Дракон всегда прав (СИ)

9. Макс

— Ну что, давай показывай, что ты умеешь, — Касым посмотрел на девушку и усмехнулся. — Я хочу знать, как ты собираешься отрабатывать те деньги, которые были выданы тебе под контракт.

— Под контракт?

— Ты чего как попугай повторяешь? Тебе деньги нужны были?

— Нужны. На операцию малышей.

— Не знаю на что. Меня мало это волнует. Ты их получила? — и мужчина назвал сумму, от которой у Маши глаза распахнулись так широко, словно в них вставили блюдца.

— Сколько? Сколько? Мне в три раза меньше требовалось. Мои родители не могли запросить такую сумму. Нам нечем её отдавать. Вернее, чтобы её вернуть, потребуются годы.

— А ты здесь на что? На курорт, что ли, приехала?

— Меня привезли сюда, не спросив.

Касым нахмурился. Почесал подбородок, задумчиво произнёс:

— Привезли, значит. Хотя, почему меня должно это волновать? Деньги я дал? Дал. Следовательно, ты должна их отработать? Как ты думаешь?

— До-должна, — почему-то похолодело под ложечкой. Сердечко словно за ниточку кто-то вниз потянул.

— Вот и показывай, чего умеешь. Я жду.

Теперь настал черёд чесать подбородок девушке. Она сделала это изящно, перебирая тонкими пальчиками.

— Я умею готовить еду, пришивать пуговицы, вязать, вышивать, ухаживать за цветами…

— Ты, прости меня, дура или кто? — перебил он её. — У меня целый штат прислуги, как ты сама видишь. Ты что-то ценное умеешь делать?

— Стихи читать. — Маша вспомнила, что когда-то победила на межпровинциальном конкурсе чтецов.

— Что? — Касым аж закашлялся. — Прочти что-нибудь.

Он мельком бросил уничтожающий взгляд на супругу. Она, как-никак, утверждала, кого из девушек брать в гарем, а кого нет. Но Лиана о чём-то перешёптывалась с Зарой и не обращала никакого внимания на мужа.

Тем временем Маша выпрямилась, подняла одну руку и с придыханием голосом, полным страдания произнесла:

Стояла Роза на ветру, роняя листья тихо:

«Ах, я, наверное, умру, как ветер дует лихо!».

И падал красный лепесток, как кровь, роса — как слёзы.

Резвился юный ветерок, не видя горечь розы.[1]

— Это что? — взревел Касым. — Ты хочешь всех клиентов усыпить? Что это за стихи?

— О чужом горе, которое не видят другие.

— О горе, значит! — Касым сложил руки на груди и, усмехнувшись, громко произнёс: — Стул сюда! — подошёл к Маше, задел подбородок пальцем. По его лицу пробежала рябь брезгливости: — Давай, горе, показывай, что ты умеешь делать. Не иначе, как в маске придётся тебя выпускать. Хотя некоторые любят нечто этакое. Да уж, постаралась природа над твоим личиком.

Две карлицы тотчас, словно ждали этого приказания, притащили большое кресло из почерневшего серебра. Его спинка была высокой и была сделана в виде решётки, по которой пущен рисунок: голова кошки, эдельвейс и четырёхконечная звезда. Сиденье кресла обито кроваво-красным бархатом. Подлокотники затейливо изгибались. «Где-то я уже видела подобную картину, но где?» — Маша вспомнить этого не могла. Карлицы поставили сооружение рядом с Касымом и удалились.

— Это любимое кресло клиентов, — хозяин гарема провёл рукой по спинке. — Покажи, как ты умеешь с ним работать?

Маша подошла к креслу. Обошла его со всех сторон. Она примерно догадывалась, что от неё хотели, но понятия не имела, как это делается. Для начала решила поставить его на две задние ножки. Она взялась за спинку и потянула на себя. Но кресло от пола не отрывалось. Тогда она решила подвинуть его вперёд. Кресло стояло как приклеенное. Теперь девушке уже было всё равно, что от неё хотят. Она решила во что бы то ни стало сдвинуть кресло с места. Она упёрлась плечом в спинку и стала толкать. Её ноги заскользили по полу и она, отъезжая, плюхнулась на живот. Вскочила, оправилась. Развязала и сбросила накидку.

Касым, увидев фигурку девушки, присвистнул:

— Никогда бы не подумал, что при таком лице можно иметь столь точёную фигурку. Ладно, убедила, ты стоишь половины тех денег, что я тебе выплатил.

— Губу закатайте! Нечего засматриваться на мою фигуру, — гневно произнесла девушка и теперь двумя руками оперлась о сидение.

Стул не двигался. Тем временем Касым подошёл к девушке:

— Встань. Хватит, — приказал он. — Не отходи! — ладонью обхватил грудь, словно желая проверить, а настоящая ли.

