Дракон и Джинн

Глава 24

Окажись на месте Геронды кто-то другой, у него наверняка отвисла бы челюсть. Геронда лишь удивленно подняла брови:

— Ты тоже занимаешься магией, Анджела?

— Никогда даже не пыталась. Но раз уж я была драконом, почему бы мне не стать им снова? А если я сама превращусь в дракона, то смогу превратить в него и тебя.

— Как ты это сделаешь? — поинтересовалась Геронда.

— Как получится. Я не раз наблюдала за действиями Джима. Если бы ты жила с кем-то так же долго, как я со своим мужем, ты знала бы этого человека очень хорошо. Отойди немного, я попробую.

Геронда отступила на несколько шагов.

Энджи глубоко вдохнула, опустила руки по швам, сжала их в кулаки и закрыла глаза.

Время пошло.

Геронда хотела что-то сказать, но передумала и замерла в ожидании.

Энджи выдохнула и открыла глаза:

— Пока не получается. Попробую еще раз. Когда Джим занимается магией, он мыслит образами и верит в то, что делает. Если я представлю себя драконом и поверю в свои силы, получится и у меня.

— Конечно, получится, — участливо произнесла Геронда.

Энджи снова глубоко вдохнула, сжала руки в кулаки и закрыла глаза.

— Я — дракон. Я — дракон. Я — дракон... — начала приговаривать Энджи.

Геронда неотрывно смотрела на Анджелу. Энджи открыла глаза и отдышалась.

— Все равно получится, — упрямо сказала она.

— Конечно, получится, — повторила Геронда. Анджела заходила взад-вперед по крыше.

— Я действительно знаю, что делает Джим, когда занимается магией. Я даже знаю, что он при этом чувствует. Если я обрету это чувство... — Анджела остановилась. — Потерпи, Геронда. Я попробую еще раз.

И опять ничего не вышло.

— Анджела, может быть...

Геронда увидела, что Энджи не слушает ее. Та стояла закрыв глаза.

И вдруг... Анджела превратилась в дракона! Геронда инстинктивно отпрянула назад:

— Анджела... Ты в нем? Внутри?

Дракон повернул голову, посмотрел на Геронду и изящно кивнул. Дракон получился большим и... грациозным.

— Это я, Геронда, — сказал дракон. — Я же тебе говорила, что у меня получится. Теперь мне остается превратить в дракона тебя.

— Давай! — согласилась Геронда. В ее голосе было больше любопытства, чем страха. Тем не менее она спросила на всякий случай:

— А это не больно?

— Нисколько. Стой спокойно, я сосредоточусь. Мне надо поверить в то, что ты станешь драконом. Не знаю, как я превратилась в него сама, но думаю, мне удастся повторить опыт. Может быть, на это уйдет больше времени. Надо набраться терпения. — Дракон закрыл глаза, поджал лапы, глубоко вдохнул и забубнил:

— Геронда — дракон. Геронда — дракон. Геронда — дракон...

Геронда терпеливо ждала своей участи.

Сидящий на струйке дыма Гоб наблюдал за происходящим со смешанным чувством страха и восхищения.

Дракон тяжело задышал, поднял голову и посмотрел на Геронду:

— Наверное, будет лучше, если ты мне поможешь, Геронда. Закрой глаза и повторяй: «Я — дракон, я — дракон...»

— Конечно, Анджела, — согласилась Геронда. — А должна я...

Геронда не успела задать вопрос. Раздался грохот, и на крыше закрутился неизвестно откуда взявшийся вихрь дыма. Когда дым рассеялся, собравшиеся на крыше увидели Каролинуса. Его рост был не менее девяти футов. Каролинус сверкал глазами, его борода топорщилась.

— У ВАС НИЧЕГО НЕ ВЫЙДЕТ! — воскликнул маг.

Дракон и Геронда удивленно уставились на пришельца.

