18. Накануне турнира

Подготовка к главному турниру шла полным ходом.

В предпринимателе Касыме гены матери-человека проснулись и теперь нашли себе выход. Деятельность развернул не по-детски.

Во-первых, он решил, к чему будет простаивать оборудованная «арена», если там состоится всего максимум три турнира. Поэтому он рискнул пригласить на турнир каждой твари по паре: человечков, карликов, оборотней. Объявил о большом фестивале турниров. Разделил на малые, средние, большие и конечно, главный.

В малых участие принимали человечки. В средних — карлики и получеловечки, если у них была магия. В больших были двуликие и малые формы драконов. В главном должны были принимать участие только избранные наследники.

Во-вторых, он предложил, что трофеи могут быть самые разные: от горшка с цветком или работы и до рабов и наложников. Он даже сам не ожидал, что это его предложение будет настолько воспринято промышленниками. Сразу появились спонсоры турнира. В качестве трофеев, призов и поощрительных даров для проигравших они представляли свою продукцию, которую широко рекламировали.

В-третьих, на турнир были приглашены журналисты и телевизионщики. И сразу же потянулись знаменитости и политики, чтобы засветиться. Теперь гарем Касыма гремел на все земли.

Но самое удивительное: выросло количество девушек, женщин и даже старух, не говоря о юношах и мужчинах, которые вдруг подавали свои кандидатуры на то, чтобы назваться трофеем.

Мишак, впервые попавший под вспышки и экраны, красовался теперь на всех голограммных издательствах. Он щедро раздавал интервью, заключал контракты, рекламировал средства для придания крыльям блеск. Из скромного клерка в один миг он стал звездой телеэкранов. Сотни девушек писали ему письма. Драконицы вились около его окон. Человечки пуляли камнями, пытаясь подбить крылья более пронырливым соперницам.

— Мишак, ты бы поменьше красовался, а побольше тренировался, — Алекс подсел к Мишаку, который завтракал в ресторане гарема.

— Алекс, это ты родился с золотыми кольцами на лапах. А я впервые. Дай насладиться славой.

— Победишь турнир, будешь ещё знаменитее.

Аппетита не было. Алекс не спал которую ночь, направляя магию на поиски Маши. Сегодня бескрылый заблокировал поток, сказав, что если он будет так бездарно расходовать свои силы, то Маши ему не видать как собственной холки.

— Ты меня смешишь! — Мишак наложил себе полную тарелку всякой всячины и теперь уплетал с богатырским аппетитом. — Ты думаешь, что я наивный мальчик? Тебе у Стаса выиграть будет нелегко, так что говорить про меня? Я тебе проиграю в первом же бою.

Алекс вздохнул. Оставался последний день. Конечно, он сглупил, что гонял магию по всем землям, искал лазейки в защитных куполах сильных магов и даже попытался пробраться к Великому. Чем дракон не шутит? Но Великий ему быстренько хвост прищемил, обозвал слепым кутёнком и пригрозил обвинить в незаконном проникновении на священную территорию.

— У тебя есть бонус, ты летаешь. — Алекс выпил кофе и собрался уходить, но бескрылый опять запричитал: «Ой, бедный я бедный. Голодом морят. Дурную работу заставляют делать. А у меня сил нет. Ой, падаю, падаю…»

«И куда же ты падаешь?» — не без иронии спросил Алекс.

«Как куда? В обморок. Жри давай. Корми меня. Я есть хочу. Я мяса хочу».

«Ты же травоядный. Давно мясом стал питаться?»

«Не спорь. Может, ты и хочешь, чтобы тебя побили, а я править хочу. Всё. Вот только тронешься с места, я тебя долбану головой об стенку».

Вскоре подошли друзья. Они поздоровались с Мишаком, спросили, как идёт подготовка к турниру.

Алекс, наскоро затолкав в себя кусок холодного ростбифа, чтобы не вякал бескрылый, ушёл с ними.

В это утро они не пошли на тренировочное поле, а остались на трибунах, чтобы наблюдать за поединком. Соревновались люди.

— Макс, а чего башня пустует? Трофеи, смотри, на трибунах сидят и в ладоши радостно хлопают. — Алекс обернулся на центральную трибуну, которая возвышалась над прочими.

— Никто не знает, пустует она или нет. Загадочный мистер Икс её выкупил на все дни и все турниры.