— Сдурел, что ли? — мощный удар в пах заставил мужчину согнуться.

— Взять её и в казематы! — проговорил он, задыхаясь от боли. — И двадцать ударов по пяткам!

Карлицы окружили девушку, отрезая ей пути к отступлению. Она уже почувствовала их руки на своих запястьях.

— Я никуда не пойду! — Маша пыталась вырваться. Она опустилась на пол, чтобы её сложнее было вытащить из зала. Изворачивалась. Брыкалась.

— Хватит, — раздался голос Лианы. — Касым, это моя девушка и наказать её могу только я. — она повернулась к Маше: — Отправляйся в свою комнату. Я сама назначу тебе урок! Уведите её, — махнула рукой карлицам.

Лиане Маша почему-то подчинилась. Она на уровне интуиции ощущала, что хозяйка ей не причинит вреда, по крайней мере, пока. Подхватила с пола накидку и быстрыми шагами направилась на выход.

Подождав, пока Маша уйдёт, Лиана продолжила, хлопнув в ладоши:

— Новенькие из Хивернии, кто приехал сюда по контракту, подойдите ко мне.

Из дальнего угла вышло несколько девушек.

Одна из них, высокая, черноволосая, встала позади стула. Расставила ноги, руки положила на спинку. Лиана щёлкнула пальцами. Полилась мелодия. Девушка начала свой танец.

Её движения были плавными, изгибы тела сексуальными. Танец пронизан чувствами. Она манила, звала, заводила.

— Милый, это её контракт, — указала Лиана на танцующую. — Она стриптизёрша. Я узнавала, очень популярная стриптизерша в Хивернии. А Маша — это девушка из моего гарема. Она не для мальчиков. Я сама буду ею распоряжаться. И потом, — женщина наклонилась к уху мужа: — Ты где у нас во дворце нашёл казематы? И какие пятки? Сериалов пересмотрел? Я думала, что это женское занятие — сказки смотреть.

Касым сидел в своих покоях. Ему было скучно. Супруга после смотра наложниц ушла, не сказав ни слова. Он помнил, что сегодня вечером у неё запланирован девичник. Что происходило в женской половине, он не знал. Только возвращалась она оттуда помолодевшая. Куда девались девушки из личных покоев супруги, он не знал, но набор шёл регулярно.

Мысли плавно перетекли к Маше. Что-то здесь не так. У супруги в её половине такие отборные красавицы всегда были. А у этой только фигурка хороша. А личико… Нет, не уродина, но страшненькая. «Надо бы её к себе позвать», — подумал он и потянулся уже было за звонком, как дверь отворилась. Мягкими плывущими шагами в комнату прошла Лиана. На ней было длинное струящееся платье. Она подошла к мужу. Её глаза сверкнули, как два огромных изумруда. Из глубины гортани раздалось мурлыканье.

— Я так изголодалась без тебя, мой дорогой. — Лиана головой потёрлась о грудь мужчины. — Снимай, я хочу тебя, — она распахнула полы его шёлкового халата.

Он улыбнулся. Сейчас он её господин. Сейчас она ему подчинена. Ему нравится её урчание. Он провёл рукой по её шелковистым длинным волосам.

— Ты красивее, чем раньше. От кого на сей раз взяла свою молодость? — спросил он. — Случайно не у той некрасивой девчонки? Не ты её так изуродовала?

Супруга нахмурилась. Мурлыканье прекратилось. Изумруд превратился в узкую полоску, рассекавшую жёлтый зрачок.

— Милый, ты забываешься. Ты всего лишь получеловек. А я…

— Я помню, кто ты. И я очень хорошо знаю, зачем ты около себя держишь девушек. Ты питаешься их молодостью, не так ли? Уж не для этого ты устраиваешь очередной девичник? Кто твоя очередная жертва?

Лиана не ответила, а замурчала лишь громче. Она распахнула свой халат.

Её тело. Великолепное тело без единой толики жира: гибкое, жилистое, белое. Яркими ягодами выделялись сосцы. Шершавым языком она лизнула шею мужа.

— Зачем тебе шорты? Тратить на них время, — она тёрлась об него, ласкала языком, покусывала, а руки в это время освобождали его от одежды.

Касым расслабился. Дыхание, прерываемое стонами, вырывается сквозь приоткрытый рот. Его руки зарылись в мягкие волосы жены. Его ноги разведены. Его уносит на волнах блаженства.

Его пальцы гладят позвонки на шее. Он надавливает на них. Вибрацией во всём теле передаётся движение голосовых связок супруги.

Но он не может себе позволить кончить вот так, не удовлетворив её. И уже она опрокинута на расстеленный ковёр. И уже её ноги разведены. И уже её руки путаются в его волосах. Она выгибается, рычит.