— Всему есть предел, Энджи, — грозно изрек Каролинус. — Джеймс уже дошел до ручки. Твой муж, прыгая, как кузнечик, по свету, использует магическую энергию направо и налево. На каждом шагу он совершает ошибки, и просто чудо, что ему каждый раз удается выбраться из очередной передряги. Мало того что он без надобности тратит энергию, ему еще пришло в голову использовать для своих нужд средства, позаимствованные из другого мира. Мне хватает забот с Джеймсом. Два строптивца — для меня много. Я старый человек, Анджела Эккерт. У тебя ничего не получится!

— Я должна найти Джима!

— Но не таким способом! — рявкнул Каролинус.

Анджела обрела человеческий облик.

— Как ты посмел! — возмутилась Энджи.

— Я всего лишь вернул тебе истинное обличье. Быть драконом ты не имела права. Анджела Эккерт, чтобы найти Джима, тебе надо придумать что-то другое. По своей воле драконом ты больше не станешь и никого другого в дракона не превратишь. Другое дело, если в дракона тебя превратит Джим. В его действия я вмешиваться не буду. Он волен делать все, что в его компетенции. Ты же не только нарушила нормы Энциклопедии некромантии, но и действовала без какого-либо на то разрешения, самостоятельно, без присмотра мага. На мгновение ты нарушила равновесие сил. Все вокруг зашаталось.

— Пусть себе шатается, — сказала Энджи. Она выпрямилась, сделавшись чуть ли не выше ростом, повернулась к Каролинусу и сверкнула глазами не хуже мага:

— Я найду Джима, где бы он ни был. Тебе не остановить меня. И берегись, если окажется, что из-за твоего противодействия я не смогу спасти его.

— Господи помилуй! — вскричал Каролинус.

— Запомни, что я сказала, — в сердцах добавила Анджела.

— Энджи, то, что ты говоришь, — полная бессмыслица, — сказал Каролинус. — Разве ты не знаешь, что не в состоянии причинить зло Повелителю Магии?

— Ничего, я соберусь с силами, — угрожающе проговорила Анджела.

— Господи помилуй! — снова вскричал Каролинус. — Я и не знал, что ты...

— Теперь знаешь, — прервала мага Анджела.

— Дорогая моя, поверь, я переживаю за тебя, я переживаю за Джима. Я помогу Джеймсу, если смогу. Но я буду просто счастлив, если ты спасешь его сама, не прибегая к магии. Ты избрала неверный путь для достижения цели, и тебе не позволят им воспользоваться. Прости меня. Это мое последнее слово.

Каролинус исчез.

Энджи взяла себя в руки и немного успокоилась. Она посмотрела на Геронду. Геронда ответила ей понимающим взглядом:

— Не расстраивайся, Анджела. Мы спасем Джеймса и Брайена. Отыщется какой-нибудь другой путь.

— Какой другой? — опустошенно проговорила Энджи.

Послышалось легкое покашливание, такое тихое, что ни Энджи, ни Геронда не обратили бы внимания на раздавшиеся звуки, если бы не полная тишина, установившаяся на башне. Покашливал Гоб. Увидев две пары устремленных на него глаз, гоблин смутился. Собравшись с духом, он заговорил тоненьким голоском:

— У меня есть мысль...

Энджи умиротворенно взглянула на гоблина:

— Очень хорошо, Гоб. Извини, может, ты поделишься ею в другой раз? Мы с леди Герондой сейчас заняты.

— Нет-нет! — возбужденно запротестовал Гоб. — Я хочу посоветовать, как можно быстро добраться до Пальмиры. Может, это удастся сделать с помощью дыма.

Энджи с Герондой удивленно посмотрели на гоблина.

— Но ты же говорил... — начала Геронда.

— Я помню, что говорил. Я сказал мне не поднять в воздух двух взрослых человек. Но у меня появился план, и если я договорюсь...

— Договоришься? — оживилась Энджи. — С кем?