— Я ни разу не видел ни его, ни его кареты, — добавил от себя Эд.

— Если только он не попадает туда напрямую через портал. Но тогда он или очень сильный маг, или сам Великий, — предложил Алекс и обернулся теперь на окна башни. И в этот миг ему показалось, что его окликнули.

Кто-то, прижавшись к окну, смотрел через стекло.

Его губы беззвучно прошептали: «Маша». Солнечный луч отразился от стекла и ослепил молодого человека. «Не иначе как проделки Великого, — мысленно он обратился к бескрылому. — Слышь, ты же можешь с ним, по своим каналам. Бескрылый, ну, будь ты человеком…»

«Я и человек, — усмехнулась вторая ипостась. — Алекс, — добавил он более дружелюбно. — Я не знаю, честно. Если это и Великий, то значит, он хорошо задраил все свои каналы. Мне самому интересно, кто же это такой, кто нашу девочку утащил. Я только точно знаю, что она в безопасности».

Алекс поднёс руку к груди, где под одеждой православные носят нательный крест. Там у него был на цепочке красный рубин дракона. Сквозь ткань задел пальцами полированную грань. Рубин молчал. Направлять магию не стал. И так потрачено уже слишком много.

Уже который день подряд после завтрака хозяин приглашал Машу пройти в карету. Она так и не могла понять, каким образом она заходила в одну дверь, а выходила в другую и оказывалась в этой самой башне трофея.

Вот и сейчас она сидела на самом верху. Внизу на арене копошились люди. Но бои не привлекали её. Девушка крутила головой и пыталась выглянуть. Прочное стекло не позволяло ей это сделать. Ни щёлочки, ни защёлки, чтобы можно было приоткрыть.

И всё же ей показалось, что она увидела его. Маша прижалась лицом к стеклу: «Алекс», — прошептала она.

В этот момент солнце ярким лучом прошло сквозь стекло, и на какой-то миг она ослепла. Когда зрение вернулось, Алекса уже не было на месте.

— Что это было? — спросила она у мужчины, который сидел рядом и с увлечением смотрел на турнир.

— Как что? Один боец упал.

— Нет, там? — и она показала на окно.

— Там? О чём ты?

— Ладно, проехали, — пробормотала девушка.

Алекс протёр глаза. Хотел было рвануть к башне, да его задержал Макс: «Не ходи туда. Отец выставил порталы. Мистер Икс пригрозил потребовать неустойку, если хотя бы одна букашка пересечёт порог. Карлицы долго трудились. Магия пятерых сложена».

Неожиданно на трибуне напротив Алекс увидел Стаса. Парень держал раскрытую ладонь, на которой горел ядовито-жёлтый огонь. «Смерть, чья?» — и Алекс перевёл взгляд на арену.

Бой гладиаторов подходил к концу. Это люди. Они сами сделали ставки. Они сами набрали гладиаторов. Вот первый: крупный, накаченный. На теле нет свободного места, не покрытого татуировками. В мочках ушей тоннели. Нос кривой. Скорее всего, сломан был когда-то и сросся неправильно. Мышцы так и перекатываются, отчего кажется, что татуировки оживают.

Его соперник — совсем ещё дитя. Высокий, худой. У него на шее жёлтое ожерелье. Понятно, влез в долги и не смог расплатиться. Решил подзаработать на боях. Некрасивое рябое лицо. На спине несколько шрамов. Любитель драться. Жилистый. Глаза злые, затравленные, испуганные.

Людская часть улюлюкает, подбадривает. Оборотни смотрят на дерущихся, как мы на зверей в цирке: забавно, главное, чтобы дрессировщик не бил сильно.

По арене ходит карлица с кнутом. Подстёгивает, чтобы не останавливались.

А худой уже хрипит. Долго держался против бугая. Да, видно, нет больше сил. Сколько он уже провёл боёв? Сам записался. Приз слишком хороший — списание всех долгов. Интересно, кто же такой щедрый. А, понятно, банк «Дракон с человеческим лицом». Он сейчас вовсю пробивается на рынок Хивернии. Хороший ход.

Парень ринулся на здоровяка, но тот успел сделать обманное движение, и в итоге нападавший упал, быстро развернулся, но вскочить не успел. Здоровяк огромной своей тушей опустился на его грудь. Занёс крепко сжатый кулак над головой. Один удар, и пробьёт черепушку.