Этот миг создан для них двоих. И пусть весь мир подождёт.

А тем временем…

Три молодых дракона после трудного дня сидели в таверне.

— А вдруг она меня выберет? Назначил же Великий наследником, — суетился один из двух блондинов. — Алекс, ты не обижайся, но тогда в вертолёте она очень мило смотрела на меня.

— Мишак, ты фантазёр, — усмехнулся второй блондин. — Это трофей Алекса. Нечестно отнимать у друга его добычу.

— Не у друга, а у соперника. Мы трое теперь соперники, так Великий сказал.

Третий дракон, темноволосый, хмуро поглядывал на товарищей.

Официантка принесла им зажаренного молочного поросёнка и тушёную капусту, плетёнку со свежими булочками и по огромной кружке пенящегося напитка.

— Вот это я понимаю, как в средневековье, — восхищённо проговорил Мишак.

— Вот я понимаю, деревня ты самая натуральная. Ты что, раньше не заглядывал сюда? — и второй блондин отрезал себе большой кусок мяса.

Ароматный дымок устремился к потолку.

— За претендентов! — послышалось за соседним столом.

Все столы таверны были заняты группами людей. Услышав призыв, они повставали с мест, подняли свои огромные кружки. То тут, то там слышалось: «За претендентов! Пусть удача улыбнётся достойному!»

Три молодых дракона поднялись с места. Поприветствовали присутствующих. Поблагодарили за поддержку.

— Алекс, выпей! Или тебе с нами пить негоже? — раздалось откуда-то из угла. — Смотрите-ка, зазнался! Или огорчился, что теперь не он один! Алекс, ты оскорбишь меня, если не выпьешь со мной.

Алекс расправил плечи. Выпрямился. Будь он с настоящими крыльями, сейчас бы расправил их. Но обидчик знал, что с рук ему сойдёт оскорбление того, кто стоял ближе всего к Великому. В драку Алекс лишний раз не лез, бесполезные крылья не распускал.

— Как ты смеешь, серость пузатая! — вдруг выступил вперёд второй. — Ты думаешь, если мы соперники, то друг друга в обиду дадим? Со мной сразись! — и его глаза стали похожи на две золотые монеты.

— Стас, оставь его. Пусть мышь побесится. Что ей ещё остаётся делать перед наступлением ночи, — Алекс положил руку на плечо сопернику. — Спасибо тебе! Ты настоящий друг. Вот найдём Машу, будешь моим дружком на ритуале.

— А как же касатка и ирбис? — спросил Стас, усаживаясь на своё место.

— И они будут дружками. Ты прости, Мишак, но сам знаешь, что дружков может быть только трое. Но ты будешь почётным гостем.

Мишак зарделся как девица.

— Алекс, а вдруг она меня выберет? Великий же сказал: «Вы трое имеете равное право. Кому достанется трофей, тому достанется и престол».

Мишак и Стас с аппетитом уплетали принесённое блюдо, а Алекс к своей порции так и не притронулся.

«Ешь, чего не ешь… — шипел бескрылый. — Тебе бороться за Машу предстоит. Где сил возьмёшь. Ешь…»

«Когда понадобятся силы, тогда и есть начну», — ответил ему парень.

«Дурак, ты, дурак. Зачем с этими сидишь. Они соперники. Им Маша твоя нужна больше, чем тебе. Твоя магия её уже посещала, а им ещё знакомить предстоит».

«Бескрылый, неужели ты думаешь, что Мишак осмелится мне дорогу перейти? Не смеши меня. Он же понимает, что ему не потянуть наследство. Меня с детства к этому готовили. Когда он всё успеет выучить?»

«Не о том думаешь, Алекс, не о том. Стас — твой соперник».

«Стас? Ты смеёшься? Кира же моя невеста. После свадьбы он и так в клан правящих войдёт. Знаешь принцип маятника: чем дальше от власти, тем больше свободы».

«Поверь мне, Стас твой соперник, Стас».

— Мишак, а ты правда собрался со мной за Машу драться? — вдруг вслух произнёс Алекс.

— Конечно. Сегодня я у тебя партию в шахматы выиграл. Вчера победил тебя в го. Завтра у нас турнир логических задач. И у меня шансов больше, чем у тебя. Ты же все лекции пропускал.

— Мишак, зато ты проиграл мне, а я проиграл Алексу. Считай, что никто ни у кого не выиграл. Когда начнётся настоящий турнир, не шахматы надо будет доставать, а крылья расправлять, — Стас налил себе ещё напитка. — Алекс, хоть есть зацепка, где она может быть?

Алекс лишь отрицательно покачал головой. После той ночи, когда бескрылый «готовил» её к встрече, она больше во сне не являлась. Бескрылый сказал, что она закрыта очень мощным артефактом.

