзу, будто хотел ударить кулаком по столу, а потом просто поворачивал руку ладонью вниз и тихонько разжимал пальцы.

По сравнению с Брайеном сэр Мортимор расправлялся с маленькими белыми кубиками просто артистично. Если Брайен в совершенстве владел оружием, то за игорным столом он явно уступал в грациозности своему сопернику. Он бросал кости так, как, должно быть, принялся бы за это сам Джим, приведись ему когда-нибудь сесть за игру.

Сэр Мортимор не только виртуозно метал кости, но и манипулировал ими гораздо быстрее Брайена. Едва успев бросить кости на стол, он тут же быстрым движением забирал их обратно в руку. Его пальцы так и мелькали перед глазами Джима. Подозрения росли. Быстрота обращения с кубиками могла быть умышленной, рассчитанной на то, что соперник чего-нибудь не заметит. Если так, то не грех воспользоваться магией, решил Джим, и скрытно понаблюдать за действиями сэра Мортимора. Для этого много энергии не требовалось.

Джим настроил свои глаза так, как настраивают кинокамеру для ускоренной съемки. Теперь он мог воспроизвести действия рыцаря в замедленном темпе.

Проследив, как сэр Мортимор в очередной раз бросает кости, Джим мысленно записал увиденное в памяти. Теперь можно и воспроизвести изображение. Над столом видны руки сэра Мортимора. Одна из них зажата в кулак. Кулак медленно разжимается, большой палец отходит в сторону, остальные пальцы распрямляются. Распрямляются, но не до конца! Кубики остаются в ладони! Другая рука, согнутая в запястье, разгибается, и из рукава на стол падает вторая пара костей. Пальцы, удерживающие на сгибе первую пару кубиков, сжимаются и быстрым движением посылают кубики в рукав.

Это была последняя попытка сэра Мортимора выкинуть выигрышное число. Она была, по-видимому, обречена на неудачу, и кости перешли к Брайену.

Джим перешел на обычное зрение.

Брайен бросил кости. На одном кубике выпало пять очков, на другом — два. Попытки выбросить снова семь очков не удались, и Брайен проиграл. Сэр Мортимор быстро собрал кости, и Джим сразу заметил — уже без помощи магии, — что рыцарю удалось переправить их в пустой рукав, тот самый, в котором они и находились перед тем, как Брайен вступил в игру. В ход пошла первая пара кубиков, извлеченная из другого рукава рыцаря.

Теперь сэр Мортимор тряс кости обеими руками. Он походил на боксера, поздравляющего себя с победой. Выпало восемь очков. С третьей попытки рыцарь выбросил выигрышное число, и Брайену пришлось расстаться с поставленными на кон ноблями. Стало ясно: одна пара кубиков предназначалась для выигрыша, другая — для проигрыша. Сэр Мортимор контролировал игру и по своему усмотрению подсовывал Брайену то одну, то другую пару костей.

Джим удовлетворенно хмыкнул. Вывести сэра Мортимора на чистую воду оказалось непросто. Теперь оставалось с помощью магии восстановить справедливость, помочь Брайену вернуть деньги, а это уже несложно.

Ты не сделаешь этого, — раздался в голове Джима голос Каролинуса.