Алекс смотрел на довольное лицо победителя. В его глазах нет жизни, она давно уже ушла. Есть только жажда крови. Вот его губы расползаются в безобразной улыбке. Он смотрит на трибуны: дадут прикончить жертву или помилуют. Стас даёт добро на смерть.

Алекс почувствовал животный страх смерти, исходящей от молодого. Он попытался прочесть те мысли, которые приходят в последний момент, когда человек прощается с жизнью. Найти хотя бы одну положительную ниточку. Воспоминания, как клубок, раскручиваются. Алекс видит притоны, наркотики, девушки, насилие… Но не родился же он таким. Интернат, подростки, бои за выживание. Воспоминания приближаются к детству поверженного. Дом: грязный, алкоголь, мать с подбитым глазом, мужик с занесённой над испуганным мальчиком сломанной ножкой от табурета.

Вот она, та грань, за которой человеческое начало уступает чудовищу.

Толпа улюлюкает. Один за другим зажигаются жёлтые огоньки. «Смерть, смерть, смерть», — нарастает гул.

И вдруг, сам себя не понимая, Алекс выбрасывает руку вперёд с зелёным огоньком жизни.

Над трибунами повисла тишина. Эмоции радости, эмоции детства и веры в чудеса доносит ветер.

— Алекс, ты с ума сошёл! — Стас встаёт. — Да эта падаль недостойна даже того, чтобы стать мясом для грифов. Ты видел его жизнь. Он никого не жалел. Переиграй, Алекс.

Макс выбрасывает руку с зелёным огоньком жизни. Он верит другу. Не зря тот пожалел эту тварь. «Почему?» — шепчет Эд, выбрасывая свой зелёный огонь.

«Мирза. Я должен спасти хотя бы одну падшую душу, чтобы боги простили меня», — посылает им Алекс.

«Мирза? Но ты не виноват. Он обезумел сам», — весь диалог идёт телепатически. Никто не слышит троих друзей.

Маша сама не поняла, что удержало её внимание в этом ужасном кровавом побоище. Вот худой парень, едва стоя на ногах, всё-таки бросается на соперника.

— Остановите бой, — просит она мужчину. Каким-то шестым чувством она догадывается, что это в его власти. — Второй, он уже не боец. Его просто убьют.

— Но он может сам попросить пощады. Ему достаточно встать на колени перед соперником. Гордыня. Всё это гордыня, — философски добавляет мужчина.

Маша, широко раскрыв от ужаса глаза, видит, как победитель сидит на поверженном. Как дёргаются ноги побеждённого. Она видит кулак над головой. Жёлтый огонь смерти зажигается…

Это последнее, что она видит. Сознание покидает девушку, и она тихо опускается на руки мужчины, который вовремя успел её подхватить…

Три зелёных огня против жёлтых, которые один за другим зажигались на трибунах.

«Алекс, ты чего творишь?». Проснулся бескрылый. Долго же он спал.

Всё яснее читались эмоции поверженного: смесь обречённости и надежды. Страх смерти и жажда жизни. Любой жизни, хоть в рабах у драконов.

Три зелёных — стоимость которых несколько сот жёлтых. Но нет, не три, два, ибо один жёлтый стоит столько же, сколько огонь Алекса. Вот если бы Мишак… Но того не интересуют ни чужие жизни, ни турниры. А только девочки, камеры, популярность.

Нужен арбитр, который бы решил, кто прав. И вдруг купол башни трофея вспыхнул белым огнём. Все затаили дыхание. Жёлтые и зелёные искры сменяли друг друга. И трибуны то улюлюкали, то разочарованно вздыхали.

Поверженный закрыл глаза. Он тяжело дышал. Ему было страшно смотреть. Он ждал своей участи, умирая и возрождаясь каждую секунду. Сердце еле слышно стучалось, как бы проверяя, а жив ли ещё.

Он вздрогнул, зажмурился ещё крепче, когда услышал по нарастающей гул толпы. Она уже не улюлюкала. Она выла. Сердце пропускало удары. Сейчас он молил, чтобы смерть пришла быстро, без мучений и боли. Как же всё-таки страшно.

Он не понял, что произошло, когда почувствовал, что на нём никто больше не сидит. Открыл один глаз. Яркий зелёный огонь ударил своим лучом ему в глаз. Неужели его помиловали? Но на каких условиях?