— Не с тобой, миледи, и не с миледи Герондой, — ответил Гоб. — В замке Малверн есть свой гоблин. Я не очень хорошо его знаю. Мы встречались всего несколько раз, и то случайно, когда катались на струйках дыма. Если я смогу довезти до Пальмиры леди Анджелу, то, может, гоблин из Малверна довезет леди Геронду, если захочет.

— Если захочет? — гневно воскликнула Геронда. — Ты думаешь, он посмеет отказаться?

— Не следует принуждать его, миледи. Гоблин из Малверна не похож на меня. Он очень робок и не улетает далеко от дома. Позвольте мне поговорить с ним. Я могу отправиться в путь хоть сейчас, а вы доберетесь до Малверна верхом. Если я уговорю гоблина, мы будем ждать вас на крыше самой высокой башни.

— Думаешь, ты сможешь уговорить гоблина? — спросила Энджи.

— Я не обещаю, миледи, но постараюсь, — ответил Гоб. — Сделаю все, от меня зависящее. Тот гоблин очень робок, но, может быть, мне удастся разбудить в нем скрытые силы, которыми наделены все гоблины.

— Надеюсь, — сухо сказала Геронда.

— Я сделаю все возможное, миледи, — возбужденно проговорил Гоб. — Действительно сделаю. Поверь.

— Мы верим тебе, Гоб, — сказала Энджи. — Ты должен понять леди Геронду. Она не меньше меня хочет поскорее добраться до Пальмиры. Мы должны спасти сэра Брайена и сэра Джеймса, твоего лорда.

— Я знаю, — ответил Гоб. — Думаю, все уладится. Встретимся в Малверне.

Струйка дыма поднялась ввысь и, набирая скорость, поплыла на восток. Через несколько секунд Гоб пропал из виду.

— Они что, намерены уморить нас голодом? — воскликнул Брайен. — Собираются продержать в этой клетке до Судного дня?

Брайен ходил взад-вперед по клетке. Джим сидел на тюремной койке, поначалу показавшейся ему весьма подозрительной. Она была так мала, что спать на ней смог бы только ребенок. Да и прочность мебели внушала опасения. К счастью, все обошлось. Койка выдержала вес Джима.

— Догадываюсь, о чем ты думаешь, Брайен, — сказал Джим. — Обещаю воспользоваться магией, если возникнет необходимость. Пока еще время не пришло. Я бы не трясся так над магической энергией, если бы не разговор с Каролинусом. Оказывается, он сам старается пользоваться магией как можно реже. Каролинус разговаривал со мной как никогда серьезно. Не давал воли чувствам. Маг сказал мне, что я должен действовать самостоятельно, а он будет лишь изредка давать мне советы. Каролинус прав. Пока все не испытаешь на собственной шкуре, ничему не научишься...

— Подожди, — тихо сказал Брайен. — Сюда идут. Чем меньше о нас будут знать, тем лучше.

Вошел уже знакомый арестантам офицер в сопровождении одетых в сине-белую форму стражников.

— Выходите, — сказал офицер. — Вас ждут.

По его бесстрастному голосу было трудно понять, доволен он возложенной на него миссией или просто исполняет свои обязанности.

Джим с Брайеном вышли из клетки и в окружении стражников направились к выходу. Офицер шел сзади. Арестантов повели вверх по лестнице, а потом по узкому коридору, сменившемуся более широким, который привел в еще один проход. Стены этого коридора были выложены мрамором, а пол устлан коврами.

В стене коридора оказался проем. Офицер подал знак рукой. Стражники остановились. За все время пути они не произнесли ни слова.

Джим с Брайеном — теперь одни — повернули в новый проход. Коридоров в этом здании предостаточно!

Тот, в котором арестанты оказались сейчас, был богато убран. Проход привел в комнату, отличающуюся от коридора лишь тем, что она была шире, а стены кое-где закрывали тяжелые занавески, по-видимому, за ними имелись проемы, ведущие в другие помещения.