А тут ещё предстояла поездка в Дальнюю обитель Ирбисов. Великий им указал этот путь. Именно там должен был состояться главный турнир. Отказаться от турнира Великий не позволил, сказав, что такова воля богов.

— Маша, ты чего здесь делаешь? — рука Макса сжала талию девушки. — Пошла быстро отсюда, пока тебя не лишили девственности. Чего стоишь?

— Твоя, что ли? — спросил Касым.

Лиана уже ушла после любовных игр. Она никогда не оставалась после соития. Сразу уходила на свою половину. И Касым вновь заскучал. Мысли снова вернулись к той некрасивой девушке. Если бы она была красавица, то вряд ли бы он заметил её среди остальных. Лиана и Зара отбирали самых красивых девушек со всех земель. Хиверния всегда присылала прелестных созданий. Мало кто знал, что это была своего рода плата за независимость. Кредиты выдавали только восточные земли. И вернуть их можно было достаточно быстро, если отработать в одном из гаремов.

Так вот, чтобы развеять скуку, Касым пожелал позвать к себе девушку. Надо же узнать, за какие такие заслуги она попала к ним, да ещё на барское положение.

— А тебе мать не говорила? — задал встречный вопрос Макс. — Маша, ты ещё здесь?

Девушка искала причину, чтобы задержаться. Слово «мать» заинтересовало её. А кто тогда Касым? Отец ирбиса? Но Касым не оборотень, и она это уже поняла. А мать… всё очень даже может быть.

Но приглашённые карлицы подхватили её под белы рученьки и вывели вон.

— Отец, к ней не прикасаться ни при каких обстоятельствах. Поэтому она здесь и спрятана. Это трофей дракона. Если ты ещё не понял.

— И что такого есть в ней, что вцепились мёртвой хваткой — ты, или Алекс? Она же страшная, как моя жизнь.

— Да хоть монстр без лица. Нам лица не нужны. Её принимает магия. У неё внутри живое сердце, которое умеет сострадать. Нас манит её запах: запах девственности. Она девственна не потому, что это товар, а потому что ждёт своего единственного. Алекс давно мог её порвать. Она фактически была под его неусыпным контролем. Его бескрылый бесновался.

— И чего же не порвал? Не встало? Или ритуал решил провести?

— Именно, ритуал. Великий дал ИМ добро на проведение ритуала. Понимаешь, что это значит? ИМ!

— Всем троим? — Касым удивился. — Как такое возможно? Ведь именно Алекс её нашёл.

— Нашёл и потерял. Вот Великий и решил, что пусть достанется лучшему. Никто из троих не знает, где она. Но биться они за неё будут именно здесь.

— А будут ли? Как-то нечестно: Алекс летать не может. И у Мишака крылья восстановлены. Только у Стального есть реальный шанс победить.

— А саму девушку ты в расчёт не берёшь? Ты думаешь, она будет сидеть и ждать, пока её разделят на троих. Я уверен, что именно она выберет кого-то. Но! Она ведь может выбрать и не дракона. Понимаешь, что это значит?

— Произойдёт то, чего опасаются все и что уже было у нас: Дракону придётся делиться своей властью. Это уже было в истории нашей земли. Ничем хорошим не закончилось. Народу много полегло.

— Вот именно. Властью придётся делиться. Если узнают, что она здесь, наш гарем разберут по кирпичикам.

— Сын, я надеюсь, ты не собираешься… — и Касым заткнул рот кулаком. И у стен бывают уши. А что он собирался произнести, было страшно подумать.

И до него дошло, что просто само провидение направило сына именно сейчас.

Обычно Макс редко появлялся у родителей. Как приближённого одного из претендентов, они принимали его как гостя, а не как сына. Даже между собой называли ирбисом. Слишком высоко забрался. Мать вообще была на сына обижена за невнимание.

И если бы Макс не пришёл, вряд ли бы покои Касыма девушка покинула девственницей. И хрупкое перемирие было бы нарушено.

— Имей в виду, отец, Маша ни о чём не догадывается. И когда я прятал её у нас, не знал о решении Великого.

— А прятал-то зачем?

Но ответить на этот вопрос не дала Лиана. Она вошла в покои Касыма, взглянула на Макса:

— Надо же, котёнок вернулся! А к матери не надо заглянуть? Мало я тебя за шкирку в детстве таскала.

И мать раскрыла объятия. Ничего не подозревающий Макс подошёл в Лиане. Но вместе объятий она схватила его за ухо:

— Ну-ка, говори, паршивец, ты чего нас решил подставить? Когда твой дружбан приезжает? Что вообще всё это значит? Твои проделки? Под себя её готовишь?

[1] «Ветер и роза» Татьяна Лайт