Его подняли. Но ноги не держали, и он рухнул на колени, уткнувшись лбом в песок арены. Кто-то подошёл, и он услышал совсем не то, что ожидал:

— Встань, раб, отныне ты собственность дракона.

Маша лежала на каком-то ложе в саду. Рядом сидел её хозяин.

— Очнулась? Ты чего придумала сознание терять? Неужели тебя настолько напугал вид крови?

Она не могла понять: заботится он о ней или, наоборот, прикалывается.

— Я не люблю сцены расправы. А вы, как я посмотрю, кровожадный. Убить, купить ради развлечения. Что мы, люди, для вас? Вы же выше нас, конечно, драконы. Правители мира. — Маша сидела, подобрав под себя ноги. Но весь её вид выражал негодование.

— Сердобольная ты моя, — мужчины усмехнулся. — С чего ты взяла, что я дракон?

— Потому что зверь зверя не убьёт, а драконы… — она замялась. Не рассказывать же ему те сказки, которые читала в детстве о жестоких драконах, которым ради откупа отдавали по девушке каждый год.

— Продолжай, очень интересно.

— Драконы сжигали деревни и города, угоняли скот, и чтобы они это не совершали, люди вынуждены были с ними расплачиваться…

— А ты читала другие истории, где говорится, как люди в жажде обогатиться проникали к драконам, входили в доверие, воровали детей и требовали выкуп? А чтобы дети не смогли до выкупа сбежать, подрезали им крылья?

— Всё равно это жестоко — бой гладиаторов.

— Это люди захотели. Ни драконы, ни звери не устраивают таких боёв, — в голосе мужчины появились недовольные нотки. — Твой протеже остался жив. Только думаю, что он предпочёл бы умереть, — и, увидев вопросительный взгляд девушки, добавил. — Он стал собственностью дракона. Пожизненной собственностью без права иметь семью, свободное время… А чтобы не было дурных мыслей в голове и похоти, он будет…

Хозяин не продолжает, но Маше и так понятно.

Девушка повернулась к нему спиной и пошла по дорожке туда, откуда виден океан.

Сегодня он спокойный. Лишь редкий орнамент из белых волнистых линий нарушает ровный голубой фон. Над волнами кружат белые птицы. Маше хотелось, чтобы это были белые драконы, чтобы они ещё раз для неё станцевали свой танец, но увы. Это всего лишь птицы, и они не танцуют.

— Тебя так волнует судьба этого раба? Ты его знаешь?

Она вздрагивает от голоса хозяина. Так и не привыкла к его неслышной поступи. В ответ девушка отрицательно машет головой. Закусывает нижнюю губу. Но сдержать слёзы не удаётся.

— Тогда что тебя так расстроило? Хочешь, мы съездим в город? Пройдёшься по магазинам? Купишь себе какую-нибудь безделушку?

— Завтра и я стану собственностью дракона без права на желания и личную жизнь.

— А вдруг тебя выиграет Алекс? — мужчина внимательно смотрит на её лицо.

Но девушка лишь грустно усмехается:

— Хотя бы противно не будет.

— А если Алекс тебе предложит не роль собственности?

Маша изгибает бровь в изумлении:

— У Алекса есть невеста. У них скоро помолвка. В качестве кого он мне может предложить быть? Содержанка или собственность, хоть как назови, роль не изменится.

— Но если всё-таки ты достанешься Алексу, ты опять сбежишь?

— Не знаю. Я ничего не знаю. Я хочу воспользоваться вашим предложением и поехать развлечься. Я не знаю, как сложится моя судьба потом.

Перед перемещением в город мужчина изменил свою внешность. Теперь он был похож на Алекса, но в то же время отличался от него. Когда они шли по улице, встречные оборачивались, шептались, теряясь в догадках, кто перед ними.

Вдруг перед Машей развернулась огромная на всю боковую стену дома реклама. Она увидела саму себя. Фото было сделано, скорее всего, во время аукциона: красное платье, уложенные волосы. А внизу подпись: «Кому достанется главный трофей турнира?»

Девушка интуитивно сжала руку своему спутнику. Ей казалось, что сейчас все на неё смотрят и показывают пальцами.

— Ты чего? Мы столько уже таких реклам прошли, а ты только сейчас увидела.