У одной из стен на подушках, поджав под себя ноги, сидели ибн Тарик и Байджу. Между ними, едва не касаясь их колен, размещался поднос с едой, а по обеим его сторонам стояло по кофейной чашке, каждая на отполированной до блеска подставочке из черного дерева.

— Еда! — глотая слюну, прошептал Брайен.

— Друзья! — воскликнул ибн Тарик, заметив вошедших. — С нетерпением ждем вас. Подходите. Вам надо подкрепиться. Пока вы будете есть, постараюсь объяснить, откуда все эти невзгоды, свалившиеся на ваши головы.

Ибн Тарик хлопнул в ладоши. Стена за его спиной пришла в движение. Два каменных блока подались назад и отошли в сторону. В образовавшийся проход вошли четыре человека, облаченные, как и сопровождавшие арестантов стражники, в сине-белые одеяния. На полу рядом с ибн Тариком и Байджу появились две новые подушки и две чашки кофе на темных подставках.

— С тобой все в порядке? — спросил Джим Байджу.

— Со мной всегда все в порядке, — ответил маленький монгол.

— И отлично, — удовлетворенно проговорил ибн Тарик. — Мне, правда, пришлось расставить все по своим местам, иначе нашего друга увели бы...

Молодой мыслитель прервал свою речь, взглянув на Брайена. Тот чуть ли не давился взятыми с подноса пирожными, раздув щеки, как ребенок, набивший рот сладостями. Ибн Тарик снова хлопнул в ладоши. Люди в сине-белом, как по команде, подняли головы и посмотрели на ибн Тарика. Молодой мыслитель, не говоря ни слова, дважды ткнул пальцем в сторону подноса. Люди скрылись в проходе.

— ...в менее комфортабельное помещение, чем то, в котором пришлось побывать вам, — закончил свою мысль ибн Тарик, повернувшись к Джиму и Брайену.

— Кто мог подумать, что вы попадете в тюрьму? — продолжил молодой мыслитель. — Разве можно все предугадать?

В комнату вернулись слуги. Каждый нес по подносу. Брайену повезло. Три подноса поставили у самых его ног. Слуги вышли.

— Ошибки возможны при любом управлении, — подытожил сказанное ибн Тарик.

Пока в комнате были слуги, Джим успел выпить чашку кофе. В голове прояснилось. Похоже, этот чрезмерно крепкий напиток мог поставить на ноги и мертвого.

— Это дом военачальника? — спросил Джим.

— Нет, — ответил ибн Тарик. — Мюрада, моего знакомого.

Джим потянулся к подносу. Незаметно появившийся слуга налил Джиму вторую чашку кофе.

— Этот Мюрад — военачальник?

— Нет, — ответил ибн Тарик. — Просто почтенный человек, имеющий вес в городе. Военачальник иногда предоставляет в распоряжение Мюрада нескольких солдат. К сожалению, на этот раз, получив приказ, те что-то напутали и приняли вас за преступников.

Джим почувствовал, что у него разыгрался аппетит. Да и трудно не захотеть есть, глядя на Брайена. Надо как следует подкрепиться. Поддерживать разговор станет труднее, но что поделаешь.

— Почему же нас привели в дом Мюрада? — спросил Джим, на время перестав жевать. Ибн Тарик всплеснул руками:

— Примите мои глубочайшие извинения. Я попросил почтенного Мюрада привести в его дом одного Байджу, чтобы мы могли с ним спокойно потолковать, не привлекая внимания прохожих на улице. Арестовать монгола в этом городе — обычное дело. Но так уж получилось — и это могло сказаться на сути отданного солдатам приказа, — что перед тем, как они отправились за Байджу, мне пришло в голову, что одна из тем нашего с ним разговора может до некоторой степени касаться и вас, сэр Джеймс и сэр Брайен.

Ибн Тарик вопросительно посмотрел на монгола, несомненно приглашая того принять участие в разговоре. Байджу ответил ибн Тарику бесстрастным взглядом.