— А они меня не того этого? — она почувствовала, как жар приливает к щекам.

— Нет, не того этого. Для этого я и изменил твою внешность.

Вечер выпускает один за другим из своего рукава ночных светлячков. Дирижёр-месяц расправляет свои усы. Сотни цикад настраивают скрипки.

Они сидят на террасе. Маша старается не думать о завтра. Но не думать не получается. Хозяин без имени и возраста ухаживает за девушкой.

— Маша, — он улыбается. Его пальцы касаются её кисти. — Маша, — повторяет он нараспев её имя. — Ты красивая. В тебе горит внутренний огонь, — она смущается под его взглядом. — Я хочу предупредить тебя, девочка. Сейчас я дам тебе тридцать минут свободы. Ты видишь этот огромный торговый центр. Ты можешь гулять по нему одна. Я буду ждать вон там, около фонтана. — и он указывает на разноцветные струи воды. Они то взлетают к небесам, то бурлят на уровне пола. — Если ты попробуешь сбежать, без разницы как, твоя внешность станет прежней и на тебя будет открыта охота.

— Я не побегу. Не переживайте. Я должна поговорить с Алексом и объяснить ему. Я сама должна принять решение, с кем мне оставаться.

Он дал ей немного денег. Сам уселся на скамейку, развернул газету.

Она поднялась на этаж. Зашла в магазин игрушек. Купила огромную куклу и грузовик, чтобы отравить брату и сестре. Заглянула в магазин мужской одежды. Купила папе жилет. Он так давно мечтал о таком. Маме купила красивый палантин. Увидела отделение связи. Упаковала подарки, отправила домой.

Можно уже и возвращаться. Увидела молочный бар. Вспомнила, как в детстве любила молочные коктейли. Взяла себе сливочный с клубникой. Села на скамейку, откуда открывался вид на фонтан.

Вот он сидит. Красивый мужчина. На него заглядываются. С таким спутником не стыдно появиться в самом крутом ресторане.

Она не сразу поняла, что за её спиной шла речь о ней и Алексе.

— Смотри, какой у меня теперь разрез глаз. Как у Маши, — хвастает один молодой голос.

Машу так и тянуло обернуться. Она всю жизнь стеснялась своих раскосых глаз. А теперь форма её глаз стала модной.

— Девчонки, знаете, в каких клубах бывает Алекс? Он такая лапочка. Жаль только, что на эту человечку запал, — защебетал другой.

— Нашла чему завидовать. Она же ему на одну ночь. — Маша хотела уйти после этих слов, но не успела подняться, как услышала то, что заставило её остаться. — Как только она понесёт, он её запечатает и больше не притронется.

— А ты откуда знаешь? — спросил первый.

— Отец рассказал. Великому нужен наследник. Его подарит тот, кто победит на турнире. Именно человечка может родить наследника. Только, тсс. Никому. — И девушка понизила голос. Маше пришлось буквально вжаться лопатками в спинку скамейки, чтобы расслышать говорящих. — Чтобы человечка выжила, её должны прокесарить. Вытащить яйцо и положить его в инкубатор. Но это делают для нас, простых. А наследника нельзя достать через кесарево. Он должен сам родиться.

— И её яйцо не разорвёт? — обеспокоенно спросила одна из девушек.

— Если скорлупа размягчится, то не разорвёт. Но никто этого не знает. Для того чтобы не погибла драконица, и берут человечку. Их-то много и рожать они могут каждый год. А у нас только один ребёнок может быть.

Маша приложила руки к щекам. Её обожгло, словно по ним только что прошлись утюгом. Она на одну ночь. И жизнь её закончится с рождением наследника.

— Так в каком он клубе?

— Смотри, Кира идёт. Невеста Алекса. Подойди и спроси.

— А мы к ним на помолвку приглашены. Интересно, а человека там будет?

— Вряд ли. Ритуал проведут в пятницу ночью. Уже всё готово. Только неясно пока, кто же будет отцом наследника. Завтра будут первые два турнира. Отец на всю семью на оба дня места зарезервировал.

Тёплая рука опустилась на плечо девушки. Она вздрогнула и подняла глаза.

— Маша, что-то случилось? — это стоял хозяин. Он смотрел внимательно ей в лицо.

— Нет, с чего вы взяли? — соврала девушка.

— Сейчас ты мне говоришь неправду. Пойдём, уже поздно.

Она поднялась. Пробежалась глазами по открывшимся нижним этажам. Хотелось сбежать, потому что хотелось жить. Вряд ли разговор с Алексом мог ей пойти на пользу. Она ни на секунду не сомневалась в том, что Алексу прекрасно было известно, что её ждало впереди.

— Маша, я не люблю, когда мне врут. И перестань, пожалуйста, искать пути к побегу. Ты же обещала. Или твоему слову нельзя верить? — они поднимались на крышу торгового центра, где располагался портал. Чтобы никого не шокировать, портал выглядел как вертолёт.

— С чего вы взяли? — спросила она, клацая зубами.

— Успокойся, тебе не угрожает опасность, — мужчина снял пиджак и накинул его на плечи дрожащей девушки. — Маша, запомни, драконам врать нельзя. Они считывают эмоции. А ложь всегда имеет липкий запах страха.

Она поднялась в кабину. Странно, но в этот раз они не вышли в другую дверь. Вертолёт бесшумно поднялся. Он летел над вечерним городом. Внизу весело перемигивались огни. Вверху хранило молчание чёрное, словно бездна, небо.

— Я умру? — неожиданно спросила девушка.

Хозяин повернул к ней голову. Снял очки. Сверкнул своими рубинами.

— Почему ты об этом спрашиваешь? Это глупый вопрос. Все смертные однажды умрут.

Она медленно стала поворачиваться к нему лицом, но глаза оставались прикованы к одной точке. Она сощурилась, словно хотела что-то рассмотреть. Слегка склонила голову к одному плечу. А потом задумчиво произнесла:

— Вы понимаете, о чём я. Скажите, какую роль в этом играете вы?

Он взял её руку. Провёл пальцем по ладони, отчего по венам побежало приятное тепло. Настроение поднялось. Хотелось улыбаться. Но где-то в глубине души она понимала, что это магия. И как тогда, когда она пыталась сопротивляться ауре Серого, она сделала попытку не улыбнуться.

— Маша, выбрось из головы идею о побеге. С того момента, как ты переступила границу Зоммера, твоя судьба была решена. Рано или поздно ты всё равно бы повстречала Алекса.

— А вы?

— Я? Я присматриваю за тобой. Ни один из этих молодых не способен был тебя удержать. Только ты не можешь понять одного. Ты можешь бегать сколько угодно по Зоммеру, Восточной провинции, но границу тебе не пересечь. И каждый твой побег для тебя же небезопасен.

— Можно подумать, что находиться рядом с драконами безопасно. Я хочу знать: я умру при родах?

Он улыбнулся:

— Для того чтобы умереть при родах, сначала надо понести.

Дальше они летели в тишине. Несмотря на великолепные картины, которые открывались перед ней, и расписанное словно северным сиянием небо, и воды, расцвеченные голубым огнём рыб, тревога не покидала девушку.

Мужчина видел, что все его попытки отвлечь Машу от тревожных мыслей не привели к желательному результату, и развернул вертолёт. И вскоре их окутала чёрная непроницаемая тьма, которая рассеялась лишь тогда, когда перестали вращаться лопасти.

Хозяин зашёл вместе с ней в комнату.

— Тебе осталось здесь ночевать всего две ночи. Ты можешь взять с собой на память любую вещь. В минуты, когда понадобится моя помощь, достаточно будет прошептать ей свою просьбу. И я услышу тебя. А сейчас ложись спать. Завтра непростой для тебя день.

— Скажите, вы и есть Великий? Да? — но он не ответил, а лишь по-отцовски поцеловал девушку в лоб, и она упала ему на руки, сонная.

«Какая ты красивая», — тихо проговорил он, укладывая Машу на кровать.

После чего он поднялся. Снял с неё туфельки. Провёл рукой по лодыжке. Выпрямился. Щёлкнул пальцами. В тот же миг в комнате появились девушки. Они раздели девушку. Влажной тканью провели по обнажённому телу. Одели в длинную ночную сорочку. Вышли.

Он присел на край кровати. Задел пальцами браслет. Рубин заиграл яркими красками.

«Что, брат, тебе её оберегать доверено. Кому она достанется? Или магия ошиблась?»

Посмотрел в безмятежное лицо девушки. Она улыбалась во сне.