Молодой мыслитель заговорил дальше:

— Известно, что монголы завоевали Персию и разрушили замки ассассинов, а мы, египтяне, а я родом из Египта, завоевали здешние земли. Однако недавно ассассины вновь подняли голову. У них появился духовный наставник Хасан ад-Димри, засевший в Белом дворце, в котором тебе, сэр Джеймс, и тебе, сэр Брайен, довелось побывать. Не так давно люди Хасана ад-Димри наведывались в Египет и предложили союз мамелюкам... — Ибн Тарик прервал повествование, увидев, что Брайен заерзал на подушке. — Ты чего-нибудь хочешь, мой друг? — спросил ибн Тарик у Брайена.

— Вина или воды, — хриплым голосом ответил Брайен. — От корицы першит в горле.

Ибн Тарик хлопнул в ладоши.

Брайену принесли похожий на вазу высокий сосуд, полный воды. Справиться с коварной пряностью теперь стало легче: оставалось смочить съестное водой.

— Как я уже сказал, — продолжил ибн Тарик, мельком взглянув на Брайена, — Хасан ад-Димри пытается установить союз с мамелюками. И тому есть причина. Наставник ассассинов прослышал, что монголы собираются двинуться из Персии дальше и добраться чуть ли не до Египта. Хасан ад-Димри опасается, что, по пути на юг монголы нападут на его вонючий дворец и не оставят от него камня на камне. Опасения наставника ассассинов не напрасны. Монголы действительно хотят с ним покончить. Я не чужой среди мамелюков, и мне от их имени удалось поговорить с монголами. Я попытался их убедить, что им незачем лезть в горы, а для дальнейшего продвижения выгоднее избрать другой путь. Мамелюки скорее справятся с ассассинами. Им это и сподручнее. Мамелюки чувствуют себя в горах увереннее, чем кочевники на лошадях. Этими словами я, конечно, ни в коей мере не хочу обидеть своего друга Байджу. — Ибн Тарик повернулся и одарил монгола улыбкой. Байджу даже не моргнул. — А совсем недавно — как раз перед тем, как послать за Байджу солдат, — мне стало известно, что он получил от вас сведения, которые помогли бы монголам без труда овладеть Белым дворцом Хасана ад-Димри. Я не знаю, что это за сведения. Вот я и попросил солдат поинтересоваться у тебя, сэр Джеймс, и у тебя, сэр Брайен, не присоединитесь ли вы к нашему с Байджу разговору. Как вы знаете, солдаты все перепутали и арестовали вас вместе с Байджу.

Брайен фыркнул. Он только что закончил есть и теперь омывал руки и лицо водой из поставленного перед ним слугой тазика. Изданный Брайеном звук вполне можно было посчитать атрибутом выполняемой процедуры, но Джим заметил: Брайену удалось перехватить направленный на него взгляд Байджу. Монгол смотрел на Брайена с нескрываемой неприязнью. Более того, во взгляде Байджу таилась угроза. Джиму пришла в голову мысль, что монгол жалеет, что не убил их с Брайеном. Теперь, когда они угодили в ловушку, к ним с Брайеном могут применить — да и, чего доброго, применят — пытки, чтобы выяснить, каким образом беглецам удалось выбраться из дворца Хасана ад-Димри. Монгол сохранил им с Брайеном жизнь, чтобы самому узнать все о подземном ходе. Теперь Байджу корит себя за совершенный промах.

Джим повернулся к ибн Тарику. Тому что-то шептал на ухо подошедший слуга. Ибн Тарик кивнул, отпустил слугу и одарил Джима одной из своих заученных улыбок:

— Как мне только что сказали, почтенный Мюрад ждет вас. Всех троих. Не окажете ли мне честь пойти к нему вместе со мной?

У входа в комнату раздался шум. В проходе показалось не менее дюжины солдат в сине-белой форме с саблями на боку и копьями в руках.

— Нам, пожалуй, пора, — тихо сказал ибн Тарик.