«Если бы я мог знать, когда и как закончится твоя жизнь. Я могу только предполагать…»

И он снова поцеловал девушку в лоб: «Пусть сон твой будет светлым». Щёлкнул пальцами и исчез.

Она проснулась в хорошем настроении. Сладковатый запах прелой земли после дождя вползал в комнату. Солнечные блики игрались на хрустальных гранях кувшина. Но как только в комнату вошли девушки и внесли её наряд, радость пробуждения испарилась.

— Пойдите вон! Уйдите! Я не могу вас видеть! Убирайте это убожество! — она попыталась вытолкнуть девушек, но только проваливалась сквозь бестелесные создания. Тогда она схватила платье, открыла дверь и швырнула его что было силы.

— Я могу узнать, что здесь за побоище? — хозяин перешагнул порог комнаты. Прислуга тотчас исчезла.

— Можете! Я хочу домой! Ясно? Я не хочу быть трофеем. Я не позволю прикоснуться ко мне никому. И мне плевать, кто вы и зачем вы.

Маша стояла посередине комнаты. Руки упёрты в бока. Она тяжело дышала.

— Тише, девочка! — и он щёлкнул пальцами, проведя перед лицом.

Но случилось нечто. Она не отреагировала на его знак.

— Я не собачка дрессированная. Отвези меня домой или выпусти! Я сама уйду!

Он посторонился: «Иди, Маша, иди. Я тебе уже объяснял, чем для тебя грозит одинокое путешествие. А отвезти… Так я за тобой и пришёл. Мы завтракаем и едем на турнир. Сегодня ты увидишь Алекса!».

— Я плевать хотела на вашего Алекса. Хорошо, поехали. Обойдёмся без завтрака, — и вздёрнула свой носик.

— Может, ты всё-таки переоденешься? Или собираешься идти в ночной сорочке, да ещё без нижнего белья? — он улыбнулся, но не зло. Его забавлял её протест. Если быть откровенным, то он ждал в первые дни бури. И был удивлён, что девушка смиренно приняла свою участь. Но оказалось, что это всего лишь спящий вулкан.

Маша покраснела.

— Откуда вы знаете?

— Вчера тебя при мне переодевали. Я любовался твоим телом. Оно совершенно.

— Подлец! Вы пользуетесь тем, что я не могла себя защитить, — она схватила платье, которое ей принесли. — Неужели нет нормальной одежды, а не этого тряпья? Шорты, футболка. Я не хочу это надевать.

Всё тем же привычным жестом он вызвал прислугу, которая сменила красивое летнее платье на короткие джинсовые шорты и топ. Маша схватила одежду и пошла в ванную комнату переодеваться.

Свет в ванную проникал через огромное окно. Девушка его распахнула. Внизу грохотал поток воды. Острые камни были хороши лишь для спуска самоубийц. Вдруг мимо окна пролетела огромная чёрная птица.

Маша отпрянула. Оглянулась. Схватила одно из полотенец, попыталась разорвать, но у неё ничего не получилось, а разрезать было нечем. Тогда она решила связать несколько полотенец между собой.

— Маша, я читаю твои эмоции, даже через закрытую дверь. Выходи, — услышала она голос хозяина.

— Если ты сделаешь хотя бы шаг сюда, я выпрыгну. Мне терять нечего! — крикнула девушка в ответ. А сама пыталась зацепить петлю от одного из полотенец за оконную ручку. Ей показалось, что прямо под окном есть выступ. Если встать на него ногами, то можно перескочить на площадку рядом. Далеко ли она сможет так убежать, девушка не думала. Какая разница, если, как ни крути, а придётся умирать.

— Прыгай. Не жалко, — дверь распахнулась.

Два красных рубина резанули по глазам. Она интуитивно подалась назад. Схватилась рукой за раму, чтобы не упасть. Под весом девушки рама распахнулась, и девушка повисла прямо над пропастью. Там, внизу, распахнула свои объятия горная река.

Тело тянуло вниз. Руки устали держать. Становилось то жарко, то холодно. Сердце колотилось где-то в левое плечо. Она пыталась ногами достать до окна. Но при каждом её движении рама только скрипела. Раздался хруст. Это оторвался верхнее крепление. Маша изловчилась, закинула одну ногу на подоконник. Раздался снова хруст. Оставалось самое нижнее крепление. Нога соскользнула.

Душа полетела вверх. Крик кубарем катился вниз.

Загрузка...